Дрейк Дэвид. Флот

   — Двадцать лет провозиться с этим металлоломом, — возмущенно ревел Оврам, — и теперь мне предлагают все разрушить. И все потому, что этот сумасшедший командор боится запачкать свой чертов голубой мундир. — Инженер был столь взбешен, что не заметил открытого люка за спиной.
   — Ну, хватит — прервал его разглагольствования капитан Агберей, ступив на палубу моторного отделения. — Что-то я не вижу, как вы выполняете полученный приказ. Имейте в виду: вам придется постараться.
   Чекли застыл на месте, не дыша, и огромная железка повисла в воздухе. Но капитан неожиданно смягчился.
   — Поймите, Оврам, в этом есть свой резон. В противном случае все наши действия против трайпов Неизбежно приведут к поражению. Надеюсь, что вы отлично справитесь с поставленной задачей.
   «Надеюсь, что Мейер знает, что делает, потому что сам я в том как раз не уверен», добавил он про себя. Со стороны, к счастью, он всегда производил впечатление уверенного в себе человека.
   — Но как же… Разрегулировать двигатели ради этого спектакля и оставить малышку там? — слабо возразил инженер. — Но тогда мы окажемся в худшем положении, чем «Ржавый Воин». — Он упомянул неофициальное, но самое популярное название бомбардировщика «Рассел Уоррен», который славился худшей инженерной командой во всем секторе. — И так их мало…
   — Мы надеемся, что вы выполните задание в соответствии с приказом, — положил конец пустой болтовне Агберей. — Я лично надеюсь на вас.
   Когда квартирмейстер Оуэн Эльрих смущался, его голос начинал предательски вибрировать. Он долгие годы тщетно ждал, когда же жизненный опыт избавит его от столь постыдной привычки и начал уже подозревать, что видимо это навсегда. Вот и сейчас, когда он по комму, пытался выразить свои претензии по поводу полученного приказа, его голос сорвался на писк.
   — Нет никакого смысла, сэр, грузить на каждый корабль по сотне галлонов каждой краски из десяти видов. Если загрузить один корабль, то и этого будет достаточно, чтобы перекрасить весь наличный Флот десятки раз.
   — Выполняйте приказ, — послышался в ответ не менее сконфуженный голос адъютанта Мейера. — Это важнейший элемент в нашем плане действий против трайпов.
   Адъютант прервал связь и задумчиво посмотрел на дверь в кабинет командора Мейера. Сегодня он успел ответить уже на шесть подобных звонков. В корабли загружалось больше запасных стабилизаторов, антенн и странных пузатых емкостей, чем во время сражений десятилетней давности — к тому же в огромной спешке. Похоже, катастрофа неминуема. Для бомбардировщиков подходит только один вид оружия — ракеты класса космос-земля. Их придется запихивать в корабли уже потом, когда они и без того будут переполнены.
   Какое-то время он боролся с искушением немедленно зайти в кабинет и потребовать от командора объяснений. Но потом молодой адъютант вспомнил, с каким лицом сегодня утром выбежал из кабинета Агберей, и решил что если командор и в самом деле с ума сошел, то это его не касается.
   Комм вновь опять пронзительно заверещал. Теперь капитан с корабля-разведчика возмущенно требовал объяснить, почему его корабль снизу доверху забили всякой ерундой. Теперь он даже в своей рубке не может пошевелиться, не то что вести боевые действия.
   Адъютант твердо сказал, что таков приказ и что капитану предстоит выполнить особое задание чрезвычайной важности. Для психического здоровья адъютанта было огромной удачей, что он не видел план командора, на котором тот собственноручно нацарапал «Совершенно Секретно. Особой Важности».
   Корабль «Возмездие» приближался к огромной луне Харлана на максимальной скорости. Поверхность спутника, лишенного атмосферы, была густо усеяна кратерами и покрыта серой пылью. За спутником находилась планета, где поражало смешение красного и желтого цветов, разделенное двумя огромными лиловыми океанами.
   Сидя в кресле наблюдателя на палубе крейсера, командор Мейер ощутил острое чувство вины. До главного сражения оставалось минут десять, не более, и если их ждет гибель, то его замечательный план так и останется нереализованным. Это чувство уравновесилось в его душе воспоминанием о визите капитана Агберея, и он решил объяснить офицерам, сколь велико значение предстоящей битвы. Повернувшись к высокому бородатому офицеру, он жестом подозвал его.
   — Вероятно вас удивляет, почему я приказал эскадре прорываться на такое огромное расстояние в обычном пространстве? — прямо спросил он.
   Агберей почтительно промолчал, но согласно кивнул, попросив Мейера продолжать.
   — Причина очень проста. Двигаясь не через гиперпространство, мы даем командованию трайпов достаточно времени, чтобы понять, что их слишком мало для сражения. Таким образом они смогут отдать приказ всем кораблям системы спасаться бегством, и у них будет достаточно чистого пространства. Я бы очень не хотел уничтожать даже один корабль противника.
   Для боевого офицера это было уже слишком.
   — Надеюсь, вы не собираетесь свести их с ума одним своим видом, — прорычал Агберей.
   — Да, на нечто подобное я и рассчитываю, — спокойно сказал Мейер.
   Объяснение явно недостаточное, но однако теперь Агберей хотя бы понял что здесь что-то не так.
   — Отдайте соответствующий приказ. Всем кораблям преследовать противника, сохраняя дистанцию. Огня не открывать. Ждать приказа.
   — Там их всего шесть, — почти захныкал Агберей. — Мы можем поймать их в капкан только поблизости от какой-нибудь планеты. Зачем размешать корабли по периферии системы, ведь тогда мы не сможем окружить противника?
   — Выходите на связь с разведчиками каждые десять минут и каждый раз предупреждайте их, чтобы держались вне радиуса действия планетных лазеров — до тех пор пока мы не убедимся, что Харлан прав и у противника их нет ни одного.
   Агберей аж зашипел от возмущения, но приказ исполнил в точности.
   Через двадцать минут последний корабль трайпов, преследуемый четырьмя разведчиками Флота через половину солнечной системы, внезапно исчез в гиперпространстве. Когда Агберей выслушивал сообщение об этом событии, он явственно скрипел зубами. Эйб Мейер случайно подошел к офицеру-связисту.
   — Соедините меня с командиром трайпов на планете, — попросил он.
   Когда связь наконец была установлена, командор наконец увидел первого в своей жизни трайпа. Трехсторонняя симметрия несколько сбивала с толку, но отвратительным его назвать уж никак нельзя, а движения так вовсе грациозные. Кожа существа все время меняла окраску, становясь то блекло-серой, то зловеще-черной с легким зеленоватым оттенком.
   — Вы не имеете права находиться здесь, — произнес он.
   Во всех девяти глазах существа отчетливо светилась ярость, а на коже вблизи глаз вспыхивали яркие золотые искорки. Мейер остался доволен внешним видом собеседника.
   — Это космическое пространство принадлежит нам, и вы обязаны удалиться, — продолжило существо, немного поколебавшись из-за того, что не дождалось ответной реакции.
   Мейер продолжал молчать, изучая изображение на экране. Наконец он неторопливо заговорил, не отрывая взгляда от, монитора.
   — Как вы очевидно заметили, все ваши корабли ушли отсюда, — спокойным тоном указал командор. — Через час сюда прибудет бомбардировщик «Янус». Настаиваю, чтобы вы эвакуировали личный состав со всех трех баз до того, как они будут полностью разрушены. Одному кораблю на это потребуется пятнадцать минут, не более. После этого мы сразу же исчезнем — на время, предоставив вашим кораблям возможность вернуться и забрать вас на планету, на которой вы имеете право находиться. Это может рассматриваться, как наш ответ на любые попытки вторгнуться в принадлежащее Альянсу космическое пространство.
   — Вы не имеете права, — попробовал возразить трайп. Его кожа стала ярко-фиолетовой.
   — У вас остался один час, — напомнил Мейер и удовлетворенно щелкнул выключателем.
   Повернувшись к Агберею, он приказал произвести пуск одиночной ракеты с разведчика в пустынную область планеты, расположенную в нескольких километрах от того места, откуда пришел сигнал. На этот раз Агберей счел, что Мейер лучше, чем он думал, и быстро отдал приказ — вскоре на поверхности планеты выросло коричневое пятно, хорошо различимое даже из космоса.
   Потребовалось полтора часа, чтобы датчики «Возмездия» подтвердили — все живые существа покинули намеченные в качестве целей базы. Командор Мейер отдал приказ, и первый из бомбардировщиков наконец появился из-за спутника планеты.
   — Трайпы отслеживают нас в оптическом диапазоне, — сообщил офицер связи тоном, который ему самому казался совершенно нейтральным. — Ставить помехи?
   — Конечно же нет, — поспешил сказать командор. — Это было бы признаком дурного тона.
   Все, кто находился в это время на палубе, ощутили настоятельную потребность низко склониться над своими приборами.
   «Вильгельм Раньер» проскочил всю орбиту с максимальным ускорением и выпустил ракеты по первой из намеченных целей. Избавившись практически от половины своего полетного веса, бомбардировщик ринулся вперед и исчез за спутником планеты. Оказавшись вне зоны видимости с планеты, он ушел в подпространство и начал свое двухдневное путешествие к базе Мак-Коль. Планета буквально извергала тучи пыли, когда плазменные заряды вырыли десятимильный кратер вблизи береговой линии лилового моря. Образовавшаяся при взрыве пыль поднялась в стратосферу, и раскатистое эхо взрывов разнеслось на многие тысячи километров.
   Для ближайших к району трайпов, находившихся на станции слежения в тридцати милях от места взрыва, он представлялся гигантской ослепительной вспышкой; все небо заполнилось тучами пепла. Они едва успели поставить хоть какую-то защиту, до того как ударная волна разрушила их хрупкие жилища. Хорошо защищенное оборудование продолжало наблюдать за кораблями Флота.
   Вся команда «Возмездия», затаив дыхание, смотрела на экран. На него выдавалось изображение с платформы, парящей прямо над целью. Взрыв сначала раскрошил стены базы противника в щебень, а затем превратил их в огромную тучу пыли. Почва в месте взрыва испарилась и направилась в верхние слои атмосферы, где соединилась с мельчайшими частицами вещества стен. Металл сначала раскалился настолько, что на него стало больно смотреть даже на мониторе, а затем начал плавиться.
   Светящиеся капельки, разлетавшиеся во все стороны, успевали полностью испариться еще до того, как достигали обожженной взрывом поверхности планеты.
   Внезапно изображение на мониторе ярко вспыхнуло, а затем погасло — либо платформа очутилась слишком близко»к месту взрыва, либо ее сразило шальным осколком.
   Снабженец в душе, Мейер первым делом с горечью подумал о гибели дорогостоящего казенного оборудования. Штурман и артиллеристы, напротив, были явно преисполнены гордости. Не поняв причину явного огорчения командора, штурман подошел к панели управления, и через секунду экран вновь ожил: теперь на нем было изображение Харлана и его спутника. Вблизи экватора планеты отчетливо виднелось огромное коричневое пятно.
   Несколькими секундами позднее из-за спутника вынырнул второй бомбардировщик — как раз в том месте, где должен был бы появиться первый. Датчики трайпов были не в состоянии отличить один от другого — цвет и внешний вид кораблей были совершенно одинаковыми, координаты орбит тоже совпадали, и даже электронные характеристики излучения явно плохо отлаженных двигателей совпадали в точности.
   Тремя минутами позже корабль дал ракетный залп — даже более мощный, чем первый. Еще одна база была полностью уничтожена. При этом погибла редкая коллекция произведений искусства времен Первой Империи, и в том числе редчайшие работы Диснея.
   Командир трайпов позволил себе минуту бешенства по поводу личной утраты, а затем вернулся к бесстрастному созерцанию данных, поступавших со множества наблюдательных станций — слишком маленьких, чтобы привлечь к себе внимание кораблей Альянса.
   Второй корабль тоже скрылся за спутником и тоже уступил свое место на орбите третьему бомбардировщику. Тот повторил атаку, уничтожив последнюю базу противника на Харлане, а затем присоединился к скоплению серебристых кораблей-разведчиков, находившихся позади спутника. Бой обошелся без потерь.
   Доклад планетарного командира привел в замешательство всех трайпов. До этого преобладало мнение о полной беззащитности Альянса, а вот теперь все три базы были полностью уничтожены.
   Партия войны в Совете оказалась в затруднительном положении. Партия мира, состоявшая в основном из торговцев, в свою очередь подняла волну истерии, тщательно живописуя происшедшее во всех подробностях и стараясь разрушить дальнейшие планы другой партии. Первые сообщения были сильно преувеличены, особенно в том, что касалось числа потерь.
   Аэрофотосъемка продемонстрировала всем, что там, где прежде были базы, теперь — огромные кратеры.
   Позднее стали считать, что первоначальные данные о бомбардировщике, атаковавшем базы, были ошибочными.
   Полный анализ телеметрических данных неопровержимо свидетельствовал — общая масса выпущенных им ракет составляла 150от полетной массы бомбардировщика, что безусловно нуждалось в подтверждении. Обладая такими фактами, партия мира смогла отменить планировавшуюся атаку на Мак-Коль.
   Пока продолжались ожесточенные споры, партия мира смогла добиться прекращения всей враждебной деятельности против Альянса — по крайней мере до тех пор, пока не удастся собрать дополнительную информацию о силах и возможностях противника.
   Даже военные признали мудрость подобной политики. Предполагалось обменяться делегациями, обсудить условия мира и в первую очередь на месте оценить реальный военный потенциал. Для этого в состав делегации, помимо четырех членов Совета — по двое от каждой фракции — были включены еще и два профессиональных разведчика.
   Еще через неделю командор Мейер получил предложение трайпов провести на Мак-Коле встречу в верхах. Харлан Крамер взорвался от одной только мысли о том, какие могут возникнуть проблемы. Капитан Агберей, почуяв дух происходящего, понимающе улыбнулся, но оставил все сомнения при себе.
   Всю последующую неделю Мейер посвятил обдумыванию всевозможных мелких деталей. Это спасло его от удивления, как будто подозрения почти всего персонала базы подтвердились и он и в самом деле свихнулся. Он свято верил в обратное, но временами начинал сомневаться. Временами он позволял себе удовольствие страстно пробормотать «традиция», и вскоре это стало его излюбленным ругательством.
   Тремя днями позднее командор Мейер произвел осмотр спроектированного им здания. Офицер-строитель ловил каждое слово, пытаясь ухватить смысл этого нелепого сооружения, уже прозванного «Веселым Домом».
   На его сооружении в очень сжатые сроки были заняты все строительные рабочие. Эйба Мейера немало позабавила реакция офицеров, когда он приказал им запачкать стены и вообще привести все в такое состояние, как будто только что выстроенный дом уже выстоял не один год под палящими лучами и все это время напряженно эксплуатировался.
   Почти весь следующий день командор Мейер провел под землей, инспектируя строительство десяти туннелей, которые он приказал срочно прорыть. Вечером он выстроил новые стартовые площадки — достаточно большие, чтобы в них могли приземляться крейсера. К каждой площадке должны были подходить хорошо замаскированные выходы туннелей.
   Это могло смутить кого угодно, но не молодого лейтенанта-десантника из службы безопасности базы, которому Мейер целый час втолковывал суть своего замысла. Дав клятву хранить молчание, молодой десантник весь остаток недели всячески избегал расспросов товарищей и только тихо посмеивался. Вскоре он стал частенько наведываться в зону обслуживания, где занимался переоборудованием небольшого десантного корабля. Когда командор Мейер совершенно неожиданно приказал перекрасить все корабли на базе в ярко-красный цвет, ему довелось случайно услышать свое новое прозвище: «кисточка». Три дня всем пришлось изрядно попотеть, ползая по выстроенным вокруг корпусов лесам и перекрашивая и так недавно выкрашенные корабли.
   Один разведчик допустил грубейшую ошибку, позволив себе высказывание, что перекрашивание корабля, на котором не сменилась команда, противоречит традиции. Он долго еще раскрашивал корабль, который собирались сдать в утильсырье — в качестве воспитательной меры. После этого урока на следующем Ежемесячном Обеде никаких протестов или просто каверзных вопросов никто себе уже не позволял. А когда был получен приказ срочно, в течение недели, разыскать на ближайших планетах и доставить на базу абсолютно одинаковых внешне близнецов-тройняшек, то этот приказ был исполнен незамедлительно. Ко всеобщему удивлению, группа поиска вернулась с тремя симпатичными юными леди. Они были членами музыкальной группы, и несколько членов команды сумело опознать их благодаря популярному диску с записями концертов. Девушки прибыли на Мак-Коль, не вполне представляя, что именно им предстоит делать, но в любом случае горя желанием помочь.
   Советник Ар-Арнаас нервничал и стал тускло-оранжевым, когда их корабль приблизился к вражеской планете. Он яростнее всех других членов совета отстаивал идею о необходимости быстро и решительно атаковать силы Альянса — и именно поэтому никто и не оспаривал его право быть координатором грядущей войны. Его пламенные речи, произносимые в совете, в любом случае заканчивались страстными призывами атаковать ближайшую базу Альянса — немедленно и без всяких колебаний.
   Теперь он приближался к базе на невооруженном корабле и чувствовал себя совершенно беззащитным. Прямо под ним раскинулась территория исполинской базы — на ней десятки раз могли бы уместиться все их корабли. Внизу он разглядел десятки хорошо заметных кораблей ярко-красного цвета.
   — Это же глупо — позволить нам узнать о себе так много, — недоуменно сказал он советникам. — Они даже позволили нам самим выбрать посадочную площадку. Ну что же, посмотрим какова их искренность.
   — Корабль, разрушивший наши передовые базы, был зеленого цвета. В настоящее время база ведет оживленный обмен с неизвестными силами на краю системы, — сухо напомнил ему разведчик.
   — Итак, мы имеем дело с двумя группировками, которые могут быть уничтожены одним ударом, — предположил Ар-Арнаас. — Война будет короткой и славной.
   Советником двигало лишь одно желание — всегда господствовать над теми, кто его окружает. А если среди подчиненных окажется новая раса со странным названием «человечество»— тем лучше.
   — …и расплатой за нее будет наше будущее, — возмущенно произнес Кренер-Н, лидер партии мира. Он также весь стал оранжевым от ощущения предстоящей опасности.
   Когда их корабль совершил посадку, офицер-разведчик сразу же принялся запоминать формы корпусов кораблей и их характерные особенности — для последующего сравнения. Никто не произнес ни слова до тех пор, пока гул турбин не затих окончательно. Выбравшись из своих стручков, каждый делегат засеменил к люку, надеясь первым ступить на вражескую землю.
   — Я предлагаю всем установить единый цвет, — громко предложил Ар-Арнаас в коридоре, когда делегация спешила к выходу.
   Как лидер фракции большинства, он был назначен руководителем делегации. Советник уже обратил внимание, что оба разведчика все время остаются невозмутимо-серыми. В несколько секунд политики без труда подстроились под них, и в этот момент люк с шипением отворился.
   У основания трапа стояли два человека. Одного они уже знали — это был выходивший с ними на связь командир эскадры, обстрелявшей их базы.
   — Добро пожаловать, — произнес командор Мейер, не имея никакого представления об особенностях принятого у трайпов протокола. Небольшой транслятор, висевший у него на шее, перевел его слова гостям.
   — Приветствуем вас от имени Могущественной Народной Империи, — напыщенно ответил Ар-Арнаас.
   Представители обеих рас весили примерно одинаково, но люди были на треть выше гостей, а трайпы — вдвое шире.
   — Если вы подождете немного, сюда прибудет почетный караул, дабы встретить вас подобающим образом. Мы не знали, где именно вы захотите приземлиться, — пояснил Мейер. — А это — лейтенант-десантник Андерс, познакомьтесь.
   Через секунду к ним приблизилось устройство, передвигающееся над самой поверхностью, пронзительно визжа пропеллерами. Кабина была совершенно прозрачной и обставлена с особой роскошью. Вполне подходящий транспортер для жаркого климата, сделал вывод разведчик. Все обратили внимание, что внутри крошечной кабинки может поместиться лишь горсточка людей.
   — Такой почетный караул для нас просто оскорбителен, — сквозь зубы пробормотал Ар-Арнаас. Его несколько огорчило, что аппаратик на шее командора тут же перевел землянам это его замечание, но оба встречающих продолжали, скаля зубы, разглядывать советника, и тот решил что таким образом они выражают свое согласие.
   Устройство уже почти опустилось на землю, и из единственной двери выбрались наружу десять человек в темно-зеленой униформе. Они выстроились по обе стороны трапа.
   Трайпы уже начали спускаться вниз, когда внезапно появились еще десять гвардейцев, а за ними — еще десять и еще…
   Советники стали потихоньку менять цвет, сначала — на бледно-розовый.
   Их окраска становились все насыщенней и стала уже ярко-красной, когда из крошечного воздушного аппаратика выбежала вторая сотня гвардейцев. Мертвенно-лиловый Ар-Арнаас величаво повел, делегацию по направлению к экипажу. Изнутри он показался трайпам таким же крошечным, как и снаружи.
   — Ошибка телеметрии, — громко, чтобы все слышали, предположил Джард-Де, советник партии мира и племянник столь позорно обесчещенного планетарного командующего.
   Ар-Арнаас стал темно-фиолетовым, но ничего не сказал в ответ.
   — Аппарат запрограммирован и доставит вас прямо в отведенную резиденцию, — объяснил лейтенант, просунув голову в узкую дверь. — Мои люди будут эскортировать вас.
   Молодцевато козырнув, он вытащил голову обратно, и дверь беззвучно закрылась. Еще через мгновение раздался рокот лопастей, аппарат взмыл над поверхностью и начал медленно перемещаться по направлению к видневшемуся на горизонте зданию. Почетный Караул, уже сосчитанный разведчиками и состоявший из двухсот сорока гвардейцев, маршировал снаружи.
   К еще большему смущению делегации, по всему огромному полю в полной тишине поднимались в небо космические корабли, быстро исчезавшие в безоблачном небе. И только один разведчик произнес что-то в «украшение», висевшее у него на шее, а затем удивленно поднял глаза.
   — Они ушли в гиперпространство в нескольких планетных диаметрах отсюда, — сказал он руководителю делегации. — Их характеристики слегка отличаются от записанных нами. Это определенно еще одна ударная группировка.
   Шестеро дипломатов почувствовали себя крайне неуютно. По мере того как их окраска становилась привычно-серой, они внимательно изучали устройство кабины, но не могли обнаружить ничего необычного. Когда аппарат остановился вблизи особняка, они все стали слегка голубоватыми, Ар-Арнаас обратил внимание, что вблизи нет иных построек, а само здание — одноэтажное и только с одним входом. Судя по всему, оно отлично охранялось.
   — Голубые! Теперь ему нужны голубые корабли! Чертова кисточка окончательно тронулась!
   Младший помощник артиллериста Симпкинс громко объявил эту новость, когда содрал последние остатки свежей красной краски с борта крейсера «Аделаида». Неделей раньше он пролил реки пота, счищая под палящими лучами солнца Мак-Коля зеленую краску с борта того же самого крейсера. Тогда он твердо решил для себя, что не может быть работы отвратительней; теперь его точка зрения изменилась. Делать то же самое на орбите последней, ледяной планеты системы было куда менее приятным занятием. Он и представить себе не мог, насколько трудно выполнять подобную работу в скафандре. Хуже того, у него очень чесалась спина, но ничего поделать с этим было нельзя в течение тех трех часов, пока он не закончил работу.
   Ругательства, которыми он все это время оглашал эфир, с каждой минутой становились все красноречивей и изощреннее. Обычно работавшая только на базе бригада ремонтников теперь срочно меняла аэродинамические рули последней модели, только недавно установленные на крейсере и работавшие просто отменно, на несколько иные — в строгом соответствии с пожеланиями командора.
   За день до этого они отключили антенну локатора последней модели и поставили прежнюю, демонтированную полгода назад. Они не успели послать ни единой весточки домой, когда маршевые двигатели всех кораблей были отключены на перекалибровку.
   Первые пять дней «мирные» переговоры в основном состояли из длинных и нудных речей, которые произносил Ар-Арнаас. Если бы он не умиротворял членов собственной делегации, подчеркивая, что его старания направлены только на то, чтобы помочь им изучить мнение противоположной стороны, то его собственные сторонники вполне могли разорвать его на части. Командор Мейер обычно сидел молча и спокойно выслушивая весь тот вздор, который молол Ар-Арнаас с редкостным задором и энергией.