Дмитрий Щеглов. Наперсточники

   Раздосадованный проигрышами и насмешками Фитиль очередной раз закатил под один из стаканчиков шарик и быстро поменял его местами с другими. Как быстро он ни манипулировал руками, я четко видел, что стаканчик с шариком поехал в правую сторону и остался стоять на краю картона.
   – Правый с краю, – подсказал мне Данила.
   Я и сам видел, что он правый с краю. А Фитиль снова объявил:
   – Ставка сто рублей!
   Я протиснулся вперед и, пока никто не накрыл колпачок, положил на него руку.
   – Здесь!
   Фитиль хищно улыбнулся, когда увидел, кто с ним играет. Еще в начале лета на этой же площади я обыграл его в теннис, и он вынужден был заплатить мне пятьсот рублей. Глаза его говорили, что пришла пора сквитаться.
   – А деньги есть, москвич?
   Я полез в нагрудный карман и вытащил все шесть тысяч рублей, показывая, что ему нечего бояться, расплатиться будет чем. Фитиль медленно приподнял стаканчик. Толпа с соболезнованием вздохнула. Под ним ничего не было. Фитиль приподнял другой, стоящий по центру стакан, – шарик лежал под ним.
   – Как же так? – простонал за спиной Данила, – я же хорошо видел, как он его в угол поставил.
   А Фитиль неспешно принял у меня из рук две пятидесятирублевки и подначил:
   – Отыграться слабо?
   Лучше бы он не открывал свой мерзкий рот. Два чувства боролись во мне: я казнил себя за то, что поддался соблазну азартной игры и распечатал круглую сумму – шесть тысяч рублей. Пять девятьсот – не шесть тысяч рублей. Может быть, поставить еще сто рублей и отыграться или благоразумно уйти? Если бы с нами была Настя, она бы нас с Данилой и близко не подпустила к лохотрону, оттащив за руки от афериста и жулика Фитиля. Но это Настя, а у моего дружка Данилы яростным огнем горели глаза, когда он алчным взглядом провожал наши денежки, исчезающие в кармане жулика. Он неотрывно смотрел на руки наперсточника и шептал:
   – Я теперь глаз в сторону не отведу, играй, Макс.
   Вот эта подсказка и моя уверенность, что мы в четыре глаза углядим за руками Фитиля, и сыграла с нами роковую шутку.
   – Крути! – сказал я ему, облизывая пересохшие губы.
   – Ставка сто рублей! – послышался насмешливый голос.
   На этот раз Фитиль закрутил стаканчики намного быстрее, чем прошлый раз, они описали замысловатые восьмерки и выстроились в ряд.
   – Где? – последовал вопрос.
   Мне показалось, что шарик должен находиться в центре, а Данила тянул меня за руку и показывал на крайний левый колпачок.
   – Левый, левый поднимай.
   – По-моему, средний, – сказал недавний победитель Кузьма, вполглаза наблюдающий за игрой.
   Я растерялся, а Фитиль тревожно оглядев толпу, прикрикнул на Данилу:
   – Не знаешь, не подсказывай, деньги ставь, потом играй, – и обратился ко мне, – ну, который?
   Если бы Фитиль не цыкнул на моего приятеля, я бы точно указал на средний стаканчик, а теперь мне показалось, что он выдал себя неосторожной репликой. Я указал на левый стаканчик:
   – Здесь!
   Фитиль облегченно вздохнул и поднял указанный мной медный стаканчик, больше похожий на колпачок из детского мультфильма. Никакого шарика под ним не было.
   – А ты под которым думал?
   – Под средним.
   Фитиль приподнял остальные два. Черная горошина, как я и предполагал, была под средним, тем более мне показывал на него и недавний победитель Кузьма. Я зло посмотрел на своего приятеля: куда он смотрит, ясно же было видно, что колпачок-стаканчик с шариком остался в центре. А Фитиль, довольный, что два раза нас обманул, повеселевшим голосом объявил:
   – Не слушай ты его, если хочешь, предлагаю сразу отыграться – ставка двести рублей.
   Я прикинул, что в случае выигрыша восстанавливаю свою круглую сумму, шесть тысяч рублей, ну а при проигрыше нам с Данилой все равно хватит, пять тысяч мне на путевку и еще останется шестьсот на всякие мороженые. Я махнул рукой:
   – Согласен!
   Фитиль снова приподнял средний стаканчик, показывая всем, что черный шарик там так и остался, и вновь выписал на картоне тремя колпачками замысловатые фигуры. Не отрываясь, я следил за его руками. Шарик из центра уехал на правый край и вновь вернулся в центр. Как стоят пустые стаканчики, меня не интересовало. Я четко видел, как он сначала оставил стаканчик на правом краю и затем вторым движением перевел его снова в центр. В центре он, я даже не сомневался.
   – Ну, говори, ставка двести рублей.
   Я накрыл рукою средний колпачок. Данила чуть не лишился чувств и заорал:
   – Справа на краю он остался. Он его больше не передвигал, я видел, шарик справа, – мой приятель попробовал перекинуть мою руку на крайний правый стаканчик, но Фитиль уже приподнял тот, на который я указывал. Он был пуст. Довольный Фитиль удовлетворил самолюбие Данилы и приподнял правый колпачок. Из-под него выглянул шарик стоимостью двести рублей. Пришлось отдать и эту сумму. Итого я уже проиграл четыреста рублей, хотя если бы был более внимателен, имел бы ее в плюсе. Теперь у меня осталось пять тысяч шестьсот рублей. Если попробовать еще раз отыграться, удвоив сумму до четырехсот, то в случае проигрыша мы все равно покупаем путевку за пять тысяч, и у нас остается еще двести рублей. Ничего страшного пока не случилось, без мороженого обойдемся, будем целый день купаться в море.
   – Я хочу отыграться, – угрюмо сказал я Фитилю.
   – Правильно, – согласился он, – я бы на твоем месте то же самое сделал, не может мне бесконечно везти… Ставка четыреста рублей, – громко объявил он и стал вертеть стаканчики. Покупатели неспешно обтекали нас с двух сторон. Зажатые прилавками, мы путались у них под ногами. В самый ответственный момент, когда Фитиль начал производить свои манипуляции, меня случайно задела тяжелой сумкой проходившая мимо тетка и еще обругала:
   – Родители не видят, чем ты тут занимаешься. Нашел у кого выиграть, без штанов домой пойдешь.
   Не вовремя она меня задела. Я упустил из виду стаканчик, под которым находился шарик, и теперь не знал, на который показывать.