Донцова Дарья. Хеппи-энд для Дездемоны

   – Кого? - удивилась я.
   – Ты же посоветовала котенка купить. Забыла? - удивился паренек.
   – Ах да! - вспомнила я. - Хватит болтать, лучше слушай учительницу. Кстати, это какой урок?
   – Первый, еще шесть сидеть, - грустно протянул Тима.
   – Я про предмет спрашиваю.
   – Литра, - еще сильней поскучнел он.
   – Все, молчим, - приказала я и уставилась на училку.
   – Итак, дети, - щебетала та, - давайте спросим себя, как нам придется на лесоповале с тачкой?
   Интересный вопрос. Думаю, ответ на него однозначен: плохо всем будет! И зачем эта бабуля, похожая на раскрашенную мумию, задает его девятиклассникам? Кстати, уместно ли обращаться со словом «дети» к аудитории, состоящей из двухметровых парней, на могучих плечах которых трещат форменные пиджаки, и девушек, чьи необъятные бюсты туго обтягивают нарочито скромные блузки?
   – Ну-ка, - вещала училка, - детки, поднимем правые руки! Внимание - именно правые! Тех, кто вытянул левые, спрашивать не стану. Андреев!
   – Да? - лениво откликнулся Тима. - Чего?
   – Почему не слушаешь?
   – Че я сделал? Сижу тихо.
   – А какую руку поднял?
   – Ну… ту самую… нужную, - беззлобно ответил лодырь.
   – Давай уточним имя.
   – Чье?
   – Руки, - топнула ногой училка. - Ну-ка, назови ее!
   Я постаралась не рассмеяться. Бедная бабуля перепутала расписание, посмотрела не в ту графу и, похоже, полагает, что беседует с первоклассниками. Может, тактично сообщить ей об ошибке?
   – Как зовут твою руку? - не успокаивалась преподавательница.
   – Не знаю, - растерялся Тима. - Как-то до сих пор она без имени жила.
   – Ай, ай, ай, деточка, нехорошо! Ну, не расстраивайся, сейчас тебе товарищи подскажут. Детки, Тимочка нуждается в вашей помощи. Давайте скажем хором, как зовут его ручку?
   – Оглобля.
   – Грабка.
   – Клешня, - одновременно прозвучало в классе.
   Старушка прижала к враз покрасневшим щекам маленькие, словно кукольные, ладошки.
   – Попытайтесь еще раз.
   – Хваталка? - предположила блондиночка с первой парты.
   – Типа пятерня, - заявил брюнет, сидевший в углу.
   – Мочилка! - заорал юноша с лицом хитрого ангела.
   – Костя! - подскочила бабуля. - Как? Мочилка? Но почему? Ну что за слово!
   Я опустила взгляд в парту. Варианты «оглобля», «грабка», «клешня», «хваталка» и «типа пятерня» не вызвали у педагога изумления, ее насторожила лишь «мочилка».
   – Очень просто, - охотно пояснил Костя. - Чем людей мочат? Руками.
   – В принципе, ты прав, - заулыбалась учительница. - Человека купают в реке или море при помощи рук, но…
   Школьники довольно захихикали.
   – Варвара Михайловна, - снисходительно перебил даму Костя, - я не про воду говорил. Мочить - это значит прихлопнуть.
   – Хлопнуть? - распахнула наивные голубые глаза Варвара Михайловна. - Деточка, ты путаешь глаголы. Подойди ко мне после занятий, составим словарик.
   – Прихлопнуть, кокнуть, ваще прибить на хрен, - принялся загибать пальцы Костик.
   – Ой, ой, ой! - замахала ручонками литераторша. - Я совершенно не приемлю современной речи. Невозможный язык. Давайте учиться говорить красиво. Временно откладываем вопрос про руку Тимы и разыграем сценку. Костя, Маша, идите к доске.
   Юноша встал. На запястье у него болтались дорогие часы, галстук придерживала заколка со сверкающими камнями. Девочка выглядела не хуже, она тоже не обошлась без драгоценностей - они сверкали везде: в ушах, на пальцах, шее и даже на поясе, подчеркивавшем тонкую талию.
   – Отлично, - сказала Варвара Михайловна. - Костя, ты случайно встретил Машу, она тебе нравится, хочешь позвать ее в кино. Ну, что ты ей скажешь?
   – Она мне ваще никак, - скривился Костя, - типа пошла на фиг. Жирная и тупая!
   – На себя глянь! - не осталась в долгу Маша. - Лучше жабу съесть, чем с Костяном по стриту рассекать. Нашелся, блин, сын всех обезьян!
   Класс заржал.
   – Дети, дети! - заметалась у первого ряда столов литераторша. - Это же как в театре! Думаете, актеры, изображающие Ромео и Джульетту на подмостках, обожают друг друга в реальной жизни?
   – В реале нет, - признал Костя. - А че, пятерку поставите за хохму?
   – Непременно, - пообещала училка. - Начинайте.
   – Суперски! - пришла в восторг Маша. - Привет, Костян.
   – Ну, че? - попытался изобразить улыбку юноша.
   – Ваще, дела ниче?
   – Ниче.
   – А ваще как?
   – Ваще супер.
   – Типа в кино не того?
   – А ваще там че?
   – Ну… да мне по фигу че! Подорвались!
   – Стоп! - подпрыгнула Варвара Михайловна. - Секундочку! Это же нечеловеческая речь.
   – А чейная? - хором спросили Маша с Костей.
   – Обезьянья! - запальчиво сказала литераторша. - Так нельзя. Повторяйте за мной. «Добрый день, Машенька! Как твои дела? Спасибо, Костик, не жалуюсь на жизнь. Дорогая Маша, я очень хочу пригласить тебя в кино. Как ты думаешь, родители разрешат тебе пойти на фильм "Война и мир"? Огромное спасибо, Костя, сейчас я спрошу у мамы». Вот так выглядит разговор двух хорошо воспитанных школьников.
   – Кондово! - заржал Тима. - А че с моей рукой? Не понял прикола с ее именем.
   – Тимофей, - укоризненно покачала головой Варвара Михайловна, - это же очень просто. Ручки называются правая и левая. Когда учитель задает вопрос, воспитанный школьник всегда тянет ту, которой пишет, а ты поднял другую.
   – Дура, - прошипела девушка, сидевшая через проход от меня.
   Я глянула в ее сторону, и она моментально сорвала с головы широкий обруч - темные завитые пряди упали вперед и скрыли от меня лицо девочки.
   – Неужели до сих пор ты не научился находить нужную ручку? - надрывалась Варвара Михайловна. - Ай, ай, ай… Сейчас объясню. Положи ладони на парту!
   Тимофей неожиданно послушался.
   – Смотри, - возбудилась старушка, - правая рука - это та, у которой большой палец слева. И вся премудрость.
   Я не удержалась и хихикнула, Тима ошалело рассматривал свои ладони.
   – Сука, - прошипели сбоку.
   Я резко повернула голову. Ничего не произошло, темные волосы грубиянки надежно скрывали ее лицо.
   – Ваще офигеваю! - простонал Тима. - Правая та, где палец слева, а левая…
   – С пальцем справа, - захлопала в ладоши Варвара Михайловна. - Правда, здорово? В природе все продумано.
   Прозвучал звонок, школьники разом вскочили и ринулись к двери.
   – Деточки, погодите! - заволновалась Варвара Михайловна. - А домашнее задание?
   – Может, не надо? - попросил Костя, оборачиваясь.
   – Хорошо, - неконфликтно согласилась училка. - Погода прекрасная, лучше в парк сходите, покатайтесь на саночках.
   Учитывая, что за окном вовсю цветет май, предложение воспользоваться санками звучало дико.
   – Но не забудьте повторить пройденную сегодня во время урока тему, - занервничала, осознав собственный промах, Варвара Михайловна. - Николай Васильевич Гоголь, «Мертвые души»…
   Вместе с галдящими детьми я выпала из кабинета и запоздало изумилась. Надо же, оказывается, девятиклассники сегодня изучали бессмертное творение великого писателя! А мне показалось, что они занимались всякой ерундой.
   Идти в учительскую не хотелось. Посмотрев на часы, я отошла в самый дальний угол коридора, где виднелся выход на аварийную лестницу, вытащила мобильный и набрала хорошо знакомый номер.
   – Селиванов! - грянуло из трубки.
   – Витенька, привет, - обрадовалась я тому, что мой знакомый находится на рабочем месте.
   – Это кто? - слегка сбавил тон приятель.
   – Вилка.
   – А! И чего тебе надо? - весьма нелюбезно поинтересовался тот, кто провел в свое время на нашей кухне не один час.
   – Сделай одолжение, помоги! Есть такой человек, Василий Ярцев, он убил свою жену, Веронику Терешкину…
   – Нет! - резко перебил меня Витя.
   – Что «нет»? - удивилась я.
   – Все, - сурово ответил Селиванов. - Забудь мой телефон. Навсегда! Мне без разницы, кто из вас кого бросил, но я работаю с Олегом не один год и…
   Я быстро нажала на красную кнопку. Понятно. Когда расходишься с мужем, прежние приятели тоже делятся на две части. Селиванов теперь в лагере Куприна, и никакой обиды на Витьку я не держу - так фишка легла. Вопрос в другом: к кому мне обратиться? Если Витя столь нервно отреагировал на мой звонок, то, вероятно, и остальные выплеснут негатив.
   Тягостные размышления прервала дрожь мобильного, не посмотрев на дисплей, я ответила:
   – Алло.
   – Доброе утро, - произнес до отвращения знакомый голос. - Это Олег, так сказать, твой экс-супруг. Узнала?
   – Естественно, - стараясь казаться равнодушной, ответила я. Было бы странно сказать иное.
   – У тебя проблемы? - поинтересовался Олег.
   – Нет.
   – Да? А у Селиванова сложилось иное мнение.
   Я обозлилась на Витьку. Вот мерзавец! Сначала послал меня, а сам незамедлительно доложил начальству о своем патриотическом поступке. Лизоблюд и подхалим! Ему наплевать на годы дружбы, он хочет выслужиться перед своим шефом - Куприным.
   – Меня вчера назначили большим начальником, - вдруг заявил Олег.
   – Поздравляю, желаю удачи! - быстро отреагировала я. - Извини, я тороплюсь, опаздываю…
   – Тебя интересует дело Василия Ярцева?
   Ну, Селиванов, погоди, столкнемся когда-нибудь на узкой дорожке!
   – Могу помочь, - предложил Олег. - Напоминаю, я теперь шишка.
   – Спасибо, но я привыкла обходиться собственными силами. Прости, спешу.
   – Нам обязательно становиться врагами? - тихо спросил бывший муж.
   – Разбежавшиеся супруги редко мирно пьют чай на общей кухне, - не удержалась я.
   – Ты все еще обижаешься на меня? Могу в сто первый раз повторить: я свалял дурака. Кстати, твоя последняя книга просто замечательная, - начал откровенно вилять хвостом Куприн.
   – Слово «последняя», примененное к произведению писателя, всегда его раздражает. И с какой поры ты увлекся детективами? - съязвила я. - Да еще не крутыми мужскими историями, а глупыми бабскими поделками?
   – Я сказал Селиванову, что все просьбы Вилки следует выполнять на раз-два, - отчеканил Олег, - что, обижая тебя, он оскорбляет меня.
   Ну надо же! Оказывается, развод способен изменить мужчину в лучшую сторону.
   – Так что с Ярцевым? - поторопил меня Куприн.
   – Ты можешь с ним побеседовать? - сдалась я. В конце концов, вовсе не стыдно принять помощь от бывшего мужа.
   – Легко, - заверил Олег.
   – Спроси его: где Ларсик?
   – Это кто?
   – Василий в курсе.
   – Ну… ладно, - согласился Куприн, и я снова удивилась его поведению.
   Произойди подобный разговор год назад, муж бы так легко не сдался, устроил бы мне допрос с применением пыток и выжал из меня всю информацию.
   – Позвоню, когда выясню, - добавил Олег.
   – Буду очень благодарна.
   – Право, не стоит.
   – Нет, нет, ты потратишь свое время.
   – Ничего страшного, я абсолютно свободен.
   – До свиданья, еще раз огромное спасибо.
   – Непременно звякну в ближайшие часы, нет необходимости меня благодарить, женщине следует помогать.
   Я сунула мобильный в карман. Черт возьми, мы с Олегом сейчас разыграли сцену, сильно смахивающую на ту, которую Варвара Михайловна репетировала с Костей и Машей. Литераторша бы одобрила бывших супругов - вежливые, ласковые, точь-в-точь медовые пряники с начинкой из сгущенки, покрытые толстым-толстым слоем шоколада с сахарной глазурью! Вы способны слопать медовый пряник с начинкой из сгущенки, да еще покрытый толстым слоем шоколада с глазурью? Я нет. Меня уже от одного названия тошнит. «Не следовало обращаться к Олегу, - начала я себя корить. - Вилка, ты кретинка!»
   Внезапно с черной лестницы послышался сдавленный кашель. Я толкнула дверь и увидела ту самую брюнеточку, которая шептала «дура» и прочее во время урока литературы. Сейчас девушка снова собрала волосы, в правой руке она держала зажженную сигарету.
   – Курить нехорошо, - сказала я.
   – Да пошла ты, - еле слышно ответила школьница и шмыгнула носом.
   Я оглядела тоненькую фигурку. Похоже, девица сильно нервничает, вон как у нее трясутся руки. И вроде она недавно плакала: нос красный, глаза опухли.
   – Зажигалка есть? - спросила я.
   – А те зачем? - агрессивно поинтересовалась девушка.
   – Да вот, прикурить хочу!
   – Значит, мне вредно, а тебе можно?
   – Ага, - весело ответила я. - Таковы взрослые! Внушают младшему поколению некие правила, а сами их никогда не соблюдают. Дедовщина еще похуже, чем в армии. Но ты не расстраивайся, лет через двадцать сама такой станешь. Кстати, в школе лучше не дергать учителей за усы. Изображай паиньку, кивай преподам, улыбайся и сиди смирно. Тогда никаких проблем не будет.
   – Не хочу их слушать! - топнула брюнеточка. - Гоблины!
   – Дурочка, - усмехнулась я. - Про мимикрию слышала?
   – Чего? - напряглась она.
   – Мимикрия - умение живого существа изменять свой внешний вид. Допустим, гусеница прикидывается веткой, чтобы ее не сожрала птица. Вот так и в школе - нужно изображать конфетку. Выйдешь за ворота и живи, как хочешь.
   – Не желаю под них подделываться! Не доставлю им такого удовольствия!
   – Так ведь это ради тебя самой, - засмеялась я. - Лицемерие - замечательное качество, овладеешь им и прослывешь лучшей.
   – Гадость!
   – Скажи, как удобнее есть мясо? Резать на кусочки или откусывать?
   – Ну… зубами легче.
   – Но ты пользуешься ножом. Значит, лицемеришь.
   – Прикольно, - вдруг улыбнулась девушка. - А ты ничего! Меня зовут Валентина Красноносова. Правда, жесть?
   – Мне достался более экстремальный вариант, - ухмыльнулась я. - Разреши представиться - Виола Тараканова.

Глава 7

   – Вау! - подпрыгнула Валя. - Я думала, хуже фамилии «Красноносова» не бывает. Моя мама до свадьбы была Белоноговой. Тоже не суперски. И она ниче не знала про то, какая у ее жениха Семена фамилия. Вот смехотища вышла, когда регистраторша в загсе спросила: «Невеста станет Красноносовой или останется Белоноговой?»
   – Виола Тараканова - полный кошмар, - подхватила я нить беседы. - Начнем с того, что народ совершенно не способен запомнить мое имя и называет меня Виолеттой, Виолиной, Вероникой, Виталиной и так далее, кто во что горазд. Но, знаешь, я давно поняла простую истину: никогда не следует считать себя самой несчастной, всегда найдется тот, кому еще хуже.
   – Ну это навряд ли, - грустно ответила Валя.
   – У тебя неприятности?
   – Нет! - вскинула голову Валя. - Ни одной самой завалященькой, живу шоколадно!
   – Ладно, - кивнула я. - Знаешь, есть на свете девушка твоего возраста, сирота без матери, живущая в грязной квартире, где самой дорогой и любимой вещью является черно-белый телевизор. Хорошей одежды у бедняжки нет, питается она картошкой без масла, зарабатывает на жизнь продажей собственного тела, больна СПИДом. Скажи честно, кому хуже? Тебе или ей?
   Валя чуть не проглотила жвачку, потом пролепетала:
   – Ну, проститутке!
   – Вот видишь, - сказала я. - Все зависит от точки отсчета. По сравнению с одноклассницами ты…
   – Да че вы знаете! - горестно воскликнула Валя. - Они ж все богатые. Знаете, сколько тут год обучения стоит? И на шмотки их посмотрите. Машку видели? Ну ту, что у доски стояла?
   Я кивнула.
   – Вся в брюликах! - с отчаянием воскликнула Валя. - Блестит и переливается! Везде! Даже на ремне!
   – Это цитрины, - улыбнулась я.
   – Что? - осеклась собеседница.
   – Есть такие камушки. Они очень похожи на бриллианты, но намного дешевле. Издали трудно отличить одни от других.
   – Откуда ты знаешь? - фыркнула Валя.
   Девушка, очевидно, плохо понимала, как вести себя с незнакомой женщиной, называла меня то на «вы», то на «ты».
   – В жизни очень полезно уметь логично мыслить, - ответила я. - Скажем, вопрос о бриллиантах Маши. Ладно, пусть в ушах у нее дорогие подвески, но на ремне! Видела здоровенный «кирпич», торчащий из пряжки?
   – Да, - чуть не заплакала Валентина.
   – Вот он - точно имитация, даже к цитринам не имеет отношения, просто стекляшка.
   – Почему? - насторожилась школьница.
   – Я уже говорила об умении логично мыслить. Бриллианты - очень дорогое удовольствие, в мире известна всего пара камней размером с голубиное яйцо, они содержатся в спецхранилищах, допустим, в российском Алмазном фонде. Обладай семья Маши этаким богатством, отец бы не разрешил дочери приносить реликвию в школу. Значит, на талии у нее подделка! Тебе полегчало?
   – Ну… не очень, - нехотя ответила Валя. - Меня загнали в угол, ждут, пока я из окна выпрыгну.
   – Кто? - изумилась я.
   – Да все!
   – Так не бывает. Определенно есть люди, хорошо к тебе относящиеся.
   – Нет! Нет! Меня ненавидят все!
   – Тогда, прости, конечно, но ты сама виновата.
   Внезапно Валя села на ступеньку и закрыла лицо руками.
   – Знаешь, кто я? - глухо спросила она. - Налоговая льгота.
   – Извини, не поняла, - ответила я, устраиваясь около девушки.
   Валя раздвинула пальцы и глянула на меня.
   – Ничего хитрого. Если хозяева учебного заведения занимаются благотворительностью - берут бесплатно парочку нищих, то государство в поборах им послабление делает. Я здесь из милости, меня мать пристроила. Дура! Ничего не понимает! Объясняю ей: все надо мной тут издеваются. Вернее, нет. В младших-то классах мне клей в кроссовки наливали, а теперь просто не замечают, на тусовки не зовут, в компании не приглашают. Учителя еще хуже - чуть что, все на Красноносову валят. В гардеробе какая-то дрянь повадилась из карманов деньги таскать, так все уверены: это моих рук дело.
   – Но это не ты? - уточнила я.
   – Нет! - вскинула голову Валентина. - Только на кого еще подумать? Все же здесь богатенькие, с кредитками. Как вы там советовали? Мыслить логично? Если мозгами пораскинуть, получается, я единственная в нашем классе, кому бабки нужны. И че делать?
   – Надо поймать вора, - посоветовала я. - Схватишь его за руку и отмоешь свое имя от грязи.
   – Ага! Невозможно это!
   – Никогда не говори «никогда»! - предостерегла я. - Давай спустимся в раздевалку и изучим обстановку.
   – Вот ты где! - вышел на лестницу Тима. - Че тут делаешь?
   – С Валей беседую, - улыбнулась я, - проблему ее решаем.
   – Ерунда! Вот у меня задача! - отмахнулся от чужих бед Тимофей. - У тети день рождения, подарок нужен. Мне ваще башку свинтило - че ей купить?
   – Нашел трудность! - подала голос Валентина. - Ступай в любой торговый центр и потроши отделы: парфюмерия, посуда, ювелирка. С твоими деньгами тебе все по карману.
   Лицо Тимы приняло презрительное выражение.
   – Че? Ну, Красноносова, ты убогая. У тети Оли всего под потолок! На хрена ей сто пятьдесят восьмые духи или тысячные часы? Неинтересно!
   Валя покраснела и отвернулась к стене.
   – Тетя что-нибудь коллекционирует? - спросила я.
   – Ага, - кивнул Тима, - кошек. У нее их три штуки, в смысле живых, а еще статуэтки, картины, подушки.
   – Ну, я пошла! - вскочила Валентина. - Чао вам! Не хочу мешать чужой беседе.
   Я проводила девочку взглядом. Жаль, Тимофей помешал нашему разговору, Вале явно не по себе.
   – Так че купить? - пристал ко мне недоросль.
   И тут меня осенило.
   – Картину «Три богатыря» знаешь? Алеша Попович, Добрыня Никитич и Илья Муромец на конях.
   – Видел такую, - кивнул Тима. - И че?
   – Компьютером владеешь?
   – Легко.
   – Езжай в Третьяковскую галерею, там есть ларек с постерами. Возьми «Три богатыря» и на компьютере сделай коллаж: убери лица и руки богатырей, а на их место вставь кошачьи морды и лапы. Тетя точно придет в восторг. Такого прикола ни у кого не будет!
   – Вау! - подскочил парень. - Круто! Ща порулю. Какой магазин? Ну, где картинку можно купить. Чья галерея?
   – Ты никогда не бывал в Третьяковке?
   – Разве в Москве все бутики обойдешь? - меланхолично отреагировал Тимофей. - Да и не люблю я среди шмоток таскаться. Ты ща про Третьяковский проезд [2 - Третьяковский проезд, улочка, на которой расположены самые дорогие магазины Москвы. Прим. автора.] говоришь?
   Я вынула из пачки новую сигарету (после развода стала много курить, надо, пожалуй, бросить). Внезапно вспомнилось, как полгода назад, занимаясь одним запутанным делом, попала в Большой театр на канонический балет «Лебединое озеро». В зале сидело много детей, и один из юных зрителей, увидав на сцене злодея в черном костюме, радостно закричал: «Мама! Бэтмен прилетел!» Присутствующие захохотали. Малышу было на вид годков шесть, и потому его слова не вызвали у меня горестного вздоха, он еще успеет познакомиться с классикой. Но Тима!
   – Тебе сколько лет? - не утерпела я.
   – Пятнадцать, а че?
   – Третьяковская галерея находится в Лаврушинском переулке. Сходи, тебе понравится, там интересная экспозиция.
   – Ща понесусь за богатырями!
   – Погоди! Говоришь, прыщи проходят? - остановила я юношу.
   – Да! Супер! Спасибо!
   – Но я вижу парочку новых.
   – Где? - испугался Тима.
   – На левой щеке.
   – Еще утром ничего не было. Вот блин! Почему они снова вылезают?
   – Помнишь, я предупреждала тебя, что нужно совершать добрые поступки? - прищурилась я. - Заботиться, допустим, о животном.
   – Я кролика купил, - насупился Тима, - сам клетку чищу.
   – Значит, длинноухого мало, его приобретение помогло тебе ненадолго.
   – И че? За вторым гнать? - занервничал Тимофей. - Кроличья ферма получится, отец обозлится.
   – Можно помогать людям.
   – Ну ваще! Это кому же?
   – Например, Вале.
   – Красноносовой?
   – Да.
   – Никогда!
   – Почему?
   – Она противная, - отрезал Тима. - Ни с кем не разговаривает, а если рот разинет, то гадости вываливает.
   – У твоей одноклассницы беда!
   – Какая? - заинтересовался Тимофей.
   Я изложила историю про воровство в гардеробе и завершила рассказ фразой:
   – Думаю, если ты сумеешь оправдать Валю, высыпания на коже прекратятся навсегда.
   – Угу, - кивнул юноша. - Так я пошел?
   – Да, уже пора на урок, - кивнула я.
   – Не, хватит занятий, - отрезал Тима, - я за картиной.
   – Нельзя пропускать учебу!
   – Можно.
   – Потом экзамены не сдашь!
   – Ха! - подскочил Тимофей. Приблизил ко мне лицо и шепнул: - Хочешь, секрет открою? Вся гимназия, вместе с учителями, принадлежит моему отцу. Прикольно будет, если они мне на экзаменах двояков насуют. На помойке враз окажутся!
   – На твоем месте я, наоборот, попыталась бы стать лучшей.
   – Охота ломаться!
   Мы еще поспорили некоторое время, и Тима, победив меня на всех фронтах, то есть отказавшись слушать мои правильные речи, убежал, а я, потерпев педагогическое Ватерлоо, отправилась в местный буфет, решив подкрепиться кофе и булочками. В конце концов, я не нанималась сюда на постоянную работу, просто оказываю завучу Ирине Сергеевне дружескую услугу, а она просила меня сидеть на уроках при Тимофее. Сейчас он собрался прогулять занятия, значит, и я могу считать себя свободной. Кстати, я отлично понимаю, по какой причине Тима удирает с уроков. Если все педагоги тут такие, как физрук и литераторша Варвара Михайловна, то нужно пожалеть учащихся. Вот капучино в местной столовой выше всяких похвал, а сдоба просто тает во рту.
   Через полчаса я спустилась в раздевалку и пошла между рядами вешалок, разыскивая свою куртку. Несмотря на погожую погоду, основная масса учащихся и преподавателей еще ходила в пальто или плащах, поэтому гардероб был полон разномастной одежды.
   Не успела я приблизиться к своей куртке, как в кармане задрожал мобильный. Я вытащила аппарат и услышала голос Куприна.
   – Вилка, в отношении твоего вопроса…
   – Узнал? - обрадовалась я. - Ну и что? Где Ларсик?
   – Извини, тут… в общем…
   – Василий не стал рассказывать про Ларсика?
   Куприн крякнул и выдавил из себя:
   – Дело дурацкое.
   – Может, это и так, - рассердилась я, - но Ника Терешкина была моей подругой, она погибла страшной смертью, и…
   – Василий умер, - перебил меня Олег. - Сердечный приступ, скончался в камере.
   – Бред! - закричала я. - У вас разве в СИЗО врачей нет? Почему Ярцеву не оказали помощь?
   – Сама знаешь, - без всякого раздражения стал объяснять Олег, - пока сокамерники шумнули, пока надзиратель пришел, пока в медпункт сообщил, пока оттуда врачи приплелись, пока… Да и что у местного врача есть! Он же не кардиолог с необходимой аппаратурой. Когда мы с тобой в первый раз разговаривали, Василий уже мертвый лежал.
   – Он точно умер естественной смертью?
   – А как иначе?
   – Ой, хватит! - вскипела я. - Будто ты не в курсе, что за решеткой с людьми случается!
   – Ярцев сидел в маломерке, с ним еще трое - приличные люди, экономические преступления. Один банкир, другой - махинатор с кредитными карточками и третий - сотрудник почты. Никаких мокрушников, первоходки без зоновских привычек, - вздохнул Олег.
   – Почему же Ярцев в их компанию попал? - удивилась я. - Он-то считался жестоким убийцей.
   – Ну да… - с некоторым сомнением протянул Куприн, - был взят у тела.
   – Ничего себе! - вырвалось у меня.
   – Ты подробности знаешь? - оживился муж.
   – В общих чертах.
   – Каких?
   – Он лишил Нику жизни из ревности. Нашел дома газету с подчеркнутым объявлением и понесся в гостиницу, - повторила я слова Майи.
   – Сейчас расскажу… - засуетился Олег, явно желая подольстится к бывшей жене.
   Портье из отеля позвонила в милицию. Женщина была очень напугана, сообщила, что в холл гостиницы ворвался всклокоченный мужик, сунул ей под нос фото и рявкнул:
   – В каком номере баба? Живо говори, а то зарежу!
   На случай нападения у портье под столом предусмотрена аварийная кнопка. Дежурившая в тот день администратор Галина Киселева никогда не пользовалась сигнализацией, и у нее от страха голова пошла кругом.
   – Не помню, - проблеяла она, - не видела ее.
   Мужик вынул из пакета молоток и стукнул им по стойке.
   – Ой! - подлетела над стулом Киселева. - Комната двадцать восемь.
   Дядька бросился к лестнице.
   – Сейчас ей, суке, мало не покажется! - вопил он, размахивая молотком. - Убью к чертям собачьим!
   Перед Киселевой стояли два телефонных аппарата: местная и городская связь. Трезвомыслящий человек позвонил бы в двадцать восьмой номер и сказал клиентке:
   – Скорее убегайте, к вам несется разгневанный супруг.
   Но Галина только ойкала, а потом набрала «02» и заорала:
   – Убили! Постоялицу!
   Василию в тот день очень не повезло, возмездие настигло его сразу. Не успел он изуродовать бедную Нику, как в спальню влетели парни в форме и схватили преступника, так сказать, тепленьким. Никаких сомнений у милиционеров не возникло. Муж узнал об измене жены - железный мотив. Состояние аффекта отпадало: если человек временно лишается разума, он хватает то, что видит на месте преступления: стул, сковородку, вилку, бутылку… а Василий принес молоток с собой, что свидетельствовало о преступном умысле, заранее спланированном действии. На ручке орудия убийства имелись отпечатки пальцев Ярцева и никаких других, Василий стоял на коленях около мертвой жены, весь перемазанный кровью. Стопроцентные улики.
   – Убедительно, - прошептала я.

Глава 8

   Ярцева задержали и допросили. Василий выдал собственную версию случившегося. Он домой не заходил, газеты не видел, сидел на работе, потом решил сходить в кино. Один, надумал развеяться. Но когда стоял возле кассы в кинотеатре, у него зазвонил мобильный. Глухой - то ли женский, то ли мужской - голос заявил:
   – Твоя жена в гостинице «Оноре», запомни адрес. С любовником! Хотят уехать потом из Москвы, у них при себе чемодан с деньгами, которые Ника украла у семьи. Проверь, если сомневаешься!
   Муж кинулся в отель, влетел в номер, увидел на полу изуродованное тело, на лице убитой лежал молоток. Ноги у Ярцева подкосились, он сел на пол и поднял инструмент. Естественно, Василий испачкался, кровь там была повсюду. И тут примчалась милиция.