Дмитрий Казаков. Битва судьбы

   Сделав усилие, Хорт выбрался из мешка. Утренний мороз, обрадовавшись, мгновенно вцепился в тело. Охотник, сдерживая ругательства, натянул валенки, оделся. Маг обернулся, вяло махнул рукой. Вдвоем натаскали веток, набили котелки чистым снегом, набранным подальше от костра.
   От треска веток, находивших смерть в алой пасти костра, проснулся Ратан. Леслава разбудили только к самому завтраку. Пожалели. Все же в двадцать лет – еще не мужчина, в полную силу не вошел.
   – Вставай, вчера тебя ждали, второй раз не будем, – сказал Ратан, расталкивая юношу.
   Вышли даже немного позже, чем вчера, но начали резво. Вскоре выяснилось, что Леслав отстает. Ясное дело, после вчерашнего перехода ноги болят, и еще как. Пришлось немного сбавить ход.
   Там, где шли путники, болото теснило лес, заставляя деревья отступать на юг. Приходилось следовать за чащобой. Вокруг было на удивление пусто, даже мертво, почти не встречались звериные следы. Лишь раз мелькнул среди зарослей заяц-беляк. Но исчез так быстро, что даже Хорт не успел ничего сделать. В другой раз на островке среди топи объявилась лиса. Уставилась, рыжая бестия, и не уходила. Чуяла, хитрюга, что людям до нее не добраться.
   К вечеру болото немного подалось на север, вновь пошел густой лес. Поскольку дичи достаточно и рядом с Выселками, то так далеко от дома Хорт почти не заходил и места эти знал плохо. Поэтому шел медленно, осторожно. Время от времени останавливался, поднимал руку, заставляя спутников притихнуть, прислушивался и принюхивался. Знал, что граница в лесу – вещь почти незаметная. Но это совсем не значит, что ее никто не охраняет.
   То, что рубеж близко, Хорт определил, когда услышал голоса. Сначала решил, что крикнула птица. Но почти незаметный ветерок подул сильнее, и вскоре стало ясно, что далеко впереди разговаривают. Охотник махнул рукой, командуя своим «стоять», затем прислушался. Сквозь шум леса донеслась чужая речь, обрывки смеха.
   «Остроухие», – подумал Хорт и без раздумий повернул назад.
   – Ты куда? – поинтересовался Родомист.
   – Граница рядом, – пояснил охотник. Но пойдем через нее завтра, со свежими силами.
   – Почему не ночью? – Ратан поднял брови.
   – Ловушки, – устало ответил Хорт. – Волчьи ямы и прочее. В темноте я их не увижу.
   Место для ночлега выбирали долго и устроились под сплетшимися ветвями двух огромных, как башни, елей.

Ученик

   Сразу после ужина легли спать. Хорт и Ратан уснули быстро, а Леславу не спалось. Устал так, что даже расслабиться не получалось. Тело болело, скакали галопом и взрывались разноцветными вспышками суматошные мысли. Юноша долго ворочался с боку на бок, наконец не выдержал. Вылез из мешка, подошел к учителю, который, как и вчера, остался около огня. Некоторое время сидели молча. В алом пламени, если верить глазам, рождались и гибли сотни удивительных существ.
   – Что, не спится? – спросил маг. Вид у него был настолько измученный, насколько это вообще возможно. Будто у медведя, которого разбудили посредине спячки и не дали заснуть до весны.
   – Да, – кивнул Леслав. – Учитель, а как вы познакомились с Ратаном?
   – Давно это было, – словно нехотя, отозвался Родомист и огладил бороду. Отсветы играли на лице мага, превращая его в причудливую гористую страну с ущельями морщин и высокими хребтами складок. – В войне Предательства.
   – Что это за война?
   – Разве не знаешь? – Маг посмотрел изумленно, и Леслав смешался. – Двадцать лет назад, в год Ворона, напали Остроухие. Но в союзниках у тогдашнего князя, Ярополка, были Длиннорукие, ожидалась подмога из Тускулума. И мы не боялись. – Маг закашлялся и сплюнул в костер. Пламя обиженно зашипело.
   – И что случилось?
   – Нам ударили в спину. Свои же, из Новгородского княжества. Они заключили тайный союз с Остроухими. Удар вышел совершенно неожиданным, ведь мы почти не держали войск на южной границе. И момент для нападения враги выбрали очень удачно, когда наши союзники еще не подошли. Войско наше разбили, Северин взяли в осаду. Поспешившие на помощь Длиннорукие сами попали в ловушку. Их вожди обвинили нас, людей, в предательстве. С тех пор война на севере не утихает. Ну а наше княжество после той войны уменьшилось вдвое.
   – Оказывается, предателем быть выгодно.
   – Мир несовершенен. – Маг вздохнул. – Тогда погиб князь, нашел смерть мой учитель – Тарас, множество воевод и простых воинов. А Ратана я спас. Он тогда еще младше тебя был, но на войну пошел, вслед за отцом. Отец пал в бою, а мальчишка Ратан бился над его телом и тоже сгинул бы, не подоспей я. На молодого воина накинулся дракон. Ты ведь никогда не видел дракона?
   – Нет, учитель. – Глаза юноши блестели от любопытства.
   – Огромная отвратительная тварь. Чешуя синяя, блестящая, словно у крупной змеи. Зубы, как доски, когти в аршин, да еще и огнем дышит. – Родомист зябко поежился. То ли ночной холод достал, то ли воспоминания вызвали озноб. – Но я с ним справился.
   – Как?
   – Трудно сказать как. Я тогда горем убит был, только что учителя потерял, жизнь была недорога. Вот и выбрал геройский способ умереть. Помню, он в меня огнем дыхнул, а я это пламя ветром рассеял. Потом под ногами бестии провалилась земля. Он вроде за край ямы ухватился, а тут я его сверху придавил. Последние силы отдал.
   – И он умер? – Леслав ощутил гордость за учителя, который, оказывается, не всю жизнь в башне просидел.
   – Да, теперь у Остроухих не двенадцать, как положено, а лишь одиннадцать драконов.
   Маг замолчал, и мороз, безжалостный палач, выбивающий у деревьев треск отчаяния, овладел тишиной в лесу.

Глава 4

Воевода

   Такого мороза, сколько помнил Ратан, не было почти месяц. К утру изморозь осела даже на спальных мешках. Едва пошевелился, как все вокруг начало хрустеть и шуршать. Крошечные снежинки с шорохом посыпались с медвежьей шкуры в лапник подстилки. Выбравшись из мешка, воевода принялся торопливо одеваться, а затем некоторое время приплясывал, хлопал себя руками по бокам, чтобы согреться.
   Маг сидел у затухающего костра, едва не уткнувшись в него носом. Глаза Родомиста запали, вокруг них темнели круги. Пять ночей без сна измучают кого угодно, даже великого колдуна.
   Пока Ратан подбрасывал в костер хворост и ставил котлы, проснулись все. Собрались у огня, словно пчелы у цветка. Поначалу молчали, а после завтрака слегка согрелись и стали разговорчивее.
   – Вы сворачивайте лагерь, – сказал Хорт. – Для начала я пойду один, разведаю.
   Охотник махнул рукой и исчез между деревьев. Маг, его ученик и воевода засыпали кострище снегом, после чего Ратан вытащил мечи и, отойдя чуть в сторонку, принялся упражняться. Жалобно свистел распарываемый воздух, клинки сверкали в лучах белесого замерзшего солнца.
   В один момент, отвлекшись, поймал тоскливый взгляд Леслава. Тот простудился еще вчера, а сегодня и вовсе выглядел жалко, точно мокрая крыса.
   – Что, живой? – поинтересовался воевода, опуская клинки.
   – Ага, – гундосо ответил юноша. – Как вам только не холодно в такой мороз?
   – А ты замерз? – хмыкнул Родомист. – Ну и стыд. Столько лет я тебя учу, а ты все зябнешь, будто обычный селянин. Сейчас повторим урок. Заодно и насморк полечишь.
   Ратан убрал оружие и приготовился смотреть. Но зрелище оказалось не самым интересным. Леслав вслед за наставником шумно задышал, будто собирался раздуться, как лягушка из сказки.
   – Все просто, – сказал маг, – на выдохе надо втягивать живот так, чтобы он касался позвоночника, а на вдохе выпячивать, набирая как можно больше воздуха. Когда дышишь так, представляешь, что чуть пониже пупка горит маленький желтый огонечек, который с каждым вдохом растет и ширится, разливая по телу тепло, размораживая кости и мышцы. При таком дыхании Сила в теле начинает двигаться, перемешиваться, становится более горячей.
   – Хорошему учишься, – кивнул Ратан. – Сила воина тоже не в руках, как думают многие, а в животе.
   – Ничего себе! – воскликнул разрумянившийся Леслав. – Сопли исчезли, нос совсем очистился. Да и тепло стало!
   – Еще бы... – Родомист не договорил, повернулся к кустам, из которых вышел суровый и насупленный Хорт.
   – Ну что? – поинтересовался Ратан.
   – Можно пройти, но будет непросто, – ответил охотник. – Слушайте.
   Выяснилось, что граница идет примерно в трех верстах от места их стоянки. Посты расположены так часто, как только возможно, – дома из толстых бревен, и везде, в каждом Остроухие. Загораживают узкий проход между болотом на севере и дорогой на юге.
   – Чего они боятся, – удивленно спросил охотник, – если так границу перекрыли? Я проверил пути направо и налево. Кое-где вырубки. Но опытный следопыт лазейку всегда отыщет. Я высмотрел не одну хорошую тропинку. Прошел немного по одной из них, но наткнулся на ловушку – натянутую у земли веревку. Проверил еще несколько проходов – все перекрыты. Остался один путь, под самым боком у ближнего поста. Одна надежда – холод лютый, из-за него стража не так бдительна будет, да и из дома лишний раз не выйдет.
   – Ну что же делать? Надо идти, – сказал Ратан. – Не оставаться же здесь.
   – Это верно. Еще как верно, – кивнул Родомист.
   Они взяли мешки и гуськом двинулись на запад, к границе.

Наставник

   Лишение сна оказалось гораздо более тяжелым испытанием, чем думал Родомист. На пятый день ноги и руки предательски ослабели, в глазах время от времени начинало плыть. Маг держался на ногах только упрямством и верой в то, что сегодня они перейдут границу. Каждый шаг давался с трудом, веки слипались, а мешок на плечах весил не меньше, чем княжеский замок в Новгороде.
   – Ну что, вот и наши друзья, – сказал идущий впереди Хорт, осторожно выглядывая из-за пушистой зеленой елки. Большой дом из толстых бревен казался брошенным, лишь дым серой струйкой шел из трубы. – Пройти этот участок нужно как можно быстрее. Если тут не заметят, то дальше будет легче.
   – До какого места? – спросил Ратан.
   – Вон до того поваленного дерева. Рванули!
   Когда побежали, недосыпание сказалось сразу. Родомист почувствовал, что не в силах двигать ногами, что они просто-напросто одеревенели. В груди захрипело, горло начало саднить.
   В один момент сознание поплыло, а пришел Родомист в себя лишь от голоса Ратана:
   – Всё, дальше шагом!
   – Еле... еле... – прохрипел, едва двигая губами.
   Бежавший впереди воевода обернулся, глянул на мага:
   – Ты выглядишь так, что краше в гроб кладут. Хотя в твоем возрасте такое выдержать... – Тут взгляд Ратана стал напряженным, ушел куда-то магу за спину. – Этого еще не хватало! Что с ним?
   Родомист с трудом развернулся. Отставший Хорт раздавленным червяком корчился на самой середине прогалины. Выглядело это так, словно его душил кто-то невидимый, но очень сильный.
   – Приступ, – обреченно просипел маг.
   Ратан скинул мешок и метнулся к охотнику. Подхватил и с видимым усилием взвалил на плечо. В этот самый миг со стороны поста донесся удивленный возглас. Родомист от досады едва не выругался – неужели Остроухие их заметили? А он не в силах сотворить самое простое заклинание.
   Воевода побежал, проваливаясь едва не по колено, под аккомпанемент трещащих под удвоенной тяжестью снегоступов. Голоса стали отчетливей, их обладатели приближались.
   – Сюда, – яростно прошипел маг, указывая на усыпанные снегом кусты. – За них. Быстрее.
   Вблизи Хорт выглядел еще хуже. Багровое лицо, выпученные глаза, руки судорожно дергаются.
   С яростным выдохом Ратан подтащил Хорта к кустам. Маг подхватил охотника под руки, тот ошалело закрутил головой. Леслав оказался рядом с Ратаном, забрал у него мешок Хорта. Торопливо перебрались через толстый ствол. Маг вжался в снег, рядом рухнул Хорт, воевода и ученик затихли чуть в стороне. Охотник закусил губу, чтобы не хрипеть.
   Сквозь ветви было видно, как на прогалине появились две высокие фигуры, закутанные в меха, точно старые бабы. Правду говорят, что жители Эрина плохо переносят холод. Родомист прислушался. Шелестящий язык Остроухих выучить сложно, но забыть – невозможно.
   – Как-то тут снег странно примят. Ты не находишь, Оревад? – спросил тот альв, что был повыше, в толстенном коричневом шарфе на шее.
   – Не знаю, Фергус, – зевнул другой. – Может, звери бесились?
   – Какие звери! – замахал руками Фергус. – Тут словно прошел кто. И след свежий совсем. Может, посмотрим?
   – Успокойся. – Остроухий зевнул еще раз. – Какая муха тебя укусила? Кто тут полезет? Чего людям у нас делать? Да и погляди ты на этот след – он никак не от ног. Пойдем быстрее, а то там без нас все пиво выпьют.
   – Не нравится мне все это, – пробормотал Фергус. Он посмотрел в сторону кустов, и Родомисту показалось, что Остроухий заметил людей, так пронзителен был его взгляд. Но любовь к пиву пересилила служебное рвение.
   Оревад пошел дальше, и Фергус, еще раз осмотревшись, двинулся за ним.

Ученик

   Когда Остроухие увидели их след, Леслав взмок, несмотря на холод, колени у него задрожали. Так и захотелось крикнуть Ратану: «Чего ты ждешь! Давай их убьем, их же только двое!» И лишь осознание того, что действовать импульсивно недостойно мужчины и вдвойне недостойно мага, помогло сдержаться.
   Когда опасность миновала, юноша только порадовался, что вовремя сдержался. Остроухие исчезли из виду, и путешественники двинулись прочь от границы, пошли по землям государства Эрин. Хорта повели под руки наставник и Ратан, Леславу пришлось нести два мешка.
   Лес по эту сторону рубежа оказался совсем другим. Менее густой, он выглядел более правильным, чистым. Чувствовалось в нем отсутствие привычной в лесах востока дикой, необузданной силы. Пахло здесь совсем иначе, чем дома. Появились деревья, которые в землях людей встречаются очень редко, – буки и дубы.
   Около полудня остановились на отдых. Леслав не упустил случая – подсел к учителю и начал спрашивать:
   – Отчего здесь все по-другому? Лес какой-то странный.
   – Эрином правит государь, над головой которого сияет Дар, – ответил маг, – а его мощь преобразует даже природу. Будь князь Северина отмечен благодатью, подобный лес рос бы и у нас.
   В этот момент пришел в себя Хорт.
   – Дайте мешок, – сказал он нормальным голосом. – Дальше я сам. И нечего рассиживаться. Нужно уходить как можно быстрее.
   Вслед за ним маленький отряд резко повернул на юг. Вскоре после этого погода начала меняться. Подул ветер, мороз ослабел. На блеклое солнце наползли свинцовые тучи. А когда стемнело, до земли долетели первые снежинки. Когда стало темнеть, Хорт сказал:
   – Завтра будем дневать. Приступ отнял у меня все силы.
   – Да и мне надо выспаться, – кивнул Родомист. От его зевка с дерева с испуганным карканьем сорвалась ворона. – Магическая сеть осталась по ту сторону границы, так что я вне опасности.
   – Что же, дневка так дневка, – кивнул Ратан. – А ты как думаешь, Леслав?
   Юноша смутился:
   – А что я? Я – как все.
   – Никогда не будь как все, даже если ты со всеми согласен, – сурово сказал маг. – Свое мнение – редкая вещь, и его нужно всегда иметь.
   – Что вы к нему пристали? – Охотник поморщился. – Раз все «за», ищем, где останемся на две ночи.
   Подходящее место долго не попадалось. То деревья стоят слишком широко, то от ветра не закрывают. Хорт ворчал и ругался по поводу «мерзких Остроухих, что даже лес испоганили». Но мытарствам пришел конец, когда Леслав заприметил прогалину под огромным дубом, с двух сторон прикрытую кустами орешника.
   – Хорошо, – одобрил охотник. – Ну а теперь все как обычно. Вы с Ратаном за дровами, а мы с магом займемся навесом.

Наставник

   Проснулся Родомист от цоканья белки. Зверек сидел на толстой ветке и с любопытством смотрел на редкую в этих местах диковину – человека. Стоило магу двинуться, как рыжая молния метнулась в сплетение ветвей и пропала.
   Вставать ужасно не хотелось, но Родомист чувствовал, что если еще немного полежит, то обеспечит себе головную боль до самого вечера. Как бы ты ни устал, спать больше, чем положено природой, без вреда для себя не получится.
   Снег шел всю ночь. Все вокруг – ветви, старые сугробы, кусты – покрылось слоем белого хрустящего крошева. Спутники уже сидели у костра. Даже Леслав, известный соня, встал в это утро раньше учителя. Сидел, держа ложку, словно меч перед боем, глаза были голодные, будто у бродячего кота. На огне призывно булькал котелок, источая дразнящий аромат гречневой каши.
   – А, вот и маг проснулся, – протянул Хорт, ухмыляясь. – А то я думал, и к вечеру тебя не добудимся.
   Ратан и Леслав захихикали.
   – Все бы вам ржать, – улыбнулся маг. Все же он чувствовал себя хорошо, впервые поспав за пять дней. – А с завтраком чего как долго возитесь?
   – Ничего себе долго! – возмутился Леслав, ткнув ложкой в котел. – Сейчас будет готово.
   – Да-да, – подтвердил Хорт. – И если кто-то не поторопится, то может запросто остаться без еды.
   Дым от умело разложенного костерка лениво уползал вверх, растворяясь между густыми ветвями. Хорт постарался, так что костер не заметить и с воздуха. Да и снегопад, как никогда, сегодня кстати. Теперь Остроухие с поста точно не разберут, кто оставил следы, да и с дракона не увидишь, кто прячется в чаще.
   Родомист вылез из мешка, оделся. Растерев лицо снегом, подошел к костру, с которого как раз сняли котелок. Чуть ли не впервые за всю дорогу чувствовал себя нормально. Как хорошо не ощущать вокруг незримую сеть, не находиться в постоянном напряжении, ловя перемещение огромного количества чутких нитей.
   – Ну что, будем дневать? – спросил маг после завтрака.
   – Мы вчера очень мало прошли, – смущенно ответил Хорт. – И по моей вине. Так что, я думаю, надо наверстывать. Сил у меня достаточно. Хоть через Западный Тракт перейдем до вечера.
   – Надо идти, – кивнул Ратан, поднялся и отправился чистить котелок.
   – Мне все равно, – чуть нервно произнес Леслав. – Учитель, вы руководите походом, вам и решать.
   – Да, я глава. – Маг ответил так, словно главенство – сущее наказание для него. – Пойдем после обеда. К вечеру на тракте меньше движения, больше шансов проскочить.

Охотник

   Приближение большой дороги ощутили задолго до того, как можно было ее увидеть. Сначала издалека донеслось заливистое ржание. С этого момента Хорт стал вдвойне осторожен. Шел сажен на десять впереди остальных, напряженный, как взведенный капкан. Вслушивался в каждый шорох.
   Лес при подходе к тракту стал куда реже. «Зачем Остроухим столько дерева?» – думал охотник, оглядывая вырубки, следующие одна за другой. Летом здесь наверняка густо разрастались кусты – малина, ежевика. Сейчас же все лежит под снегом, и лес стоит голый, пустой.
   Оставив спутников в густом ельнике, Хорт в одиночку отправился на разведку.
   Кое-где приходилось опускаться на четвереньки. Сняв снегоступы и проваливаясь в снег, он упорно двигался вперед. Раньше доводилось бывать на тракте, правда, на человеческой его части. Большой Западный Тракт связывает Порубежные горы на востоке с морем на западе, идет из земель Полурослых через два людских княжества и продолжается в Эрине, нанизывая на себя, словно нитка жемчужину, Эмайн Маху, столицу Остроухих.
   Деревья чуть разошлись, и открылась дорога, прямая, точно стрела. Хотя невидимое за тучами солнце и клонилось к закату, тракт не был пуст. Болтали возчики тянущегося по нему обоза, судя по стати, Полурослые, самые неутомимые купцы на свете. Хитрый народ, случая напакостить человеку или там Длиннорукому не упустят, но в то же время торгуют честно, а за деньги служат верно, ни разу войско Полурослых не переметнулось к более щедрой или более сильной стороне.
   Несколько всадников, появившихся из-за поворота, помчались вслед за обозом. Телеги остановились. Один из верховых, что был вершков на десять выше любого из возчиков, что-то долго им втолковывал, не слезая с лошади. Те отвечали, спокойно и неторопливо.
   Закончив разговор, Остроухие нахлестнули коней и умчались туда, откуда приехали. Обоз покатил дальше.
   Вернувшись к спутникам, Хорт едва не начал ругаться в полный голос. Его приближения никто не заметил! Маг, ученик и воевода сидели кружком и выясняли, как раскрылось позже, преимущество длинного меча над топором в пешем бою. Горячился в основном Леслав, Ратан хмыкал в бороду и бросал реплики, маг тоже не отмалчивался.
   Хорт постоял некоторое время, глядя на это безобразие, затем оглушительно каркнул. Болтуны всполошились, повскакали на ноги.
   – Так-так, – проронил охотник мрачно. – Треплемся, значит? – Он смотрел сурово, и спутники под этим взглядом смешались. – Как же так? Вас же кто угодно мог обнаружить!
   – Ну, такой интересный разговор получился, – горячо начал Леслав. – И мы увлеклись...
   – Увлеклись? – не дал договорить Хорт. – Увлекаться можно дома, на теплой печи. Подойди к вам вместо меня Остроухий, разговор пришлось бы продолжить в темнице или на кольях!
   – Ты прав, Хорт, я виноват, – опустил голову Ратан. – Но все хорошо, что хорошо заканчивается.
   – Что ругаться, Хорт, все уже позади. – Маг примирительно поднял руку. – Да и Остроухого я за тридцать саженей почувствую.
   – Не доверяю я магии твоей, – упрямо помотал Хорт головой. – Не сработает, и что тогда?
   – Что не доверяешь – правильно. Но чего спорить? Мы идем или нет?
   – Идем, – ответил Хорт. – Собирайтесь.
   По разведанному пути шли быстро. Хорт заранее определил место, где всего удобнее будет пересечь тракт, где лес, хоть и жиденький, с двух сторон подползает прямо к дороге.
   – Перебегать будем по одному, – сказал охотник, когда маленький отряд вышел почти к обочине. – По моему сигналу.
   Когда все приготовились, Хорт спросил подозрительно:
   – Ну, что говорит твоя магия, Родомист? Есть ли рядом кто живой?
   – Я не могу употреблять магию, ты же знаешь, – мягко укорил маг. – Я могу пользоваться ощущением живого, но оно действует всего сажен на тридцать. На этом расстоянии – никого.
   Хорт молча развернулся и махнул Леславу. Тот перепрыгнул упавший ствол и, нелепо семеня, помчался через тракт. Когда невысокая фигурка с выпуклостью мешка на спине скрылась в лесу, Хорт мановением руки отправил вперед Ратана. Тот бежал быстро, ловко. Мечи, что при переходах носил за спиной, торчали причудливыми рогами. Едва воевода исчез за деревьями, охотник встревоженно повернулся.
   С запада надвигался, приближаясь, глухой топот множества копыт. Хорт махнул рукой на другую сторону дороги, спрячьтесь, мол, и сам опустился на корточки. Рядом присел Родомист.
   В руках первого конного, что вылетел из-за поворота, горделиво реял флаг на длинном древке. Голубого цвета полотнище с большим коричневым желудем посредине билось на ветру, и вилась под напором воздуха длинная бахрома. За знаменосцем следовал богато одетый Остроухий. Из-под толстого плаща виднелись доспехи, на поясе висел меч, а выражение лица было гордое, надменное. За ним следовал оруженосец, в руках держал щит с тем же желудем, что и на флаге, а также копье. Вслед оруженосцу последовала конница. Блестели кольчуги, лица были свирепы, не по-людски серебристые и золотистые локоны мягко вились на ветру.
   Когда последний ряд воинов исчез за поворотом, а топот начал стихать, охотник спросил:
   – Слышь, маг, чего это за желудь на знамени?
   – Символ силы и стойкости. Такое знамя может носить только высший военачальник. Судя по тому, что оно с бахромой, перед нами проехал тысячник альвийской конницы вместе с ближней дружиной. – Родомист покрутил головой. – Скоро война.
   Хорт только хмыкнул: война – это да, а у нас свои дела. Подождали еще немного и вдвоем побежали через тракт. Миновали его благополучно, наткнулись на укрывшихся в чаще Ратана и Леслава.
   Почти сразу за дорогой начался настоящий, очень густой лес. Тут вырубали почему-то меньше.
   Хорт знал, что дальше на юг лежат и вовсе необжитые земли. «Остроухие неохотно селятся вдоль границы, – думал Хорт, в то время как ноги сами выбирали верную дорогу среди сугробов. – Непонятно почему. Леса слишком дикие? Но самый плохой лес лучше самого хорошего города. Как могут разумные существа без леса жить? Те же Красноглазые? Мне этого не понять».

Наследник

   Сколько Терик помнил, в коридорах родного замка всегда гуляли сквозняки. Вот и сейчас, за толстыми стенами – зима, и изо всех углов ползет мерзлая сырость. Но он привычно не фиксировался на подобных мелочах. Знал, что так было при предках и будет всегда, при самых дальних потомках.
   Выйдя из собственных покоев, он миновал лестницу и зашагал по сводчатой галерее, что ведет к главной башне. Туда, где наследника Нордбурга ожидает конунг, отец. Следовал тысячу раз пройденным путем, поэтому мысли витали далеко, у цели, путь к которой очень долог.
   Вынырнул из раздумий, когда в глаза ударил багровый свет факелов.
   Тронный зал был освещен скупо. Конунг Аралод, как и положено правителю, сидел на троне. Суровое лицо выглядело так, словно его вырубили из гранита, глаза смотрели жестко. Отец Терика правил более тридцати лет, и правил железной рукой. Во многом благодаря ему народ йотунов выжил, не дал уничтожить себя Остроухим и Волосатым.
   Терик поклонился конунгу, затем наставнику, что в темных одеждах почти утонул в тени сбоку от трона. И как не поклониться, ведь наставник – сам Астульф, главный маг государства, осиянный Даром.