Донцова Дарья. Ночной кошмар Железного Любовника

   – Верно, – подтвердила пожилая дама, – о нем известно только своим. Ой, Петя опять у куртки петельку оторвал. Прямо не знаю, что с ним делать! Повесит одежду, зачем-то вниз дернет и уйдет, а вещь – хлоп, и на пол. Сто раз ему говорила…
   Продолжая ворчать, Екатерина Федоровна положила противни на диванчик, подняла куртку и встряхнула. Затем открыла шкаф и достала оттуда сухое светло-серое пальто, пробормотав: «Повешу-ка я свою одежку на крючок». Пальто отправилось на общую вешалку, а куртку Пети она устроила на плечиках и убрала в гардероб. Наведя порядок, подхватила кухонную утварь и ушла.
   Я забрала сумку и хотела пойти в отведенную мне комнату. Но услышала из столовой тихие голоса, удивилась и решила глянуть, кто там.
   За столом сидели Иван, Лида, Пени и Галя. Очевидно, на моем лице отразилось удивление, потому что психотерапевт приложил палец к губам и произнес:
   – Тсс! Анатоль думает, что мы ушли домой.
   – Его в кабинете отвлекает Офи, – прошептала Пенелопа, – попросила брата с ней роль в капустнике разобрать.
   – А мы тут сюрприз готовим, – хихикнув, пояснила Лида. – Хотим Анатоля в Новый год удивить и вот думаем, как. Может, попросить Катю испечь «хитрый» торт? Ну, с фейерверком внутри.
   – Кстати, где Екатерина Федоровна? – спросил Иван.
   – И где Петечка? – занервничала Галина. – Мальчика до сих пор нет. Петяша!
   – Замолчи! – шикнула на нее Лида. – Вдруг Анатоль услышит, весь сюрприз насмарку. И вообще оставь парня в покое, он уже взрослый. Замучила ты Петю своей опекой.
   – У вас детей нет, – огрызнулась Галя, – вам не понять. Петенька ранимый, беспомощный, крайне эмоциональный, он еще не оформился как личность.
   – И не повзрослеет, если мать под колпаком держать будет, – не успокаивалась Лида. – Смешно смотреть, как ты… Да вот же он.
   – Петенька! – подскочила на стуле Галя. – Ты где был?
   – В туалете, – откровенно ответил парень.
   – Опять животик заболел? – всплеснула руками мать. – Бедненький мой!
   – Давайте не будем обсуждать состояние желудка Петра, – остановила сердобольную «наседку» Екатерина Федоровна, выходя из кухни. – Ну, что решили с сюрпризом?
   – Виола, присоединяйтесь к нам, – велел Иван, – будем ломать головы вместе.

Глава 6

   Для меня покупка новогодних подарков трудная задача. Раньше, в эпоху тотального дефицита, было намного легче. Коробка шоколадных конфет, набор импортного туалетного мыла, польская косметика, даже банка каких-нибудь экзотических консервов, вроде ананасов в сиропе, вызывали припадок эйфории у того, кто получал такой презент. Но кому, скажите на милость, сейчас нужен тропический фрукт? Ими заполнены полки во всех супермаркетах. Интересно, какие бы эмоции я испытала лет этак двадцать назад, оказавшись незадолго до Нового года на рынке, подобном ковалевскому, да еще с туго набитым кошельком? Небось скончалась бы от счастья! А вот сегодня мне тут ничего не нравится. Не дарить же Анатолю кружку с изображением удава, на которой красуется стишок: «Год змеи вползет в твой дом, будет радость в нем».
   Я замерла около булочной с вывеской «Пироги Собакина». На мой взгляд, не совсем удачное название, у меня сразу возникает вопрос, что за начинка в фирменных пирожках. Но, похоже, покупатели не смущаются – то и дело заглядывают в пекарню. Только я туда все же не пойду, лучше загляну в соседний магазин, нечто вроде «Тысячи мелочей».
   Толкнув тяжелую железную дверь, я втиснулась в небольшой торговый зал, встала у прилавка среди других посетителей и начала рассматривать массу сувениров, невольно вслушиваясь в беседу, которую продавщица вела с мужчиной в добротной дубленке.
   – Лучший подарок теще – чайный сервиз со змеиной тематикой, – вещала девица. – Сделан в Англии из костей фарфора^[9], расписан вручную, можно мыть в машинке.
   – Не, не надо, – промямлил покупатель.
   – Если сейчас возьмете, получите второй набор посуды в подарок, – продолжала торговка.
   – Такой же или другой выбрать можно? – заинтересовалась тетка в розовой куртке.
   – Исключительно змеячья тематика, – уточнила продавщица. – Очень современно! Берите! Английская королева себе такой заказала, я точно знаю, мне на фабрике сказали, когда товар отгружали.
   – Мань, унитазные крышки куда переложить? – закричали из подсобки.
   – Оставь, где лежат, – ответила девушка.
   – Не хочу посуду с ужами, – закапризничал мужик в дубленке. – Не дай бог, теща подумает, что я считаю ее коброй. Найдите что-нибудь элегантное, полезное, веселое и недорогое.
   Маша призадумалась.
   – Дочка, а со скидкой что-нибудь есть? – поинтересовалась старуха в мохеровой шапке.
   – Пока ничего не уценяли, – ответила Мария, – приходите тридцатого.
   – А чашечки, вон те, почему отдельно стоят? – не успокаивалась старушка.
   – Они бракованные, их выкинут, – пояснила девушка. – У одной рисунок смазан, а вторая с ней по размеру не совпадает, и ручку отбили. Вот народ! Втюхали на фабрике заведомую дрянь.
   – Ой, а можно я их заберу! – ажитировалась пенсионерка. – Подарю подружкам.
   – Бабуля, – ласково пропела продавщица, – но ведь подруги ваши поймут, что вы им плохую посуду всучили, и обидятся.
   – А вот и нет! – возразила пожилая дама. – Обе ничего не видят, да и в очках подслеповаты. Давай брак! По молодости я б им такое не преподнесла, а сейчас они ничего не разберут.
   Маша сняла с полки чашки, о которых шла речь, поставила на прилавок и объявила:
   – С вас двадцать рублей!
   – Вот здорово! – ахнула бабка. – Они ж на выброс предназначались! Откуда тогда цена?
   – За упаковку, – сердито пояснила Маша. – Бумага с изображением питонов и со слоганом «Змея вам на счастье».
   – Не надо, – решительно отказалась пенсионерка. – Возьму в супермаркете «Территория еды» два ихних пакета, они бесплатные. Пусть все думают, что кружечки там купила, не на рынке брала, а в приличном месте затарилась.
   Я постаралась не рассмеяться. Бабка со скоростью молодой белки схватила чашки и резво выскочила из павильона.
   – Ну ничего себе! – возмутилась Маша. – Получила за так импортный товар, оскорбила магазин и усвистела. Ни мне «спасибо», ни вам «до свиданья»!
   – Мань, куда крышки от унитазов класть? – снова заорали из глубины лавчонки.
   – Не трогай их! – закричала продавщица. – Сколько раз еще тебе, Ленка, повторять?
   – Девушка, я стою тут уже год без внимания, – надулся мужчина в дубленке. – Между прочим, я ваш постоянный покупатель, вот скидочная карточка.
   – Так у вас могут цену скостить? – встрепенулась тетка в розовом пальто.
   Маша взяла в руки картонный прямоугольник, начала его изучать и одновременно объясняла:
   – Только после пятой покупки. Карточка накопительная, и она именная, другому передать нельзя. Здрассти, Михаил, мы вам рады. Что хотите? Подарок на Новый год?
   Михаил откашлялся.
   – Да, для тещи. Она женщина практичная, ей надо что-то полезное. Духи-косметику не любит, с платьем ошибусь в размере, всякие статуэтки-сумки даже не предлагайте, отругает за выброшенные зря деньги.
   – Есть прекрасная картина, – обрадовалась Маша и вытащила на свет божий большой постер. – Новогодняя тематика, не ширпотреб, работа талантливого художника, называется «Змеи в сосновом лесу». Рамочку подберем по вашему желанию.
   Я взглянула на предлагаемый товар и ущипнула себя за запястье. Вилка, не вздумай расхохотаться во весь голос! Некий живописец изобразил на картоне копию картины Ивана Шишкина «Утро в сосновом лесу», вот только вместо медведей на стволах деревьев висят удавы.
   Михаил нервно засопел.
   – Красота какая! – искренне восхитилась тетка в розовом. – И почем она?
   – Три тысячи, – назвала цену Маша.
   – Дорого, – расстроилась покупательница.
   Мария решила ни в коем случае не упускать клиентку.
   – Так вам же еще рамочку по выбору сделают. Можно даже золотую или серебряную. И, если пожелаете, художник слова напишет. Эй, Абдулла, высунься!
   Низкая дверь справа от прилавка открылась, появился красивый стройный молодой азиат в потрепанных джинсах и зеленом дешевом китайском пуховике.
   – Я Азамат, – тихо сказал он.
   – Вот он любой текст намалюет, – не обращая внимания на робкое замечание парня, частила Маша. – Вчера один хохмач попросил красной краской на живописи вывести «С Новым гадом!». Между прочим, тоже теще дарил. Да, Абдулла?
   Азамат молча кивнул.
   – Берете? – наседала продавщица. – Живопись – лидер продаж. Еще ковры были, но их вмиг расхватали. Будете тянуть, и вам произведение искусства не достанется.
   Женщина в розовом поджала губы и отошла в сторону.
   – Нет, теще надо такое, чтобы полезное, – тоже отверг картину Михаил. – И подешевле. У меня на всех восемь тысяч отложено, семья большая, дети, жена.
   Маша откашлялась и заорала:
   – Ленка!
   Азамат исчез за дверью, вместо него из служебного помещения выскочила девица в клетчатых зелено-красных брюках.
   – Чего?
   – Елена учится на психолога-консультанта, – торжественно заявила Мария, – она вам подберет нужное. А я сейчас вернусь.
   Продавщица скользнула за створку. Елена оперлась руками о прилавок.
   – Сколько лет вашей теще?
   Михаил задумался.
   – Семьдесят вроде, точно не помню.
   – Когда за шестьдесят перевалило, уже без разницы, сколько точно, – хихикнула Лена. – Чем она увлекается?
   Покупатель напрягся.
   – Телик смотрит, покушать любит, еще «Желтуху» читает.
   – Набор посуды! – предложила девушка.
   – Нет, тарелок в доме полно, – буркнул он.
   – Со змеями, – вкрадчиво добавила Лена, – и стихами. На каждом блюдечке свои слова. Например: «Змея нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь, и каждый вечер сразу станет удивительно хорош». Или такой…
   – Не надо, – перебил Михаил, – хочу другое. Чтоб на каждый день и веселое, с юмором. Но серьезное и полезное. И недорого.
   – Ленка, куда ты сунула сидушки для толчка? – завопила из подсобки Маша.
   – Точно! – подпрыгнула психолог-консультант. – Это вам ваще, как родное, подойдет. Секундец! Уже бегу, я туда-сюда!
   Елена нырнула за дверь и тут же выскочила назад, держа в руках круг для унитаза.
   – Ваша теща девочка, поэтому я захватила розовый, – зачастила девица. – Вот если б тестю брали, тогда голубой. Гляньте, какая штука! Нужна каждый день! Стоит двести пятьдесят семь рублей. Но у вас скидка, получите за двести пятьдесят три и сорок восемь копеек. Дешевле только шаурма.
   – Ну… штука, конечно, и полезная, но… скучная, – вынес вердикт Михаил. – Обычная, не новогодняя.
   – Ой, вы главный прикол не видели! – засуетилась Елена. – Вот, внимание! Тишина!
   Лена положила сиденье на табуретку и села сверху. По магазинчику полетел писклявый голос с откровенно украинским акцентом: «Хэппи бёздей ту ю! Хэппи бездей ту ю! Хэппи бездей ту гёрла, хэппи бёздей ту ю».
   – Слышали? – воскликнула психолог-консультант. – Там музыкальный чип. Вы английский знаете?
   – Нет, – хором ответили Михаил и тетка в розовом.
   – Перевожу! – торжественно объявила Елена. – «Желаю счастья всем всегда, вперед на долгие года». Отличный текст! Пойдет ваша теща утром в сортирчик и получит заряд позитива.
   – Беру! – обрадовался покупатель. – Только упакуйте празднично. В цветную бумажку и с бантиком.
   Я бочком-бочком направилась к входной двери. Нет, в этой лавке ничего подходящего мне не найти. Хотя, может, подарить Анатолю крышку, вдохновенно поздравляющую посетителя туалета с днем рождения на английско-украинском суржике? Интересно было бы посмотреть на реакцию режиссера!
   В кармане ожил мобильный, и я быстро выскочила из магазина, на ходу доставая трубку.
   – Где ты находишься? – забыв поздороваться, спросила Тоня.
   – На рынке, пытаюсь найти подарки, – ответила я и внезапно испугалась, – а что случилось?
   – Пожалуйста, как можно быстрей возвращайся в квартиру Анатоля, – попросила подруга. – Сева умер, труп нашли на улице.
   – Боже! – прошептала я. – Уже несусь, буду через десять минут.
   Запихнув трубку в сумку, я ринулась к центральному входу, миновала пару палаток с одеждой, повернула направо, ожидая увидеть большие ворота, в которые прошла на толкучку, и замерла на месте. Впереди вместо забора стояло приземистое серое здание с вывеской «Секонд-хенд на все случаи жизни».

Глава 7

   Несколько минут я бегала по узеньким проулочкам, вдоль которых стояли однотипные лавчонки, набитые дешевыми шмотками, потом догадалась обратиться к вьетнамке в стеганом пальто.
   – На площадь хочешь? – прочирикала та с сильным акцентом. – Ходи лево, лево, прямо вперед.
   Я пошла в указанном направлении, снова непонятно как очутилась у того же секонд-хенда, развернулась, поспешила направо и поняла: без сопровождающего мне отсюда не выбраться. Стою в узком, как нора, проходе, с одной стороны маячит нечто вроде сарая, с другой тянется ряд мусорных бачков.
   – Не нервничай, милый, – раздался вдруг женский голос, – непременно придут хорошие времена. Твой талант оценят.
   – Утешаешь меня, как маленького, – ответил приятный баритон, – устал я.
   – Держись, мой дорогой. Помни, удача приходит к терпеливым. И она к нам непременно придет! – пообещала собеседница.
   Я сообразила, что звуки идут из дощатого сарайчика, подошла к нему и заглянула в щель между досками. Сразу стало ясно, хлипкое сооружение на самом деле склад, заваленный тюками, а на небольшом свободном пространстве стоит дряхлый диван, на котором, обнявшись и прижавшись друг к другу, сидит влюбленная парочка. Я сначала не узнала их, потому что оба опустили головы и сгорбились. Но потом они выпрямились, и я вздрогнула. Агата! А ее приятель оказался Азаматом, живописцем из сувенирной лавки.
   – Пора на работу, иначе меня Маша сожрет, – мрачно сказал он.
   – Ты ел? – озабоченно спросила Агата.
   – Да, – кивнул молодой человек.
   – Не ври! – погрозила ему пальцем Агата. – На вот, возьми, купи у Али шаурму.
   – Сам заработаю, – оттолкнул ее руку Азамат, – я мужчина.
   Агата нежно погладила его по голове и поцеловала в щеку.
   – Конечно. Но сейчас прими мою помощь. Тебе нельзя голодать, на улице зима, ты заболеешь!
   Художник ничего не сказал, а Агата продолжала:
   – Тебе мама сказки про богатыря Даута рассказывала…
   – И чего? – вскинулся Азамат. – Он тут к чему?
   – Помнишь, что умная старуха сказала Дауту? – терпеливо спросила Агата. – Хочешь победить врага – стань сильнее и лучше него. Не отдавай свой плов жене и детям. Сейчас ты их накормишь, сам ослабеешь, и когда недруг придет, не сможешь с ним сразиться. Лучше сам съешь рис с мясом, вот тогда храбро защитишь свою семью.
   Азамат криво усмехнулся.
   – Пока не очень-то я на Даута смахиваю.
   Агата снова поцеловала художника в щеку.
   – Ничего, все у нас еще будет.
   – Хоть бы он умер, – перебил Азамат. – Все живет и живет…
   – Не впадай в депрессию! – воскликнула Агата. – Скоро у нас начнется счастливая жизнь, думай лучше об этом. Я тебя люблю, милый.
   – И я тебя, – пробормотал Азамат. – Но сил почти уже нет. Я устал. Прости, больше не могу. Надоело скрываться, встречаться с тобой тайком, урывками. Хочу жить вместе, в большом доме с садом и…
   Агата схватила парня за руку.
   – Ладно, слушай. Уже все! Понимаешь? Все закончено! У нас теперь есть деньги! Мы победили! Получим все! Ждать осталось совсем недолго, до начала лета, и тогда исполнятся наши желания. Все, о чем мы мечтали вдвоем! Слушай, это случилось только что. Мне позвонили минуту назад и сообщили…
   Азамат было открыл рот, а Агата быстро принялась нашептывать ему что-то на ухо. По мере того как она говорила, глаза Азамата все больше сужались.
   – Неужели? – ахнул парень. – Он умер? Это правда?
   – Да, – кивнула Агата, – сейчас черти в аду радуются, заполучив его черную душу. Но нам надо соблюдать осторожность, его смерть не должны связать с нашими именами. Будем ждать шесть месяцев. И тогда…
   У Агаты запищал телефон, она глянула на экран.
   – Мне пора бежать. А ты иди к Маше и не унывай. Скоро отпадет необходимость скрываться, открыто пойдем с тобой рука об руку по улицам. Верь мне.
   – Твои слова да Аллаху в уши… – прошептал Азамат. – Я тобой горжусь и восхищаюсь!
   Агата потянула юношу за руку.
   – Наша любовь пробьет стены и все победит. Пошли.
   Пара исчезла за тюками, я отошла от дощатой стены. У Агаты есть любовник! Секрет семейного счастья Севы прост: он изменял супруге, а та бегала налево от мужа, и все были довольны. Ну да это не мое дело. Надо думать не о чужих отношениях, а о том, как выбраться с рынка. Попробую вернуться в магазин Маши, надеюсь, сумею отыскать лавку. Судя по тому, что вокруг никого нет, я забрела не в торговую часть базара, а туда, где склады, тут мало народа. Сзади раздался скрип, я обернулась. Замотанная в многочисленные платки фигура толкала тележку, на которой громоздились темно-коричневые картонные коробки.
   – Простите, как пройти к выходу? – обрадовалась я.
   Из груды тряпок высунулась рука и показала на лист фанеры, прикрепленный к кирпичной стене.
   – Туда, – прохрипел голос.
   Я подошла к ограде, легко отодвинула деревяшку, пролезла в образовавшуюся щель и – о радость! – увидела вдалеке железные ворота…
 
   Антонина встретила меня в прихожей. Я вдохнула резкий запах валокордина и вздрогнула:
   – Анатолю плохо? Хотя это идиотский вопрос! Что случилось с Всеволодом? Он попал под машину?
   Тоня молча подождала, пока я сниму сапоги, куртку, потом, приложив палец к губам, быстро провела меня по коридору в крошечную спальню, где из мебели стояли кровать, тумбочка и миниатюрный, прямо-таки кукольный стул. На постели сидел мужчина, одетый в дешевый костюм и серую водолазку.
   – Знакомьтесь, – заговорила наконец Антонина. – Виола Тараканова, она…
   – Под псевдонимом Арина Виолова пишет детективные романы, – перебил ее незнакомец. – Добрый день, я видел вас по телевизору. Наверное, надо сказать: «Рад личной встрече с известной писательницей», но в данной ситуации эта фраза неуместна. Я следователь Григорий Пономарев.
   – А заодно мой бывший одноклассник, – добавила Тонечка. И выпалила: – Севу убили.
   Я плюхнулась на кровать.
   – Кто? За что?
   – Отличные вопросы, – вздохнул Григорий, – но на них нет ответа. И возникла куча проблем. Анатоль меня терпеть не может. Офелия и Пенелопа побоятся рот раскрыть, потому что брат им запретит что-либо рассказывать. Иван с Лидой режиссера боготворят, из них слова о вчерашнем вечере не вытянуть. Галина с Екатериной Федоровной тоже воды в рот наберут, Петю не стоит в расчет принимать, он всегда молчит. Остаются три разумных человека: Тоня, вы и Агата. Но последняя внезапно стала вдовой и навряд ли готова к конструктивному разговору. Вы хорошо помните, когда Сева ушел из дома? Куда он направился?
   – Вам надо непременно поговорить с Валентиной, – подсказала я, – это лучшая подруга жены покойного.
   – Михеева, – кивнул Григорий, – она сейчас в Москве, на сессии. Звоню ей, но телефон отключен.
   – У Вали украли сумку, – пояснила я. – Знаете, вышла такая странная история…
   – Я уже рассказала, как Сева солгал, что пошел встречать Валю, – перебила меня Тоня.
   – Глупее не придумать, – хмыкнул Пономарев. – Удивительно, что Всеволод не подумал: «Сейчас совру о просьбе Вали, а она с Агатой встретится и правда выяснится, ведь Михеева никогда мне не звонила».
   – Девушка сказала, что во время сессий с Агатой вообще не общается, – вспомнила я, – владелица магазина не хочет мешать подружке зубрить билеты.
   – Все равно тупой повод Сева придумал, чтобы из дома удрать, – уперся следователь.
   Тонечка решила повторить придуманную вчера нами версию.
   – Похоже, ему неожиданно звякнула очередная пассия, он растерялся и брякнул первое, что на ум взбрело. Ты же можешь попросить у сотового оператора список тех, кто вечером связывался с Севой?
   – Конечно, – кивнул Григорий.
   – Вот сразу и увидишь номер абонента, – обрадовалась Антонина. – Сходишь к дамочке и спросишь: «Дорогуша, вы вчера звонили Всеволоду. Чего хотели?»
   – А что случилось с Севой? – запоздало поинтересовалась я. – Его действительно убили? Может, все-таки несчастный случай?
   Пономарев вынул из кармана пачку сигарет и стал задумчиво вертеть ее в пальцах.
   – Результатов вскрытия у меня пока нет. Но ножевая рана на спине, чуть пониже левой лопатки, заставляет думать о насильственной смерти. Тело нашли в Солнечном переулке, недалеко от театра, утром, в районе восьми. Несколько грузчиков шли от автобуса к рынку и наткнулись на труп. Его никто не прятал, Всеволод лежал прямо на тротуаре. По количеству крови можно сделать предположение, что Авдеева-младшего убили именно там, в малолюдном переулке, по которому после девяти вечера вообще никто не ходит. Зачем Сева туда пошел?
   – А ты проверь дом, который расположен за перекрестком, – посоветовала Тоня. – Я уверена, что в нем живет очередная баба Железного Любовника, он к ней шел.
   – Ревнивый муж… – протянул Григорий.
   – Или обычное ограбление, – выдвинула я другую версию. – Неподалеку рынок, где полно разного народа.
   Следователь открыл пачку сигарет и стал нюхать.
   – Нет. На руке покойного остались часы и печатка, похоже, золотая. В кармане мобильный, на шее цепочка с большим крестом, она, как и кольцо, тоже, вероятно, из драгоценного металла.
   – Слышала, в вашем городе орудует маньяк, который нападает исключительно на мужчин, – вспомнила я.
   Григорий вытащил из пачки сигарету и стал разминать ее.
   – Говори уж! – приказала Тоня. – Вижу, у тебя на языке что-то вертится.
   Пономарев тяжело вздохнул.
   – Пытаюсь бросить курить, врач приказал забыть про баловство.
   Но Антонина не дала бывшему однокласснику сменить тему беседы:
   – В Ковалеве и правда орудует серийный убийца? Да или нет?
   – Ну… похоже, это гастролер, покуролесил у нас и уехал, – неохотно ответил тот.
   – Мог вернуться! – воскликнула я. – Наверное, вы знаете про некоего Спиридонова, он одно время терроризировал небольшой городок в Московской области? Преступник прикатывал туда раз в месяц, убивал кого-нибудь и уезжал домой. Его ловили несколько лет.
   – Нет, маньяк тут ни при чем, – твердо ответил Гриша, – он не трогал Севу.
   – А каким способом убийца прежде расправлялся с жертвами? – поинтересовалась Антонина. – Я имею в виду здесь, в Ковалеве.
   Пономарев поморщился.
   – Об этом газеты писали. Нынче, когда у всех мобильники да айпады, трудно сохранить наработки следствия. Непременно кто-нибудь заснимет место преступления и выставит фотки на ютубе. Или «Скорая помощь» постарается. Теперь медики махнули рукой на такое понятие, как врачебная тайна. Хотя не все за деньги продаются. Вон, к Ивану из Москвы народ в затонированных автомобилях приезжает, но сколько к нему журналисты всех мастей ни приставали, он язык за зубами держит. И Екатерина Федоровна кремень. Я как-то пытался к ней подкатиться, требовалось кой-чего об одном мерзавце узнать. «Понимаете, – сказал ей, – это негодяй, на совести которого много преступлений. Ничего особенного не хочу, просто намекните, N приходил к Ивану Леонидовичу в понедельник?» Знаете, раньше я считал, что только московское начальство может так зыркнуть, что ноги немеют, но оказалось, Екатерина Федоровна тоже на это способна. Она меня словно водой окатила и процедила: «Визит пациента к доктору не подлежит обсуждению. Желаете получить сведения о том, кто посещает психотерапевта? Несите ордер от прокурора. Точка».
   Тоня взяла меня за руку и пояснила.
   – Екатерина Федоровна, свекровь Гали и бабушка Пети, работает секретарем у Ивана Леонидовича. Она очень честный, ответственный человек. Гриша, не уводи разговор в сторону, ответь, почему смерть Севы не связывается с маньяком?
   Григорий снова с наслаждением понюхал сигаретную пачку.
   – Слушай, съешь уже свои цигарки и успокойся! – обозлилась Тонечка.
   – Купите электронную сигарету, – вспомнила я о новомодной штучке. – Многие мои приятели с ее помощью забыли о пагубной привычке.
   – Дорого, – неохотно признался Гриша, – не на мою зарплату развлечение. Еще я слышал про иголки, даже записался на прием к специалисту, но… чего-то одному идти в лом.
   Антонина подошла к нему вплотную.
   – Отвечай конкретно! Не тяни!
   – Могу пойти с вами на прием к рефлексотерапевту, – предложила я, – поддержу вас морально.
   – Да? Спасибо! – обрадовался Пономарев.
   – Почему ты полагаешь, что маньяк ни при чем? – настаивала Тоня. – Потому что его жертвы гастарбайтеры?
   – Тебе позавидуют все бульдоги мира, – простонал Григорий, – вцепилась и не отпускаешь. Ладно. Газеты, как водится, все напутали. Только один погибший житель Молдавии, двое других из столицы. Первый приехал за покупками, задержался до закрытия рынка, пошел в ресторан вьетнамской кухни, покинул заведение за полночь, и больше его никто не видел. Второй парень привез в Ковалев свою девушку. Они ходили в кино, а у девчонки строгие родители, ей велят быть дома в двадцать три часа, и ни минутой позже. Влюбленные поцеловались у подъезда, молодой человек должен был укатить назад в Москву на мотоцикле. Но его убили. Внешне жертвы похожи – невысокого роста, отнюдь не богатырского телосложения, темноволосые, кареглазые. И все они были изнасилованы в извращенной форме с применением постороннего, одинакового во всех случаях предмета, который наш эксперт определить не смог. Палка? Зонтик? Почерк один. Мы не обнародовали эту подробность из этических соображений. В прессу пошли лишь сведения о ножевом ранении в спину, чуть пониже лопатки. И то, что серийщик укладывал тела определенным образом – лицом вниз, руки вытянуты вперед, голова повернута влево, под щекой лежат документы жертвы, рядом кошелек, а на запястье, где часы, рукав задран почти до локтя. Убийца явно хотел этим сказать, что он не гопник, ему их добро без надобности. В случае со Всеволодом насилия не было. Все остальное присутствовало – поза, кошелек, рукав. И Сева подходит по внешности на роль жертвы.