Донцова Дарья. Бассейн с крокодилами

   – Надоело бездельничать. Пристроилась в фирму, редактировать бумаги.
   – В издательство? – спросила Зайка.
   – Не совсем. Так, некая лавочка, ерундой занимается, – принялась я выкручиваться, боясь сказать правду.
   Только милые детки прослышат про детективное агентство, тут же запрут меня дома и станут еду подавать в комнату.
   – И сколько тебе будут платить? – поинтересовалась Манюня.
   Я растерялась. Ну надо же, про зарплату-то и не спросила. Хороша безработная!
   Но стоило мне переступить порог агентства, как улыбающийся Игорь сообщил:
   – Пока стану давать 400 долларов, а там поглядим.
   Меня препроводили в маленькую комнатенку и оставили наедине с кипой бумажек. Хозяин не лукавил – он был абсолютно, картинно безграмотен. «Объект пашел на право и сдесь ево пасадили в машину». Просто катастрофа.
   Через пять дней борьбы с «авторским стилем» я слегка приуныла. Никакой оперативной работы и в помине не было. В девять утра на стол сваливали разрозненные листочки. Как правило, дневники слежки. Никаких имен, только буквы. О. Р. С… Наверное, клиенты понимали, о чем речь, я же – ни слова. Сотрудников не встречала, даже не представляю, столько народу здесь трудится. Дело имею только с Игорем, а он, мило улыбаясь, протягивает работу. Свела знакомство лишь с приветливой Леночкой, секретаршей. Но глупенькая по внешнему виду девушка любой разговор сводила к теме модной одежды. То ли хитра до невозможности, то ли и в самом деле дура…
   В конце концов я решилась действовать и пожаловалась Виталию:
   – Уж очень скучное занятие, засыпаю от тоски…
   Орлов приезжал в агентство каждый вечер к шести часам, именно в тот момент, когда Игорь говорил:
   – Ну что ж, Дашенька, до завтра.
   Я выходила из кабинета и налетала на Витю.
   – Небось не обедала, – ласково бормотал тот и брал меня под локоток, – поехали, съедим по котлетке.
   Мужик явно ухаживал, пуская в ход обычный набор соблазнителя – букеты, конфеты, рестораны, театр…
   Не скажу, чтобы мне были противны его усилия. В некотором роде даже приятны. Женщина я свободная, супругом не обремененная, дети почти выросли… Вот только замуж не хочу, хватит, выходила четыре раза и пришла к неутешительному выводу: зверь по имени Даша Васильева в неволе не живет. Но процесс ухаживания доставлял удовольствие. Был, правда, один недостаток: «Вольво» пришлось оставить в гараже и передвигаться на такси. Все никак не могла сообщить кавалеру, что в средствах не нуждаюсь…
   Витя с удивлением поглядел на меня.
   – Скучно? За четыреста долларов? Ну знаешь! Мне в редакции меньше платят.
   – Да, – протянула я, – конечно, понимаю, но вообще-то хотела не этого…
   – А чего?
   – Обожаю заниматься расследованием, распутывать всяческие детективные истории, надеялась, что Игорь даст увлекательную работу, а тут одни бумажки.
   Кавалер хмыкнул.
   – Не женское это дело. Игорьку просто в голову не пришло использовать тебя на ниве сыска… Хочешь, попрошу его?
   Я радостно закивала головой.
   – Да, очень, просто безумно…
   – Ладно, – улыбнулся Виталий, – сегодня же вечером составлю протекцию, глядишь, у тебя и впрямь талант сыщика откроется. Кстати, похоже, я неправильно записал твой телефон. Звонил, звонил, а какая-то баба все время отвечает: нет такой.
   – Тетушка вредничает, – быстренько сориентировалась я, – как слышит мужской голос, сразу звереет.
   – Ну-ну, – пробормотал кавалер, закуривая «Ротманс», – бывают такие противные старухи. Моя мать тоже жутко бесилась, когда бабы звонили.
   – Сейчас перестала?
   – Умерла в прошлом году, – пояснил Орлов.
   Да, жаль, что я приняла твердое решение больше никогда не выходить замуж. Такой шикарный вариант: хорош собой, неглуп, добр, а в придачу еще и сирота. Подобное случается только в кино.
   …Холл выглядел как после Мамаева побоища, впрочем, гостиная тоже. Мне удалось убедить Зайку сначала привести в порядок только потолок в одном помещении. И сейчас, заглянув в дверь, я обнаружила невестку на козлах, азартно размахивающую валиком. Запах стоял отвратительный. Ольга походила на далматинца, вся в каких-то пятнах.
   – Пришла! – обрадовалась невестка. – Давай помогай.
   Ну уж нет. И я тихонько пробормотала:
   – А где остальные?
   – У Мани семинар в Ветеринарной академии, Кешка ушел на дежурство, а Ирка с Катериной сообщили, что у них аллергия на краску, и заперлись на кухне, – обиженно сообщила Ольга.
   И правильно сделали, мы им платим за домашнюю работу, а не за услуги по ремонту квартиры. Значит, хитрые дети умчались, и мне пора что-то придумать, а то Зайка уже слезла с лестницы и, хищно улыбаясь, движется мне навстречу с валиком в руке.
   – Видишь ли… – завела я, и тут зазвенел мобильный.
   – Даша, – донесся безумно знакомый голос, – надо встретиться.
   – Кто это?
   – Твой начальник.
   – Кто? – изумилась я. – Какой начальник?
   В трубке секунду помолчали, а затем тот же голос пояснил:
   – Самый обычный, Игорь, Игорь Марков.
   Я обалдела.
   – Откуда узнали номер?
   Детектив засмеялся:
   – Ну просто прелестная наивность. Надеюсь, ты понимаешь, что, списав данные твоего паспорта, я тут же проверил его владелицу со всех сторон.
   Я потрясенно молчала. Все, конец работы детектива, впрочем, так и не начавшейся. Меня, естественно, с позором выгонят.
   – Завтра не приходить?
   – Почему? – удивился Игорь.
   – Ну…
   – Меня не колышет твое материальное положение и социальный статус, – пояснил работодатель. – Трудишься ты хорошо, аккуратно, не болтаешь, я тобой доволен. Кстати, поговорил тут с Витькой. Он надоумил дать тебе кое-какое поручение. Заодно и знание иностранных языков пригодится… Можешь сейчас подъехать? Да садись в «Вольво», конспираторша. Твои отношения с Виталием меня совершенно не касаются. Я чужие тайны не выдаю. Так что если не хочешь смущать мужика богатством, то и не надо, усекла?
   – Усекла, – радостно крикнула я, предвкушая нечто интересное, – несусь. Только адреса не помню, один раз в гостях была.
   – Я не дома, – пояснил Игорь, – а на оперативной квартире. Пиши: улица Строителей, дом два.
   Сунув мобильник в карман, я полетела к двери.
   – Куда? – закричала в негодовании Зайка. – А потолок?
   – Прости, дорогая, на работу вызывают.
   – Какая работа, – возмутилась Ольга, ткнув пальцем в экран телевизора, – программа «Вре-мя» началась.
   Не слушая упреков, я бросилась со всех ног в гараж и впопыхах выполнила любимый Марусин трюк – со всего размаху наступила на тонкий длинный хвост пита. Бандюша заорал как ненормальный. В гостиной моментально что-то упало, и тут же закричала Зайка. Но мне было недосуг разбираться с домашними – впереди маячило увлекательное приключение!
   До Юго-Запада я донеслась на одном дыхании, моментально отыскала нужный адрес, взлетела на второй этаж, позвонила. Дверь тут же отворилась. В квартире стояла звенящая тишина. Свет выключен, и после довольно ярко освещенной лестничной клетки глаза не сразу привыкли к непроглядной темноте. К тому же дверь как-то неожиданно, как бы сама собой захлопнулась. Стало немного не по себе.
   – Одна пришла? – раздался шепот.
   – Да.
   – Сын и невестка не провожали?
   – Нет, – удивилась я, – зачем? Они заняты.
   – Чудесненько, – прошелестел Игорь.
   Потом что-то пребольно кольнуло меня в бедро, и ноги, разом став ватными, подломились в коленях.

Глава 3

   Я сидела в безумно прокуренной комнате и, морщась, вдыхала дым. Противный, вонючий, он заставил меня резко закашляться, и мои глаза открылись.
   Боже, оказывается, я сплю, а вокруг пожар. Языки пламени лижут край небольшой софы, где рядом со мной лежит абсолютно голый мужчина. Может, все еще сон длится? Но нет, пламя бойко подбиралось к ногам, нечего было и думать о том, чтобы погасить его подручными средствами. Обмотав тело простыней, я резко потрясла мужика:
   – Эй, вставай, мы горим!..
   Но он не откликался. Я принялась тянуть его за руку и увидела лицо Игоря с широко открытым ртом. Глаза глядели, не мигая. Он потерял сознание и сейчас задохнется. Откуда-то взялись нечеловеческие силы, и я, взвалив тяжелое неподатливое тело начальника на плечи, поволокла его сначала в коридор, а потом на лестничную клетку. С душераздирающим воплем: «Пожар!» я принялась что было сил стучать в дверь соседней квартиры.
   Высунулась встрепанная девчонка и, увидав происходящее, тут же вызвала пожарных. Судя по звукам, огонь тем временем пожирал все что мог, разбиваясь пока о железную дверь.
   Буквально через несколько минут прилетела, завывая, красная машина. Парни принялись тащить по лестницам какие-то брезентовые штуки и ящики. Появившийся неизвестно откуда врач потрогал Игоря, перевернул мужика на живот и, безнадежно вздохнув, подошел ко мне с дурацким вопросом:
   – Как самочувствие?
   – Что с Игорем? – спросила я в ответ, сотрясаемая крупной дрожью, несмотря на то, что кто-то из сердобольных соседей накинул мне на плечи одеяло.
   – Вашего мужа спасти не удалось, – пробормотал врач, вытаскивая из ящика какие-то ампулы. – Похоже, сердце отказало, но подробности после вскрытия узнаете. Как же это вы так. Небось курили в постели?..
   – Он мне не муж, – забормотала я, глядя, как по лестнице бегают пожарные. – Я знаю его всего неделю…
   – Понятно, – протянул доктор и посмотрел на любопытных, устроившихся на подоконнике. – Слушайте, бабы, возьмите кто-нибудь потерпевшую в квартиру. Сидит тут голая…
   – Пошли, – тут же откликнулась первой соседская девчонка, вызвавшая пожарных.
   Мы вошли в небольшую комнату. У стены скучал диван с весьма несвежим постельным бельем. На кресле в беспорядке валялось неожиданно дорогое бельишко: кружевное черное боди и тоненькие колготки, все это пахло приторными духами явно арабского происхождения. Девчонка распахнула шкаф и вытащила потрепанные джинсы, синенький свитерок. Потом бросила мне упаковку трусиков и носки.
   – Надевай, не голой же сидеть.
   Полная благодарности, я натянула шмотки. Почти как раз, только джинсы слегка великоваты.
   – Ну и талия у тебя, – завистливо отметила добрая самаритянка, – небось гимнастику целый день делаешь…
   При этих словах в комнату вошли два офицера и принялись выбивать из меня информацию. Но я не могла сообщить ничего интересного. Пришла в гости к Маркову, почему-то упала в обморок на пороге, а очнулась голой на кровати в эпицентре огня…
   Один офицер молча записывал показания, другой недоверчиво переспросил:
   – Значит, явились к начальнику на дом ночью? Работать?
   – Марков заведовал детективным агентством…
   – Понятно, – сомневающимся тоном протянул пожарный, – а разделись догола зачем?
   – Не знаю, упала одетой.
   С недрогнувшими лицами офицеры записали весь этот бред в блокнот и, еще раз уточнив мои данные, ушли. На лестнице установилась тишина. Зарычал мотор, красная блестящая машина уехала. Я повернулась к девчонке:
   – Поеду домой, вещи постираю и верну.
   Та великодушно сообщила:
   – Можешь не торопиться, все равно такую дрянь не ношу. Надень кроссовки в передней…
   «Вольво» мирно поджидал хозяйку в дальнем углу двора. Ключи вместе с одеждой, сумкой и мобильным скорее всего погибли в огне. Но, как многие рассеянные люди, я держу под бампером запасной комплект ключей.
   Утром я долго мылась в ванной, пытаясь обрести душевное равновесие, но абсолютно не преуспела в этом занятии и спустилась в столовую, сохраняя в душе нервное напряжение.
   Стоило войти в комнату, как сердце мое неприятно екнуло. За большим круглым столом восседал ближайший приятель – полковник Дегтярев. Александр Михайлович преспокойно ел творожную запеканку. Увидев меня, он отложил чайную ложку и, мило улыбаясь, спросил:
   – Выспалась, Дашутка?
   Больше всего боюсь, когда мой испытанный друг наклеивает себе на лицо сладенькую гримасу, а уж если начинает называть Дашуткой, то, значит, сейчас разразится буря, по сравнению с которой тайфун «Эдуард» – детский лепет.
   – Спасибо, – осторожно ответила я, – великолепно отдохнула.
   – Надо же, – продолжал фальшиво растягивать губы приятель, – скажите пожалуйста, какая отличная нервная система. У меня бы после подобных приключений началась бессонница…
   – Ты все знаешь? Откуда? – решила я аккуратненько разведать обстановку.
   – В сводке происшествий за сутки прошли твои данные, – пояснил Александр Михайлович, буравя меня тяжелым взглядом.
   Нашей дружбе много лет. Дегтярев испытанный, надежный человек. Как-то раз мне приснился кошмар: почему-то я должна куда-то бежать, вроде совершила какое-то преступление – то ли убила кого, то ли украла формулу ракетного топлива. Во всяком случае, во сне я бестолково неслась, преодолевая разнообразные препятствия, к тому, кто спасет, укроет, поможет, – к Александру Михайловичу.
   Мои дети долго надеялись, что когда-нибудь полковник предложит их матери если не сердце, то хотя бы руку, а я отвечу «да». Но заводить любовные отношения с приятелем, которого после двадцати лет дружбы знаю как облупленного, просто невозможно. На глазах у Дегтярева прошли чередой мои четыре мужа, и он только крякал, глядя, как я с радостным лицом в очередной раз бежала в загс. В конце концов не вынес и заявил: «Нормальные женщины наступают на одни и те же грабли один, ну максимум два раза, ты же – бесконечно».
   В наших отношениях есть всего один, зато огромный подводный камень. Приятель всю жизнь служит в системе МВД и в результате имеет погоны полковника. Как называется его должность, я запомнить не могу, но в большом здании, расположенном в центре Москвы, у него отдельный кабинет. Несколько раз нам приходилось общаться на официальной почве, потому что неприятности притягиваются ко мне как магнитом. Ничего хорошего из моих приключений, как правило, не получается, и полковник просто синеет, столкнувшись со мной на узкой дорожке.
   Вот и сейчас он явно еле-еле сдерживал гнев. Довольно обширная лысина покраснела, а щеки приобрели геморроидальный оттенок – явный признак душевного расстройства.
   – На этот раз, Дашутка, ты влипла в пренеприятнейшую ситуацию, – сообщил приятель, сосредоточенно разглядывая чайную чашку. – Еле-еле упросил не арестовывать тебя под свою, так сказать, ответственность. Надеюсь, оценишь мои героические усилия.
   Я так и села на маленький диванчик.
   – Арестовать? Да за что? Я же ничего не совершила противозаконного!
   – Зачем ты явилась вчера вечером на улицу Строителей в квартиру, принадлежавшую Соколовой Антонине Андреевне?
   – Не знаю никакой Соколовой, приходила к своему начальнику, Игорю Маркову.
   Полковник вскинул брови.
   – На работу устроилась? Кем, если не секрет?
   Пришлось рассказать правду. Александр Михайлович молча выслушал мой рассказ, потом сказал:
   – Я-то хорошо знаю тебя и понимаю, что ради работы сыщика ты пойдешь на все, только у Игоря Маркова никогда не было никакого агентства.
   – Что ты имеешь в виду? – изумилась я.
   – Ничего особенного. Господин Марков занимался оптовой торговлей продуктами: макароны, растительное масло, сахар… имел несколько точек на оптовом рынке.
   – Не может быть! Я собственноручно правила отчеты для клиентов.
   – Значит, он занимался сыском незаконно, без лицензии. Фамилии клиентов можешь назвать?
   Я растерянно покачала головой.
   – Вот видишь! К тому же убитый…
   – Убитый?!
   – Чему ты так удивляешься? Игоря Маркова предварительно отравили. Вскрытие обнаружило увеличение размеров почки, корковый слой утолщен, имеются красные полосы и точки.
   Меня начало тошнить. Какой ужас! Только что я разговаривала с человеком, и вот он уже разделан, словно свинина на рынке.
   – Не скрою, – продолжал Дегтярев, удовлетворенно поглядывая на мое слегка перекосившееся лицо, – у сотрудников органов родилась официальная версия. Ты, моя радость, какое-то время состояла с покойным в интимных отношениях, поэтому он взял тебя на работу и платил абсолютно невероятную для подобного места зарплату. Скорее всего ему надоела любовница, и Марков просто решил откупиться от назойливой бабы. Но ты никак не хотела отпускать мужика, поэтому решила убить его. Отравить. Что и выполнила с милой непосредственностью, прямо после очередных любовных утех.
   – Бред сумасшедшего. Зачем же я тогда подожгла квартиру?
   – Хотела представить все как несчастный случай. Но произошла беда: вы легли, покурили, заснули… Сплошь и рядом такое случается.
   – И вызвала пожарных?
   – Конечно, сама-то погибать не хотела, вот и дождалась нужного момента, чтобы представить дело как отравление угарным газом…
   – Бред, бред! – заорала я так, что мирно дремавший Хучик подскочил на полметра от пола. – Ну за каким чертом мне было тащить мужика на лестничную клетку? Абсолютно нелогично. Тогда уж следовало оставить его в полыхающей квартире!
   – Действительно, тут маленькая неувязка, – мирно согласился Дегтярев, вертя в руках чашку, – только вот у следователя свое объяснение. Ему, видишь ли, кажется, что совершенное убийство слегка повлияло на твою психику и у тебя начался реактивный психоз. Увидела дело рук своих, спонтанно раскаялась и решила спасти любовника. Этакий психологический выверт.
   Я обозлилась окончательно:
   – Совершенно не подвержена никаким психозам! Если уж решу убить кого-нибудь, так сделаю все по высшему классу и без истерических припадков. Кстати, готова отправиться к милицейскому гинекологу, пусть обследует и подтвердит, что я не спала с этим мужиком!
   – Ну и что это докажет? – ухмыльнулся полковник. – Просто в последний раз не потрахались, связь-то была, или намекаешь, что после четырех супругов все еще девственница?
   – Нет, – завопила я, чувствуя, что теряю самообладание, – никаких отношений я с Игорем не заводила, хотела только поработать в его конторе, понимаешь?
   – Ой ли? – ухмыльнулся Александр Михайлович. – А вот свидетели утверждают другое.
   – Кто?
   – Во-первых, супруга Маркова сообщила, что некая дама неоднократно звонила ему домой и буквально изводила несчастную бабу требованиями развестись с Игорем. Потом обнаглела окончательно и заявилась в гости. Она чуть не треснула тебя кастрюлькой по башке. Еле сдержалась, говорит.
   – О боже! Я и впрямь заходила к ним, но только абсолютно случайно, вместе с Виталием Орловым, ведь рассказывала только что.
   – Адрес и телефон Орлова, – потребовал полковник.
   Я потрясенно молчала.
   – Не знаю.
   – Вот видишь! А еще соседка Соколовой, Алла Симонова вспоминает, что частенько видела худенькую элегантно одетую блондинку, проскальзывавшую быстрее тени в квартиру напротив. Дама старательно прятала лицо, но Аллочка все же разглядела голубые глаза и правильные черты лица. Кстати, это именно она приютила тебя вчера. Говорит, страшно похожа, просто одно лицо. Да еще та дама приезжала на бордовом «Вольво». Вот номер она, к сожалению, не помнит.
   – В Москве десятки бордовых «Вольво», – огрызнулась я.
   – Да, но у твоего на заднем стекле болтается утенок Дональд Дак, а бампер слегка погнут.
   – Ну и что? Случайно задела ворота и никак не исправлю…
   – В общем-то ничего, но полюбовница Маркова тоже привесила идиотское водоплавающее и исковеркала где-то бампер. Аллочка – девушка глазастая, все разглядела. Странное, даже мистическое совпадение, не находишь?
   Я молчала, не в силах раскрыть рот. Вдруг в голову пришла мысль:
   – А когда он умер?
   – Женя предполагает, что около восьми вечера.
   – Так я была дома. И потом это неправда. Игорь позвонил в девять, как раз начиналась программа «Время».
   – Может, «Вести»?
   – Нет-нет, именно на первом канале, такая специфическая музыка. И свидетели есть. Зайка еще ругалась, что не помогаю ей потолок красить, а уезжаю.
   – Ольга, поди сюда! – громовым голосом крикнул Александр Михайлович.
   – Ну что тебе? – недовольно отозвалась Зайка, появляясь на пороге.
   Волосы невестка убрала под бейсболку, а на тело натянула старый джинсовый комбинезон. Вместе с Ольгой в комнату вплыл резкий запах краски. Собаки тут же расчихались.
   – Помнишь, когда твоя удалая свекровь вчера уходила из дому?
   Ольга нахмурилась.
   – А она, можно сказать, и не приходила. Влетела в полдевятого, волосы торчком, глаза горят, а через полчаса ей позвонили, и все… Нет видения, испарилось практически без слов. Между прочим, у всех моих подруг бабушки тихонечко сидят дома, носочки внукам вяжут… – И она выскочила в коридор, хлопнув дверью.
   Александр Михайлович вздохнул.
   – Совсем плохо.
   – Почему?
   – Любой следователь сразу заподозрит спектакль. Сначала убила, потом принеслась домой, чтобы обеспечить себе алиби.
   – Но он мне звонил!
   – Это ты говоришь!
   – Зайка слышала.
   – Только звонок, трубку она ведь не снимала?
   – Нет.
   – Грош цена тогда ее свидетельству, мало ли кто звонил, а ты соврала.
   – Сразу после работы я поехала с Виталием обедать, в восемь еще ела.
   – Сообщи название ресторана, спросим официально мэтра…
   – «Макдоналдс» на Тверской.
   Полковник уставился на меня во все глаза, потом фыркнул:
   – Это было бы смешно, когда бы не было так грустно…
   Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Потом Дегтярев произнес:
   – Ладненько. Поскольку мы с тобой старые приятели, формально я не имею права вести следствие. Дело принял Крахмальников. Но, как ты сама понимаешь, я буду помогать ему изо всех сил. Времени у нас месяц. За этот срок я должен разобраться во всем. Странная, однако, штука приключилась с тобой.
   – Веришь мне?
   – Слишком хорошо тебя знаю, поэтому верю. Но больше никто не поверит. Единственный способ избавить тебя от СИЗО и суда – найти настоящего преступника. Но, честно говоря, я пока совершенно не понимаю, кто это сделал, а главное – зачем? Считай, что ты дала подписку о невыезде. Сиди дома, не носись по городу. Кстати, если решишь смыться в Париж от греха подальше, у меня будут очень серьезные неприятности. Поняла?
   Я кивнула.
   – Только детям не рассказывай.
   – Пока не буду, – пообещал Дегтярев и ушел.
   Не успела я закрыть за ним дверь и перевести дух, как из гостиной донесся грохот, звон и Ольгин крик. Я ринулась на шум.
   Посередине комнаты сидела Зайка, сжимая рукой ногу.
   – Что случилось? – испугалась я, разглядывая опрокинутую банку с краской.
   – Упала, – процедила сквозь зубы Ольга. – Ой как больно, кажется, ногу сломала!
   Я кинулась к телефону вызывать «Скорую помощь». Машина почему-то пришла сразу. Защитного цвета «рафик» замер у ворот. Из пахнущего бензином салона выбрался молодой щупленький доктор с железным ящиком в руках.
   – Где больной? – осведомился он суровым голосом, всем своим видом показывая, что шутить не намерен.
   Я повела эскулапа в дом. Ольга продолжала сидеть на застеленном картоном полу. Доктор кинул взгляд на ногу и вынес вердикт:
   – На перелом не слишком похоже, но рентген сделать надо, возможна микротрещина. Только травмопункт обслуживает исключительно с московской пропиской.
   – Ложкино относится к столице, – успокоила я паренька, – мы живем тут постоянно, и полис на руках.
   – Совершенно не сомневаюсь, что вы москвичка, – отрезал доктор, – а вот малярша откуда: Молдавия, Украина?
   – Это моя невестка, – быстренько прояснила я ситуацию.
   У врача на лице промелькнуло что-то напоминающее жалость, но он удержался и ничего не сказал о жадных, богатых свекровях, заставляющих безропотных невесток делать ремонт собственными руками.
   Кое-как мы влезли в «рафик». Внутри парадоксальным образом было одновременно холодно и душно. Зайка затряслась. Я подумала, что она замерзла, и накинула ей поверх шубки застиранное байковое одеяльце, валявшееся на носилках. Но Ольга скинула его и, корчась от смеха, ткнула пальцем в большой лист, прикрепленный на дверце микроавтобуса. «Список оборудования «Скорой помощи»: одна подушка, одно одеяло, носилки, два запасных колеса, огнетушитель».
   – Зачем это тут? – удивилась я, разглядывая грязные внутренности автобусика без каких-либо признаков медицинской аппаратуры.
   – Наверное, чтобы больные не уперли, – веселилась Зайка. – Интересно, а как они оказывают помощь при инфаркте или инсульте?
   – Небось кладут на носилки, а сверху наваливают подушку, чтобы несчастный поскорее отключился, – ляпнула я.
   Машина тем временем, резво проскакав по всем ухабам, затормозила у какого-то дома.
   – Дальше не проедем, – сообщил доктор, – вылазьте, пешкодралом придется.
   – Почему? – в один голос изумились мы.
   – Там мостик через овраг сломался, еще летом.
   Мы медленно проковыляли по замерзшему тротуару, потом свернули налево и очутились перед забором.
   – Вот сюда, – велел доктор и пролез между прутьями. – С вами легко, вы тощенькие. Кто пожирнее – застревают.
   – Интересно, – продолжала веселиться Зайка, – а если человек на носилках, то как?
   – Перебрасывают через забор или пристегивают ремнями и проталкивают боком, – снова не удержалась я. – Это такой своеобразный естественный отбор. Выдержал дорогу от дома до больницы, выжил – станут лечить, не дотянул – ну что же, слабому в седле не место.
   – Ну и глупости несете, – оскорбился парень, – а по виду интеллигентная дама. Лежачего вокруг обносим, там ворота, метров пятьсот пройти. Просто я решил путь сократить. Ну народ! Всем недовольны. Приехали в момент, помощь оказали, в травмопункт везем… Ничего у вас страшного нет. Подумаешь, ногу повредила. Раз идет – следовательно, полный порядок.