Доктор Нонна. Верь, люби, живи!

   – Где мальчику выучиться на портного, чтобы институт не бросать, но профессией овладеть в совершенстве.
   – Я могу просто на курсы кройки и шитья пойти, Семен Аркадьевич, – вступил в беседу Влад.
   – Но это же не тот уровень!
   – Я попробую там. У меня могут возникнуть трудности, с которыми я не справлюсь, поэтому хочу начать с самого элементарного, – уверенно ответил молодой человек, и в его голосе звучала твердая уверенность в своем выборе.
   – Что ж, сынок, не буду тебе перечить. Дальше видно будет, – согласился профессор, и беседа потекла в другом направлении.
 
   Надвигался Новый год и первая в жизни Влада сессия, однако голова молодого человека была занята совсем другим – он шил Оксане сарафан в подарок. Несмотря на свое увечье, Владислав делал колоссальные успехи в портновском искусстве: ткань он поддерживал протезом, а правой рукой с легкостью кроил, обметывал и шил. Иногда возникали трудности, но юноша упорно преодолевал их, не давая унынию и депрессии взять верх. Каждой победой он делился с Семеном Аркадьевичем и Бертой Марковной, которые стали ему по-настоящему близкими и родными людьми; каждую неудачу хранил в душе, не пуская никого в свой мир, где все-таки жила обида на жизнь, на отца и даже на себя. Часто он думал о том, что было бы, если бы его мама была жива: «Мне так не хватает моей мамочки! Если бы она не умерла, я бы никогда не сбежал из дома, не устроился на этот завод и не потерял руку! Я бы не был так бесконечно одинок, я бы не чувствовал себя оторванным от семьи, от родного города. Я бы не потерял свои корни и не пытался найти хоть каплю любви от посторонних людей». Мысли о маме часто перекликались с размышлениями об Оксане – Влад понимал, что не любит эту женщину, однако именно она оказалась рядом в тот момент, когда произошла трагедия, именно она спасла, приютила и взяла на себя заботу о нем. «Я не испытываю к Ксюше никаких глубоких чувств, но она любит меня, она дает мне то тепло, которого мне так не хватает в чужом городе, – думал он. – Я никогда, наверное, не смогу назвать ее своей женой, но и уйти от нее не могу – тогда у меня не останется никого, кто протянет руку в трудную минуту, утешит и даст надежду на лучшее. Оксана очень хорошая, но...» На этом мысли молодого человека оборвались – подошла Ксюша и поцеловала его в шею. Влад обернулся и приник к ней губами: Оксана вызывала в нем желание, и с этим он не мог бороться. Женщина расцвела с появлением любимого – она стала более женственной, спокойной и уверенной в своей привлекательности. Ушли в небытие кокетство, яркий макияж и высокие сложные прически, но от этого она стала еще красивее. Аккуратная элегантная одежда, которую шил для нее Влад, подчеркивала достоинства и скрывала недостатки, глаза светились изнутри, словно любовь зажгла в ней волшебный фонарик; чистое личико было прекрасно и дышало юностью и свежестью, а черные волосы густой волной спадали на плечи. Перед ней не мог устоять ни один мужчина, однако Оксане никто, кроме Влада, был не нужен: она жила им, дышала им, вся растворилась в нем. И сейчас, лежа в кровати с любимым, тая от его прикосновений, она чувствовала, что отдельно от него ее просто нет, вся ее сущность сосредоточена в этом родном запахе, в знакомых прикосновениях и жарких стонах – она была лишь частью этого полумальчика-полумужчины.
   – Милый, я никогда не касалась этой темы, – начала Оксана, когда любовники отдыхали после жарких объятий. – Не хочу лезть не в свое дело, но тем не менее спрошу...
   – Что ты хочешь узнать? – хрипло откликнулся Влад.
   – Ты не сообщал отцу о том, где ты?
   Молодой человек напрягся. Он хорошо помнил свой звонок домой, когда трубку подняла какая-то девушка. Тогда он ничего не сказал ни Оксане, ни профессору с женой, предпочитая забыть навсегда о том, что у него есть семья. И вот сейчас «гражданская жена» неожиданно подняла эту тему.
   – Я звонил ему летом, но ответил женский голос...
   – И что? – Девушка не поняла, в чем подвох.
   – С тех пор как умерла мама, у нас дома никогда не было женщины. Значит, мой отец, избавившись от меня, сразу стал заниматься личной жизнью. То есть я был ему помехой. Сейчас у него все хорошо, значит, не стоит лезть.
   – Владик, мне кажется, ты заблуждаешься, – мягко произнесла Оксана. – Иногда дети живут отдельно от родителей, но расстояние не может убить их любовь друг к другу. Мне кажется, что он волнуется от того, что не знает, что с тобой.
   – Дети не должны жить отдельно от родителей – это не семья. Никогда не пойму и не приму тех людей, которые отказываются от своих детей, – в голосе Влада послышались стальные нотки.
   – Милый, в жизни не всегда бывает все просто и однозначно, – женщина почему-то смутилась и покраснела.
   – Не надо мне говорить о сложности жизни, – вскипел молодой человек. – Я потерял мать, а отец просто взял и выбросил меня из своей жизни!
   – Но это же ты от него ушел, – напомнила Оксана.
   – Он вынудил меня это сделать, – отрезал Влад.
   Оксане не нравился этот разговор, потому что очень боялась хоть чем-то расстроить или разозлить любимого, однако она нашла в себе силы продолжить:
   – Мне кажется, что тебе стоит позвонить ему и поздравить с Новым годом. Это будет хорошим поводом, чтобы наладить ваши отношения.
   Молодой человек повернулся к женщине спиной и замолчал. С одной стороны, он хотел поскорей забыть о своей прошлой жизни, поэтому никаких контактов ему не надо было, с другой стороны, сын все-таки скучал по отцу и очень хотел услышать его голос, спросить, как у него дела, рассказать о себе. «Я позвоню ему, – наконец решил Влад. – Позвоню и все расскажу».
 
   30 декабря Влад с Оксаной пошли на почту, чтобы позвонить генералу Никольскому. Молодой человек очень нервничал – слишком долго он хранил молчание, слишком много всего произошло... Молодая женщина уже с утра заметила, что ее любимому страшно сделать этот шаг навстречу прошлому, поэтому ненавязчиво предложила пройтись до отделения связи вместе, и Владик с благодарностью согласился.
   – Папа, с наступающим Новым годом! – срывающимся голосом кричал в трубку молодой человек.
   – Сынок! Сыночек! Как ты? С тобой все в порядке?
   – Да, папа, у меня все нормально... – на этих словах он посмотрел на свою руку. Он понимал, что должен сказать отцу, что случилось, но произнести роковые слова «я инвалид» все-таки не смог. – Давай я про себя потом тебе расскажу, отец. Ты мне лучше скажи, кто поднимал трубку несколько месяцев назад, когда я звонил.
   Генерал замялся, но потом все рассказал:
   – Когда ты ушел, я очень испугался. Я поднял на ноги всех знакомых, однако никто из нас не мог предположить, что ты отправишься в Украину. Мне казалось, что я потерял несколько лет жизни за те три дня, когда от тебя не было и весточки. Потом ты позвонил, сказал, что с тобой все в порядке, однако разговора у нас не получилось. Сначала, зная, что ты в Виннице, я хотел отправить за тобой взвод солдат, чтобы они под конвоем привели тебя домой, но... Не успел... Меня срочно командировали, и за это время я успокоился и обо всем подумал. Я видел молоденьких ребят, несущих службу вдали от родителей, от дома, я ими гордился, я ими восхищался и очень жалел, что среди них нет тебя. А потом подумал: «Мой сын сейчас тоже далеко от меня. К сожалению, не в армии, но и не под родительским крылом. Пусть становится мужчиной таким способом, раз уж по-человечески не может». Теперь я уже не хотел тебя забирать. И разыскивать тебя тоже не хотел, чтобы не возникло соблазна прийти тебе на помощь. Ты должен был самостоятельно стать мужчиной. Чтобы занять пустые одинокие вечера, я стал ходить в библиотеку и брать книги. Там я познакомился с Настей.
   – С Настей? – перебил рассказ отца Влад. – Сколько ей лет?
   – Она совсем молодая, – смутился Николай Александрович. – Всего на год тебя старше.
   Сын молчал – возраст его «мачехи» шокировал. Отец связался с малолеткой и поселил ее в их доме, вместо него. Тем временем генерал продолжал:
   – Однажды я пригласил ее в гости. Мы поужинали. Она так мило болтала, что я расслабился и совсем забыл о том, какая угнетающая тишина здесь стояла еще несколько часов назад. Мне было с ней хорошо и легко, она проста и непосредственна. И она благодарная...
   В последнем предложении Владу послышался упрек, словно отец сейчас пытался обвинить сына в эгоизме, но молодой человек решил не обращать на это внимания. Ему хотелось, чтобы этот предпраздничный разговор не закончился очередным скандалом. Обычно невыдержанный, он в эту минуту смог взять себя в руки.
   А Николай Александрович все еще говорил:
   – Мы поужинали, и я хотел пригласить Настю в гостиную, но тут почувствовал, что теряю сознание. Сердце словно стиснул стальной кулак, и я никак не мог вдохнуть... Хотя, сын, зачем я тебе это рассказываю? Не стоит... В общем, Настя уложила меня на диван, нашла какие-то капли и дала мне их выпить. Помню, что она сидела рядом со мной и что-то шептала, а потом я заснул. Через несколько часов я открыл глаза и понял, что боль ушла, однако остался страх... Страх одиночества... Страх, что и эта девушка уйдет, как когда-то ушел ты... И я снова останусь один... И никого рядом не будет...
   – Папа, мне очень жаль, – промолвил Влад. Он помнил свое состояние в больнице, когда казалось, что он никому не нужен. Хорошо, что Оксана оказалась рядом в тот тяжелый момент. – Хорошо, что Настя оказалась рядом в тот момент.
   – Да, я очень ей благодарен, – с чувством согласился Николай Александрович. – С тех пор мы живем вместе.
   Возвращаясь домой, молодой человек думал о том, как тесно связаны они с отцом, словно проживают одну и ту же жизнь, только в параллельных мирах.
   – Удивительно, но мне кажется, что сердечный приступ отца произошел в тот же момент, когда я попал в больницу, – делился своими мыслями с Оксаной Влад. – Ему было плохо тогда, когда плохо было мне. Но рядом с ним оказалась Настя, как рядом со мной оказалась ты. Значит, дети все-таки – это продолжение своих родителей. Значит, мы все-таки связаны друг с другом чем-то, что неподвластно разуму, но что тем не менее существует.
   Оксана молча слушала любимого: тема родственных связей была слишком скользкой, и она не хотела вступать в диалог. По крайней мере, пока не хотела.

Глава 8

   Прошло два с половиной года. Влад заканчивал третий курс института, но учеба не приносила ему такого удовольствия, как пошив одежды. Клиенты с радостью шли к юному портному: этот удивительный мальчик умел создать такой наряд, который отражал суть своего хозяина, подходил по темпераменту, но при этом был всегда лаконичным, законченным и стильным. Это не приносило большого дохода, потому что Влад не мог работать полный день – учеба отнимала почти все время, однако семье из двух человек денег хватало, даже оставались средства, чтобы чем-нибудь порадовать Семена Аркадьевича, у которого недавно умерла жена. В те тяжелые для профессора дни бывший ученик был постоянно рядом: рассказывал студенческие истории, выводил на прогулки, просил объяснить какие-то правила французской грамматики. Ему было все равно, чем занять старика, лишь бы тот хоть на время отвлекался от грустных мыслей. Сейчас самый страшный период остался позади, но, как и прежде, три раза в неделю юноша находил время и силы, чтобы прийти в просторную квартиру, обставленную антиквариатом, сесть за круглый стол и выпить душистого чаю с дорогим ему человеком.
   – Что не весел, сынок? – спросил Семен Аркадьевич Влада.
   – Меня беспокоит Оксана, – начал молодой человек. – Она в последнее время стала задумчивой, рассеянной. Постоянно нервничает, иногда куда-то уезжает, но мне не говорит куда. Но дело даже не в этом – она смотрит на меня затравленным взглядом, словно хочет сказать что-то, но боится.
   – А ты поговорить с ней не пробовал? – профессор наклонился вперед к молодому человеку.
   – Боюсь начать этот разговор, – признался Влад. – Я не знаю, к чему он может привести.
   – Сынок, ты не можешь бегать от проблем. Проблемы надо решать, если они решаемы, либо учиться с ними жить, если исправить что-то невозможно. Но томиться в неизвестности нельзя.
   – Вы правы, Семен Аркадьевич, вы, безусловно, правы, – согласился молодой человек. – Я сегодня же с ней поговорю.
   Вечером Влад подошел к Оксане, которая крутилась на кухне. Она была бледна и сосредоточенна, но в последнее время это стало ее обычным состоянием.
   – Ксюня, давай поговорим, – обратился к своей женщине молодой человек.
   – Да, Владик, нам надо поговорить, – устало произнесла хозяйка. – Давай присядем.
   Он почувствовал, что намечается серьезный разговор, поэтому тихо присел на табурет и посмотрел на Оксану. «Нельзя перебивать, – решил он, – она сама готова рассказать, пусть только соберется с силами».
   – У меня есть тайна, – промолвила женщина. – Я очень долго ничего не говорила и, может быть, никогда не сказала бы, но все изменилось...
   Было видно, что ей очень трудно дается это признание, но Влад даже не попытался ей помочь. Он весь напрягся, словно чувствовал, что через мгновение изменится вся его жизнь.
   – У меня есть сын, его зовут Костя, ему пять лет, – скороговоркой произнесла Оксана.
   И тут у Влада помутился рассудок. Он вспомнил, как ему жилось без мамы, как тяжело переживал каждый день, как не хотел просыпаться по утрам, зная, что мамы больше нет. Он вдруг представил, как жилось маленькому Косте одному в то время, как Оксана занималась с ним любовью, одевалась в красивые вещи, сшитые им же, как ходила с ним гулять. Ее маленький сын был лишен того, что она отдавала ему, взрослому мужчине. Молодой человек вскочил и здоровой рукой схватил Ксюшу за плечо.
   – Как ты могла так поступить?! – орал он. – Тебе нет прощения! Ты не женщина, ты такая же бутафория, как мой протез! Ты есть, но тебя на самом деле нет! Ты бросила собственного ребенка ради того, чтобы развлекаться со мной! Я не могу поверить, что жил с тобой столько лет.
   – Владик, любимый, прости меня, – слезы ручьем текли по ее лицу. – Костя жил с моей мамой, в любви, я помогала им деньгами...
   – Деньгами? Да что ты понимаешь? Деньги никогда не заменят мать! Ты не знаешь, что значит остаться сиротой, ты ничего не знаешь об этом! Как ты могла?
   – Он не сирота, я приезжала к нему, я часто навещала его, привозила гостинцы, подарки! Я боялась, что ты будешь против ребенка, поэтому так поступила!
   – То есть ты променяла собственного ребенка на мужика?! Грош цена тебе, дорогая! Видеть тебя больше не могу и не хочу!
   – Владик, прости меня! Прости, пожалуйста! Давай заберем сына домой. У нас все будет хорошо!
   – Домой? У меня нет теперь дома, поступай как знаешь. Я не могу находиться рядом с той, которая бросила собственного ребенка! Я просто не могу!
   Оксана упала на пол, обняла ноги любимого и рыдала:
   – Прошу тебя, не уходи! У нас все получится. Прости меня, умоляю, прости!
   – Прощение будешь просить у сына. А у меня не надо! – И Влад пошел собирать вещи.
   Через пятнадцать минут дверь в дом Оксаны захлопнулась. Этот этап жизни был закончен.

Глава 9

   После того как Влад ушел от Оксаны, он пошел жить к Семену Аркадьевичу. У молодого человека были сомнения по поводу правильности своего поступка, ведь рано или поздно он окончит институт и его отправят по распределению в другой город. «Профессор привыкнет ко мне, и ему будет очень тяжело терять еще одного близкого человека, – размышлял он. – Он так тяжело перенес смерть жены, а потом и я уйду. Как он снова один останется?» Влад шел по темным улицам города, неся в здоровой руке свою сумку – все то, что он забрал от женщины, с которой прожил почти три года, а ноги несли его к дому профессора. Идти в ночи все равно было некуда, так что хотя бы на сутки ему придется остановиться в доме, где он давно чувствовал себя своим.
   Профессор без разговоров принял ученика и на все доводы Влада отвечал: