Страница:
Сын схватил брюки, бормотнул:
– Сейчас, папочка! – И метнулся к двери. Последнее, что услышал Олег, были слова отца, обращенные к Рите:
– Право, не совсем удобно знакомиться в подобных обстоятельствах. Я, как вы уже поняли, папа Олега. А как зовут вас, мой ангел? Одевайтесь спокойно и уезжайте.
Олег быстро вытурил приятелей и Риту. Походя он приказал бледной от страха Ире:
– Живо вымой посуду! Нет, сначала отнеси на помойку бутылки!
– Ой, он меня выдерет и дома запрет, – заканючила девчонка. – И зачем только я сюда приехала?
– Сама напросилась! – огрызнулся Олег. – Но сейчас не время сопли лить, лучше хоть какой-то порядок навести!
Но Ирину бил озноб. Тогда брат схватил стакан, плеснул туда чуть-чуть водки и сказал:
– Пей!
– Очумел? – напряглась Ира. – А запах?
– Чесноком заешь, – посоветовал Олег. – Зато алкоголь снимает напряжение. Ну, раз, два!
Сестра послушалась, и через пять минут дрожь отпустила девушку. Когда Михаил Олегович спустился в гостиную, комната выглядела вполне прилично, запах перегара и сигаретного дыма уполз в раскрытые настежь окна.
– Давайте сядем, – миролюбиво сказал отец. – Пришло время побеседовать как взрослым людям.
Ирина плюхнулась на диван около Олега и мертвой хваткой вцепилась в его ладонь, девушку снова затрясло.
– Мне очень жаль, – продолжал папа, – что приходится в таких обстоятельствах проводить беседу, я к ней не готов. Нет, конечно, рано или поздно вы бы непременно узнали правду, но я полагал ввести вас в курс дела позднее, когда вы захотите создать свои семьи. Как врач я великолепно понимаю, что… Ладно, слушайте. Ваша мать серьезно больна. Занедужила она давно, почти сразу после рождения Ирины.
– Мама умрет! – перепугалась девушка.
– Соматически она здорова, – вздохнул Михаил Олегович, – речь идет о душевном заболевании. У нее шизофрения.
– Но мы ничего особенного не замечали, – растерялся Олег.
– Я сделал все для этого. Едва наступало обострение, как я тут же изолировал мать, – объяснил отец. – Наверное, во мне погиб шпион, настолько все шито-крыто выходило. Не только вы, но и все окружающие уверены: Алевтина Марковна постоянно разъезжает по командировкам.
– Она не покидает Москву, – догадалась Ира. – В это время ты ее лечишь.
– Да, – подтвердил отец.
– И мы ничего не знали! – попытался возмутиться Олег. – Это ведь наша мать! Мы имели право на правду!
Михаил Олегович усмехнулся.
– Капризному ребенку, коим ты до сих пор являешься, знание истины лишь повредит.
– Я уже взрослый! – подскочил Олег.
Отец покачал головой.
– Спать с девушкой еще не означает стать зрелым человеком. Ты все еще глупыш. И сейчас это явно продемонстрировал. Состоявшийся мужчина сказал бы «спасибо» отцу, который уберег его от ненужных потрясений и сумел обеспечить нормальную жизнь семьи. В общем, слушайте дальше. За Алевтиной следит медсестра Лариса, но сегодня случилась беда – вашей матери удалось убежать. Я разберусь в происшедшем, но хорошо, что я сразу понял, куда она поехала. Можно сказать, нашу семью спас ангел-хранитель. Хоть я и не верю в божественную чушь, но сегодня без вмешательства таинственных сил не обошлось: Алевтина сумела добраться до дачи, ее не остановила милиция, прохожие не обратили внимания на странно одетую женщину. И вот уж что совсем невероятно: каким образом она умудрилась воспользовалась общественным транспортом? Квартира, где находилась Алевтина, расположена в двух шагах от нашего городского жилья, значит, чтобы очутиться на даче, мать спустилась в метро, а потом села на электричку. Нонсенс! У нее не было ни копейки! Ладно, не это сейчас главное. Мы с Ларисой отвезем Алевтину назад, а вы наведите здесь порядок и отправляйтесь в Москву. Приятелям скажите: «Родители пришли в негодование, устроили нам жуткий разнос, запретили даже думать о подобных сборищах!» В ваших интересах никогда и никому не разболтать правды, иначе вы поставите крест на своей биографии. Мать-шизофреничка – это клеймо на всю оставшуюся жизнь! Поняли?
Дети закивали.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Михаил Олегович. – Кстати, Олежек, а когда у вас с Ритой свадьба?
Парень чуть не упал с дивана. У него не было ни малейшего желания идти в загс с Маргаритой. Очевидно, по выражению лица Олега отец все понял. Он нахмурился.
– Думаем оформить брак после Нового года, – быстро очнулся сын. – Закончится зимняя сессия…
– Отлично! – посветлел лицом Михаил Олегович. – Я рад, девушка мне понравилась.
Когда отец покинул комнату, Ира налетела на Олега:
– Офонарел? Какая женитьба?
– Потом скажу, что мы с ней поругались, – отмахнулся парень. – Или ты хотела еще скандал до кучи получить?
– Ну нет, – испугалась Ира и лихо опрокинула в рот стопку водки.
– Эй, ты чего? – удивился Олег.
– Сам сказал: алкоголь напряг снимает. Меня трясет, тошнит… – объяснила Ирина.
Вера Петровна встала и начала расхаживать между столом и дверью, которая вела из кухни на террасу.
– С тех пор, как я понимаю, Ира и пристрастилась к выпивке. Многие люди становятся алкоголиками, почувствовав связь между расслаблением и порцией спиртного. У Ирины причинно-зависимая связь сформировалась сразу, в момент стресса, поэтому…
Плавную речь психотерапевта прервал телефонный звонок.
– Минуточку, Танечка, посиди тут, – велела хозяйка и пошла в холл.
Я осталась одна и задумалась. «Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума…» Великий поэт был прав. Что хуже психиатрического диагноза? Наверное, знание того, что шизофрения, как считают многие специалисты, передается по наследству, и ожидание момента, когда болезнь сцапает тебя так же, как родственника. Интересно, у Олега или Ирины есть дети?
Ба-бах! Я подскочила на стуле и открыла глаза – у плиты стояла Ирина.
– Напугала? – извиняющимся тоном спросила она. – Я случайно крышку от сковородки уронила. Хочешь котлетку?
Я попыталась проглотить ком, подкативший к горлу.
– Нет, спасибо, я не голодна.
– На диете сидишь? Правильно, тебе надо похудеть, – констатировала Ирина.
Я ощутила нарастающее раздражение. Абсолютно не нуждаюсь ни в чьих советах и уж тем более не собираюсь принимать их от пьянчужки. Может, в отместку посоветовать Ире посетить нарколога?
– Хотя, на мой взгляд, все эти стоны по поводу полноты – чушь собачья, – продолжала сестра Олега. – Против наследственности не попрешь. Ты симпатичная! Никого не слушай, люди злые – позавидуют и наговорят «добрых» советов.
Моя злость на Ирину испарилась без следа. Похоже, у нее ум ребенка – говорит, что думает, особо не заморачиваясь по поводу душевного комфорта собеседника.
– А кто звонит? – спросила Ирина.
– Не знаю, – коротко ответила я.
Ирина открыла шкафчик, вынула оттуда бутылку виски и радушно предложила:
– Хочешь?
– Нет, – решительно отказалась я. – Думаю, и тебе не стоит.
Ира хлебнула прямо из горлышка и разочарованно вздохнула:
– Вот гады! Даже в супермаркете палево продают, водичка какая-то, на чай похоже. Надо пойти в магазин и устроить им скандал. Слушай, у тебя есть деньги? Одолжи, а…
Я сделала вид, что не слышу ее просьбы. Очевидно, Ирина не знает, кто заменил алкоголь на невинный напиток, Вера Петровна вне подозрений, злость пьяницы направлена на продавцов.
– Таня! – раздался из холла голос Ефремовой. – Иди сюда!
Я ринулась на зов. Хозяйка провела меня в кабинет мужа. Интерьер здесь не имел ничего общего с «детской» – тот же полоумный хай-тек, как в холле: сплошные гнутые трубки, будто в воздухе висящие полки и странный стол из алюминия.
– Танечка, – ласково начала Вера Петровна, – я говорила с тобой откровенно, как ни с кем другим. Моя жизнь с Олегом была разной, но я честная жена и старалась помочь мужу. Что случилось сегодня – не знаю! Какое лекарство он выпил – понятия не имею, откуда в шифоньере снадобье – теряюсь в догадках. Скорей всего у Олега случился инфаркт.
– Ясно, – пробормотала я.
– Я не бессердечная, просто привыкла управлять собой.
– Ага.
– И от моих рыданий никому легче не станет.
– Верно, – согласилась я.
– Сейчас мне звонил один человек. Он очень высокопоставленный чиновник и готов решить все проблемы. Но приказал, чтобы в доме не было посторонних, поэтому ты собирайся. Ни тебе, ни мне не нужны неприятности. Мы никогда не встречались, ты сюда не приезжала. Договорились?
Я растерянно смотрела на клиентку.
– Умоляю тебя, Танюша! – прошептала та. – Мой друг все уладит, никаких претензий ни к тебе, ни к «Приколу» не будет. Ты ни в чем не виновата. Ну помоги мне! Если по Москве пойдет слух о невменяемости Олега, банк лопнет, я стану нищей…
– Хорошо, сейчас уйду, – кивнула я.
– От центральных ворот до метро идет маршрутка, – пояснила Вера Петровна.
– Отлично!
– Спасибо, – кивнула Ефремова. – Передай Ренате, что она получит деньги сполна. Никто не виноват, что случилась беда. Ступай прямо и упрешься в центральный въезд, никуда не сворачивай, иди по дороге из желтого кирпича.
Я, несмотря на ужасно проведенный день, улыбнулась. Дорога из желтого кирпича – это здорово, только маловероятно, что она приведет меня в Изумрудный город.
Глава 5
Глава 6
– Сейчас, папочка! – И метнулся к двери. Последнее, что услышал Олег, были слова отца, обращенные к Рите:
– Право, не совсем удобно знакомиться в подобных обстоятельствах. Я, как вы уже поняли, папа Олега. А как зовут вас, мой ангел? Одевайтесь спокойно и уезжайте.
Олег быстро вытурил приятелей и Риту. Походя он приказал бледной от страха Ире:
– Живо вымой посуду! Нет, сначала отнеси на помойку бутылки!
– Ой, он меня выдерет и дома запрет, – заканючила девчонка. – И зачем только я сюда приехала?
– Сама напросилась! – огрызнулся Олег. – Но сейчас не время сопли лить, лучше хоть какой-то порядок навести!
Но Ирину бил озноб. Тогда брат схватил стакан, плеснул туда чуть-чуть водки и сказал:
– Пей!
– Очумел? – напряглась Ира. – А запах?
– Чесноком заешь, – посоветовал Олег. – Зато алкоголь снимает напряжение. Ну, раз, два!
Сестра послушалась, и через пять минут дрожь отпустила девушку. Когда Михаил Олегович спустился в гостиную, комната выглядела вполне прилично, запах перегара и сигаретного дыма уполз в раскрытые настежь окна.
– Давайте сядем, – миролюбиво сказал отец. – Пришло время побеседовать как взрослым людям.
Ирина плюхнулась на диван около Олега и мертвой хваткой вцепилась в его ладонь, девушку снова затрясло.
– Мне очень жаль, – продолжал папа, – что приходится в таких обстоятельствах проводить беседу, я к ней не готов. Нет, конечно, рано или поздно вы бы непременно узнали правду, но я полагал ввести вас в курс дела позднее, когда вы захотите создать свои семьи. Как врач я великолепно понимаю, что… Ладно, слушайте. Ваша мать серьезно больна. Занедужила она давно, почти сразу после рождения Ирины.
– Мама умрет! – перепугалась девушка.
– Соматически она здорова, – вздохнул Михаил Олегович, – речь идет о душевном заболевании. У нее шизофрения.
– Но мы ничего особенного не замечали, – растерялся Олег.
– Я сделал все для этого. Едва наступало обострение, как я тут же изолировал мать, – объяснил отец. – Наверное, во мне погиб шпион, настолько все шито-крыто выходило. Не только вы, но и все окружающие уверены: Алевтина Марковна постоянно разъезжает по командировкам.
– Она не покидает Москву, – догадалась Ира. – В это время ты ее лечишь.
– Да, – подтвердил отец.
– И мы ничего не знали! – попытался возмутиться Олег. – Это ведь наша мать! Мы имели право на правду!
Михаил Олегович усмехнулся.
– Капризному ребенку, коим ты до сих пор являешься, знание истины лишь повредит.
– Я уже взрослый! – подскочил Олег.
Отец покачал головой.
– Спать с девушкой еще не означает стать зрелым человеком. Ты все еще глупыш. И сейчас это явно продемонстрировал. Состоявшийся мужчина сказал бы «спасибо» отцу, который уберег его от ненужных потрясений и сумел обеспечить нормальную жизнь семьи. В общем, слушайте дальше. За Алевтиной следит медсестра Лариса, но сегодня случилась беда – вашей матери удалось убежать. Я разберусь в происшедшем, но хорошо, что я сразу понял, куда она поехала. Можно сказать, нашу семью спас ангел-хранитель. Хоть я и не верю в божественную чушь, но сегодня без вмешательства таинственных сил не обошлось: Алевтина сумела добраться до дачи, ее не остановила милиция, прохожие не обратили внимания на странно одетую женщину. И вот уж что совсем невероятно: каким образом она умудрилась воспользовалась общественным транспортом? Квартира, где находилась Алевтина, расположена в двух шагах от нашего городского жилья, значит, чтобы очутиться на даче, мать спустилась в метро, а потом села на электричку. Нонсенс! У нее не было ни копейки! Ладно, не это сейчас главное. Мы с Ларисой отвезем Алевтину назад, а вы наведите здесь порядок и отправляйтесь в Москву. Приятелям скажите: «Родители пришли в негодование, устроили нам жуткий разнос, запретили даже думать о подобных сборищах!» В ваших интересах никогда и никому не разболтать правды, иначе вы поставите крест на своей биографии. Мать-шизофреничка – это клеймо на всю оставшуюся жизнь! Поняли?
Дети закивали.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Михаил Олегович. – Кстати, Олежек, а когда у вас с Ритой свадьба?
Парень чуть не упал с дивана. У него не было ни малейшего желания идти в загс с Маргаритой. Очевидно, по выражению лица Олега отец все понял. Он нахмурился.
– Думаем оформить брак после Нового года, – быстро очнулся сын. – Закончится зимняя сессия…
– Отлично! – посветлел лицом Михаил Олегович. – Я рад, девушка мне понравилась.
Когда отец покинул комнату, Ира налетела на Олега:
– Офонарел? Какая женитьба?
– Потом скажу, что мы с ней поругались, – отмахнулся парень. – Или ты хотела еще скандал до кучи получить?
– Ну нет, – испугалась Ира и лихо опрокинула в рот стопку водки.
– Эй, ты чего? – удивился Олег.
– Сам сказал: алкоголь напряг снимает. Меня трясет, тошнит… – объяснила Ирина.
Вера Петровна встала и начала расхаживать между столом и дверью, которая вела из кухни на террасу.
– С тех пор, как я понимаю, Ира и пристрастилась к выпивке. Многие люди становятся алкоголиками, почувствовав связь между расслаблением и порцией спиртного. У Ирины причинно-зависимая связь сформировалась сразу, в момент стресса, поэтому…
Плавную речь психотерапевта прервал телефонный звонок.
– Минуточку, Танечка, посиди тут, – велела хозяйка и пошла в холл.
Я осталась одна и задумалась. «Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума…» Великий поэт был прав. Что хуже психиатрического диагноза? Наверное, знание того, что шизофрения, как считают многие специалисты, передается по наследству, и ожидание момента, когда болезнь сцапает тебя так же, как родственника. Интересно, у Олега или Ирины есть дети?
Ба-бах! Я подскочила на стуле и открыла глаза – у плиты стояла Ирина.
– Напугала? – извиняющимся тоном спросила она. – Я случайно крышку от сковородки уронила. Хочешь котлетку?
Я попыталась проглотить ком, подкативший к горлу.
– Нет, спасибо, я не голодна.
– На диете сидишь? Правильно, тебе надо похудеть, – констатировала Ирина.
Я ощутила нарастающее раздражение. Абсолютно не нуждаюсь ни в чьих советах и уж тем более не собираюсь принимать их от пьянчужки. Может, в отместку посоветовать Ире посетить нарколога?
– Хотя, на мой взгляд, все эти стоны по поводу полноты – чушь собачья, – продолжала сестра Олега. – Против наследственности не попрешь. Ты симпатичная! Никого не слушай, люди злые – позавидуют и наговорят «добрых» советов.
Моя злость на Ирину испарилась без следа. Похоже, у нее ум ребенка – говорит, что думает, особо не заморачиваясь по поводу душевного комфорта собеседника.
– А кто звонит? – спросила Ирина.
– Не знаю, – коротко ответила я.
Ирина открыла шкафчик, вынула оттуда бутылку виски и радушно предложила:
– Хочешь?
– Нет, – решительно отказалась я. – Думаю, и тебе не стоит.
Ира хлебнула прямо из горлышка и разочарованно вздохнула:
– Вот гады! Даже в супермаркете палево продают, водичка какая-то, на чай похоже. Надо пойти в магазин и устроить им скандал. Слушай, у тебя есть деньги? Одолжи, а…
Я сделала вид, что не слышу ее просьбы. Очевидно, Ирина не знает, кто заменил алкоголь на невинный напиток, Вера Петровна вне подозрений, злость пьяницы направлена на продавцов.
– Таня! – раздался из холла голос Ефремовой. – Иди сюда!
Я ринулась на зов. Хозяйка провела меня в кабинет мужа. Интерьер здесь не имел ничего общего с «детской» – тот же полоумный хай-тек, как в холле: сплошные гнутые трубки, будто в воздухе висящие полки и странный стол из алюминия.
– Танечка, – ласково начала Вера Петровна, – я говорила с тобой откровенно, как ни с кем другим. Моя жизнь с Олегом была разной, но я честная жена и старалась помочь мужу. Что случилось сегодня – не знаю! Какое лекарство он выпил – понятия не имею, откуда в шифоньере снадобье – теряюсь в догадках. Скорей всего у Олега случился инфаркт.
– Ясно, – пробормотала я.
– Я не бессердечная, просто привыкла управлять собой.
– Ага.
– И от моих рыданий никому легче не станет.
– Верно, – согласилась я.
– Сейчас мне звонил один человек. Он очень высокопоставленный чиновник и готов решить все проблемы. Но приказал, чтобы в доме не было посторонних, поэтому ты собирайся. Ни тебе, ни мне не нужны неприятности. Мы никогда не встречались, ты сюда не приезжала. Договорились?
Я растерянно смотрела на клиентку.
– Умоляю тебя, Танюша! – прошептала та. – Мой друг все уладит, никаких претензий ни к тебе, ни к «Приколу» не будет. Ты ни в чем не виновата. Ну помоги мне! Если по Москве пойдет слух о невменяемости Олега, банк лопнет, я стану нищей…
– Хорошо, сейчас уйду, – кивнула я.
– От центральных ворот до метро идет маршрутка, – пояснила Вера Петровна.
– Отлично!
– Спасибо, – кивнула Ефремова. – Передай Ренате, что она получит деньги сполна. Никто не виноват, что случилась беда. Ступай прямо и упрешься в центральный въезд, никуда не сворачивай, иди по дороге из желтого кирпича.
Я, несмотря на ужасно проведенный день, улыбнулась. Дорога из желтого кирпича – это здорово, только маловероятно, что она приведет меня в Изумрудный город.
Глава 5
Воздух Подмосковья разительно отличается от той смеси, которой вынуждены дышать бедные москвичи. Через пять минут у меня началось головокружение, кислород буквально валил с ног. Чтобы не упасть я села на кованую скамеечку, стоявшую около двухэтажного здания с пафосной табличкой «Лампа Аладдина». Хозяева магазина явно не страдали от скромности – они давали понять, что являются настоящими волшебниками, готовыми раздобыть любой товар.
– Эй, привет! – я вздрогнула от неожиданного крика.
У самого входа в торговый центр стояла женщина в синей куртке и приветственно махала мне рукой. Сначала я удивилась, но потом, вглядевшись, узнала Ирину.
– Отдыхаешь? – спросила золовка Веры Петровны, спускаясь по ступенькам. – А я в аптеку забегала, вот!
Она показала прозрачный пакет, в котором темнели небольшие флакончики.
– Плохо себя чувствуешь? – поинтересовалась я.
– Депрессия, – живо ответила Ирина. – Купила валерьянки, надеюсь, поможет. А ты ждешь кого-то?
– Собираюсь сесть на маршрутку, – ответила я.
Ирина захихикала.
– Замерзнешь на скамейке.
– Да нет, тепло.
– Это лишь видимость! Пошли внутрь, в кафе посидим.
– Лучше свежим воздухом подышу.
– Ерунда, вставай! – насела на меня Ира. – Там, наверное, коньяк есть!
Пришлось подчиниться и идти за сестрой Олега, проявившей удивительную активность.
– Вот и кафе! Садись за столик! – командовала она. – Хочу кофе со сливками. И еще бы выпить чего-нибудь… От простуды. Ты меня угостишь?
Я кивнула.
– А у меня нет денег, – загрустила Ира. – Знаешь, как они меня гнобят?
– Кто? – растерянно спросила я.
– Все, – пояснила Ира. – Объявили алкоголичкой, заперли, работать не отпускают! Сижу, как в тюрьме. Нет, за решеткой даже лучше, уж поверь. Там людей много!
– Кто же мешает тебе выйти на службу? – поинтересовалась я и сказала подошедшей официантке: – Две чашки кофе, пожалуйста!
– Они! – таращила глаза Ирина. – Никуда не пускают!
– Ты взрослый человек, можешь никого не слушать.
– Ага! И на чем ехать? Денег на метро нет, – заныла Ира, – на маршрутку тоже…
– Но на покупку спиртного хватило! – не выдержала я, указывая на пакет с пузырьками.
– Так ведь это лекарство! – возмутилась Ирина. – От депрессии!
Наверное, мне следовало промолчать. Я очень устала и совершенно не желала проводить время в кафе, беседуя с незнакомой женщиной. Хотелось посидеть на лавочке, подышать чудным свежим воздухом. Но, увы, у меня ужасный характер, я не могу сказать людям «нет», я слабовольна и, как правило, не рискую настаивать на своем. Вот и сейчас вместо того, чтобы жестко заявить Ирине: «Спасибо. Не имею ни малейшего желания пить кофе, до свидания», – я сделала лишь неудачную попытку освободиться от нее и теперь тихо злюсь на весь мир. А если уж и поплелась, как идиотка, с Ириной, то незачем вступать с ней в полемику. И все же я не утерпела и ехидно заметила:
– Настойку валерьяны пьют каплями, а у тебя тут двум слонам на год хватит. И потом, если ты нашла деньги для посещения аптеки, то легко могла сесть на маршрутку и поехать к метро.
– Здорово придумала! – фыркнула Ирина. – Больному человеку забота нужна. Кто обо мне думать станет?
Я медленно сыпала в кофе сахар и уговаривала себя: успокойся, Танечка, не кипятись. Но черт снова дернул меня за язык:
– Из любой ситуации есть как минимум два выхода. Езжай в Москву, нанимайся на работу, хоть на стройку или на рынок торговать. На полученную зарплату можно снять койку в общежитии и ни от кого не зависеть. Каждый человек – кузнец своего счастья. Если ты страдаешь взаперти, убегай прочь.
Глаза Иры полезли из орбит.
– Койку? Торговать на рынке? Нет, я такого не хочу! Спасибо!
Я вновь вцепилась в сахарницу. Из любой ситуации есть два выхода, но не факт, что они вам понравятся. Трон английской королевы уже занят, да его никто и не предложит. Однако если мечтаешь жить самостоятельно, то используешь любой шанс и ничто тебя не испугает: место в бараке покажется раем, а заплесневелая горбушка хлеба вкуснее клубники со сливками. Если же человек, подобно Ирине, начинает капризничать, то это означает лишь одно: он не настроен менять судьбу.
– И денег мне не дают, – вещала Ира, – ни копеечки. Ты заплатишь по счету?
– Похоже, выбора у меня просто нет, – констатировала я.
Ира внезапно обняла меня за плечи.
– Мы же подруги!
Я лишь вздохнула. Избави нас, Господи, от друзей, а от врагов мы и сами убежим!
– Так подруги? – настойчиво спрашивала Ирина.
– Да, – пришлось согласиться мне.
– Здорово! – обрадовалась Ирина. – Можно я запишу твой номер? А то у меня никого в контактах нет. Представляешь, вообще пустая книжка! Она у меня мобилу не отняла. Я ее спрятала. В трусы! Я хитрая!
К моим отрицательным качествам относится еще и жалостливость. И только ею можно объяснить совершённую мною глупость.
– Хорошо, – кивнула я и продиктовала цифры.
– Супер, – обрадовалась Ирина, – непременно тебе позвоню. А мобилу спрячу. Она ее не отыщет! Зачем папа меня сюда отдал? Мы поболтаем! Я тебе все-все расскажу! Папа хороший, а она сука!
– Ладно, – согласилась я.
Ира навалилась грудью на стол.
– Ты не пожалеешь, что стала моей лучшей подругой!
– Угу, – выдавила я из себя.
– Давай уедем в Аргентину?
Вовремя поймав на кончике языка резонный вопрос, почему Ира хочет отправиться именно в эту страну, я заулыбалась.
– Да, да.
– Приобретем там дом.
– Обязательно.
– Забудем ужас, горе, тюрьму, папу!
– Конечно, – машинально твердила я.
Чем дольше Ирина несла околесицу, тем сильнее становилась моя жалость. Одно из последствий алкоголизма – неотвратимо наступающее слабоумие. Ирине повезло: ее содержат дома, в комфортных условиях, кормят, обувают-одевают и пытаются лечить. Увы, от большинства пьяниц родственники отворачиваются, и осуждать таких людей трудно. Ирина же выглядит нормальной женщиной, но любой стимулятор, даже кофе, моментально вышибает ее из седла, что свидетельствует о последней стадии алкоголизма. Если кто-то полагает, что с возрастанием «пьяного стажа» ханурику будет требоваться все больше и больше спиртного, то он ошибается. Вначале счет идет на бутылки, потом – на рюмки, на закате это чайные ложки. А в конце наступает удивительный эффект: пропитой организм начинает реагировать опьянением на сок, морс, кефир, чай…
– Я тебе верю, – вдруг вполне нормально сказала Ира. – И послушаюсь тебя, исправлю свою жизнь.
– Молодец, – похвалила я.
– Ты мне поможешь?
– Непременно.
– Ты моя подруга?
– Да.
– Тогда принеси газету. Очень хочу-у-у, – по-детски протянула Ирина. – Вон она, видишь, у входа в сетке лежит.
– Ладно, – кивнула я, встала, дошла до проволочной корзинки, вынула из нее еженедельник и вернулась к столику. Ну не спрашивать же у психопатки, почему она сама не захотела взять прессу.
– Спасибо! – воскликнула Ира. – Теперь я вижу, ты настоящий друг! И выполню твой приказ, приеду в город.
– Вот и хорошо, – улыбнулась я. – А теперь пойдем-ка домой!
Всю обратную дорогу спутница несла такую же чушь, а очутившись на пороге особняка Ефремовых, вдруг возмутилась:
– Я не здесь живу!
Но я уже нажала на кнопку звонка. Из двери выскочила Вера Петровна.
– Ты вернулась? Почему? – нервно спросила она у меня.
– Встретила Иру около торгового центра, – пояснила я, – у нее пакет с настойкой.
– Ухитрилась удрать! – задохнулась хозяйка дома. – Спасибо, Танечка.
– Не стоит благодарности, – кивнула я.
Подойдя к кованой лавочке, подумала немного и решила снова посетить торговый центр. Интересно, где тут аптека? Мне нужен аспирин или цитрамон – неожиданно заболела голова. Ага, вон вывеска с зеленым крестом…
Зальчик был небольшой – пятачок, окруженный стендами с товаром. Так, все для малышей: бутылочки, соски, памперсы, шампунь, мыло, расчески. Далее стеллаж с зубными пастами, щетками, бумажными салфетками. За ним, вот уж странность, газеты, журналы, книги…
– Вам помочь? – приветливо спросила дама лет пятидесяти, выходя из подсобного помещения.
– Да, – кивнула я, – мне нужно средство от головной боли.
– Что конкретно вам дать? – поинтересовалась провизор.
– Лучше цитрамон, – попросила я.
– Одну упаковку?
– Да.
Фармацевт отомкнула ящик и вынула из него бумажную ленту с таблетками.
– Вы прячете столь безопасные средства под замок? – удивилась я.
– Все лекарства опасны, – менторски произнесла дама, – еще Гиппократ говорил: в капле панацея, в чашке яд.
– Обычно в аптеках цитрамон лежит открыто, – неизвестно зачем ввязалась я в разговор.
– У нас поселок очень тихий, тщательно охраняемый, многие детей без нянечек гулять выпускают, – пояснила провизор. – На общем собрании жильцы приняли решение: в аптеке таблетки не должны лежать свободно, чтобы малыши, не дай бог, не схватили. Кстати, в супермаркете, у кассы, вы тоже не найдете конфет, жвачки, сигарет. Если родители сочтут нужным, они сами купят своим чадам сладости. И вообще здесь детей до четырнадцати лет без взрослых не обслуживают.
– Предусмотрительно, – одобрила я.
Тут дверь распахнулась, и в аптеку влетела полная тетка.
– Зоя Ивановна, дайте скорей кардионорм! [2] – заголосила она, не обращая на меня никакого внимания. – Федору Сергеевичу плохо!
– О господи… – засуетилась фармацевт, открывая ящик. – Вот, держи. Да беги скорей, потом зайдешь и расплатишься.
Я вздрогнула. На прилавке стоял высокий узкий пузырек с ярко-красной наклейкой и пробкой цвета крови. Горлышко у флакона было витое. Весьма необычный дизайн для упаковки лекарства.
– Спасибо, – воскликнула покупательница, схватила бутылочку и унеслась.
– Что вы ей дали? – спросила я. – Такая странная упаковка.
– Кардионорм, – пояснила аптекарша. – Импортное, очень сильное средство. Принимают его в малых дозах, оно помогает при стенокардии, но если выпить больше нормы, можно умереть. Отсюда и форма флакона – чтобы его не перепутали, допустим, с валокордином, не приняли сорок капель. В данном случае это не фантазия дизайнера, а суровая необходимость. Возьмет больной или его родственник пузырек и насторожится: внимание, кардионорм! Две капли, не больше!
– Значит, кардионорм у вас тоже открыто не держат?
– Никогда! – отрезала фармацевт. – Я уже объяснила: это очень сильное средство. К тому же оно сладковатое на вкус, ребенок может его с сиропом перепутать. Еще попробует – и случится непоправимое. И без рецепта я его не отпускаю! Хотя сейчас домработнице Мелентьевых дала, но я знаю, что у ее хозяина проблемы с сердцем.
– А валерьянка у вас есть? Можно купить?
– Пожалуйста, – пожала плечами провизор. – Вам сколько?
– И что, вы отпустите любое количество?
– Естественно.
– Не боитесь?
– Чего?
– Вдруг кто отравится…
– Настойкой валерьянового корня? – улыбнулась провизор. – В принципе, наверное, такое возможно, но мне не приходилось слышать о людях, которым это испытанное средство принесло вред.
– Просто я очень удивилась, когда увидела свою знакомую с пакетом, набитым флаконами.
Провизор закивала.
– Верно. Валериана не скоропомощное средство. Те, кто пьет настойку в момент стресса, чтобы успокоиться, занимаются зряшным делом, а если человека перестает колотить, то это эффект плацебо. Валериана накапливается в организме, ее следует принимать пару месяцев, вот тогда средство проявляет себя с лучшей стороны, его активность раскрывается в полной мере. Зачем сюда часто бегать? Лучше иметь запас. Так вы берете настойку?
– Нет, спасибо, – улыбнулась я.
– Могу посоветовать замечательного специалиста, – вдруг сказала аптекарша.
– Спасибо, я на здоровье не жалуюсь. И цитрамон уже не нужен, голова перестала болеть, – перебила я даму, увидев в окно приближающийся микроавтобус. – Извините, тороплюсь на маршрутку. Зря у вас время отняла, ничего не купила.
– Вот, возьмите, – провизорша сунула мне в руку какую-то листовку, – почитайте на досуге. Поверьте, прекрасно действует, уже несколько человек мне об удивительном эффекте сообщили. И вам поможет!
Я сунула бумажку в сумку, вышла к воротам и как раз успела занять последнее место в потрепанной «Газели».
– Деньги собираем! – приказал водитель. – Да поживее, пока все не отдадут, с места не сдвинусь!
Пассажиры зашуршали купюрами. Я открыла сумку и начала в ней рыться. Где же кошелек?
– Дамочка, пошевеливайтесь, только вас ждем, – поторопил водитель.
Мои пальцы нащупали на дне рассыпанную мелочь и купюру в пятьсот рублей. Но куда делось портмоне? Там лежали деньги! И проездной на метро! Неужели посеяла? Где? Знала бы, в каком месте уронила, вернулась бы и взяла.
Я прислонилась головой к окну и увидела объявление, прикрепленное на стекле: «Называйте остановки громко, четко и заранее, водителю требуется время, чтобы поставить протез на педаль тормоза». Вот шутник наш шофер! Хотя, наверное, лучше идти по жизни смеясь, чем плача.
«Газель» вздрогнула и рванула вперед, я больно стукнулась лбом о железную стойку.
– Ой, это не вы потеряли? – спросила молодая женщина, сидевшая напротив.
Я вынырнула из своих мыслей.
– Что? Где? Когда?
Пассажирка нагнулась, подняла с пола листовку, бросила любопытный взгляд на текст и воскликнула:
– О, похудеть решили! Правильный выбор, замечательный метод. Моя мама ездила в отделение на Китай-городе, избавилась от пятнадцати килограммов. За месяц! Держите!
Я выхватила у женщины бумажонку. Точно, та самая листовка, которую мне сунула провизорша в аптеке.
– Не сомневайтесь, – зудела незнакомка, – это не туфта. Говорю же, моя мама…
Стараясь не вслушиваться в ее слова, я стала читать текст. «Метод похудения по анализу слюны. Не больно, мгновенно, за пять минут. Диета, подобранная именно для вас. Уникальная авторская методика. Еда без ограничения. Аналогов в мире нет. Разработана академией красоты и долголетия под управлением доктора наук Антона Блестящего. Ваш вес – наша проблема. Центры по всей Москве. Гибкая система скидок. Быстро, доступно, эффективно. С вами худеют звезды шоу-бизнеса. Приходите к нам сегодня, завтра станете неотразимы».
– Моя мама была похожа на вас, – ввинчивался в мозг фальцет соседки. – Ну ваще, ужасная туша! Ходить не могла, задыхалась. А теперь…
– Метро! – заорал водитель и резко затормозил.
Пассажиры, словно горошины из разорвавшегося стручка, посыпались из машины. Я, оставшись сидеть на своем месте, с некоторым злорадством отметила, что незнакомка, только что бесцеремонно назвавшая меня «ужасной тушей», споткнулась и чуть не упала.
– Эй, вылазьте! – занервничал шофер. – Не фига тут спать! Плыви, планктон!
Мне вдруг стало грустно. Ну почему люди такие злые? По какой причине они охотно говорят гадости и скупятся на комплименты? И кто решил, что мир должен принадлежать худышкам, стиральным доскам, суповому набору костей? С какой стати полненькие девушки вроде меня подвергаются остракизму?
– Эй, привет! – я вздрогнула от неожиданного крика.
У самого входа в торговый центр стояла женщина в синей куртке и приветственно махала мне рукой. Сначала я удивилась, но потом, вглядевшись, узнала Ирину.
– Отдыхаешь? – спросила золовка Веры Петровны, спускаясь по ступенькам. – А я в аптеку забегала, вот!
Она показала прозрачный пакет, в котором темнели небольшие флакончики.
– Плохо себя чувствуешь? – поинтересовалась я.
– Депрессия, – живо ответила Ирина. – Купила валерьянки, надеюсь, поможет. А ты ждешь кого-то?
– Собираюсь сесть на маршрутку, – ответила я.
Ирина захихикала.
– Замерзнешь на скамейке.
– Да нет, тепло.
– Это лишь видимость! Пошли внутрь, в кафе посидим.
– Лучше свежим воздухом подышу.
– Ерунда, вставай! – насела на меня Ира. – Там, наверное, коньяк есть!
Пришлось подчиниться и идти за сестрой Олега, проявившей удивительную активность.
– Вот и кафе! Садись за столик! – командовала она. – Хочу кофе со сливками. И еще бы выпить чего-нибудь… От простуды. Ты меня угостишь?
Я кивнула.
– А у меня нет денег, – загрустила Ира. – Знаешь, как они меня гнобят?
– Кто? – растерянно спросила я.
– Все, – пояснила Ира. – Объявили алкоголичкой, заперли, работать не отпускают! Сижу, как в тюрьме. Нет, за решеткой даже лучше, уж поверь. Там людей много!
– Кто же мешает тебе выйти на службу? – поинтересовалась я и сказала подошедшей официантке: – Две чашки кофе, пожалуйста!
– Они! – таращила глаза Ирина. – Никуда не пускают!
– Ты взрослый человек, можешь никого не слушать.
– Ага! И на чем ехать? Денег на метро нет, – заныла Ира, – на маршрутку тоже…
– Но на покупку спиртного хватило! – не выдержала я, указывая на пакет с пузырьками.
– Так ведь это лекарство! – возмутилась Ирина. – От депрессии!
Наверное, мне следовало промолчать. Я очень устала и совершенно не желала проводить время в кафе, беседуя с незнакомой женщиной. Хотелось посидеть на лавочке, подышать чудным свежим воздухом. Но, увы, у меня ужасный характер, я не могу сказать людям «нет», я слабовольна и, как правило, не рискую настаивать на своем. Вот и сейчас вместо того, чтобы жестко заявить Ирине: «Спасибо. Не имею ни малейшего желания пить кофе, до свидания», – я сделала лишь неудачную попытку освободиться от нее и теперь тихо злюсь на весь мир. А если уж и поплелась, как идиотка, с Ириной, то незачем вступать с ней в полемику. И все же я не утерпела и ехидно заметила:
– Настойку валерьяны пьют каплями, а у тебя тут двум слонам на год хватит. И потом, если ты нашла деньги для посещения аптеки, то легко могла сесть на маршрутку и поехать к метро.
– Здорово придумала! – фыркнула Ирина. – Больному человеку забота нужна. Кто обо мне думать станет?
Я медленно сыпала в кофе сахар и уговаривала себя: успокойся, Танечка, не кипятись. Но черт снова дернул меня за язык:
– Из любой ситуации есть как минимум два выхода. Езжай в Москву, нанимайся на работу, хоть на стройку или на рынок торговать. На полученную зарплату можно снять койку в общежитии и ни от кого не зависеть. Каждый человек – кузнец своего счастья. Если ты страдаешь взаперти, убегай прочь.
Глаза Иры полезли из орбит.
– Койку? Торговать на рынке? Нет, я такого не хочу! Спасибо!
Я вновь вцепилась в сахарницу. Из любой ситуации есть два выхода, но не факт, что они вам понравятся. Трон английской королевы уже занят, да его никто и не предложит. Однако если мечтаешь жить самостоятельно, то используешь любой шанс и ничто тебя не испугает: место в бараке покажется раем, а заплесневелая горбушка хлеба вкуснее клубники со сливками. Если же человек, подобно Ирине, начинает капризничать, то это означает лишь одно: он не настроен менять судьбу.
– И денег мне не дают, – вещала Ира, – ни копеечки. Ты заплатишь по счету?
– Похоже, выбора у меня просто нет, – констатировала я.
Ира внезапно обняла меня за плечи.
– Мы же подруги!
Я лишь вздохнула. Избави нас, Господи, от друзей, а от врагов мы и сами убежим!
– Так подруги? – настойчиво спрашивала Ирина.
– Да, – пришлось согласиться мне.
– Здорово! – обрадовалась Ирина. – Можно я запишу твой номер? А то у меня никого в контактах нет. Представляешь, вообще пустая книжка! Она у меня мобилу не отняла. Я ее спрятала. В трусы! Я хитрая!
К моим отрицательным качествам относится еще и жалостливость. И только ею можно объяснить совершённую мною глупость.
– Хорошо, – кивнула я и продиктовала цифры.
– Супер, – обрадовалась Ирина, – непременно тебе позвоню. А мобилу спрячу. Она ее не отыщет! Зачем папа меня сюда отдал? Мы поболтаем! Я тебе все-все расскажу! Папа хороший, а она сука!
– Ладно, – согласилась я.
Ира навалилась грудью на стол.
– Ты не пожалеешь, что стала моей лучшей подругой!
– Угу, – выдавила я из себя.
– Давай уедем в Аргентину?
Вовремя поймав на кончике языка резонный вопрос, почему Ира хочет отправиться именно в эту страну, я заулыбалась.
– Да, да.
– Приобретем там дом.
– Обязательно.
– Забудем ужас, горе, тюрьму, папу!
– Конечно, – машинально твердила я.
Чем дольше Ирина несла околесицу, тем сильнее становилась моя жалость. Одно из последствий алкоголизма – неотвратимо наступающее слабоумие. Ирине повезло: ее содержат дома, в комфортных условиях, кормят, обувают-одевают и пытаются лечить. Увы, от большинства пьяниц родственники отворачиваются, и осуждать таких людей трудно. Ирина же выглядит нормальной женщиной, но любой стимулятор, даже кофе, моментально вышибает ее из седла, что свидетельствует о последней стадии алкоголизма. Если кто-то полагает, что с возрастанием «пьяного стажа» ханурику будет требоваться все больше и больше спиртного, то он ошибается. Вначале счет идет на бутылки, потом – на рюмки, на закате это чайные ложки. А в конце наступает удивительный эффект: пропитой организм начинает реагировать опьянением на сок, морс, кефир, чай…
– Я тебе верю, – вдруг вполне нормально сказала Ира. – И послушаюсь тебя, исправлю свою жизнь.
– Молодец, – похвалила я.
– Ты мне поможешь?
– Непременно.
– Ты моя подруга?
– Да.
– Тогда принеси газету. Очень хочу-у-у, – по-детски протянула Ирина. – Вон она, видишь, у входа в сетке лежит.
– Ладно, – кивнула я, встала, дошла до проволочной корзинки, вынула из нее еженедельник и вернулась к столику. Ну не спрашивать же у психопатки, почему она сама не захотела взять прессу.
– Спасибо! – воскликнула Ира. – Теперь я вижу, ты настоящий друг! И выполню твой приказ, приеду в город.
– Вот и хорошо, – улыбнулась я. – А теперь пойдем-ка домой!
Всю обратную дорогу спутница несла такую же чушь, а очутившись на пороге особняка Ефремовых, вдруг возмутилась:
– Я не здесь живу!
Но я уже нажала на кнопку звонка. Из двери выскочила Вера Петровна.
– Ты вернулась? Почему? – нервно спросила она у меня.
– Встретила Иру около торгового центра, – пояснила я, – у нее пакет с настойкой.
– Ухитрилась удрать! – задохнулась хозяйка дома. – Спасибо, Танечка.
– Не стоит благодарности, – кивнула я.
Подойдя к кованой лавочке, подумала немного и решила снова посетить торговый центр. Интересно, где тут аптека? Мне нужен аспирин или цитрамон – неожиданно заболела голова. Ага, вон вывеска с зеленым крестом…
Зальчик был небольшой – пятачок, окруженный стендами с товаром. Так, все для малышей: бутылочки, соски, памперсы, шампунь, мыло, расчески. Далее стеллаж с зубными пастами, щетками, бумажными салфетками. За ним, вот уж странность, газеты, журналы, книги…
– Вам помочь? – приветливо спросила дама лет пятидесяти, выходя из подсобного помещения.
– Да, – кивнула я, – мне нужно средство от головной боли.
– Что конкретно вам дать? – поинтересовалась провизор.
– Лучше цитрамон, – попросила я.
– Одну упаковку?
– Да.
Фармацевт отомкнула ящик и вынула из него бумажную ленту с таблетками.
– Вы прячете столь безопасные средства под замок? – удивилась я.
– Все лекарства опасны, – менторски произнесла дама, – еще Гиппократ говорил: в капле панацея, в чашке яд.
– Обычно в аптеках цитрамон лежит открыто, – неизвестно зачем ввязалась я в разговор.
– У нас поселок очень тихий, тщательно охраняемый, многие детей без нянечек гулять выпускают, – пояснила провизор. – На общем собрании жильцы приняли решение: в аптеке таблетки не должны лежать свободно, чтобы малыши, не дай бог, не схватили. Кстати, в супермаркете, у кассы, вы тоже не найдете конфет, жвачки, сигарет. Если родители сочтут нужным, они сами купят своим чадам сладости. И вообще здесь детей до четырнадцати лет без взрослых не обслуживают.
– Предусмотрительно, – одобрила я.
Тут дверь распахнулась, и в аптеку влетела полная тетка.
– Зоя Ивановна, дайте скорей кардионорм! [2] – заголосила она, не обращая на меня никакого внимания. – Федору Сергеевичу плохо!
– О господи… – засуетилась фармацевт, открывая ящик. – Вот, держи. Да беги скорей, потом зайдешь и расплатишься.
Я вздрогнула. На прилавке стоял высокий узкий пузырек с ярко-красной наклейкой и пробкой цвета крови. Горлышко у флакона было витое. Весьма необычный дизайн для упаковки лекарства.
– Спасибо, – воскликнула покупательница, схватила бутылочку и унеслась.
– Что вы ей дали? – спросила я. – Такая странная упаковка.
– Кардионорм, – пояснила аптекарша. – Импортное, очень сильное средство. Принимают его в малых дозах, оно помогает при стенокардии, но если выпить больше нормы, можно умереть. Отсюда и форма флакона – чтобы его не перепутали, допустим, с валокордином, не приняли сорок капель. В данном случае это не фантазия дизайнера, а суровая необходимость. Возьмет больной или его родственник пузырек и насторожится: внимание, кардионорм! Две капли, не больше!
– Значит, кардионорм у вас тоже открыто не держат?
– Никогда! – отрезала фармацевт. – Я уже объяснила: это очень сильное средство. К тому же оно сладковатое на вкус, ребенок может его с сиропом перепутать. Еще попробует – и случится непоправимое. И без рецепта я его не отпускаю! Хотя сейчас домработнице Мелентьевых дала, но я знаю, что у ее хозяина проблемы с сердцем.
– А валерьянка у вас есть? Можно купить?
– Пожалуйста, – пожала плечами провизор. – Вам сколько?
– И что, вы отпустите любое количество?
– Естественно.
– Не боитесь?
– Чего?
– Вдруг кто отравится…
– Настойкой валерьянового корня? – улыбнулась провизор. – В принципе, наверное, такое возможно, но мне не приходилось слышать о людях, которым это испытанное средство принесло вред.
– Просто я очень удивилась, когда увидела свою знакомую с пакетом, набитым флаконами.
Провизор закивала.
– Верно. Валериана не скоропомощное средство. Те, кто пьет настойку в момент стресса, чтобы успокоиться, занимаются зряшным делом, а если человека перестает колотить, то это эффект плацебо. Валериана накапливается в организме, ее следует принимать пару месяцев, вот тогда средство проявляет себя с лучшей стороны, его активность раскрывается в полной мере. Зачем сюда часто бегать? Лучше иметь запас. Так вы берете настойку?
– Нет, спасибо, – улыбнулась я.
– Могу посоветовать замечательного специалиста, – вдруг сказала аптекарша.
– Спасибо, я на здоровье не жалуюсь. И цитрамон уже не нужен, голова перестала болеть, – перебила я даму, увидев в окно приближающийся микроавтобус. – Извините, тороплюсь на маршрутку. Зря у вас время отняла, ничего не купила.
– Вот, возьмите, – провизорша сунула мне в руку какую-то листовку, – почитайте на досуге. Поверьте, прекрасно действует, уже несколько человек мне об удивительном эффекте сообщили. И вам поможет!
Я сунула бумажку в сумку, вышла к воротам и как раз успела занять последнее место в потрепанной «Газели».
– Деньги собираем! – приказал водитель. – Да поживее, пока все не отдадут, с места не сдвинусь!
Пассажиры зашуршали купюрами. Я открыла сумку и начала в ней рыться. Где же кошелек?
– Дамочка, пошевеливайтесь, только вас ждем, – поторопил водитель.
Мои пальцы нащупали на дне рассыпанную мелочь и купюру в пятьсот рублей. Но куда делось портмоне? Там лежали деньги! И проездной на метро! Неужели посеяла? Где? Знала бы, в каком месте уронила, вернулась бы и взяла.
Я прислонилась головой к окну и увидела объявление, прикрепленное на стекле: «Называйте остановки громко, четко и заранее, водителю требуется время, чтобы поставить протез на педаль тормоза». Вот шутник наш шофер! Хотя, наверное, лучше идти по жизни смеясь, чем плача.
«Газель» вздрогнула и рванула вперед, я больно стукнулась лбом о железную стойку.
– Ой, это не вы потеряли? – спросила молодая женщина, сидевшая напротив.
Я вынырнула из своих мыслей.
– Что? Где? Когда?
Пассажирка нагнулась, подняла с пола листовку, бросила любопытный взгляд на текст и воскликнула:
– О, похудеть решили! Правильный выбор, замечательный метод. Моя мама ездила в отделение на Китай-городе, избавилась от пятнадцати килограммов. За месяц! Держите!
Я выхватила у женщины бумажонку. Точно, та самая листовка, которую мне сунула провизорша в аптеке.
– Не сомневайтесь, – зудела незнакомка, – это не туфта. Говорю же, моя мама…
Стараясь не вслушиваться в ее слова, я стала читать текст. «Метод похудения по анализу слюны. Не больно, мгновенно, за пять минут. Диета, подобранная именно для вас. Уникальная авторская методика. Еда без ограничения. Аналогов в мире нет. Разработана академией красоты и долголетия под управлением доктора наук Антона Блестящего. Ваш вес – наша проблема. Центры по всей Москве. Гибкая система скидок. Быстро, доступно, эффективно. С вами худеют звезды шоу-бизнеса. Приходите к нам сегодня, завтра станете неотразимы».
– Моя мама была похожа на вас, – ввинчивался в мозг фальцет соседки. – Ну ваще, ужасная туша! Ходить не могла, задыхалась. А теперь…
– Метро! – заорал водитель и резко затормозил.
Пассажиры, словно горошины из разорвавшегося стручка, посыпались из машины. Я, оставшись сидеть на своем месте, с некоторым злорадством отметила, что незнакомка, только что бесцеремонно назвавшая меня «ужасной тушей», споткнулась и чуть не упала.
– Эй, вылазьте! – занервничал шофер. – Не фига тут спать! Плыви, планктон!
Мне вдруг стало грустно. Ну почему люди такие злые? По какой причине они охотно говорят гадости и скупятся на комплименты? И кто решил, что мир должен принадлежать худышкам, стиральным доскам, суповому набору костей? С какой стати полненькие девушки вроде меня подвергаются остракизму?
Глава 6
Во всем плохом непременно есть что-то хорошее. Эту простую истину я усвоила еще в детстве.
Когда мои одноклассники веселой гурьбой убегали после уроков гулять, я шла в библиотеку и брала очередной роман. Библиотекарши, сплошь учительницы на пенсии, обожали маленькую читательницу и охотно давали ей любые издания.
Если тебя не принимают в компанию, стань сама себе подругой, и жизнь заиграет новыми красками. Лично я выдумала мифическую Светочку, которой жаловалась в трудную минуту. Света одобряла меня, поддерживала, хвалила, иногда, правда, ругала, но без всякого остервенения. Она не завидовала, не обижалась. Идеальная компаньонка, ей-богу, ни у кого такой не было! А еще, общаясь с придуманной Светочкой, оптимистичной и веселой, я поняла – во всем плохом непременно есть хорошее! Просто люди странно устроены: в самом аппетитном фрукте непременно видят косточку. Но ведь ее с легкостью можно выкинуть и наслаждаться сочной мякотью! Правило действует всегда, чуть-чуть усилий – и вы научитесь его применять.
Когда мои одноклассники веселой гурьбой убегали после уроков гулять, я шла в библиотеку и брала очередной роман. Библиотекарши, сплошь учительницы на пенсии, обожали маленькую читательницу и охотно давали ей любые издания.
Если тебя не принимают в компанию, стань сама себе подругой, и жизнь заиграет новыми красками. Лично я выдумала мифическую Светочку, которой жаловалась в трудную минуту. Света одобряла меня, поддерживала, хвалила, иногда, правда, ругала, но без всякого остервенения. Она не завидовала, не обижалась. Идеальная компаньонка, ей-богу, ни у кого такой не было! А еще, общаясь с придуманной Светочкой, оптимистичной и веселой, я поняла – во всем плохом непременно есть хорошее! Просто люди странно устроены: в самом аппетитном фрукте непременно видят косточку. Но ведь ее с легкостью можно выкинуть и наслаждаться сочной мякотью! Правило действует всегда, чуть-чуть усилий – и вы научитесь его применять.