– Вот где ты работаешь, не вижу, – честно призналась Тома.
Я перевела дух. Никому из соседей я не сообщала, что являюсь совладелицей детективного агентства, которое создано на паях с Ниной Косарь, бывшим следователем районного отделения милиции. Наша контора не претендует на звание лидера, но вполне крепко стоит на ногах и заслужила хорошую репутацию. В апреле я всегда ухожу в отпуск. Почему для отдыха выбрала именно этот весенний месяц? Опыт подсказывает, что на рынке частных розыскных услуг есть два «мертвых» сезона – апрель и август. Еще штиль наступает накануне Нового года и в первые числа января. Нина – мать двоих сыновей-школьников, поэтому ей нужен август. Я не люблю ездить в жаркие страны, лежать на пляже и купаться, лучше всего мне в Мопсине, на диване, с книгой в одной руке и шоколадкой в другой, поэтому я бездельничаю в апреле. Ну а в дни царствования Деда Мороза мы с Ниной гуляем сообща. Не следует всем говорить о службе, в Мопсине я представилась менеджером.
Я покосилась на засаленные карты и быстро сказала:
– Спасибо, о работе не надо. Она не интересная, торгую понемногу.
– Сейчас ты решаешь какую-то проблему. Она тебя мучает, поэтому ты и пришла сюда. Спрашивай – отвечу, – кивнула Тома.
Прозорливость хозяйки настолько меня удивила, что я, недолго думая, брякнула:
– Кто жил в нашем доме раньше?
Тамара спокойно собрала колоду.
– Насплетничали про привидение? Ну, есть легенда про убитого купца. Вроде его дух по участку бродит и хозяевам мстит.
– Но это же ерунда? – дрожащим голосом спросила я.
Макеева пожала плечами.
– Я человек верующий, в церковь хожу, поэтому с призраками общаться не стану. Хочешь мой совет? Позови батюшку, пусть он коттедж освятит, тогда ничто черное к дому не приблизится. Могу с отцом Алексием сама договориться.
– Все так плохо? – испугалась я.
Тамара улыбнулась.
– Да нет. Мопсино давно существует, в каждом дворе своя напасть. У Леонтьевых вечно животные дохнут, никто не приживается; Карповы ребенка родить не смогли; у Прошкиных никогда денег нет. Болтает народ всякое. Дескать, прапрапрадед Олега Леонтьева людей на дороге грабил, собак убивал, кошек мучил, оттого на его дворе четвероногие погибают. А Матрена Карпова вроде местным бабам в тридцатые годы прошлого века тайком аборты делала, за что теперь ее внукам господь наследника не дает. Степан Прошкин как будто накануне Первой мировой войны, что в тысяча девятьсот четырнадцатом году приключилась, у местного церковного старосты казну украл, и в наказание за грех предка теперь семья вечно рубли теряет, какое дело ни начнут – прогорают с треском. А у вас привидение! Его, кстати, многие видели. Зинка Забелина чуть ума не лишилась, до сих пор ту историю вспоминает.
– Забелина? – переспросила я. – Никогда эту фамилию не слышала. Хотя со всеми жителями деревни я познакомиться еще не успела.
– Зинаида теперь в Кукушкино перебралась, – пояснила гадалка, – а участок свой Ефремовым продала, давно дело было. Очень уж ее тот неживой купец напугал! Но ты не бойся, вас привидение не тронет, оно тихое – по дому пошастает, повздыхает и спрячется. Если с ним случайно столкнешься, не ори, не убегай, веди себя спокойно.
– Хорошо тебе советовать, – вздрогнула я, невольно тоже переходя на «ты». – Боюсь, не смогу сохранить выдержку, завою от страха сиреной!
– Это неправильно, – поучала меня Макеева. – Купцу только того и надо, ему приятно людей пугать. Поймет твой ужас и захочет им постоянно питаться, будет из-за каждого угла на тебя налетать, руками размахивать. Надо с ним вежливо поздороваться, поклониться и сказать: «Доброго вам вечера, дядюшка, здорово, что навестили, вам на кухне ужин приготовлен». А потом уходи, но медленно. Только не забудь у плиты чашку молока и кусок хлеба оставить. Купец пойдет, увидит еду, полакомится и поймет: тут его не боятся.
– Отличный совет, – хриплым голосом выговорила я, – спасибо, не премину им воспользоваться.
– Вот и ладно, – одобрила Тамара. – Еще лучше, если ты его по имени окликнешь, тогда вы подружитесь, он вам помогать станет, потерянные вещи принесет, недругов отпугнет, домовым хорошим будет.
– А как его зовут? – тут же спросила я.
– Сама придумай, – посоветовала Макеева. – Главное, чтобы имечко ему понравилось. Всякие там Арнольды-Эдуарды-Игнасио не подойдут, выбирай старинное русское. Знаешь, как от привидения ответ получить?
– Нет, никогда до сих пор не беседовала с призраками, – честно призналась я.
– Надо соблюсти несколько правил, – охотно поделилась секретами Тома. – Первое. Говори уважительно, но без подобострастия. Второе. Имена перечисляй медленно, он зашумит, когда приятное услышит. Третье. Ничего не бойся!
– Говорят, в нашем доме убийца жила, – жалобно пропищала я.
Макеева скрестила руки на груди.
– Брешут.
– Татьяна Привалова, – не сдалась я.
Тамара со вкусом чихнула.
– От народ! Ну что за люди? Вечно не туда носом лезут. Не переживай, обычное дело. Дочь приревновала отца к сыну. Сколько таких случаев! И убила Танька мальчишку в лесу, в овраге, никакого отношения ни к избе, ни к участку это не имеет.
– Разве Миша был сын Федора? – удивилась я.
Тамара махнула рукой.
– Болтали такое. Дескать, из-за измены мужа Ирка и померла, сердце у нее не выдержало. Федька с Ветой в городе познакомился, они в одном институте работали. Спору нет, Ирка Привалову совсем не подходила, она, земля ей пухом, совсем тупой была, по складам читала. А Федор ученый, сам книги писал. Правда, Ира хорошая хозяйка была, жарила, варила, пекла, банки закручивала по сто штук. Но только о чем Феде с ней говорить, об огурцах? Вот он и скорефанился с Иветтой, та ему ровня, имелись у них темы для беседы. На Ирке Федька по принуждению женился, по залету, – испугался, что за совращение посадят. Вместе они не один год прожили, а потом добрые люди стуканули Ирке: «Твой мужик вторую семью имеет, там сын родился».
– Это правда? – перебила я.
Тамара хмыкнула.
– Свечку я не держала. Ирка один раз, давно еще, ко мне прибегала, в ногах валялась, просила приворот любимому сделать. Но я ей объяснила: этим не занимаюсь, могу лишь карты раскинуть.
– И какой расклад вышел? – проявила я неуместное любопытство.
– Секрет, – серьезно ответила Макеева. – Что кому напророчила, посторонним не разбалтываю.
Тома начала тасовать карты.
– Тысячи детей живут с мачехами, ругаются со сводными братьями-сестрами, но не помышляют об их убийстве, – пробормотала я. – Можно сколько угодно сетовать на обстоятельства или говорить о несправедливости судьбы, но решение лишить жизни другого человека убийца всегда принимает самостоятельно. Приваловой исполнилось восемнадцать лет, она по закону ответила за свои поступки.
Тамара внимательно на меня посмотрела.
– Таню осудили, а Федя с Ветой уехали. Дом они продали, он несколько раз менял хозяев, последний владелец в нем не жил, сдавал его как дачу. Потом коттедж долго пустым стоял, а затем вы появились. Мой тебе совет: не копайся в чужом грязном белье, ненароком редкостную гадость нарыть можно. Если тебя так беспокоит история дома, то не следовало связываться со вторичкой, всегда лучше новый особняк строить, потому что у любой квартиры, если в ней люди жили, своя биография есть.
– Бывшая хозяйка нам ни словом ни о Приваловых, ни о привидении не обмолвилась, – возразила я.
– Вероятно, никто из тех, кто сюда переезжал, правды не знал, – защитила женщину Тома. – Федор хотел от недвижимости избавиться. А какой же продавец про свои неприятные тайны покупателю поведает? Расхвалил участок, поселок, цену чуть снизил – и положил деньги в карман.
Тамара зябко поежилась и накинула на плечи шаль.
– Похоже, дух пришел.
Я, тоже уловив дуновение сквозняка, испугалась.
– Чей?
Гадалка щелкнула языком.
– Не знаю, я не медиум, с загробным миром в контакт не вступаю, только кожей их ощущаю – холодно делается. Если температура внезапно понижается – стопроцентно дверь на тот свет приоткрылась. Может, Ира явилась?
Мне захотелось перекреститься. Необычное желание для женщины, которая даже «Отче наш» не сразу вспомнит.
Глава 9
Глава 10
Я перевела дух. Никому из соседей я не сообщала, что являюсь совладелицей детективного агентства, которое создано на паях с Ниной Косарь, бывшим следователем районного отделения милиции. Наша контора не претендует на звание лидера, но вполне крепко стоит на ногах и заслужила хорошую репутацию. В апреле я всегда ухожу в отпуск. Почему для отдыха выбрала именно этот весенний месяц? Опыт подсказывает, что на рынке частных розыскных услуг есть два «мертвых» сезона – апрель и август. Еще штиль наступает накануне Нового года и в первые числа января. Нина – мать двоих сыновей-школьников, поэтому ей нужен август. Я не люблю ездить в жаркие страны, лежать на пляже и купаться, лучше всего мне в Мопсине, на диване, с книгой в одной руке и шоколадкой в другой, поэтому я бездельничаю в апреле. Ну а в дни царствования Деда Мороза мы с Ниной гуляем сообща. Не следует всем говорить о службе, в Мопсине я представилась менеджером.
Я покосилась на засаленные карты и быстро сказала:
– Спасибо, о работе не надо. Она не интересная, торгую понемногу.
– Сейчас ты решаешь какую-то проблему. Она тебя мучает, поэтому ты и пришла сюда. Спрашивай – отвечу, – кивнула Тома.
Прозорливость хозяйки настолько меня удивила, что я, недолго думая, брякнула:
– Кто жил в нашем доме раньше?
Тамара спокойно собрала колоду.
– Насплетничали про привидение? Ну, есть легенда про убитого купца. Вроде его дух по участку бродит и хозяевам мстит.
– Но это же ерунда? – дрожащим голосом спросила я.
Макеева пожала плечами.
– Я человек верующий, в церковь хожу, поэтому с призраками общаться не стану. Хочешь мой совет? Позови батюшку, пусть он коттедж освятит, тогда ничто черное к дому не приблизится. Могу с отцом Алексием сама договориться.
– Все так плохо? – испугалась я.
Тамара улыбнулась.
– Да нет. Мопсино давно существует, в каждом дворе своя напасть. У Леонтьевых вечно животные дохнут, никто не приживается; Карповы ребенка родить не смогли; у Прошкиных никогда денег нет. Болтает народ всякое. Дескать, прапрапрадед Олега Леонтьева людей на дороге грабил, собак убивал, кошек мучил, оттого на его дворе четвероногие погибают. А Матрена Карпова вроде местным бабам в тридцатые годы прошлого века тайком аборты делала, за что теперь ее внукам господь наследника не дает. Степан Прошкин как будто накануне Первой мировой войны, что в тысяча девятьсот четырнадцатом году приключилась, у местного церковного старосты казну украл, и в наказание за грех предка теперь семья вечно рубли теряет, какое дело ни начнут – прогорают с треском. А у вас привидение! Его, кстати, многие видели. Зинка Забелина чуть ума не лишилась, до сих пор ту историю вспоминает.
– Забелина? – переспросила я. – Никогда эту фамилию не слышала. Хотя со всеми жителями деревни я познакомиться еще не успела.
– Зинаида теперь в Кукушкино перебралась, – пояснила гадалка, – а участок свой Ефремовым продала, давно дело было. Очень уж ее тот неживой купец напугал! Но ты не бойся, вас привидение не тронет, оно тихое – по дому пошастает, повздыхает и спрячется. Если с ним случайно столкнешься, не ори, не убегай, веди себя спокойно.
– Хорошо тебе советовать, – вздрогнула я, невольно тоже переходя на «ты». – Боюсь, не смогу сохранить выдержку, завою от страха сиреной!
– Это неправильно, – поучала меня Макеева. – Купцу только того и надо, ему приятно людей пугать. Поймет твой ужас и захочет им постоянно питаться, будет из-за каждого угла на тебя налетать, руками размахивать. Надо с ним вежливо поздороваться, поклониться и сказать: «Доброго вам вечера, дядюшка, здорово, что навестили, вам на кухне ужин приготовлен». А потом уходи, но медленно. Только не забудь у плиты чашку молока и кусок хлеба оставить. Купец пойдет, увидит еду, полакомится и поймет: тут его не боятся.
– Отличный совет, – хриплым голосом выговорила я, – спасибо, не премину им воспользоваться.
– Вот и ладно, – одобрила Тамара. – Еще лучше, если ты его по имени окликнешь, тогда вы подружитесь, он вам помогать станет, потерянные вещи принесет, недругов отпугнет, домовым хорошим будет.
– А как его зовут? – тут же спросила я.
– Сама придумай, – посоветовала Макеева. – Главное, чтобы имечко ему понравилось. Всякие там Арнольды-Эдуарды-Игнасио не подойдут, выбирай старинное русское. Знаешь, как от привидения ответ получить?
– Нет, никогда до сих пор не беседовала с призраками, – честно призналась я.
– Надо соблюсти несколько правил, – охотно поделилась секретами Тома. – Первое. Говори уважительно, но без подобострастия. Второе. Имена перечисляй медленно, он зашумит, когда приятное услышит. Третье. Ничего не бойся!
– Говорят, в нашем доме убийца жила, – жалобно пропищала я.
Макеева скрестила руки на груди.
– Брешут.
– Татьяна Привалова, – не сдалась я.
Тамара со вкусом чихнула.
– От народ! Ну что за люди? Вечно не туда носом лезут. Не переживай, обычное дело. Дочь приревновала отца к сыну. Сколько таких случаев! И убила Танька мальчишку в лесу, в овраге, никакого отношения ни к избе, ни к участку это не имеет.
– Разве Миша был сын Федора? – удивилась я.
Тамара махнула рукой.
– Болтали такое. Дескать, из-за измены мужа Ирка и померла, сердце у нее не выдержало. Федька с Ветой в городе познакомился, они в одном институте работали. Спору нет, Ирка Привалову совсем не подходила, она, земля ей пухом, совсем тупой была, по складам читала. А Федор ученый, сам книги писал. Правда, Ира хорошая хозяйка была, жарила, варила, пекла, банки закручивала по сто штук. Но только о чем Феде с ней говорить, об огурцах? Вот он и скорефанился с Иветтой, та ему ровня, имелись у них темы для беседы. На Ирке Федька по принуждению женился, по залету, – испугался, что за совращение посадят. Вместе они не один год прожили, а потом добрые люди стуканули Ирке: «Твой мужик вторую семью имеет, там сын родился».
– Это правда? – перебила я.
Тамара хмыкнула.
– Свечку я не держала. Ирка один раз, давно еще, ко мне прибегала, в ногах валялась, просила приворот любимому сделать. Но я ей объяснила: этим не занимаюсь, могу лишь карты раскинуть.
– И какой расклад вышел? – проявила я неуместное любопытство.
– Секрет, – серьезно ответила Макеева. – Что кому напророчила, посторонним не разбалтываю.
Тома начала тасовать карты.
– Тысячи детей живут с мачехами, ругаются со сводными братьями-сестрами, но не помышляют об их убийстве, – пробормотала я. – Можно сколько угодно сетовать на обстоятельства или говорить о несправедливости судьбы, но решение лишить жизни другого человека убийца всегда принимает самостоятельно. Приваловой исполнилось восемнадцать лет, она по закону ответила за свои поступки.
Тамара внимательно на меня посмотрела.
– Таню осудили, а Федя с Ветой уехали. Дом они продали, он несколько раз менял хозяев, последний владелец в нем не жил, сдавал его как дачу. Потом коттедж долго пустым стоял, а затем вы появились. Мой тебе совет: не копайся в чужом грязном белье, ненароком редкостную гадость нарыть можно. Если тебя так беспокоит история дома, то не следовало связываться со вторичкой, всегда лучше новый особняк строить, потому что у любой квартиры, если в ней люди жили, своя биография есть.
– Бывшая хозяйка нам ни словом ни о Приваловых, ни о привидении не обмолвилась, – возразила я.
– Вероятно, никто из тех, кто сюда переезжал, правды не знал, – защитила женщину Тома. – Федор хотел от недвижимости избавиться. А какой же продавец про свои неприятные тайны покупателю поведает? Расхвалил участок, поселок, цену чуть снизил – и положил деньги в карман.
Тамара зябко поежилась и накинула на плечи шаль.
– Похоже, дух пришел.
Я, тоже уловив дуновение сквозняка, испугалась.
– Чей?
Гадалка щелкнула языком.
– Не знаю, я не медиум, с загробным миром в контакт не вступаю, только кожей их ощущаю – холодно делается. Если температура внезапно понижается – стопроцентно дверь на тот свет приоткрылась. Может, Ира явилась?
Мне захотелось перекреститься. Необычное желание для женщины, которая даже «Отче наш» не сразу вспомнит.
Глава 9
Домой я вернулась в удрученном состоянии и сразу принялась за уборку. Стоит ли рассказывать домашним историю семьи Приваловых? Надо ли показывать им превращенный в жилую комнату подвал?
Спустя час я слегка успокоилась и решила держать язык за зубами. На майские праздники Лиза и Кирюша уедут на десять дней в Лондон – дети отправятся шлифовать английский язык, а Катя, Сережа и Юлечка собрались в Египет, покупаться в море и поесть свежей клубники. Я останусь одна, куплю на стройрынке сухую смесь и тщательно забетонирую вход в погреб, потом насыплю сверху земли, положу дерн и установлю там фигуру собаки из какого-нибудь искусственного материала, который не боится ни воды, ни мороза, ни жары. Что же касаемо привидений, то ни в каких убитых купцов я не верю! Но кто сидел в подземелье?
Я выключила пылесос и решительно направилась к телефону. Надо позвонить Олесе Рыбаковой и дать ей задание.
– Слушаю, – сухо сказала Олеська.
– Это Лампа, – быстро представилась я.
В голосе Рыбаковой зазвучали человеческие нотки.
– Привет, как дела?
– Все чудесно, дети здоровы, собаки скачут, – скороговоркой оттарабанила я. И без перехода стала диктовать: – Татьяна Федоровна Привалова, была прописана в деревне Мопсино, Московская область.
– Так… – официально-холодно отозвалась Олеся. – Что надо?
– Все! – заявила я. – Обстоятельства дела, где она отбывала срок, куда направилась после освобождения, имеет ли родственников, их адреса.
– Понятно, – коротко ответила Рыбакова.
– Сведения нужны срочно, – предупредила я.
– Неудивительно, – мирно отреагировала Олеся. – Еще никто не обращался ко мне со словами: «Подготовь справку через месяц».
– Ты уж постарайся, – попросила я Рыбакову.
– Завтра к полудню, – пообещала Олеся.
– Так долго! – возмутилась я.
– Рабочий день к концу подходит, – уперлась Рыбакова, – следовало с утра звонить!
– Сегодня никак не получится? – ныла я.
– Нет, – отрезала Олеся.
Пришлось отсоединяться и запастись терпением. Чтобы не думать постоянно о Приваловых, я развила бурную хозяйственную деятельность: помыла пол, приготовила ужин, испекла пирог. Едва я перевела дух, как вернулись из города домашние, и вечер потек своим чередом. Кирюше задали большое упражнение по русскому, и пришлось ему помогать. Лиза пыталась найти в Интернете выкройку для будущей куклы, которую выставят на благотворительном аукционе, но когда ее нашла, выяснилось, что девочка не понимает, как разложить ткань, и я, ясное дело, вооружилась мелком и ножницами.
Около часа ночи меня, крепко спавшую, разбудило странное копошение в коридоре. Сначала я подумала, что в спальню рвется кто-то из собак, но потом протерла глаза и обнаружила всех четырех мопсов на собственной кровати, Рейчел дрыхла в кресле, а Рамик свернулся клубочком на ковре у окна. Решив, что звук мне почудился спросонья, я снова улеглась, натянула на плечи одеяло, сунула правую руку под подушку, счастливо вздохнула и услышала из-под двери:
– Уффф!
Тот, кто имеет в доме животных, тут же поймет, о чем я веду речь. Если вы решили запереться в комнате и не пускать туда пса, то он ляжет на пол, вплотную придвинет нос к щели под дверью и начнет шумно вздыхать, надеясь образумить хозяина. Наши собаки не раз проделывали такой фокус. Но сейчас-то стая в полном составе мирно спит в моей спальне.
Я еще раз глянула на мопсов и поразилась. Муля, Феня, Капа и Ада, поджав хвосты, мелко-мелко тряслись. Похоже, подружек охватил страх. Рейчел с Рамиком тоже продемонстрировали явные признаки испуга: стаффордшириха шмыгнула под кровать, а двортерьер умудрился заползти в узкое пространство между комодом и стеной.
– Уффф, – повторил кто-то в коридоре.
Муля взвизгнула, Капа закашляла, Феня засопела, Ада распласталась под подушкой, а Рейчел и Рамик предпочли притвориться мертвыми.
Мне стало страшно.
– Кто там? – пытаясь придать голосу твердость, спросила я.
– Уффф, – ответили из коридора.
– Кирюша, прекрати баловаться! – приказала я. – Иди спать, ночь на дворе!
– Уффф, – прошипело в ответ.
Мне захотелось забиться под одеяло, навалить на голову подушку и стать незаметной. Но место под пуховой перинкой, под которой я, мерзлячка, предпочитаю спать в любое время года, уже оккупировали Муля, Феня и Капа, а под подушкой тряслась Ада. И вообще, человека украшает смелость!
Я встала на дрожащие ноги, сделала глубокий вздох, дошагала до двери и отважно рванула ее на себя. «Только бы в коридоре стоял Кирюшка», – мелькнула в голове трусливая мысль.
Но мальчика вблизи не оказалось. Я нажала на выключатель, вспыхнувшая лампа озарила пустое пространство и – тень, шмыгнувшую в библиотеку. Я разозлилась. Кто бродит по дому? Сейчас осторожно загляну ко всем в спальни и вычислю глупого шутника. Впрочем, и так знаю, кто он. Ни Сережке, ни Юле, ни Кате, ни уж тем более Костину не придет в голову шастать по ночам и меня пугать. Кстати, Вовка живет во флигеле, а вот Кирюшик как раз рядом с библиотекой. Небось кто-то из мопсинских подростков рассказал ему местную легенду о купце, и Кирик надумал позабавиться.
Вне себя от злости, я вошла в спальню мальчика… и обнаружила его мирно спящим в кровати. Мысленно попросив у него прощения, я заглянула к Лизавете, а потом навестила и остальных. Все благополучно смотрели седьмой сон. Так кто удрал в библиотеку?
Я погасила свет, вернулась в свою спальню, села на кровать, зевнула…
– Уффф, – прошелестело из-под двери.
Меня вихрем смело с матраса. Одним прыжком я преодолела расстояние от постели до порога, дернула дверь, включила свет и зажала рот рукой.
По коридору удирало нечто неописуемое – серо-белого цвета, небольшое, лохматое. Внезапно по ногам пробежал сквозняк, моя ночная рубашка раздулась от ветра, в босую пятку ткнулось что-то мокрое и холодное.
– Мама… – прошептала я, хватаясь за косяк. – Ой, мамочка!
Послышалось бодрое чихание, и я поняла, что это Рейчел пошла посмотреть, чем занята хозяйка, и прикоснулась к моей ноге своим носом.
– Фу… – выдохнула я и погрозила Рейчухе пальцем. – Ну ты меня и напугала… Больше так не делай! Теперь двигай со мной в библиотеку!
Наши собаки понимают много фраз. Иногда мне кажется, что словарный запас у псов больше, чем у некоторых телеведущих, вот только члены стаи пока не способны разговаривать. Стаффиха великолепно меня поняла и потрусила к комнате, заставленной книжными полками. Но замерла на пороге.
Я с изумлением наблюдала за Рейчухой. Вот уж кого нельзя назвать трусливой, так это ее. Терьериха обладает крупными размерами, устрашающими клыками и острым умом. Да, Рейч благородна, никогда не начнет драку первой, толерантна к кошкам и не обращает внимания на всякую тявкающую мелочь, пытающуюся повысить собственную самооценку, яростно облаивая на улице бойцового пса. Но военные действия Рейчел не затевает по причине хорошего воспитания, а вовсе не из трусости. Несколько раз она самоотверженно бросалась на людей, желавших нам навредить. Если Рейч сообразит, что хозяевам грозит опасность, она разорвет врага на конфетти.
Но сейчас со стаффихой творилось нечто неладное. Большая треугольная голова поникла, уши прилипли к черепу, спина странно сгорбилась, хвост загнулся под живот, задние лапы затряслись.
– Кто там? – сипло поинтересовалась я, превращаясь в каменное изваяние.
Рейчел упала на брюхо и, ловко орудуя лапами, поползла в сторону лестницы. Вот уж не предполагала, что собаки способны передвигаться подобным образом…
Я решила следовать советам, которые щедро дала мне Тамара Макеева, и прошептала:
– Вы кто? Привидение? Имейте в виду, я не боюсь призраков.
Из темноты донеслось тихое шуршание.
– Оставлю вам на кухне ужин!
– Умр, – раздалось в ответ.
Я воспрянула духом. Похоже, сработало.
– Хотите, дам вам имя? Допустим… э… Андрюша!
– Ш-ш-ш, – сердито ответили из глубины библиотеки.
– Ох, простите, я ошиблась! Вам не нравятся современные имена? Хотя Андреем звали Рублева, и вообще на Руси было много Андреев, – зачастила я. – Но если вам не по душе, то настаивать не стану. Иван?
В комнате сгустилось молчание.
– Ничего, ничего, – залебезила я. – Петр? Павел? Тимофей? Олег? Владимир? Никон? Митрофан?
Запас старинных имен начал иссякать. Лучше всего было сейчас взять энциклопедию имен, у нас есть такая, но она стоит в самом дальнем углу библиотеки, и для того, чтобы дойти до него, нужно пересечь всю комнату, а я категорически не способна на такой подвиг. Пришлось судорожно рыться в памяти.
– Кирилл? Мефодий? Изяслав? Малюта?
Раздалось тихое попискивание.
– Вам понравился Малюта? – на всякий случай переспросила я. – Лично у меня это имечко ассоциируется лишь с фамилией Скуратов. Малюта Скуратов! Считается, что верный слуга Ивана Грозного был очень жестоким человеком, хотя правды мы никогда не узнаем. Неужели вам хочется откликаться на Малюту Скуратова? Может, лучше остановимся на Тихоне, а? Тиша – очень мило, ласково, по-домашнему.
И тут до моего слуха донесся звук, описать который я не берусь. Он был тихим, но таким странным, что мой желудок моментально рухнул в пятки, сердце заколотилось о ребра, а волосы на затылке встали дыбом.
– Хорошо, хорошо, – с огромным трудом выдавила я из себя, – вы Малюта Скуратов. Сейчас побегу, поставлю около плиты ваш ужин. Главное, не нервничайте, а то еще, не дай бог, гипертонический криз заработаете.
Удивляясь собственной глупости, я, продолжая бормотать о необходимости сохранять спокойствие, пятясь задом, добралась до лестницы и на цыпочках спустилась вниз. «Лампа, ты невиданная дурочка! – ругала я себя напропалую. – Разве у привидения может быть повышенное давление? У призрака нет крови в жилах. И пугать Малюту Скуратова ухудшением здоровья полнейшее идиотство. Он уже несколько столетий как умер, чего ему бояться?»
В семь утра меня разбудил истошный вопль:
– Лампа!!!
Я скатилась с кровати и заорала в ответ:
– Что???
– Зачем кричишь? – удивился Кирюшка, стоявший на пороге.
– Ты первый начал, – ответила я. – Господи, испугал-то как!
– Уже давно пора вставать, – сурово заявил негодник.
– У меня отпуск, – напомнила я, – могу спать до обеда.
– Извини, забыл! – Кирик хлопнул себя ладонью по лбу. – Ну, пока, мы в школу уезжаем.
– Эй, ты зачем приходил? – опомнилась я.
– «До свидания» сказать, – ответил Кирюшка и бочком просочился в коридор.
Как всегда, он не закрыл за собой плотно дверь, и я услышала шепоток Лизы:
– Сказал?
– Ну… в принципе… как посмотреть, – замямлил Кирик.
– Сказал? – повторила Лизавета.
– Нет, – признался Кирилл.
– Трус! – заклеймила его девочка.
– Сама почему не хочешь? – ринулся в бой Кирюшка.
– Я женщина, – с достоинством заявила Лизавета, – за нас проблемы должны решать мужчины.
– Лучше вечером, сейчас она не в настроении, – заявил Кирик.
– Долго мне вас ждать? – закричал со двора Сергей. – Попадем в пробку!
Голоса детей начали удаляться, потом стихли. Я умылась, спустилась вниз и нашла на столе около плиты полный стакан молока, в котором плавала муха. Малюта Скуратов отверг угощение. То ли ему не по вкусу питье из пакета (небось в реальной жизни он лакомился натуральными сливочками), то ли призрак крайне брезглив. Впрочем, я бы тоже не стала пить молоко с утонувшим в нем насекомым.
Дети снова навели порядок, запустили посудомойку и убрали со стола крошки. Желание заполучить кошку крепло у них день ото дня.
Я выпила кофе и решила посмотреть, сколько котлет осталось после вчерашнего ужина, но не нашла стеклянную кастрюльку. Сначала я удивилась: отлично помню, что пожарила вчера двадцать бифштексов. Юля, Лиза и Катюша съели по одному, Сережка с Кирюшей по два, а Вовка осилил три штуки. Произведем элементарное математическое действие и получим десять. Значит, столько же сейчас должно находиться в симпатичной посудине из огнеупорного материала. Мне свойственно некоторое занудство, я никогда не поставлю в холодильник сковородку, всегда переложу еду в чистую тару. И вчера поступила точно так же. Но котлеты были еще горячими, поэтому, отправляясь спать, я громко попросила:
– Тот, кто последним покинет кухню, должен убрать остывшую еду.
Однако, когда я ночью отправилась наливать Малюте Скуратову молоко, бифштексы по-прежнему были на плите. Почему я сама не запихнула их на полку холодильника? Спросите что-нибудь полегче. Не знаю! И все же сейчас котлет нигде не было, а я отлично знаю, что у нас ни дети, ни взрослые не станут завтракать котлетами. Так где еда?
Спустя час я слегка успокоилась и решила держать язык за зубами. На майские праздники Лиза и Кирюша уедут на десять дней в Лондон – дети отправятся шлифовать английский язык, а Катя, Сережа и Юлечка собрались в Египет, покупаться в море и поесть свежей клубники. Я останусь одна, куплю на стройрынке сухую смесь и тщательно забетонирую вход в погреб, потом насыплю сверху земли, положу дерн и установлю там фигуру собаки из какого-нибудь искусственного материала, который не боится ни воды, ни мороза, ни жары. Что же касаемо привидений, то ни в каких убитых купцов я не верю! Но кто сидел в подземелье?
Я выключила пылесос и решительно направилась к телефону. Надо позвонить Олесе Рыбаковой и дать ей задание.
– Слушаю, – сухо сказала Олеська.
– Это Лампа, – быстро представилась я.
В голосе Рыбаковой зазвучали человеческие нотки.
– Привет, как дела?
– Все чудесно, дети здоровы, собаки скачут, – скороговоркой оттарабанила я. И без перехода стала диктовать: – Татьяна Федоровна Привалова, была прописана в деревне Мопсино, Московская область.
– Так… – официально-холодно отозвалась Олеся. – Что надо?
– Все! – заявила я. – Обстоятельства дела, где она отбывала срок, куда направилась после освобождения, имеет ли родственников, их адреса.
– Понятно, – коротко ответила Рыбакова.
– Сведения нужны срочно, – предупредила я.
– Неудивительно, – мирно отреагировала Олеся. – Еще никто не обращался ко мне со словами: «Подготовь справку через месяц».
– Ты уж постарайся, – попросила я Рыбакову.
– Завтра к полудню, – пообещала Олеся.
– Так долго! – возмутилась я.
– Рабочий день к концу подходит, – уперлась Рыбакова, – следовало с утра звонить!
– Сегодня никак не получится? – ныла я.
– Нет, – отрезала Олеся.
Пришлось отсоединяться и запастись терпением. Чтобы не думать постоянно о Приваловых, я развила бурную хозяйственную деятельность: помыла пол, приготовила ужин, испекла пирог. Едва я перевела дух, как вернулись из города домашние, и вечер потек своим чередом. Кирюше задали большое упражнение по русскому, и пришлось ему помогать. Лиза пыталась найти в Интернете выкройку для будущей куклы, которую выставят на благотворительном аукционе, но когда ее нашла, выяснилось, что девочка не понимает, как разложить ткань, и я, ясное дело, вооружилась мелком и ножницами.
Около часа ночи меня, крепко спавшую, разбудило странное копошение в коридоре. Сначала я подумала, что в спальню рвется кто-то из собак, но потом протерла глаза и обнаружила всех четырех мопсов на собственной кровати, Рейчел дрыхла в кресле, а Рамик свернулся клубочком на ковре у окна. Решив, что звук мне почудился спросонья, я снова улеглась, натянула на плечи одеяло, сунула правую руку под подушку, счастливо вздохнула и услышала из-под двери:
– Уффф!
Тот, кто имеет в доме животных, тут же поймет, о чем я веду речь. Если вы решили запереться в комнате и не пускать туда пса, то он ляжет на пол, вплотную придвинет нос к щели под дверью и начнет шумно вздыхать, надеясь образумить хозяина. Наши собаки не раз проделывали такой фокус. Но сейчас-то стая в полном составе мирно спит в моей спальне.
Я еще раз глянула на мопсов и поразилась. Муля, Феня, Капа и Ада, поджав хвосты, мелко-мелко тряслись. Похоже, подружек охватил страх. Рейчел с Рамиком тоже продемонстрировали явные признаки испуга: стаффордшириха шмыгнула под кровать, а двортерьер умудрился заползти в узкое пространство между комодом и стеной.
– Уффф, – повторил кто-то в коридоре.
Муля взвизгнула, Капа закашляла, Феня засопела, Ада распласталась под подушкой, а Рейчел и Рамик предпочли притвориться мертвыми.
Мне стало страшно.
– Кто там? – пытаясь придать голосу твердость, спросила я.
– Уффф, – ответили из коридора.
– Кирюша, прекрати баловаться! – приказала я. – Иди спать, ночь на дворе!
– Уффф, – прошипело в ответ.
Мне захотелось забиться под одеяло, навалить на голову подушку и стать незаметной. Но место под пуховой перинкой, под которой я, мерзлячка, предпочитаю спать в любое время года, уже оккупировали Муля, Феня и Капа, а под подушкой тряслась Ада. И вообще, человека украшает смелость!
Я встала на дрожащие ноги, сделала глубокий вздох, дошагала до двери и отважно рванула ее на себя. «Только бы в коридоре стоял Кирюшка», – мелькнула в голове трусливая мысль.
Но мальчика вблизи не оказалось. Я нажала на выключатель, вспыхнувшая лампа озарила пустое пространство и – тень, шмыгнувшую в библиотеку. Я разозлилась. Кто бродит по дому? Сейчас осторожно загляну ко всем в спальни и вычислю глупого шутника. Впрочем, и так знаю, кто он. Ни Сережке, ни Юле, ни Кате, ни уж тем более Костину не придет в голову шастать по ночам и меня пугать. Кстати, Вовка живет во флигеле, а вот Кирюшик как раз рядом с библиотекой. Небось кто-то из мопсинских подростков рассказал ему местную легенду о купце, и Кирик надумал позабавиться.
Вне себя от злости, я вошла в спальню мальчика… и обнаружила его мирно спящим в кровати. Мысленно попросив у него прощения, я заглянула к Лизавете, а потом навестила и остальных. Все благополучно смотрели седьмой сон. Так кто удрал в библиотеку?
Я погасила свет, вернулась в свою спальню, села на кровать, зевнула…
– Уффф, – прошелестело из-под двери.
Меня вихрем смело с матраса. Одним прыжком я преодолела расстояние от постели до порога, дернула дверь, включила свет и зажала рот рукой.
По коридору удирало нечто неописуемое – серо-белого цвета, небольшое, лохматое. Внезапно по ногам пробежал сквозняк, моя ночная рубашка раздулась от ветра, в босую пятку ткнулось что-то мокрое и холодное.
– Мама… – прошептала я, хватаясь за косяк. – Ой, мамочка!
Послышалось бодрое чихание, и я поняла, что это Рейчел пошла посмотреть, чем занята хозяйка, и прикоснулась к моей ноге своим носом.
– Фу… – выдохнула я и погрозила Рейчухе пальцем. – Ну ты меня и напугала… Больше так не делай! Теперь двигай со мной в библиотеку!
Наши собаки понимают много фраз. Иногда мне кажется, что словарный запас у псов больше, чем у некоторых телеведущих, вот только члены стаи пока не способны разговаривать. Стаффиха великолепно меня поняла и потрусила к комнате, заставленной книжными полками. Но замерла на пороге.
Я с изумлением наблюдала за Рейчухой. Вот уж кого нельзя назвать трусливой, так это ее. Терьериха обладает крупными размерами, устрашающими клыками и острым умом. Да, Рейч благородна, никогда не начнет драку первой, толерантна к кошкам и не обращает внимания на всякую тявкающую мелочь, пытающуюся повысить собственную самооценку, яростно облаивая на улице бойцового пса. Но военные действия Рейчел не затевает по причине хорошего воспитания, а вовсе не из трусости. Несколько раз она самоотверженно бросалась на людей, желавших нам навредить. Если Рейч сообразит, что хозяевам грозит опасность, она разорвет врага на конфетти.
Но сейчас со стаффихой творилось нечто неладное. Большая треугольная голова поникла, уши прилипли к черепу, спина странно сгорбилась, хвост загнулся под живот, задние лапы затряслись.
– Кто там? – сипло поинтересовалась я, превращаясь в каменное изваяние.
Рейчел упала на брюхо и, ловко орудуя лапами, поползла в сторону лестницы. Вот уж не предполагала, что собаки способны передвигаться подобным образом…
Я решила следовать советам, которые щедро дала мне Тамара Макеева, и прошептала:
– Вы кто? Привидение? Имейте в виду, я не боюсь призраков.
Из темноты донеслось тихое шуршание.
– Оставлю вам на кухне ужин!
– Умр, – раздалось в ответ.
Я воспрянула духом. Похоже, сработало.
– Хотите, дам вам имя? Допустим… э… Андрюша!
– Ш-ш-ш, – сердито ответили из глубины библиотеки.
– Ох, простите, я ошиблась! Вам не нравятся современные имена? Хотя Андреем звали Рублева, и вообще на Руси было много Андреев, – зачастила я. – Но если вам не по душе, то настаивать не стану. Иван?
В комнате сгустилось молчание.
– Ничего, ничего, – залебезила я. – Петр? Павел? Тимофей? Олег? Владимир? Никон? Митрофан?
Запас старинных имен начал иссякать. Лучше всего было сейчас взять энциклопедию имен, у нас есть такая, но она стоит в самом дальнем углу библиотеки, и для того, чтобы дойти до него, нужно пересечь всю комнату, а я категорически не способна на такой подвиг. Пришлось судорожно рыться в памяти.
– Кирилл? Мефодий? Изяслав? Малюта?
Раздалось тихое попискивание.
– Вам понравился Малюта? – на всякий случай переспросила я. – Лично у меня это имечко ассоциируется лишь с фамилией Скуратов. Малюта Скуратов! Считается, что верный слуга Ивана Грозного был очень жестоким человеком, хотя правды мы никогда не узнаем. Неужели вам хочется откликаться на Малюту Скуратова? Может, лучше остановимся на Тихоне, а? Тиша – очень мило, ласково, по-домашнему.
И тут до моего слуха донесся звук, описать который я не берусь. Он был тихим, но таким странным, что мой желудок моментально рухнул в пятки, сердце заколотилось о ребра, а волосы на затылке встали дыбом.
– Хорошо, хорошо, – с огромным трудом выдавила я из себя, – вы Малюта Скуратов. Сейчас побегу, поставлю около плиты ваш ужин. Главное, не нервничайте, а то еще, не дай бог, гипертонический криз заработаете.
Удивляясь собственной глупости, я, продолжая бормотать о необходимости сохранять спокойствие, пятясь задом, добралась до лестницы и на цыпочках спустилась вниз. «Лампа, ты невиданная дурочка! – ругала я себя напропалую. – Разве у привидения может быть повышенное давление? У призрака нет крови в жилах. И пугать Малюту Скуратова ухудшением здоровья полнейшее идиотство. Он уже несколько столетий как умер, чего ему бояться?»
В семь утра меня разбудил истошный вопль:
– Лампа!!!
Я скатилась с кровати и заорала в ответ:
– Что???
– Зачем кричишь? – удивился Кирюшка, стоявший на пороге.
– Ты первый начал, – ответила я. – Господи, испугал-то как!
– Уже давно пора вставать, – сурово заявил негодник.
– У меня отпуск, – напомнила я, – могу спать до обеда.
– Извини, забыл! – Кирик хлопнул себя ладонью по лбу. – Ну, пока, мы в школу уезжаем.
– Эй, ты зачем приходил? – опомнилась я.
– «До свидания» сказать, – ответил Кирюшка и бочком просочился в коридор.
Как всегда, он не закрыл за собой плотно дверь, и я услышала шепоток Лизы:
– Сказал?
– Ну… в принципе… как посмотреть, – замямлил Кирик.
– Сказал? – повторила Лизавета.
– Нет, – признался Кирилл.
– Трус! – заклеймила его девочка.
– Сама почему не хочешь? – ринулся в бой Кирюшка.
– Я женщина, – с достоинством заявила Лизавета, – за нас проблемы должны решать мужчины.
– Лучше вечером, сейчас она не в настроении, – заявил Кирик.
– Долго мне вас ждать? – закричал со двора Сергей. – Попадем в пробку!
Голоса детей начали удаляться, потом стихли. Я умылась, спустилась вниз и нашла на столе около плиты полный стакан молока, в котором плавала муха. Малюта Скуратов отверг угощение. То ли ему не по вкусу питье из пакета (небось в реальной жизни он лакомился натуральными сливочками), то ли призрак крайне брезглив. Впрочем, я бы тоже не стала пить молоко с утонувшим в нем насекомым.
Дети снова навели порядок, запустили посудомойку и убрали со стола крошки. Желание заполучить кошку крепло у них день ото дня.
Я выпила кофе и решила посмотреть, сколько котлет осталось после вчерашнего ужина, но не нашла стеклянную кастрюльку. Сначала я удивилась: отлично помню, что пожарила вчера двадцать бифштексов. Юля, Лиза и Катюша съели по одному, Сережка с Кирюшей по два, а Вовка осилил три штуки. Произведем элементарное математическое действие и получим десять. Значит, столько же сейчас должно находиться в симпатичной посудине из огнеупорного материала. Мне свойственно некоторое занудство, я никогда не поставлю в холодильник сковородку, всегда переложу еду в чистую тару. И вчера поступила точно так же. Но котлеты были еще горячими, поэтому, отправляясь спать, я громко попросила:
– Тот, кто последним покинет кухню, должен убрать остывшую еду.
Однако, когда я ночью отправилась наливать Малюте Скуратову молоко, бифштексы по-прежнему были на плите. Почему я сама не запихнула их на полку холодильника? Спросите что-нибудь полегче. Не знаю! И все же сейчас котлет нигде не было, а я отлично знаю, что у нас ни дети, ни взрослые не станут завтракать котлетами. Так где еда?
Глава 10
Произведя тщательный обыск и не обнаружив никаких следов котлет, я позвонила Катюше.
– Я не заходила на кухню, – призналась подруга, – очень голова болела, позавтракала цитрамоном.
Юлечка, Сережка и Вовка тоже удивились моему вопросу и почти одними и теми же словами ответили:
– Я ничего, кроме йогурта, съесть утром не могу.
Лиза и Кирюша оказались недоступны, но детям слабо слопать десять здоровенных котлет. А еще вместе с ними испарилась ведь и стеклянная кастрюлька. Я пребывала в недоумении довольно долго, потом услышала телефонный звонок, стала искать трубку, увидела на полу около дивана небольшую кучку… сами понимаете чего, и сообразила: Малюта Скуратов! Это он сожрал мясо, кастрюлю прихватил с собой (уж не знаю, зачем она ему на том свете), а потом, не найдя туалета, набезобразничал на паркете. Наши собаки не станут столь разнузданно себя вести, да и их «визитные карточки» выглядят иначе.
– Мерзавец! – с чувством произнесла я.
– Ты мне? – удивилась Олеська, и я сообразила, что держу в руке сотовый.
– Нет, конечно, – опомнилась я. – Как поживаешь?
– Замечательно, – ответила Рыбакова. – У тебя все в порядке?
– Я не заходила на кухню, – призналась подруга, – очень голова болела, позавтракала цитрамоном.
Юлечка, Сережка и Вовка тоже удивились моему вопросу и почти одними и теми же словами ответили:
– Я ничего, кроме йогурта, съесть утром не могу.
Лиза и Кирюша оказались недоступны, но детям слабо слопать десять здоровенных котлет. А еще вместе с ними испарилась ведь и стеклянная кастрюлька. Я пребывала в недоумении довольно долго, потом услышала телефонный звонок, стала искать трубку, увидела на полу около дивана небольшую кучку… сами понимаете чего, и сообразила: Малюта Скуратов! Это он сожрал мясо, кастрюлю прихватил с собой (уж не знаю, зачем она ему на том свете), а потом, не найдя туалета, набезобразничал на паркете. Наши собаки не станут столь разнузданно себя вести, да и их «визитные карточки» выглядят иначе.
– Мерзавец! – с чувством произнесла я.
– Ты мне? – удивилась Олеська, и я сообразила, что держу в руке сотовый.
– Нет, конечно, – опомнилась я. – Как поживаешь?
– Замечательно, – ответила Рыбакова. – У тебя все в порядке?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента