Дяченко Марина и Сергей. Хозяин колодцев

   — Мне пора, Юстин. В прошлый раз, когда я опоздала, мне такое было... Лучше сейчас уйти, а то вон туча ползет, смотри!
   И Юстин поддался на детскую уловку. Глянул туда, куда указывала Анита, а когда обернулся снова — рядом с ним уже никого не было.
   Вообще никого. Только куры.
   На цепи скулил Огонек.
   x x x
   Дед вернулся на другой день. Едва посмотрев в его здоровый глаз, Юстин понял, что новости плохие.
   — Худо с торговлей?
   — Какая уж торговля! — Дед стоял, привалившись к стене, и безучастно смотрел, как Юстин распрягает лошадь. — Пришли наездники — быть беде, помнишь мои слова?
   — Что случилось-то? — Юстин старался говорить как можно небрежнее, в то время как руки почему-то начинали дрожать. Лошадь, которую дед обычно щадил, теперь чувствовала себя плохо: мокрая, заморенная, со следами батога на спине.
   Ее немилосердно погоняли.
   — Наш-то войну затеял, — проговорил дед глухо.
   Юстин не стал переспрашивать. "Наш" — означало "князь".
   — Войну, — продолжал дед с отвращением. — Жди рекрутского набора!
   В голосе его звучал ужас, который не удавалось скрыть.
   x x x
   — Что ты делаешь? — спросила Анита.
   Юстин с трудом разогнул спину. Посмотрел вверх; увидел щегольские кожаные туфли, ноги, стоящие в траве у свежевырытой ямы, так близко к краю, что осыпались черно-рыжие комья.
   — Что ты делаешь? — повторила Анита обеспокоено. — Это что, могила? Кто-то умер?
   — Это моя могила, — сказал Юстин нехотя.
   — Что?!
   Прежде чем он успел возразить, она легко спрыгнула к нему, на дно ямы, в глину.
   — Что? Ты что, Юстин?
   Ему захотелось успокоить ее. Потому что она действительно испугалась не на шутку.
   — Рекрутский набор, — объяснил он мягко. — Приедут вербовщики, а дед им мою могилу покажет. Нет, — он улыбнулся, — пустую. Но могилу надо соорудить по всем правилам, чтобы вербовщики поверили.
   Анита нахмурилась. Посмотрела вниз, на грязную лопату в Юстиновых руках; подняла взгляд:
   — Рекрутский...
   — Рекрутский набор, — со вздохом повторил Юстин.
   Анита без слов попыталась выбраться из ямы, но влажная земля проминалась под носками туфель, и ноги соскальзывали, оставляя борозды на стенке Юстиновой могилы. Он помог ей; под светлым платьем, сшитым из очень тонкой, очень мягкой материи, напрягалось теплое тугое тело, и когда Анита выбралась наконец наверх, Юстину стало жаль, что дозволенное прикосновение закончилось.
   Потом он увидел, что на светлом платье остался след его грязных ладоней. Ему сделалось неловко.
   — Я тебя запачкал...
   — Ерунда, — Анита села на траву.
   Юстин выбрался следом — чумазый, потный, смущенный. Молча сел рядом; Анита обвела на земле круг — и сразу же заговорила:
   — Рекрутский набор — это в солдаты?
   — Да. Наш затеял войну... Снова. Наш князь.
   Анита свела брови. Выпятила нижнюю губу:
   — Что-то я слышала... Ты думаешь, вербовщики поверят?
   Юстин пожал плечами:
   — Надеюсь... Вот живи мы с дедом в поселке или на хуторе — тогда некуда было бы деваться, только в леса уходить... А так — может быть, и поверят. Ты же им не скажешь? — спохватился он вдруг.
   Анита обиделась. Юстин смутился снова:
   — Ты... это...
   Она сидела рядом, и на платье ее ясно виднелись следы его ладоней. Юстин потер руки одна о другую; ладони помнили прикосновение и не хотели забывать. Разозлившись, он несколько раз громко хлопнул в ладоши — чтобы хоть болью прогнать воспоминание.
   — Ты кому хлопаешь? — улыбнулась Анита, и Юстин понял, что она не сердится.
   — Я глупость брякнул, — признался он честно. — Тебе платье... замазал. Дома ругаться не будут?
   Анита покачала головой:
   — Не заметят. Я ведь иногда, если из дома переношусь и место перепутаю, так в ручей падаю или в болото... И такая домой возвращаюсь — ну просто хоть к лешему в дупло!
   — "Переношусь" — это когда в стеклышко смотришь?
   — Ага...
   — А как ты к нам в сад попала? В самый первый раз?
   Анита смутилась:
   — Ну... Мне тогда черешен захотелось. И я загадала такое место, где уже созрели черешни...
   Юстин засмеялся, а Анита взглянула на небо. Солнце то пряталось за неширокие ленты облаков, то выныривало снова, однако Анита смотрела не на солнце; черная туча, не похожая на прочие облака, обозначилась на востоке и быстро приближалась, захватывая все небо, растягиваясь частой сеткой.
   Вороны.
   Юстин разинул рот. С того самого дня, как в саду побывали наездники, он не видел ни одной птицы; теперь вороны летели тысячами, будто на чей-то зов, закрыли собой все небо — ни края, ни конца молчаливой стае не было и не предвиделось.
   — Вот оно, — тихо сказала Анита. — Быть войне.
   Юстин обхватил плечи выпачканными в земле руками:
   — Добычу чуют...
   Дед рассказывал, как его самого когда-то забрали в рекруты — еще при батюшке нынешнего князя. Немного, впрочем, рассказывал; больше говорили слепой глаз, шрамы на лице и следы палки на спине.
   И ненависть к воронам.
   — Чуют, — мрачно подтвердила Анита.
   И оба посмотрели на почти полностью готовую могилу.
   — Вашего князя Краснобровым зовут?
   Вороны все летели и летели.
   — Да... — не сводя глаз с могилы, пробормотал Юстин.
   — "Краснобровому вечно тесно в отцовых границах", — сообщила Анита, будто повторяя чьи-то слова. — "Но на этот раз заварушка закончится не так, как ему хотелось бы".
   — Что? — удивился Юстин. Вороны все летели и летели.
   — Хочешь, я предупрежу тебя, когда вербовщики в вашу сторону двинут? — просто спросила Анита.
   Юстин захлебнулся:
   — А ты... Ты можешь?
   — Попробую, — Анита нахмурилась. — Слушай, небо затягивает: мне пора. Отвернись.
   — Погоди, — быстро проговорил Юстин. — Ты в следующий раз... когда?
   — Попробую поскорее, — деловито пообещала Анита. — Ну, отвернись, давай!
   И Юстин покорно отвел глаза — как будто Анита собралась купаться.
   Вороны все летели, но девушки рядом уже не было; Юстин тщательно затер нарисованный на земле круг.
   x x x
   — Непростая у тебя подружка, — сказал дед.
   Юстин помрачнел.
   — Но она — не нечисть, — продолжал дед серьезно. — Я ее следы волчьим порошком посыпал — и хоть бы что. Человек, значит.