Дроговоз Игорь Григорьевич. Англо-бурская война 1899—1902 гг.

   2. Бюргеры, находящиеся под ружьём вне пределов Трансвааля и колонии Оранжевой реки, будут после сдачи перевезены и водворены в места их жительства.
   3. Все военнопленные (из бюргеров), находящиеся вне пределов южной Африки, после принятия ими подданства Его Величеству королю Эдуарду VII, будут возвращены на места их жительства.
   4. Бюргерам, которые сдадутся или возвратятся таким путём, гарантируется их личная свобода и неприкосновенность их имущества.
   5. Ни против кого из бюргеров, которые сдадутся таким образом, не будет возбуждено никакого судебного дела, ни гражданского, ни уголовного, за какие-либо деяния его в течение минувшей войны.
   6. Голландский язык будет преподаваться в учебных заведениях Трансвааля и колонии Оранжевой реки всюду, где родители этого пожелают. Употребление голландского языка будет допущено и в судебных местах, где это потребуется для более целесообразного хода дела.
   7. Ношение огнестрельного оружия, именуемого rifles, будет разрешено лицам, которым оно необходимо для их самозащиты, но под условием получения каждый раз особого разрешения.
   8. Военное положение, господствующее в настоящее время в Трансваале и колонии Оранжевой реки, будет при первой возможности заменено гражданским управлением. Как только обстоятельства это позволят, будут введены представительные учреждения, которые подготовят установление автономного самоуправления.
   9. Вопрос о том, может ли быть даровано избирательное право, и притом на каких условиях, туземцам цветной расы, не будет разрешён раньше установления автономного самоуправления.
   10. Недвижимое имущество в Трансваале и колонии Оранжевой реки не будет обложено каким бы то ни было налогом в целях покрытия военных расходов.
   11. Будет учреждена судебная комиссия, которой в течение шестимесячного срока могут быть предъявлены банковые билеты, выпущенные правительством Южно-Африканской Республики… Все таковые билеты… будут приняты к уплате, но без процентов».

Часть 4
Война нового поколения

Глава 1
Тактика и стратегия

   Англо-бурская война стала первым вооружённым конфликтом XX века, наглядно продемонстрировавшим всему миру, что начинается новая эпоха в истории войн. Боевые действия на юге Африки заставили военных всего мира отказаться от многих аксиом классической военной мысли, серьёзно задуматься над обликом грядущих сражений, поскольку прежние представления о способах ведения боевых действия пришли в противоречие с суровой реальностью.
   Попытки британских войск на первом этапе войны действовать по всем правилам европейского военного искусства XIX века закончились весьма плачевно. Плохо вооружённые и организованные, иррегулярные, по сути дела, войска буров сумели нанести ряд чувствительных поражений армии Её Величества, приведя в замешательство британских генералов.
   Фронтальные атаки английской пехоты, стремление навязать противнику штыковой бой приводили, как правило, к большим потерям и проигрышу сражений. Буры не хотели играть по правилам противника.
   Российский военный агент в Лондоне, полковник Генерального штаба Ермолов, в своей докладной записке отмечал особенности тактических приёмов буров и британских войск на начальном периоде войны:

   «Тактическое положение англичан, на основании бывших столкновений, далеко не представляется для них благоприятным. У буров нет штыков. Буры — это конные, отличные стрелки, это ездящая пехота без штыка. Не имея холодного оружия, буры не принимают или не выдерживают штыковых или сабельных атак.
   Тактика их заключается в быстром, подвижном маневрировании, в производстве сильного и меткого огня из-за закрытий, в действиях на сообщениях англичан и в отступлении перед штыковым натиском последних.
   Такой тактический приём буров представляется для тяжёлых, малоподвижных войск чрезвычайно невыгодным, ибо угоняться за бурами, разбить их, отрезать их для неподвижных английских войск крайне трудно, тем более что у англичан кавалерии вообще мало (всего 6300 человек против всей армии буров) и что английская кавалерия вообще не способна на быстрое маневрирование. Пехотой же буров можно обстрелять, но взять их, разбить весьма трудно.
   Такие тактические особенности противника ставят англичан в несомненно трудное тактическое положение. Английская пресса этого совершенно не понимает: в каждом отступлении буров, в исчезновениях их с занимаемых позиций она видит победы. Но побед тут никаких нет, просто, не желая жертвовать людьми немногочисленной армии, буры уходят, исчезают, а затем появляются на позициях. Такова их тактика. Соображения эти ясно подтверждаются сравнительно небольшими потерями буров и, наоборот, сравнительно значительными потерями англичан, в особенности пленными: буры их, видимо, обскакивают, окружают и забирают в плен.
   Армия буров ещё пока потерями почти не тронута и в состоянии оказать наступающим упорное сопротивление, обороняя шаг за шагом свою территорию, отступая, завлекая, переходя с позиции на позицию, сосредоточиваясь к выгодным центрам обороны, действуя по внутренним линиям и тревожа хрупкое сообщение англичан» ^[55].

   Высокая манёвренность отрядов буров, прекрасное знание местности, на которой происходили боевые действия, давали им ощутимое превосходство над обременёнными многочисленными обозами, малоподвижными английскими войсками, командование которых к тому же, словно забыв о возможности фланговых обходов, билось головой в запертые двери, бросая солдат в лобовые атаки на позиции противника.
   При подобных действиях англичан, бурам оставалось только, как в тире, расстреливать из укрытий атакующую пехоту, нанося ей чувствительные потери.
   Британские генералы в первые месяцы войны не обременяли себя и ведением разведки, ведя боевые действия, имея слабое представление о силах противника, организации его обороны и планах на будущее.
   Часто английские войска просто теряли ориентировку, и забредали куда не надо, становясь добычей буров.
   Только испив до дна чашу горьких поражений, англичане осознали необходимость смены тактики, иначе же можно было и проиграть войну. Новые отцы-командиры британских войск — фельдмаршал Робертс и его начальник штаба генерал Китченер — отказались от прежних методов ведения боевых действий и произвели серьёзную реорганизацию подчинённых им войск.
   К ведению разведки были привлечены местные жители, хорошо знавшие местность, из которых формировались специальные части. Стараясь повысить манёвренность и подвижность своих войск, британское командование пошло на резкое сокращение обозов, оставив только самое необходимое на марше. Началось формирование так называемой ездящей пехоты (или конной пехоты), более манёвренной, чем обычные пехотные части, и способной на равных сражаться с коммандо буров.
   Большие потери, которые несли английские войска от ружейно-пулемётного огня буров, заставили генералов Её Величества задуматься о применении новых тактических построений на поле боя. Атаки сомкнутым строем не давали ожидаемых результатов, поэтому жизнь заставила перейти к использованию стрелковых цепей. Впервые это произошло в бою 29 марта 1900 года у Кэри-Сидинг, когда британские войска штурмовали позиции буров на гребне высот.
   Тактически правильно выстроив оборону — в ходе боя они последовательно занимали заранее подготовленные позиции на высотах — буры метким ружейным огнём расстреливали атакующие цепи британской пехоты, оставаясь за укрытиями недосягаемыми для ответного огня.
   В этот день, войдя в зону артиллерийского и ружейного огня противника, командир каждого пехотного батальона высылал в стрелковую цепь две роты, личный состав которых располагался в одну шеренгу на больших интервалах. Когда интенсивность вражеского огня усиливалась, стрелковая цепь двигалась вперёд короткими перебежками, причём часть пехотинцев оставалась лежать на месте и прикрывала ружейным огнём бегущих. Затем роли менялись.
   На расстоянии от 200 до 1500 метров позади стрелковых цепей следовали шесть рот резерва, в три линии (на дистанции около 200 метров), по две роты в каждой. Подобный порядок, при умелом применении, позволял сократить потери от артиллерийского и ружейного огня противника и был очень эффективен на легкопроходимой открытой местности.
   Но, по странной логике генерала Таккера (или в результате отсутствия достоверных сведений о расположении противника?), острие атаки английских войск было нацелено на наиболее сильную часть позиций буров, что имело следствием большие потери среди атакующих. К тому же генерал Таккер не удосужился оставить в своём распоряжении никакого резерва, лишив тем самым себя возможности влиять на ход сражения. Первое применение нового боевого порядка прошло в полном соответствии со старой поговоркой — «первый блин всегда комом». Благодаря неумелым действиям командования, британские войска, по сути дела, проиграли бой противнику вчетверо слабее себя. Хотя буры отступили и поле боя осталось за англичанами, вряд ли назовёшь победой успех, достигнутый ценой потерь в десять раз больших, нежели у противника.
   В последующих боях атаки разомкнутым строем оказались для англичан более успешными.
   Сражавшийся в рядах буров русский доброволец Евгений Августус в своих воспоминаниях отметил положительный эффект изменения тактических приёмов британской армии:

   «Вместо фронтальных атак Метуэна и Буллера, действовавших почти исключительно густыми стрелковыми цепями, поддержанными сомкнутыми пехотными колоннами, Робертс применял новую тактику, наиболее типичным примером которой служит бой 7 марта.
   Считаясь с особенностями противника, занимающего почти всегда сильную, труднодоступную с фронта позицию, Робертс возлагал на пехоту и артиллерию чисто демонстративную роль; огонь их приковывал все внимание противника, а главная задача выпадала на долю кавалерии и нового рода оружия, конной пехоты, которые выдвигались далеко вперёд и должны были охватить фланги и тыл буров.
   Тактика эта в большинстве случаев венчалась успехом благодаря, во-первых, численному превосходству англичан, страшной силе артиллерийского огня, позволявшей вместо поражения отдельных целей задаваться обстреливанием пространств, — результаты не всегда отвечали трате снарядов, но эффект всегда получался большой».

   Реорганизация армии и значительное численное превосходство над бурами позволили фельдмаршалу Робертсу совершить победоносный марш на Блумфонтейн и Преторию, нанеся поражение основным силам армии противника.
   Однако партизанская война, которую начали буры, оказалась полной неожиданностью для англичан, поэтому поиски противоядия затянулись вплоть до окончания боевых действий.
   Тактика армии буров была во многом обусловлена особенностями её комплектования.
   Как отмечал российский военный агент полковник Ромейко-Гурко:

   «Обладая такими недостатками, при наличии коих всякая другая европейская постоянная армия давно бы рассыпалась и прекратила своё существование, как-то: полный недостаток организации, отсутствие представления о воинской дисциплине, полное неумение, а отчасти и нежелание подчиняться приказаниям и требованиям начальника, а следовательно, и неспособность не только к сколько-нибудь сложному маневрированию, но и вообще к активным действиям в сфере влияния боевых столкновений, — войска рядом с этим обладали качествами, которые лишь в малой степени присущи постоянным войскам и которые оказали им незаменимые услуги.
   Начать с того, что отсутствие всякого наружного порядка для них дело обычное; издавна привыкли они, не дожидаясь приказаний, сами разбираться в окружающем их хаосе, сами находить исход из него…
   Постепенно бурские отряды развили в себе способность внезапно нападать на врага, если к этому представляется удобный случай и есть надежда без особых потерь одержать успех над ним, но, вместе с тем, коль скоро перевес начинает склоняться на сторону врага, быстро уходить из-под выстрела, хотя бы ценой потери уже в то время несложного обоза».

   По мнению российского поручика Едрихина, непосредственно наблюдавшего за боевыми действиями на юге Африки:

   «Тактика буров развилась совершенно самостоятельно, под влиянием исключительных условий. Привыкнув подкарауливать дичь, действовать из засады, буры и на войне предпочитают оборону атаке. При приближении неприятеля они прежде всего стараются устроить ему ловушку. Для этого занимается весьма растянутая позиция, состоящая обыкновенно из ряда холмов.
   Занятая позиция сейчас же укрепляется траншеями, причём траншеи состоят не из одного бруствера, идущего непрерывной каменной стеной по наружному гребню вершины, а из нескольких десятков коротких (на 5—10 человек) валиков, высотой около одного аршина, раскинутых по всей вершине горы.
   При таком расположении траншей вся наружная покатость горы лежит в необстреливаемом (мёртвом) пространстве; это, однако, не считается неудобством, так как буры не подпускают близко противника, но зато разбросанные таким образом траншеи кажутся издали кучками камней, которыми вообще усеяны все горы Южной Африки, то есть укрепления маскируются сами собой.
   За этими траншеями скрытно располагается цепь стрелков, причём один из наиболее важных по своему виду холмов занимается сильнее. Чаще всего здесь ставится и артиллерия.
   Из разнообразных видов оружия буры всегда предпочитают пушки Максима, которые по их лёгкости, удобству и быстроте действия, пожалуй, было бы полезно придавать у нас дальним разъездам и партизанским отрядам.
   Наблюдение за флангами производится по распоряжению младших начальников фланговых частей, вернее, даже без всяких распоряжений — по инициативе рядовых буров, всегда проявляющих в бою сознательный и живой интерес к делу.
   В период подготовки атаки артиллерийским огнём буры совершенно не отвечают на выстрелы противника. Несколько человек обыкновенно наблюдают, остальные лёжа пьют кофе, закусывают, вообще чувствуют себя спокойно и только почтительно раскланиваются с пролетающими близко гранатами. Но лишь только неприятель начинает подходить на дистанцию верного ружейного выстрела (1000—800 шагов), обстановка на позиции быстро меняется.
   В до сих пор хладнокровном, полном сознания собственного достоинства фермере сейчас же сказывается охотник, более того — артист, страшно любящий своё искусство. В рысьих глазах его начинают мелькать огоньки. Припав к земле, он сквозь отверстие между камнями уже высматривает и намечает себе жертву. Ещё несколько мгновений — и со всей позиции, точно по сигналу (хотя команд нет — каждый ставит прицел и стреляет) раздаётся залп».

   Другой российский офицер, капитан фон Зигерн-Корн, так описывал особенности наступательных действий буров:

   «Сам штурм производится не торопясь, с заряженными ружьями наизготовку. Наступая спокойно густой цепью и стреляя навскидку, они не позволяют неприятелю, что называется, и носа высунуть.
   Двигаясь необыкновенно медленно, они сохраняют дыхание и успевают на ходу и ружьё зарядить. Добравшись до врага, они его попросту расстреливают в упор, а остатки доколачивают прикладами или берут в плен. Впрочем, выбор той или иной участи буры предоставляют неприятелю, который, как известно, охотнее выбирает плен.
   Следовательно, если буры и не особенно часто атакуют, то объяснение этому надо искать, конечно, не в отсутствии холодного оружия, а в привычках охотника и том своеобразном тактическом взгляде на войну, который у них выработался непрерывными войнами с малостойкими, но весьма подвижными чернокожими племенами.
   Ближайшей и конечной целью войны они считают истребление врага. Из двух противников тот считается победителем, кто больше набил врагов, и чем больше набил, тем блестящее его победа. Когда же удобнее побольше настрелять неприятеля и себя получше сохранить как не за закрытием, при обороне. Вот почему буры редко атакуют и редко преследуют отступающего».

   Манёвренные действия буров позволили им добиться ощутимых успехов в начале войны, однако, когда они попытались вести осаду городов (Ледисмита, Кимберли и Мафекинга) или оборонять свой лагерь (отряд генерала Кронье под Паардебергом), удача отворачивалась от них, и буры терпели поражение.
   Военных наблюдателей поражало умение буров организованно и без потерь уходить от преследования английских войск в случае отступления. Генерал Девет в своих мемуарах объяснил, каким образом его солдатам удавалось сдерживать преследователей:

   «Бюргеры с лучшими лошадьми остались за холмом, так как в этой части страны нет гор, в которых можно было бы делать укрепления или в них скрываться.
   Подходит, положим, неприятель и видит издали 300 бюргеров. Тогда он не несётся на них галопом, а, напротив, останавливается, берет свои орудия, которые в большинстве случаев находятся в центре, ставит их вперёд и начинает обстреливать всю цепь холмов, за которыми находятся бюргеры.
   Бюргеры же, в свою очередь, само собой разумеется, не остаются под выстрелами, но стараются уйти из-под них и скрыться от неприятеля. Тогда англичане, выпустив несколько гранат и картечи по направлению к холму, принуждены обходить его с обеих сторон. Обыкновенно эта история обходов продолжается несколько часов, пока англичане не уверятся окончательно в том, что все буры ушли из-за холма; а тем временем пешеходы успевают пройти несколько миль вперёд.
   Иногда же, если случится, что позиция буров очень выгодна, то передние колонны англичан попадают в тупик и тогда, конечно, сдаются или забираются в плен или же под выстрелами обращаются в бегство для того, чтобы привести с собой большие силы».

   Тактика внезапных нападений и молниеносного отхода стала причиной многих успешных операций партизанских отрядов буров на завершающем этапе войны. Англичанам вплоть до самого окончания боевых действий так и не удалось противопоставить действенные аргументы козырным картам противника — мобильности и внезапности действий.
   Если в тактическом плане буры частенько переигрывали своих противников, то в стратегическом — безнадёжно уступали. В этом смысле нельзя не согласиться с мнением российского поручика Едрихина, непосредственно наблюдавшего за боевыми действиями на юге Африки:

   «В частых войнах с кафрами бурам не пришлось задаваться широкими целями. Операции были кратковремеными и крайне немногосложными. Их ездящая пехота без труда могла выследить пешую банду вооружённых разным дрекольем дикарей, окружить её и уничтожить ружейным огнём. Все дело заканчивалось одним боем, не было последовательности событий, следовательно, не было необходимости в составлении плана кампании.
   От этой маленькой, так сказать, домашней практики бурам сразу пришлось перейти к огромной операции, над которой задумался бы не один учёный стратег, а таковых в Трансваале не было. Покойный Жубер, благодаря безукоризненным качествам человека, пользовался большой популярностью, но он, как и многие другие бурские генералы, был хороший тактик — военачальник, способный руководить войсками на поле сражения, но не на театре военных действий. Заступивший на его место молодой (всего 36 лет) энергичный генерал Бота хотя и обнаружил выдающиеся военные дарования, но, к несчастью, на его долю выпала крайне тяжёлая и неблагодарная задача — тащить телегу, которая уже завязла в грязи».

Глава 2
Снайперы

   Боевые действия на юге Африки продемонстрировали всему миру, что даже одиночные, хорошо подготовленные стрелки способны нанести значительные потери противнику, численно их превосходящему. В лексикон военных специалистов многих стран вошло слово «снайпер», право на жизнь которому дали меткие бурские стрелки, причинившие своей меткой стрельбой немало неприятностей английским войскам.
   Охотники-буры, с детства сроднившиеся с ружьём, привыкли поражать цель с первого выстрела, что стало неприятным сюрпризом для англичан. Все участники и очевидцы англо-бурской войны отмечали высокую эффективность ружейного огня буров.
   Один из них, капитан российской армии М. А. фон Зигерн-Корн, писал в своей книге «Англо-бурская война»:

   «Наблюдая неоднократно стрельбу буров, я подметил три характерные черты.
   Во-первых, бур никогда не стреляет на авось, он с малолетства привык при стрельбе беречь патроны. Мальчика 6—7 лет отец уже обучает стрельбе в цель из кавалерийского Маузера и берет с собой на охоту. Когда же мальчику минет восемь лет, отец даёт ему винтовку и три патрона и отпускает одного на охоту в горы. Если ребёнок принесёт антилопу, получает в таком случае винтовку и патроны уже в полную собственность и приобретает неотъемлемое право охотиться, когда хочет. Событие это в каждой бурской семье считается большим семейным праздником. Если ему на охоте не повезло, а патроны он расстрелял, то испытание откладывается на будущий год…
   Мне однажды случилось ехать с одним знакомым буром из Машадодорпа на позицию. В его патронташе было всего три обоймы с 15 патронами, а в целом патронташе помещается 12 обойм с 60 патронами. Я был крайне удивлён, почему он не пополнил патронташа. Я сам только что видел раздачу патронов в комиссариате. Оттого и спросил, что это значит? И вот что он мне ответил:
   «Когда я восемь месяцев тому назад поехал на войну, то у меня тогда был полный патронташ. За это время я убил по крайней мере 40 хаки (так буры называли английских солдат). Дай мне Бог подстрелить ещё 15. Если бы каждый из нас захотел убить только 15 человек, то нам бы на всех не хватило англичан».
   Вторая отличительная черта стрельбы — та, что буры стреляют только с упора; если же стреляют с руки, что редко бывает, то только навскидку, по-охотничьи…
   Третья характерная черта стрельбы бурской является уже неизбежным последствием большой практики и привычки стрелять навскидку. Громадное большинство буров стреляет на все расстояния без установки прицела, а изменяя соответственно расстоянию точку прицеливания. А открывают они огонь, сплошь и рядом, на 1500 шагов по небольшим группам людей, а с 600—800 шагов и по одиночным; впрочем, это лучшие стрелки.
   В бою каждый бур начинает стрелять, когда хочет, и в этом отношении сообразуется лишь со своим искусством. Он времени зря не теряет, но и на авось не стреляет.
   Управление огнём начальниками в нашем смысле слова здесь совершенно не существует. Воздержаться ли надо от ружейного огня, чтобы раньше времени себя не выдать, начать ли его, усилить его до последнего предела — все это каждый в отдельности бур понимает сам, без постороннего вмешательства. Идеал боевой подготовки стрелка!»

   Действия стрелков-буров во время англо-бурской войны произвели на противника столь сильное впечатление, что в Великобритании стало плохой приметой третьему прикуривать от одной спички: прикуривает первый — бур поднимает винтовку, прикуривает второй — бур целится, прикуривает третий — бур стреляет.

Глава 3
Блокгаузы

   Постоянное возрастание масштабов партизанской борьбы, участившиеся нападения буров на гарнизоны и коммуникации британских войск заставляли генералов Её Величества (а с 1901 года — Его Величества короля Эдуарда VII) искать эффективные способы борьбы с неуловимым противником.
   Были организованы специальные летучие отряды кавалерии, гонявшиеся за бурами по просторам Южной Африки, однако толку от такой игры в «кошки-мышки» было мало.
   Тогда британское командование решило расставить своеобразные сети, в которых должны были запутаться партизанские отряды буров. Основным их звеном стали блокгаузы — небольшие укреплённые пункты, прикрывавшие наиболее важные направления и объекты.
   Партизанский командир — генерал Христиан Девет — в своих мемуарах следующим образом описывал британскую новинку:

   «Многие из них были сложены из камня, имели обыкновенно круглую форму, иногда же четырехугольную и даже многогранную. В стенах были сделаны отверстия для стрельбы в расстоянии шести футов одно от другого и четырех футов от земли. Крыша была железная.
   Другие блокгаузы строились из железа; тогда они имели двойные стены, промежутки между которыми, в шесть-девять вершков шириною, засыпались песком. Эти дома стояли на расстоянии нескольких сотен шагов один от другого, иногда расстояние доходило до 1000 шагов, но редко более. Все зависело от местности и её поверхности, но при этом строго соблюдалось правило, чтобы из одного дома был виден другой и чтобы вся линия шла зигзагом.
   От одного дома к другому были натянуты колючие проволоки, а под ними выкопаны канавы шириною в четыре-пять футов, суживающиеся книзу, приблизительно в три фута глубиною. Там, где почва была скалистая, стены клались из камня. Иногда шли два ряда проволок, причём они местами перевивались три-четыре раза.