Додд Кристина. Джентльмен-разбойник

   Но он пока здесь не все закончил.
   И все же Майкл тосковал по семье… Как удивительно, что мисс Чегуидден это поняла.
   Выбрав кружной путь, Дьюрант оказался позади леди Леттис и ее поклонников.
   Толпа стала больше. Открытые двери не охлаждали жаркого воздуха, и оживление гостей исчезало на глазах. По залу разносили ледяное шампанское, голоса и звуки музыки слились в такую какофонию, что Майкл мечтал оказаться в своей тихой комнате у леди Фанчер, смотреть на решетки на окнах и… грустить о доме.
   Нет, лучше остаться здесь. Тут есть чем занять свои мысли.
   Он надеялся, что мисс Чегуидден смогла пробиться сквозь толпу к леди Леттис. Он проводил бы ее, но появиться в бальном зале вдвоем после долгого отсутствия значит нанести серьезный урон ее репутации. Не окажись сам в беде, он нашел бы, как облегчить ее ситуацию.
   Но он в беде.
   Эти доводы словно накликали неприятности. Дьюрант, подняв глаза, увидел Рауля Лоренса и чуть наклонил голову.
   Рауль ответил таким же небрежным поклоном и отвернулся.
   – Вы его знаете? – Голос, прозвучавший позади Майкла, заставил его напрячься. Горло вдруг пересохло.
   Но слишком много поставлено на карту, чтобы поддаваться панике, поэтому Майкл изобразил подобие улыбки и обернулся к человеку, который причинил ему столько боли.
   – Рики де Гиньяр! Приятно снова видеть вас в совершенно иной обстановке.
   – Действительно.
   Внешне де Гиньяр отличался от своих родственников. Высокий, много выше шести футов, нескладный, с непомерно длинными и худыми руками и ногами. Его пальцы были костлявыми, с широкими суставами и тонкими фалангами, но Майкл знал, что эти кисти сильны и проворны. Рики де Гиньяр имел привычку подходить близко и впиваться взглядом в лицо. Попав в тюрьму, Майкл сначала думал, что это попытка запугать жертву. В конечном счете он решил, что у этого человека плохое зрение. Впрочем, это не имело значения. От его широкого лба, мощной челюсти, вислого носа кровь стыла в жилах.
   Так произошло и сейчас, когда де Гиньяр наклонился посмотреть в глаза Майклу.
   – Вы его знаете? – повторил он.
   Майкл решил не отступать.
   – Знаю. Рауль Лоренс, побочный сын виконта Гримзборо.
   Рики уцепился за это как щенок-переросток за палку.
   – Вы близкие приятели?
   – Нет. Гримзборо признал ребенка и заставил свет его принять. Но Лоренс моложе меня, так что мы лишь шапочно знакомы. – Майкл уставился на Рики. – Почему вас это заинтересовало? В чем вы его подозреваете?
   – Мы любим собирать информацию о людях, особенно подобных ему. Он предпочел осесть в Морикадии.
   – За вкус не обвиняют.
   Рики выпрямился, его карие глаза сверкнули. У Майкла перехватило дыхание.
   Пристальный взгляд Рики опустился к рукам Майкла, сжавшимся от страха. Тихим грозным голосом он отчеканил:
   – Жалкий аристократ. Желаете вернуться в Англию, Дьюрант?
   – Всеми фибрами души.
   – Обещаю: до тех пор пока не скажете то, что нас интересует, вы не увидите свои зеленые берега.
   – Тогда я никогда их не увижу, поскольку мне не известно, что вы предполагаете услышать от меня.
   – Я вам не верю.
   – Конечно, вы не ожидали, что «жалкий аристократ» мог так долго продержаться в дворцовой тюрьме, находясь там по вашей милости?
   Ярость исказила лицо Рики, что обрадовало и испугало Майкла. На сей раз руки у него не связаны, как было в темнице. Если Рики ударит его, он ответит тем же.
   Но Майкл знал, что случится потом. Заключение. Вечный мрак. Смерть.
   И тут вмешалась судьба.
   Мужская рука, сжав плечо Майкла, отодвинула его, и между ними встал принц Сандре, красивый, учтивый, богатый и столь же испорченный, как любой злодей на этой земле.
   – Господа, господа! Этот бал – одно из главных событий сезона. Все пришли развлечься, а вы устраиваете сцену.
   Майкл стоял неподвижно, не сводя глаз с Рики.
   – Вы понятия не имеете, какую сцену я могу устроить.
   – Но стоит ли она того, чтобы снова потерять свободу? – с искренним любопытством спросил принц.
   При этом напоминании Майкл отступил. Он должен продолжать игру. Во что бы то ни стало.
   – Нет.
   – Прежде чем я покончу с вами, вы откроете мне все, что я потребую. – Рики пошел прочь нескладной развинченной походкой.
   В свои тридцать пять принц Сандре был в расцвете сил. Он прекрасно ездил верхом, великолепно фехтовал, совращал женщин с небрежной непринужденностью. В зачесанных назад темных волосах виднелась ранняя седина. Независимо от ситуации – бал, неудача за игорным столом, пытки узников в темнице – его темно-синие глаза искрились весельем, и он улыбнулся, наблюдая, как толпа шарахается от его кузена словно стайка мелких рыб от акулы. – Вы действительно знаете способ вывести Рики из равновесия.
   – Я стараюсь изо всех сил.
   – Что вы сделали на этот раз? – Принц взял с подноса бокал шампанского, отпил глоток, потом, будто только что вспомнил, сказал: – Ах да. Он хотел знать, дружны ли вы с англичанином Раулем Лоренсом.
   Майкл был не так глуп, чтобы пропустить вопрос мимо ушей или сказать хоть слово, отличное от того, что слышал от Рики. Де Гиньяры позже сравнят информацию, а он не может себе позволить, чтобы его поймали на лжи.
   – Мы знакомы, но он бастард, принц Сандре. Наследник герцога Невитта с незаконнорожденными близкой дружбы не водит. – Майкл хорошо знал себе цену как одному из знатнейших людей Англии. – Если вы подозреваете его в каких-либо неблаговидных поступках, вам придется удостовериться в этом обычным способом: шпионажем и подкупом.
   Принц Сандре не разгневался, как его кузен. Вместо этого он слегка поклонился и сказал:
   – Вы, кажется, наслаждаетесь домашним арестом, милорд. Леди Фанчер говорит, что вы безупречный узник. Именно она убедила меня позволить вам посетить этот бал.
   «Лжец. Ты стремишься выведать, что я знаю, наблюдая, с кем я говорю и кто говорит со мной, отпуская привязь и неожиданно натягивая ее, мучая меня и надеясь, что боль развяжет мне язык и я наконец скажу, кто замышляет козни против тебя и твоего трона».
   – Я должен поблагодарить леди Фанчер.
   – Я разрешил бы вам и раньше иметь некоторую свободу, но понимаю причины вашего отказа. – Принц Сандре снова отпил глоток. – Ваш голос… вы почти лишились его.
   Майкл коснулся шейного платка, закрывавшего горло.
   – Да.
   – Я рад слышать, что вам лучше. Молите Бога об исцелении. – Это была угроза. Ловкая, ехидная, злобная… и плохо замаскированная. Но с чего принцу Сандре трудиться скрывать свои намерения от Дьюранта?
   Майкл был одним из немногих, кто видел насквозь эту гнилую душу. Вернее… одним из оставшихся в живых.
   – Уверяю вас, принц, я не сделаю ничего, чтобы подвергнуть опасности мой… голос. – Как он ненавидит Сандре!
   – Да. Очень трудно занять подобающее место в палате лордов, когда нет возможности говорить. Труднее только мертвым.
   – На самом деле парламент настолько скучен, что лорды там, кажется, повымерли.
   Принц рассмеялся.
   – Согласен.
   – Интересное это учреждение! Допускает участие в правительстве, предупреждает о восстаниях вроде недавнего, когда французы гильотинировали собственного короля.
   Ноздри Сандре затрепетали, но тем не менее он улыбнулся:
   – То же самое делает тайная полиция, направляемая твердой рукой. – Принц поднял бокал с шампанским и медленным сильным движением раздавил в руке.
   От хруста стекла в зале наступила тишина. Гости замерли на месте. Шампанское текло на полированный паркет.
   Сандре разжал пальцы, и ножка бокала звякнула об пол как завершающий аккорд.
   Потом принц вытащил кусочек стекла из ладони. Кровь тут же обагрила его белую перчатку. С обычной улыбкой он сказал:
   – Какой я неловкий. Надеюсь, вы простите меня, милорд. Я поищу хозяйку дома, чтобы она перевязала мне руку.
   – Конечно. – Майкл поклонился. – Надеюсь, вы не сильно поранились.
   – Нет. – Принц Сандре снял испачканную перчатку и зажал в кулаке, чтобы остановить кровь. – Я всегда точно знаю, как надавить.
   Его слова будто послужили сигналом, и официанты бросились подметать осколки, квартет взялся за инструменты, снова зазвучали голоса и возобновились танцы.
   Леди Тиболт появилась рядом с принцем.
   – Если вы последуете за мной, мой принц, я отведу вас к своему личному врачу, и он окажет вам помощь.
   – Вы, как всегда, добры. Но не стоит беспокоить доктора. Займитесь мной сами. – Сандре здоровой рукой сжал ее плечо чуть выше локтя.
   Майкл видел, как она побледнела, на лбу выступила испарина.
   Бедная женщина! Даже такая мелочь, как раздавленный бокал, возбудила садистские наклонности принца, и теперь леди Тиболт за это заплатит.
   Отступив, чтобы не мешать официантам убирать, Майкл заметил мелькнувшее серое платье мисс Чегуидден. Опустив голову и снова ссутулившись, она двигалась к леди Леттис, держа двумя руками влажный носовой платок словно чашу Грааля.
   Бедняжка! Он помог бы незадачливой компаньонке леди Леттис, но обстоятельства складывались так, что лучше ему не вмешиваться.
   Для нее худшее позади. Она теперь справится сама.
   Толпа гостей стала гуще, и Эмма обошла почти весь бальный зал, прежде чем заметила леди Леттис, восседавшую в кресле словно жаба на листке кувшинки, а поклонники стайкой вились вокруг. Слава Богу! Эмма боялась думать, что найдет обратную дорогу, но не отыщет свою хозяйку.
   Подойдя к группе ухажеров, Эмма услышала, как Клотье сказал:
   – Она должна появиться в следующую минуту, или я проиграю!
   Эти отвратительные люди держали пари, за какое время она вернется и вернется ли вообще. Эмма смело шагнула в круг.
   – Проиграли, милорд!
   – Вот она! – воскликнул Клотье.
   Леди Леттис вздрогнула всем телом. Краска возмущения расползалась по выставленной напоказ груди.
   – Где вы были, дерзкая девчонка?
   Эмма присела в реверансе и деланно улыбнулась. Она знала – независимо от того, какое пари заключила, леди Леттис проиграла.
   – В дамской комнате, как вы велели. – Эмма протянула носовой платок.
   Леди Леттис выхватила его.
   – Он скомкан и слишком мокрый. Какая вы нерасторопная.
   Неожиданная вспышка уверенности Эммы сошла на нет.
   – Вы хоть что-нибудь можете сделать правильно? Я каждую мелочь должна растолковывать? Подумать только, вы лучшее, что могла предложить академия гувернанток! Это ужасно. Я напишу директрисе, я буду жаловаться! – Леди Леттис резко развернула платок.
   И крошечная, все еще шевелящаяся золотая рыбка скользнула в ложбинку на ее груди.
   Леди Леттис закричала. Вскочила на ноги. Стала хлопать себя по груди. Снова закричала.
   Музыка оборвалась. Танцующие оглядывались.
   Леди Леттис запустила руку в лиф, пытаясь поймать юркую рыбку.
   Мужчины вокруг захохотали. Мистер Грэф даже пополам согнулся.
   Не переставая голосить, леди Леттис подхватила юбки, открыв толстые ноги, и вскочила на кресло. Подавшись вперед, она тряслась как желе, но никакая акробатика не могла извлечь рыбку.
   Новость разлетелась по бальному залу. Гости столпились вокруг, обсуждая случившееся.
   А Эмма Чегуидден двинулась прочь, обхватив ладонями лицо и шепча:
   – Я погибла.

Глава 4

   Эмма стояла на пустынной дороге, дрожа от холода и страха. Никогда в жизни не была она так одинока. В чужой стране, без средств, без самых необходимых вещей – разъяренная леди Леттис позаботилась об этом. Эмме даже не разрешили взять накидку. Ее скудный багаж остался в гостинице. Она с утра не ела. Тоненький серп луны и звезды едва освещали небо, плотный лес и высокие горные пики окружали замок. А туфли девушки не годились для прогулок.
   Но у нее не было выбора. Она должна была идти либо сесть и умереть. Леди Леттис сделала все: залепила пощечину, выбранила, оскорбила, – но Эмма не сломалась. Не важно, какой несчастной казалась в тот момент ей судьба, какой растоптанной и отчаявшейся она себя чувствовала, – она не могла убедить себя отступиться.
   И вот теперь она, растерянно поглядывая налево и направо, пыталась вспомнить, какой дорогой они приехали и как попасть в гостиницу и потом в Тонагру, где она могла бы найти работу и жилье. Карета привезла их, когда свет заходящего солнца еще проникал сквозь деревья и все вокруг выглядело иначе. Да и как она могла запомнить маршрут, если тогда у нее не было причины думать, что это понадобится. Закрыв глаза, Эмма восстанавливала тот день в памяти. Они приехали слева, в этом она была уверена. Так что она повернула в ту сторону и пошла.
   Замок с его огнями и музыкой исчез. Путь проходил по горному хребту через самую темную часть леса, и даже когда глаза привыкли к темноте, Эмма видела лишь уходящие в небо высокие деревья. Под соснами слышались какие-то шорохи. Темная тень нависла над ней. Задыхаясь, Эмма увернулась. Закричала сова и пролетела мимо.
   Очень быстро похолодало, и Эмма обхватила себя руками в надежде согреться. Когда она подумала, что лучше вернуться, дорога пошла вниз. Эмма хорошо помнила трудный подъем к замку, поэтому решила, что идет в правильном направлении.
   Она шагала дальше, измученная, голодная и озябшая. Дорога ухудшилась. Эмма успокаивала себя тем, что колеи стали глубже от колес карет, а не от потоков воды во время весеннего снеготаяния, которое давно закончилось. В глубине души она понимала, что никакой экипаж никогда не спустится по такому склону, не проедет сквозь деревья, которые подступали так близко, что цеплялись за одежду девушки.
   Эмма остановилась. Потерла лоб.
   Так темно. Высоко. Она так замерзла. И ни крошки во рту с утра. Ей хотелось лечь и заснуть…
   Прямо перед собой она услышала угрожающее рычание.
   Два желтых глаза светились в чаще совсем рядом.
   Эмма попятилась.
   Животное, выскользнув из леса, остановилось перед ней. Рычание становилось громче, враждебнее.
   У Эммы от страха зашевелились волосы.
   Волк устремился к ней.
   Девушка закричала и бросилась бежать. Позади она слышала хриплое дыхание волка. Ее нога угодила в яму, она поскользнулась, упала. Быстро вскочив, Эмма выбралась на дорогу, смутно надеясь, что кто-нибудь услышит ее и придет на помощь. Взглянув вперед, она увидела… Спасение. Мужская фигура поднималась из тумана, загораживая звезды. С надеждой она ринулась навстречу… и в ужасе поняла, что это не человек.
   Его лицо была мертвенно-бледным, одеждой служил изодранный развевающийся саван. Позади брел конь, столь же призрачный и неземной, как его хозяин.
   Эмма в ужасе уставилась на Мстителя и снова закричала, тонко и пронзительно. Она помчалась назад, но споткнулась о корень. Нога подвернулась, и Эмма упала. Хрупкие ветки ломались под ней, сосновые иголки, устилавшие почву, кололись. Ударившись головой о камень, Эмма потеряла сознание.
   Когда она пришла в себя, то оказалось, что лежит ничком, уткнувшись лицом в лесную подстилку. Смолистый запах хвои бил в ноздри. Оглушенная падением, Эмма приподнялась на руках, потом снова рухнула наземь.
   Голова кружилась, все тело болело. После многих ужасных дней и изнурительных ночей у леди Леттис силы духа Эммы были на исходе. Она совсем пала духом и хотела умереть.
   Чьи-то руки подхватили ее и повернули. Она почувствовала жар дыхания и увидела жуткий облик Мстителя. Его глаза… это были всего лишь черные глазницы.
   С тихим стоном Эмма опять лишилась чувств.
   Мститель вскинул ее на плечо, сел в седло и поскакал в темноту.
 
   Позже, намного позже, той ночью Мститель сидел верхом, придерживая на месте норовистую лошадь. На западе звезды были еще яркими, но на востоке проступали едва различимые оттенки рассвета. Он наблюдал, как длинная вереница карет тянется по дороге с бала. Слуги бежали рядом, освещая факелами путь. Иногда в ночи раздавался пьяный смех, но в основном было тихо – гости устали от долгих танцев, карточных игр и вина. Один за другим экипажи разъезжались по разным дорогам, а Мститель все смотрел. Сначала медленно, потом быстрее, он двинулся вниз с горы, ведомый тайным планом, созданным отчаянными обстоятельствами и жаждой мести.

Глава 5

   – Рики, Рики! – Леди де Гиньяр трясла мужа за плечо.
   – Ради Бога, Эмея. – Он казался полусонным и сердитым одновременно. – Четыре утра. Глупость, которая пришла тебе в голову, не может подождать?
   – Нет! Это правда, будто призрак часто появляется на дорогах в темноте?
   – Кто так говорит? – небрежно сказал Рики, пытаясь вытянуть длинные ноги, чему мешала скамейка напротив.
   Но Эмея прожила с ним двадцать лет, и от нее не укрылось, что он встревожился.
   – Эта англичанка, леди Леттис. Она все знает о Мстителе. Она сказала мне об этом в дамской комнате: утверждала, что Мститель – это призрак короля Ринальдо.
   – Значит, он без головы? – Эмея в темноте не видела выражения лица мужа, но голос его прозвучал нетерпеливо и насмешливо. – Ведь когда де Гиньяры захватили страну, то повесили Ринальдо, потом отрубили ему голову и выставили ее на площади в Тонагре.
   – Отрубили голову? – задохнулась Эмея. – Не думаю, что леди Леттис это известно!
   – Господи, ты самая бестолковая… – У де Гиньяра голос зазвенел от раздражения.
   Леди де Гиньяр дернула кружева у выреза платья.
   – Выгляни, и увидишь, что за окном кромешная тьма.
   – Ну и что? Ринальдо мертв уже не одно столетие. С чего ему сейчас бродить по дорогам?
   – Он предвестник появления нового короля.
   – Черт побери! – выпрямился Рики. – Откуда пошли эти слухи? Мы вычистили крысиное гнездо этого второразрядного короля. Некому появляться.
   – Леди Леттис открыла мне, что королевское семейство скрывается неподалеку, в одном из замков. По ее словам, они готовят ниспровержение жестокого режима де Гиньяров…
   – Ты хоть понимаешь, что «жестокий режим де Гиньяров» включает и тебя?
   – О нет! Только тебя.
   – Ты моя жена.
   Эмея увидела, как супруг поднял кулак, умолкла и вжалась в спинку сиденья.
   Карета покачнулась и замедлила ход.
   Рики сделал глубокий вдох и опустил руку.
   Лошади остановились.
   – Что случилось? Почему мы не едем? – Он выглянул из окна.
   – Это Мститель? – Голос Эмеи дрогнул.
   Де Гиньяр повернулся к ней, как готовая к броску змея.
   – Нет. Это не Мститель! Нет никакого Мстителя. А если и есть, то этот человек нарядился в костюм призрака, чтобы пугать легковерных глупцов. Именно поэтому на тебя это так подействовало!
   – Рики. – Слезы навернулись на глаза Эмеи. – Это некрасиво!
   – Некрасиво? Ничего подобного! Ты не знаешь, на что я способен, – пробормотал Рики и распахнул дверь. – Пойду посмотрю, в чем дело.
   – Будь осторожнее! – Леди де Гиньяр заволновалась как наседка.
   – Даже невежественные крестьяне не настолько безмозглы, чтобы возражать мне. – Спрыгнув с подножки, де Гиньяр крикнул: – Я спать хочу! – Он исчез в темноте, и наступила тишина.
   Леди де Гиньяр, забившись в угол экипажа, горько всхлипывала. Несмотря на слова Рики, она верила в Мстителя и считала, что Ринальдо возвратился отомстить. Она только притворялась несведущей, и Рики полагал, что ей неизвестно, чем он занимается в тюрьме дворца принца Сандре. Тем не менее Эмея знала все и дрожала, когда он касался ее костлявыми пальцами и наваливался длинным тощим телом.
   И в то же время она прекрасно сознавала, что Рики – ее единственная защита на этой враждебной земле, и напряженно ждала его возвращения.
   Но постепенно выпитое вино и позднее время одолели ее, и Эмею поклонило в сон. Она закрыла глаза на минуточку, только на минуточку. Потом еще на одну, еще… Вздрогнув, она пробудилась. Карета снова двигалась.
   Рики, должно быть, выяснил причину остановки. Семейству де Гиньяр никогда не грозила настоящая опасность. Эмея была убеждена, что он прав: ни один крестьянин в Морикадии не посмеет помешать ему.
   Все боялись Рики де Гиньяра. Все, кроме принца Сандре. Хотя Эмея не отличалась особым умом и не имела доказательств, она догадывалась, что Сандре еще хуже, чем ее муж… и это действительно скверно.
   – Что случилось, Рики? – сонно спросила де Гиньяр.
   Никто не ответил.
   – Рики? – Эмея ощупала сиденье рядом с собой, потом сиденье напротив.
   Рики в карете не было.
   Он решил ехать рядом с кучером? Это на него непохоже. Он был привередлив и любил, чтобы его элегантная одежда оставалась чистой.
   Эмея постучала в крышу кареты и крикнула:
   – Ты там?
   Никто не ответил.
   Экипаж катился по дороге. Эмея выглянула из окна. Занимался рассвет, освещая серый туман. Движение наверху холма привлекло внимание леди де Гиньяр, она подняла глаза… и увидела призрачную фигуру в белых лохмотьях на белой лошади.
   Бледное лицо с пустыми глазницами.
   Эмея отшатнулась, ударившись спиной о боковую стенку, рухнула на пол и сжалась в комок. Закрыв глаза, она застонала. Страх, казалось, выворачивал ей внутренности.
   Потом Эмея медленно взобралась на сиденье, подползла к окну и совершила самый отважный поступок в жизни – снова выглянула наружу.
   Фигура Мстителя исчезла.
   Но когда карета миновала виселицу на пересечении дорог, Эмея увидела, что там болтается высокий человек, ноги которого все еще выплясывают танец смерти.
   Она в ужасе закричала.
   Это был ее муж, Рики де Гиньяр.

Глава 6

   Эмма открыла глаза и огляделась.
   Она лежала на чистых простынях в кровати с парчовым балдахином. Комната была маленькая, но хорошо обставленная: на полу ковер, сундук с зеркалом, в углу столик с тазом и кувшином воды. Яркий дневной свет струился через открытые окна, слышалось щебетание птиц.
   Эмма не знала, где находится, и не помнила, как очутилась здесь.
   Подняв руку, она разглядывала белый рукав ночной сорочки, богато отделанный кружевом, и нащупала застегнутые пуговки у горла.
   Это не ее белье – уж слишком красивое.
   Она, должно быть, умерла и попала на небеса.
   Нет, это невозможно! На небесах не просыпаются от необходимости воспользоваться удобствами.
   Эмма резко села.
   Напрашивался только один ответ. Случилось то, чего она больше всего страшилась: она очутилась в доме терпимости.
   – Пожалуйста, мисс Чегуидден. – Молодая женщина в чистом отглаженном наряде горничной появилась рядом и с заметным французским акцентом сказала: – Вам не нужно вставать. Это распоряжение миледи.
   Эмма в панике уставилась на нее.
   – Кто вы? Кто эта миледи?
   – Я Тиа, вы в доме леди Фанчер.
   Имя леди Фанчер Эмме показалось смутно знакомым, но она не могла понять откуда.
   – Она хозяйка этого заведения?
   Взяв Эмму за плечи, горничная уложила ее в постель.
   – Что вы имеете в виду, мисс?
   Акцент Тиа не французский, сообразила Эмма, а морикадийский, а леди Фанчер… Сдвинув брови, Эмма пыталась ухватить ниточку памяти.
   Вчера вечером… Она была на балу вместе с леди Леттис, и кто-то сказал, что «лорд и леди Фанчер, верные союзники принца, держат Дьюранта под домашним арестом».
   Кто такой этот Дьюрант?
   Ответ вспыхнул в ее уме.
   Майкл Дьюрант, наследник герцога Невитта, англичанин.
   События прошлой ночи перемешались в голове Эммы, но Майкла Дьюранта она помнила отчетливо. Рыжие волосы, зеленые глаза, прекрасный костюм, циничная манера, с которой он отрицал беспокойство своего семейства о его судьбе, доброта к ней… Он был очень странным человеком, и Эмма не знала, презирать его или восхищаться.
   Эмма помнила кое-что еще. Что-то всплыло из закоулков сознания, и по ее спине пробежал холодок…
   – В лесу был волк! – сказала она.
   – Да, мисс, конечно, был, – согласилась горничная. – Я позову леди Фанчер, и вы сможете ей все рассказать.
   Эмма так погрузилась в собственные мысли, что едва заметила, как Тиа выскользнула из комнаты.
   Дверь спальни снова отворилась, и в комнату вошла дама, а за ней – Тиа.
   Дама была среднего роста, лет тридцати с небольшим, с красивыми чертами лица и точеной фигурой – само воплощение хорошей хозяйки. На ней была добротная одежда, на поясе – большое кольцо с ключами. Блестящие белокурые волосы собраны в высокий узел, украшенный сеткой. Большие карие глаза разглядывали Эмму, и та опасалась, что выводы окажутся нелестными. Дама остановилась у кровати и сунула руки в карманы передника.
   – Вы наконец проснулись. Мисс Эмма Чегуидден – так, я полагаю?
   Эмма села.
   – Верно, миледи.
   – Я леди Фанчер, дочь Бернардина де Гиньяра и жена лорда Фанчера, министра финансов принца Сандре.
   Все еще сидя, Эмма попыталась поклониться.
   – Тиа, подайте мисс Чегуидден завтрак, – отмахнулась леди Фанчер.
   Горничная сначала высоко взбила подушки у Эммы за спиной, потом поставила поднос ей на колени.
   От запаха свежего хлеба голодная Эмма едва сознание не потеряла, но есть в присутствии знатной дамы не могла.
   Леди Фанчер, должно быть, умела читать мысли, поскольку сказала:
   – Я приказала принести завтрак не для того, чтобы мучить вас, мисс Чегуидден, или проверить вашу выдержку. Я не морю людей голодом. Ешьте, а потом мы поговорим. – Подойдя к окну, она выглянула в сад.
   Дрожащими руками Эмма взяла ломтик хлеба и откусила. Хрустящая рассыпчатая корочка, вкус белого мякиша с чуть заметной кислинкой. Хлеб был намазан лавандовым медом.