Дручин Игорь Сергеевич. Хрупкое время Ауэны

   – Куанг, дружище! О чем разговор. Все будет, как в первом кругу!
   Они вошли в рубку. Сопровождающие их военные остановились в трех шагах от кресел.
   – Следить за каждым шагом и даже в туалет ходить вместе с ними, но чтобы волосинка с их головы не упала. Удушу! Ясно?
   – Служим Аринде! – четко ответили головорезы.
   – Хорошая у нас компания, – заговорил Ум Куанг, когда Ал Парин отправился восвояси, и взглянул на угрюмого Таяра. – Не вешай нос! Кому-то надо быть погонщиками ауров. Вот мы ими и стали. Приказано везти. Мы и повезем.
   Он обернулся к военным и спросил насмешливо:
   – Куда вас отвезти, ребята?
   – Не болтать! Давай двигай! – строго приказал один из них.
   – Видишь, какие серьезные. Говорят – двигай. А мы можем двигать, Таяр?
   – Не можем! – зло сказал Таяр. – Время не подошло!
   Он никак не мог понять, почему Куанг вдруг успокоился, да еще этот шутовский тон, но Иуз помнил приказ Главного, и только это удерживало его от ярости.
   – Вот видите, ребятки, не можем. Потому что корабль не аурани и даже не автомобиль. Здесь нужна высокая точность, чтобы попасть на орбиту той далекой планеты, куда мы полетим. Вы хорошо стреляете?
   – Не советовал бы испытывать на себе, – буркнул один из охранников.
   – Тоже мне, нашли цель! Тут и дурак не промажет. А можете ли вы попасть в муху на расстоянии пять по двадцать шагов?
   – Ищи дураков! Ее и видно не будет.
   – А вот мы должны попасть, и не просто в муху, а в центр левого ее глаза. Такая у нас точность. И делать это можем только мы, так что приберегите импульсы для других, если не хотите сдохнуть в безмолвном пространстве. Уяснили? Ну, подумайте, а мы займемся делом. Проверил расчеты, Таяр?
   – Да, нормально.
   – Тем лучше. А то ребятки подумают, что мы делаем что-то не так. Отсчет!
   – Есть, отсчет!
   – Вниманию экипажа! Приготовиться к старту! Режим ускорения пять ауэн. Как поняли?
   – Понятно, Главный.
   – Пуск предварительного.
   – Есть пуск предварительного!
   – Предварительный пошел!
   – Пуск генераторных!
   – Есть генераторные. – Стартовые на пуск! – Готово.
   – Внимание! Всем по местам! Ускорение пять ауэн! Поехали!
   Корабль задрожал от выбросов мощных струй газа.
   Клубы пыли тотчас поднялись выше обзорных иллюмина­торов.
   – Пойдем на форсаже, – будничным тоном сказал Куанг. – Ребятки, вы бы присели. Сейчас будет немного тяжеловато на подъеме.
   – Ничего, постоим, – буркнул охранник, убивший Лоана.
   – Дело ваше. Тогда не обижайтесь.
   – Постараемся.
   Иллюминаторы вынырнули из пыли, и Куанг увидел вдали родной город и темнеющую вдали Харанг-Теке…
   – Так и не пришлось побывать дома, – вздохнул он. – Ты включил регистрацию давления?
   – Да.
   Тяжесть наваливалась со страшной силой. Охранники сначала сели, потом легли, но это не помогло. Сознание их помутилось, и они пришли в себя, только когда наступила невесомость.
   – Экипаж! Как герметичность отсеков?
   – Нормальная.
   – Ясно.
   Неожиданно Куанг увидел перед собой проплывающий лучевой пистолет
   – Эге, ребятки! Да вы никак и оружие свое порастеряли?
   Он плавным движением дотянулся до пистолета и сунул его за пояс. Отстегнувшись от кресла, он поплыл навстречу беспорядочно кувыркающимся охранникам.
   – Сейчас, ребятки, я помогу. Это называется невесомость. Ничего страшного. Нужна только привычка.
   В этот момент он увидел, что охранник, убивший Лоана, пытается дотянуться до второго пистолета. Очевидно, оба держали оружие в руках и только перегрузка заставила выпустить его. Куанг мгновенно оценил ситуацию и, достав из-за пояса пистолет, пошел на сближение с охранником, пытающимся поймать ускользающее оружие. Короткий импульс – и тот продолжал кувыркаться, но движения его уже стали некоординированы. Куанг развернулся и оказался лицом к лицу со вторым охранником. Куанг плавно поднял пистолет и на расстоянии одного шага послал импульс прямо в раскрытый в зверином крике рот… Сунув пистолет за пояс, он оттолкнулся от стены и спланировал в кресло.
   – Таяр, займись этими… Надо их пристегнуть, пока они что-нибудь не долбанули сапожищами. Экипаж! Как самочувствие?
   – Нормально.
   – Герметизация?
   – Твое указание выполнено, Главный.
   – Прекрасно! Никому не покидать своих постов и кают до моего личного указания!
   – Ясно, Главный!
   Куанг нажал кнопку, и Таяр с ужасом посмотрел на Главного. То была кнопка входного люка…
   Установив режим небольшого ускорения, Куанг вызвал дежурного повара.
   – Объяви по кораблю приглашение на обед. Подробно объясни, как пройти в зал.
   – Но у меня же ничего еще не готово.
   – Сиди в своей каюте и приглашай. Будешь у нас вместо официанта. Кстати, скажи всем, кто не желает обедать, что у нас есть в кают-компании большой выбор различных развлечений, а также бар с увеселительными напитками. Есть спортивный зал, где можно размяться, и бассейн, где можно поплавать. Холодная вода хорошо взбодрит.
   – Но ведь там нет воды.
   – Ничего, напустим. Из каюты не выходи. Понял?
   – Кажется.
   – Выйдешь, возьму за ноги и выброшу за борт. Ясно?
   – Ясно.
   – Объясни своему сменщику. Может быть, придется приглашать долго, пока всех накормим. Таяр! Я связываюсь с механиками, ты с энергетиками. Приказ один: из кают не выходить, постов не бросать до моего личного распоряжения. Ясно?
   – Главный, но ведь это же…
   – А ты как думал! – Куанг зло сверкнул глазами. – Или они нас, или мы их! Третьего – не дано!
   Через три уна все было кончено. Ничего не подозревающие военные, по мере того, как приходили в себя после перегрузок, открывали двери кают и тут же падали замертво, схваченные за горло открытым космосом. Еще два уна потребовалось, чтобы в спецкостюмах очистить корабль от непрошеных пассажиров. Отпустив экипаж на отдых, Куанг поставил каюты и пассажирский отсек на обогрев и включил систему восстановления воздуха. Теперь предстояло рассчитать орбиту возвращения корабля на Ауэну. Определившись в пространстве и заложив программу для обсчета вариантов, Ум Куанг вызвал к себе отдыхающего Таяра.
   – Иуз, я посчитал орбиту возвращения. Тебе придется ее продублировать, на всякий случай.
   – Хорошо, я сейчас приду. Система жизнеобеспечения работает, или надо одевать спецкостюм?
   Куанг взглянул на приборы.
   – Немного холодновато, остальное в норме.
   Таяр пришел в мрачном настроении. Молча сел за пульт и угрюмо принялся за работу. Расчет был готов довольно скоро. Они сравнили результаты. Расхождение оказалось слишком велико, и Куанг приказал провести расчет заново. Но и в другой раз обнаружилось значительное расхождение результатов. Куанг проверил исходные данные и нашел в них две ошибки.
   – Что с тобой, Таяр? – спросил он, внимательно глядя на своего помощника.
   – Не могу, Главный. Эти все время мерещатся, – опустил голову инженер. – Не могу…
   Куанг включил общую связь.
   – Экипажу собраться в кают-компании через десять аун. Дежурному повару приготовить хороший ужин. Через пятнадцать инаун начинаем торможение!
   Он заложил рассчитанную программу и повернулся к Таяру. Тот сидел, вперив безучастный взгляд в приборный щит. Казалось, он был не рад, что остался жив.
   – Зайдем ко мне, – тронул его за плечо Куанг.
   В каюте он налил Таяру приличную дозу “Веселого айчи”.
   – Пей! Ты слишком впечатлителен.
   Иуз принял чашу и осушил, не отрываясь. Куанг плеснул немного и себе.
   – Они все-таки тоже были людьми, – сказал Таяр, покачивая головой, не то размышляя, не то осуждая…
   – Жестокость вызвана необходимостью, Иуз! – непримиримо сверкнул глазами Куанг. – Ал Парин знал, на что шел. Он подобрал отчаянных головорезов, прежде чем решиться на заговор. Если бы ты слыхал, что он мне го­ворил.
   – Связь была включена. Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы нажал кнопку.
   – И сделал бы то же самое! Уничтожил бы всех! В том числе женщин и девушек, оставшихся за бортом.
   – Но вместе с собой, – мрачнея, сказал Иуз. – Это как-то искупает…
   Куанг взглянул на часы.
   – Время идти в кают-компанию. Думаю, не только у тебя такие сомнения…
   На мгновение наступила невесомость. Куанг быстро сунул сосуд в нишу и, удерживаясь за край бара, закрепил чаши. Началось торможение…
   В кают-компании их уже ждали. Таяр оглядел лица своих помощников, с которыми столько лет проработал в отделе и на строительстве корабля. Казалось, они так же, как и он, должны быть угнетены происшедшим, но ничего, кроме готовности выслушать сообщение, он на их лицах не прочел. Впрочем, они не видели подробностей всей драмы. Наблюдение за каютами велось только из рубки. Не одни только головорезы были в свите Ал Парина. Ему запомнилось улыбчивое лицо старшего военного, к которому с большим уважением относились его сослуживцы. И было заметно, что это не обычное в среде армейских подобострастие. Выходя из каюты, он улыбнулся брошенной вслед шутке. Улыбка не успела сойти с его лица, и на распухших от перепада давления щеках возникла уродливая гримаса скалящего зубы мертвеца…
   – Дело не только в том, что они захватили корабль силой и подлостью, – донеслись сквозь туман слова Куанга. – Они хотели взять власть в свои руки и на новой планете…
   Таяр сделал несколько шагов и опустился в кресло. Конечно, они, не задумываясь, уничтожили бы всех, кто стал бы на их пути. Можно все понять разумом, но как быть – с чувствами? Разве можно сказать памяти: вычеркни, забудь! А те две девушки, которые случайно остались на корабле, спрятались или умышленно были оставлены военными. Они ведь ни в чем не виноваты! Куанг распорядился их убрать, чтобы потом предать земле по обычаю предков…
   – …Не думаю, что это последняя попытка захвата корабля, – снова в его сознание пробился голос Куанга. – В своем невежестве они могут даже убить нас, не понимая, что тогда некому будет вести корабль, не говоря уже о посадке на Сооне. Наша гибель отрежет пути спасения хотя бы небольшой части людей с умирающей Ауэны. А наш долг спасти их как можно больше. И притом, действительно лучших, достойнейших, ибо основать на новой планете общество справедливости, общество равных можно лишь с чистым сердцем и благородными помыслами. Стоит подумать и о том, что Соона – последняя пригодная для жизни планета в системе Аукана, других не осталось. Поэтому нельзя допустить, чтобы когда-нибудь могло повториться то, что произошло с планетой Белых богов, что произошло с нашей собственной Ауэной. Сейчас в Аринде вся реальная власть в руках военных. Они недоделали для себя никаких выводов, хотя именно на их совести гибель нашей планеты! Это означает, что каждый рейс нашего корабля будет связан со смертельным риском. В этих условиях о г. каждого из нас потребуется предельная собранность, находчивость, изворотливость, а если возникнет необходимость, и осознанная жестокость. Я хочу, чтобы каждый предельно ясно представлял себе, что у нас нет другой возможности: или спасти часть нашего мира и построить новый, или погибнуть. Тем, у кого не хватит мужества вести такую жизнь, нет места на корабле. Пусть каждый из вас подумает и до приземления на Ауэну сообщит мне, чтобы я смог найти замену. Это не значит, что вы должны покинуть корабль в Аринде. Вы заслужили право быть основателями новой жизни больше, чем кто-либо другой. Каждый из вас, кроме того, может взять себе в жены любую девушку, конечно, с ее согласия. Подумайте, я не тороплю с ответом.
   Поднялся Таяр, будто сгибаясь под взглядами.
   – Ищи мне замену, Главный. Я больше не смогу.
   Словно единый вздох прошелестел по кают-компании.
   – Таяр! У меня нет для тебя замены, – растерянно произнес Куанг.
   – Все равно, Главный.
   Инженер качнулся и сел.
   – Не торопись с решением, Иуз. Давай оставим его до возвращения. Нельзя решать под влиянием импульса чувств. Правильное решение требует холодного ума.
   – Хорошо, Главный.
   – Друзья мои! Я понимаю, каждый из вас пережил сегодня драму, хотя не вы, а я сделал это. Надо отвлечься. После приземления будет много работы, да и неизвестно, как нас там встретят… Давайте поужинаем вместе. В баре есть напитки. Пейте, сколько кому хочется, лишь бы добрались до каюты. Через семь ун выйдем на орбиту Ауэны. Наступит невесомость. Прошу это учесть и пристегнуться перед сном, иначе набьете себе шишек. – Ум Куанг улыбнулся и первым подошел к бару.
   – Центральный, кто на связи?
   – Командир охраны площадки Ин Алун.
   – Ин Алун, включи видеосвязь.
   – Я не знаю, как. Здесь был инженер, но его убрали по приказу Ал Парина.
   – Ты знаешь, кто с тобой говорит?
   – Думаю, Главный Советник Ум Куанг.
   – Ты правильно думаешь. Ты знал о заговоре Ал Ларина?
   – Заговоре? – в голосе командира послышалось волненье. – Ал Парин называл это военной хитростью.
   – Это был заговор, Ин Алун. Они захватили корабль и заставили силой меня стартовать, но они не подозревали о моем могуществе. Пришлось их всех уничтожить. Ты знаешь, кто причастен к заговору?
   – Да, Главный.
   – Ал Парин мертв. Я назначаю тебя Советником по военным делам. У тебя есть надежные друзья?
   – Да, Главный.
   – Можешь обещать им высокие должности.
   – Мне нужен приказ, Главный.
   – Бери машину и подъезжай к кораблю. Зайдешь один, без оружия.
   – Слушаюсь.
   Ин Алун был в том возрасте, когда энергии и честолюбия еще не убавилось, а зрелость и умение уже приобретены. Едва было произнесено слово заговор, он понял, что в его судьбе могут произойти большие перемены. Вместе с тем он отчетливо представлял, что должность первого человека среди военных одним приказом Главного Советника, оторванного от своей страны, не получишь и намекнул об этом Ум Куангу.
   – Ты прав, Ин Алун. Я полагаю, командир войск Аринды и командиры районов страны имеют реальную силу, против которой мы можем лишь применить военную хитрость. Все они были связаны с Ал Парином и являются участниками заговора. Объяви командирам, что корабль вернулся и Ал Парин приказал всем собраться здесь. Если арестуешь их, дальнейшее зависит от тебя.
   Однако события развернулись гораздо быстрее, чем ожидал Ум Куанг. Возвращение корабля не могло остаться незамеченным в Аринде. Заметив приближающуюся к Центральному посту кавалькаду машин, Ин Алун поспешил туда же с инструкцией Ум Куанга протянуть время, пока прибудут на помощь друзья с надежными группами военных. На Центральном посту Ин Алун застал всех командиров в сопровождении многочисленной свиты. Об аресте их не могло быть и речи.
   – Меня послал Главный Советник с поручением в город. Сейчас я включу связь, он подтвердит это. Он требует возвращения на посты инженеров. Говорит, что без них корабль не может ориентироваться в пространстве, и приказал мне доставить их сюда под охраной. Какие будут приказания?
   – Включи связь, – важно кивнул командир войск Аринды, – и можешь выполнять поручение. Мы сами договоримся.
   Ин Алун вышел из здания поста и знаком поманил своего заместителя.
   – Из здания никого не выпускать. У меня приказ Главного Советника об их аресте, но нас мало, да еще половина наших на охране корабля. Придется ехать в город за подкреплением. Если бы удалось убрать этих, – он кивнул на охрану командиров, – без шума…
   Он на мгновение застыл от пришедшей ему в голову удачной мысли.
   – Впрочем, погоди.
   Ин Алун решительно подошел к кавалькаде автомашин.
   – Командир войск Аринды приказал вам сменить охрану возле корабля. Кто старший?
   – Я! – выскочил из машины командир личной охраны Ал Парина.
   – Выполняйте приказ!
   Кавалькада машин помчалась к кораблю, а Ин Алун вернулся к заместителю.
   – Ну, Унан, быть тебе командиром столичного района. Вызывай всех свободных от дежурства людей!
   Увлеченные переговорами с Ум Куангом, командиры вместе со своими телохранителями были захвачены врас­плох. Один из них потянулся к оружию и тут же был убит. Падая, он случайно включил видеосвязь.
   – Сдать оружие! Вы арестованы! Вот приказ. Вы обвиняетесь в заговоре против Аринды!
   – Подтверждаю, – сказал Ум Куанг, глядя на них с экрана. – Для сведения: Ал Парии и команда захвата корабля уничтожены лично мной.
   Растерявшиеся командиры позволили себя обезоружить. Унан увел их в казармы.
   – Немедленно в город! – приказал Ин Алуну Ум Куанг. – Объяви об аресте командиров и моем приказе о твоем назначении. Весь командирский конвой уничтожить. Это прихлебатели. Над командирами устроить немедленный суд.
   Ин Алун помчался, окрыленный, в город. Вернулся он в форме Советника по военным делам и, хотя мундир, прихваченный из дворца Ал Парина, сидел на нем мешковато, держался Алун с достоинством, как и подобает второму лицу страны. Вместе с Ин Алуном на площадку прибыло крупное соединение, с помощью которого новый Советник решил укрепить свои позиции. Тут же, на Центральном посту, были розданы освободившиеся должности и звания. Друзья Ин Алуна не мешкая раздели арестованных командиров и напялили их форму на себя, кое-как подгоняя мундиры к своим, далеко не столь тучным фигурам.
   Ум Куанг, глядя на эту волну разыгравшегося тщеславия, не мешал им, понимая, что здесь также повинна существующая в Аринде система разделения людей на круги, и вместе с чином владелец мундира приобретал и достояние, и звание людей второго круга, и все связанные с этим привилегии… Когда новоиспеченные командиры немного пришли в себя. Ум Куанг приказал организовать дозаправку корабля и подготовить пассажиров, которые были изгнаны Ал Парином, а также восстановить инженеров на постах службы связи и ориентации корабля. С помощью Ин Алуна ему удалось переговорить с верховными. Он рассказал о своем путешествии, о соседней планете, о заговоре Ал Ларина. В заключение он сообщил, что в их распоряжение выделяется десять мест, и предложил перевезти книги богов на корабль. Места были распределены на Высшем Совете, но передать книги Верховные отказались. Перед отлетом Ум Куанг повидался с отцом.
   – Знания богов не принесли нам счастья, – грустно сказал отец, когда Куанг попытался выяснить, почему верховные отказались выдать книги. – Не принесут они счастья и другой планете. Ты ведь не знаешь, что творится в Аринде. Тучи уже не расходятся над Ауэной. Дышать стало труднее. Молодые этого еще не чувствуют, я чувствую. Ауэна корчится в конвульсиях, и никто не знает, как скоро наступит конец.
   – Отец, в моей каюте найдется для тебя место. Я знаю, что ты уступил свое хранителю времени Ао Топангу.
   – Нет, сын. Я здесь родился и здесь буду умирать вместе с планетой. Нужно еще замуровать хранилище знаний. Кто знает, может, кто-нибудь выживет и на нашей Ауэне. Если ты рассчитываешь взять еще одного человека, возьми на мое место Ин Куану. Это дочь нового хранителя времени. Она умная девочка. Женщины редко интересуются наукой, а она прекрасно знает математику. Может, это тебе пригодится.
   – Хорошо, отец. Твоя воля будет исполнена, но имей в виду, что место в моей каюте в следующий прилет будет свободно.
   Ат Харанг улыбнулся.
   – Я подумаю, кого можно будет пристроить на это место.
   Через пять ун корабль стартовал. Занятый расчетом орбиты, Ум Куанг появился в каюте только к исходу следующих суток. В кресле сидела юная хрупкая девушка с большими темными глазами. Она поднялась и грациозно склонила голову.
   – Привет тебе, Великий!
   – Ого! – рассмеялся Куанг. – Вот это прием! Почестей больше, чем Высшему Совету.
   – Разве ты не Главный Советник?
   – Главный, но они не очень меня слушают.
   – Это потому, что ты обманул их.
   – Пришлось, – нахмурился Куанг. – Иначе они не позволили бы вывезти лучших людей Аринды. И места достались бы старцам, которые в новой жизни мало к чему приспособлены. А уж поверь, они лучше, чем кто-либо другой, знали, что грозит Ауэне.
   – Ты жесток.
   Вся накопленная за это трудное время ярость выплеснулась наружу, и Куанг вне себя затопал ногами.
   – Убью! Придушу! Что ты понимаешь в этой жизни!
   Он схватил ее за плечи, готовый сломать, уничтожить это хрупкое, маленькое тело, но заглянул в огромные испуганные глаза и вдруг затих.
   – Прости, Ин Куана. Похоже, я сошел с ума.
   Куанг бросился на ложе и почувствовал крайнюю усталость и опустошенность. Так он пролежал неподвижно не менее десяти инаун. Девушка подошла к нему и начала ласково гладить его по волосам.
   – Прости, Великий. Я глупа. Разве можно упрекать человека, падающего от усталости. Может, ты поешь что-нибудь?
   – Да, Ин Куана. И налей мне что-нибудь из ларца. Я бы съел сейчас свежеподжаренного мяса. Но, увы!..
   – Свежеподжаренного нет. А вот эти кусочки я жарила вчера, на дорогу.
   С этими словами она достала пакет. Найдя подходящую посуду, она выложила мясо, рядом поклала лепешки.
   – Ешь, Великий. Это все я готовила своими руками. Папа говорит, что мне всегда удается приготовить вкуснее, чем самым искусным поварам, но, конечно, он говорит так потому, что он мой отец.
   Куанг поднялся с ложа, тряхнул головой и потянулся за чашей…
   – Садись и ты, Ин Куана. Поужинаем вместе.
   Она присела, глотнула из его чаши напиток и засмеялась.
   – Первый раз пробую напиток мужчин!
   – И как?
   – Вкусно.
   – Ты удачно попала на сайту. Она настояна на ароматных травах и очень подходит к жареному мясу.
   Ужин окончательно снял с Куанга всю напряженность Последних дней, и он с благодарностью посмотрел на маленькую девушку, обладающую каким-то гипнотическим воздействием на него…
   – Сколько же тебе лет, Ин Куана?
   – Двадцать пять.
   – По тебе не скажешь. В твоем возрасте уже имеют детей, а ты совсем девочка.
   Она покраснела.
   – Это большой недостаток?
   Куанг засмеялся.
   – Нет. Тебе это очень идет, как все, что ты делаешь.
   – А у тебя очень усталый вид. И тебе надо немедленно лечь и хорошенько выспаться.
   – Да, – сказал Куанг. – Я действительно переутомился. Давай будем спать.
   Он трансформировал ее кресло в кровать, достал из настенного шкафа постель и мягкое одеяло. Передав все это Ин Куане, он погасил свет и, раздевшись, улегся на свое широкое ложе. Он был уверен, что уснет, едва коснется постели, но миновали ауна за ауной, а сон не шел. В переутомленном и перегруженном впечатлениями сознании всплывали страшные воспоминания… Он ворочался, пытаясь отогнать их, но с каждой инауной они становились ярче, зримее… Он в исступлении заскрипел зубами.
   – Тебе нехорошо, Великий?
   – Спи, Ин Куана.
   – Нет, тебе очень нехорошо. Я же чувствую. Хочешь, я лягу рядом с тобой?
   – Не говори глупостей!
   Но она не послушала его. Скинула с себя ночную одежду и легла рядом, прижимаясь обнаженным телом.
   – Глупая ты, глупая, – сказал он, обнимая ее маленькие плечи. – Ведь я мужчина.
   – Ну и что? Лишь бы тебе было хорошо.
   И странно, ощущение ее маленького тела наполнило его спокойствием, и тогда появилась нежность к этому удивительному созданию, так тонко уловившему его внутреннее смятение, которое не проявлялось в постоянном напряжении последних дней, но едва наступила разрядка, как из подсознания выплыли многочисленные подробности тех трагических эпизодов, которые они с Таяром вынуждены были наблюдать, чтобы убедиться в полном уничтожении приспешников Ал Парина. Таяр сломался сразу, а он вынес всю тяжесть психической нагрузки только из сознания величайшей ответственности за будущее, но кто знает, сумел бы он выстоять сейчас, если бы не эта маленькая хрупкая девушка, уловившая истинно женским чутьем начало того страшного процесса саморазрушения, после которого человек либо топит в неистовой злобе и в жестокости проблески своей совести, либо навсегда отрешается от всего, что связано с его бывшей деятельностью… И, не раздумывая, она отдает ему все, лишь бы остановить, если не подавить, болезнь в самом зародыше…
   Все двадцать с лишним суток долгого пути к Сооне они были неразлучны. Через двое суток – а на высшей точке гиперболической траектории и каждые сутки – приходилось менять режим полета, а заодно и вносить поправки… Таяр страдал неодолимым отвращением к рубке, и Ум Куанг старался не вызывать его без крайней нужды. Ин Куана обычно сидела в штурманском кресле Таяра и присматривалась к действиям Куанга.
   – Можно, я попробую посчитать? – спросила она на четвертый день пути.
   – А разве ты умеешь? – удивился Куанг. – Ах, да!
   Отец говорил, что ты способная к математике, но ведь это сложная параметрическая машина, это даже не кристотрон!
   – Мне кажется, в ее основе те же принципы, – несмело заметила Ин Куана. – А на микрокристотроне я работала. Отец поручал мне рассчитывать орбиты планет.
   – Даже так? – обрадовался инженер. – Тогда, пожалуй, можно и попробовать! Только учти, что машина работает не в нашей системе счета. Ведь ее конструкция принадлежит Белым богам, и даже не в десятичной системе, которая применена ими в микрокристотроне, а в двоичной.
   – Я знакома с этой системой, но до сих пор не могу понять, зачем нужна такая сложная система обозначения цифр, когда есть более простая?