Страница:
Ближе к блоку кают-компании, где народу стало больше, службу несли уже трое тяжеловооруженных охранников. У выхода с другого сектора Тим разглядел еще пятерых. Это было ненормально, с какой стороны ни посмотри. Ладно бы они прикрывали толпу от летающих хищников! Но, во-первых, как сказала Марина, базу защищал электростатический полог, а во-вторых, при обороне от хищников бойцы смотрели бы вверх, а не сканировали проходящих служащих.
Поскольку эта мера, непонятно против кого направленная, была очень уж заметной и яркой, комиссар просто обязан был спросить у Марины, зачем это нужно. Уж на такой вопрос у нее просто обязан был иметься заготовленный ответ.
– Подземные черви, – пояснила она, заметив колебания Тима. – Охранники выставлены на случай их появления. Эти твари хоть и меньше пустынных, но тоже могут наделать бед. К сожалению, электростатический полог внутри грунта не поставить, так что приходится по старинке отстреливать, когда вылезают.
Картер не понял, правду она говорит или нет. Никаких особых акцентов женщина на этот раз не сделала, так что все могло так и быть. Тем более что здоровенные хищные черви на Асуре действительно обитали и являлись серьезной опасностью, когда обе базы располагались не на холмах, а в южной пустыне.
Опытным взглядом десантника, привыкшего определять приблизительную численность противника, Картер оценил, что людей на обед собралось не больше двух сотен. Это было меньше четверти того, что он должен был тут увидеть. Не на это ли хотела обратить его внимание Марина? Возможно. Но лучше не спрашивать. Лучше играть роль не очень далекого человека, который мог и не сосчитать людей или не обратить внимания на их численность. Тем не менее было очевидно, что дела на базе куда серьезнее, чем ожидал Тим, и скорее всего предполагал Грувер. Вот вам и детская шалость со спичками…
Среди незнакомых людей Тим разглядел Марка, командира спасателей, и помахал ему. Марк ответил, широко улыбнувшись. Войдя в блок «кают-компании», спасатель занял место за одним из длинных столов на первом этаже, тогда как Марина повела Тима на второй. При этом размер нижнего зала позволял вместить всех, да еще бы огромная часть оказалась незанятой. Но нет. Зачем-то разделение сохранялось.
Картер в сопровождении Марины поднялся по широкой лестнице. В зале наверху было еще просторнее, народу было значительно меньше, не больше трех десятков, а столики стояли из расчета, что за ними будут сидеть по двое, не больше. Помещение напоминало ресторан, а невысокий подиум у стены и стойка бара напротив еще более усиливали впечатление.
Тим галантно выдвинул стул, чтобы женщине было удобнее сесть, а сам устроился напротив. Кроме двух приборов на столе уже стояли две тарелки с салатами. Затем официантки в белых передниках поверх униформы разнесли суп. Это были первые женщины, кроме Марины, которых увидел на базе Тим.
В супе, как и в салате, не было и намека на мясо. Вторые блюда оказались столь же вегетарианскими.
– Сегодня постный день? – Тим не удержался от вопроса.
Спросил совершенно без всякой задней мысли, на автомате, что называется, но тут же осекся. Марина глянула на него с таким укором, что он тут же умолк и решил тему не развивать. Она словно сказала взглядом, мол, нашел что опросить, а главное, где. Картер вздохнул и занялся десертом. Отсутствие мясных блюд его удивило, конечно, но еще больше удивила реакция женщины на вопрос.
Мясо, мясо… Тим пару раз произнес про себя это слово, но через миг запнулся и ощутил, как от накатившей тревоги у него холодеет спина. Он вспомнил про дергающийся на полу отрубленный палец. Мясо. Мертвое мясо, непонятно каким образом сохранившее жизнедеятельность. Мертвые тела, доставляемые на базу для последующей кремации… Расстрелянный челнок с трупом пилота внутри.
Тут уж фантазия расцвела буйным светом. В мозгу родилось и начало занимать позиции странное и жутковатое слово «зомби». А замеченные на Асуре странности начали складываться в совершенно безумную логическую картину. В нее вписывался даже дикий вопрос, заданный охранниками на въезде. И отсутствие мясных блюд в меню тоже вписывалось. И охранники с плазмометами по пути следования служащих. И приказ об обязательном приветствии.
Картер привык считать себя человеком с крепкой нервной системой, но ему чуть не стало дурно, когда он прокрутил все это в голове. Не на эту ли реакцию рассчитывала Марина, когда настаивала на походе в кают-компанию? Возможно. В любом случае у нее теперь уйдет куда меньше времени на перечисление фактов. А время допроса, к сожалению, будет ограничено. Ограничено примерной длиной нормального полового акта. Иначе подозрений не избежать.
Тиму уже не терпелось поскорее завершить трапезу, после чего можно будет вполне естественно пригласить Марину к себе. И начать там дознание по ею же установленным правилам.
Но воздух неожиданно разорвал звук сирены. Мощный, тугой, жутковатый, он возник на низких тонах, но с каждым мигом становился мощнее и выше, пока не завис на душераздирающей ноте.
– Это что? – спросил Картер, почувствовав, что окончательно выбит из колеи.
– Сигнал метеоритной угрозы, – без особых эмоций сообщила Марина. – Тут такое часто бывает. Вокруг Асура имеется достаточно развитая система обнаружения подобных опасностей, состоящая из нескольких сателлитных поясов. Но на спутниках невыгодно держать вооружение, нам бы тогда пришлось слишком часто обновлять боекомплект на орбите. Так что принимаем сигнал тревоги от орбитальных средств, а потом наносим удар отсюда, с планеты.
– Ракетами? – уточнил Тим.
– Да. Вычисляем траектории наиболее опасных объектов и пускаем термоядерные ракеты на перехват.
Нечто подобное можно было заподозрить, но все же наличие на Асуре термоядерного арсенала оказалось неожиданностью для Картера. Могло это как-то повлиять на здешнюю ситуацию или нет, пока Тим затруднялся ответить. Не хватало данных для оценки самой ситуации. Но само слово «термоядерный» казалось достаточно весомым, чтобы вызвать тревогу.
Сирена продолжала выть, но никто из обедающих не спешил в убежище. Все продолжали заниматься тем, чем занимались, но кто закончил есть, все равно не покидали своих мест. Это не ускользнуло от внимания Картера.
– После сигнала тревоги всем, кроме спасателей, запрещается выходить под открытое небо, – объяснила Марина. – Потому что для пуска ракет необходимо убрать электростатический полог.
– И что? – не сразу сообразил Тим, еще не вжившись в реалии дикой планеты.
– Хищники, – пояснила женщина. – Стоит открыть полог, сюда столько всего подтянется, что ни за чью жизнь нельзя будет поручиться.
– Зря пошли на обед. – Картер вздохнул. – Сидели бы сейчас в жилом блоке, беседовали…
Марина игриво сощурилась.
– Боитесь, что передумаю? – спросила она.
– Ну… А мы тут надолго застряли?
– Бывает по-разному. Смотря сколько нужно произвести пусков и с каким интервалом. Бывает, часа на четыре народ застревает, бывает, на сутки.
Ее ответ навел Картера на не очень-то утешительную мысль. Ведь если его тут с самого начала водили за нос, скрывая нечто, то руководству контингента нетрудно включить сирену без всякой на то причины. Они запросто могли объявить метеоритную тревогу и якобы вполне обоснованно удерживать комиссара в таком месте, где он точно не может провести никаких допросов незаметно для камер.
Из этого нетрудно было сделать вывод, что по поведению Марины, записанному камерами в жилом блоке Тима, глава контингента мог сообразить что к чему, что, заигрывая с проверяющим, женщина хотела попросту отключить камеры и передать информацию, утечки которой все тут хотели избежать. И если ее игра открыта, то в жилом блоке проверяющего сейчас спешно монтируют независимые следящие устройства, которые не отключаются по контрактным причинам.
Но в эту стройную, казалось бы, картину вписывался один весомый аргумент. Ведь скорее всего именно Рик Соло приказал Марине соблазнить комиссара. И он прекрасно понимал, что в случае успеха половой акт произойдет именно в жилом модуле. Соответственно, штатные камеры отключатся. Что ему мешало заранее установить независимые камеры в жилом модуле? Почему только сейчас додумались и пришлось тревогу объявлять?
Объяснить столь странное поведение местного начальства можно было лишь случайностью аварии челнока. Ведь на базе «А-2» нет посадочных площадок, следовательно, комиссар должен был прибыть на базу «А-3», и именно там его первоначально собирались разместить. Там и жилой модуль подготовили соответствующим образом.
Но авария спутала все планы. Возможно, независимые камеры попросту не успели установить в модуле, пришлось спешно придумывать план с Мариной, в лояльности которой, по всей видимости, начальство не сомневалось. Иначе Рик Соло привлек бы другую женщину для тех же целей. Чтобы она заняла комиссара на время, необходимое для принятия решений. Но что-то в поведении Марины их напрягло и заставило объявить тревогу.
Все это было вполне возможно. Но если так, то дело может оказаться еще серьезнее. Поскольку мало объявить тревогу, придется еще совершить несколько пусков ракет с термоядерными зарядами. А это дорого. Очень. И раз Соло готов пойти на такой шаг ради сокрытия информации, значит, информация того стоила. И добыть ее необходимо было как можно скорее.
Эта цепь рассуждений привела Тима к решению, неожиданному для него самого.
– Мы еще успеем добраться до жилого модуля! – он вскочил с места и потянул за собой Марину. – Пока полог не сняли, бегом добежим.
– Подождите! – Женщина попыталась освободить руку, но Тим держал крепко. – Это запрещено! Категорически.
Сидящие за столами люди оглядывались на них, но Картер уверенно направился к выходу, утягивая за собой Марину. Той приходилось переставлять ноги, чтобы не упасть.
Вой сирены начал стихать.
– Вы с ума сошли! – уже спокойнее произнесла Марина, когда они оказались под открытым небом. – Это серьезное нарушение!
– Лучше поспешим в жилой модуль, – посоветовал Тим, глянув на небо.
Разнообразных тварей над базой меньше не становилось. И вряд ли они упустят случай полакомиться человечиной, если уберут полог.
Держась за руки, Картер с Мариной со всех ног пустились через вновь опустевшую базу к нужному сектору. Но не успели они сделать и десятка шагов, как их окликнул знакомый насмешливый голос:
– Эй, вы что, сигнала тревоги не слышали?
Тим обернулся и увидел Марка в сопровождении двух офицеров, одетых в униформу летного состава.
– Мы в жилой модуль, – сообщил Тим. – Успеем.
– Экий вы быстрый, господин комиссар, – с явной иронией ответил Марк. – Вы не понимаете, что я за вашу жизнь отвечаю, пока не вернулся господин полномочный представитель? Давайте со мной. Оба.
В первую секунду Картер хотел воспротивиться. Но Марина сжала его руку, словно подавая знак не вступать в конфликт. Тим уже задумался, а есть ли у него хоть одна причина доверять самой женщине, не пудрит ли она ему мозг по заданию Рика Соло? Может, это вообще все спектакль? Включая странный вопрос на въезде и другие странности, весь смысл которых состоял в отвлечении внимания проверяющего от чего-то действительно важного.
На миг у Картера голова пошла кругом. Он понял, что достоверной информации у него ноль, что ничему из увиденного пока нельзя верить настолько, чтобы включить это в цепь логических заключений. А депешу придется отправлять в формате «что видел, о том пою», в надежде, что Грувер сам разберется. Но это потеря лица. Даже для стажера, которым являлся Тим.
Как бы там ни было, Марк, несмотря на шутливый тон, настроен был вполне решительно. А устраивать драку с ним и двумя летчиками посреди базы было не очень умно. Это означало как минимум раскрытие истинной роли Тима, того, что он не является проверяющим от Корпорации. А в худшем случае стычка могла иметь и более пагубные последствия. Выиграть же таким образом нельзя было вообще ничего.
Картер пожал плечами и послушно поплелся вслед за Марком и пилотами. Марина семенила рядом, продолжая держаться за руку.
– Я понимаю, господин комиссар, что у вас полномочия, – на ходу говорил Марк. – Но у меня тоже есть некоторые, особенно когда тревога объявлена. Так что придется вам остаться в ангаре под присмотром моих людей, пока все не кончится.
– Ладно, – с усмешкой согласился Тим. – Как раз будет время этих ваших людей допросить.
– А надо оно вам? – чуть напрягся Марк. – У всех работы невпроворот, а вы со своими допросами. До завтра не подождете? Вернется господин полномочный представитель, с него и начнете.
– Да я уж сам разберусь, с кого начать, – с нажимом ответил Картер.
Он посмотрел на Марину и поймал ее взгляд, адресованный Марку. Она, не имея возможности произнести нужные слова, таким безмолвным способом просила у командира спасателей помощи и поддержки. Вот только в чем?
– Ох, не хочется мне вас одного оставлять, – признался Марк, отвернувшись от Марины. – Наломаете вы тут дров. Тревога, люди заняты, а вы их уже вознамерились дергать попусту. Не хотите прокатиться, кстати?
Марина снова стиснула пальцы Тима, подавая знак. Только смысл этого знака остался загадкой. Удержать она его хотела от согласия или, наоборот, подтолкнуть к нему. Разбираться было некогда.
– И на чем кататься? – заинтересовался Картер.
– На дирижабле! – подмигнул Марк.
– Интересно…
– Ну, так милости просим, господин комиссар!
– Я бы тоже не прочь, – призналась Марина. – Хоть развеюсь. А то вернется господин полномочный представитель и снова нагрузит работой так, что не вздохнуть будет, не выдохнуть.
– Да пожалуйста! – весело ответил спасатель. – А полог-то уже сняли. Давайте ножками, ножками! Не ровен час, кто-нибудь из летунов спустится за легкой добычей.
Добрались до ангаров. Их было пять, и оказались они куда больше, чем Тим себе представлял. Ему много на чем приходилось летать, но вот на «статиках» ни разу. Каждый ангар был метров сто в длину и метров двадцать пять в ширину, при высоте явно более пятнадцати метров.
– Приехали, – сообщил Марк. – Давайте под крышу, а я организую вам легкие скафандры, без них в воздух подниматься нельзя.
Ангар имел двое ворот. Одни огромные – для вывода самого дирижабля, другие – для прохода людей и проезда обслуживающей техники. Через них все пятеро пробрались в ангар. Марк с пилотами тут же затерялся среди решетчатых ферм, а Тим с Мариной остались стоять в стороне, чтобы никому не мешать. Потому что работа кипела вовсю, как и положено по тревожному расписанию.
– А зачем дирижабли при метеоритной угрозе? – поинтересовался Картер.
– Как зачем? – искренне удивилась Марина. – Летунов отгонять. А то стоит полог открыть, они опускаются и мешают пуску ракет. Еще не хватало, чтобы по вине этих тварей нам термоядерная боеголовка на голову рухнула.
Этого действительно не хотелось. Тим умолк и начал наблюдать, как медленно раскрываются створки ангара, а низкие оранжевые тягачи выстраиваются у порогов в ряды, готовясь вытащить наружу огромную тушу небесного кита – дирижабля.
Картер слышал, что летательные аппараты легче воздуха, на жаргоне именуемые «статиками», активно использовали при освоении некоторых диких планет, и принцип их действия был ему вполне понятен. Как и преимущества перед реактивными крылатыми машинами тяжелее воздуха. Реактивные самолеты использовали там, где важны скорость и маневренность, но если требовалась практически неограниченная грузоподъемность и очень большая дальность автономного хода при минимальных затратах энергии, то дирижабли были незаменимы. В военных целях они не применялись, на отсталой планете, откуда Картер был родом, тем более, так что ему негде их было увидеть.
Он предполагал, разумеется, что аппараты, имеющие рабочую длину до двухсот метров, должны выглядеть грандиозно, но сколько бы знаний об этом ни было, первое знакомство с дирижаблями воочию способно поразить кого угодно.
Едва створки ангара полностью распахнулись, тягачи потянули за буксировочные фалы. Дирижабль начал медленно выходить под открытое небо. Он ничего не весил, но его инерционная масса, судя по всему, была просто огромной. Это видно было по фалам, натянутым чуть не до треска, и слышно по вою моторов напрягшихся тягачей.
Дирижабль был спроектирован по жесткой схеме, с полноценной оболочкой, глянцевой, словно панцирь невиданного насекомого. Солнце играло бликами на белоснежных пластинах его тончайшего, легкого, но прочного корпуса, созданного из молекулярных стереометрических композитов. Обычно спасатели предпочитали машины, окрашенные в яркие броские цвета, такие как красный, оранжевый или желтый. Но на Асуре, ввиду окраски растительности и колористики атмосферы, самым броским цветом был белый. Так что средства спасения здесь использовались вообще без окраски, за исключением алых зигзагов эмблемы и «крылышек» спасательной службы на борту.
Несмотря на колоссальные габариты, дирижабль продолжал увеличиваться. Он не только раздувался по мере выдвижения из ангара, но и раскладывался в длину. Каждое из полуколец его несущей оболочки было задвинуто одно под другое, а под действием растущего в газовых отсеках давления пластины расправлялись, все более удлиняя корпус.
Мощные бортовые компьютеры воздушного корабля контролировали объем и наполнение каждого из отсеков настолько точно, что дирижабль висел всего в десятке сантиметров над грунтом, не поднимаясь выше и не опускаясь до возникновения нежелательного трения. При этом балласт ему не был нужен, все управление по вертикали происходило за счет физического расширения или сжатия соответствующих полостей.
Картер смотрел на колоссальное судно, как завороженный. Он много повидал в жизни, но по большей части увиденное им трудно было назвать приятным. Здесь же воздушный корабль поражал красотой, совершенством формы, но главное – контрастом между его исполинским размером и невесомостью, поразительной легкостью, с которой он висел над землей без малейших усилий, как облако, на котором так хотелось прокатиться по небу в детстве. Тим на некоторое время позабыл о задании, о том, на какой сложной планете находится, о присутствии Марины, да и вообще обо всем на свете.
Вывел его из этого состояния вернувшийся Марк
– Внушительно? – с довольным видом поинтересовался он. – Я до сих пор привыкнуть не могу, хотя уже третий год на них летаю. Ладно. Скафандры погружены, так что милости просим на борт.
Дирижабль полностью вывели из ангара, теперь его огромная туша, сверкающая неестественной белизной под оранжевым небом, зависла в метре над грунтом. Тим поразился, что небесный исполин ни к чему не был привязан, не выбрасывал никаких якорных тросов и ни за что не цеплялся. Он просто висел, причем висел относительно земли неподвижно, чуть подрабатывая ходовыми турбинами, без видимых усилий противостоя набегающим порывам ветра. Двигателей у него было два, по одному с каждого борта, оба термические, закрытого типа. В рабочих полостях таких силовых установок бушевало нешуточное пламя, но оно не вырывалось наружу реактивной струей, а просто нагревало нагнетаемый насосами воздух. Расширяясь, он вырывался через дюзы, создавая необходимую тягу. В отличие от плазменно-реактивных, такие моторы почти не шумели, не плевались огнем и потребляли в разы меньше энергии.
– Давайте, господин комиссар, не стесняйтесь, – поторопил Марк.
Картер пригнулся, заглянул дирижаблю под брюхо. По центру виднелся распахнутый люк, еще несколько люков, по размеру гораздо больших, располагались по всей длине корпуса как спереди, так и сзади. Все они были задраены. Согнувшись в три погибели, Тим преодолел оставшееся расстояние и без труда забрался в ходовую рубку. Следом вскарабкалась Марина, за ней – Марк.
Рубка оказалась на удивление просторной, больше, чем капитанский мостик на любом транспортном звездолете. Экипаж, состоящий из капитана, пилота и штурмана, уже ожидал в креслах, расположенных дугой вдоль контрольной панели. На всех были надеты легкие скафандры с открытыми забралами шлемов, еще три скафандра неактивированными грудами лежали на палубе вдоль переборки.
– Добро пожаловать на борт, господин комиссар, – поприветствовал Тима капитан. – Здравствуйте, Марина. Вы тоже с нами?
– Прокачусь, пока есть возможность, – кивнула женщина. По примеру Марка Тим с Мариной облачились в скафандры.
– Задача обычная. – Командир спасателей встал возле капитанского кресла и активировал голографическое изображение карты, замерцавшее над контрольной панелью. – Тремя кораблями пройдем прямым курсом на юг, не теряя друг друга из виду. Боковой интервал километр, как всегда. Отсекаем всех летунов как можно дальше, пока не произведут первый ракетный пуск. Затем ложимся в дрейф и ждем второго.
– Сколько их всего будет? – спросил капитан.
– Ракетчики обещали уложиться в два, но с большим интервалом. В промежутке будут ставить полог, по всей видимости, но для нас разницы нет, нам все равно надо удерживать подходы к периметру с южного направления. Во время затишья с базы «А-3» поднимут реактивные самолеты – для контроля неба непосредственно над зоной пуска.
Картер ощутил легкую щекотку под мышкой, это антенный коммуникатор начал интегрироваться в первые слои корпуса.
– Когда расчетное возвращение? – как бы между прочим поинтересовался у Марка бывший десантник.
– Часам к семи должны управиться. А вы спешите куда-то, господин комиссар?
– Куда мне спешить? – Тим пожал плечами, насколько позволял материал скафандра. – Разве что к ужину.
– К ужину мы все молодцы… – пробурчал штурман. Вид у него был хмурый.
Убедившись, что дирижабли готовы к взлету, и проведя в эфире короткий инструктаж, капитан приказал пилоту начать подъем. Громаду едва заметно качнуло, а на обзорных экранах земля, туман и строения базы стали быстро проваливаться вниз. Картер ощутил небольшую, но заметную перегрузку, чуть большую, чем в лифте, когда он стартует с нижних этажей на верхние.
– Поехали… – с довольной улыбочкой прокомментировал Марк.
Главный ходовой монитор рубки в ширину имел почти полных три метра и был чуть изогнутым для удобного панорамного обзора. Он занимал все пространство над контрольными панелями пилота, штурмана и капитана. Разрешение его было настолько высоким, что глаз не замечал обмана, создавалось полное ощущение, что смотришь наружу через лобовое стекло. Кроме этого чуда новейших имперских инженерных разработок, пульт управления был оснащен еще шестью мониторами попроще, примерно как на стандартных транспортерах, а также несколькими активными голографическими проекторами для вывода навигационной информации и данных о текущем состоянии корабля.
– Эшелон крейсерский, скорость крейсерская, – сообщил штурман.
Дирижабль плыл теперь в километре над клубящимся белым туманом, из которого повсюду торчали лысые, ободранные от джунглей холмы. Слева и справа от флагмана чинно двигались еще два небесных исполина, без труда удерживая курс и интервал, несмотря на поддувающий с запада ветер. Их глянцево-белые оболочки отливали оранжевым – это отражалось на верхних пластинах диковинное небо Асура.
На этой высоте летающих тварей было куда больше, чем казалось при беглом взгляде с базы. Неудивительно, что они могли представлять реальную угрозу для ракетного пуска. И понятно было, что первыми за расчистку принимались именно «статики», а не реактивные эскадрильи. В такой гуще на реактивной скорости летать совершенно небезопасно.
Но Картер представления не имел, каким именно образом экипаж собирается расчищать небо. Не сетями же! Хотя было бы впору, столько трехглавок и летучих медуз висело в небе. Крылатые хищники вальяжно планировали среди этого изобилия пищи, иногда щелкая зубастыми клювами, чтобы поймать что-нибудь особо вкусненькое. Эти, в отличие от медлительных пожирателей насекомых, поделили небо на территории и старались не очень приближаться друг к другу.
– Активировать стрелковый комплекс! – приказал капитан. – Режим автоматический. Управление судном на автопилот. Смещение ноль, градус по ветру ноль, компенсация потока сто процентов, микшеры маневровых двигателей семьдесят процентов.
– Есть! – доложил пилот, проведя соответствующие манипуляции с сенсорами на панели.
– Стрелковый комплекс активен, – доложил штурман.
Огневая система воздушного судна состояла из двух спаренных скорострельных плазменных излучателей небольшого калибра. По одному орудию с каждого борта. Пушки могли перемещаться по всей длине корпуса на длинных пластинчатых рейлингах, что позволяло избежать мертвых зон в горизонтальной плоскости, неизбежных, учитывая габариты дирижабля, при фиксированном расположении огневых точек.
Наводящие камеры бластеров непрерывно вглядывались в окружающее пространство, отмечали цели и определяли степень их опасности по скорости, атакующим углам и трехмерным координатам. На основании этих данных огневые контроллеры самостоятельно принимали решение о порядке поражения воздушных мишеней, согласно сложным программам с зашитой в них тактикой ведения воздушного боя.
Поскольку эта мера, непонятно против кого направленная, была очень уж заметной и яркой, комиссар просто обязан был спросить у Марины, зачем это нужно. Уж на такой вопрос у нее просто обязан был иметься заготовленный ответ.
– Подземные черви, – пояснила она, заметив колебания Тима. – Охранники выставлены на случай их появления. Эти твари хоть и меньше пустынных, но тоже могут наделать бед. К сожалению, электростатический полог внутри грунта не поставить, так что приходится по старинке отстреливать, когда вылезают.
Картер не понял, правду она говорит или нет. Никаких особых акцентов женщина на этот раз не сделала, так что все могло так и быть. Тем более что здоровенные хищные черви на Асуре действительно обитали и являлись серьезной опасностью, когда обе базы располагались не на холмах, а в южной пустыне.
Опытным взглядом десантника, привыкшего определять приблизительную численность противника, Картер оценил, что людей на обед собралось не больше двух сотен. Это было меньше четверти того, что он должен был тут увидеть. Не на это ли хотела обратить его внимание Марина? Возможно. Но лучше не спрашивать. Лучше играть роль не очень далекого человека, который мог и не сосчитать людей или не обратить внимания на их численность. Тем не менее было очевидно, что дела на базе куда серьезнее, чем ожидал Тим, и скорее всего предполагал Грувер. Вот вам и детская шалость со спичками…
Среди незнакомых людей Тим разглядел Марка, командира спасателей, и помахал ему. Марк ответил, широко улыбнувшись. Войдя в блок «кают-компании», спасатель занял место за одним из длинных столов на первом этаже, тогда как Марина повела Тима на второй. При этом размер нижнего зала позволял вместить всех, да еще бы огромная часть оказалась незанятой. Но нет. Зачем-то разделение сохранялось.
Картер в сопровождении Марины поднялся по широкой лестнице. В зале наверху было еще просторнее, народу было значительно меньше, не больше трех десятков, а столики стояли из расчета, что за ними будут сидеть по двое, не больше. Помещение напоминало ресторан, а невысокий подиум у стены и стойка бара напротив еще более усиливали впечатление.
Тим галантно выдвинул стул, чтобы женщине было удобнее сесть, а сам устроился напротив. Кроме двух приборов на столе уже стояли две тарелки с салатами. Затем официантки в белых передниках поверх униформы разнесли суп. Это были первые женщины, кроме Марины, которых увидел на базе Тим.
В супе, как и в салате, не было и намека на мясо. Вторые блюда оказались столь же вегетарианскими.
– Сегодня постный день? – Тим не удержался от вопроса.
Спросил совершенно без всякой задней мысли, на автомате, что называется, но тут же осекся. Марина глянула на него с таким укором, что он тут же умолк и решил тему не развивать. Она словно сказала взглядом, мол, нашел что опросить, а главное, где. Картер вздохнул и занялся десертом. Отсутствие мясных блюд его удивило, конечно, но еще больше удивила реакция женщины на вопрос.
Мясо, мясо… Тим пару раз произнес про себя это слово, но через миг запнулся и ощутил, как от накатившей тревоги у него холодеет спина. Он вспомнил про дергающийся на полу отрубленный палец. Мясо. Мертвое мясо, непонятно каким образом сохранившее жизнедеятельность. Мертвые тела, доставляемые на базу для последующей кремации… Расстрелянный челнок с трупом пилота внутри.
Тут уж фантазия расцвела буйным светом. В мозгу родилось и начало занимать позиции странное и жутковатое слово «зомби». А замеченные на Асуре странности начали складываться в совершенно безумную логическую картину. В нее вписывался даже дикий вопрос, заданный охранниками на въезде. И отсутствие мясных блюд в меню тоже вписывалось. И охранники с плазмометами по пути следования служащих. И приказ об обязательном приветствии.
Картер привык считать себя человеком с крепкой нервной системой, но ему чуть не стало дурно, когда он прокрутил все это в голове. Не на эту ли реакцию рассчитывала Марина, когда настаивала на походе в кают-компанию? Возможно. В любом случае у нее теперь уйдет куда меньше времени на перечисление фактов. А время допроса, к сожалению, будет ограничено. Ограничено примерной длиной нормального полового акта. Иначе подозрений не избежать.
Тиму уже не терпелось поскорее завершить трапезу, после чего можно будет вполне естественно пригласить Марину к себе. И начать там дознание по ею же установленным правилам.
Но воздух неожиданно разорвал звук сирены. Мощный, тугой, жутковатый, он возник на низких тонах, но с каждым мигом становился мощнее и выше, пока не завис на душераздирающей ноте.
– Это что? – спросил Картер, почувствовав, что окончательно выбит из колеи.
– Сигнал метеоритной угрозы, – без особых эмоций сообщила Марина. – Тут такое часто бывает. Вокруг Асура имеется достаточно развитая система обнаружения подобных опасностей, состоящая из нескольких сателлитных поясов. Но на спутниках невыгодно держать вооружение, нам бы тогда пришлось слишком часто обновлять боекомплект на орбите. Так что принимаем сигнал тревоги от орбитальных средств, а потом наносим удар отсюда, с планеты.
– Ракетами? – уточнил Тим.
– Да. Вычисляем траектории наиболее опасных объектов и пускаем термоядерные ракеты на перехват.
Нечто подобное можно было заподозрить, но все же наличие на Асуре термоядерного арсенала оказалось неожиданностью для Картера. Могло это как-то повлиять на здешнюю ситуацию или нет, пока Тим затруднялся ответить. Не хватало данных для оценки самой ситуации. Но само слово «термоядерный» казалось достаточно весомым, чтобы вызвать тревогу.
Сирена продолжала выть, но никто из обедающих не спешил в убежище. Все продолжали заниматься тем, чем занимались, но кто закончил есть, все равно не покидали своих мест. Это не ускользнуло от внимания Картера.
– После сигнала тревоги всем, кроме спасателей, запрещается выходить под открытое небо, – объяснила Марина. – Потому что для пуска ракет необходимо убрать электростатический полог.
– И что? – не сразу сообразил Тим, еще не вжившись в реалии дикой планеты.
– Хищники, – пояснила женщина. – Стоит открыть полог, сюда столько всего подтянется, что ни за чью жизнь нельзя будет поручиться.
– Зря пошли на обед. – Картер вздохнул. – Сидели бы сейчас в жилом блоке, беседовали…
Марина игриво сощурилась.
– Боитесь, что передумаю? – спросила она.
– Ну… А мы тут надолго застряли?
– Бывает по-разному. Смотря сколько нужно произвести пусков и с каким интервалом. Бывает, часа на четыре народ застревает, бывает, на сутки.
Ее ответ навел Картера на не очень-то утешительную мысль. Ведь если его тут с самого начала водили за нос, скрывая нечто, то руководству контингента нетрудно включить сирену без всякой на то причины. Они запросто могли объявить метеоритную тревогу и якобы вполне обоснованно удерживать комиссара в таком месте, где он точно не может провести никаких допросов незаметно для камер.
Из этого нетрудно было сделать вывод, что по поведению Марины, записанному камерами в жилом блоке Тима, глава контингента мог сообразить что к чему, что, заигрывая с проверяющим, женщина хотела попросту отключить камеры и передать информацию, утечки которой все тут хотели избежать. И если ее игра открыта, то в жилом блоке проверяющего сейчас спешно монтируют независимые следящие устройства, которые не отключаются по контрактным причинам.
Но в эту стройную, казалось бы, картину вписывался один весомый аргумент. Ведь скорее всего именно Рик Соло приказал Марине соблазнить комиссара. И он прекрасно понимал, что в случае успеха половой акт произойдет именно в жилом модуле. Соответственно, штатные камеры отключатся. Что ему мешало заранее установить независимые камеры в жилом модуле? Почему только сейчас додумались и пришлось тревогу объявлять?
Объяснить столь странное поведение местного начальства можно было лишь случайностью аварии челнока. Ведь на базе «А-2» нет посадочных площадок, следовательно, комиссар должен был прибыть на базу «А-3», и именно там его первоначально собирались разместить. Там и жилой модуль подготовили соответствующим образом.
Но авария спутала все планы. Возможно, независимые камеры попросту не успели установить в модуле, пришлось спешно придумывать план с Мариной, в лояльности которой, по всей видимости, начальство не сомневалось. Иначе Рик Соло привлек бы другую женщину для тех же целей. Чтобы она заняла комиссара на время, необходимое для принятия решений. Но что-то в поведении Марины их напрягло и заставило объявить тревогу.
Все это было вполне возможно. Но если так, то дело может оказаться еще серьезнее. Поскольку мало объявить тревогу, придется еще совершить несколько пусков ракет с термоядерными зарядами. А это дорого. Очень. И раз Соло готов пойти на такой шаг ради сокрытия информации, значит, информация того стоила. И добыть ее необходимо было как можно скорее.
Эта цепь рассуждений привела Тима к решению, неожиданному для него самого.
– Мы еще успеем добраться до жилого модуля! – он вскочил с места и потянул за собой Марину. – Пока полог не сняли, бегом добежим.
– Подождите! – Женщина попыталась освободить руку, но Тим держал крепко. – Это запрещено! Категорически.
Сидящие за столами люди оглядывались на них, но Картер уверенно направился к выходу, утягивая за собой Марину. Той приходилось переставлять ноги, чтобы не упасть.
Вой сирены начал стихать.
– Вы с ума сошли! – уже спокойнее произнесла Марина, когда они оказались под открытым небом. – Это серьезное нарушение!
– Лучше поспешим в жилой модуль, – посоветовал Тим, глянув на небо.
Разнообразных тварей над базой меньше не становилось. И вряд ли они упустят случай полакомиться человечиной, если уберут полог.
Держась за руки, Картер с Мариной со всех ног пустились через вновь опустевшую базу к нужному сектору. Но не успели они сделать и десятка шагов, как их окликнул знакомый насмешливый голос:
– Эй, вы что, сигнала тревоги не слышали?
Тим обернулся и увидел Марка в сопровождении двух офицеров, одетых в униформу летного состава.
– Мы в жилой модуль, – сообщил Тим. – Успеем.
– Экий вы быстрый, господин комиссар, – с явной иронией ответил Марк. – Вы не понимаете, что я за вашу жизнь отвечаю, пока не вернулся господин полномочный представитель? Давайте со мной. Оба.
В первую секунду Картер хотел воспротивиться. Но Марина сжала его руку, словно подавая знак не вступать в конфликт. Тим уже задумался, а есть ли у него хоть одна причина доверять самой женщине, не пудрит ли она ему мозг по заданию Рика Соло? Может, это вообще все спектакль? Включая странный вопрос на въезде и другие странности, весь смысл которых состоял в отвлечении внимания проверяющего от чего-то действительно важного.
На миг у Картера голова пошла кругом. Он понял, что достоверной информации у него ноль, что ничему из увиденного пока нельзя верить настолько, чтобы включить это в цепь логических заключений. А депешу придется отправлять в формате «что видел, о том пою», в надежде, что Грувер сам разберется. Но это потеря лица. Даже для стажера, которым являлся Тим.
Как бы там ни было, Марк, несмотря на шутливый тон, настроен был вполне решительно. А устраивать драку с ним и двумя летчиками посреди базы было не очень умно. Это означало как минимум раскрытие истинной роли Тима, того, что он не является проверяющим от Корпорации. А в худшем случае стычка могла иметь и более пагубные последствия. Выиграть же таким образом нельзя было вообще ничего.
Картер пожал плечами и послушно поплелся вслед за Марком и пилотами. Марина семенила рядом, продолжая держаться за руку.
– Я понимаю, господин комиссар, что у вас полномочия, – на ходу говорил Марк. – Но у меня тоже есть некоторые, особенно когда тревога объявлена. Так что придется вам остаться в ангаре под присмотром моих людей, пока все не кончится.
– Ладно, – с усмешкой согласился Тим. – Как раз будет время этих ваших людей допросить.
– А надо оно вам? – чуть напрягся Марк. – У всех работы невпроворот, а вы со своими допросами. До завтра не подождете? Вернется господин полномочный представитель, с него и начнете.
– Да я уж сам разберусь, с кого начать, – с нажимом ответил Картер.
Он посмотрел на Марину и поймал ее взгляд, адресованный Марку. Она, не имея возможности произнести нужные слова, таким безмолвным способом просила у командира спасателей помощи и поддержки. Вот только в чем?
– Ох, не хочется мне вас одного оставлять, – признался Марк, отвернувшись от Марины. – Наломаете вы тут дров. Тревога, люди заняты, а вы их уже вознамерились дергать попусту. Не хотите прокатиться, кстати?
Марина снова стиснула пальцы Тима, подавая знак. Только смысл этого знака остался загадкой. Удержать она его хотела от согласия или, наоборот, подтолкнуть к нему. Разбираться было некогда.
– И на чем кататься? – заинтересовался Картер.
– На дирижабле! – подмигнул Марк.
– Интересно…
– Ну, так милости просим, господин комиссар!
– Я бы тоже не прочь, – призналась Марина. – Хоть развеюсь. А то вернется господин полномочный представитель и снова нагрузит работой так, что не вздохнуть будет, не выдохнуть.
– Да пожалуйста! – весело ответил спасатель. – А полог-то уже сняли. Давайте ножками, ножками! Не ровен час, кто-нибудь из летунов спустится за легкой добычей.
Добрались до ангаров. Их было пять, и оказались они куда больше, чем Тим себе представлял. Ему много на чем приходилось летать, но вот на «статиках» ни разу. Каждый ангар был метров сто в длину и метров двадцать пять в ширину, при высоте явно более пятнадцати метров.
– Приехали, – сообщил Марк. – Давайте под крышу, а я организую вам легкие скафандры, без них в воздух подниматься нельзя.
Ангар имел двое ворот. Одни огромные – для вывода самого дирижабля, другие – для прохода людей и проезда обслуживающей техники. Через них все пятеро пробрались в ангар. Марк с пилотами тут же затерялся среди решетчатых ферм, а Тим с Мариной остались стоять в стороне, чтобы никому не мешать. Потому что работа кипела вовсю, как и положено по тревожному расписанию.
– А зачем дирижабли при метеоритной угрозе? – поинтересовался Картер.
– Как зачем? – искренне удивилась Марина. – Летунов отгонять. А то стоит полог открыть, они опускаются и мешают пуску ракет. Еще не хватало, чтобы по вине этих тварей нам термоядерная боеголовка на голову рухнула.
Этого действительно не хотелось. Тим умолк и начал наблюдать, как медленно раскрываются створки ангара, а низкие оранжевые тягачи выстраиваются у порогов в ряды, готовясь вытащить наружу огромную тушу небесного кита – дирижабля.
Картер слышал, что летательные аппараты легче воздуха, на жаргоне именуемые «статиками», активно использовали при освоении некоторых диких планет, и принцип их действия был ему вполне понятен. Как и преимущества перед реактивными крылатыми машинами тяжелее воздуха. Реактивные самолеты использовали там, где важны скорость и маневренность, но если требовалась практически неограниченная грузоподъемность и очень большая дальность автономного хода при минимальных затратах энергии, то дирижабли были незаменимы. В военных целях они не применялись, на отсталой планете, откуда Картер был родом, тем более, так что ему негде их было увидеть.
Он предполагал, разумеется, что аппараты, имеющие рабочую длину до двухсот метров, должны выглядеть грандиозно, но сколько бы знаний об этом ни было, первое знакомство с дирижаблями воочию способно поразить кого угодно.
Едва створки ангара полностью распахнулись, тягачи потянули за буксировочные фалы. Дирижабль начал медленно выходить под открытое небо. Он ничего не весил, но его инерционная масса, судя по всему, была просто огромной. Это видно было по фалам, натянутым чуть не до треска, и слышно по вою моторов напрягшихся тягачей.
Дирижабль был спроектирован по жесткой схеме, с полноценной оболочкой, глянцевой, словно панцирь невиданного насекомого. Солнце играло бликами на белоснежных пластинах его тончайшего, легкого, но прочного корпуса, созданного из молекулярных стереометрических композитов. Обычно спасатели предпочитали машины, окрашенные в яркие броские цвета, такие как красный, оранжевый или желтый. Но на Асуре, ввиду окраски растительности и колористики атмосферы, самым броским цветом был белый. Так что средства спасения здесь использовались вообще без окраски, за исключением алых зигзагов эмблемы и «крылышек» спасательной службы на борту.
Несмотря на колоссальные габариты, дирижабль продолжал увеличиваться. Он не только раздувался по мере выдвижения из ангара, но и раскладывался в длину. Каждое из полуколец его несущей оболочки было задвинуто одно под другое, а под действием растущего в газовых отсеках давления пластины расправлялись, все более удлиняя корпус.
Мощные бортовые компьютеры воздушного корабля контролировали объем и наполнение каждого из отсеков настолько точно, что дирижабль висел всего в десятке сантиметров над грунтом, не поднимаясь выше и не опускаясь до возникновения нежелательного трения. При этом балласт ему не был нужен, все управление по вертикали происходило за счет физического расширения или сжатия соответствующих полостей.
Картер смотрел на колоссальное судно, как завороженный. Он много повидал в жизни, но по большей части увиденное им трудно было назвать приятным. Здесь же воздушный корабль поражал красотой, совершенством формы, но главное – контрастом между его исполинским размером и невесомостью, поразительной легкостью, с которой он висел над землей без малейших усилий, как облако, на котором так хотелось прокатиться по небу в детстве. Тим на некоторое время позабыл о задании, о том, на какой сложной планете находится, о присутствии Марины, да и вообще обо всем на свете.
Вывел его из этого состояния вернувшийся Марк
– Внушительно? – с довольным видом поинтересовался он. – Я до сих пор привыкнуть не могу, хотя уже третий год на них летаю. Ладно. Скафандры погружены, так что милости просим на борт.
Дирижабль полностью вывели из ангара, теперь его огромная туша, сверкающая неестественной белизной под оранжевым небом, зависла в метре над грунтом. Тим поразился, что небесный исполин ни к чему не был привязан, не выбрасывал никаких якорных тросов и ни за что не цеплялся. Он просто висел, причем висел относительно земли неподвижно, чуть подрабатывая ходовыми турбинами, без видимых усилий противостоя набегающим порывам ветра. Двигателей у него было два, по одному с каждого борта, оба термические, закрытого типа. В рабочих полостях таких силовых установок бушевало нешуточное пламя, но оно не вырывалось наружу реактивной струей, а просто нагревало нагнетаемый насосами воздух. Расширяясь, он вырывался через дюзы, создавая необходимую тягу. В отличие от плазменно-реактивных, такие моторы почти не шумели, не плевались огнем и потребляли в разы меньше энергии.
– Давайте, господин комиссар, не стесняйтесь, – поторопил Марк.
Картер пригнулся, заглянул дирижаблю под брюхо. По центру виднелся распахнутый люк, еще несколько люков, по размеру гораздо больших, располагались по всей длине корпуса как спереди, так и сзади. Все они были задраены. Согнувшись в три погибели, Тим преодолел оставшееся расстояние и без труда забрался в ходовую рубку. Следом вскарабкалась Марина, за ней – Марк.
Рубка оказалась на удивление просторной, больше, чем капитанский мостик на любом транспортном звездолете. Экипаж, состоящий из капитана, пилота и штурмана, уже ожидал в креслах, расположенных дугой вдоль контрольной панели. На всех были надеты легкие скафандры с открытыми забралами шлемов, еще три скафандра неактивированными грудами лежали на палубе вдоль переборки.
– Добро пожаловать на борт, господин комиссар, – поприветствовал Тима капитан. – Здравствуйте, Марина. Вы тоже с нами?
– Прокачусь, пока есть возможность, – кивнула женщина. По примеру Марка Тим с Мариной облачились в скафандры.
– Задача обычная. – Командир спасателей встал возле капитанского кресла и активировал голографическое изображение карты, замерцавшее над контрольной панелью. – Тремя кораблями пройдем прямым курсом на юг, не теряя друг друга из виду. Боковой интервал километр, как всегда. Отсекаем всех летунов как можно дальше, пока не произведут первый ракетный пуск. Затем ложимся в дрейф и ждем второго.
– Сколько их всего будет? – спросил капитан.
– Ракетчики обещали уложиться в два, но с большим интервалом. В промежутке будут ставить полог, по всей видимости, но для нас разницы нет, нам все равно надо удерживать подходы к периметру с южного направления. Во время затишья с базы «А-3» поднимут реактивные самолеты – для контроля неба непосредственно над зоной пуска.
Картер ощутил легкую щекотку под мышкой, это антенный коммуникатор начал интегрироваться в первые слои корпуса.
– Когда расчетное возвращение? – как бы между прочим поинтересовался у Марка бывший десантник.
– Часам к семи должны управиться. А вы спешите куда-то, господин комиссар?
– Куда мне спешить? – Тим пожал плечами, насколько позволял материал скафандра. – Разве что к ужину.
– К ужину мы все молодцы… – пробурчал штурман. Вид у него был хмурый.
Убедившись, что дирижабли готовы к взлету, и проведя в эфире короткий инструктаж, капитан приказал пилоту начать подъем. Громаду едва заметно качнуло, а на обзорных экранах земля, туман и строения базы стали быстро проваливаться вниз. Картер ощутил небольшую, но заметную перегрузку, чуть большую, чем в лифте, когда он стартует с нижних этажей на верхние.
– Поехали… – с довольной улыбочкой прокомментировал Марк.
Главный ходовой монитор рубки в ширину имел почти полных три метра и был чуть изогнутым для удобного панорамного обзора. Он занимал все пространство над контрольными панелями пилота, штурмана и капитана. Разрешение его было настолько высоким, что глаз не замечал обмана, создавалось полное ощущение, что смотришь наружу через лобовое стекло. Кроме этого чуда новейших имперских инженерных разработок, пульт управления был оснащен еще шестью мониторами попроще, примерно как на стандартных транспортерах, а также несколькими активными голографическими проекторами для вывода навигационной информации и данных о текущем состоянии корабля.
– Эшелон крейсерский, скорость крейсерская, – сообщил штурман.
Дирижабль плыл теперь в километре над клубящимся белым туманом, из которого повсюду торчали лысые, ободранные от джунглей холмы. Слева и справа от флагмана чинно двигались еще два небесных исполина, без труда удерживая курс и интервал, несмотря на поддувающий с запада ветер. Их глянцево-белые оболочки отливали оранжевым – это отражалось на верхних пластинах диковинное небо Асура.
На этой высоте летающих тварей было куда больше, чем казалось при беглом взгляде с базы. Неудивительно, что они могли представлять реальную угрозу для ракетного пуска. И понятно было, что первыми за расчистку принимались именно «статики», а не реактивные эскадрильи. В такой гуще на реактивной скорости летать совершенно небезопасно.
Но Картер представления не имел, каким именно образом экипаж собирается расчищать небо. Не сетями же! Хотя было бы впору, столько трехглавок и летучих медуз висело в небе. Крылатые хищники вальяжно планировали среди этого изобилия пищи, иногда щелкая зубастыми клювами, чтобы поймать что-нибудь особо вкусненькое. Эти, в отличие от медлительных пожирателей насекомых, поделили небо на территории и старались не очень приближаться друг к другу.
– Активировать стрелковый комплекс! – приказал капитан. – Режим автоматический. Управление судном на автопилот. Смещение ноль, градус по ветру ноль, компенсация потока сто процентов, микшеры маневровых двигателей семьдесят процентов.
– Есть! – доложил пилот, проведя соответствующие манипуляции с сенсорами на панели.
– Стрелковый комплекс активен, – доложил штурман.
Огневая система воздушного судна состояла из двух спаренных скорострельных плазменных излучателей небольшого калибра. По одному орудию с каждого борта. Пушки могли перемещаться по всей длине корпуса на длинных пластинчатых рейлингах, что позволяло избежать мертвых зон в горизонтальной плоскости, неизбежных, учитывая габариты дирижабля, при фиксированном расположении огневых точек.
Наводящие камеры бластеров непрерывно вглядывались в окружающее пространство, отмечали цели и определяли степень их опасности по скорости, атакующим углам и трехмерным координатам. На основании этих данных огневые контроллеры самостоятельно принимали решение о порядке поражения воздушных мишеней, согласно сложным программам с зашитой в них тактикой ведения воздушного боя.