Страница:
– Нет, спасибо!
– Иван Павлович, – тоном прапорщика заявила хозяйка, – ты не понял, это приказ! До моего возвращения ты ездишь на «Бентли»! Даже если починишь свой металлолом!
– Нора! Умоляю! Не надо!
– Ну уж нет! Из-за тебя я оказалась в проигрыше! Теперь мучайся!
– Мне неудобно разъезжать на автомобиле стоимостью в загородный дом!
– Я великолепно знаю это!
– Мне придется оставлять «Бентли» в разных местах, не везде есть охраняемые стоянки.
– Я в курсе.
– Вдруг его украдут!
– Он застрахован. И не забудь о сигнализации!
Я на секунду замолчал. На «Бентли» установлена новая суперсистема, с отсрочкой включения мотора. Вы вставляете ключ в зажигание и… ничего не происходит, электроника изучает чип, если он в порядке, через тридцать секунд тачка заведется.
– Вдруг ее поцарапают, – вякнул я.
– Ага.
– Попаду в ДТП.
– Угу.
– Нора! Простите меня! Я виноват! Исправлюсь!
– Ну уж нет! Изволь рассекать на «Бентли», – рявкнула Нора, – в другой раз подумаешь, можно ли мешать человеку в самый ответственный момент. Да не вздумай меня обмануть! Шурик записывает километраж! Я легко узнаю, пользовался ли ты «Бентли». Все! Решение окончательное, обжалованию не подлежит! Пока!
Из трубки понеслись короткие гудки, я сел на стул у входной двери. Позвонить шоферу Шурику и попросить его сказать Норе, что я ездил в пафосной тачке, а самому пользоваться такси? Но водитель предан Элеоноре, как собака, да и мне, если честно, неприятно обманывать хозяйку. Ну и положение! Хуже губернаторского! Только Норе могла прийти в голову столь изощренная месть: заставить секретаря сесть в «Бентли». И что теперь делать?
Не успел я успокоиться, как снова затрезвонил сотовый, на этот раз меня дернул Макс.
– Надеюсь, ты уже в пути? – поинтересовался он.
– Как раз спускаюсь в гараж, – безнадежно ответил я и взял ключи от «Бентли».
– Ты ехал в телеге, запряженной черепахами? – спросил Макс, открывая дверь.
– Нет, – улыбнулся я, – на «Бентли».
– Круто, – восхитился приятель.
– Это месть Норы, – вздохнул я, вытирая ноги о половик, – я помешал ей побеседовать с Ватсоном и теперь наказан по полной программе. Что у тебя стряслось?
Макс втолкнул меня в комнату.
– Ты сломал машину?
– Ну да, – с некоторым колебанием ответил я. Даже ближайшему другу не хотелось рассказывать о блондинке, обманувшей меня.
– Очень здорово! – неадекватно отреагировал Макс.
– Что хорошего ты нашел в данной ситуации? – удивился я. – Теперь мне предстоят расходы, перебранка со страховой компанией, малоприятное общение с представителями сервиса.
– Здорово, что я могу дать тебе заработать, – потер руки Макс. – Если все сложится удачно, ты купишь новую машину и…
Раздался звонок в дверь, Макс пошел в прихожую, я вынул сигареты. Одно из преимуществ жизни в холостяцкой берлоге – отсутствие любых запретов со стороны посторонних людей, нет ни жены, ни тещи, способных завопить сиреной:
«Мерзавец! Немедленно затуши сигарету. Хочешь гробить свое здоровье, возражать не будем, но сами подыхать не желаем! Марш на лестничную клетку, наслаждайся куревом в холодном грязном подъезде!»
– Знакомьтесь, – весело воскликнул Макс, вводя в гостиную полного мужчину в дорогом, но измятом костюме, – Сергей Митяев, а в кресле Иван Павлович.
– Можно без отчества, – улыбнулся я, вставая.
– Отлично, – кивнул Макс. – Предлагаю без долгих прелюдий сразу приступить к делу.
– Как любила говорить моя бывшая теща, «возьмем коня за рога», – засмеялся Сергей.
Глава 3
Глава 4
– Иван Павлович, – тоном прапорщика заявила хозяйка, – ты не понял, это приказ! До моего возвращения ты ездишь на «Бентли»! Даже если починишь свой металлолом!
– Нора! Умоляю! Не надо!
– Ну уж нет! Из-за тебя я оказалась в проигрыше! Теперь мучайся!
– Мне неудобно разъезжать на автомобиле стоимостью в загородный дом!
– Я великолепно знаю это!
– Мне придется оставлять «Бентли» в разных местах, не везде есть охраняемые стоянки.
– Я в курсе.
– Вдруг его украдут!
– Он застрахован. И не забудь о сигнализации!
Я на секунду замолчал. На «Бентли» установлена новая суперсистема, с отсрочкой включения мотора. Вы вставляете ключ в зажигание и… ничего не происходит, электроника изучает чип, если он в порядке, через тридцать секунд тачка заведется.
– Вдруг ее поцарапают, – вякнул я.
– Ага.
– Попаду в ДТП.
– Угу.
– Нора! Простите меня! Я виноват! Исправлюсь!
– Ну уж нет! Изволь рассекать на «Бентли», – рявкнула Нора, – в другой раз подумаешь, можно ли мешать человеку в самый ответственный момент. Да не вздумай меня обмануть! Шурик записывает километраж! Я легко узнаю, пользовался ли ты «Бентли». Все! Решение окончательное, обжалованию не подлежит! Пока!
Из трубки понеслись короткие гудки, я сел на стул у входной двери. Позвонить шоферу Шурику и попросить его сказать Норе, что я ездил в пафосной тачке, а самому пользоваться такси? Но водитель предан Элеоноре, как собака, да и мне, если честно, неприятно обманывать хозяйку. Ну и положение! Хуже губернаторского! Только Норе могла прийти в голову столь изощренная месть: заставить секретаря сесть в «Бентли». И что теперь делать?
Не успел я успокоиться, как снова затрезвонил сотовый, на этот раз меня дернул Макс.
– Надеюсь, ты уже в пути? – поинтересовался он.
– Как раз спускаюсь в гараж, – безнадежно ответил я и взял ключи от «Бентли».
– Ты ехал в телеге, запряженной черепахами? – спросил Макс, открывая дверь.
– Нет, – улыбнулся я, – на «Бентли».
– Круто, – восхитился приятель.
– Это месть Норы, – вздохнул я, вытирая ноги о половик, – я помешал ей побеседовать с Ватсоном и теперь наказан по полной программе. Что у тебя стряслось?
Макс втолкнул меня в комнату.
– Ты сломал машину?
– Ну да, – с некоторым колебанием ответил я. Даже ближайшему другу не хотелось рассказывать о блондинке, обманувшей меня.
– Очень здорово! – неадекватно отреагировал Макс.
– Что хорошего ты нашел в данной ситуации? – удивился я. – Теперь мне предстоят расходы, перебранка со страховой компанией, малоприятное общение с представителями сервиса.
– Здорово, что я могу дать тебе заработать, – потер руки Макс. – Если все сложится удачно, ты купишь новую машину и…
Раздался звонок в дверь, Макс пошел в прихожую, я вынул сигареты. Одно из преимуществ жизни в холостяцкой берлоге – отсутствие любых запретов со стороны посторонних людей, нет ни жены, ни тещи, способных завопить сиреной:
«Мерзавец! Немедленно затуши сигарету. Хочешь гробить свое здоровье, возражать не будем, но сами подыхать не желаем! Марш на лестничную клетку, наслаждайся куревом в холодном грязном подъезде!»
– Знакомьтесь, – весело воскликнул Макс, вводя в гостиную полного мужчину в дорогом, но измятом костюме, – Сергей Митяев, а в кресле Иван Павлович.
– Можно без отчества, – улыбнулся я, вставая.
– Отлично, – кивнул Макс. – Предлагаю без долгих прелюдий сразу приступить к делу.
– Как любила говорить моя бывшая теща, «возьмем коня за рога», – засмеялся Сергей.
Глава 3
С первого взгляда Митяев производил впечатление приятного, простого парня, и я был очень удивлен, когда он сообщил:
– Я журналист, главный редактор газеты.
– Ой, не скромничай, – перебил гостя Макс, – дай я тебя по полной программе представлю. Иван Павлович, ты слышал о ежедневнике «Час пик»?[3]
Я кивнул:
– Да, его постоянно покупает Ленка и, что совсем удивительно, внимательно изучает Элеонора. Ладно домработница, простая малообразованная баба, ей интересно читать сплетни и несусветные глупости, но Нора! Вот уж я изумился, когда выяснил, что она по вечерам смакует содержание вашего ежедневника!
Сергей крякнул:
– Наш тираж почти два миллиона, и целевая аудитория практически не ограничена. Все делают вид, будто никогда не слышали про «Час пик», но куда же каждый день девается весь нехилый тираж, а?
Я смутился:
– Не хотел вас обидеть!
– Трудно сделать карьеру на ниве журналистики и сохранить способность обижаться, – засмеялся Сергей. – Кстати, обидчивость признак старости, а я еще молодой зеленый горошек. «Час пик» обожают все, и потом, можете мне не верить, но мы никогда не печатаем неправду.
Я с сомнением посмотрел на главного редактора, а тот преспокойно вещал дальше:
– Я постоянно воспитываю коллектив, на каждой летучке сотрудникам по клизме с патефонными иголками вставляю, внушаю: если нарыли информацию, проверяйте ее и имейте нужные доказательства. Вот, например, певица Киса, слышали про такую?
Я покачал головой:
– Увы, я много работаю, почти не остается времени на походы в Консерваторию или в Большой театр!
Митяев заморгал, потом рассмеялся:
– Однако вы приколист! Киса – солистка группы «Злая до жути собака»,[4] одна из модных персон этого года.
– Как-то нелогично получается, – удивился я, – среди псов не должно быть кошки!
Сергей заулыбался:
– Мы первые сообщили, что Киса сделала себе операцию, закачала во все места силикон. Продюсер звезды примчался ко мне в негодовании, сломал в кабинете три стула, визжал так, словно я ему зубы без наркоза лечил: «Засужу на хрен! Киса с натуральным пятым номером, ее грудь – наша гордость и визитная карточка». А я корреспондента вызвал, и тот документы на стол бабах! Справка из больницы, фотокопия истории болезни, запись беседы с хирургом, рассказ медсестры о том, как Киса после операции наркоту требовала! Вот это правильная работа, понимаете?
Я постарался изобразить восхищение, ведь именно его ждал от меня Митяев. Но на самом деле испытывал лишь недоумение. Мне без разницы, какой бюст у поп-дивы. Я же пришел слушать ее голос. Почему продюсер считает сиськи визитной карточкой шоу-звезды? Логично предположить, что девушка с микрофоном должна очаровывать публику вокальными данными и эксклюзивным репертуаром!
– Но у нас завелась крыса! – неожиданно зло воскликнул Митяев.
Я вздрогнул:
– Где?
– В редакции! Необходимо ее поймать и уничтожить. Беретесь?
Я покосился на Макса, но приятель, похоже, не видел ничего странного в заявлении Митяева.
– Думаю, вам лучше обратиться в санэпидемстанцию, – ляпнул я. – Кстати, грызун редко обитает один, как правило, они живут семьями.
– Предполагаешь, их много? – занервничал собеседник.
– Увы, я не силен в зоологии, но думаю, да. Читал недавно статью, автор которой утверждал: на каждого жителя любого мегаполиса приходится, как правило, две крысы.
Митяев вынул из кармана замшевый мешочек, выудил из него трубку и начал вертеть ее в руках.
– Алло, гараж, хватит шутить, займемся делом. В моем коллективе есть сука, которая сливает информацию в газету «Желтая правда».[5] То ли они к нам казачка заслали, то ли просто перекупили кого-то, только гадит он по-черному. На субботу мы запланировали бомбу, рассказ о певцах из группы «Слим».[6] Эти два слащавых урода вовсю орут: «Мы не женаты», а что выяснилось? Давным-давно семейные люди, с детьми! И лет им не по двадцать пять, как уверяет продюсер, а на десятку больше! Круто?
Я кивнул, Сергей спрятал трубку.
– А вчера эта самая статья вышла в «Желтой правде». Кто слил?
– Может, корреспондент из конкурирующего издания одновременно с вашим нарыл сведения? – предположил я.
– Э нет, – стукнул кулаком по ручке кресла Митяев, – «Слим» сейчас на взлете, у них по сорок корпоративных вечеринок в месяц, бабы тащатся, девки визжат! После статьи об истинном положении вещей поклонниц поубавится. Женатые мужики, не молодые парнишки, придется им репертуар менять, смешно песни про первый поцелуй слышать от тех, кому не сегодня завтра сороковник стукнет. Продюсер берег тайну, жен в Москву не привозили, их на исторической родине держали. Нашей сотруднице пришлось наняться в коллектив костюмершей, она четыре месяца там пахала, пока правду нарыла. Нет, это стопроцентный слив! Макс сказал, что вы замечательный детектив и возьметесь за это дело.
– У меня отпуск, – попытался я сопротивляться.
– Ваня, – подал голос Воронов, – помоги Сереге, он хорошо заплатит. Ты же хотел новую машину покупать!
Очевидно, на моем лице отразилось колебание, потому что Митяев живо сказал:
– Ваня, я приобрету тебе тачку! Найдешь крысу и получишь гонорар.
– В принципе, меня вполне устраивает та, на которой я езжу сейчас, – спокойно ответил я.
– Шикарно, – кивнул газетчик, – купим точь-в-точь такую, один к одному! Новая однозначно лучше старой.
– Дело нехитрое, – подключился к беседе Макс, – поймаешь крысу на живца…
Неожиданно меня охватил азарт. Элеонора постоянно повторяет, что она мозг агентства «Ниро», а господин Подушкин ноги, руки и прочие части розыскного организма. Как отреагирует хозяйка, когда я сообщу об удачно проведенном без нее расследовании? И потом, во время отпуска я имею право заниматься чем хочу. К тому же Сергей предложил мне работу в очень удобный момент. Николетта с мужем отбыла на шопинг в Италию, маменька будет отсутствовать почти месяц, я свободен, как первоклассник на летних каникулах.
– По рукам? – подмигнул мне Митяев.
– Хорошо, я нахожу предателя, а вы приобретаете мне машину, точь-в-точь такую, как та, на которой я езжу сейчас. Единственное условие: пусть ваши сотрудники избавят меня от общения с продавцом, сами выберут и оформят тачку на имя Ивана Павловича Подушкина.
– Не беспокойся, – перешел на «ты» Митяев, – пригонят, под окном поставят, документы в зубах принесут, если, конечно, ты справишься!
– Серж, он профи, – воскликнул Макс.
– Шикарно, завтра же выходи на работу, – ажитированно перебил Воронова газетчик.
– Не понял, уточните, – сказал я.
Сергей снова вынул трубку.
– На утренней летучке я представлю тебя коллективу, скажу, что нанял нового сотрудника.
Я нахмурился:
– Неподходящее прикрытие. Каков средний возраст ваших журналистов?
– Ну… лет двадцать пять, – ответил Митяев.
– Вот видите! Сразу возникнут вопросы, отчего зачислили в штат немолодого человека?
Сергей вытащил сигареты:
– Понимаешь, мои сотрудники молоды, работоспособны, энергичны, хотят получать больше денег, готовы ради них босиком по стеклу бегать, но плохо пишут, не в ладах с русским языком.
– Большой минус для журналистов, – согласился я, – но, думаю, хороший корректор легко исправит ошибку в слове «карова»!
Митяев усмехнулся:
– Не в грамотности дело, хотя большая часть поколения пепси не знает правила про то, что жи-,ши- пиши с буквой и-. Поэтому у нас сидят тетеньки-корректорши, бабульки из советских времен, я их переманил из разных мест, купил за хороший оклад, но литературного редактора нет. Смотри.
Сергей открыл портфель, вытащил из него пачку листов и начал перебирать бумаги.
– Вот! Допустим, репортаж Ольги Гадюки.
– Милая фамилия, – не утерпел я.
– Это псевдоним, – отмахнулся Митяев. – Слушай: «Я опустила голову вниз». Здорово, да? А куда еще можно опустить башку, вверх? Или вот замечательный перл: «В большом мегаполисе всегда шумно».
– Фраза банальна, – согласился я, – это штамп, вроде «Нью-Йорк – город контрастов», а еще «большой мегаполис» – это масло масляное. В самом слове «мегаполис» уже заложено значение огромности.
– Сечешь фишку! – обрадовался Сергей. – А как тебе это: «В теплом месяце апреле»?
– Слово «месяц» явно лишнее, апрель не может быть днем недели! – ответил я.
– Вау! – подпрыгнул Митяев. – У тебя какое образование?
– Литературный институт, кроме того, в прошлой жизни я был редактором в толстом журнале.
– Ну Макс! – в полном восхищении заявил Сергей. – Точно в жилу.
Примерно час мы обсуждали план действий, потом Воронов проводил нас с Митяевым во двор. Газетчик щелкнул брелком сигнализации, серебристый джип мигнул фарами.
– Черт, забыл, как отсюда выезжать, – дернул плечом издатель. – На перекрестке налево или направо?
– Давайте я поеду впереди, – предложил я, открывая «Бентли» и устраиваясь на водительском месте.
Митяев издал сдавленный писк, который я принял за согласие. «Бентли» тихо заурчал, я выехал на дорогу, посмотрел в зеркало и с удивлением отметил: Сергей по-прежнему стоит у своего джипа. Пришлось заглушить мотор и выйти с вопросом:
– Что случилось?
– Эт-та твоя тачка? – хриплым голосом поинтересовался Митяев.
– Да. – Я решил не вдаваться в подробности.
– Значит, в случае нахождения крысы я должен купить тебе «Бентли»? – почти в панике поинтересовался Сергей.
– Нет, – сдерживая смех, ответил я, – всего лишь пятнадцатую модель «Жигулей».
– Зачем она тебе? – вытаращил глаза Сергей.
– Видишь ли, – сказал я, отшвырнув в сторону церемонное выканье, – я мазохист. Когда хочу получить удовольствие, оставляю в гараже «Бентли» и сажусь в тачку, сделанную на заводе «ВАЗ», закуриваю сигарету какой-нибудь московской табачной фабрики и чувствую себя счастливым.
– Понятно, – обалдело кивнул Сергей, – у каждого свои тараканы.
Ровно в десять утра я вошел в просторный кабинет и сел в самом дальнем углу. Сразу стало понятно, что с одеждой я промахнулся. Собираясь впервые на службу в редакцию одной из самых популярных газет России, я решил, что следует быть серьезным, поэтому выбрал строгий серо-синий костюм, белую сорочку, соответствующий галстук и сейчас смотрелся белой вороной. Сновавшие туда-сюда сотрудники поголовно носили джинсы, толстовки на «молнии» и кроссовки. В пиджачной паре был лишь главный редактор, который влетел в помещение, словно торнадо, и заорал:
– Все сели!
– Ну вот, – сказала себе под нос темноволосая девушка в джинсах, плюхнувшись на стул возле меня, – добро пожаловать на утренний сеанс анального секса с бутылкой шампанского.
– Для начала – вы идиоты! – не понижая голоса, вещал Митяев. – Сборище долдонов. Капустина!
Темноволосая девушка в джинсах вздрогнула и подняла голову:
– Чего?
– Встань, когда с тобой начальство разговаривает, – начал краснеть Сергей.
– У нас че тут, зона? – окрысилась та. – И ваще я женщина!
Митяев всплеснул руками:
– Поглядите-ка! Женщина! Ну и ну! Кто бы мог подумать! Эй, внимание! Читаю фразу из суперматериала Капустиной: «Целый вагон голландской травки прибыл сегодня в Москву».
По залу пробежал смешок.
– Круто, – воскликнул паренек в рваных джинсах, – у нас теперь есть колонка «Новости наркодилеров»! Эй, Капуста, попроси у своих информаторов мешочек на всех.
Журналисты заржали.
– Дураки, – топнула девушка, поддергивая джинсы, – идиоты! Не о той траве речь!
Она наклонилась, без всякого стеснения задрала штанину и почесала ногу. Я увидел на щиколотке девицы странную татушку – розово-голубой ангел с оторванным крылом. Писаки тем временем продолжали веселиться.
– Заткнулись! – легко переорал всех Митяев. – Никто не потрудился в заметке пояснить, что речь идет о новом покрытии для футбольного поля. Капустина, место!
Девушка шлепнулась на стул и исподлобья посмотрела на меня, я сочувственно улыбнулся ей. Капустина фыркнула и отвернулась.
– Хорош гундеть, – бушевал Сергей. – Кто у нас ведет на последней полосе «Советы»? Эй, автор, покажись народу!
– Я, – снова подал голос юноша в отвратительных штанах.
– Миша! – ласково протянул Митяев. – Ты супер! Молодец! Сам писал или кто помог?
– Не понял? – насторожился Михаил.
– Сейчас разъясню, – соловьем заливался Митяев.
И тут у меня в кармане зазвенел мобильный, все присутствующие мигом обернулись. Я живо вытащил телефон, отключил его и положил на стоявший рядом журнальный столик. Сергей как ни в чем не бывало продолжал:
– Наш Миша наваял раздел, называется «Древнерусский сонник».
– И чего? – возмутился корреспондент. – Народ тащится от такого!
– Зачитываю, – перекричал юношу редактор. – «Сонник был составлен личным астрологом Ивана Грозного»!
Капустина тоненько захихикала, Митяев нахмурился:
– Тишина! Ладно, пусть будет Иван Грозный, никто не против, но дальше-то мрак! «Телевизор снится к больному желудку»!
– А что здесь не так? – удивился Миша. – Как позыришь новости, сразу гастрит скручивает.
– «Если увидите во сне телефон, вам предстоят пустые хлопоты», – продолжал Митяев.
– Ваще-то верно, – подала голос Капустина. – От мобилы одна головная боль.
– «Компьютер – предвещает расходы», – взвизгнул Митяев.
Я начал кашлять, пытаясь замаскировать рвущийся наружу смех.
– Гоблины, – пошел вразнос начальник, – телевизор, телефон, ноутбук! Михаил, огрызок вонючий! Каким образом в сонник, составленный личным астрологом Ивана Грозного, попали плоды научно-технического прогресса двадцать первого века?
Миша заморгал, в кабинете установилась звенящая тишина, потом откуда-то слева раздался жизнерадостный возглас:
– Ой, сейчас подохну! – и следом – заливистый смех.
– Эт-та кто у нас самый веселый? – завертел головой Митяев. – Никак Слава Виалин, лучший папарацци всех времен и народов! И что с тобой сделать?
– Я глупости не пишу, – загудел бас, – только фоткаю, а на снимках все как есть! Не придерешься.
– Щелкать с умом надо! – прошипел Митяев. – Вот! Любуйтесь все! К сожалению, это уже вышло! Читатели телефон оборвали, рецепшен трясет, словно наркомана в ломке.
Сергей встал, подошел к доске, прикрепил на ней развернутую газету и ткнул указкой в середину полосы.
– Что видим?
– Материал о несчастных пенсионерах, – затараторила Капустина, – о бедных старушках, которые всю жизнь пахали на общество, а теперь вынуждены у метро пирожками торговать. Эта тема многим близка.
– Не о статье речь! Смотрим фото! – перебил некстати разболтавшуюся девчонку Митяев. – На двух колонках слезливый рассказ про тетку, которая, чтобы не умереть с голоду, печет дрянь с мясом и стоит на улице со своей продукцией. Есть иллюстрация! Кто-нибудь, опишите снимок! Виалин, говори, чего нафоткал.
– Бабка самого несчастного вида, – загундел Слава, – с корзинкой, в одной руке пирожок! Жаль печальная, слезы наворачиваются, картинка из жизни, суперснимок! Я за него могу премию получить!
– На конкурсе кретинов! Что у старухи на шее висит? – спросил Митяев.
– Табличка, – ответил Слава.
– И что на ней написано?
– Не вижу!
– Ты не прочитал текст, когда сдавал фото? – уточнил Сергей.
– Ну… не обратил внимания, – признался Виалин, – там, скорей всего, цена пирожков с мясом указана!
– Ошибаешься, дружочек, – сладким, как самый лучший рахат-лукум, голосом простонал издатель. – Милейшая бабуля, трогательное существо, поверженное жестоким правительством в бездну нищеты, стоит около корзинки с домашней выпечкой с начинкой из свежего мяса, а на шее у нее объява: «Возьму котят в хорошие руки».
В кабинете вновь установилась полнейшая тишина.
– Жесть, – отмерла Капустина, – ваще, блин, круто!
– Я журналист, главный редактор газеты.
– Ой, не скромничай, – перебил гостя Макс, – дай я тебя по полной программе представлю. Иван Павлович, ты слышал о ежедневнике «Час пик»?[3]
Я кивнул:
– Да, его постоянно покупает Ленка и, что совсем удивительно, внимательно изучает Элеонора. Ладно домработница, простая малообразованная баба, ей интересно читать сплетни и несусветные глупости, но Нора! Вот уж я изумился, когда выяснил, что она по вечерам смакует содержание вашего ежедневника!
Сергей крякнул:
– Наш тираж почти два миллиона, и целевая аудитория практически не ограничена. Все делают вид, будто никогда не слышали про «Час пик», но куда же каждый день девается весь нехилый тираж, а?
Я смутился:
– Не хотел вас обидеть!
– Трудно сделать карьеру на ниве журналистики и сохранить способность обижаться, – засмеялся Сергей. – Кстати, обидчивость признак старости, а я еще молодой зеленый горошек. «Час пик» обожают все, и потом, можете мне не верить, но мы никогда не печатаем неправду.
Я с сомнением посмотрел на главного редактора, а тот преспокойно вещал дальше:
– Я постоянно воспитываю коллектив, на каждой летучке сотрудникам по клизме с патефонными иголками вставляю, внушаю: если нарыли информацию, проверяйте ее и имейте нужные доказательства. Вот, например, певица Киса, слышали про такую?
Я покачал головой:
– Увы, я много работаю, почти не остается времени на походы в Консерваторию или в Большой театр!
Митяев заморгал, потом рассмеялся:
– Однако вы приколист! Киса – солистка группы «Злая до жути собака»,[4] одна из модных персон этого года.
– Как-то нелогично получается, – удивился я, – среди псов не должно быть кошки!
Сергей заулыбался:
– Мы первые сообщили, что Киса сделала себе операцию, закачала во все места силикон. Продюсер звезды примчался ко мне в негодовании, сломал в кабинете три стула, визжал так, словно я ему зубы без наркоза лечил: «Засужу на хрен! Киса с натуральным пятым номером, ее грудь – наша гордость и визитная карточка». А я корреспондента вызвал, и тот документы на стол бабах! Справка из больницы, фотокопия истории болезни, запись беседы с хирургом, рассказ медсестры о том, как Киса после операции наркоту требовала! Вот это правильная работа, понимаете?
Я постарался изобразить восхищение, ведь именно его ждал от меня Митяев. Но на самом деле испытывал лишь недоумение. Мне без разницы, какой бюст у поп-дивы. Я же пришел слушать ее голос. Почему продюсер считает сиськи визитной карточкой шоу-звезды? Логично предположить, что девушка с микрофоном должна очаровывать публику вокальными данными и эксклюзивным репертуаром!
– Но у нас завелась крыса! – неожиданно зло воскликнул Митяев.
Я вздрогнул:
– Где?
– В редакции! Необходимо ее поймать и уничтожить. Беретесь?
Я покосился на Макса, но приятель, похоже, не видел ничего странного в заявлении Митяева.
– Думаю, вам лучше обратиться в санэпидемстанцию, – ляпнул я. – Кстати, грызун редко обитает один, как правило, они живут семьями.
– Предполагаешь, их много? – занервничал собеседник.
– Увы, я не силен в зоологии, но думаю, да. Читал недавно статью, автор которой утверждал: на каждого жителя любого мегаполиса приходится, как правило, две крысы.
Митяев вынул из кармана замшевый мешочек, выудил из него трубку и начал вертеть ее в руках.
– Алло, гараж, хватит шутить, займемся делом. В моем коллективе есть сука, которая сливает информацию в газету «Желтая правда».[5] То ли они к нам казачка заслали, то ли просто перекупили кого-то, только гадит он по-черному. На субботу мы запланировали бомбу, рассказ о певцах из группы «Слим».[6] Эти два слащавых урода вовсю орут: «Мы не женаты», а что выяснилось? Давным-давно семейные люди, с детьми! И лет им не по двадцать пять, как уверяет продюсер, а на десятку больше! Круто?
Я кивнул, Сергей спрятал трубку.
– А вчера эта самая статья вышла в «Желтой правде». Кто слил?
– Может, корреспондент из конкурирующего издания одновременно с вашим нарыл сведения? – предположил я.
– Э нет, – стукнул кулаком по ручке кресла Митяев, – «Слим» сейчас на взлете, у них по сорок корпоративных вечеринок в месяц, бабы тащатся, девки визжат! После статьи об истинном положении вещей поклонниц поубавится. Женатые мужики, не молодые парнишки, придется им репертуар менять, смешно песни про первый поцелуй слышать от тех, кому не сегодня завтра сороковник стукнет. Продюсер берег тайну, жен в Москву не привозили, их на исторической родине держали. Нашей сотруднице пришлось наняться в коллектив костюмершей, она четыре месяца там пахала, пока правду нарыла. Нет, это стопроцентный слив! Макс сказал, что вы замечательный детектив и возьметесь за это дело.
– У меня отпуск, – попытался я сопротивляться.
– Ваня, – подал голос Воронов, – помоги Сереге, он хорошо заплатит. Ты же хотел новую машину покупать!
Очевидно, на моем лице отразилось колебание, потому что Митяев живо сказал:
– Ваня, я приобрету тебе тачку! Найдешь крысу и получишь гонорар.
– В принципе, меня вполне устраивает та, на которой я езжу сейчас, – спокойно ответил я.
– Шикарно, – кивнул газетчик, – купим точь-в-точь такую, один к одному! Новая однозначно лучше старой.
– Дело нехитрое, – подключился к беседе Макс, – поймаешь крысу на живца…
Неожиданно меня охватил азарт. Элеонора постоянно повторяет, что она мозг агентства «Ниро», а господин Подушкин ноги, руки и прочие части розыскного организма. Как отреагирует хозяйка, когда я сообщу об удачно проведенном без нее расследовании? И потом, во время отпуска я имею право заниматься чем хочу. К тому же Сергей предложил мне работу в очень удобный момент. Николетта с мужем отбыла на шопинг в Италию, маменька будет отсутствовать почти месяц, я свободен, как первоклассник на летних каникулах.
– По рукам? – подмигнул мне Митяев.
– Хорошо, я нахожу предателя, а вы приобретаете мне машину, точь-в-точь такую, как та, на которой я езжу сейчас. Единственное условие: пусть ваши сотрудники избавят меня от общения с продавцом, сами выберут и оформят тачку на имя Ивана Павловича Подушкина.
– Не беспокойся, – перешел на «ты» Митяев, – пригонят, под окном поставят, документы в зубах принесут, если, конечно, ты справишься!
– Серж, он профи, – воскликнул Макс.
– Шикарно, завтра же выходи на работу, – ажитированно перебил Воронова газетчик.
– Не понял, уточните, – сказал я.
Сергей снова вынул трубку.
– На утренней летучке я представлю тебя коллективу, скажу, что нанял нового сотрудника.
Я нахмурился:
– Неподходящее прикрытие. Каков средний возраст ваших журналистов?
– Ну… лет двадцать пять, – ответил Митяев.
– Вот видите! Сразу возникнут вопросы, отчего зачислили в штат немолодого человека?
Сергей вытащил сигареты:
– Понимаешь, мои сотрудники молоды, работоспособны, энергичны, хотят получать больше денег, готовы ради них босиком по стеклу бегать, но плохо пишут, не в ладах с русским языком.
– Большой минус для журналистов, – согласился я, – но, думаю, хороший корректор легко исправит ошибку в слове «карова»!
Митяев усмехнулся:
– Не в грамотности дело, хотя большая часть поколения пепси не знает правила про то, что жи-,ши- пиши с буквой и-. Поэтому у нас сидят тетеньки-корректорши, бабульки из советских времен, я их переманил из разных мест, купил за хороший оклад, но литературного редактора нет. Смотри.
Сергей открыл портфель, вытащил из него пачку листов и начал перебирать бумаги.
– Вот! Допустим, репортаж Ольги Гадюки.
– Милая фамилия, – не утерпел я.
– Это псевдоним, – отмахнулся Митяев. – Слушай: «Я опустила голову вниз». Здорово, да? А куда еще можно опустить башку, вверх? Или вот замечательный перл: «В большом мегаполисе всегда шумно».
– Фраза банальна, – согласился я, – это штамп, вроде «Нью-Йорк – город контрастов», а еще «большой мегаполис» – это масло масляное. В самом слове «мегаполис» уже заложено значение огромности.
– Сечешь фишку! – обрадовался Сергей. – А как тебе это: «В теплом месяце апреле»?
– Слово «месяц» явно лишнее, апрель не может быть днем недели! – ответил я.
– Вау! – подпрыгнул Митяев. – У тебя какое образование?
– Литературный институт, кроме того, в прошлой жизни я был редактором в толстом журнале.
– Ну Макс! – в полном восхищении заявил Сергей. – Точно в жилу.
Примерно час мы обсуждали план действий, потом Воронов проводил нас с Митяевым во двор. Газетчик щелкнул брелком сигнализации, серебристый джип мигнул фарами.
– Черт, забыл, как отсюда выезжать, – дернул плечом издатель. – На перекрестке налево или направо?
– Давайте я поеду впереди, – предложил я, открывая «Бентли» и устраиваясь на водительском месте.
Митяев издал сдавленный писк, который я принял за согласие. «Бентли» тихо заурчал, я выехал на дорогу, посмотрел в зеркало и с удивлением отметил: Сергей по-прежнему стоит у своего джипа. Пришлось заглушить мотор и выйти с вопросом:
– Что случилось?
– Эт-та твоя тачка? – хриплым голосом поинтересовался Митяев.
– Да. – Я решил не вдаваться в подробности.
– Значит, в случае нахождения крысы я должен купить тебе «Бентли»? – почти в панике поинтересовался Сергей.
– Нет, – сдерживая смех, ответил я, – всего лишь пятнадцатую модель «Жигулей».
– Зачем она тебе? – вытаращил глаза Сергей.
– Видишь ли, – сказал я, отшвырнув в сторону церемонное выканье, – я мазохист. Когда хочу получить удовольствие, оставляю в гараже «Бентли» и сажусь в тачку, сделанную на заводе «ВАЗ», закуриваю сигарету какой-нибудь московской табачной фабрики и чувствую себя счастливым.
– Понятно, – обалдело кивнул Сергей, – у каждого свои тараканы.
Ровно в десять утра я вошел в просторный кабинет и сел в самом дальнем углу. Сразу стало понятно, что с одеждой я промахнулся. Собираясь впервые на службу в редакцию одной из самых популярных газет России, я решил, что следует быть серьезным, поэтому выбрал строгий серо-синий костюм, белую сорочку, соответствующий галстук и сейчас смотрелся белой вороной. Сновавшие туда-сюда сотрудники поголовно носили джинсы, толстовки на «молнии» и кроссовки. В пиджачной паре был лишь главный редактор, который влетел в помещение, словно торнадо, и заорал:
– Все сели!
– Ну вот, – сказала себе под нос темноволосая девушка в джинсах, плюхнувшись на стул возле меня, – добро пожаловать на утренний сеанс анального секса с бутылкой шампанского.
– Для начала – вы идиоты! – не понижая голоса, вещал Митяев. – Сборище долдонов. Капустина!
Темноволосая девушка в джинсах вздрогнула и подняла голову:
– Чего?
– Встань, когда с тобой начальство разговаривает, – начал краснеть Сергей.
– У нас че тут, зона? – окрысилась та. – И ваще я женщина!
Митяев всплеснул руками:
– Поглядите-ка! Женщина! Ну и ну! Кто бы мог подумать! Эй, внимание! Читаю фразу из суперматериала Капустиной: «Целый вагон голландской травки прибыл сегодня в Москву».
По залу пробежал смешок.
– Круто, – воскликнул паренек в рваных джинсах, – у нас теперь есть колонка «Новости наркодилеров»! Эй, Капуста, попроси у своих информаторов мешочек на всех.
Журналисты заржали.
– Дураки, – топнула девушка, поддергивая джинсы, – идиоты! Не о той траве речь!
Она наклонилась, без всякого стеснения задрала штанину и почесала ногу. Я увидел на щиколотке девицы странную татушку – розово-голубой ангел с оторванным крылом. Писаки тем временем продолжали веселиться.
– Заткнулись! – легко переорал всех Митяев. – Никто не потрудился в заметке пояснить, что речь идет о новом покрытии для футбольного поля. Капустина, место!
Девушка шлепнулась на стул и исподлобья посмотрела на меня, я сочувственно улыбнулся ей. Капустина фыркнула и отвернулась.
– Хорош гундеть, – бушевал Сергей. – Кто у нас ведет на последней полосе «Советы»? Эй, автор, покажись народу!
– Я, – снова подал голос юноша в отвратительных штанах.
– Миша! – ласково протянул Митяев. – Ты супер! Молодец! Сам писал или кто помог?
– Не понял? – насторожился Михаил.
– Сейчас разъясню, – соловьем заливался Митяев.
И тут у меня в кармане зазвенел мобильный, все присутствующие мигом обернулись. Я живо вытащил телефон, отключил его и положил на стоявший рядом журнальный столик. Сергей как ни в чем не бывало продолжал:
– Наш Миша наваял раздел, называется «Древнерусский сонник».
– И чего? – возмутился корреспондент. – Народ тащится от такого!
– Зачитываю, – перекричал юношу редактор. – «Сонник был составлен личным астрологом Ивана Грозного»!
Капустина тоненько захихикала, Митяев нахмурился:
– Тишина! Ладно, пусть будет Иван Грозный, никто не против, но дальше-то мрак! «Телевизор снится к больному желудку»!
– А что здесь не так? – удивился Миша. – Как позыришь новости, сразу гастрит скручивает.
– «Если увидите во сне телефон, вам предстоят пустые хлопоты», – продолжал Митяев.
– Ваще-то верно, – подала голос Капустина. – От мобилы одна головная боль.
– «Компьютер – предвещает расходы», – взвизгнул Митяев.
Я начал кашлять, пытаясь замаскировать рвущийся наружу смех.
– Гоблины, – пошел вразнос начальник, – телевизор, телефон, ноутбук! Михаил, огрызок вонючий! Каким образом в сонник, составленный личным астрологом Ивана Грозного, попали плоды научно-технического прогресса двадцать первого века?
Миша заморгал, в кабинете установилась звенящая тишина, потом откуда-то слева раздался жизнерадостный возглас:
– Ой, сейчас подохну! – и следом – заливистый смех.
– Эт-та кто у нас самый веселый? – завертел головой Митяев. – Никак Слава Виалин, лучший папарацци всех времен и народов! И что с тобой сделать?
– Я глупости не пишу, – загудел бас, – только фоткаю, а на снимках все как есть! Не придерешься.
– Щелкать с умом надо! – прошипел Митяев. – Вот! Любуйтесь все! К сожалению, это уже вышло! Читатели телефон оборвали, рецепшен трясет, словно наркомана в ломке.
Сергей встал, подошел к доске, прикрепил на ней развернутую газету и ткнул указкой в середину полосы.
– Что видим?
– Материал о несчастных пенсионерах, – затараторила Капустина, – о бедных старушках, которые всю жизнь пахали на общество, а теперь вынуждены у метро пирожками торговать. Эта тема многим близка.
– Не о статье речь! Смотрим фото! – перебил некстати разболтавшуюся девчонку Митяев. – На двух колонках слезливый рассказ про тетку, которая, чтобы не умереть с голоду, печет дрянь с мясом и стоит на улице со своей продукцией. Есть иллюстрация! Кто-нибудь, опишите снимок! Виалин, говори, чего нафоткал.
– Бабка самого несчастного вида, – загундел Слава, – с корзинкой, в одной руке пирожок! Жаль печальная, слезы наворачиваются, картинка из жизни, суперснимок! Я за него могу премию получить!
– На конкурсе кретинов! Что у старухи на шее висит? – спросил Митяев.
– Табличка, – ответил Слава.
– И что на ней написано?
– Не вижу!
– Ты не прочитал текст, когда сдавал фото? – уточнил Сергей.
– Ну… не обратил внимания, – признался Виалин, – там, скорей всего, цена пирожков с мясом указана!
– Ошибаешься, дружочек, – сладким, как самый лучший рахат-лукум, голосом простонал издатель. – Милейшая бабуля, трогательное существо, поверженное жестоким правительством в бездну нищеты, стоит около корзинки с домашней выпечкой с начинкой из свежего мяса, а на шее у нее объява: «Возьму котят в хорошие руки».
В кабинете вновь установилась полнейшая тишина.
– Жесть, – отмерла Капустина, – ваще, блин, круто!
Глава 4
– Согласен, – сказал Митяев. – Так вот, чтобы у нас больше не случалось древнерусских хитов с компьютерами, я…
«Ду-ду-ду», – заныло над моим ухом, я невольно дернулся. Нет, это не мой телефон.
Капустина выхватила из кармана мобильник и принялась нажимать кнопки, но сотовый не желал молчать.
– Наталья! – побагровел издатель. – Это уже запредельное хамство! Сколько раз говорил: выключайте мобилы!
Бедная Капустина пыталась нажать на нужную кнопку, но ей это никак не удавалось. Я, видя, что сотовый девушки похож на мой как две капли воды, бесцеремонно отнял его у Капустиной и мгновенно утихомирил.
– Спасибо, – шепнула Наташа.
– Рад был помочь, – еле слышно отозвался я. – Чтобы выключить, нажмите вот сюда.
– Так вот, – вещал Митяев, – теперь у нас есть отличный редактор, суперпрофи, человек, который закончил Литературный институт…
– Пушкин? – ехидно спросил кто-то.
– Подушкин, – ляпнул Митяев.
Отвязные журналисты захохотали, они явно приняли последние слова начальника за удачную шутку.
– Иван Павлович, покажись! – приказал Сергей.
Я встал, смех стих.
– Теперь все ваши опусы будут проходить через руки Ивана Павловича, надеюсь, нововведение пойдет газете на пользу, – подвел итог Митяев. – Живо по местам, Подушкин, останься.
Мы с Наташей одновременно схватили со столика телефоны-близнецы и включили их.
Когда весело гомонящая толпа молодежи покинула кабинет, хозяин, отдуваясь, спросил:
– Ну как? Есть версии?
– Пока нет, надо осмотреться, – спокойно ответил я.
– Восьмая комната, – кивнул Митяев, – там твое рабочее место. Ну, с богом или с чертом, мне по барабану, с кем ты дружишь, только поймай крысу.
Я вышел в коридор и встал у окна. Следует признать, я произвел не лучшее впечатление на коллег, явился в костюме, чем уже установил дистанцию, да еще Митяев обратился ко мне по отчеству. Думаю, сейчас нужно пойти в кабинет, осмотреться, а потом уехать. Завтра приду в редакцию в джинсах, куплю толстовку с провокационной надписью и попытаюсь продемонстрировать коллективу веселый нрав и толерантность. Может, купить выпивку с нехитрой закусью?
В кармане завибрировал телефон, я поднес аппарат к уху, но не успел произнести и слова, как из трубки посыпалась темпераментная речь.
– Натка, супер. Ты превзошла себя, дали сегодня в номер, гонорар можешь получить в три часа дня в кафе «Чао». Материал про Карину бомба, народ в экстазе, но будь осторожна!
Я не успел никак отреагировать, человек явно ошибся номером. Собеседник отключился, через пару секунд телефон судорожно вздрогнул, я вновь посмотрел на экран. Эсэмэс! Причем от того же парня! «Кафе «Чао», 15.00. Принесет Машка, я занят. Чмок. Ге».
Я начал нажимать на кнопки, надо сообщить этому Ге об ошибке, и тут дверь кабинета распахнулась, из нее вылетел Сергей. Мне стало не по себе. Лицо главного редактора приобрело оттенок спелой свеклы, глаза вылезли из орбит.
– Суки, – хрипел он, – суки! Ваня! Смотри!
И он сунул мне газету. «Карина – жена депутата Силкина», – кричал огромный заголовок.
– Что случилось? – спросил я.
– Материал про Карину сенсация, он у нас планировался на среду, а сегодня появился в «Желтой правде». Каково?
Я вздрогнул. Перепутавший номер мужчина сказал: «Наташка, супер. Дали сегодня в номер, гонорар можешь получить в кафе «Чао» в три часа. Материал про Карину бомба…» Это явно звонили из «Желтой правды», значит, номер моего телефона очень схож с номером мобильника крысы из «Часа пик».
– Успокойся, – сказал я Сергею, – и попроси принести в кабинет список всех номеров мобильников сотрудников твоего издания. Это возможно?
– Легко, – ответил Митяев. – Что, есть идея?
– Да, – успокоил я издателя, – расслабься, скоро я найду крысу, получишь ее в подарочной упаковке. Позвони мне, как только сведения прибудут. У тебя есть лекарство? Например, валидол? Ты плохо выглядишь.
– Есть, – кивнул Митяев и достал из кармана незнакомую мне упаковку, – ты прав, надо успокоиться, на этой работе инфаркт с инсультом заработаешь! Голова целыми днями кружится, желудок болит…
Продолжая жаловаться, Сергей начал вытаскивать таблетку.
– Стой! – воскликнул я. – Это явно не валидол!
Митяев вздрогнул, посмотрел на коробочку, потом засмеялся.
– Вот черт! Верно! У меня же левитра в кармане лежала, случайно упаковку с огоньком вытащил. Ха! Даже настроение лучше стало. Спасибо, Ваня!
– Упаковка с огоньком? – удивился я. – А что это такое?..
– Давай зайдем ко мне в кабинет, как известно, и у стен есть уши! Левитра – моя палочка-выручалочка! Ты видишь, какая у меня нервная работа? Дурдом! Каждый день пожар в курятнике! Меня трясет с утра до ночи, ну и начались некие неполадки, понимаешь?
– С женщинами? – догадался я.
– Большинство неохотно признаются в проблемах, – с вызовом заявил Митяев, – но у меня комплексов нет. От моей работы и у орангутанга сбой случится. Мне про левитру приятель рассказал, действует сразу, даже ждать не надо, и эффект замечательный… Понимаешь, у меня сейчас роман с молодой, очень красивой, страстной женщиной. Не хочется ударить в грязь лицом, а левитра стопроцентно помогает. Кстати, хочешь попробовать? На, держи!
И Сергей начал всовывать мне коробочку.
– Спасибо, не надо, – я попытался отказаться от подарка.
– Бери, бери, – настаивал Митяев, – отличная штука! У меня она во всех пиджаках лежит, на всякий пожарный случай!
«Ду-ду-ду», – заныло над моим ухом, я невольно дернулся. Нет, это не мой телефон.
Капустина выхватила из кармана мобильник и принялась нажимать кнопки, но сотовый не желал молчать.
– Наталья! – побагровел издатель. – Это уже запредельное хамство! Сколько раз говорил: выключайте мобилы!
Бедная Капустина пыталась нажать на нужную кнопку, но ей это никак не удавалось. Я, видя, что сотовый девушки похож на мой как две капли воды, бесцеремонно отнял его у Капустиной и мгновенно утихомирил.
– Спасибо, – шепнула Наташа.
– Рад был помочь, – еле слышно отозвался я. – Чтобы выключить, нажмите вот сюда.
– Так вот, – вещал Митяев, – теперь у нас есть отличный редактор, суперпрофи, человек, который закончил Литературный институт…
– Пушкин? – ехидно спросил кто-то.
– Подушкин, – ляпнул Митяев.
Отвязные журналисты захохотали, они явно приняли последние слова начальника за удачную шутку.
– Иван Павлович, покажись! – приказал Сергей.
Я встал, смех стих.
– Теперь все ваши опусы будут проходить через руки Ивана Павловича, надеюсь, нововведение пойдет газете на пользу, – подвел итог Митяев. – Живо по местам, Подушкин, останься.
Мы с Наташей одновременно схватили со столика телефоны-близнецы и включили их.
Когда весело гомонящая толпа молодежи покинула кабинет, хозяин, отдуваясь, спросил:
– Ну как? Есть версии?
– Пока нет, надо осмотреться, – спокойно ответил я.
– Восьмая комната, – кивнул Митяев, – там твое рабочее место. Ну, с богом или с чертом, мне по барабану, с кем ты дружишь, только поймай крысу.
Я вышел в коридор и встал у окна. Следует признать, я произвел не лучшее впечатление на коллег, явился в костюме, чем уже установил дистанцию, да еще Митяев обратился ко мне по отчеству. Думаю, сейчас нужно пойти в кабинет, осмотреться, а потом уехать. Завтра приду в редакцию в джинсах, куплю толстовку с провокационной надписью и попытаюсь продемонстрировать коллективу веселый нрав и толерантность. Может, купить выпивку с нехитрой закусью?
В кармане завибрировал телефон, я поднес аппарат к уху, но не успел произнести и слова, как из трубки посыпалась темпераментная речь.
– Натка, супер. Ты превзошла себя, дали сегодня в номер, гонорар можешь получить в три часа дня в кафе «Чао». Материал про Карину бомба, народ в экстазе, но будь осторожна!
Я не успел никак отреагировать, человек явно ошибся номером. Собеседник отключился, через пару секунд телефон судорожно вздрогнул, я вновь посмотрел на экран. Эсэмэс! Причем от того же парня! «Кафе «Чао», 15.00. Принесет Машка, я занят. Чмок. Ге».
Я начал нажимать на кнопки, надо сообщить этому Ге об ошибке, и тут дверь кабинета распахнулась, из нее вылетел Сергей. Мне стало не по себе. Лицо главного редактора приобрело оттенок спелой свеклы, глаза вылезли из орбит.
– Суки, – хрипел он, – суки! Ваня! Смотри!
И он сунул мне газету. «Карина – жена депутата Силкина», – кричал огромный заголовок.
– Что случилось? – спросил я.
– Материал про Карину сенсация, он у нас планировался на среду, а сегодня появился в «Желтой правде». Каково?
Я вздрогнул. Перепутавший номер мужчина сказал: «Наташка, супер. Дали сегодня в номер, гонорар можешь получить в кафе «Чао» в три часа. Материал про Карину бомба…» Это явно звонили из «Желтой правды», значит, номер моего телефона очень схож с номером мобильника крысы из «Часа пик».
– Успокойся, – сказал я Сергею, – и попроси принести в кабинет список всех номеров мобильников сотрудников твоего издания. Это возможно?
– Легко, – ответил Митяев. – Что, есть идея?
– Да, – успокоил я издателя, – расслабься, скоро я найду крысу, получишь ее в подарочной упаковке. Позвони мне, как только сведения прибудут. У тебя есть лекарство? Например, валидол? Ты плохо выглядишь.
– Есть, – кивнул Митяев и достал из кармана незнакомую мне упаковку, – ты прав, надо успокоиться, на этой работе инфаркт с инсультом заработаешь! Голова целыми днями кружится, желудок болит…
Продолжая жаловаться, Сергей начал вытаскивать таблетку.
– Стой! – воскликнул я. – Это явно не валидол!
Митяев вздрогнул, посмотрел на коробочку, потом засмеялся.
– Вот черт! Верно! У меня же левитра в кармане лежала, случайно упаковку с огоньком вытащил. Ха! Даже настроение лучше стало. Спасибо, Ваня!
– Упаковка с огоньком? – удивился я. – А что это такое?..
– Давай зайдем ко мне в кабинет, как известно, и у стен есть уши! Левитра – моя палочка-выручалочка! Ты видишь, какая у меня нервная работа? Дурдом! Каждый день пожар в курятнике! Меня трясет с утра до ночи, ну и начались некие неполадки, понимаешь?
– С женщинами? – догадался я.
– Большинство неохотно признаются в проблемах, – с вызовом заявил Митяев, – но у меня комплексов нет. От моей работы и у орангутанга сбой случится. Мне про левитру приятель рассказал, действует сразу, даже ждать не надо, и эффект замечательный… Понимаешь, у меня сейчас роман с молодой, очень красивой, страстной женщиной. Не хочется ударить в грязь лицом, а левитра стопроцентно помогает. Кстати, хочешь попробовать? На, держи!
И Сергей начал всовывать мне коробочку.
– Спасибо, не надо, – я попытался отказаться от подарка.
– Бери, бери, – настаивал Митяев, – отличная штука! У меня она во всех пиджаках лежит, на всякий пожарный случай!