Дубов Николай. Огни на реке

   А утром прохладная, прозрачная вода, слепящее солнце смывают мрачные мысли, и Костя опять становится самим собой: загорает, купается, пробует добраться к гнезду стрижа, но только зря обдирает колени на крутом откосе. Приходят Миша и Тимофей, и в мелкой песчаной затоке они начинают сооружать плот из плавника. Набухшие коряги, обломки дерева сами-то плавают, но удержать на себе никого не могут и тонут вместе с отважными мореплавателями.
   Бегут дни. Костя катается на лодке с ребятами, а иногда - недалеко - и один. Гребет он уже хорошо и однажды с удивлением обнаруживает, что на руках у него вместо вялого пучка мускулов появились маленькие, но твердые бицепсы. Изредка он заглядывает в Нюрино зеркальце - там показывается облупившийся нос, выгоревшие, как прошлогодняя трава, брови, и Костя заранее прикидывает, кто сильнее загорит: он или Федор.
   Они так сдружились вчетвером, что Костя с грустью думает о том, что все-таки придется расставаться с новыми дружками. А как хорошо было бы, если бы они все четверо жили в Киеве! Если к ним добавить еще верного боевого друга Федора, это была бы такая компания, что лучше не сыщешь.
   Все было хорошо, но время от времени в самый разгар игры Миша убегает дежурить на радиоузел, Тимофей - к своим саженцам, а Нюра спохватывается, что еще надо варить, прибирать и вообще заниматься всякими хозяйственными делами. Костя остается один, и у него портится настроение. У всех есть какое-то дело, все чем-то заняты, один он болтается без всяких занятий, только купается и загорает. Его снова одолевает неловкость оттого, что он Костя-Просто-Так и до сих пор не нашел своего призвания, потому что до того, пока он станет моряком, еще очень далеко, а сейчас он никак не может определиться.
   СПЕЦИАЛЬНОЕ ЗАДАНИЕ
   Ребята зовут Костю к себе, он долго не соглашается: ему еще слишком памятны его растерянность и неловкость оттого, что все при деле, а он - так себе. Постепенно воспоминание об этом становится менее острым, и однажды перед вечером он соглашается сходить с Нюрой к бабушке. Однако к бабушке они попадают не сразу.
   Лишь только Нюра и Костя входят в село, мимо них пулей пролетает рыжий мальчишка. Он отбегает довольно далеко, потом, спохватившись, оборачивается, азартно машет им рукой, кричит:
   - Что плететесь! Айда скорее! - и бежит дальше.
   - Чего это он? - спрашивает Костя.
   - Не знаю. Это Сенька Журило. Случилось что-нибудь или что? Побежим, а?
   - Побежим!
   Взрывая пыль, распугивая ошалело кудахчущих кур, они бегут по улице, пока их не останавливает Миша:
   - Стойте! Еще рано...
   - Чего рано?
   - В школу рано. Вы ведь туда?
   - Мы не знаем. Сенька кричал "скорее", мы и побежали.
   - Эх, вы! Ничего не знаете, а бежите! - насмешливо улыбается Миша. Нет, видно, мне надо взяться за вас и радиофицировать.
   - Михайло, не задаваться!.. - голосом Федора Павловича говорит Нюра.
   - Я не задаюсь, а надо радио слушать! Я сам по радио объявлял.
   - Что?
   Миша останавливается, делает строгое лицо и, глядя мимо Нюры и Кости, торжественно, немного нараспев объявляет:
   - "Внимание, внимание! Говорит сельский радиоузел. Пионеры отряда имени Саши Чекалина должны собраться сегодня в школе к восемнадцати ноль-ноль для выполнения специального задания". Вот что! Понятно?
   - Нет, непонятно, - говорит Костя. - А какое задание?
   - Ишь, ловкий! Кто же специальное задание разглашает? Это же как военная тайна!
   Костя конфузится и умолкает. Нюра приходит ему на выручку:
   - Ох, Мишка, опять ты нос дерешь! Сам небось ничего не знаешь, а тоже туда же... Ведь не знаешь, да?
   - Это дело наше - знаем или нет, - многозначительно возражает Миша, однако больше не спорит.
   Хотя в школу они приходят задолго до шести, там уже много ребят. Миша сразу же куда-то исчезает, Нюра "на минуточку" уходит к подружкам и не возвращается. Костя остается один. Незнакомые мальчики и девочки исподтишка с любопытством разглядывают Костю, но, как только он оглядывается, отворачиваются и делают вид, что Костя их совершенно не интересует. Под этими взглядами он чувствует себя очень неловко, ему кажется - спина у него стала деревянная, а руки и ноги чужие, и, когда появляется Тимофей, он бежит ему навстречу с такой радостью, словно виделись они не вчера, а несколько лет назад.
   Следом за Тимофеем, оглядываясь по сторонам, неторопливо ковыляет второй, маленький Тимофей - толстый мальчуган лет пяти. Штаны у него держатся на помочах - перекинутой через плечо поверх рубашки узкой матерчатой ленте, застегнутой на огромную перламутровую пуговицу. То ли не доверяя помочам, то ли боясь потерять свою необыкновенную пуговицу, мальчуган идет, держась за нее обеими руками.
   - Братишка? - спрашивает Костя.
   - Ага. Вот увязался на мою голову! Слышь ты, прилипало! Иди, не отставай, а то сейчас домой отправлю!
   Мальчик неторопливо приближается к ним и во все глаза начинает рассматривать Костю.
   - Как тебя зовут? - спрашивает Костя.
   Тот долго молчит, продолжая разглядывать, потом надувается, выпучивает глаза и выдавливает из себя:
   - Горка...
   - Здравствуй, Горка-Егорка! Ты зачем пришел? В пионеры хочешь? Да? подбегает и принимается тормошить его Нюра.
   Егорке щекотно, он хохочет и брыкается:
   - Ага! Пусти! Не щекотай...
   - Отряд, стройся! - командует невысокий большелобый мальчик с нашивками на рукаве.
   Нюра и Тимофей отбегают, Костя и Егорка остаются одни. Отряд выстраивается на песчаной дорожке,
   - Смир-рно!..
   От школы идут Елена Ивановна и высокий, худощавый мужчина с близко поставленными, запрятанными в подбровье глазами. Пышные усы старят его, на самом же деле он молод. Услышав команду на линейку, он подтягивается и шагает четко, по-военному. Большелобый мальчик делает несколько шагов им навстречу, вскидывает руку в салюте:
   - Отряд имени Саши Чекалина построен в полном составе! По неизвестным причинам не явились трое! Рапорт сдан!
   - Рапорт принят! - салютует в ответ Елена Ивановна. - Будьте готовы!
   - Всегда готовы! - гремит линейка.
   - Вольно, ребята! - негромко командует Елена Ивановна. - Очень хорошо, что вы так аккуратно собрались. Колхоз обратился к нам с просьбой о помощи. Для нас это - почетное задание, наш долг! И мы ему, конечно, не откажем, правда?
   - Всегда готовы! Конечно! Ясно! - кричит линейка.
   - А сейчас бригадир Иван Кузьмич расскажет вам, в чем эта просьба.
   Иван Кузьмич одергивает свою выгоревшую гимнастерку, оглядывает строй:
   - Такое дело, ребята... Сейчас, вы знаете, время горячее, каждая пара рук на счету, и оторвать с поля мы никого не можем. Ну, а свиньи и прочая живность, - усмехается он в усы, - лезет во всякую щелку, ищет, где смачнее. Товарищи колхозники обижаются: надо, мол, плетни заделать, где прохудились. И правильно обижаются, конечно: заделать надо. Кроме того, клуню надо подремонтировать. Что для этого требуется? Требуется для этого дела исключительно лоза. На Старице, на острове ее - завались, а послать нам некого - это же двух-трех человек надо на целый день оторвать. Нарубить лозы - дело нетрудное и вам вполне посильное. А доставку в колхоз - это мы уж сами обеспечим. Вот такое дело. Понятно?
   Строй отвечает восторженными воплями:
   - Понятно! Ура! На остров! Хоч зараз!
   Костя мучительно завидует стоящим на линейке.
   Большелобый мальчик сердито хмурится и командует:
   - Тихо!
   - Значит, так, ребята, - говорит Елена Ивановна, когда строй затихает, - сбор завтра здесь к двенадцати. Совет отряда останется, мы распределим обязанности, кому что делать, и так далее. Вопросы есть?
   - Елена Ивановна! - звенит голосок Нюры. - А можно нашему Косте с нами? Он же тоже пионер, хотя и не нашего отряда.
   Елена Ивановна оборачивается, узнает Костю, улыбается и кивает ему:
   - Конечно, можно! Всем желающим можно.
   Костя вспыхивает от удовольствия. Молодец Нюрка! И эта Елена Ивановна тоже, оказывается, ничего все-таки... Егорка, стоящий рядом, надувается и пыхтит.
   - Ты чего? - нагибается к нему Костя, но тот выпучивает глаза и не отвечает.
   Строй рассыпается, Миша и Тимофей подходят к Косте, через минуту подбегает и Нюра, которая успела о чем-то переговорить с Еленой Ивановной. Костя и Нюра идут к бабушке, потом домой.
   Нюра попросила у Елены Ивановны разрешения в село не являться - все равно отряд должен прийти к домику бакенщика, который будет отправным пунктом.
   Утром Нюра варит обед, а Костя свободен. Он бродит по луговине, ловит кузнечиков и стрекоз: самых лучших он отдаст в школу для коллекции, остальных подарит Лельке - она любит всяких букашек.
   Издали Костя замечает, как на противоположном откосе Гремячего яра показывается маленькая фигурка, быстро сползает, скатывается вниз. Он долго ждет, пока фигурка покажется на этой стороне - кто может идти к ним в такую рань? - но никто не показывается. Тогда Костя бежит к яру и заглядывает с обрыва вниз.
   Там, на дне, барахтается Егорка. Прорезанные водой подмывы ступеньками сбегают вниз. Они почти в Егоркин рост, и, для того чтобы взобраться на каждую такую ступеньку, Егорка сносит комья глины в кучку, становится на нее, ложится на ступеньку животом, забрасывает ногу и, взобравшись, снова собирает комья глины, чтобы преодолеть следующий барьер. Он уже взмок, весь перепачкался глиной, но упрямо лезет вверх.
   - Егорка, ты куда? Давай я тебе помогу! - кричит Костя.
   Егорка поднимает голову, пыхтя и отдуваясь смотрит на Костю, но долго не отвечает.
   - Я сам! - произносит он наконец и опять принимается за работу.
   Костя ложится на землю и, свесившись, наблюдает за ним.
   Егорка устал, комья глины под ногами у него разъезжаются, крошатся, ему приходится отыскивать новые. В довершение всех бед сверкающая перламутровая пуговица его отрывается, катится на дно яра, и лишенные единственной опоры Егоркины штанишки ползут вниз.
   - Эй, герой! Штаны потеряешь! - хохочет Костя.
   Егорка не отвечает. Зажав в кулаке пояс штанов, он сползает вниз за пуговицей. Карманов у него нет, девать ее некуда, в руке она мешает. После некоторого раздумья он впихивает ее за щеку и снова карабкается наверх.
   - Так ты до вечера не вылезешь. Погоди, - говорит Костя.
   Он сбегает вниз и подсаживает Егорку со ступеньки на ступеньку.
   Взобравшись наверх, Егорка вынимает из-за щеки пуговицу и независимо говорит:
   - Кабы не пугвица, я бы сам... Подумаешь!
   - Да куда ты идешь?
   - Треба, - коротко отвечает он и направляется к домику бакенщика.
   - Горка-Егорка! - всплескивает руками Нюра, увидев его. - Ты зачем? А извозился-то! Где ж твоя пуговица?
   - Вот, - разжимает кулак Егорка, придерживая другой рукой сползающие штаны.
   - А ну, снимай! - командует Нюра. - Иди мойся, а я пришью.
   Егорка послушно раздевается - Нюре он доверяет больше, чем Косте, идет мыться, а Нюра вытряхивает из его одежонки глиняную пыль, пришивает пуговицу.
   - Это он с нами прилаживается. Ох и задаст ему Тимка, как увидит!.. Ты что, с нами хочешь? - спрашивает Нюра.
   - Ага, - не оборачиваясь, отвечает Егорка.
   - Тебя не возьмут, ты маленький.
   - А я все одно поеду! - упрямо говорит Егорка и надувается.
   - Ладно, не надувайся. Идем поедим, а то нам скоро ехать надо.
   Егорка беспрекословно идет следом и ест все, что подставляет ему Нюра. Он внимательно и неторопливо оглядывает все вокруг и слушает, но в то же время в нем непрерывно идет напряженная мыслительная работа. Силясь додумать или понять что-либо занимающее его, он перестает есть, даже затаивает дыхание, словно боится спугнуть ускользающую мысль.
   Если в такую минуту его спрашивают о чем-нибудь, он выпучивает глаза и, не понимая, переспрашивает;
   - Кого?
   Костя и Нюра смеются, им обоим Егорка нравится. Нравится он и Ефиму Кондратьевичу.
   - Самостоятельный мужчина, - усмехаясь, говорит он.
   Возле Гремячего яра трубит горн, рокочет барабан. Нюра и Костя бегут навстречу отряду.
   Впереди отряда шагает большелобый мальчик. В вытянутых руках он держит флажок.
   - Это наш председатель совета отряда, Митя Дымко. Умный - просто ужас! Он как начнет говорить, всех забивает! - сообщает Нюра Косте. Здравствуйте, Елена Ивановна! Нам можно в строй, Елена Ивановна?
   Они пристраиваются в хвост колонны.
   Возле дома колонну встречает Ефим Кондратьевич. Костя и Нюра рассказали ему о специальном задании, но он, оказывается, знал о нем еще раньше: накануне он был в селе, и председатель колхоза договорился с ним, чтобы он присмотрел за рубкой и обеспечил перевозку ребят и лозы.
   - Здравствуйте, Ефим Кондратьевич! Вы поможете нам переправиться? спрашивает Елена Ивановна.
   - Мое почтение! Помогу, а как же. Вам одной на реке с этой командой трудно будет.
   Строй рассыпается. Нюра подбегает к Тимофею:
   - А к нам знаешь кто прибежал? Егорка ваш.
   - Ну! - встревожено вскидывается Тимофей.
   - Ага. Я, говорит, с вами поеду...
   - Вот я ему "поеду"!
   - Тато, а где Егорка?
   - Да тут все время вертелся.
   Тимофей, Нюра, а потом чуть не весь отряд начинают искать, но не находят - Егорка исчез.
   - Что ж мы зря ищем, время теряем? - рассудительно говорит Митя Дымко. - Он, наверно, испугался, что ему попадет, и убежал.
   - Ну да, испугаешь его, настырного!.. - недоверчиво тянет Тимофей.
   Однако Егорки нет, и Елена Ивановна предлагает садиться в лодки. Их две. В меньшую на весла садятся старшие мальчики - с ними поедет Елена Ивановна. Большую должен вести Ефим Кондратьевич, и туда, ойкая и тараторя, забираются девочки. Одна из них проходит на нос, но только усаживается на широкую и длинную скамейку и опускает ноги вниз, на ворох стеблей привянувшего аира, как тут же с визгом вздергивает их и кричит:
   - Ноги! Ноги!..
   Никто ничего не понимает, но Тимофей догадывается сразу. Расталкивая девочек, он бежит на нос и из-под скамейки вытаскивает за ноги Егорку. Тот упирается, цепляется руками за весла, скамейку, но Тимофей молча и сердито отдирает его пальцы и тащит на берег.
   Сначала все смеются, но лицо Егорки выражает такое отчаяние, он с такой мольбой переводит глаза с одного на другого и - видно по всему - так оглушительно сейчас заревет, что всем становится его жалко.
   - А может, возьмем его, Елена Ивановна? - нерешительно спрашивает Нюра. - Мы за ним приглядим. Да, девочки?
   - Да-да! Мы посмотрим за ним! - подхватывают девочки. - Возьмите его, Елена Ивановна!
   Елена Ивановна вопросительно смотрит на Тимофея и Ефима Кондратьевича.
   - Возьмите, что ж! - усмехается Ефим Кондратьевич. - Малец любопытный, интересно ему.
   - Я вот всыплю ему сейчас "интереса" и домой отправлю! - сердито говорит Тимофей.
   Губы Егорки растягиваются в назревающем плаче, он поворачивается к Елене Ивановне и из последних сил выдавливает:
   - Сами говорили - "желающие"... А я - желающий...
   - Вот что, желающий, - решается Елена Ивановна. - Иди садись со мной и на острове - от меня ни на шаг! Хорошо?
   - Л-адно... - со всхлипом произносит Егорка и поспешно лезет в лодку.
   Он сразу успокаивается и, вертя головой во все стороны, следит за тем, как пионеры усаживаются, как отчаливает лодка Ефима Кондратьевича, как гребет Костя. На брата, сидящего за вторым веслом рядом с Костей, он не смотрит.
   Лодка удаляется от берега, кругом - только сверкающая под солнцем вода, и Егорке становится жутко. Он потихоньку сползает с банки и садится на дно лодки - там от воды подальше и не так страшно.
   - Испугался? - спрашивает Елена Ивановна.
   Егорка сопит, разглядывает, ощупывает решетку на дне и не отвечает. Потом, видя, что ничего не случается, все сидят спокойно, он вползает обратно на банку, но на всякий случай старается держаться как можно ближе к Елене Ивановне. Через Днепр он переправляется первый раз, и любопытство оказывается сильнее страха. А интересно вокруг все.
   По реке плывут веточки, травинки. Откуда они плывут и куда? Вода вовсе не течет спокойно, а ходит кругами, будто закипает, и снизу поднимается что-то мутно-желтое.
   - Это чего? - спрашивает Егорка.
   - Песок, - отвечают ему.
   Егорка надолго задумывается. Песок лежит на дне, а как же и зачем он поднимается наверх? Может, над ним смеются и обманывают? Но никто не смеется, рядом сидит Елена Ивановна, она большая, при ней врать побоятся. И все-таки: песок ведь не живой, и, если его бросить в воду, он всегда тонет, это Егорка знает твердо - сколько раз он сам швырял пригоршни песка в реку, и каждый раз тот сразу же шел ко дну.
   Егорка так задумывается над этой неразрешимой загадкой, что затаивает дыхание и краснеет от натуги.
   - Ты что? - спрашивает Костя.
   Егорка не сразу понимает и выпучивает глаза:
   - Кого?
   Все смеются, но Егорка не обращает внимания. Он показывает на желтеющую песком суводь:
   - А почему?
   - Песок-то? Его течением со дна подхватывает и выносит наверх.
   Егорка недоверчиво косится, потом поглядывает на Елену Ивановну - она молчит. Значит, правда. Теперь понятно, почему он, Егорка, тонет. Купается он в сельском ставке, где плавают гуси, а там никакого течения нет, и Егорку неудержимо тянет на дно. Оказывается, надо забраться туда, где глубоко и быстрое течение. Сначала он пойдет на дно, а потом его течение само вытащит наверх. А вдруг не вытащит? Все говорят, что он толстый и тяжелый. И потом, другие ребята - они же плавают и в ставке... Нет, тут что-то не так, наверно, его все-таки обманывают, И Егорка опять надолго задумывается.
   - Гадюка! Гадюка плывет! - кричат девочки на большой лодке.
   Все сразу поворачиваются в ту сторону, лодка накреняется.
   - Сидите спокойно! - строго говорит Елена Ивановна.
   Ребята садятся по-прежнему, но изо всех сил вытягивают шеи, вглядываются в воду. От большой лодки к ним, разрезая россыпь солнечных зайчиков, движется маленькая головка, от нее разбегаются, как усы, такие же маленькие волны.
   - Эх, вы! - кричит зоркий Тимофей. - Это уж, а не гадюка!
   Он вынимает из уключины весло и, когда уж подплывает близко, подцепляет его веслом и выхватывает на воздух. Сверкающая на солнце змейка судорожно изгибается, срывается с весла и ныряет под лодку. Ребята готовы продолжать охоту, но Елена Ивановна не разрешает, и, с сожалением поглядывая на уплывающего ужа, Костя и Тимофей опять берутся за весла.
   Вот и остров. Все выскакивают, начинают дурачиться, бегать по раскаленному песку. Только один Митя Дымко остается серьезным.
   Он торжественно выносит отрядный флажок, вонзает его древко в песок и кричит:
   - Тихо, ребята!
   - Не будем терять времени, - говорит Елена Ивановна, - работы много. Сделаем так, как договорились вчера: мальчики рубят, девочки подносят лозу сюда, к лодкам. Кто хорошо гребет, будет помогать Ефиму Кондратьевичу перевозить.
   - Лесорубы, взять топоры - и ко мне! - командует Митя.
   - Подносчики - ко мне! - звонко кричит белокурая девочка с большими, будто удивленными, глазами.
   Костя уже знает, что это и есть Галя Здравствуй.
   Девочки собираются вокруг Гали. Костя и другие ребята вытаскивают из лодки топоры и идут к Мите. Тимофей, Миша и молчаливый долговязый Борис остаются возле лодок - они будут перевозчиками.
   - Только вот что, лесорубы, - предупреждает Ефим Кондратьевич. Подряд не рубите: изводить под корень кусты не к чему. И выбирайте лозу тонкую и подлиннее. И с топорами поаккуратнее, ноги себе не покалечьте.
   - Есть не рубить подряд, выбирать тоньше и длинней! - отчеканивает Митя. - За мной!
   Закинув топоры на плечи, как заправские лесорубы, ребята бегут к зарослям тальника, и над островом рассыпаются легкие, приглушенные удары топоров о сырую лозу. Следом за мальчиками идут девочки, подбирают срубленные прутья. Елена Ивановна показывает, как тонкой, гибкой лозой связывать прутья в пучки. Егорка не отстает от Елены Ивановны и тоже старательно собирает прутья, с завистью поглядывая на орудующих топорами мальчиков.
   Костя ожесточенно врубается в заросли и следит за работающим неподалеку Митей - не обгоняет ли он. Митя рубит спокойно и неторопливо, но быстро движется вперед - гнаться за ним не так просто. Слева от Кости рыжий Сеня Журило. Он отрядный горнист, и за спиной у него болтается начищенный до ослепительного блеска горн.
   - Мы как в джунглях, правда? - говорит Мите Костя. - И прорубаем дорогу сквозь заросли лиан.
   - Это тальник-то - джунгли? - иронически переспрашивает Митя. Придумал тоже! Ты руби давай, держи равнение!..
   Симпатии Кости к Мите сразу гаснут. Никакой фантазии у человека! Может, он и умный, а сухарь... На Митю он больше не обращает внимания, ему не скучно и одному. Он вспоминает прочитанную перед отъездом книжку "Дерсу Узала" и воображает себя то отважным Арсеньевым, пробирающимся через девственные дебри Сихотэ-Алиня, то его проводником. Костя до сих пор так и не решил, кем лучше быть, - и тот и другой ему нравятся одинаково...
   - Лодки уже нагрузились и отчалили! - кричит вернувшаяся с берега Нюра.
   - Сеня, труби перерыв, - говорит Елена Ивановна.
   Сеня снимает горн, прикладывает мундштук к губам, а раструб поднимает к небу.
   "Тра-та-та-та..." - плывет над рекой звонкий голос меди.
   Костя еще совсем не устал, он только раззадорился по-настоящему, но подчиняется этому призыву и идет, как и все, на полянку к Елене Ивановне. Ребята обсуждают и подсчитывают, сколько еще надо нарубить лозы, а Костя ложится на бок и наблюдает за Егоркой.
   Тот, обойдя поляну, нашел под кустом какую-то норку, лег на живот и старается в нее заглянуть. В норе темно, Егорке ничего не видно, и он засовывает туда руку, потом начинает тыкать веткой.
   Костя наблюдает за Егоркой и старается вспомнить, на кого он похож. Да что ж тут вспоминать? На Лельку, конечно! Они совсем разные и все-таки очень похожи. Вот так же и Лелька всегда пристает к Косте, пробует за ним увязаться, хочет делать то, что делает он, а Костя ее гонит и шпыняет. Она обижается, иногда даже плачет, но обида скоро проходит, и она опять липнет к нему. Конечно, ей, как и Егорке, интересно все, что делают старшие, и хочется делать то же самое, снисходительно думает Костя, она же маленькая. А он совсем не обращает на нее внимания, как Тимофей на Егорку. Свинство, конечно, если разобраться!..
   Лелька далеко, а угрызения совести и благородный порыв не дают покоя сейчас. Костя поднимается:
   - Елена Ивановна, можно, я Егорке остров покажу?
   - Хорошо. Только смотри - к воде не подходить!
   - Я же не маленький, понимаю... Егор, пошли со мной!
   Егорка с готовностью вскакивает и бежит к Косте. Минуя вырубки, они идут в глубь острова. Идут медленно, потому что Егорка поминутно останавливается и сосредоточенно разглядывает то гусеницу, ползущую по ветке, то крапивницу, сложившую крылья, как парус, то неведомо откуда и как попавший на остров рваный опорок.
   На небольшой полянке, освещенной солнцем, шевелится что-то зеленовато-бурое. Костя бросается вперед. Черепаха! Маленькая, но совсем настоящая, живая черепаха. Привезти в Киев живую черепаху - вот это да! Черепаха пытается убежать, но Костя хватает ее за панцирь; черепаха прячет голову, ноги и замирает. Рядом с Костей, пыхтя от волнения, уже сидит на корточках Егорка:
   - Это кого ты?
   - Черепаха! Живая! Вот я ее сейчас переверну на спину, и она никуда не убежит.
   Костя переворачивает ее. Некоторое время черепаха лежит неподвижно, потом осторожно высовывает голову, ноги и пытается зацепиться ими за землю.
   - Но, не балуй! - щелкает ее Костя пальцем по панцирю, и та опять прячет конечности. - Скорей! Сюда! - кричит Костя.
   С треском продираясь через кусты, сбегаются ребята, окружают Костину добычу. Девочки восхищаются и ужасаются, мальчики не склонны к восторгам они видали и покрупнее. Егорка сидит над черепахой в совершенном оцепенении, потом поднимает голову и решительно говорит:
   - Неправда!
   - Что неправда? - хохочут ребята.
   - Мне Сашко сказал: "Я тебя изуродоваю, как бог черепаху". А она вовсе и не поуродованная. Обыкновенная. С руками, с ногами...
   Произнеся эту длинную речь и не обращая внимания на хохот, он наклоняется над черепахой и опять цепенеет.
   - Довольно, ребята! Пора за работу, - говорит Митя, - а то мы с этой черепахой возимся, а лодки вон уже возвращаются.
   Сеня Журило опять рассыпает певучие рулады, опять мягко стучат топоры, и девочки бегают к берегу со связками тальника. Рубщики уходят все дальше в глубь зарослей, но Егорка не хочет уходить, и сдвинуть его удается только Косте, который переносит черепаху на новое место. Улучив момент, когда перевернутая на спину черепаха высовывает конечности, Костя привязывает к ее ноге бечевку. Егорка крепко держит в руках бечевку и теперь уже не боится, что черепаха убежит.
   Еще трижды трубит Сеня, трижды уходят и возвращаются лодки, и наконец Ефим Кондратьевич передает через Нюру, что рубить довольно - на полуторку хватит, пора возвращаться. Солнце давно перевалило к западу и часа через три сядет. Ребята усаживаются на берегу и следят, как высоко нагруженные пучками тальника лодки медленно идут в последний раз к берегу, потом плывут обратно. Говорить никому не хочется, все устали, только Митя коротко и четко сообщает, что поработали как будто неплохо, никто не лодырничал, не отлынивал и что хотя Костя и не из их отряда - работал он наравне с лучшими рубщиками. Костя уже бесповоротно решил, что Митя этот окончательный сухарь, тем не менее похвала ему приятна.
   Рассаживаются в лодки, как и прежде. Костя и Тимофей гребут. Егорка возится с черепахой. Он боится, что она подохнет от голода, и пытается запихать ей в рот то пучок травы, то двух стрекоз, которым он поотрывал крылья, чтоб не улетели. Черепаха тычется по дну лодки в разные стороны, есть ничего не хочет, и Егорка расстраивается.