Позади слышались крики и вопли. Она неслась как сумасшедшая, продираясь сквозь густую толпу. В мозгу бились недоуменные вопросы: кто они? За что? Почему именно на нее набросились?.. Зачем за ней охотятся? И куда она бежит?..
   Дайрин застревала в толпе, натыкалась на мягкие и жесткие, царапающие и колющие тела, кого-то отталкивала, от кого-то увертывалась и пыталась найти какой-нибудь коридор, тоннель или выход из зала, место, где можно было бы укрыться. Но открытое пространство аэропорта не оставляло никаких надежд – ни единой ниши, ни закоулка, ни затемненного уголка. Однако ей показалось, что там, впереди, пространство сужается…
   Она ринулась туда. Шум и крики позади становились все громче. Раздался, как ей показалось, выстрел. Этот визг и всплеск молнии напомнил ей, что подобное она видела в кино: выстрел бластера! Кровь застыла у нее в жилах. Но молния пролетела над головой. С потолка грохнулся оплавленный кусок пластика. Он с шипением свернулся в пылающий шар и рассыпался мелкими опаленными шариками. Дайрин пронеслась мимо, тяжело и надрывно дыша. Она была отличной бегуньей, но такого темпа ей, пожалуй, долго не выдержать.
   А за ней по пятам гнались… монстры с глазами насекомых! Да-да, теперь она уверена, что это не безобидные смешные существа, а злобные убийцы. Монстры! Но кто же все-таки они?..
   – Посланцы, – глухо проговорил компьютер из-под захлопнутой крышки.
   – Откуда? – спросила Дайрин, продолжая бежать.
   – Нет информации. Продолжать программу перемещений? – спросил компьютер.
   – Да! Да!
   «О, если бы только он вытащил меня отсюда!» – страстно шептала Дайрин. А компьютер как ни в чем не бывало продолжал задавать вопросы:
   – Какой класс окончили?..
   И она, бедняжка, на бегу отвечала ему, рассказывала, вспоминала. И девичью фамилию матери, и сколько зарабатывает отец, и во сколько лет она научилась читать, и… И еще много-много всякой чепухи вроде того, как она относится к мальчикам.
   Вдруг что-то ухватило ее сзади! За руку! Это была трехпалая, шишковатая, длинная и коленчатая лапа, которая дернула ее назад, завертела, закрутила. Словно на карусели, Дайрин неслась вокруг стоящего столбом монстра и ничего не могла поделать. Она дико закричала. А существо протянуло другую лапу и подтащило Дайрин к себе. Она увидела близко-близко его глаза. Ужасные, безжизненные, молочно-багровые. Он был слеп! И все же эти кровавые бельма смотрели на нее и, она это чувствовала, видели! Разглядывали ее с холодным любопытством. И он пел. Вернее, говорил что-то своим оперным сопрано. Одновременно он все крепче и крепче сжимал Дайрин в своих объятиях. А в переливах его песни она услышала неожиданно всплески смеха. Того самого хохота, который она слышала в глубинах Космоса. Дикого, похожего на злорадный визг хохота.
   И тут она вдруг поняла, кто это! Этот поющий голос, эта песня, взрываемая наводящим ужас хохотом. Конечно же, БЭМы <Биороботы>! Теперь она, кажется, поняла, почему они за ней гонятся, зачем…
   – Нет! Не-ет! – закричала она.
   – Требуется вмешательство? – спокойно спросил компьютер.
   Дайрин задыхалась. Она пыталась дотянуться до системы рычагов на теле этого робота, но в борьбе с БЭМами не годились приемы самообороны, которые она так здорово умела применять в борьбе со сверстниками. У этой гадины и ритм движений, и центр тяжести, и конечности были особыми, непривычными и, главное, непредсказуемыми. А хватка – нечеловеческая.
   Совсем рядом послышались новые поющие голоса и лязг оружия. Другие БЭМы приближались. От них исходил густой и терпкий запах пережженной кофейной гущи. А коленчатые лапы на теле Дайрин перемещались, неумолимо сжимая, облепляя, опутывая. Ей вдруг померещилось, что она находится в мерзких объятиях гигантского таракана. Она ненавидела этих насекомых. В приступе отвращения и страха Дайрин, не помня уже себя, завопила:
   – Убей его!
   Что-то отбросило ее назад. Она отлетела на несколько шагов и грохнулась головой о каменный пол… Шатаясь, поднялась на ноги. БЭМ исчез. Нет, не исчез, а превратился в кучку рваных лоскутов, плавающих в темной луже, издающей отвратительный резкий запах сырой кофейной жижи.
   Зал аэропорта гудел, как растревоженный улей. Теперь уже и равнодушные охранники устремились к месту страшной бойни. Дайрин, подхватив компьютер, снова понеслась куда глаза глядят, лишь бы подальше от всего этого, лишь бы скрыться, спрятаться, затаиться где-нибудь. Теперь она боялась всех. Ее схватят, станут спрашивать, кто она, откуда, зачем… И роботы БЭМы продолжают за ней охотиться. Они отстали или затаились. Но они ждут, они вынюхивают, они настигнут ее. Их много, и сколько бы она их ни убивала, появятся другие, еще и еще… Она знала это.
   И она неслась, не останавливаясь. Толпа расступалась. На нее глядели, глазели, таращились глаза-ягоды, глаза-щелочки, глаза-стекляшки и глаза-прожекторы. Среди этой разношерстной в прямом смысле толпы кое-где мелькали фигуры гуманоидов. Но они не обращали на Дайрин никакого внимания, даже, казалось, старались раствориться в толпе, словно случайные прохожие, ненароком оказавшиеся свидетелями ограбления банка и спешащие ретироваться от греха подальше.
   А Дайрин бежала и бежала… Это было похоже на кошмарный сон, когда ты несешься по многолюдным улицам, взываешь о помощи, а голоса нет, и люди не слышат тебя.
   Позади вспыхивали и взвизгивали выстрелы бластеров. БЭМы стреляли издалека, не приближаясь к ней. Может быть, их испугала расправа с тем, первым? Или она действительно летела с такой скоростью, что им было не под силу угнаться? Впрочем, они могли ее догнать и пулей.
   «Если только я им не нужна живая…» – с надеждой подумала Дайрин.
   Она бежала и бежала. А их жуткий смех нагонял ее, внедрялся в мозг, пульсировал парализующим страхом в крови, проникал в самое сердце. Этот страх, этот ужасный смех смешивался с невероятной болью в боку, пронзающей тело, как иглой. Вот-вот силы иссякнут, она упадет, беспомощная, попадет в лапы своих жестоких преследователей!
   Она вдруг вспомнила то, о чем как-то прочитала в волшебном учебнике старшей сестры… Страшные Силы, недружелюбные ко всему живому… И та Одинокая Сила, которая создала смерть… Изгнанная из сообщества Высших Сил, она мстила с холодным расчетом и жестокой неумолимостью. Неужто?..
   Нет, нет, у нее нет никаких доказательств, что это ТА Сила, нет уверенности, но все же Дайрин чувствовала: именно ЭТА Сила сейчас преследует ее. А это значит – смерть!
   Скрыться, спрятаться. Но как? Куда? Эти роботы, конечно же, посланы Одинокой Силой. Значит, нужно получить хотя бы несколько минут передышки, собраться с мыслями, попытаться найти выход… Да-да, именно выход! Там же, где и Вход! Вход во Вселенную! Но тогда эти чудовища проскользнут следом, проникнут в ее мир! Туда, где их дом, где мама, папа! Нет, нет! Но, может быть, тогда Нита и Кит смогут выручить, помочь?.. Э нет, Дайрин ни за что не станет просить помощи у старшей сестры!.. Дудки! Или все же?.. Да или нет? Да или нет?..
   Но без окончания программы перемещения она и не может ничего предпринять, даже попросить помощи. А времени на это нет, ей не дадут это сделать, не позволят прекратить бег, остановиться.
   Может, попробовать на бегу?
   – Готов ли ты включить программу перемещений? – спросила она, прижимая компьютер к груди обеими руками.
   – Готовность полная.
   – О, тогда делай это поскорее! – в восторге выдохнула Дайрин. Сейчас, сейчас она исчезнет из поля зрения этих глупейших, ничего не подозревающих уродов! Но она ошибалась. Компьютер ровным голосом сказал:
   – Назовите имя лучшего друга.
   Она запнулась. Шэш Джексон? Но остался ли он ее другом после того, как дня три назад она стянула у него понравившийся ей диск? И все же она произнесла его имя.
   Красные полосы побежали перед глазами. Потолок опустился, стены здания раздвинулись, пространство словно бы сжалось, прижимая ее к полу…
   Пересиливая колющую боль в боку, Дайрин ринулась вперед, боясь остановиться. Она протаранивала толпу, врезалась в нее, ныряла, как в волны бушующего моря. Словно водоросли, качались перед ее глазами и над головой пучки щупалец, коленчатые крабьи клешни, пурпурные змеиные отростки. Она спотыкалась о тюки, баулы, тележки. Ее оглушал гул пронзительно кричащих, вопящих, пищащих существ. На ее пути возникали какие-то тоннели, коридоры, куда втягивалась вся эта гудящая толпа. Дайрин тоже устремилась в один из этих спасительных тоннелей.
   Задыхаясь, она все же продолжала отвечать на вопросы компьютера, выпаливать всю интересующую его пустячную, как ей казалось, информацию. Ну где же наконец то место, где она сможет хоть на минуту почувствовать себя в безопасности?
   Здесь уже было много дверей, поворотов, закоулков, бесконечное число указателей и светящихся надписей. Стояли ряды скамеек. А вон там, в конце тоннеля, открывался небольшой зальчик, словно тупик. Она устремилась туда: лучше хоть такое укрытие, чем этот бесконечный бег.
   Силы были на исходе, и Дайрин, спотыкаясь, волоча ослабевшие ноги, добежала, доковыляла до этого спасительного тупика. И оказалась в баре. Конечно же, это был обыкновенный бар. Если бы у нее оставалось хоть немного сил, Дайрин расхохоталась бы. На чужой, далекой и неприветливой планете она попала в бар, который как две капли воды был похож на те, что она видела в аэропортах Земли, когда вместе с родителями и Нитой они путешествовали по стране. Такой же полутемный, тесный, с небольшими столиками и нескончаемой сутолокой у стойки. У каждого столика были навалены тюки и дорожные сумки посетителей, ожидающих своего рейса и от нечего делать жующих и пьющих, галдящих и напряженно прислушивающихся к неразборчивому металлическому голосу, несущемуся из решеточки в стене.
   И все же ни один бар на Земле не мог похвастаться такими посетителями. Высокие, пушистые, покрытые мехом или перьями создания. Низенькие, в панцирях, словно черепахи. Многорукие, многоногие. Одно существо словно бы состояло из глаз, облепивших его тело, как бородавки. У некоторых глаза и вовсе были на длинных, шевелящихся беспрестанно пальцах. И все они уставились на Дайрин, влетевшую вихрем в самую гущу. Однако ни один не двинулся и не оторвался от еды, когда она медленно шествовала мимо. Дайрин тоже старалась не обращать на них внимания. Единственной ее заботой было спрятаться, отыскать укромный уголок.
   Она поискала глазами какую-нибудь дверь или выход отсюда, но, к своему ужасу, увидела перед собой лишь непроницаемую красную стену и застывшие рядом нелепые абстрактные скульптуры, которые, впрочем, вполне могли оказаться живыми обитателями этой планеты. А мелодичный вой приближался. БЭМы настигали ее и здесь. Паника охватила Дайрин. Натыкаясь на столики и опрокидывая стулья, баулы, чемоданы, она упорно прокладывала путь вперед, не отдавая себе отчета, куда же она стремится. Девочка с трудом соображала, что творит, на что наступает, что роняет на пол и толкает. Были ли это просто вещи или живые существа? Наконец в самом углу бара она налетела на небольшой столик, опрокинула его, услышала звон покатившегося по полу стакана и замерла. Кто-то или что-то ухватило ее за плечо и крепко держало.
   Дайрин, уже побывавшая в лапах динозавра и ничего хорошего не ожидавшая, в ужасе завопила. Но вдруг она увидела эту лапу на своем плече. Нет, это вовсе не было лапой. Нормальная человеческая рука! Она готова была расплакаться от мгновенного облегчения, но даже и на это у нее не хватило бы сил.
   Туман стоял перед глазами, и хотя она взглянула прямо на человека, державшего ее, еще несколько долгих секунд Дайрин не могла осознать, что это действительно нормальный, обычного вида человек. Он смотрел на нее, словно бы изучая, но спокойно и доброжелательно. Наконец и Дайрин разглядела его. Стройный, сильный. В белой рубашке и свитере. На плечи небрежно накинута желто-коричневая кожаная куртка. Белокурый молодой человек с быстрыми ласковыми глазами и умным лицом.
   – Будь осторожна, – тихо сказал он ей.
   И сказал это на простом человеческом языке! Дайрин уже было открыла рот, чтобы попросить помощи, но эти быстрые умные глаза сказали ей, что он и так все понял.
   – Кто тебя преследует? – спросил человек тихим голосом, пристально глядя на Дайрин.
   – Я не знаю, кто они, – ответила Дайрин, переводя дыхание, – но кто-то страшный и жестокий послал их. Они хотят уничтожить меня. Если бы я могла хоть на некоторое время укрыться, чтобы закончить программу перемещения…
   Тревожная, острая мысль засветилась в этих карих умных глазах.
   – Хорошо. Возьми вот это, – молодой человек порылся в карманах и достал горсть небольших монеток. Он сунул их в ладонь Дайрин и поспешно продолжал: – Позади бара есть диск контактного перемещения. Встань на него, и ты материализуешься в служебном коридоре. Телепортируешься, ясно? Иди по этому коридору прямо, до голубой двери с правой стороны. Это, если я не ошибаюсь, платные туалеты. Войдешь в тот, на котором табличка «Для нечеловеческих существ».
   – Нечеловеческих? – удивилась Дайрин.
   – Именно. Как ни странно, это одно из самых запретных мест. Своеобразное табу, – он озорно улыбнулся, – Там тебя не сразу обнаружат. Тем, кто охотится за тобой, понадобится какое-то время, чтобы сообразить, где ты. Запрись. Замки тоже потребуют от них некоторых усилий, – он встал. – А теперь дуй отсюда!
   И он дружески подтолкнул ее. Она скользнула за стойку бара, увернулась от катящегося робота-официанта с подносом, отыскала черный диск и поспешно встала на него. Уже исчезая, словно в тумане, видела она, как ее спаситель, приятный молодой человек, поднес к губам стакан со льдом. Потом он, шатаясь, будто пьяный, закружил между столиками, опрокидывая их, наваливаясь грудью на посетителей, устраивая такую суматоху и бессмысленную суету, что, появись здесь сию минуту БЭМы, они не сразу пробрались бы к превращающейся в прозрачный силуэт Дайрин. И она исчезла…
   Дайрин материализовалась в служебном коридоре, как и предупреждал тот молодой человек. Она вломилась в помещение за голубой дверью и на мгновение застыла перед висевшей на стене совершенно несуразной картиной, изображавшей, вероятно, одного из обитателей планеты. Дайрин не успела как следует разглядеть все эти щупальца, кустящиеся глаза и наросты – надо было спешить. В следующее мгновение она оказалась в кабинке и сидела на странной тумбе, напоминающей хромированную газовую колонку, отвечая на вопросы компьютера.
   Там, за дверью, снова послышался шум и грохот шагов. А компьютер тем временем невозмутимо спрашивал Дайрин, что она предпочитает, коку или пепси, какой сорт шоколада ей больше по вкусу. Он ворковал и булькал, переваривая ее ответы. Потом замолчал.
   – Ты закончил? – спросила она с надеждой.
   – Идет оценка данных, – ответил он.
   – Давай, давай, скорей! – торопила Дайрин.
   – Идет оценка данных, – повторил он монотонно. Воздух опять наполнился запахом горящего пластика. Они выжигали замок кабинки.
   – Ты можешь сделать что-нибудь? – теребила она медлительный, как ей казалось, компьютер.
   – Многозначность задачи увеличивает сложность решения, – откликнулся компьютер.
   Все! Это конец! Он не успеет! Дайрин зажмурилась. Замок кабинки расплавился и мелкими опаленными шариками металла раскатился по полу. Дверь распахнулась. Дайрин сжала губы и встала навстречу. Она в последний миг неустрашимо и прямо глянет в глаза ужасных БЭМов, в глаза смерти, если уж ничего другого сделать невозможно.
   – Многовекторное перемещение, – сказал компьютер. – Программа включена.
   Дайрин почувствовала, как ее сворачивает штопором, крутит, уносит свистящий вихрь. Голова закружилась, в животе заныло, заложило уши. Еще ничего не подозревая, злорадно вопящие и готовые к последнему прыжку разъяренные БЭМы ввалились в узкую кабинку. Она даже видела, как один из них протянул отвратительную трехпалую лапу и с бессильным воем сгреб воздух в том месте, где секунду назад было ее тело. И эта лапа вернулась к его морде пустой, потому что перемещение началось! Она уже была где-то в далеком космосе, когда бластерные выстрелы продырявили стену, поджаривая, как яйцо на сковородке, висевшую на ней картину.
   Но Дайрин этого видеть не могла. Холодный свет звезд и необыкновенная тишина черного Космоса влились в ее сердце, заставив его замереть на мгновение. Волшебная сила освободила Дайрин и унесла с планеты Рирхат Б в длинную космическую ночь.
   Она так никогда ничего и не узнала о человеке, спасшем ее. Впрочем, и он не пытался ничего выяснить о ней. Постояв минуту у развороченной двери платного туалета после того, как ускользнул от охранников, он улыбнулся и удовлетворенно кивнул головой. Как и все гуманоиды, молодой человек обладал телепатической чувствительностью и понял, почувствовал, что здесь орудовала какая-то сверхмощная сила. Ему не было дела до того, что это за сила. Главное, что девочка спасена. Успокоенный, он продолжил свое бесконечное путешествие по биллионам миров, как это делают многие и многие непоседливые гуманоиды, гонимые жаждой познания.
   А за сотни миллионов световых лет отсюда Дайрин, усталая и опустошенная, присела на гладкий холодный камень под безоблачным, отливающим металлическим блеском небом, среди бесплодной, словно бы выжженной пустыни и беззвучно заплакала. Слезы текли по щекам, а она размышляла о тайне Вселенной, где беспощадное зло живет бок о бок с неожиданной и бескорыстной добротой, и они никогда не могут и не смогут победить одно другое…



7. ПЕРЕМЕННЫЕ


   Несколько минут потребовалось Ните, чтобы собрать все необходимое и подготовиться к путешествию. У каждого Волшебника есть излюбленные заклинания, ставшие такими привычными, что уже не требуется заглядывать в книгу, вспоминать и строить диаграммы и произносить длинную цепочку символов. Достаточно мысленно включиться в эту сложную систему, и заклинание возникает как бы само собой. Тем более Волшебникам не всегда обязательно использовать в работе реальные предметы и вспомогательные материалы вроде глаза тритона или какой-нибудь другой экзотической вещи. Все это они воспроизводят в своем воображении.
   Однако самые сильные заклинания, связанные с искривлением пространства, сжатием времени и связью со Вселенной, все же требуют применения некоторых предметов и веществ, казалось бы, обычных, но в сочетании с заклинанием и в определенном порядке становящихся частью волшебного действа. И в этом случае простой пакет для сухариков может быть сильнее того же глаза тритона, который чаще всего использовался при телепортации, пока не изобрели полиэтилен.
   Для таких вспомогательных предметов у каждого Волшебника есть свой тайник. Нитин тайник находился в саду, на крохотном пустыре позади дома. Все было аккуратно упаковано от сырости в пластиковую сумку и закопано в землю. Но ей не было необходимости каждый раз выкапывать сумку. Существовало некое заклинание, которое позволяло извлекать нужную вещь, словно бы вызывать ее, не трогая тайник. Земля и пакет становились прозрачными для ее глаза, и она, можно сказать, видела сквозь землю. Подобное заклинание Кит как раз использовал при прохождении сквозь кирпичную стену.
   На этот раз Нита извлекла из тайника рычажок выключателя, две потертые и перепачканные в глине чайные ложки, перегоревший конденсатор от телевизора старой марки «Филко Пайлот» 1956 года. Последняя штука любому показалась бы просто ненужным хламом, которому место на помойке. Но как раз этот конденсатор был единственной в своем роде вещью, с помощью которой Пространство-Время сжималось до исчезновения, а освобожденная энергия делала любое заклинание всемогущим. Это странное свойство некоторых, на первый взгляд пустяковых, предметов было необъяснимо. Даже Волшебники-теоретики не могли бы растолковать, почему тот или иной предмет годится для Волшебства и откуда у него эти феноменальные свойства. Все сведения накапливались веками и тысячелетиями и передавались из поколения в поколение как опыт и мудрость предков. Так вот и случилось, что никто не мог объяснить, почему вода искажает пространство и производит эффект увлажнения, электроны действуют на гравитацию звезд, а плазма вещества становится источником жары и света. И этот обломок старого телевизора тоже…
   Нита прервала свои размышления, улыбнулась, сунула конденсатор в карман и что-то пробормотала, какие-то три слова.
   В комнате было темновато. Она щелкнула выключателем, зажгла свет и принялась укладывать рюкзак. На дно сунула свой волшебный учебник, аккуратно уложила в полиэтиленовый пакет конденсатор и пластмассовый рычажок.
   – Нита!
   – Угу, – ответила она, сосредоточенно копаясь в рюкзаке.
   Ступеньки заскрипели. И в дверном проеме показалась ее мама. Вид у нее был растерянный и обеспокоенный.
   – Ты собиралась сегодня навести порядок у себя в комнате, – сказала мама усталым голосом.
   Нита глянула на нее и вдруг подбежала и крепко обняла за шею.
   – Ах, мамочка, спасибо тебе, спасибо, спасибо… – говорила она.
   – За что?
   – За то, что не занудничаешь, а говоришь обычные человеческие слова!
   Мама засмеялась. Но смех ее был невеселым. Так они и постояли некоторое время, обнявшись.
   – Как ты думаешь – спросила мать, – после всего, что произошло, с ней будет все в порядке? Ну, когда она вернется.
   Нита помолчала. Она и сама об этом уже думала.
   – Она не будет такой, как прежде, мамочка, – мягко сказала Нита. – Не совсем такой. Понимаешь, мама, она сейчас проходит Тяжелое Испытание. А это здорово меняет человека. Так-то вот. – Нита постаралась улыбнуться как можно беспечнее. – Она должна быть лучше. Наверняка.
   – Лучше? Дайрин? – с некоторым сомнением произнесла мама.
   Теперь Нита уже улыбнулась по-настоящему весело. Мама наконец-то была самой собой, уставшей от бесконечных проделок ее неугомонных дочерей,
   – Ах, мамочка, не так уж она и плоха, – начала Нита и вдруг оборвала себя: – Ну что я говорю? Ты зря волнуешься. Она очень сообразительная. Иногда, правда, мне хочется задать ей хорошую трепку, но в серьезном деле, я уверена, она не оплошает. И если на дискете в ее компьютере действительно записан мой учебник, то у нее хватит ума воспользоваться им. Она сумеет попросить помощи, и ей помогут. Да и мы скоро отправимся на поиски…
   – Если только вам удастся найти ее, – покачала головой мать.
   Из-за ее спины возникла большая кудлатая седая голова отца. Нита повернулась к нему.
   – Пап, она непременно оставит след. Как бы тебе объяснить… – Нита на мгновение задумалась, наморщив лоб. – Ну, представь себе комнату, наполненную дымом. Если ты разрежешь этот куб дыма ножом, то след останется, просто он невидим простым глазом. Но он есть, он существует. Так и в пространстве. Только там используется не нож, а волшебная формула изменения пространственно-временной протяженности. Понятно? – с сомнением спросила она. – Короче, зная Дайрин, я совершенно уверена, что она не станет сращивать пространство, заметать след своего перемещения… Во всяком случае, пока. А мы успеем, мы найдем этот след. Если она попала в беду, мы вытащим ее. Но я больше не могу тратить времени на разговоры, простите. Кит ждет меня. Без него я вряд ли смогу помочь Дайрин. Разве что немного… Вдвоем мы сделаем это лучше. Мы одна команда, понимаете?
   Отец с матерью переглянулись, и в их взглядах Нита уловила нешуточную тревогу.
   – Когда вы думаете вернуться? – спросил отец и добавил: – Втроем, конечно.
   – Не знаю, – пожала плечами Нита.
   Она подумала, что ей надо бы сказать родителям что-то более утешительное, у них, в конце концов, есть право знать больше того, что они сейчас услышали.
   – Ма, па, послушайте, – ласково начала Нита, – мы не сможем вернуть ее прямо сейчас, даже если отыщем. У нее Тяжелое Испытание. Пока она не совершит то, ради чего ее вызвали, она просто не имеет права вернуться. Иначе могут произойти ужасные вещи. Не знаю что: изменится ли целый мир или несколько миров. Но знаю одно: это наверняка отразится и на нас всех. Эти изменения и вам, уверена, не придутся по вкусу.
   Нита перевела дух. Она представила себе ту страшную, неумолимую тьму, которая надвигается сейчас, вполне возможно, на Дайрин. Какой облик, какую личину сила тьмы примет на этот раз, угадать невозможно. Но что-то, вероятно, гораздо более страшное, чем то, что испытали они с Китом…
   Родители молча смотрели на нее, и Нита понимала, что сейчас творится у них в душе.
   – Мне нужно идти, – сказала она как можно спокойнее и будничнее.
   Закинула рюкзак за плечи, крепко обняла их, сначала маму, потом отца. Отец долго не выпускал ее из объятий, а в глазах мамы затаился страх. Но что могла поделать Нита, чем еще утешить их? Она резко повернулась и пошла к двери.
   – Я уберу в комнате, как только вернусь домой, – кинула она через плечо. – Честное слово!
   Мама улыбнулась, но слезы стояли в ее глазах. Нита произнесла наконец вслух те три слова, что бормотала перед приходом мамы, и исчезла…

 
   Наша Галактика в длину равна примерно сотне тысяч, а в поперечнике около пяти тысяч световых лет. Биллионы звезд, населяющих ее, рассыпаны в пространстве в четыре квадриллиона кубических миль. Пространство это так обширно, что даже мысли, чтобы обежать его, потребуется не менее двух секунд.
   Но Дайрин показалось, что Млечный Путь слишком уж мал, чтобы в нем можно было затеряться бесследно, скрыться. И она постаралась выбраться из него как можно скорей.