– Вы не ошибаетесь? Вам действительно этого хочется?
Его слова ее бесят. Она извивается, как гадюка в руках.
– Не надо лишних вопросов! Ты имеешь от меня достаточно денег!
Они болтаются на трехсотметровой высоте между небом и рекой. Более неподходящего места для спора трудно придумать.
– Мне просто вас жалко, – говорит он и думает: «Все правильно, шестьсот долларов надо отработать».
Она пристегивает к обвязке «восьмерку» – титановую петлю для спуска. Гера видит, что она нервничает и торопится.
– Как ею пользоваться?
– Проденьте веревку через кольцо… Да не спешите же вы!..
Она довольно неуклюже спускается на метр и снова поднимается под «балкон». Он со смутной тревогой бросает взгляд на перила площадки обозрения. Причина ее странного поведения – в площадке, в этом «пятачке», в этой бетонной плеши на вершине горы. Но что она могла там увидеть? На площадке никого, только обрывки тряпок, привязанные к шпилю, полощутся на ветру.
Он начинает готовить страховку для спуска. Лена будет скользить по одной веревке, он – по другой. Пока вяжет узлы, Лена стаскивает с себя рюкзак. Наверное, хочет пить. Для устойчивости она широко расставляет ноги. Веревка натягивается струной и мешает ей. Она торопится и едва не выпускает из рук рюкзак.
– У меня есть вода! – стараясь успокоить ее, говорит Гера. – Хотите попить?
Лена не отвечает. Она занята рюкзаком, она с головой погрузилась в свою странность и чудачество. Пусть пока болтается, а он не может спуститься, не поднявшись на вершину. Это обязательный ритуал – ступить на площадку и коснуться рукой шпиля. Он верит в магическую силу этого ритуала и совершает его каждый раз, штурмуя Истукан. Может быть, потому до сих пор и не было серьезных срывов и несчастных случаев?
Неторопливо, смакуя последние метры, он поднимается на «балкон». Дотягивается до крюка, вбитого в «потолок», навешивает на него стремя. Затем поднимает ногу выше головы, просовывает ее в петлю. Сколько раз проделывал этот фокус, но до конца побороть страх так и не научился. Пропасть притягивает. Кажется, что тело наливается тяжестью, а скала начинает качаться, вибрировать… Вот он уже прилип к «потолку» – ноги в стремени, руки судорожно цепляются за малейшие трещины. Теперь все внимание на правую руку. Он должен перекинуть ее на край «балкона», где есть маленький, отшлифованный пальцами скалолазов выступ. Перекинуть одним молниеносным и точным движением…
Он делает глубокий вдох, смотрит на свои белые от магнезии пальцы, со сдавленным криком разжимает их и выкидывает руку вперед. Какое-то мгновение он летит в прыжке под «потолком» и наконец хватается за спасительный выступ.
Он висит над пропастью на вытянутых руках, держась за край «балкона». Остается сущий пустяк. Подтянуться, закинуть ногу на карниз, а затем уже выбраться самому. А с «балкона» до площадки обозрения можно идти без помощи рук, как по ступеням.
– Лена! – зовет он, не видя женщины, но желая, чтобы она вволю полюбовалась его искусством. – У вас все в порядке?
Он наслаждается этим мгновением. Тело сильное, разогретое, послушное, оно подчиняется, оно кажется невесомым, неподвластным земному притяжению. Бездна манит, пустота под ногами насыщает кровь адреналином. Он не спешит. Все самое сложное позади, но клиенты этого знать не могут, и можно подурачиться, поиграть на их нервах. Он, висящий на руках на трехсотметровой высоте, производит сильное впечатление даже на самых толстокожих бегемотов, а девчонки просто визжат от страха… Но что это? Шуршание гравия! Частые шаги, тяжелое дыхание. Где-то рядом человек…
Он задирает голову кверху. Над перилами площадки обозрения мелькает что-то красное. Это невысокий темноволосый человек с усами, в светлых спортивных шортах и красной футболке. Человек смотрит куда-то вдаль, где море сливается с небом, и энергично разводит в стороны руки. У него неплохие бицепсы. На стальной цепочке, которая петлей сдавливает его шею, висят два ключа и небольшая плоская пластинка, напоминающая миниатюрную кредитную карточку. Человек не видит Геру и делает свою гимнастику с одухотворенным выражением на лице, словно медитирует.
Надо полагать, Истукан своим присутствием осчастливил какой-то любитель оздоровительного бега. Ничего удивительного, вокруг разбросано много дач и санаториев. Надо отдать должное выносливости этого мужика. Бегом на Истукан – это задача не для новичков. И губа у него не дура, место для зарядки выбрал восхитительное, а в столь ранний час ни на площадке, ни на стене обычно никого нет, никто не помешает.
Гере не хочется выдавать себя и привлекать внимание незнакомца. Он испытывает такое чувство, словно нечаянно натыкается на парочку, занимающуюся любовью в укромном месте. Воспитанный человек немедленно развернется и тихо-тихо уйдет, чтобы не подумали, будто он подсматривает.
Гера пытается поймать ногой стремя, чтобы на нем переждать под «балконом», как вдруг по его ушам бьет звонкий щелчок и, меняясь в тембре, с шипением проваливается в пропасть. Гера машинально вскидывает голову и, леденея от ужаса, видит, как человек в красной майке медленно переваливается через ограждение и, растопырив руки, летит вниз. С отвратительным стуком его голова ударяется о «балкон» и брызжет клубничными мозгами во все стороны. Вращаясь, тело еще несколько секунд падает вдоль стены. Превратившись в красную точку, оно наконец падает в реку.
До боли вывернув шею, Гера пытается взглянуть на Лену. Он видит ее. Это похоже на дурной сон. Она, по-прежнему упираясь ногами в стену, вскидывает тонкую, изящную, сверкающую полированной сталью винтовку с оптическим прицелом и направляет ствол в него. Откуда у нее винтовка? Все, он пропал… Она убьет его… Надо бежать!.. Но куда?! Как?!.
Цокая, сверху все еще прыгают камни, вращаются, с вертолетным рокотом пролетают рядом с его лицом. Лена заглядывает одним глазом в оптический прицел. Он каменеет. За что?.. Почему он должен умереть?.. Почему его все оставили наедине с сумасшедшей убийцей?..
Она медленно давит на курок. Он разжимает пальцы. Они делают это одновременно.
Глава 2
1
2
Его слова ее бесят. Она извивается, как гадюка в руках.
– Не надо лишних вопросов! Ты имеешь от меня достаточно денег!
Они болтаются на трехсотметровой высоте между небом и рекой. Более неподходящего места для спора трудно придумать.
– Мне просто вас жалко, – говорит он и думает: «Все правильно, шестьсот долларов надо отработать».
Она пристегивает к обвязке «восьмерку» – титановую петлю для спуска. Гера видит, что она нервничает и торопится.
– Как ею пользоваться?
– Проденьте веревку через кольцо… Да не спешите же вы!..
Она довольно неуклюже спускается на метр и снова поднимается под «балкон». Он со смутной тревогой бросает взгляд на перила площадки обозрения. Причина ее странного поведения – в площадке, в этом «пятачке», в этой бетонной плеши на вершине горы. Но что она могла там увидеть? На площадке никого, только обрывки тряпок, привязанные к шпилю, полощутся на ветру.
Он начинает готовить страховку для спуска. Лена будет скользить по одной веревке, он – по другой. Пока вяжет узлы, Лена стаскивает с себя рюкзак. Наверное, хочет пить. Для устойчивости она широко расставляет ноги. Веревка натягивается струной и мешает ей. Она торопится и едва не выпускает из рук рюкзак.
– У меня есть вода! – стараясь успокоить ее, говорит Гера. – Хотите попить?
Лена не отвечает. Она занята рюкзаком, она с головой погрузилась в свою странность и чудачество. Пусть пока болтается, а он не может спуститься, не поднявшись на вершину. Это обязательный ритуал – ступить на площадку и коснуться рукой шпиля. Он верит в магическую силу этого ритуала и совершает его каждый раз, штурмуя Истукан. Может быть, потому до сих пор и не было серьезных срывов и несчастных случаев?
Неторопливо, смакуя последние метры, он поднимается на «балкон». Дотягивается до крюка, вбитого в «потолок», навешивает на него стремя. Затем поднимает ногу выше головы, просовывает ее в петлю. Сколько раз проделывал этот фокус, но до конца побороть страх так и не научился. Пропасть притягивает. Кажется, что тело наливается тяжестью, а скала начинает качаться, вибрировать… Вот он уже прилип к «потолку» – ноги в стремени, руки судорожно цепляются за малейшие трещины. Теперь все внимание на правую руку. Он должен перекинуть ее на край «балкона», где есть маленький, отшлифованный пальцами скалолазов выступ. Перекинуть одним молниеносным и точным движением…
Он делает глубокий вдох, смотрит на свои белые от магнезии пальцы, со сдавленным криком разжимает их и выкидывает руку вперед. Какое-то мгновение он летит в прыжке под «потолком» и наконец хватается за спасительный выступ.
Он висит над пропастью на вытянутых руках, держась за край «балкона». Остается сущий пустяк. Подтянуться, закинуть ногу на карниз, а затем уже выбраться самому. А с «балкона» до площадки обозрения можно идти без помощи рук, как по ступеням.
– Лена! – зовет он, не видя женщины, но желая, чтобы она вволю полюбовалась его искусством. – У вас все в порядке?
Он наслаждается этим мгновением. Тело сильное, разогретое, послушное, оно подчиняется, оно кажется невесомым, неподвластным земному притяжению. Бездна манит, пустота под ногами насыщает кровь адреналином. Он не спешит. Все самое сложное позади, но клиенты этого знать не могут, и можно подурачиться, поиграть на их нервах. Он, висящий на руках на трехсотметровой высоте, производит сильное впечатление даже на самых толстокожих бегемотов, а девчонки просто визжат от страха… Но что это? Шуршание гравия! Частые шаги, тяжелое дыхание. Где-то рядом человек…
Он задирает голову кверху. Над перилами площадки обозрения мелькает что-то красное. Это невысокий темноволосый человек с усами, в светлых спортивных шортах и красной футболке. Человек смотрит куда-то вдаль, где море сливается с небом, и энергично разводит в стороны руки. У него неплохие бицепсы. На стальной цепочке, которая петлей сдавливает его шею, висят два ключа и небольшая плоская пластинка, напоминающая миниатюрную кредитную карточку. Человек не видит Геру и делает свою гимнастику с одухотворенным выражением на лице, словно медитирует.
Надо полагать, Истукан своим присутствием осчастливил какой-то любитель оздоровительного бега. Ничего удивительного, вокруг разбросано много дач и санаториев. Надо отдать должное выносливости этого мужика. Бегом на Истукан – это задача не для новичков. И губа у него не дура, место для зарядки выбрал восхитительное, а в столь ранний час ни на площадке, ни на стене обычно никого нет, никто не помешает.
Гере не хочется выдавать себя и привлекать внимание незнакомца. Он испытывает такое чувство, словно нечаянно натыкается на парочку, занимающуюся любовью в укромном месте. Воспитанный человек немедленно развернется и тихо-тихо уйдет, чтобы не подумали, будто он подсматривает.
Гера пытается поймать ногой стремя, чтобы на нем переждать под «балконом», как вдруг по его ушам бьет звонкий щелчок и, меняясь в тембре, с шипением проваливается в пропасть. Гера машинально вскидывает голову и, леденея от ужаса, видит, как человек в красной майке медленно переваливается через ограждение и, растопырив руки, летит вниз. С отвратительным стуком его голова ударяется о «балкон» и брызжет клубничными мозгами во все стороны. Вращаясь, тело еще несколько секунд падает вдоль стены. Превратившись в красную точку, оно наконец падает в реку.
До боли вывернув шею, Гера пытается взглянуть на Лену. Он видит ее. Это похоже на дурной сон. Она, по-прежнему упираясь ногами в стену, вскидывает тонкую, изящную, сверкающую полированной сталью винтовку с оптическим прицелом и направляет ствол в него. Откуда у нее винтовка? Все, он пропал… Она убьет его… Надо бежать!.. Но куда?! Как?!.
Цокая, сверху все еще прыгают камни, вращаются, с вертолетным рокотом пролетают рядом с его лицом. Лена заглядывает одним глазом в оптический прицел. Он каменеет. За что?.. Почему он должен умереть?.. Почему его все оставили наедине с сумасшедшей убийцей?..
Она медленно давит на курок. Он разжимает пальцы. Они делают это одновременно.
Глава 2
1
Он уже падал, и тело впитывало пустоту, окружающую его, как губка воду. Казалось, скала со свистом и воем рвется вверх, тараня своим гранитным клыком небо. Секунда – и веревка, к которой он был привязан, натянулась, его с силой тряхнуло и ударило о стену. Колени чиркнули по ней, как по гигантскому наждачному камню. Обожгло острой болью.
Жив?.. Неужели жив? Что же она вытворяет? Убийца! Она выстрелила в человека, и тот свалился с площадки… Это было на самом деле или только привиделось ему?..
Разрывая воздух, прогремел еще один выстрел. Гера болтался на веревке, как марионетка, тщетно пытаясь оттолкнуться о воздух, чтобы прижаться телом к скале.
– Не стреляй… Помогите! – заорал он дурным голосом, когда поднял голову и увидел над собой тугие ягодицы Лены, обтянутые спортивными брюками. Она все так же упиралась ногами в стену, только развернула плечи и опустила ствол винтовки.
Он отпустил пучок пожухлой травы, вырываясь из горячих объятий скалы. Вниз! Вниз! Как можно быстрее! На скорости, граничащей с безумством, как может только он, скалолаз.
Очередная пуля, выбив из камня крошку, с визгом ушла рикошетом. Гера молил стену раздвинуть свои базальтовые плиты и впустить его в свое нутро. Убьет ведь! Еще один выстрел… Ему не жить…
Карабин, который связывал его с веревкой, заклинило. Гера не мог надавить на защелку. Не сразу дошло, что он впопыхах забыл отвинтить муфту.
Лена сделала несколько шагов в сторону, чтобы лучше его видеть. Развернула плечи, но теперь ей было неудобно целиться, и она согнулась, будто собиралась выполнить акробатический трюк, пропустила руки с винтовкой между ног. Он видел только ее задницу и спокойное лицо. Задницу, лицо и черный глазок ствола…
Наконец-то петля срывается с карабина! Свободен! Обдирая руки и колени, он побежал вниз. Где мог, вставал на ноги, делал огромные прыжки, потом снова падал, летел, скользил, катился, цепляясь за стволы сосен и пучки травы. Вместе с ним вниз сыпались камни и высохшие корни. Он уже не слышал выстрелов. Может быть, эта ненормальная перестала стрелять? Расстояние уже настолько велико, что в него невозможно попасть! Никто, ни один человек на свете не смог бы его догнать, и она отстала, безнадежно отстала!
Еще никогда в жизни он не спускался с Истукана с такой скоростью. Шорты и майка изорвались в клочья, оцарапанные ноги и руки кровоточили… Она сумасшедшая, она больная! Она нарочно затащила наверх винтовку, чтобы пристрелить кого-нибудь на горе. Надо было сразу догадаться, что она пациент психдиспансера!
Вместе с камнями и древесным мусором он вывалился к подножию горы, на узкий берег реки. И лишь когда оказался в зарослях кустов, позволил себе остановиться и обернуться.
Гора казалась безжизненной. Над серой стеной дрожал раскаленный воздух. Где-то на умопомрачительной высоте парила чайка, отбрасывая стремительную тень на стену. Все плыло и двоилось у него в глазах.
– Идиотка! – вслух выругался он, сплюнул тягучей слюной и, прихрамывая, пошел к велосипеду.
Он мчался в отряд как на велогонке и поминутно оглядывался. У него уже начала болеть шея, а он все оборачивался, холодея всякий раз, когда обгонял автомобиль. Вот так приключение! Вот что значит дармовые деньги… Нет, она не больная, а даже очень хорошо соображающая баба. Ей надо было убить того усатого мужика в красной майке, и она подобралась к нему со стороны пропасти. Мужик, даже если он опасался наемных убийц, предвидеть не мог, что в него могут выстрелить из пропасти. А потом она попыталась убить Геру. Естественно, свидетеля положено убирать. Все по уму, все продумано. Выходит, Гере «посчастливилось» своими глазами увидеть киллера за работой и остаться живым… Надолго ли? Надо исчезнуть. Раствориться на побережье. А еще лучше – уйти в горы… Или лучше сообщить в милицию?
– Это что за чучело?! – ахнул Славка, когда Гера вместе с облаком пыли вкатился в калитку. – Ты что, свалился с Истукана? Почему такой рваный?
– Дай воды, – хрипло попросил Гера, озираясь по сторонам. – Меня никто не спрашивал?
– Двое с носилками и один с топором.
– Самое смешное, что я готов тебе поверить. Тащи воды!
Гера быстро прошел мимо остывшего очага, поставил велосипед у крыльца своего флигеля, но тотчас передумал и завел его под рубероидный навес, где был оборудован дровник. Здесь велосипед не так бросался в глаза.
Надо уносить ноги! И чем быстрее, тем лучше. Если Микитович у себя, Гера немедленно попросит отпуск. Немедленно…
Закрывшись во флигеле, он стащил с себя рваные шорты, майку, завернул тряпье в газету и связал бечевкой. Зашел Славка, по своему обыкновению открыв дверь ногой. Сквозняк надул тюль пузырем и приподнял его. В сумрачную комнату брызнул дневной свет. Гера почувствовал себя на освещенной прожекторами сцене, перед тысячами зрителей.
– Дверь закрой! – не разжимая зубов, процедил он и сам кинулся к двери. Плотно прикрыл ее, сдвинул край шторки и посмотрел на двор. В шезлонгах млели два спасателя, потягивая из запотевших бутылок пиво. В тени дерева на корточках сидела Мира и пыталась закрыть на «молнию» пухлую сумку. И чего она туда насовала?
– Пей и не заставляй меня думать, что ты граф Монте-Кристо, сбежавший из тюрьмы, – сказал Славка, протягивая кружку.
Гера сделал несколько жадных глотков и только потом почувствовал, как обожгло горло. Он с подозрением посмотрел в кружку.
– Что это?
– Сие есть кровь моя… Да что с тобой, Гера? Не узнаешь свой любимый портвайн виз спрайт?
– Я же просил воды!
– Вода тебе не поможет. У тебя глаза из орбит вылезли и лицо побелело.
– Хорошо, что еще не позеленело… Сядь, я сейчас расскажу тебе такое, что у тебя самого глаза из орбит вылезут. Да еще запрыгают по полу, как лягушки.
– Весьма и весьма интригующе, – признал Славка. – Попробую отгадать с первой попытки: ты уронил со стены клиента.
– Лучше бы я это сделал! Но вся беда в том, что это он меня уронил! – со странным удовольствием поправил Гера. – Да еще несколько раз выстрелил вдогон.
Он выдержал паузу. Ему надоело смотреть на жизнерадостное и насмешливое лицо Славки. Гера чувствовал себя одиноким в своем страхе и хотел, чтобы кто-нибудь побывал в его шкуре.
– Ну и… – Славка попытался вывести его из оцепенения.
– Во-первых, возьми этот сверток и сожги его в костре, – сказал Гера, кидая на койку пакет с рваными шортами и майкой. – А во-вторых, принеси мне ножницы, пену для бритья и станок. И я тебе расскажу обо всем по порядку.
Он закрыл дверь за Славкой на шпингалет. Конечно же, этому лоботрясу и бабнику покажется, что Гера раздувает из мухи слона. Станет успокаивать, блистать остроумием и иронизировать. Естественно, не в него же стреляли! Еще неизвестно, как Славка повел бы себя на месте Геры… В общем, так. Эту паучью самку надо сдать милиции. Бежать от нее и стыдно, и малополезно. Но что же надеть? Что-нибудь неброское, меняющее имидж. Какие-нибудь дурацкие серые брючки с сандалиями на красные носки и белую кепку с изображением Волка из «Ну, погоди!»…
Славка принес все, что было нужно, и опять сел на койку. Гера встал перед осколком зеркала и принялся кромсать ножницами свой чуб. Славка был озабочен поступком друга, но от комментариев воздержался. Изрядно изуродовав прическу, Гера стал размазывать по волосам пену.
– Побрей мне затылок, а то я не достану!
Славка встал с койки, взял станок, подошел к Гере и уставился на его пенящуюся голову. Гера увидел в зеркале его глаза. Вот теперь Славка созрел! Теперь он способен слушать молча.
Славка брил другу голову, а тот подробно рассказывал ему о том, что случилось сегодня утром на Истукане. Рука с бритвой замерла в тот момент, когда Гера дошел до того места, как на площадке обозрения появился человек в красной майке и как Лена выстрелила в него.
– А где она взяла винтовку?
– Вынула из своего рюкзака.
– Из рюкзака? А как она там уместилась?
– Не знаю! Может, была складной, может, надувной.
– И он упал вниз?
– Да, он перевалился через ограду. По-моему, он отжимался от нее, и как раз в этот момент она выстрелила… Осторожнее, ты отрежешь мне ухо!
– А у тебя, оказывается, ужасно кривой череп!
– Хорошо, что первым это заметил ты, а не патологоанатом.
– Не могу понять, почему она не убила тебя, – задумчиво произнес Славка, оценивающим взглядом осматривая гладкий затылок Геры.
– Ты так говоришь, словно сожалеешь об этом.
– Если бы ты имел дело с профессиональным киллером, то она бы не промахнулась.
– Я падал, понимаешь? Я порхал в свободном полете!
– А ты уверен, что это была женщина?
– Уверен, – ответил Гера, но не стал объяснять, на чем его уверенность зиждется. Славку неминуемо потянуло бы на злые шуточки, только скажи ему о том, как Лена снимала штаны, чтобы пописать. А ведь этот факт о многом говорил. Она уже на середине подъема относилась к нему как к покойнику, которого можно было не стыдиться.
– И что ты думаешь делать? – спросил Славка, протягивая Гере станок.
– Хочу убедиться, что она все еще болтается на скале.
– Зачем?
– Пока я буду ее пасти внизу, ты сгоняешь за милицией. – Гера перевел взгляд на Славку. – Ты ведь поможешь мне?
– А куда я денусь, несчастный? Ты только мне скажи: ты уверен, что эта Лена еще болтается?
– Если был бы уверен, то не брился бы наголо, – ответил Гера, ополаскивая станок в чашке с водой и осматривая себя в зеркале. Еще надо побрить виски. Может быть, и брови. Вот тогда получится то, что надо, – урод уродом.
– Не думаю, что она смогла выбраться на вершину без твоей помощи.
– А вершина ей не была нужна. Она намеревалась спуститься по стене.
– Ты в своем уме, убогий? На Истукан ни лестницу, ни лифт пока не провели.
– Я сам дал ей «восьмерку» и показал, как пользоваться!.. Все, готово!
Гера повернулся к Славке. По его глазам он понял, что своего добился. Славка кинул ему на лысину полотенце.
– Не могу на тебя смотреть без содрогания, – признался он. – Ты ли это, убогенький?
Гера тщательно вытер голову и принялся натягивать на себя старые брюки, в которых недавно олифил флигель… Лысая голова – это мелочь. Волосы отрастут, а вот дырка во лбу, если вдруг появится, уже не зарастет никогда.
Это была единственная мысль за последние часы, которая немного согрела его душу.
Жив?.. Неужели жив? Что же она вытворяет? Убийца! Она выстрелила в человека, и тот свалился с площадки… Это было на самом деле или только привиделось ему?..
Разрывая воздух, прогремел еще один выстрел. Гера болтался на веревке, как марионетка, тщетно пытаясь оттолкнуться о воздух, чтобы прижаться телом к скале.
– Не стреляй… Помогите! – заорал он дурным голосом, когда поднял голову и увидел над собой тугие ягодицы Лены, обтянутые спортивными брюками. Она все так же упиралась ногами в стену, только развернула плечи и опустила ствол винтовки.
Он отпустил пучок пожухлой травы, вырываясь из горячих объятий скалы. Вниз! Вниз! Как можно быстрее! На скорости, граничащей с безумством, как может только он, скалолаз.
Очередная пуля, выбив из камня крошку, с визгом ушла рикошетом. Гера молил стену раздвинуть свои базальтовые плиты и впустить его в свое нутро. Убьет ведь! Еще один выстрел… Ему не жить…
Карабин, который связывал его с веревкой, заклинило. Гера не мог надавить на защелку. Не сразу дошло, что он впопыхах забыл отвинтить муфту.
Лена сделала несколько шагов в сторону, чтобы лучше его видеть. Развернула плечи, но теперь ей было неудобно целиться, и она согнулась, будто собиралась выполнить акробатический трюк, пропустила руки с винтовкой между ног. Он видел только ее задницу и спокойное лицо. Задницу, лицо и черный глазок ствола…
Наконец-то петля срывается с карабина! Свободен! Обдирая руки и колени, он побежал вниз. Где мог, вставал на ноги, делал огромные прыжки, потом снова падал, летел, скользил, катился, цепляясь за стволы сосен и пучки травы. Вместе с ним вниз сыпались камни и высохшие корни. Он уже не слышал выстрелов. Может быть, эта ненормальная перестала стрелять? Расстояние уже настолько велико, что в него невозможно попасть! Никто, ни один человек на свете не смог бы его догнать, и она отстала, безнадежно отстала!
Еще никогда в жизни он не спускался с Истукана с такой скоростью. Шорты и майка изорвались в клочья, оцарапанные ноги и руки кровоточили… Она сумасшедшая, она больная! Она нарочно затащила наверх винтовку, чтобы пристрелить кого-нибудь на горе. Надо было сразу догадаться, что она пациент психдиспансера!
Вместе с камнями и древесным мусором он вывалился к подножию горы, на узкий берег реки. И лишь когда оказался в зарослях кустов, позволил себе остановиться и обернуться.
Гора казалась безжизненной. Над серой стеной дрожал раскаленный воздух. Где-то на умопомрачительной высоте парила чайка, отбрасывая стремительную тень на стену. Все плыло и двоилось у него в глазах.
– Идиотка! – вслух выругался он, сплюнул тягучей слюной и, прихрамывая, пошел к велосипеду.
Он мчался в отряд как на велогонке и поминутно оглядывался. У него уже начала болеть шея, а он все оборачивался, холодея всякий раз, когда обгонял автомобиль. Вот так приключение! Вот что значит дармовые деньги… Нет, она не больная, а даже очень хорошо соображающая баба. Ей надо было убить того усатого мужика в красной майке, и она подобралась к нему со стороны пропасти. Мужик, даже если он опасался наемных убийц, предвидеть не мог, что в него могут выстрелить из пропасти. А потом она попыталась убить Геру. Естественно, свидетеля положено убирать. Все по уму, все продумано. Выходит, Гере «посчастливилось» своими глазами увидеть киллера за работой и остаться живым… Надолго ли? Надо исчезнуть. Раствориться на побережье. А еще лучше – уйти в горы… Или лучше сообщить в милицию?
– Это что за чучело?! – ахнул Славка, когда Гера вместе с облаком пыли вкатился в калитку. – Ты что, свалился с Истукана? Почему такой рваный?
– Дай воды, – хрипло попросил Гера, озираясь по сторонам. – Меня никто не спрашивал?
– Двое с носилками и один с топором.
– Самое смешное, что я готов тебе поверить. Тащи воды!
Гера быстро прошел мимо остывшего очага, поставил велосипед у крыльца своего флигеля, но тотчас передумал и завел его под рубероидный навес, где был оборудован дровник. Здесь велосипед не так бросался в глаза.
Надо уносить ноги! И чем быстрее, тем лучше. Если Микитович у себя, Гера немедленно попросит отпуск. Немедленно…
Закрывшись во флигеле, он стащил с себя рваные шорты, майку, завернул тряпье в газету и связал бечевкой. Зашел Славка, по своему обыкновению открыв дверь ногой. Сквозняк надул тюль пузырем и приподнял его. В сумрачную комнату брызнул дневной свет. Гера почувствовал себя на освещенной прожекторами сцене, перед тысячами зрителей.
– Дверь закрой! – не разжимая зубов, процедил он и сам кинулся к двери. Плотно прикрыл ее, сдвинул край шторки и посмотрел на двор. В шезлонгах млели два спасателя, потягивая из запотевших бутылок пиво. В тени дерева на корточках сидела Мира и пыталась закрыть на «молнию» пухлую сумку. И чего она туда насовала?
– Пей и не заставляй меня думать, что ты граф Монте-Кристо, сбежавший из тюрьмы, – сказал Славка, протягивая кружку.
Гера сделал несколько жадных глотков и только потом почувствовал, как обожгло горло. Он с подозрением посмотрел в кружку.
– Что это?
– Сие есть кровь моя… Да что с тобой, Гера? Не узнаешь свой любимый портвайн виз спрайт?
– Я же просил воды!
– Вода тебе не поможет. У тебя глаза из орбит вылезли и лицо побелело.
– Хорошо, что еще не позеленело… Сядь, я сейчас расскажу тебе такое, что у тебя самого глаза из орбит вылезут. Да еще запрыгают по полу, как лягушки.
– Весьма и весьма интригующе, – признал Славка. – Попробую отгадать с первой попытки: ты уронил со стены клиента.
– Лучше бы я это сделал! Но вся беда в том, что это он меня уронил! – со странным удовольствием поправил Гера. – Да еще несколько раз выстрелил вдогон.
Он выдержал паузу. Ему надоело смотреть на жизнерадостное и насмешливое лицо Славки. Гера чувствовал себя одиноким в своем страхе и хотел, чтобы кто-нибудь побывал в его шкуре.
– Ну и… – Славка попытался вывести его из оцепенения.
– Во-первых, возьми этот сверток и сожги его в костре, – сказал Гера, кидая на койку пакет с рваными шортами и майкой. – А во-вторых, принеси мне ножницы, пену для бритья и станок. И я тебе расскажу обо всем по порядку.
Он закрыл дверь за Славкой на шпингалет. Конечно же, этому лоботрясу и бабнику покажется, что Гера раздувает из мухи слона. Станет успокаивать, блистать остроумием и иронизировать. Естественно, не в него же стреляли! Еще неизвестно, как Славка повел бы себя на месте Геры… В общем, так. Эту паучью самку надо сдать милиции. Бежать от нее и стыдно, и малополезно. Но что же надеть? Что-нибудь неброское, меняющее имидж. Какие-нибудь дурацкие серые брючки с сандалиями на красные носки и белую кепку с изображением Волка из «Ну, погоди!»…
Славка принес все, что было нужно, и опять сел на койку. Гера встал перед осколком зеркала и принялся кромсать ножницами свой чуб. Славка был озабочен поступком друга, но от комментариев воздержался. Изрядно изуродовав прическу, Гера стал размазывать по волосам пену.
– Побрей мне затылок, а то я не достану!
Славка встал с койки, взял станок, подошел к Гере и уставился на его пенящуюся голову. Гера увидел в зеркале его глаза. Вот теперь Славка созрел! Теперь он способен слушать молча.
Славка брил другу голову, а тот подробно рассказывал ему о том, что случилось сегодня утром на Истукане. Рука с бритвой замерла в тот момент, когда Гера дошел до того места, как на площадке обозрения появился человек в красной майке и как Лена выстрелила в него.
– А где она взяла винтовку?
– Вынула из своего рюкзака.
– Из рюкзака? А как она там уместилась?
– Не знаю! Может, была складной, может, надувной.
– И он упал вниз?
– Да, он перевалился через ограду. По-моему, он отжимался от нее, и как раз в этот момент она выстрелила… Осторожнее, ты отрежешь мне ухо!
– А у тебя, оказывается, ужасно кривой череп!
– Хорошо, что первым это заметил ты, а не патологоанатом.
– Не могу понять, почему она не убила тебя, – задумчиво произнес Славка, оценивающим взглядом осматривая гладкий затылок Геры.
– Ты так говоришь, словно сожалеешь об этом.
– Если бы ты имел дело с профессиональным киллером, то она бы не промахнулась.
– Я падал, понимаешь? Я порхал в свободном полете!
– А ты уверен, что это была женщина?
– Уверен, – ответил Гера, но не стал объяснять, на чем его уверенность зиждется. Славку неминуемо потянуло бы на злые шуточки, только скажи ему о том, как Лена снимала штаны, чтобы пописать. А ведь этот факт о многом говорил. Она уже на середине подъема относилась к нему как к покойнику, которого можно было не стыдиться.
– И что ты думаешь делать? – спросил Славка, протягивая Гере станок.
– Хочу убедиться, что она все еще болтается на скале.
– Зачем?
– Пока я буду ее пасти внизу, ты сгоняешь за милицией. – Гера перевел взгляд на Славку. – Ты ведь поможешь мне?
– А куда я денусь, несчастный? Ты только мне скажи: ты уверен, что эта Лена еще болтается?
– Если был бы уверен, то не брился бы наголо, – ответил Гера, ополаскивая станок в чашке с водой и осматривая себя в зеркале. Еще надо побрить виски. Может быть, и брови. Вот тогда получится то, что надо, – урод уродом.
– Не думаю, что она смогла выбраться на вершину без твоей помощи.
– А вершина ей не была нужна. Она намеревалась спуститься по стене.
– Ты в своем уме, убогий? На Истукан ни лестницу, ни лифт пока не провели.
– Я сам дал ей «восьмерку» и показал, как пользоваться!.. Все, готово!
Гера повернулся к Славке. По его глазам он понял, что своего добился. Славка кинул ему на лысину полотенце.
– Не могу на тебя смотреть без содрогания, – признался он. – Ты ли это, убогенький?
Гера тщательно вытер голову и принялся натягивать на себя старые брюки, в которых недавно олифил флигель… Лысая голова – это мелочь. Волосы отрастут, а вот дырка во лбу, если вдруг появится, уже не зарастет никогда.
Это была единственная мысль за последние часы, которая немного согрела его душу.
2
– Стоп! – сказал Славка, как только они вышли из калитки на улицу, и остановился. – Зачем нам тратиться на такси? Сейчас припашем Миру, пусть везет.
– На чем?
– Как на чем? На своем кабриолете!
– Так он же без карбюратора!
– Уже с карбюратором, – махнул рукой Славка и повернул назад. – Ребята утром нашли его под нашим забором. Может, у воришек совесть проснулась, и они подкинули его ночью… Установили, завели. Работает пукалка!
– Только, пожалуйста, не посвящай ее в наши дела, – на всякий случай предупредил Гера. Этих слов, впрочем, можно было и не говорить. Славка хоть и болтун, но все же знает, когда следует держать язык за зубами.
Они вернулись во двор. Мира продолжала упражняться с сумкой. Гера поймал ее скользящий взгляд, но девушка, кажется, его не узнала. Наверное, она собиралась уезжать. Станет капризничать, ссылаться на нехватку времени. Впрочем, она должник за бесплатный ночлег, пусть отрабатывает.
– Это… это ты?! – ужаснулась Мира, когда наконец узнала Геру, и раскрыла рот от неподдельного удивления. – Не может быть… Что с тобой?..
– Его делегировали на конкурс «Мистер Череп», – за друга ответил Славка. – Редчайший, между прочим, экземпляр. Обрати внимание на тупой угол между осью основания черепа и скосом лба. Месопотамийский феномен! Связующее звено между гомо хабилис и гомо эректус.
Девушка пялилась на Геру, словно он был инопланетным существом.
– А я думала… я думала, что ты на горе, – произнесла она. Взгляд ее цеплялся за лысину, но все время соскальзывал то на ободранные локти, то на исцарапанные ладони. Гере стало не по себе от ее взгляда, в котором слишком легко угадывался мистический страх.
Славка взял девушку под руку и по-свойски привлек ее к себе.
– Вот что, птичка, – сказал он ей заговорщицким шепотом. – Сейчас ты нас быстренько отвезешь к Истукану. Быстренько и незаметненько. Ибо претендент на звание «Череп Вселенной» забыл под горой свои носки.
Она растерянно кивала и все смотрела на Геру. Славка с вежливой настойчивостью подвел ее к «УАЗу». Девушка продолжала пялиться на изуродованного Геру. Так можно и шею себе свернуть! Подумаешь, лысого мужика не видела… Чувствуя, что неудержимо краснеет, Гера невольно потянулся руками к голове. Хотелось чем-нибудь прикрыться.
Когда вырулили на шоссе и помчались в сторону гор, Гера почувствовал, что голова мерзнет. И вообще, он испытывал новые и довольно странные ощущения. Казалось, что его скальпировали, мозги торчат наружу и мысли теперь видны всем. Он опять начал как бы невзначай касаться лысины пальцами – то погладит, то стряхнет что-то. Потом сцепил ладони в замок и завел их за затылок, изображая вольную и беззаботную позу. В конце концов не выдержал и стал пристраивать на голове носовой платок. Славка смотрел на него с пониманием.
Мира вела машину неплохо и, хотя «УАЗ» не отличался особой резвостью, один раз исхитрилась обогнать пассажирский автобус. Гера постоянно чувствовал ее взгляд, отраженный от зеркала заднего вида. И чего пялится? Невоспитанная какая-то! Лысый мужчина – это всего лишь признак индивидуальности и раскрепощенности. Он же не буравит ее своим взглядом только потому, что она не накрасила ресницы, а на верхней губе остался тонкий след от томатного сока!
Ветер растрепал ее длинные волосы, и голова девушки стала напоминать флотскую швабру в день большой приборки. От вчерашней болтливости не осталось и следа. Молчит, будто воды в рот набрала. Фокусы с яблоком не показывает, со Славкой не кокетничает, только дурными глазами на лысину через зеркало пялится. И без этого на душе муторно… Гера с нарастающим беспокойством смотрел на встречный транспорт – не мелькнет ли в окне какого-нибудь автомобиля скуластое лицо Лены. Разум твердил, что киллерша не сможет увидеть и тем более узнать его за короткое мгновение. К тому же она вряд ли когда-то видела Славку, значит, и он не может привлечь ее внимания. А Мира вообще случайный здесь человек.
«УАЗ» свернул на узкую грунтовку и въехал в ущелье. Гера втянул голову в плечи и нахмурился. Он мысленно спрашивал себя: не подставляет ли этих людей под прицел винтовки убийцы? Совесть, от которой, по мнению Славки, Гера когда-нибудь погибнет, разыгралась в паре с воображением. Он уже начал представлять окровавленного Славку на своих руках и рыдающую в истерике Миру… Но тут Славка хлопнул его по плечу и, ободряя, сказал:
– Не грусти, найдем мы твои носки!
Из-за поворота на них навалилась серая громада Истукана.
– Останови здесь, – попросил Гера.
Славка увязался за ним.
– Не лезь ты вперед меня! – отругал его Гера, когда они переходили через Мзымту по навесному мостику.
– Да нет там никого, – ответил Славка. Он не сводил глаз со стены и спотыкался.
Гера уже сам видел, что стена пуста. Они остановились в кустах, где он прятал велосипед. Рядом ревела река. С головокружительной высоты пикировали стервятники. Нагретый от стены воздух дрожал, как студень.
– Конечно, все это очень странно, – тихо произнес Славка после минутного молчания.
Гера понял: попав под гипнотическое влияние величественной природы, Славка вдруг усомнился в истинности его слов. Да Гера сам бы ни за что не поверил в киллершу и жуткий полет человека в красной майке, если бы все это не видел собственными глазами каких-нибудь три часа назад!
Они переглянулись.
– Я не сошел с ума, – произнес Гера. – Все было так, как я тебе рассказал. Видишь красное пятно на «балконе»?
– Вижу.
– Это мозги того несчастного.
– Очень напоминает обыкновенный красный гранит… А где этот… ну, несчастный?
– Упал в реку.
– Надо же, веревка осталась на стене, – бормотал Славка, задрав голову и прикрыв ладонью глаза. – Ты все-таки думаешь, что Лена смогла спуститься?
Гера снова почувствовал беспокойство и начал озираться по сторонам. Какая-то птица, действуя на нервы, вдруг заголосила рядом дурным голосом.
– Пойдем отсюда, – предложил он.
– Вот что я тебе скажу, – охотно поддержал его Славка и первым пошел через кусты к мосту. – Не знаю, кого и за что она убила, но она уже очень далеко отсюда. И ты ей нужен, как собаке пятая нога. Зря брился, кришнаит!
Видя, что его слова бьют в цель и Гере нечем возразить, Славка обнял друга за плечи и сказал:
– Допустим, твоя баба действительно стреляла в человека…
– Почему – допустим?! Не принимай меня за идиота!
– Все! Хорошо! – произнес Славка тоном миротворца, соглашаясь на все, лишь бы не будоражить Геру. – Ты в самом деле был свидетелем убийства человека. Верю. Киллерша хотела прикончить тебя, но промахнулась. Принимаю и это. Какая задача теперь перед ней стоит? Отвечаю: как можно быстрее и дальше унести ноги, замести за собой следы и обеспечить себе алиби. Чем быстрее она окажется за тысячу километров от этой скалы, тем ей лучше. Согласен со мной?
Гера слушал Славку, словно сладчайшую песню. Ему не хотелось прерывать это журчание ручья, и он молча кивнул, мысленно обозвав себя паникером. Славка прав. Чем Гера может навредить Лене? Только тем, что заявит в милицию и составит ее фоторобот. Это не бог весть что. Для нее это не самое страшное. Любая женщина с легкостью может изменить свою внешность. Наденет парик или перекрасит волосы, покроет лицо толстым слоем грима – и попробуй узнай. А вот если она начнет охотиться на него, то обязательно «засветится» и здорово навредит себе.
Славкин оптимизм успокоил Геру настолько, что он перестал озираться и принялся любоваться своей тенью, скользящей по песку чуть впереди. Нормальный у него череп, вполне круглый. Вот только уши кажутся слишком оттопыренными, это верно. Но это же не навсегда, волосы снова отрастут, через месяц у него будет вполне сносный «ежик». Говорят, если побрить голову, то волосы станут гуще. Заодно лысина загорит, а то сейчас на этот зеленый арбуз, наверное, смотреть страшно.
– На чем?
– Как на чем? На своем кабриолете!
– Так он же без карбюратора!
– Уже с карбюратором, – махнул рукой Славка и повернул назад. – Ребята утром нашли его под нашим забором. Может, у воришек совесть проснулась, и они подкинули его ночью… Установили, завели. Работает пукалка!
– Только, пожалуйста, не посвящай ее в наши дела, – на всякий случай предупредил Гера. Этих слов, впрочем, можно было и не говорить. Славка хоть и болтун, но все же знает, когда следует держать язык за зубами.
Они вернулись во двор. Мира продолжала упражняться с сумкой. Гера поймал ее скользящий взгляд, но девушка, кажется, его не узнала. Наверное, она собиралась уезжать. Станет капризничать, ссылаться на нехватку времени. Впрочем, она должник за бесплатный ночлег, пусть отрабатывает.
– Это… это ты?! – ужаснулась Мира, когда наконец узнала Геру, и раскрыла рот от неподдельного удивления. – Не может быть… Что с тобой?..
– Его делегировали на конкурс «Мистер Череп», – за друга ответил Славка. – Редчайший, между прочим, экземпляр. Обрати внимание на тупой угол между осью основания черепа и скосом лба. Месопотамийский феномен! Связующее звено между гомо хабилис и гомо эректус.
Девушка пялилась на Геру, словно он был инопланетным существом.
– А я думала… я думала, что ты на горе, – произнесла она. Взгляд ее цеплялся за лысину, но все время соскальзывал то на ободранные локти, то на исцарапанные ладони. Гере стало не по себе от ее взгляда, в котором слишком легко угадывался мистический страх.
Славка взял девушку под руку и по-свойски привлек ее к себе.
– Вот что, птичка, – сказал он ей заговорщицким шепотом. – Сейчас ты нас быстренько отвезешь к Истукану. Быстренько и незаметненько. Ибо претендент на звание «Череп Вселенной» забыл под горой свои носки.
Она растерянно кивала и все смотрела на Геру. Славка с вежливой настойчивостью подвел ее к «УАЗу». Девушка продолжала пялиться на изуродованного Геру. Так можно и шею себе свернуть! Подумаешь, лысого мужика не видела… Чувствуя, что неудержимо краснеет, Гера невольно потянулся руками к голове. Хотелось чем-нибудь прикрыться.
Когда вырулили на шоссе и помчались в сторону гор, Гера почувствовал, что голова мерзнет. И вообще, он испытывал новые и довольно странные ощущения. Казалось, что его скальпировали, мозги торчат наружу и мысли теперь видны всем. Он опять начал как бы невзначай касаться лысины пальцами – то погладит, то стряхнет что-то. Потом сцепил ладони в замок и завел их за затылок, изображая вольную и беззаботную позу. В конце концов не выдержал и стал пристраивать на голове носовой платок. Славка смотрел на него с пониманием.
Мира вела машину неплохо и, хотя «УАЗ» не отличался особой резвостью, один раз исхитрилась обогнать пассажирский автобус. Гера постоянно чувствовал ее взгляд, отраженный от зеркала заднего вида. И чего пялится? Невоспитанная какая-то! Лысый мужчина – это всего лишь признак индивидуальности и раскрепощенности. Он же не буравит ее своим взглядом только потому, что она не накрасила ресницы, а на верхней губе остался тонкий след от томатного сока!
Ветер растрепал ее длинные волосы, и голова девушки стала напоминать флотскую швабру в день большой приборки. От вчерашней болтливости не осталось и следа. Молчит, будто воды в рот набрала. Фокусы с яблоком не показывает, со Славкой не кокетничает, только дурными глазами на лысину через зеркало пялится. И без этого на душе муторно… Гера с нарастающим беспокойством смотрел на встречный транспорт – не мелькнет ли в окне какого-нибудь автомобиля скуластое лицо Лены. Разум твердил, что киллерша не сможет увидеть и тем более узнать его за короткое мгновение. К тому же она вряд ли когда-то видела Славку, значит, и он не может привлечь ее внимания. А Мира вообще случайный здесь человек.
«УАЗ» свернул на узкую грунтовку и въехал в ущелье. Гера втянул голову в плечи и нахмурился. Он мысленно спрашивал себя: не подставляет ли этих людей под прицел винтовки убийцы? Совесть, от которой, по мнению Славки, Гера когда-нибудь погибнет, разыгралась в паре с воображением. Он уже начал представлять окровавленного Славку на своих руках и рыдающую в истерике Миру… Но тут Славка хлопнул его по плечу и, ободряя, сказал:
– Не грусти, найдем мы твои носки!
Из-за поворота на них навалилась серая громада Истукана.
– Останови здесь, – попросил Гера.
Славка увязался за ним.
– Не лезь ты вперед меня! – отругал его Гера, когда они переходили через Мзымту по навесному мостику.
– Да нет там никого, – ответил Славка. Он не сводил глаз со стены и спотыкался.
Гера уже сам видел, что стена пуста. Они остановились в кустах, где он прятал велосипед. Рядом ревела река. С головокружительной высоты пикировали стервятники. Нагретый от стены воздух дрожал, как студень.
– Конечно, все это очень странно, – тихо произнес Славка после минутного молчания.
Гера понял: попав под гипнотическое влияние величественной природы, Славка вдруг усомнился в истинности его слов. Да Гера сам бы ни за что не поверил в киллершу и жуткий полет человека в красной майке, если бы все это не видел собственными глазами каких-нибудь три часа назад!
Они переглянулись.
– Я не сошел с ума, – произнес Гера. – Все было так, как я тебе рассказал. Видишь красное пятно на «балконе»?
– Вижу.
– Это мозги того несчастного.
– Очень напоминает обыкновенный красный гранит… А где этот… ну, несчастный?
– Упал в реку.
– Надо же, веревка осталась на стене, – бормотал Славка, задрав голову и прикрыв ладонью глаза. – Ты все-таки думаешь, что Лена смогла спуститься?
Гера снова почувствовал беспокойство и начал озираться по сторонам. Какая-то птица, действуя на нервы, вдруг заголосила рядом дурным голосом.
– Пойдем отсюда, – предложил он.
– Вот что я тебе скажу, – охотно поддержал его Славка и первым пошел через кусты к мосту. – Не знаю, кого и за что она убила, но она уже очень далеко отсюда. И ты ей нужен, как собаке пятая нога. Зря брился, кришнаит!
Видя, что его слова бьют в цель и Гере нечем возразить, Славка обнял друга за плечи и сказал:
– Допустим, твоя баба действительно стреляла в человека…
– Почему – допустим?! Не принимай меня за идиота!
– Все! Хорошо! – произнес Славка тоном миротворца, соглашаясь на все, лишь бы не будоражить Геру. – Ты в самом деле был свидетелем убийства человека. Верю. Киллерша хотела прикончить тебя, но промахнулась. Принимаю и это. Какая задача теперь перед ней стоит? Отвечаю: как можно быстрее и дальше унести ноги, замести за собой следы и обеспечить себе алиби. Чем быстрее она окажется за тысячу километров от этой скалы, тем ей лучше. Согласен со мной?
Гера слушал Славку, словно сладчайшую песню. Ему не хотелось прерывать это журчание ручья, и он молча кивнул, мысленно обозвав себя паникером. Славка прав. Чем Гера может навредить Лене? Только тем, что заявит в милицию и составит ее фоторобот. Это не бог весть что. Для нее это не самое страшное. Любая женщина с легкостью может изменить свою внешность. Наденет парик или перекрасит волосы, покроет лицо толстым слоем грима – и попробуй узнай. А вот если она начнет охотиться на него, то обязательно «засветится» и здорово навредит себе.
Славкин оптимизм успокоил Геру настолько, что он перестал озираться и принялся любоваться своей тенью, скользящей по песку чуть впереди. Нормальный у него череп, вполне круглый. Вот только уши кажутся слишком оттопыренными, это верно. Но это же не навсегда, волосы снова отрастут, через месяц у него будет вполне сносный «ежик». Говорят, если побрить голову, то волосы станут гуще. Заодно лысина загорит, а то сейчас на этот зеленый арбуз, наверное, смотреть страшно.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента