Еще три недели назад он покрутил бы пальцем у виска, если бы ему сказали, что он будет радоваться как ребенок обычной розетке, в которую можно включать приборы мощностью до одного киловатта, и только в продолжение тех шести часов в сутки, когда не работает насос скважины. Все-таки только в таких пещерных условиях по-настоящему понимаешь, что электричество было своего рода наркотиком, на котором сидела цивилизация. Пока он доступен, его не замечаешь, но без него становится не просто некомфортно, а невыносимо. Майору было проще, чем молодым. Он не нуждался в ежедневной порции виртуального допинга и даже без телевизора обходился легко. Но когда столько привычных с детства вещей мгновенно перешли из разряда предметов быта в область научной фантастики, его ощущения были весьма странными. Это к хорошему человек привыкает быстро, а к плохому - поди ж ты... Но куда деваться? Придется привыкать. Вернее, отвыкать. Возможно, не так уж далек тот день, когда им придется полностью обходиться без электричества. Но пока мало кто был к этому готов.
   Даже самовольно установленная розетка была нарушением всех документов, которые регулировали жизнь в подземном убежище. Но тот, кто их писал, не мог предположить, что людям придется не просто прятаться в нем в течение пары дней, пережидая огненную бурю и радиоактивные осадки, а по-настоящему жить.
   Года два назад Демьянов читал в каком-то журнале, что в нескольких горных массивах Северной Америки полных ходом идет строительство гражданских убежищ невиданных размеров. Они были не чета нашим 'погребам'. Их планировали оснастить даже ядерными реакторами. Тысячи укрываемых, которых лучше бы назвать жителями этих подземных городов, могли бы находиться там несколько лет со всем комфортом. К их услугам, как говорилось в статье, были кинозалы, солярии, сауны и чуть ли не площадки для гольфа. Там нашлось бы место даже для кусочков естественной среды - подземных гидропонных оранжерей, напоминавших смелые проекты звездолетов, несущих в себе частицу земной среды для рекреационных целей.
   Но самое интересное было даже не в этом, а в том, что его звездно-полосатое величество дядя Сэм не потратил на их возведение ни цента. Это был от начала и до конца частный проект. Убежища принадлежали компании 'Арк-тек инжиниринг', которая продавала в них места всем желающим по цене пары хороших коттеджей в Майами. Это была единственная компания, акции которой кризис заставил взлететь до небес.
   Но это они с жиру бесились. России о таких вещах даже мечтать не приходилось. Разве что Ямантау... Да и тут наверняка сказка для дезинформации противника. Иначе как объяснить периодические сливы информации? Если такие объекты на самом деле строят, то в прессу о них не просачивается ничего.
   Поэтому теперь им оставалось довольствоваться дизельным генератором, который, исходя из названия, потреблял горючее, дефицитное даже по прежним довоенным временам. А так как любое топливо, даже в масштабах всего Земного шара, имеет заканчиваться, перспектива вырисовывалась безрадостная. Пересидеть конец света с комфортом не удастся. Электрочайник, кофемолка, одноконфорочная газовая плитка да настольная лампа на столе - вот, пожалуй, и все достижения прогресса, доступные первому заместителю коменданта убежища. Хотя нет, был еще переносной электрообогреватель в углу.
   Кто сказал, что он единоличник? Такие же стоят в медпункте и в пункте управления. Остальным в общих секциях не так холодно, они там надышат. На продскладе вообще - чем холодней, тем лучше. А у него, пока не притащили этот аппарат, зуб на зуб от холода не попадал. Майор уже подумывал о том, чтобы переселяться в общую комнату.
   Убежище еще не замерзало, но уже мерзло. Демьянов забыл, когда они включали калорифер последний раз. Энергии на него не напасешься, а те двадцать шесть бочек соляры, которые они успели запасти, неизвестно на какой срок придется растягивать. Возможно, теплоизоляция тоже была неидеальной.
   Что еще ему хотелось бы иметь в личном пользовании? Холодильник, а к нему - то, чем его можно заполнить до краев. Но только не консервы, чтоб им пропасть. Мясо. Телятина парная. Или свинина.
   Ну, хватил! Мясо!.. Это уже даже не научная фантастика. Это фэнтези, Толкиен, чтоб его. Про такое лучше не думать, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Подумать только, на какую ерунду можно тратить драгоценное время и не замечать маленьких радостей жизни.
   Замечаешь их только тогда, когда они становятся недостижимы. Какая к чертям собачим телятина, какая свинина? Такие вещи, если очень повезет, можно увидеть разве что во сне. Как и синее небо над головой вместо низкого оштукатуренного потолка, который давит на мозги как пресс, и с которого то и дело сыплются на рабочий стол мелкие насекомые. Вот тебе и все мясо.
   Майор хорошо осознавал, что нарушает собственное распоряжение. Договаривались греть воду, готовить и осуществлять прием пищи только коллективно, что, мол, важно не только с точки зрения энергосбережения, но и для поддержания атмосферы добрососедства. С этим, конечно, можно было поспорить. Он понимал, что поступает нехорошо, да еще подчиненным плохой пример подает, но ничего не мог с собой поделать. Соблазн был слишком велик - кофе оказался отличным.
   Надо пользоваться, пока есть возможность. Скоро, очень скоро и от этой маленькой роскоши придется отказаться. Наступит режим строжайшей экономии, тогда уж кофейку не попьешь, да и у себя в комнате книжку не почитаешь. Будут работать только система жизнеобеспечения, лампы в главном коридоре и насос, который качает воду из скважины, а остальное придется вырубить. Один этот чертов насос жрет столько энергии, что вся их хваленая экономия похожа на переноску воды решетом.
   Кофемолка закончила свою работу, превратив откалиброванные зерна в бурый порошок. Бурча себе под нос что-то из советской классики, Демьянов сполоснул любимую кружку и зачерпнул из ведра воды, отстоявшейся за день. Дно емкости покрывал почти сантиметровый слой взвеси. Вода из артезианской скважины очищалась от солей и радиоактивных примесей, но все еще была слишком жесткой.
   Употребление зараженной пищи или питья становится причиной смерти не реже, чем поверхностное облучение. Прежде чем открывать банку, бутылку, любую упаковку, ее надо вымыть так, чтоб блестела. Если продукт хранился в открытом виде - снять верхний слой, минимум три сантиметра, а лучше вообще выкинуть, от греха подальше. Жалко? А кровью блевать и кожу сбросить как змея не жалко?
   Майор каждый день повторял это по сто раз, но жертв собственной беспечности не становилось меньше. Он видел, как люди сгорали за пару дней, попробовав подутов, принесенных с поверхности. Знакомый сценарий - рвота, понос, температура под сорок, внутреннее кровотечение, судороги, смерть. Перед этим часто бред и галлюцинации. Об этом не стоило забывать даже в краткие минуты отдыха.
   Демьянов отключил из розетки кофемолку, воткнул чайник. Больше одного электроприбора за раз лучше было не врубать - все могло сгореть к чертовой матери, прецеденты уже имелись. Не зря в каждой секции и служебном помещении висят огнетушители. Один из них находился и в его кабинете.
   Майор открыл наугад паршивый детективчик в мягкой обложке примерно на сотой странице. Когда он пил кофе, ему хотелось даже не читать, а видеть перед глазами буквы, хоть инструкцию к зубной пасте, не важно.
   Все было готово, и в этот момент в дверь громко постучали.
   - Кто там?
   - Сергей Николаевич, срочное дело.
   Зашел Иван Шабалин, который - майор точно помнил - должен был нести дежурство на складе. Каким ветром его занесло сюда?
   'У тебя должна быть очень веская причина. Если это очередная чушь, отправишься ты у меня наверх, ворота сторожить, - мстительно подумал Демьянов. - До самого утра'.
   Нет, он не был злопамятным. Просто за двадцать пять лет, прошедших после окончания военного училища, у него выработался своеобразный кофейный ритуал, отработанный до мелочей и не терпящий нарушения, как намаз у правоверного мусульманина. Даже в трудные годы безденежья он ему не изменял. Эти пять минут принадлежали только ему одному и не предполагали вмешательства посторонних.
   Есть проверенная временем закономерность. Если у вас ответственная должность, и вы должны находиться на связи, то можете быть уверены - вы понадобитесь в тот момент, когда это менее всего удобно. И чем беззащитней ваше состояние, тем серьезней будет оказия. Так что в туалет, ожидая важного сообщения, лучше не ходить.
   - Сергей Николаевич, ваше присутствие требуется, - сообщил Иван.
   Вид у него был серьезный, даже встревоженный.
   Вначале Демьянов хотел, чтоб в убежище утвердился наполовину неформальный стиль общения. Ему казалось, что всякие 'разрешите доложить' и 'так точно' будут ненужным позерством. Тем более что формально он оставался гражданским человеком. Раз уж они заперты здесь на неопределенный срок, думал майор, надо стать большим, нежели просто группой товарищей по несчастью. Пусть не семьей, но хотя бы чем-то вроде большой дружной деревни. Утопия, конечно, но лучше так, чем каждый за себя.
   Увы, не вышло. Иерархия оказалась жизненной необходимостью. Он понял это интуитивно и чтобы избежать разброда и шатания, надевал на себя маску сурового отца-командира, хотя иногда забывал это сделать.
   - Как дети малые!.. Поконкретней, Ваня, - попросил он бойца. - На что я должен взглянуть? Труба потекла? Крысы на складе завелись?
   - Именно крысы, Сергей Борисович, - парень как-то странно улыбнулся. - Самые натуральные, только на двух ногах ходят.
   Демьянов нахмурился. Он старался быть демократичным, но надо же знать меру! Лицам, 'приближенным к особе императора', дозволялись некоторые вольности, но иногда они начинали забываться.
   - Хиханьки для Маши оставь, - майор был в курсе даже личной жизни подчиненных. - Докладывай по существу.
   Через пять минут, отпустив своего ординарца с категорическим наказом не трепать языком, Сергей Борисович тяжело рухнул на шаткий стул. Нормального кресла в убежище до сих пор принести не сподобились. Еще с минуту Демьянов хранил молчание и смотрел прямо перед собой, мрачный как туча.
   Всего он ожидал, но не такого. Сомнений быть не могло. Кто-то из его бойцов обворовывал убежище или помогал ворам обстряпывать их делишки. Причем не один, такие дела не провернешь в одиночку. В сговоре должны быть как минимум трое - боец из караула, кто-то из кладовщиков, у которых есть ключи, и как минимум один из парней, дежуривших на посту в главном коридоре. Иначе до жилых секций добычу не донесешь. А то, что украденную еду надо искать именно там, это к гадалке не ходи.
   Надо было раскрыть преступление и наказать виновных. Как можно быстрее и как можно жестче, иначе все пойдет в разнос. 'А если я закрою на это глаза, скоро нам всем придется их закрыть', - пришел ему на ум невеселый каламбур. Надо было выйти на всю цепочку. Поймать их с поличным, желательно в момент передачи украденного. Иначе всегда будет риск, что кто-то из мерзавцев ускользнет. Надо взять их всех до единого, и тогда...
   Но это потом. А пока придется изо всех сил ломать комедию, прикинуться болваном, сделать вид, что ничего не произошло, и находиться целый день среди людей, один или несколько из которых моральные уроды, способные на такое.
   Он будет отдавать приказы, выслушивать донесения, шутить для разрядки обстановки, читать свои лекции. И все ради того, чтоб мерзавцы ничего не заподозрили и в эту или в одну из следующих ночей снова пошли на дело. Скорее всего, он не раз будет находиться на расстоянии вытянутой руки от тех, кто это сделал, и мечтать будет только об одном - найти гада, схватить за горло и придушить на месте.
   Паскудное, мерзкое ощущение. Будто сам воровал и попался, а теперь вынужден выкручиваться. И как ни поступи, все равно останется осадок. Вокруг одни идиоты и подонки. Еще неизвестно, кто хуже. Кто знает, не захочет ли какая-то тварь стрельнуть ему в спину в темном коридоре?
   Никому нельзя было доверять, кроме пары надежных людей. И одному из них Демьянов по внутренней связи приказал явиться к себе.
   Сразу после того, как вернулась большая экспедиция, Сергей Борисович осуществил разграничение полномочий. Олег Колесников, бывший старлей ракетчиков, отныне должен был выполнять обязанности 'министра обороны' и частично 'внутренних дел', то есть обеспечивать безопасность от внешних и внутренних угроз в физическом смысле. Но для решения деликатных задач он был слишком прямолинеен и недалек. Тут требовался человек с опытом оперативно-розыскной работы. Им и был Петр Петрович Масленников, бывший следак уголовного розыска.
   - Предлагаете выставить усиленную охрану? - спросил он, внимательно выслушав.
   - Нет, - покачал головой Демьянов, сощурив левый глаз. - Пусть все будет как есть.
   - Выманим? - догадался новый помощник.
   Схватывал бывший опер на лету.
   - Верно мыслишь. Ты вот что... Про инцидент никому не слова. Отбери троих толковых пацанов. Нормальных, но чтоб без чистоплюйства. Вам придется делать все от начала до конца. Будете и группой задержания, и следственной бригадой...
   - А потом еще и расстрельной командой? - закончил за него милиционер.
   - Ты это... вперед не забегай, - уклончиво ответил майор. - Засаду устройте где-нибудь тут, - он указал на высокие, почти в человеческий рост, ряды ящиков и картонных коробок.
   - Понял, Сергей Борисович, - взгляд бывшего мента явно говорил: 'Не учите ученого'. - А с применением оружия как?
   - По обстановке, - ответил Демьянов. - Сам понимаешь, хорошо бы взять живьем, но если что не так, стреляйте на поражение без разговоров.
   Даже крысы, если их припереть к стене, могут быть опасны. А сейчас меньше всего был нужен прецедент вооруженного столкновения в убежище.
   К счастью все обошлось. Петр Петрович и его добровольные помощники сработали настолько четко и оперативно, что той же ночью взяли всю шайку-лейку без единого выстрела. Дальше - больше. Той же бригаде без труда удалось развязать им языки и заставить назвать своих постоянных покупателей, которых выдернули прямо из постелей, вернее, сорвали с нар.
   На следующий день укрываемых подняли с утра пораньше. Радио во всех секциях надрывалось, впервые с момента закупорки созывая граждан на общее собрание. 'Явка строго обязательна!' - вещал знакомый всем голос. Не коменданта - этот почти не принимал участие в жизни убежища, а его заместителя по общим вопросам.
   Даже большой зал, как стали называть этот участок главного коридора, освобожденный от лавок, не мог вместить такого количества людей. После того как тот заполнился, опоздавших людей начали заворачивать обратно. Им придется довольствоваться передачей по громкой связи.
   Очень сжато, буквально в двух словах Демьянов изложил собравшемуся народу суть дела. Он говорил, а люди ловили каждое его слово.
   - У меня все. Кто-нибудь хочет высказаться в их защиту? - закончив, обратился майор к ним.
   Гробовая тишина. Можно услышать, как где-то капает вода. Надо не забыть послать работяг, чтобы законопатили.
   - Нет желающих, - констатировал Сергей Борисович. - Тогда приступаем к вынесению приговора. Честно скажу, руки чешутся удавить этих гнид без лишних слов. Но мы на территории Российской Федерации, поэтому все будет по закону. Итак, уважаемые собравшиеся, предлагаю вам побыть присяжными. Поднимите руки, если вы согласны, что единственное наказание за воровство у своих - смерть.
   Во время этой речи Демьянов чувствовал себя слегка неловко. У него не было опыта публичных выступлений, да и не любил он громкие слова, поэтому и сомневался. Не пережал ли? Не слишком ли много пафоса?
   Но реакция толпы подтвердила правильность его действий. Всего через секунду над ней взметнулся лес рук. Никто не остался в стороне. Впрочем, майор этого и ожидал. Люди, чей паек ограничен скудной нормой, вряд ли обрадуются оттого, что кто-то берет лишний кусок без спроса.
   Принято.
   - Подсудимые, встаньте, - произнес он так четко, что его голос мог слышать весь коридор. - Общее собрание убежища рассмотрело ваше дело и пришло к единогласному выводу. Вы признаны виновными в краже общественной собственности, которая могла повлечь за собой смерть ваших товарищей и гражданских лиц. Вы также обвиняетесь в сопротивлении при аресте. Мера пресечения - смертная казнь. Приговор будет приведен в исполнение незамедлительно.
   'Со своих детей я спрошу строже'. Вроде бы что-то в этом духе говорил Христос. А может, и не он.
   Их завели в тупик и поставили к глухой внешней стене. Все трое оказались напротив мешков с песком, заранее принесенных сюда с материального склада. Никто не сопротивлялся, и выглядели расхитители как сомнамбулы. Майор не знал, то ли их чем-то накачали, то ли просто хорошо сломали на допросе.
   Краем глаза он оглядел своих помощников, которые уже взяли оружие на изготовку. Они сделали сложный выбор, согласившись стрелять в бывших сослуживцев. Лиц их никто не увидит - мало кто любит палачей.
   Демьянов сам скомандовал 'Огонь!'. Ему казалось, что так он снимает с ребят большую часть ответственности, перекладывая ее тяжесть на себя. Все-таки в стенах убежища придется прозвучать выстрелам. Но пусть уж лучше так.
   Промахов не было, криков тоже. Просто тела повалились на грязный пол, а из пробитых пулями мешков потекли струйки песка. Позднее это место назовут просто стенкой.
   Когда он вернулся, демонстративно поправляя кобуру, толпа стояла не шелохнувшись. Они все слышали. Можно было выставить трупы с размозженными головами напоказ, но надобности в этом не было. Все и так понимали, что он не шутит. Эффект получится не меньше, чем у расстрела, транслируемого по ТВ, как в Китае.
   Теперь очередь была за теми, кто пользовался их услугами. Их тоже привели сюда и теперь выводили под конвоем дружинников на середину коридора. Демьянов бросил на них взгляд и благодарил небо за то, что оно послало ему именно таких нарушителей. Образцово-показательных, бляха-муха.
   Нет, приговор остался бы в силе, будь на их месте больные старики и мамаши с грудными детьми. Но тогда он, Демьянов, стал бы еще хуже спать по ночам. А у него и так иногда были с этим проблемы. Нечего их усугублять.
   Первым стоял красномордый пузан в пиджаке и спортивных штанах. Рожа его аж лоснилась. Про такого точно не скажешь, что он умирает от истощения. Рядом с ним переминалась на длинных худых ножках потасканная дамочка, которая то и дело визгливо лаяла на конвойных. Чуть поодаль притулился шнырь неопределенного возраста с помятой пропитой физиономией в неопрятном свитере. На заднем плане, подпирая собой стенку, расположился типичный гопник дегенеративного вида в несвежей футболке, трениках и белой кепочке, какие носили хулиганы еще во времена 'Черной кошки'. Где он ее только откопал? Последним был чернявый мужичок с орлиным носом и черной щетиной, начинавшей уже превращаться в бороду. Господи, ну и компашка. Как можно жить в одном городе с такими уродами, и не замечать их?
   Подсудимые подавленно молчали, сбившись в кучку под тяжелыми взглядами толпы. Здесь у них друзей явно не найдется. Ни у кого из зрителей в глазах не промелькнуло ни тени сочувствия. Хорохорился только пузан, который вполголоса цедил сквозь зубы что-то злобное. Сергей Борисович разглядел за этой бравадой только страх. До его ушей долетела фраза: 'По какому праву?'
   - А ну пасть заткни, толстый, - прервал майор поток его истеричных угроз. - По какому праву, говоришь? А по простым человеческим понятиям. Знаешь, что за такое полагается? Рассказать?!
   Мужик сник и будто сдулся.
   - Ну а с вами что делать? - обратился Демьянов к ним всем. - Объясните мне, дураку, как вы докатились до такой жизни? Вы что, голодали? Вам доставалось меньше, чем остальными? Нет, все было по-честному. Просто вы привыкли жить как раньше и еще не поняли, что правила изменились. А здесь вам не тут. Никто не будет больше с вами нянчиться. Вы вспомните, вас же никто не гнал работать наверх, на холод. Ваше дело было сидеть тихо, ходить по струнке, выполнять посильную работу внизу и жрать, что дадут. Мы в это время пытались вас спасти. Нет, вам этого было мало. Хотелось всего и сразу. Вы хоть поняли, что не у меня воровали, а у них? - он обвел рукой толпу, запрудившую коридор, и перевел дух.
   Речь его была неказиста, но она действовала как раз так, как было нужно.
   Он продолжал:
   - Вы так же виноваты, как и те трое, которым мы вышибли мозги. По-хорошему вам тоже надо прогуляться до стенки. Но я сегодня добрый. Я вас отпускаю.
   Майор еще окинул взглядом осужденных. Они не поняли.
   - Отпускаю, - повторил Демьянов. - Вы будете жить. Но не тут и не с нами.
   'И недолго'.
   - Теплая одежда есть? Если нет, поделимся. Мы не жадные, - продолжал Сергей Борисович в абсолютной тишине ласковым, почти отеческим тоном.
   Похоже, они начали понимать, к чему он клонит.
   - Пятнадцать минут на сборы, и чтоб духу вашего здесь не было, - в его голосе снова зазвучал металл. Появитесь в километре от убежища... Скажу только, что расстрелом не отделаетесь.
   Он перевел глаза на трех заплаканных женщин, жавшихся в сторонке. Одна держала за руку такую же зареванную девчонку. Рядом с другой стоял оболтус лет десяти. Этот не ревел, но выглядел так, как будто прекрасно соображал, чем дело пахнет.
   - Члены семей, - это был не вопрос, а утверждение. - Выбирайте. Можете оставаться. Можете валить с ними. Дело ваше.
   Молчат. Глаза потупили. Никуда они не пойдут, можно было и не спрашивать. Вот так же в свое время отказывались дети и жены от 'врагов народа'.
   Прекрасно. Перевелись на Руси жены декабристов. Тем лучше для них.
   - Привести приговор в исполнение.
   Четверо дюжих, специально отобранных бойцов повели приговоренных прочь. Те были так подавленны, что не сопротивлялись, даже по сторонам не глядели, шагая вперед как зомби. Лишь иногда конвоирам приходилось легонько подталкивать их в спину.
   Демьянов смотрел им вслед до тех пор, пока они не скрылись за поворотом коридора, ведущего ко второму выходу. Он знал, что произойдет дальше. Преступников буквально под руки поднимут по лестнице, прогонят по подземному переходу, который использовался как дополнительный склад, а частично и как жилая зона. Потом их пинками вытолкают за ворота.
   Демьянов не пошел наверх 'провожать' изгнанников, перепоручив эту роль незаменимому Колесникову. Вместо этого он вернулся к себе в кабинет, заперся на ключ, налил себе водки и выпил рюмку, не закусывая.
   Кофе ему и в этот раз попить не дали. Он безнадежно остыл; в нем сучил всеми восемью конечностями какой-то паукообразный клоп; оставленная книжка так и лежала, открытая на сто пятой странице. Брезгливо вычерпнув непрошенного гостя ложечкой, майор хотел уже пригубить напиток, но вместо этого выплеснул его в раковину рукомойника. Мерзость.
   Так же гадко было у него на душе, хоть он и чувствовал железную правильность сделанного. Шоу закончилось. Дай бог, его не понадобится повторять.
   Сколько продержатся изгнанники? Сутки? Двое? Майор подумал, что приговор солдатам был куда гуманнее. Зато воспитательный эффект будет колоссальный. И если граждане убежища не полные бараны, то рецидивов не последует. А все мерехлюндии - к хренам собачим. Крыс надо давить без жалости и сомнений, не позволяя ни на секунду задуматься об их 'чувствах' и 'правах'. Демьянов давно понял: чтобы сохраниться, их островку цивилизации придется стать жестоким. Может, даже более жестоким, чем хаос вокруг.
   После окончания собрания прошел час или два, когда Демьянова вывел из полудремы резкий стук в дверь. На пороге стоял Олег Колесников, запыхавшийся, красный, взволнованный. Что-то серьезное.
   - Сергей Николаевич, у нас ЧП.
   'А что у нас еще может быть? Детский утренник?' - подумал Демьянов, снова влезая в тяжелые сапоги.
   - Что стряслось?
   - Два часа назад разведгруппа засекла перемещение автоколонны в районе Нового Поселка. Один БТР, пара 'УАЗов' и три грузовика.
   - Два часа?! - взорвался Демьянов. - Какого хера ты только сейчас мне докладываешь?
   - Сами знаете, какие теперь помехи, - спокойно выдержал взгляд шефа Колесников. - Смогли выйти на связь только на подходе сюда.
   - А, точно... - майор вспомнил, насколько капризной стала радиосвязь после 'атомной субботы'. - Продолжай.
   Мысленно он уже прикинул расстояние. Всего километров шесть.
   - Они стали лагерем в самом поселке. Занимаются заготовками. Местных не трогают. Их там осталось человек сто.
   - Как они передвигаются? У них что, снегоочиститель с собой? - съязвил майор.
   - Цепи на колесах. Идут медленно, зато прямо по снегу.
   Да, это был грамотный ход. Если еще придется устраивать вылазки, можно перенять техническую находку у неведомых пришельцев.
   - Думаешь, армия?
   - Не похоже. Камуфляж как у частных охранников. Но оружие нормальное и стоянку организовали грамотно, прикрыты со всех сторон. Наши чуть не нарвались. На банду не похоже. А еще они явно обчистили мобсклад.
   Последняя фраза заставила Демьянова почувствовать себя неуютно. Вот, значит, кто мог их опередить.
   - С чего решил?
   - БТР у них шестидесятый. Такие с вооружения еще черт те когда сняты. Только на складах мобрезерва и остались.
   - Да, помню, - кивнул майор, в голове у которого уже вырисовывалась хреновая картина. - Никто из твоих им на глаза не попался?
   - Обижаете, Сергей Борисович, - ответил Колесников. - У меня в разведке баранов нет.