Я решительно вошла в гостевую и замерла. Кровать была пуста. Геннадий Петрович исчез, как роса под солнцем. Сначала я заглянула в шкаф. В нем мирно покачивались пустые вешалки, Мохов надел брюки, рубашку и пуловер. Ботинок тоже не наблюдалось.
Я заглянула под небольшой столик, кресло, затем встала на колени и принялась изучать пространство под кроватью. Никого.
Я зажмурилась, через некоторое время открыла глаза и обомлела. Прямо перед моим носом стояли две ноги, обутые в клетчатые тапки.
– Немедленно убирайтесь вон! – зашипела я и подняла голову.
– Ты чего, Лампа? – обиженно спросил Рома, который зачем-то держал под мышкой меховую шапку. – Сначала разрешила остаться, а теперь гонишь!
Я села на ковер и потерла виски.
– Извини, я не к тебе обращалась.
– А к кому? – не замедлил задать вопрос Воронин.
– Фира с Мусей совсем от рук отбились, – нашлась я, – скачут по дому, безобразничают. Спутала тебя с мопсами! Почему ты ушел из кухни? Я велела там сидеть. Микки кусается.
– Этот, что ли? – засмеялся Роман, а я вдруг сообразила, что он держит не головной убор, а собачку. – Прикольный зверек. Пришел и сам ко мне на колени залез. На дрессированную мышь похож. Прости, Лампуша, умираю, спать хочу, а ты исчезла, пошла вроде кровать стелить и пропала.
– Ложись, – смилостивилась я, – там, под покрывалом, чистое белье.
Воронин подошел к изголовью кровати, поднял подушку и поразился:
– У! Это чье?
Я прикусила губу. Перед взором предстали большие белые, так называемые «семейные» трусы, разукрашенные изображениями ярко-красных кроликов, сгруппированных парами, и огромные черные носки. Можно я не буду рассказывать, в каких позах были нарисованы кролики?
– Твое бельишко? – спросил Роман.
Больше всего мне хотелось натянуть один из гигантских носков на глупую голову Воронина и заорать: «Нет! Ты когда-нибудь имел дело с женщиной, которая носит «боксеры» с ширинкой на пуговицах и туфли сто сорок восьмого размера?»
Но если я скажу правду, Рома продолжит задавать тупые вопросы.
– Да, – ляпнула я, – обожаю хлопчатобумажные шорты, они очень удобны с мини-юбкой, высовываются из-под нее только на двадцать сантиметров. Давай сюда!
Я вырвала у Воронина из рук исподнее Мохова и ушла.
Глава 8
Глава 9
Я заглянула под небольшой столик, кресло, затем встала на колени и принялась изучать пространство под кроватью. Никого.
Я зажмурилась, через некоторое время открыла глаза и обомлела. Прямо перед моим носом стояли две ноги, обутые в клетчатые тапки.
– Немедленно убирайтесь вон! – зашипела я и подняла голову.
– Ты чего, Лампа? – обиженно спросил Рома, который зачем-то держал под мышкой меховую шапку. – Сначала разрешила остаться, а теперь гонишь!
Я села на ковер и потерла виски.
– Извини, я не к тебе обращалась.
– А к кому? – не замедлил задать вопрос Воронин.
– Фира с Мусей совсем от рук отбились, – нашлась я, – скачут по дому, безобразничают. Спутала тебя с мопсами! Почему ты ушел из кухни? Я велела там сидеть. Микки кусается.
– Этот, что ли? – засмеялся Роман, а я вдруг сообразила, что он держит не головной убор, а собачку. – Прикольный зверек. Пришел и сам ко мне на колени залез. На дрессированную мышь похож. Прости, Лампуша, умираю, спать хочу, а ты исчезла, пошла вроде кровать стелить и пропала.
– Ложись, – смилостивилась я, – там, под покрывалом, чистое белье.
Воронин подошел к изголовью кровати, поднял подушку и поразился:
– У! Это чье?
Я прикусила губу. Перед взором предстали большие белые, так называемые «семейные» трусы, разукрашенные изображениями ярко-красных кроликов, сгруппированных парами, и огромные черные носки. Можно я не буду рассказывать, в каких позах были нарисованы кролики?
– Твое бельишко? – спросил Роман.
Больше всего мне хотелось натянуть один из гигантских носков на глупую голову Воронина и заорать: «Нет! Ты когда-нибудь имел дело с женщиной, которая носит «боксеры» с ширинкой на пуговицах и туфли сто сорок восьмого размера?»
Но если я скажу правду, Рома продолжит задавать тупые вопросы.
– Да, – ляпнула я, – обожаю хлопчатобумажные шорты, они очень удобны с мини-юбкой, высовываются из-под нее только на двадцать сантиметров. Давай сюда!
Я вырвала у Воронина из рук исподнее Мохова и ушла.
Глава 8
Около десяти утра мы в том же составе пили утренний кофе. Я полночи обшаривала квартиру, заглянула даже во все кастрюли и с огромной радостью пришла к выводу: Геннадий Петрович исчез. Маловероятно, что его утащили инопланетяне или уволокли черти. Думаю, пока я устраивала Капу на ночлег в своей спальне, пьянчужка проснулся, понял, что случилась незадача, нашел свои шмотки и удрал, оставив на память о себе мерзкое бельишко.
– Сначала надо понять, чьи это бабки, – сказал Макс, – если они принадлежали Бороздиной, это одно дело. Но, коли ее попросили передать их, другой коленкор.
Я тряхнула головой, ну вот, задумалась и упустила часть разговора Воронина с Максом.
– Лампуша, поговори еще раз с Лидой, – посоветовал муж.
– Извини, не поняла, – честно призналась я, – мы с какого боку в этой ситуации?
– Ты спишь с открытыми глазами? Я уже объяснил, что купюры проверили, они не простые, – сказал Роман, – а из той партии, что была передана Алферову.
Макс кивнул и уточнил:
– Антон Евгеньевич Алферов. Бизнесмен. Ему понадобилась наличка. Десять миллионов евро, которые он заказал в банке. Антон взял деньги и вскоре исчез вместе с ними. Его до сих пор не нашли, впрочем, бабки тоже.
Воронин быстро проглотил бутерброд с сыром и добавил:
– Поскольку пропала большая сумма, сразу подумали нехорошее. Из семьи заподозрить некого. Лариса, жена Алферова, еще до этого умерла в клинике доктора Маркова.
Я нахмурилась:
– Подмосковная лечебница, которая специализируется на реабилитации алкоголиков-наркоманов?
Макс кивнул:
– Именно. Лариса пару лет не просыхала, глушила водяру бутылками. Женский алкоголизм намного хуже мужского, нежный пол быстрее спивается, до последнего не признается в пристрастии и редко соглашается обратиться к наркологу.
– С определением «быстрее» я категорически не согласен, – возразил Воронин, – бабы хитрые, они не наливаются при посторонних, глушат спиртное дома, в одиночестве, на работу ходят исправно, в обеденный перерыв за шкаликом не носятся, с коллегами «активный отдых» не обсуждают, не хвастают количеством принятого на грудь, тщательно скрывают свою зависимость. У нас работала Галина Андросова. Вечно с опухшей мордой по коридорам бродила. Все пребывали в уверенности: у мадам почки барахлят, она рассказывала, что ездит на курорты, песок вымывает. А потом вдруг на службе начала зеленых чертей ловить. Я, наивный, думал, такое лишь в анекдотах случается. Нетушки, по-настоящему, оказывается, люди на сатанят охотятся. Алкоголичка-тихушница она была, не один год всем голову дурила.
– Твоя Андросова нам сейчас неинтересна, – остановил болтливого Рому Макс, – речь идет об Алферове. Антон забрал миллионы из банка и направился домой, пульт охраны зарегистрировал открытие особняка «родным» ключом. По времени получалось, что он никуда больше не заезжал. И дверь не послала сигнал «SOS».
Я подняла руку.
– Стоп. Что значит сигнал «SOS»?
Воронин отодвинул от себя пустую чашку.
– Как правило, в большинстве подмосковных поселков при въезде есть шлагбаум и будка, в которой спят толстые дедушки. Коренное население имеет брелоки, нажмут на кнопку, шлагбаум поднимается. Ни малейшего резона в такой охране нет, она задержит лишь чужого, который в наглую попрет через центральный вход, а перелезших через забор в отдаленном углу не заметит.
– В «Марковом лесу» не так, – подхватил Макс. – Любую машину, даже зная ее хозяина, при въезде обыщут, заглянут внутрь, велят открыть багажник. При выезде, кстати, тоже.
– Ну и как обитатели элитного места реагируют на такой шмон? – улыбнулась я. – Кому они строчат жалобы?
– Наоборот, все очень довольны, – возразил Макс. – Бывали случаи, когда человек открывал пультом шлагбаум, охрана никак не реагировала, а у него в салоне с тонированными стеклами сзади сидел преступник и держал водителя на мушке. «Марков лес» не скопище бюджетных таунхаусов, а обитель по-настоящему богатых людей. Им нужна настоящая безопасность. И через изгородь там не перелезть, повсюду камеры, наблюдение круглосуточное, едва кто прикоснется к забору, сработает сигнализация.
– И потенциальный преступник получит удар током, – дополнил Роман. – Насмерть не убьет, но обездвижит до приезда парней с оружием. Еще у них есть специально обученные собаки.
– Система противоракетного оборудования, установки «земля – воздух – земля» и атомные подлодки, – хмыкнула я.
– Нет, последние не закупали, – абсолютно серьезно возразил Воронин. – Моря в «Марковом лесу» нет, один пруд, мелкий, с карпами.
– Странно, – не успокаивалась я. – Могли бы вырыть океан и поставить там авианосец.
– Теперь о дверях, – не обращая внимания на мое ехидство, продолжал Макс. – Замки электронные, открываются карточкой, едва приложишь ее к нужному месту, у дежурного вспыхивает лампочка. Все просто, зеленый свет – свой, красный – чужой. Есть и хитрость. Предположим, кто-то спер карточку, ему не догадаться, куда ее шлепнуть, а на пульте, когда ею елозят по створке, сразу срабатывает тревога.
– Отличная идея, – одобрила я, – но вспомним про машину и человека с пистолетом. Если к затылку приставлен ствол, ты непременно правильно воспользуешься ключом.
– Самое интересное, – торжественно заявил Макс, – создатели хитрых дверей думали в том же направлении. На каждой двери есть отметина «SOS». Хозяина вынуждают силой вскрыть особняк? Он не станет сопротивляться, приложит пластик к определенному квадрату, створка приветливо раскроется. Но на пульте появится красный сигнал.
– Здорово, – сказала я.
Воронин стал загибать пальцы.
– Итак, дверь Алферов открыл сам, на территорию въехал один. Деньги положил в сейф.
– Откуда такие сведения? – тут же спросила я. – Был свидетель, который видел, как он это сделал?
– Ну, нет, – нехотя ответил Воронин, – это мое предположение. Навряд ли десять миллионов евро бросят на столик в кухне. Собственно говоря, у меня все.
– В смысле? – не поняла я.
Макс потянулся за куском сыра.
– Более он из дома не выходил, позвонил своему помощнику, сказал: «У меня грипп, не тревожьте». Да, забыл сказать, деньги он взял в пятницу. Алферова не искали. Его помощник не сразу забеспокоился – думал, шеф температурит. Но ему предстояла важная встреча, а Антон Евгеньевич вестей не подавал, вот тогда, через несколько дней, и начались волнения. Алферова отличала редкая обязательность. Он никогда не опаздывал, не подводил партнеров, не болел. Даже в день, когда умер его любимый сын, не отменил дел. Похороны, поминки не помешали бизнесу.
– Жестко, – сказала я. – А что случилось с мальчиком? Сколько ему было лет?
– Пятнадцать, – мрачно ответил Роман, – скончался от болезни, название которой произнести я не способен. У Евгения Алферова было больное сердце. Антон собрался отправить сына на операцию в Америку, но его предупредили, что парень не выдержит перелета. Тогда отец решил: раз Жене в США не полететь, то Штаты прилетят к нему. Выписал из больницы в Лос-Анджелесе бригаду кардиологов. Но, к сожалению, Евгений умер до появления хирургов. Лариса, мать мальчика, до того просто алкоголичка, села на иглу. Антон продолжал работать, кое-кто его осудил, дескать, потерял единственного ребенка и глазом не моргнул, но близкий Алферову человек, его помощник Вадим Рукин, сказал, что шеф просто хорохорился, он не мог себе позволить показывать при посторонних слабость, а дома рыдал.
– В общем, Вадим через некоторое время заволновался, помчался в «Марков лес», – продолжал Макс, – но в доме хозяина не нашли. То, что в особняке было десять миллионов евро, выяснилось позднее. Хозяин не сообщил никому о своей вечерней поездке в банк, после обеда сказал помощнику:
– На сегодня все. Я записался на вторую половину дня к хирургу, спина жутко болит!
– Ненавижу врачей, – признался Вадим.
– Я тоже, – улыбнулся Алферов, – больше того, боюсь их до одури.
– Ну, вы не один в команде, Михаил Волынский ненавидит уколы, – засмеялся Вадим, – его все сотрудники уламывали сходить на прививку от гриппа. Не поверите, как он стонал, когда к нему симпатичная медсестричка со шприцем подошла, аж позеленел!
Алферов расхохотался:
– И у железобетонных главных юристов есть слабые места. Ты меня утешил, не один я трус.
Поняв, что шеф исчез, Рукин поднял тревогу, нажал на все связи Алферова, и милиция начала поиски. Следователь Петр Андреевич Ряпов большой креативностью не отличался и действовал по привычной схеме. Как правило, если пропадает мужчина, сыщик задает себе вопрос: баба или похищение? Вам последнее замечание кажется неубедительным? Люди могут иметь сотню причин, чтобы тайно сбежать, прихватив с собой деньги. Но, как правило, в конце концов выясняется: тот, кого упорно разыскивают, сбежал с любовницей или его держат в плену.
– Или беднягу убили, чтобы заполучить десять миллионов евро, – хмыкнула я, – ваш Ряпов зря подумал лишь о паре возможностей.
– И где труп? – спокойно спросил Макс.
– Нет тела, нет дела, – озвучил старую поговорку сыскарей Роман. – Но, повторяю, Рукин очень хотел узнать, что с его боссом, вот Петра и пустили по следу.
– Много он накопал? – поинтересовалась я.
Макс встал и пошел к кофемашине.
– Достаточно, чтобы понять: дело нечисто.
Мне стало смешно.
– Узнав, что исчезло десять лимонов, я бы тоже заподозрила неладное.
– У тебя странный характер, – неожиданно заявил Воронин. – Я давно заметил: если тебе по некоей причине не нравится человек, ты…
– Лампудель никогда не делает скоропалительных выводов, – перебил приятеля мой муж, – у нее отлично развито чутье. Если ей кто-то не по вкусу, на то определенно есть веский повод, но подчас Лампа не может его четко сформулировать, просто чувствует, и все.
Я приосанилась. Макс никогда не дает жену в обиду. Любого, кто попытается сделать мне замечание, он осадит.
– И она вечно спорит, – не успокаивался Роман. – Ни за какие коврижки не признает чужой правоты.
– Нет, ты совершенно не прав, – возмутилась я.
Воронин засмеялся:
– Ну что я говорил?
Макс осторожно понес к столу полную чашку кофе.
– Предмет нашей беседы сводится к проблеме твоего перехода на новое место работы. Если не разберешься с делом Надежды Бороздиной, то навряд ли получишь шикарный оклад, соцпакет и два выходных, останешься на прежней службе, потому что нынешний твой шеф здорово тебе нагадит. Думаю, на твоего босса давят сверху, вот он и настучал тебе по голове. Ты хочешь, чтобы мы помогли, так?
Роман кивнул.
– Отлично, – улыбнулся Макс, – значит, не тратим время на пустые ля-ля, а сосредотачиваемся на основной задаче. Два миллиона, обнаруженные в сумке покойной, были выданы в свое время Алферову?
Воронин вынул из кармана небольшой блокнот и перелистал странички.
– Да, но только тогда никто про евро Антона Евгеньевича знать не знал. Петр взял ежедневник бизнесмена и стал изучать его последний день.
– Логично, – согласился Макс.
– Стандартно, – кивнула я.
Воронин покосился на меня и продолжил:
– Ряпов быстро выяснил, что к хирургу Колесниковой бизнесмен не приезжал. Более того, его визит и не планировался, у Натальи Алексеевны на вечер был записан другой больной. Значит, Алферов соврал Рукину! Естественно, возник вопрос, почему?
– Думаю, Петр предположил наличие у шефа любовницы, – хмыкнула я.
Роман исподлобья глянул на Макса.
– Никогда нельзя исключать бабу. Петя попросил криминалистов вскрыть навигатор в машине Алферова. У того дорогая супернавороченная иномарка.
– В памяти навигатора можно найти все маршруты водителя, – воскликнула я, – и Ряпов увидел, что Антон ездил в банк. Дальше просто: нажали на управляющего, и тот сказал про десять миллионов.
– Алферов срочно заказал деньги, он не планировал их взять заранее, попросил, чтобы они были в новых купюрах, желательно по пятьсот европейских рубликов, – продолжал Воронин. – Приехал в указанный час, один, без сопровождающего лица, взял бабки и сказал управляющему:
– Вилен Львович, меня тут не было.
– Меня тоже, – с недрогнувшим лицом ответил банкир, – сейчас я сижу в кинозале.
Зачем Антону Евгеньевичу понадобилась столь крупная сумма, Вилен Львович не интересовался.
– Шантаж! – предположила я. – Семья, бизнес. Где не так?
Роман взял с пола Микки и посадил к себе на колени.
– Семьи у пропавшего на тот момент не было. Сын умер, жена очень скоро после похорон мальчика тоже скончалась. Шептались, что Лариса покончила с собой, но это сплетни. Экспертиза четко установила: передоз героина, ввела наркотик сама.
– Что не исключает суицид, – вздохнула я.
Воронин махнул рукой:
– Нет, Лариса давно потеряла человеческий облик. Значит, семья отсутствует, биография самого Алферова вроде чиста, бизнес у него легальный, у налоговой нет претензий. Сперва заподозрили его помощника, Вадима Рукина, – уточнил Роман, – он сейчас руководит на фирме всеми делами, стал фактически ее хозяином, но ничего криминального не нашли, все только о его исключительной преданности шефу говорили.
– Короче, ничего не раскопали, – подвела я итог.
– Судьба Антона, как, впрочем, и десяти миллионов налички, так и осталась невыясненной. До того момента, пока два «лимона» не обнаружились в сумке Бороздиной, – уныло протянул Воронин.
– Можно предположить, что человек, давший Надежде Ивановне деньги, получил их от убийцы Алферова! – воскликнула я.
– Или от самого Антона Евгеньевича, – дополнил мою версию Макс, – вероятно, банкир жив, у нас нет никаких свидетельств его кончины.
– Или кто-то кому-то заплатил и вручил еврики Бороздиной, – загудел Воронин, – необходимо проследить цепочку, по которой двигались деньги.
– За какие услуги могут отсчитать два миллиона? – вздохнула я.
Макс включил свой ноутбук.
– Следует слегка уточнить вопрос. За какие услуги Надежде Ивановне могли отслюнить гору валюты?
– Уж не за пошив платья, – ответила я. – Надежда Ивановна курьер, который перевозил деньги.
– Глупее не придумать, – кинулся спорить Роман. – Ты доверишь пенсионерке, которая плюхает по городу на дешевой тачке, офигительную сумму без охраны?
– Кое-кому два миллиона евро не кажутся большими деньгами, – возразил Макс, – личный самолет хорошего класса на них не приобрести, длинномерную яхту тоже, так, хватит на брюлики жене. Лампа, хочешь бриллиант размером с калорийную булочку?
– Нет, – ответила я, – всегда теряю кольца, прямо беда.
– Вот поэтому я и не подношу тебе стокаратник, – серьезно заявил Макс, – впрочем, «Пелорус» [«Пелорус» – одна из самых дорогих яхт мира.] и мне не нужна, вот «Фотомаска 3Д» – класс!
– Это что за зверь? – удивился Роман.
Муж навесил на лицо горестное выражение.
– Моя мечта! Прибамбас для подводного плавания. Не дрейфь, Ромка, расскажу тебе занятную историю. Прихожу я как-то раз на работу, вижу, Андрюха Разин кислый идет, под глазами синяки, сам бледный, спрашиваю: «Уж не заболел ли?» Андрей отвечает: «Теща, дай бог ей здоровья, подарила внуку барабан. Павлухе четыре года, ему нравится палочками по нему лупасить. Все воскресенье по тамтаму колошматил, начал в шесть утра, закончил в полночь. Отнять игрушку невозможно, сынишка рыдать принимается. Хорошо, я на службу сегодня удрал, а жена дома осталась, вон, эсэмэску прислала: «Останешься вдовцом с ребенком на руках. Придумай, как у него барабан отнять. Иначе обижусь и уеду к маме». Здорово, да? А кто внуку музыкальный инструмент припер? Уверен, теща нарочно Павлухе его подсунула, а теперь Ленке на мозги капает: «Где твой муж? Почему не занимается ребенком? Ах, на работе? Плохой отец и супруг, бросил тебя одну в непростых условиях». Мамочка спит и видит нас развести, она меня нищим неудачником считает». Я, ребята, спас Андрюшино семейное счастье, поехал к нему домой, шепнул Павлику на ухо несколько заветных слов, и малец разломал барабан.
Мне стало любопытно.
– Что ты сказал малышу?
– Интересно посмотреть, что у него внутри, почему он так здорово гремит, – с наисерьезнейшим выражением лица ответил муж.
– Рад за Андрея, – насупился Роман, – вот только объясни, с чего ты сейчас в воспоминания ударился?
Макс похлопал приятеля по плечу:
– Из-под любого упавшего на голову кирпича можно выползти. Если уж я решил сложную проблему с барабаном Павлика, неужели не помогу тебе с такой ерундовиной, как два миллиона евриков в сумке портнихи?
– Сначала надо понять, чьи это бабки, – сказал Макс, – если они принадлежали Бороздиной, это одно дело. Но, коли ее попросили передать их, другой коленкор.
Я тряхнула головой, ну вот, задумалась и упустила часть разговора Воронина с Максом.
– Лампуша, поговори еще раз с Лидой, – посоветовал муж.
– Извини, не поняла, – честно призналась я, – мы с какого боку в этой ситуации?
– Ты спишь с открытыми глазами? Я уже объяснил, что купюры проверили, они не простые, – сказал Роман, – а из той партии, что была передана Алферову.
Макс кивнул и уточнил:
– Антон Евгеньевич Алферов. Бизнесмен. Ему понадобилась наличка. Десять миллионов евро, которые он заказал в банке. Антон взял деньги и вскоре исчез вместе с ними. Его до сих пор не нашли, впрочем, бабки тоже.
Воронин быстро проглотил бутерброд с сыром и добавил:
– Поскольку пропала большая сумма, сразу подумали нехорошее. Из семьи заподозрить некого. Лариса, жена Алферова, еще до этого умерла в клинике доктора Маркова.
Я нахмурилась:
– Подмосковная лечебница, которая специализируется на реабилитации алкоголиков-наркоманов?
Макс кивнул:
– Именно. Лариса пару лет не просыхала, глушила водяру бутылками. Женский алкоголизм намного хуже мужского, нежный пол быстрее спивается, до последнего не признается в пристрастии и редко соглашается обратиться к наркологу.
– С определением «быстрее» я категорически не согласен, – возразил Воронин, – бабы хитрые, они не наливаются при посторонних, глушат спиртное дома, в одиночестве, на работу ходят исправно, в обеденный перерыв за шкаликом не носятся, с коллегами «активный отдых» не обсуждают, не хвастают количеством принятого на грудь, тщательно скрывают свою зависимость. У нас работала Галина Андросова. Вечно с опухшей мордой по коридорам бродила. Все пребывали в уверенности: у мадам почки барахлят, она рассказывала, что ездит на курорты, песок вымывает. А потом вдруг на службе начала зеленых чертей ловить. Я, наивный, думал, такое лишь в анекдотах случается. Нетушки, по-настоящему, оказывается, люди на сатанят охотятся. Алкоголичка-тихушница она была, не один год всем голову дурила.
– Твоя Андросова нам сейчас неинтересна, – остановил болтливого Рому Макс, – речь идет об Алферове. Антон забрал миллионы из банка и направился домой, пульт охраны зарегистрировал открытие особняка «родным» ключом. По времени получалось, что он никуда больше не заезжал. И дверь не послала сигнал «SOS».
Я подняла руку.
– Стоп. Что значит сигнал «SOS»?
Воронин отодвинул от себя пустую чашку.
– Как правило, в большинстве подмосковных поселков при въезде есть шлагбаум и будка, в которой спят толстые дедушки. Коренное население имеет брелоки, нажмут на кнопку, шлагбаум поднимается. Ни малейшего резона в такой охране нет, она задержит лишь чужого, который в наглую попрет через центральный вход, а перелезших через забор в отдаленном углу не заметит.
– В «Марковом лесу» не так, – подхватил Макс. – Любую машину, даже зная ее хозяина, при въезде обыщут, заглянут внутрь, велят открыть багажник. При выезде, кстати, тоже.
– Ну и как обитатели элитного места реагируют на такой шмон? – улыбнулась я. – Кому они строчат жалобы?
– Наоборот, все очень довольны, – возразил Макс. – Бывали случаи, когда человек открывал пультом шлагбаум, охрана никак не реагировала, а у него в салоне с тонированными стеклами сзади сидел преступник и держал водителя на мушке. «Марков лес» не скопище бюджетных таунхаусов, а обитель по-настоящему богатых людей. Им нужна настоящая безопасность. И через изгородь там не перелезть, повсюду камеры, наблюдение круглосуточное, едва кто прикоснется к забору, сработает сигнализация.
– И потенциальный преступник получит удар током, – дополнил Роман. – Насмерть не убьет, но обездвижит до приезда парней с оружием. Еще у них есть специально обученные собаки.
– Система противоракетного оборудования, установки «земля – воздух – земля» и атомные подлодки, – хмыкнула я.
– Нет, последние не закупали, – абсолютно серьезно возразил Воронин. – Моря в «Марковом лесу» нет, один пруд, мелкий, с карпами.
– Странно, – не успокаивалась я. – Могли бы вырыть океан и поставить там авианосец.
– Теперь о дверях, – не обращая внимания на мое ехидство, продолжал Макс. – Замки электронные, открываются карточкой, едва приложишь ее к нужному месту, у дежурного вспыхивает лампочка. Все просто, зеленый свет – свой, красный – чужой. Есть и хитрость. Предположим, кто-то спер карточку, ему не догадаться, куда ее шлепнуть, а на пульте, когда ею елозят по створке, сразу срабатывает тревога.
– Отличная идея, – одобрила я, – но вспомним про машину и человека с пистолетом. Если к затылку приставлен ствол, ты непременно правильно воспользуешься ключом.
– Самое интересное, – торжественно заявил Макс, – создатели хитрых дверей думали в том же направлении. На каждой двери есть отметина «SOS». Хозяина вынуждают силой вскрыть особняк? Он не станет сопротивляться, приложит пластик к определенному квадрату, створка приветливо раскроется. Но на пульте появится красный сигнал.
– Здорово, – сказала я.
Воронин стал загибать пальцы.
– Итак, дверь Алферов открыл сам, на территорию въехал один. Деньги положил в сейф.
– Откуда такие сведения? – тут же спросила я. – Был свидетель, который видел, как он это сделал?
– Ну, нет, – нехотя ответил Воронин, – это мое предположение. Навряд ли десять миллионов евро бросят на столик в кухне. Собственно говоря, у меня все.
– В смысле? – не поняла я.
Макс потянулся за куском сыра.
– Более он из дома не выходил, позвонил своему помощнику, сказал: «У меня грипп, не тревожьте». Да, забыл сказать, деньги он взял в пятницу. Алферова не искали. Его помощник не сразу забеспокоился – думал, шеф температурит. Но ему предстояла важная встреча, а Антон Евгеньевич вестей не подавал, вот тогда, через несколько дней, и начались волнения. Алферова отличала редкая обязательность. Он никогда не опаздывал, не подводил партнеров, не болел. Даже в день, когда умер его любимый сын, не отменил дел. Похороны, поминки не помешали бизнесу.
– Жестко, – сказала я. – А что случилось с мальчиком? Сколько ему было лет?
– Пятнадцать, – мрачно ответил Роман, – скончался от болезни, название которой произнести я не способен. У Евгения Алферова было больное сердце. Антон собрался отправить сына на операцию в Америку, но его предупредили, что парень не выдержит перелета. Тогда отец решил: раз Жене в США не полететь, то Штаты прилетят к нему. Выписал из больницы в Лос-Анджелесе бригаду кардиологов. Но, к сожалению, Евгений умер до появления хирургов. Лариса, мать мальчика, до того просто алкоголичка, села на иглу. Антон продолжал работать, кое-кто его осудил, дескать, потерял единственного ребенка и глазом не моргнул, но близкий Алферову человек, его помощник Вадим Рукин, сказал, что шеф просто хорохорился, он не мог себе позволить показывать при посторонних слабость, а дома рыдал.
– В общем, Вадим через некоторое время заволновался, помчался в «Марков лес», – продолжал Макс, – но в доме хозяина не нашли. То, что в особняке было десять миллионов евро, выяснилось позднее. Хозяин не сообщил никому о своей вечерней поездке в банк, после обеда сказал помощнику:
– На сегодня все. Я записался на вторую половину дня к хирургу, спина жутко болит!
– Ненавижу врачей, – признался Вадим.
– Я тоже, – улыбнулся Алферов, – больше того, боюсь их до одури.
– Ну, вы не один в команде, Михаил Волынский ненавидит уколы, – засмеялся Вадим, – его все сотрудники уламывали сходить на прививку от гриппа. Не поверите, как он стонал, когда к нему симпатичная медсестричка со шприцем подошла, аж позеленел!
Алферов расхохотался:
– И у железобетонных главных юристов есть слабые места. Ты меня утешил, не один я трус.
Поняв, что шеф исчез, Рукин поднял тревогу, нажал на все связи Алферова, и милиция начала поиски. Следователь Петр Андреевич Ряпов большой креативностью не отличался и действовал по привычной схеме. Как правило, если пропадает мужчина, сыщик задает себе вопрос: баба или похищение? Вам последнее замечание кажется неубедительным? Люди могут иметь сотню причин, чтобы тайно сбежать, прихватив с собой деньги. Но, как правило, в конце концов выясняется: тот, кого упорно разыскивают, сбежал с любовницей или его держат в плену.
– Или беднягу убили, чтобы заполучить десять миллионов евро, – хмыкнула я, – ваш Ряпов зря подумал лишь о паре возможностей.
– И где труп? – спокойно спросил Макс.
– Нет тела, нет дела, – озвучил старую поговорку сыскарей Роман. – Но, повторяю, Рукин очень хотел узнать, что с его боссом, вот Петра и пустили по следу.
– Много он накопал? – поинтересовалась я.
Макс встал и пошел к кофемашине.
– Достаточно, чтобы понять: дело нечисто.
Мне стало смешно.
– Узнав, что исчезло десять лимонов, я бы тоже заподозрила неладное.
– У тебя странный характер, – неожиданно заявил Воронин. – Я давно заметил: если тебе по некоей причине не нравится человек, ты…
– Лампудель никогда не делает скоропалительных выводов, – перебил приятеля мой муж, – у нее отлично развито чутье. Если ей кто-то не по вкусу, на то определенно есть веский повод, но подчас Лампа не может его четко сформулировать, просто чувствует, и все.
Я приосанилась. Макс никогда не дает жену в обиду. Любого, кто попытается сделать мне замечание, он осадит.
– И она вечно спорит, – не успокаивался Роман. – Ни за какие коврижки не признает чужой правоты.
– Нет, ты совершенно не прав, – возмутилась я.
Воронин засмеялся:
– Ну что я говорил?
Макс осторожно понес к столу полную чашку кофе.
– Предмет нашей беседы сводится к проблеме твоего перехода на новое место работы. Если не разберешься с делом Надежды Бороздиной, то навряд ли получишь шикарный оклад, соцпакет и два выходных, останешься на прежней службе, потому что нынешний твой шеф здорово тебе нагадит. Думаю, на твоего босса давят сверху, вот он и настучал тебе по голове. Ты хочешь, чтобы мы помогли, так?
Роман кивнул.
– Отлично, – улыбнулся Макс, – значит, не тратим время на пустые ля-ля, а сосредотачиваемся на основной задаче. Два миллиона, обнаруженные в сумке покойной, были выданы в свое время Алферову?
Воронин вынул из кармана небольшой блокнот и перелистал странички.
– Да, но только тогда никто про евро Антона Евгеньевича знать не знал. Петр взял ежедневник бизнесмена и стал изучать его последний день.
– Логично, – согласился Макс.
– Стандартно, – кивнула я.
Воронин покосился на меня и продолжил:
– Ряпов быстро выяснил, что к хирургу Колесниковой бизнесмен не приезжал. Более того, его визит и не планировался, у Натальи Алексеевны на вечер был записан другой больной. Значит, Алферов соврал Рукину! Естественно, возник вопрос, почему?
– Думаю, Петр предположил наличие у шефа любовницы, – хмыкнула я.
Роман исподлобья глянул на Макса.
– Никогда нельзя исключать бабу. Петя попросил криминалистов вскрыть навигатор в машине Алферова. У того дорогая супернавороченная иномарка.
– В памяти навигатора можно найти все маршруты водителя, – воскликнула я, – и Ряпов увидел, что Антон ездил в банк. Дальше просто: нажали на управляющего, и тот сказал про десять миллионов.
– Алферов срочно заказал деньги, он не планировал их взять заранее, попросил, чтобы они были в новых купюрах, желательно по пятьсот европейских рубликов, – продолжал Воронин. – Приехал в указанный час, один, без сопровождающего лица, взял бабки и сказал управляющему:
– Вилен Львович, меня тут не было.
– Меня тоже, – с недрогнувшим лицом ответил банкир, – сейчас я сижу в кинозале.
Зачем Антону Евгеньевичу понадобилась столь крупная сумма, Вилен Львович не интересовался.
– Шантаж! – предположила я. – Семья, бизнес. Где не так?
Роман взял с пола Микки и посадил к себе на колени.
– Семьи у пропавшего на тот момент не было. Сын умер, жена очень скоро после похорон мальчика тоже скончалась. Шептались, что Лариса покончила с собой, но это сплетни. Экспертиза четко установила: передоз героина, ввела наркотик сама.
– Что не исключает суицид, – вздохнула я.
Воронин махнул рукой:
– Нет, Лариса давно потеряла человеческий облик. Значит, семья отсутствует, биография самого Алферова вроде чиста, бизнес у него легальный, у налоговой нет претензий. Сперва заподозрили его помощника, Вадима Рукина, – уточнил Роман, – он сейчас руководит на фирме всеми делами, стал фактически ее хозяином, но ничего криминального не нашли, все только о его исключительной преданности шефу говорили.
– Короче, ничего не раскопали, – подвела я итог.
– Судьба Антона, как, впрочем, и десяти миллионов налички, так и осталась невыясненной. До того момента, пока два «лимона» не обнаружились в сумке Бороздиной, – уныло протянул Воронин.
– Можно предположить, что человек, давший Надежде Ивановне деньги, получил их от убийцы Алферова! – воскликнула я.
– Или от самого Антона Евгеньевича, – дополнил мою версию Макс, – вероятно, банкир жив, у нас нет никаких свидетельств его кончины.
– Или кто-то кому-то заплатил и вручил еврики Бороздиной, – загудел Воронин, – необходимо проследить цепочку, по которой двигались деньги.
– За какие услуги могут отсчитать два миллиона? – вздохнула я.
Макс включил свой ноутбук.
– Следует слегка уточнить вопрос. За какие услуги Надежде Ивановне могли отслюнить гору валюты?
– Уж не за пошив платья, – ответила я. – Надежда Ивановна курьер, который перевозил деньги.
– Глупее не придумать, – кинулся спорить Роман. – Ты доверишь пенсионерке, которая плюхает по городу на дешевой тачке, офигительную сумму без охраны?
– Кое-кому два миллиона евро не кажутся большими деньгами, – возразил Макс, – личный самолет хорошего класса на них не приобрести, длинномерную яхту тоже, так, хватит на брюлики жене. Лампа, хочешь бриллиант размером с калорийную булочку?
– Нет, – ответила я, – всегда теряю кольца, прямо беда.
– Вот поэтому я и не подношу тебе стокаратник, – серьезно заявил Макс, – впрочем, «Пелорус» [«Пелорус» – одна из самых дорогих яхт мира.] и мне не нужна, вот «Фотомаска 3Д» – класс!
– Это что за зверь? – удивился Роман.
Муж навесил на лицо горестное выражение.
– Моя мечта! Прибамбас для подводного плавания. Не дрейфь, Ромка, расскажу тебе занятную историю. Прихожу я как-то раз на работу, вижу, Андрюха Разин кислый идет, под глазами синяки, сам бледный, спрашиваю: «Уж не заболел ли?» Андрей отвечает: «Теща, дай бог ей здоровья, подарила внуку барабан. Павлухе четыре года, ему нравится палочками по нему лупасить. Все воскресенье по тамтаму колошматил, начал в шесть утра, закончил в полночь. Отнять игрушку невозможно, сынишка рыдать принимается. Хорошо, я на службу сегодня удрал, а жена дома осталась, вон, эсэмэску прислала: «Останешься вдовцом с ребенком на руках. Придумай, как у него барабан отнять. Иначе обижусь и уеду к маме». Здорово, да? А кто внуку музыкальный инструмент припер? Уверен, теща нарочно Павлухе его подсунула, а теперь Ленке на мозги капает: «Где твой муж? Почему не занимается ребенком? Ах, на работе? Плохой отец и супруг, бросил тебя одну в непростых условиях». Мамочка спит и видит нас развести, она меня нищим неудачником считает». Я, ребята, спас Андрюшино семейное счастье, поехал к нему домой, шепнул Павлику на ухо несколько заветных слов, и малец разломал барабан.
Мне стало любопытно.
– Что ты сказал малышу?
– Интересно посмотреть, что у него внутри, почему он так здорово гремит, – с наисерьезнейшим выражением лица ответил муж.
– Рад за Андрея, – насупился Роман, – вот только объясни, с чего ты сейчас в воспоминания ударился?
Макс похлопал приятеля по плечу:
– Из-под любого упавшего на голову кирпича можно выползти. Если уж я решил сложную проблему с барабаном Павлика, неужели не помогу тебе с такой ерундовиной, как два миллиона евриков в сумке портнихи?
Глава 9
Мне очень не хотелось сталкиваться с Капой, которая, перепутав из-за полета в Америку день с ночью, до сих пор крепко спала под уютным пуховым одеялом. Поэтому, услышав от мужа фразу:
– Нужно поговорить с Рукиным, расспросить его о делах той недели, когда пропал Алферов, – я моментально вызвалась съездить к бывшему помощнику Антона Евгеньевича.
Мне хотелось побыстрее сбежать из дома. Получив от Романа необходимые номера телефонов, я поторопилась в гардеробную, на ходу соединяясь с Вадимом. Откровенно говоря, я ожидала, что договориться с ним будет непросто. Рукин из мальчика на побегушках превратился в солидного человека, управляющего преуспевающей фирмы. Отфутболит меня к секретарю, а тот занудит: «График встреч расписан на много дней вперед. Могу предложить вам двадцать восьмое августа».
– Нужно поговорить с Рукиным, расспросить его о делах той недели, когда пропал Алферов, – я моментально вызвалась съездить к бывшему помощнику Антона Евгеньевича.
Мне хотелось побыстрее сбежать из дома. Получив от Романа необходимые номера телефонов, я поторопилась в гардеробную, на ходу соединяясь с Вадимом. Откровенно говоря, я ожидала, что договориться с ним будет непросто. Рукин из мальчика на побегушках превратился в солидного человека, управляющего преуспевающей фирмы. Отфутболит меня к секретарю, а тот занудит: «График встреч расписан на много дней вперед. Могу предложить вам двадцать восьмое августа».
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента