Страница:
Почти каждый вылет и каждый бой чем-то обогащали летчиков. Поэтому командир полка предложил всему командному составу и особенно работникам штаба внимательно анализировать каждый боевой вылет, сразу улавливать новое, прогрессивное и делать его достоянием всех летчиков.
Необычное пополнение пришло в полк в середине июня - 12 девушек, добровольно вступивших в ряды Красной Армии. Личный состав встретил их по-товарищески тепло, сердечно.
Большинство девушек попросили разрешения взять на себя уход за оружием истребителей. Командир полка против этого не возражал. Для девушек начались дни напряженной учебы. Трудно было им привыкать к воинскому распорядку, к суровой фронтовой обстановке. Техники и механики понимали это и обучали новых вооруженцев сложной специальности терпеливо, охотно передавали им свой боевой опыт.
Не сразу девушки стали хорошими специалистами нового для них дела. Первое время не всегда точно соблюдали инструкции; сказывался и недостаток опыта. А порой чувство ложного самолюбия удерживало их от того, чтобы лишний раз обратиться за помощью к опытным механикам. И как результат этого несколько отказов оружия в воздухе. По совету командира и комиссара полка комсомольская организация помимо проведения обычных технических разборов обсудила на своем собрании причины неполадок в работе. Решили организовать между оружейниками соревнование за безотказную работу техники. На самолетной стоянке установили специальный щит. На нем после каждого вылета оценивалась работа оружия и тех, кто это оружие готовил к полетам. Не отказывало оружие - красная отметка, были неприятности - черная. Техники звеньев усилили контроль за качеством подготовки вооружения к бою. С каждым днем количество черных отметок на доске стало уменьшаться, а вскоре они совсем исчезли. Не последнюю роль в этом сыграли инженер по вооружению Борисов, авиационные специалисты Арцыбашев, Ширяев, Пупков, Рязанцев. Их умение безупречно готовить оружие к бою стало достоянием всех двенадцати новых членов полка.
Летом 1942 года, когда гитлеровцы, устремившись на юг нашей страны, рвались к берегам Волги, войска Калининского и Западного фронтов перешли в наступление на ржевско-сычовском направлении. Ежедневно в штаб полка стало поступать столько заявок прикрыть наземные войска, сопровождать штурмовики и бомбардировщики, провести воздушную разведку, что иногда просто не хватало самолетов, чтобы выполнить каждую заявку. Приходилось поэтому, как и в самые трудные месяцы 1941 года, посылать порой на задания группы меньшего состава, чем этого требовала обстановка. Гвардейцы понимали вынужденность таких решений и стремились решить задачу так, будто она выполнялась полными силами. Каждый дрался за двоих и троих, смело вступал в бой, какое бы численное превосходство ни имел враг. Показателен в этом отношении бой 5 августа, проведенный летчиками Клименко, Забегайло, Ищенко, Тихоновым и Дмитренко.
Прикрывая войска в районе Ржева, гвардейцы обнаружили тринадцать "Ю-88" под прикрытием шести "Ме-109". Бомбардировщики шли на высоте 400 метров, в боевом порядке "колонна звеньев". Гитлеровцы пытались пройти к цели незаметно, прикрываясь нижней кромкой облаков. Но это фашистам не удалось. Командир звена Забегайло, летчики Ищенко и Клименко стремительно атаковали врага снизу сбоку. Огонь был точен. Ведущий бомбардировщик загорелся и, не успев сбросить бомбы, взорвался. Вспыхнули факелами и два ведомых "юнкерса", которых атаковали Ищенко и Клименко.
Смело и искусно действовал в этом бою лейтенант Тихонов. Уничтожив один бомбардировщик, он на выходе из атаки заметил еще три "Ю-88". "Юнкерсы" выскочили из-за облаков как раз в районе действий гвардейцев. Снарядов на истребителе уже не было. Отважный летчик не мог допустить, чтобы враг спокойно сбросил бомбы на цель. Не теряя ни секунды, Тихонов пошел в атаку. Она была такой яростной, что "юнкерсы" отвернули от цели.
Лейтенант произвел посадку на ближайшем аэродроме, когда в баках уже не было горючего. Заправив самолет и пополнив боезапас, Тихонов взлетел снова и взял курс на свой аэродром.
Победоносно закончили этот день и лейтенанты Молодчинин, Пересада и Косенко. В актив полка прибавилось еще семь сбитых самолетов противника.
После каждого боевого вылета на стоянке самолетов и в столовой появлялись боевые листки-"молнии". В них рассказывалось о героизме и мужестве гвардейцев. Наиболее часто упоминалось в "молниях" имя командира звена старшего лейтенанта Забегайло. Только за август он 70 раз вылетал на задания, участвовал в 14 воздушных боях, в которых девять неприятельских самолетов сбил лично и два в составе группы. Забегайло первым в полку стал брать на истребитель осколочные бомбы для бомбардировки фашистских переправ, зенитных точек и автоколонн. Он всегда стремился разнообразить тактику действий в зависимости от меняющейся обстановки в воздухе.
- Чтобы победить врага, - любил говорить командир звена, - нужно искать и находить его, применять в бою такие приемы, которые для противника были бы неожиданными.
Не раз после боевого дня Забегайло вместе с летчиками вычерчивал десятки схем воздушного боя, спорил, пытливо искал, как полнее использовать богатейшие возможности самолета для победы над гитлеровскими воздушными пиратами. Каждый вылет Забегайло был для молодых летчиков примером подлинного героизма и боевого мастерства. Особенно ярко проявились высокие морально-боевые качества Забегайло 31 августа 1942 года, когда возглавляемое им звено прикрывало с воздуха наши танки в районе Зубцово. Группа самолетов "Як-1", ведомая Забегайло, свела на нет атаки четырех групп бомбардировщиков противника. Старший лейтенант лично сбил два самолета врага и помог своим ведомым уничтожить еще шесть фашистских самолетов. За этот бой командующий Калининским фронтом 4 сентября 1942 года наградил старшего лейтенанта Забегайло орденом Красного Знамени. Высокую награду получил и друг Забегайло лейтенант Ищенко.
Личный состав полка, изо дня в день увеличивая счет сбитых вражеских самолетов, умножал боевые традиции родной части. Летчики дрались с врагом не щадя своих сил и самой жизни.
Как-то самолет лейтенанта Тихонова попал под перекрестный огонь четырех "Ме-109" и получил повреждения. Однако летчик вместе с товарищами продолжал бить ненавистного врага: уничтожил один "Ме-109" и подбил другой. Прикрывая в другом бою подбитый самолет Молодчинина, лейтенант сумел отразить атаку шестерки "мессершмиттов". Одного из них сбил и этим спас жизнь командиру звена.
В воздухе и на земле личным примером учил подчиненных смелости и боевому мастерству, взаимной выручке и отваге в бою заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Гребенёв. В конце августа он во главе четверки самолетов "Як-1" вылетел прикрывать войска в районе Ржева. Гвардейцы прибыли вовремя. Несколько групп "Ю-88" уже шли к переправе. Гребенёв мгновенно оценил обстановку и вывел группу в сторону солнца. Оно слепило глаза экипажам вражеских самолетов. Это позволило советским летчикам скрытно сблизиться с бомбардировщиками. Стремительная атака завершилась блестящим успехом: Гребенёв и его ведомый сбили два "Ю-88" из головной группы. Вскоре рухнули на лес еще два вражеских бомбардировщика. Их сбили старший политрук Дранко и сержант Уваров.
За первой группой бомбардировщиков летело еще до тридцати "юнкерсов" и две четверки "мессершмиттов". Старший лейтенант, быстро оценив сложившуюся обстановку, решил вместе со своим ведомым связать боем "мессершмитты", а Дранко и Уварову приказал не допустить бомбардировщики к переправе. Ведущий был уверен, что комиссар эскадрильи Дранко, прекрасный политработник, знаток человеческих душ, умелый и храбрый воздушный боец, сумеет выполнить эту трудную задачу. Гребенёв не ошибся. Даже когда у Дранко кончились боеприпасы, он еще и еще раз бросал свой "Як-1" на строй "юнкерсов". Цель была достигнута: "юнкерсы" свернули с курса, сбросили бомбы вне цели.
Комиссара полка Зотова и комиссара эскадрильи Дранко гвардейцы любили и уважали. Идейно закаленные политработники, чуткие друзья, с которыми можно поговорить и посоветоваться по любому вопросу, в ходе боев показали себя и отличными бойцами, умелыми и отважными летчиками. Это еще больше повысило их и без того непререкаемый авторитет. С мнением, советами, указаниями, замечаниями Зотова и Дранко в полку считался каждый.
Зотов совершил за время войны около двухсот боевых вылетов.
- Моя задача в воздухе как комиссара и политработника, - говорил как-то Зотов, - заключалась кроме выполнения обычных задач летчика еще и в том, чтобы изучить поведение людей в ходе боя, проследить, как проявляются их морально-боевые качества. В особенности меня интересовало место коммуниста в бою, его авангардная роль. Летая почти со всеми - в паре, звеном, девяткой, ведомым и ведущим, - я таким образом узнал каждого летчика лично. А летчики, видя личный пример комиссара, всегда идут в бой с еще большим рвением.
Аналогичными принципами руководствовался в ходе боевых действий и комиссар эскадрильи Дранко. Душа эскадрильи, он сам всегда образцово выполнял боевые задания. Менее чем за год службы в полку батальонный комиссар Дранко лично сбил пять бомбардировщиков и пять истребителей врага.
В середине сентября 1942 года 1-й гвардейский полк был выведен в тыл. У личного состава сразу появилось много свободного времени. На фронте "трудовой день" длился порой пятнадцать - шестнадцать часов, а здесь, на запасном аэродроме, все текущие дела и занятия занимали не более восьми девяти часов. Люди отдыхали, гуляли по лесу. Возвращаясь как-то в гарнизон, сержант Сабуров прошел по полю. Гречиха уже созрела, но ее не убирали.
"Видно, не хватает у колхозников сил. Надо помочь им, - решил комсомольский вожак, - а то ведь пропадет урожай".
Комиссар полка поддержал секретаря комсомольской организации:
- Правильно. Дело нужное. Доложу командиру, и организуем колхозникам помощь.
На следующий день на рассвете двадцать комсомольцев во главе с Сабуровым направились в деревню Поддубье. Над некоторыми крышами уже вился дымок. На колхозном дворе, у здания правления, комсомольцы увидели несколько женщин, подростков и стариков с косами и серпами. Люди сидели молча. Лишь молодая женщина, покачиваясь, тихо всхлипывала (как потом узнали ребята, в ее дом пришло тяжелое известие - на фронте погиб муж).
- Принимайте пополнение, - сдержанно сказал сержант Сабуров, пожимая руку председателю. - Решили помочь вам убрать гречиху.
Гвардейцы и колхозники направились по проселочной дороге в поле. Многие механики, особенно сержанты Мышев, Сабуров и Верзаков, оказались хорошими косарями. Не отставали от опытных колхозников рядовые Беленкова и Егорова, хотя без привычки было особенно трудно: ломило поясницу, на ладонях вздулись мозоли, пот заливал глаза. Но работа спорилась.
В обеденный перерыв завязалась беседа. Воины отвечали на вопросы колхозников, сами подробно расспрашивали тружеников полей. Старый колхозник, поглаживая бороду, рассказал о своем сыне:
- Нынче он уничтожает фашистов на берегах Волги. В гражданскую и мне пришлось там рубиться с белоказаками. Разбили врага тогда, разобьем и сейчас!..
Сержант Сабуров рассказал колхозникам о героических подвигах своих однополчан.
- Сломаем хребет врагу, обязательно сломаем! - заверили гвардейцы хлеборобов.
После обеда снова закипела работа. К вечеру гречиха со всех шести гектаров была скошена, связана в снопы и убрана.
- Приходите еще! - приглашали колхозники, прощаясь.
Дружба летчиков с трудящимися близлежащих населенных пунктов проявлялась постоянно. Коммунисты и комсомольцы-авиаторы регулярно бывали у рабочих и колхозников, рассказывали о положении на фронтах, о лучших людях полка, помогали, чем могли, колхозникам.
В конце сентября погода стала такой скверной, что порой за весь день не удавалось выпустить в воздух ни одного самолета. В один из таких ненастных дней все летчики собрались в столовой. Неожиданно, широко распахнув дверь, вошел высокий человек с большой черной бородой, в гражданской одежде. Он молча встал у двери и, улыбаясь, стал пристально рассматривать сидевших за столиками летчиков.
- Володя!.. Живой!..
Летчики вскочили из-за столов и радостно бросились обнимать вошедшего. Это был лейтенант Владимир Полеоха, считавшийся с 17 июля без вести пропавшим. В тот день он в составе звена сопровождал "Пе-2" в район города Белый. Группа "мессершмиттов" попыталась "расправиться" с бомбардировщиками. Но гвардейцы пресекли эту попытку врага. Они навязали "мессерам" бой. Полеоха ранило в руку и ногу. Истребитель его загорелся. Однако Полеоха продолжал бой. Только после того как бомбардировщики выполнили задачу и пошли на свой аэродром, обессиленный от потери крови, обожженный, лейтенант с огромным трудом вылез из кабины и из последних сил раскрыл парашют. Приземлился он на территории, занятой противником. Ползком добрался до леса. Здесь его подобрали партизаны.
Более двух месяцев лейтенант Полеоха сражался в рядах народных мстителей. Не один десяток гитлеровских солдат и офицеров уничтожил летчик на дорогах Смоленщины. Но сердце настойчиво звало в родной полк. Командир партизанского отряда Андреев понимал состояние летчика и при первой же возможности отправил его на Большую землю.
- И вот - я у вас, можно сказать, дома. Ну, что здесь нового? - И, не дождавшись ответа на вопрос, сам заговорил о переменах: - Что-то я не вижу...
По глазам товарищей, по их нахмуренным лицам лейтенант понял, что ни Сергея Жуйкова, ни Ивана Дахно, ни Петра Пидреза он больше никогда не увидит.
Несколькими днями раньше вернулся в родной полк и лейтенант Московенко. В такой же дождливый сентябрьский день он прямо из госпиталя приехал на стоянку самолетов и пошел вдоль нее, опираясь на палочку, к своему истребителю. Летчик уже видел себя в кабине, чувствовал на ладонях приятный холодок ручки управления. Однако командир корпуса генерал-майор авиации Благовещенский распорядился иначе: "Еще не совсем поправившегося после ранения лейтенанта Московенко немедленно отправить в санаторий. Снова допустить к полетам лишь после хорошего отдыха".
А в начале октября командир полка разрешил ему повести звено молодых летчиков отрабатывать групповую слетанность.
- Дальше пятнадцати километров от аэродрома не уходите. Все время держите связь по радио, а то при такой малой видимости и низких облаках потеряете ведомых, - предупредил подполковник Юдаков.
Провожая звено, сержант Чернов, широко улыбнувшись, сказал брату:
- Вот и снова все наше звено в боевом строю! Но случилось так, что звено в этот день на аэродром не вернулось. Лейтенант Московенко, увлекшись полетом, далеко увел звено от аэродрома. Усилившаяся облачность вынудила произвести посадку на запасном аэродроме. Нарушение дисциплины командиром звена взволновало всех. Командир полка строго наказал провинившегося. Осудило проступок Московенко и экстренно созванное комсомольское собрание.
- Я понял свою вину и исправлю ее в бою, - заверил комсомолец своих товарищей.
Октябрь 1942 года стал в полку месяцем, перемен. 9 октября Президиум Верховного Совета СССР упразднил в Красной Армии и Военно-морском Флоте институт военных комиссаров. В связи с этим всем политработникам полка были присвоены строевые звания. Бывшие комиссары, получив строевые звания, были назначены заместителями командиров по политчасти.
Тогда же получили новые назначения подполковники Юдаков и Киселев. Временно исполняющим обязанности командира полка был назначен майор Зотов, а начальником штаба стал капитан Калинников. Убыли из полка майор Федотов, капитан Волошин и капитан Золотов. Провожая старших товарищей, гвардейцы благодарили их за безупречную службу в полку, желали каждому большого полета...
В это же время полк начал осваивать новый советский истребитель "Як-7". Эта машина могла развивать скорость до 670 километров в час. Вместе с ветеранами новую технику осваивали и молодые летчики, ставшие в строй на место погибших в боях и переведенных в другие части. В ноябре 1-й гвардейский полк был уже укомплектован полностью и вылетел на Калининский фронт.
- Это очень хорошо, - говорил молодежи майор Тормозов. - Места знакомые, ориентироваться легче. Родные места Александра Попова будем освобождать. Может, узнаем, где он погиб. Поставим ему памятник, чтобы все люди знали, как храбро и мужественно сражался с врагами верный сын русского народа, отстаивая свободу и независимость своей Родины.
В декабре войска Калининского фронта начали наступление на великолукском направлении. Летчики-гвардейцы уже в первые дни боев уничтожили несколько фашистских самолетов. Два из них сбил лейтенант Московенко. Это был его первый вклад в выполнение обещания, данного комсомольцам на собрании.
- Теперь у нас на счету пять сбитых врагов, - улыбаясь, говорил брату Яков Чернов, когда с чувством огромного удовлетворения раскрашивал на борту истребителя очередную победную звездочку.
Подошел техник звена Ветчинников. Сержант доложил ему о готовности самолета к боевому вылету. Техник остался доволен работой подчиненных: все истребители в звене находились уже в строю действующих.
- Слыхали, как наш командир сегодня загнал немецкую "раму" в землю рядом с командным пунктом командующего армией? - спросил у техника Василий Чернов. Он не мог скрыть своего восхищения.
- Не слыхал, а собственными глазами видел весь бой. Хорошо провел его лейтенант! Очень хорошо! И атака была стремительной, и огонь вел, как снайпер, - с чувством гордости за своего командира ответил техник.
- Мы тоже видели, - дружно сознались братья. - Хотели вам рассказать, а оказывается, вы знаете не хуже нас...
Вечером 10 декабря в полк прибыл новый командир - гвардии майор П. Т. Логвинов, а вместо погибшего в бою заместителя командира полка по политической части А. И. Зотова был назначен майор П. С. Лещенко. На следующий день командир полка лично повел группу истребителей на помощь войскам, наступавшим севернее Великих Лук. При подходе к линии фронта группа встретила около двадцати "юнкерсов" и двенадцать "мессершмиттов".
- "Соколы"! "Соколы"! Бьем по большим! - скомандовал по радио майор Логвинов и первым ринулся на врага. Его примеру последовали остальные летчики.
Путь к нашим войскам врагу отрезали. "Юнкерсы" вынуждены были сбросить бомбы, не долетев до цели. Майор Логвинов, старшие лейтенанты Забегайло, Ищенко и Лаухин и молодые летчики лейтенанты Сенченко и Свиридов метким огнем из бортового оружия сбили шесть "Ю-88". Остальные "юнкерсы" покинули поле боя.
Оставшиеся дни 1942 года оказались последними для фашистской нечисти, временно оккупировавшей старинный русский город.
В первый день Нового, 1943 года войска Калининского фронта освободили Великие Луки. И гвардейцы, поздравляя друг друга с наступившим Новым годом, не без гордости говорили:
- В этом подарке Родине от войск фронта есть и наша доля!
Блокада прорвана!
Ранним утром 12 января 1943 года гвардейцы выстроились на заснеженном летном поле. Над головами воинов реяли боевые алые знамена. В морозном воздухе четко звучали слова приказа командующего Волховским фронтом о начале операции по прорыву блокады города Ленина. Свои мысли, чувства, стремления гвардейцы высказали на начавшемся тут же, на аэродроме, митинге. Бойцы и командиры клялись в предстоящих боях не уронить чести 1-й советской эскадрильи, которая базировалась на аэродроме под Ленинградом и более двенадцати лет охраняла небо над городом.
- За страдания ленинградцев, за разрушенные и сожженные в моем родном городе дома и предприятия, за то, что фашисты посягнули на колыбель Великой Октябрьской социалистической революции, - за все отомщу заклятому врагу! говорил на митинге командир звена старший лейтенант Молодчинин, выражая думы и чаяния каждого гвардейца.
Взвилась в небо ракета. Все самолеты полка поднялись в воздух. Звеньями подошли к линии фронта. Стрелковые части, танки и артиллерия Волховского фронта при поддержке десятков бомбардировщиков и штурмовиков взламывали долговременную оборону врага. Фашистская авиация пыталась остановить наступление советских войск. "Юнкерсы", "хейнкели" и "мессершмитты" подходили не только с ближайших, но и с тыловых аэродромов. В воздухе то там, то здесь завязывались напряженные бои. Уже первая группа "яков", которую вел майор Логвинов, повстречалась в районе Синявино с четырьмя "мессершмиттами", пытавшимися помешать "илам" нанести удар по позициям гитлеровцев. Гвардейцы немедленно атаковали противника. Загорелся один "Ме-109", через минуту вспыхнул другой... Надежным прикрытием гвардейцы обеспечили штурмовикам успешное выполнение боевой задачи. Благополучно, без потерь, вышла из боя и группа Логвинова. Пока техники и механики готовили самолеты к очередному вылету, начальник штаба капитан Калинников коротко доложил командиру полка о результатах действий других групп:
- Группа капитана Ащаулова встречи с противником не имела. Штурмовики потеряли один экипаж от огня зенитной артиллерии. Группа старшего лейтенанта Молодчинина сбила один самолет противника. Командир эскадрильи старший лейтенант Забегайло, докладывая о действиях своей группы, рассказал:
- При подходе штурмовиков к цели нас атаковали "фокке-вульфы" снизу, а "мессеры" - сверху. Подбит один "Ил-2", майор Тормозов и лейтенант Пантюхов в бою с четырьмя "Ме-109" сбили по одному самолету. Летчики информируют, что некоторые группы штурмовиков не все сразу уходят от цели, а это ведет к распылению сил истребителей сопровождения. Штурмовики не всегда учитывают запас горючего на "яках".
Командир полка приказал построить летный состав. На основании своих наблюдений и доклада начальника штаба майор Логвинов дал летчикам несколько советов о том, как лучше действовать в различных условиях боевой обстановки. Детальный анализ первых полетов решили провести вечером: подходило время для очередного вылета.
Напряженные бои длились целую неделю. Летчики гвардейского полка, прикрывая войска и сопровождая бомбардировщики и штурмовики, совершили за это время сотни вылетов. Лишь очень низкая облачность и метель иной раз мешали им подняться в воздух. Именно такой была погода 22 января. Узнать, какова горизонтальная и вертикальная видимость над линией фронта, командир дивизии полковник В.М.Забалуев предложил майору Логвинову. Ведомым к нему попросился штурман полка майор Тормозов.
- Ну что же, полетим, - согласился Логвинов. Летчики полка собрались у радиоприемника и с нетерпением ждали, что передадут командир и штурман.
- Облачность сто метров, видимость километр, - сообщал Логвинов с маршрута... - Облачность сто пятьдесят метров, видимость два километра.
После небольшой паузы в репродукторе снова зазвучал голос командира:
- Погода в районе цели: облачность триста метров, видимость до трех километров. Дымка. Группе Молодчинина по готовности вылет...
- Ну, прав я, что слетаем сегодня? Я ленинградскую погоду знаю: вырос здесь!.. - торжествующе говорил Молодчинин друзьям.
Через несколько минут тишину над аэродромом разорвал рев моторов. Это летчики группы Молодчинина готовились к старту. После взлета группа Молодчинина взяла курс на район встречи со своими "подопечными" бомбардировщиками. По возвращении с задания, которое, кстати сказать, было выполнено без потерь и точно в указанный срок, Молодчинина и его друзей поразило известие: в неравном воздушном бою погибли командир и штурман полка.
К очередным вылетам готовились молча. Боль тяжелой утраты сжимала сердца. Трижды уходили в этот день эскадрильи в воздух, настойчиво искали врага. За гибель майоров Логвинова и Тормозова фашисты заплатили пятью своими самолетами. Их уничтожили летчики Молодчинин, Сенченко, Полеоха, Ищенко и Московенко. На следующий день старший лейтенант Ищенко сбил еще один "мессершмитт", лейтенант Клименко подбил другой, а в день похорон Логвинова и Тормозова сбили по самолету Лаухин, Сенченко, Ганин и Таравков.
Особенно успешно провели гвардейцы бой с большой группой фашистских самолетов днем 27 января. Пятерка истребителей, пилотируемых Молодчининым, Лаухиным, Ганиным, Полеохой и Сенченко, летела к линии фронта. Видимость была отличная. По небу медленно плыли небольшие кучевые облака. Ярко светило солнце. Именно в сторону солнца особенно внимательно вглядывались летчики: фашисты умели довольно искусно использовать ослепительный солнечный свет во время внезапных атак. И на этот раз 15 вражеских самолетов пытались нанести гвардейцам удар именно со стороны солнца, думая поставить наших летчиков в положение ослепленных. Однако ведущий - старший лейтенант Молодчинин вовремя заметил врага и разгадал его замысел. Осмотрительность и непрерывная бдительность гвардейцев позволили им занять лучшее исходное положение для атаки. "Заговорили" пушки и пулеметы. Как-то само собой образовались три очага боя. Четыре "Ме-109" взяли в полукольцо самолет старшего лейтенанта Ганина. Фашисты были уверены в победе. Но враг просчитался. Резким маневром Ганин ловко увел свой "як" из-под огня и, сблизившись с крайним "мессершмиттом", поджег его. В этот момент другому "мессершмитту" удалось занять выгодную позицию для стрельбы по истребителю Ганина. И плохо было бы старшему лейтенанту, не подоспей своевременно на выручку Александр Лаухин. Он мгновенно атаковал увлекшегося гитлеровца и с близкой дистанции сбил его. Прикрывая друг друга, Лаухин и Ганин поспешили на помощь Полеохе, которого атаковали два "ФВ-190". Одного из них Лаухину удалось сбить сразу. Воодушевленный поддержкой товарищей и уверенный, что теперь на него сзади никто внезапно не нападет, Полеоха догнал "мессершмитт" и длинной очередью зажег его. Минуту спустя Молодчинин сбил еще один самолет противника. Остальные вражеские самолеты круто повернули назад, за линию фронта. Так в двадцатиминутном бою пять летчиков-гвардейцев сбили пять вражеских самолетов, не потеряв ни одного.
Необычное пополнение пришло в полк в середине июня - 12 девушек, добровольно вступивших в ряды Красной Армии. Личный состав встретил их по-товарищески тепло, сердечно.
Большинство девушек попросили разрешения взять на себя уход за оружием истребителей. Командир полка против этого не возражал. Для девушек начались дни напряженной учебы. Трудно было им привыкать к воинскому распорядку, к суровой фронтовой обстановке. Техники и механики понимали это и обучали новых вооруженцев сложной специальности терпеливо, охотно передавали им свой боевой опыт.
Не сразу девушки стали хорошими специалистами нового для них дела. Первое время не всегда точно соблюдали инструкции; сказывался и недостаток опыта. А порой чувство ложного самолюбия удерживало их от того, чтобы лишний раз обратиться за помощью к опытным механикам. И как результат этого несколько отказов оружия в воздухе. По совету командира и комиссара полка комсомольская организация помимо проведения обычных технических разборов обсудила на своем собрании причины неполадок в работе. Решили организовать между оружейниками соревнование за безотказную работу техники. На самолетной стоянке установили специальный щит. На нем после каждого вылета оценивалась работа оружия и тех, кто это оружие готовил к полетам. Не отказывало оружие - красная отметка, были неприятности - черная. Техники звеньев усилили контроль за качеством подготовки вооружения к бою. С каждым днем количество черных отметок на доске стало уменьшаться, а вскоре они совсем исчезли. Не последнюю роль в этом сыграли инженер по вооружению Борисов, авиационные специалисты Арцыбашев, Ширяев, Пупков, Рязанцев. Их умение безупречно готовить оружие к бою стало достоянием всех двенадцати новых членов полка.
Летом 1942 года, когда гитлеровцы, устремившись на юг нашей страны, рвались к берегам Волги, войска Калининского и Западного фронтов перешли в наступление на ржевско-сычовском направлении. Ежедневно в штаб полка стало поступать столько заявок прикрыть наземные войска, сопровождать штурмовики и бомбардировщики, провести воздушную разведку, что иногда просто не хватало самолетов, чтобы выполнить каждую заявку. Приходилось поэтому, как и в самые трудные месяцы 1941 года, посылать порой на задания группы меньшего состава, чем этого требовала обстановка. Гвардейцы понимали вынужденность таких решений и стремились решить задачу так, будто она выполнялась полными силами. Каждый дрался за двоих и троих, смело вступал в бой, какое бы численное превосходство ни имел враг. Показателен в этом отношении бой 5 августа, проведенный летчиками Клименко, Забегайло, Ищенко, Тихоновым и Дмитренко.
Прикрывая войска в районе Ржева, гвардейцы обнаружили тринадцать "Ю-88" под прикрытием шести "Ме-109". Бомбардировщики шли на высоте 400 метров, в боевом порядке "колонна звеньев". Гитлеровцы пытались пройти к цели незаметно, прикрываясь нижней кромкой облаков. Но это фашистам не удалось. Командир звена Забегайло, летчики Ищенко и Клименко стремительно атаковали врага снизу сбоку. Огонь был точен. Ведущий бомбардировщик загорелся и, не успев сбросить бомбы, взорвался. Вспыхнули факелами и два ведомых "юнкерса", которых атаковали Ищенко и Клименко.
Смело и искусно действовал в этом бою лейтенант Тихонов. Уничтожив один бомбардировщик, он на выходе из атаки заметил еще три "Ю-88". "Юнкерсы" выскочили из-за облаков как раз в районе действий гвардейцев. Снарядов на истребителе уже не было. Отважный летчик не мог допустить, чтобы враг спокойно сбросил бомбы на цель. Не теряя ни секунды, Тихонов пошел в атаку. Она была такой яростной, что "юнкерсы" отвернули от цели.
Лейтенант произвел посадку на ближайшем аэродроме, когда в баках уже не было горючего. Заправив самолет и пополнив боезапас, Тихонов взлетел снова и взял курс на свой аэродром.
Победоносно закончили этот день и лейтенанты Молодчинин, Пересада и Косенко. В актив полка прибавилось еще семь сбитых самолетов противника.
После каждого боевого вылета на стоянке самолетов и в столовой появлялись боевые листки-"молнии". В них рассказывалось о героизме и мужестве гвардейцев. Наиболее часто упоминалось в "молниях" имя командира звена старшего лейтенанта Забегайло. Только за август он 70 раз вылетал на задания, участвовал в 14 воздушных боях, в которых девять неприятельских самолетов сбил лично и два в составе группы. Забегайло первым в полку стал брать на истребитель осколочные бомбы для бомбардировки фашистских переправ, зенитных точек и автоколонн. Он всегда стремился разнообразить тактику действий в зависимости от меняющейся обстановки в воздухе.
- Чтобы победить врага, - любил говорить командир звена, - нужно искать и находить его, применять в бою такие приемы, которые для противника были бы неожиданными.
Не раз после боевого дня Забегайло вместе с летчиками вычерчивал десятки схем воздушного боя, спорил, пытливо искал, как полнее использовать богатейшие возможности самолета для победы над гитлеровскими воздушными пиратами. Каждый вылет Забегайло был для молодых летчиков примером подлинного героизма и боевого мастерства. Особенно ярко проявились высокие морально-боевые качества Забегайло 31 августа 1942 года, когда возглавляемое им звено прикрывало с воздуха наши танки в районе Зубцово. Группа самолетов "Як-1", ведомая Забегайло, свела на нет атаки четырех групп бомбардировщиков противника. Старший лейтенант лично сбил два самолета врага и помог своим ведомым уничтожить еще шесть фашистских самолетов. За этот бой командующий Калининским фронтом 4 сентября 1942 года наградил старшего лейтенанта Забегайло орденом Красного Знамени. Высокую награду получил и друг Забегайло лейтенант Ищенко.
Личный состав полка, изо дня в день увеличивая счет сбитых вражеских самолетов, умножал боевые традиции родной части. Летчики дрались с врагом не щадя своих сил и самой жизни.
Как-то самолет лейтенанта Тихонова попал под перекрестный огонь четырех "Ме-109" и получил повреждения. Однако летчик вместе с товарищами продолжал бить ненавистного врага: уничтожил один "Ме-109" и подбил другой. Прикрывая в другом бою подбитый самолет Молодчинина, лейтенант сумел отразить атаку шестерки "мессершмиттов". Одного из них сбил и этим спас жизнь командиру звена.
В воздухе и на земле личным примером учил подчиненных смелости и боевому мастерству, взаимной выручке и отваге в бою заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Гребенёв. В конце августа он во главе четверки самолетов "Як-1" вылетел прикрывать войска в районе Ржева. Гвардейцы прибыли вовремя. Несколько групп "Ю-88" уже шли к переправе. Гребенёв мгновенно оценил обстановку и вывел группу в сторону солнца. Оно слепило глаза экипажам вражеских самолетов. Это позволило советским летчикам скрытно сблизиться с бомбардировщиками. Стремительная атака завершилась блестящим успехом: Гребенёв и его ведомый сбили два "Ю-88" из головной группы. Вскоре рухнули на лес еще два вражеских бомбардировщика. Их сбили старший политрук Дранко и сержант Уваров.
За первой группой бомбардировщиков летело еще до тридцати "юнкерсов" и две четверки "мессершмиттов". Старший лейтенант, быстро оценив сложившуюся обстановку, решил вместе со своим ведомым связать боем "мессершмитты", а Дранко и Уварову приказал не допустить бомбардировщики к переправе. Ведущий был уверен, что комиссар эскадрильи Дранко, прекрасный политработник, знаток человеческих душ, умелый и храбрый воздушный боец, сумеет выполнить эту трудную задачу. Гребенёв не ошибся. Даже когда у Дранко кончились боеприпасы, он еще и еще раз бросал свой "Як-1" на строй "юнкерсов". Цель была достигнута: "юнкерсы" свернули с курса, сбросили бомбы вне цели.
Комиссара полка Зотова и комиссара эскадрильи Дранко гвардейцы любили и уважали. Идейно закаленные политработники, чуткие друзья, с которыми можно поговорить и посоветоваться по любому вопросу, в ходе боев показали себя и отличными бойцами, умелыми и отважными летчиками. Это еще больше повысило их и без того непререкаемый авторитет. С мнением, советами, указаниями, замечаниями Зотова и Дранко в полку считался каждый.
Зотов совершил за время войны около двухсот боевых вылетов.
- Моя задача в воздухе как комиссара и политработника, - говорил как-то Зотов, - заключалась кроме выполнения обычных задач летчика еще и в том, чтобы изучить поведение людей в ходе боя, проследить, как проявляются их морально-боевые качества. В особенности меня интересовало место коммуниста в бою, его авангардная роль. Летая почти со всеми - в паре, звеном, девяткой, ведомым и ведущим, - я таким образом узнал каждого летчика лично. А летчики, видя личный пример комиссара, всегда идут в бой с еще большим рвением.
Аналогичными принципами руководствовался в ходе боевых действий и комиссар эскадрильи Дранко. Душа эскадрильи, он сам всегда образцово выполнял боевые задания. Менее чем за год службы в полку батальонный комиссар Дранко лично сбил пять бомбардировщиков и пять истребителей врага.
В середине сентября 1942 года 1-й гвардейский полк был выведен в тыл. У личного состава сразу появилось много свободного времени. На фронте "трудовой день" длился порой пятнадцать - шестнадцать часов, а здесь, на запасном аэродроме, все текущие дела и занятия занимали не более восьми девяти часов. Люди отдыхали, гуляли по лесу. Возвращаясь как-то в гарнизон, сержант Сабуров прошел по полю. Гречиха уже созрела, но ее не убирали.
"Видно, не хватает у колхозников сил. Надо помочь им, - решил комсомольский вожак, - а то ведь пропадет урожай".
Комиссар полка поддержал секретаря комсомольской организации:
- Правильно. Дело нужное. Доложу командиру, и организуем колхозникам помощь.
На следующий день на рассвете двадцать комсомольцев во главе с Сабуровым направились в деревню Поддубье. Над некоторыми крышами уже вился дымок. На колхозном дворе, у здания правления, комсомольцы увидели несколько женщин, подростков и стариков с косами и серпами. Люди сидели молча. Лишь молодая женщина, покачиваясь, тихо всхлипывала (как потом узнали ребята, в ее дом пришло тяжелое известие - на фронте погиб муж).
- Принимайте пополнение, - сдержанно сказал сержант Сабуров, пожимая руку председателю. - Решили помочь вам убрать гречиху.
Гвардейцы и колхозники направились по проселочной дороге в поле. Многие механики, особенно сержанты Мышев, Сабуров и Верзаков, оказались хорошими косарями. Не отставали от опытных колхозников рядовые Беленкова и Егорова, хотя без привычки было особенно трудно: ломило поясницу, на ладонях вздулись мозоли, пот заливал глаза. Но работа спорилась.
В обеденный перерыв завязалась беседа. Воины отвечали на вопросы колхозников, сами подробно расспрашивали тружеников полей. Старый колхозник, поглаживая бороду, рассказал о своем сыне:
- Нынче он уничтожает фашистов на берегах Волги. В гражданскую и мне пришлось там рубиться с белоказаками. Разбили врага тогда, разобьем и сейчас!..
Сержант Сабуров рассказал колхозникам о героических подвигах своих однополчан.
- Сломаем хребет врагу, обязательно сломаем! - заверили гвардейцы хлеборобов.
После обеда снова закипела работа. К вечеру гречиха со всех шести гектаров была скошена, связана в снопы и убрана.
- Приходите еще! - приглашали колхозники, прощаясь.
Дружба летчиков с трудящимися близлежащих населенных пунктов проявлялась постоянно. Коммунисты и комсомольцы-авиаторы регулярно бывали у рабочих и колхозников, рассказывали о положении на фронтах, о лучших людях полка, помогали, чем могли, колхозникам.
В конце сентября погода стала такой скверной, что порой за весь день не удавалось выпустить в воздух ни одного самолета. В один из таких ненастных дней все летчики собрались в столовой. Неожиданно, широко распахнув дверь, вошел высокий человек с большой черной бородой, в гражданской одежде. Он молча встал у двери и, улыбаясь, стал пристально рассматривать сидевших за столиками летчиков.
- Володя!.. Живой!..
Летчики вскочили из-за столов и радостно бросились обнимать вошедшего. Это был лейтенант Владимир Полеоха, считавшийся с 17 июля без вести пропавшим. В тот день он в составе звена сопровождал "Пе-2" в район города Белый. Группа "мессершмиттов" попыталась "расправиться" с бомбардировщиками. Но гвардейцы пресекли эту попытку врага. Они навязали "мессерам" бой. Полеоха ранило в руку и ногу. Истребитель его загорелся. Однако Полеоха продолжал бой. Только после того как бомбардировщики выполнили задачу и пошли на свой аэродром, обессиленный от потери крови, обожженный, лейтенант с огромным трудом вылез из кабины и из последних сил раскрыл парашют. Приземлился он на территории, занятой противником. Ползком добрался до леса. Здесь его подобрали партизаны.
Более двух месяцев лейтенант Полеоха сражался в рядах народных мстителей. Не один десяток гитлеровских солдат и офицеров уничтожил летчик на дорогах Смоленщины. Но сердце настойчиво звало в родной полк. Командир партизанского отряда Андреев понимал состояние летчика и при первой же возможности отправил его на Большую землю.
- И вот - я у вас, можно сказать, дома. Ну, что здесь нового? - И, не дождавшись ответа на вопрос, сам заговорил о переменах: - Что-то я не вижу...
По глазам товарищей, по их нахмуренным лицам лейтенант понял, что ни Сергея Жуйкова, ни Ивана Дахно, ни Петра Пидреза он больше никогда не увидит.
Несколькими днями раньше вернулся в родной полк и лейтенант Московенко. В такой же дождливый сентябрьский день он прямо из госпиталя приехал на стоянку самолетов и пошел вдоль нее, опираясь на палочку, к своему истребителю. Летчик уже видел себя в кабине, чувствовал на ладонях приятный холодок ручки управления. Однако командир корпуса генерал-майор авиации Благовещенский распорядился иначе: "Еще не совсем поправившегося после ранения лейтенанта Московенко немедленно отправить в санаторий. Снова допустить к полетам лишь после хорошего отдыха".
А в начале октября командир полка разрешил ему повести звено молодых летчиков отрабатывать групповую слетанность.
- Дальше пятнадцати километров от аэродрома не уходите. Все время держите связь по радио, а то при такой малой видимости и низких облаках потеряете ведомых, - предупредил подполковник Юдаков.
Провожая звено, сержант Чернов, широко улыбнувшись, сказал брату:
- Вот и снова все наше звено в боевом строю! Но случилось так, что звено в этот день на аэродром не вернулось. Лейтенант Московенко, увлекшись полетом, далеко увел звено от аэродрома. Усилившаяся облачность вынудила произвести посадку на запасном аэродроме. Нарушение дисциплины командиром звена взволновало всех. Командир полка строго наказал провинившегося. Осудило проступок Московенко и экстренно созванное комсомольское собрание.
- Я понял свою вину и исправлю ее в бою, - заверил комсомолец своих товарищей.
Октябрь 1942 года стал в полку месяцем, перемен. 9 октября Президиум Верховного Совета СССР упразднил в Красной Армии и Военно-морском Флоте институт военных комиссаров. В связи с этим всем политработникам полка были присвоены строевые звания. Бывшие комиссары, получив строевые звания, были назначены заместителями командиров по политчасти.
Тогда же получили новые назначения подполковники Юдаков и Киселев. Временно исполняющим обязанности командира полка был назначен майор Зотов, а начальником штаба стал капитан Калинников. Убыли из полка майор Федотов, капитан Волошин и капитан Золотов. Провожая старших товарищей, гвардейцы благодарили их за безупречную службу в полку, желали каждому большого полета...
В это же время полк начал осваивать новый советский истребитель "Як-7". Эта машина могла развивать скорость до 670 километров в час. Вместе с ветеранами новую технику осваивали и молодые летчики, ставшие в строй на место погибших в боях и переведенных в другие части. В ноябре 1-й гвардейский полк был уже укомплектован полностью и вылетел на Калининский фронт.
- Это очень хорошо, - говорил молодежи майор Тормозов. - Места знакомые, ориентироваться легче. Родные места Александра Попова будем освобождать. Может, узнаем, где он погиб. Поставим ему памятник, чтобы все люди знали, как храбро и мужественно сражался с врагами верный сын русского народа, отстаивая свободу и независимость своей Родины.
В декабре войска Калининского фронта начали наступление на великолукском направлении. Летчики-гвардейцы уже в первые дни боев уничтожили несколько фашистских самолетов. Два из них сбил лейтенант Московенко. Это был его первый вклад в выполнение обещания, данного комсомольцам на собрании.
- Теперь у нас на счету пять сбитых врагов, - улыбаясь, говорил брату Яков Чернов, когда с чувством огромного удовлетворения раскрашивал на борту истребителя очередную победную звездочку.
Подошел техник звена Ветчинников. Сержант доложил ему о готовности самолета к боевому вылету. Техник остался доволен работой подчиненных: все истребители в звене находились уже в строю действующих.
- Слыхали, как наш командир сегодня загнал немецкую "раму" в землю рядом с командным пунктом командующего армией? - спросил у техника Василий Чернов. Он не мог скрыть своего восхищения.
- Не слыхал, а собственными глазами видел весь бой. Хорошо провел его лейтенант! Очень хорошо! И атака была стремительной, и огонь вел, как снайпер, - с чувством гордости за своего командира ответил техник.
- Мы тоже видели, - дружно сознались братья. - Хотели вам рассказать, а оказывается, вы знаете не хуже нас...
Вечером 10 декабря в полк прибыл новый командир - гвардии майор П. Т. Логвинов, а вместо погибшего в бою заместителя командира полка по политической части А. И. Зотова был назначен майор П. С. Лещенко. На следующий день командир полка лично повел группу истребителей на помощь войскам, наступавшим севернее Великих Лук. При подходе к линии фронта группа встретила около двадцати "юнкерсов" и двенадцать "мессершмиттов".
- "Соколы"! "Соколы"! Бьем по большим! - скомандовал по радио майор Логвинов и первым ринулся на врага. Его примеру последовали остальные летчики.
Путь к нашим войскам врагу отрезали. "Юнкерсы" вынуждены были сбросить бомбы, не долетев до цели. Майор Логвинов, старшие лейтенанты Забегайло, Ищенко и Лаухин и молодые летчики лейтенанты Сенченко и Свиридов метким огнем из бортового оружия сбили шесть "Ю-88". Остальные "юнкерсы" покинули поле боя.
Оставшиеся дни 1942 года оказались последними для фашистской нечисти, временно оккупировавшей старинный русский город.
В первый день Нового, 1943 года войска Калининского фронта освободили Великие Луки. И гвардейцы, поздравляя друг друга с наступившим Новым годом, не без гордости говорили:
- В этом подарке Родине от войск фронта есть и наша доля!
Блокада прорвана!
Ранним утром 12 января 1943 года гвардейцы выстроились на заснеженном летном поле. Над головами воинов реяли боевые алые знамена. В морозном воздухе четко звучали слова приказа командующего Волховским фронтом о начале операции по прорыву блокады города Ленина. Свои мысли, чувства, стремления гвардейцы высказали на начавшемся тут же, на аэродроме, митинге. Бойцы и командиры клялись в предстоящих боях не уронить чести 1-й советской эскадрильи, которая базировалась на аэродроме под Ленинградом и более двенадцати лет охраняла небо над городом.
- За страдания ленинградцев, за разрушенные и сожженные в моем родном городе дома и предприятия, за то, что фашисты посягнули на колыбель Великой Октябрьской социалистической революции, - за все отомщу заклятому врагу! говорил на митинге командир звена старший лейтенант Молодчинин, выражая думы и чаяния каждого гвардейца.
Взвилась в небо ракета. Все самолеты полка поднялись в воздух. Звеньями подошли к линии фронта. Стрелковые части, танки и артиллерия Волховского фронта при поддержке десятков бомбардировщиков и штурмовиков взламывали долговременную оборону врага. Фашистская авиация пыталась остановить наступление советских войск. "Юнкерсы", "хейнкели" и "мессершмитты" подходили не только с ближайших, но и с тыловых аэродромов. В воздухе то там, то здесь завязывались напряженные бои. Уже первая группа "яков", которую вел майор Логвинов, повстречалась в районе Синявино с четырьмя "мессершмиттами", пытавшимися помешать "илам" нанести удар по позициям гитлеровцев. Гвардейцы немедленно атаковали противника. Загорелся один "Ме-109", через минуту вспыхнул другой... Надежным прикрытием гвардейцы обеспечили штурмовикам успешное выполнение боевой задачи. Благополучно, без потерь, вышла из боя и группа Логвинова. Пока техники и механики готовили самолеты к очередному вылету, начальник штаба капитан Калинников коротко доложил командиру полка о результатах действий других групп:
- Группа капитана Ащаулова встречи с противником не имела. Штурмовики потеряли один экипаж от огня зенитной артиллерии. Группа старшего лейтенанта Молодчинина сбила один самолет противника. Командир эскадрильи старший лейтенант Забегайло, докладывая о действиях своей группы, рассказал:
- При подходе штурмовиков к цели нас атаковали "фокке-вульфы" снизу, а "мессеры" - сверху. Подбит один "Ил-2", майор Тормозов и лейтенант Пантюхов в бою с четырьмя "Ме-109" сбили по одному самолету. Летчики информируют, что некоторые группы штурмовиков не все сразу уходят от цели, а это ведет к распылению сил истребителей сопровождения. Штурмовики не всегда учитывают запас горючего на "яках".
Командир полка приказал построить летный состав. На основании своих наблюдений и доклада начальника штаба майор Логвинов дал летчикам несколько советов о том, как лучше действовать в различных условиях боевой обстановки. Детальный анализ первых полетов решили провести вечером: подходило время для очередного вылета.
Напряженные бои длились целую неделю. Летчики гвардейского полка, прикрывая войска и сопровождая бомбардировщики и штурмовики, совершили за это время сотни вылетов. Лишь очень низкая облачность и метель иной раз мешали им подняться в воздух. Именно такой была погода 22 января. Узнать, какова горизонтальная и вертикальная видимость над линией фронта, командир дивизии полковник В.М.Забалуев предложил майору Логвинову. Ведомым к нему попросился штурман полка майор Тормозов.
- Ну что же, полетим, - согласился Логвинов. Летчики полка собрались у радиоприемника и с нетерпением ждали, что передадут командир и штурман.
- Облачность сто метров, видимость километр, - сообщал Логвинов с маршрута... - Облачность сто пятьдесят метров, видимость два километра.
После небольшой паузы в репродукторе снова зазвучал голос командира:
- Погода в районе цели: облачность триста метров, видимость до трех километров. Дымка. Группе Молодчинина по готовности вылет...
- Ну, прав я, что слетаем сегодня? Я ленинградскую погоду знаю: вырос здесь!.. - торжествующе говорил Молодчинин друзьям.
Через несколько минут тишину над аэродромом разорвал рев моторов. Это летчики группы Молодчинина готовились к старту. После взлета группа Молодчинина взяла курс на район встречи со своими "подопечными" бомбардировщиками. По возвращении с задания, которое, кстати сказать, было выполнено без потерь и точно в указанный срок, Молодчинина и его друзей поразило известие: в неравном воздушном бою погибли командир и штурман полка.
К очередным вылетам готовились молча. Боль тяжелой утраты сжимала сердца. Трижды уходили в этот день эскадрильи в воздух, настойчиво искали врага. За гибель майоров Логвинова и Тормозова фашисты заплатили пятью своими самолетами. Их уничтожили летчики Молодчинин, Сенченко, Полеоха, Ищенко и Московенко. На следующий день старший лейтенант Ищенко сбил еще один "мессершмитт", лейтенант Клименко подбил другой, а в день похорон Логвинова и Тормозова сбили по самолету Лаухин, Сенченко, Ганин и Таравков.
Особенно успешно провели гвардейцы бой с большой группой фашистских самолетов днем 27 января. Пятерка истребителей, пилотируемых Молодчининым, Лаухиным, Ганиным, Полеохой и Сенченко, летела к линии фронта. Видимость была отличная. По небу медленно плыли небольшие кучевые облака. Ярко светило солнце. Именно в сторону солнца особенно внимательно вглядывались летчики: фашисты умели довольно искусно использовать ослепительный солнечный свет во время внезапных атак. И на этот раз 15 вражеских самолетов пытались нанести гвардейцам удар именно со стороны солнца, думая поставить наших летчиков в положение ослепленных. Однако ведущий - старший лейтенант Молодчинин вовремя заметил врага и разгадал его замысел. Осмотрительность и непрерывная бдительность гвардейцев позволили им занять лучшее исходное положение для атаки. "Заговорили" пушки и пулеметы. Как-то само собой образовались три очага боя. Четыре "Ме-109" взяли в полукольцо самолет старшего лейтенанта Ганина. Фашисты были уверены в победе. Но враг просчитался. Резким маневром Ганин ловко увел свой "як" из-под огня и, сблизившись с крайним "мессершмиттом", поджег его. В этот момент другому "мессершмитту" удалось занять выгодную позицию для стрельбы по истребителю Ганина. И плохо было бы старшему лейтенанту, не подоспей своевременно на выручку Александр Лаухин. Он мгновенно атаковал увлекшегося гитлеровца и с близкой дистанции сбил его. Прикрывая друг друга, Лаухин и Ганин поспешили на помощь Полеохе, которого атаковали два "ФВ-190". Одного из них Лаухину удалось сбить сразу. Воодушевленный поддержкой товарищей и уверенный, что теперь на него сзади никто внезапно не нападет, Полеоха догнал "мессершмитт" и длинной очередью зажег его. Минуту спустя Молодчинин сбил еще один самолет противника. Остальные вражеские самолеты круто повернули назад, за линию фронта. Так в двадцатиминутном бою пять летчиков-гвардейцев сбили пять вражеских самолетов, не потеряв ни одного.