Дышев Сергей. Девочка на цепи

   – Пожалуйста! – махнула рукой Варвара.
   Кошкин и Савушкин прошли в комнату девушки. Тут не было показной «роскоши» мачехи: милые куколки, мягкие игрушки, акварельки на стене, безделушки, открытый учебник, компьютер. Заправленная постель. Подушечки… Девичья…
   – Ну, честное слово, она ушла утром, не попрощалась, даже не позавтракала, – взмолилась Варвара. – Ну, не знаю я, куда она пропала.
   Варвара подавила спазм, по ее щекам потекли слезы.
   – Да, мы сильно поругались. Маша не хотела, чтобы я прописывала Курбана. Но мне в жизни не на кого больше опереться. Я работаю кардиологом в районной больнице. После гибели Олега Машка на мою шею села, так и сидит до сих пор. – Для убедительности Варвара показала рукой.
   Савушкин уже не слушал.
   – Так… гражданин Алиев, собирайтесь, задерживаем вас в административном порядке. А вам, гражданка Шпонка, завтра к 15 часам прибыть в управление, в уголовный розыск. Со всеми документами.
   Савушкин повернулся к Кошкину.
   – Фотографию Лихолетовой возьмешь в паспортном столе, будем объявлять в федеральный розыск… А вам, гражданка Шпонка, даю ночь, чтобы вспомнить все подробности… той ночи!
   Савушкин и Кошкин увели Курбана. На лице Варвары – страх и смятение.

2-е число. Поздний вечер.

   Савушкин устало поднялся по лестнице родного дома, позвонил в квартиру. Дверь открыла жена. Никита коротко чмокнул ее.
   – Привет, Наташа.
   – Привет… – хмуро ответила, принюхалась, сморщилась, на лице – гамма чувств. – Да-а… Ну и вкусы у твоих женщин. Представляю, как они выглядят.
   Громко шлепая тапочками, будто замедленно аплодируя, приплыла теща.
   – Натик, ну зачем же ты… Ники, наверное, допрашивал особо опасную преступницу, которая пыталась удушить его своей парфюмерией.
   – Близко к истине, Матильда Жановна. Чувствуется жизненный опыт. Были применены отравляющие духи особого назначения.
   Наташа бросила ядовито:
   – Ты хоть бы душ после нее принял. Простыни там хоть чистые? А то можем выдать комплект…
   – А мы на панцирной сетке. Обожаем экстрим…
   Наташа не нашла, что ответить, а Никита в скорбной тишине прошел на кухню. На подоконнике на видном месте лежали книги – «Парапсихология» и какой-то детектив – новое увлечение Матильды Жановны. Никита сел за стол, положил рядом мобильный телефон, снял блюдце с тарелки: там покоятся сарделька и холодные макароны. Он рассеянно ткнул вилкой. Неожиданно телефон начал призывно мигать. Никита включил, увидел сообщение, адресат – «НАСТЯ». Никита торопливо прочитал: «Извини, действительно была занята. Не пропадай!»
   В кухню вошла теща, заглянула Никите через плечо.
   – Кто это, Ники?
   – Так, по работе.
   Савушкин убрал телефон.
   – Ники… – укоризненно начала теща.
   – Можно не называть меня этой собачьей кличкой? – устало произнес Савушкин.
   – Почему собачьей, Ники? – пораженно вопросила теща. – Так, между прочим, императрица Александра Федоровна называла своего мужа Николая Второго.
   – Я не император, Матильда Жановна.
   – Но это говорит о вкусе.
   – Поэтому плохо и кончили.
   – Э-э… Никита, скажи мне, что происходит? Ты перестал называть меня мамой.
   – Ваше имя звучит для меня, как мелодия: Матильда Жановна… – почтительно ответил Савушкин.
   – Иронизируешь?.. – догадалась теща.
   – Отнюдь.
   – У тебя нет никакой личной жизни. А временами ты как ненормальный…
   – Мама, когда мне показывают окровавленную тряпку, я превращаюсь в бешеную милицейскую собаку. Пока не поймаю зверя… – с этими словами Савушкин вонзил вилку в сардельку. – И сейчас у меня именно такая ситуация… Пропала девятнадцатилетняя девушка. Все признаки похищения или убийства.
   – Да? И какие версии? – встревоженно спросила теща.
   – Похоже, что причастны мачеха и ее сожитель, – задумчиво ответил Савушкин. – Квартирный вопрос…
   – Мне думается, что если бы я только глянула на них, то сразу бы определила, виновны или нет.
   Никита покосился на «Парапсихологию» и детектив, лежащие на подоконнике, но от комментариев воздержался.
   – Я приглашу вас в качестве понятой. – Никита пристально, даже оценивающе посмотрел на Матильду. – Но никто не должен знать, что вы моя теща.
   – Клянусь!
   Матильда Жановна положила руку на сердце.

3-е число. День.

   В назначенное Савушкиным время в здание УВД вошла Варвара Шпонка. Она тяжело оперлась на подоконник дежурного и продышала в окошко:
   – Я Шпонка. Меня пригласили в уголовный розыск.
   Дежурный кивнул, Шпонка с кислой миной на лице стала подниматься на второй этаж. Навстречу под конвоем вели Курбана.
   – Кубик! – охнула Варвара.
   Курбан взвился, насколько позволяло его положение.
   – Варвара, ничего не подписывай!
   Порывисто вздохнув, Шпонка вошла в кабинет. Трое присутствующих сотрудников занимались каждый своим делом: Савушкин кричал в телефон, Кошкин писал что-то протокольное, а следователь прокуратуры Миша Белозеров, зевая, перелистывал дело.
   – Присаживайтесь! – сказал Белозеров, прикрыв ладошкой очередной зевок.
   Варвара села и огляделась.
   Савушкин удовлетворенно завершил разговор, положил трубку и, не медля, ухватил Варвару в свои «тиски».
   – Итак, Варвара Борисовна, вы не отрицаете, что в ночь перед исчезновением Маши у вас произошла серьезная ссора?
   – Ну какая там серьезная? – спокойно отреагировала женщина. – Поругались чисто по-бабьи…
   – Чисто по-бабьи – по квартирному вопросу! – возмутился Кошкин. – Крики слышал весь дом…
   – То есть вы считаете, что ваша ссора никакого отношения к исчезновению Маши не имеет? – продолжил Савушкин. – Хорошо, тогда куда, на ваш взгляд, она могла деться?
   – А вы у соседа, Романа, филолога вшивого, не интересовались? А ведь Маша чуть что, когда поругаемся, когда нахамит мне, так сразу к нему. Не знаю, о чем они там лясы точили… Книжки давал ей всякие умные-заумные читать.
   Белозеров скучно поинтересовался:
   – У них были интимные отношения?
   – Чего не знаю, того не знаю… Хотя не исключено.
   Белозеров, снова зевнув, протянул Варваре документы:
   – Вот это подписка о невыезде. Подпишите. И ордер на обыск в вашей квартире.
   Варвара хмыкнула, подбоченясь:
   – И что же будете искать?
   – Машу. Кстати, какая у нее группа крови? – ответил Белозеров.
   – Не помню.
   – Вы же кардиолог! – напомнил Белозеров, заставив женщину стушеваться.
   – К-кажется, вторая. Надо посмотреть в мед-книжке, – она тяжко вздохнула. – Вы всерьез думаете, что это мы ее убили и порезали на кусочки?
   – Это – вы сами сказали, – бесстрастно ответил Белозеров. – Подождите пока в коридоре… Домой к вам поедем вместе.
   Варвара обреченно вышла в коридор, села на стул. Мимо нее на допрос провели соседа Романа. Поздороваться обоюдного желания не возникло, глянули друг на друга волками.
   Роман был сейчас с иголочки: лоснящийся, прилизанный, с пробором посредине, в костюме и при галстуке. Первым заглянул в дверь.
   – Здравствуйте, господа! По ваши души прибыл. Отставной учитель словесности Кухаркин Роман Евгеньевич. – Увидел Кошкина, перешел на легкую фамильярность: – О-о, товарищ милиционер, всем гражданам пример!
   – Присаживайтесь, Роман Евгеньевич, – сухо произнес Савушкин. – Скажите, вы хорошо знали вашу соседку Марию Лихолетову?
   – Ну как – знал… – Роман пожал плечами. – Не более как соседку. Еще с детского возраста.
   – Она бывала у вас в квартире? – поинтересовался Савушкин.
   – Нет. Чего ей делать в квартире старого холостяка?
   – А вот ваша соседка Варвара утверждает, что Маша иногда приходила к вам, когда ссорилась с ней.
   – Старая змея… – процедил Роман. – Да, приходила, – когда училась в школе. Я помогал ей по литературе и русскому языку. Диктанты писали. Я помог ей открыть Булгакова, Аксенова, Довлатова, Искандера… Ну а сейчас, чем я могу быть ей интересен?
   – Простите за прямоту, у вас не было с ней интимных отношений? – спросил вежливо Белозеров.
   – Да вы что, ребята?! – Роман округлил глаза. – Она ж для меня всегда ребенком была…
   – Как думаете, куда могла исчезнуть Маша? – спросил Белозеров.
   – Они и убили ее – из-за квартиры!
   – Кто?
   – Ясно кто – Варвара и Курбан! – Кухаркин кивнул в сторону Кошкина. – Я же Сереге все вчера как на духу рассказал… Ссорились они все время. А Варька Курбана хочет прописать… Да, теперь уж точно пропишет… – Роман спохватился, прикрыв ладошкой рот. – Только это в протокол не заносите!
   Белозеров протянул Роману написанный от руки протокол. Роман достал очки, напустив умный вид, прочитал, расписался на всех листах.
   – Мы хотели попросить вас быть понятым на обыске вашей соседки Шпонки, – предложил Белозеров.
   – С удовольствием! – расцвел Роман.
   – Тогда встречаемся на вашем этаже.
   Роман кивнул и вышел. Вслед за ним ушли Кошкин и Белозеров.
   Савушкин потянулся к телефону на столе, набрал домашний номер.
   – Матильда Жановна, это Никита. Выходите к подъезду, едем на обыск.
   – Ура-а!
   Теща так бурно отреагировала, что Никита даже отдернул трубку от уха, почесал его и пошел догонять коллег.

Уже вечерело.

   В здании УВД зажглись первые окна.
   Кошкин сел за руль машины, рядом – Савушкин, на заднее сиденье – Белозеров.
   Варвару посадили в отдельный автомобиль.
   – Давай, Серега, к моему дому, понятого возьмем, – попросил Савушкин.
   Кошкин тронулся, поехали. Вслед тронулась машина с Варварой.
   – Ну, и как ты собираешься колоть эту нафталиновую парочку? – спросил Кошкин у Савушкина.
   – Пока не знаю. Нужен экспромт.
   Когда подъехали к подъезду, теща уже ждала в полной готовности. Она надела черный официальный костюм, очень похожий на судейскую мантию.
   Савушкин вышел из машины, открыл дверцу.
   – Садитесь, Матильда Жановна.
   – Вот это экспромт! – оценил Кошкин.
   Теща грузно села на заднее сиденье.
   – Здравствуйте, товарищи! О, и Сережа здесь!
   – Мое почтенье, Матильда Жановна! – почтительно склонил голову Кошкин.
   – Как поживает молодая семья?
   – Лучше всех, – радостно ответил Кошкин.
   – Как Ирусик?
   – Занимается тантрической аэробикой.
   – Мой приветик ей.
   – Всенепременно! – пообещал Кошкин.
 
   …В кабине лифта Кошкину не хватило места, и он рванул по лестнице, да так шустро, что успел встретить коллег у дверей лифта на этаже. Кошкин позвонил в квартиру Романа, на этот раз дверь открылась сразу. Роман еще не успел переодеться, стоял в футболке и трусах.
   – Я мигом! – выпалил он.
   Шпонка открыла ключом дверь, вошла первой, за ней последовали остальные: Белозеров, Савушкин, Кошкин с портативной камерой и, наконец, теща. Последним вошел Роман.
   Белозеров объявил:
   – Начинаем процедуру обыска. Производится видеосъемка. Понятые, назовите себя.
   Кошкин включил камеру, начал снимать.
   Теща гордо подняла голову.
   – Луканина Матильда Жановна. Домохозяйка.
   Следом назвал себя сосед:
   – Кухаркин Роман Евгеньевич, в прошлом – филолог, интеллигент.
   – Возражения есть против кандидатур понятых? – спросил Белозеров.
   – Есть! – резко отреагировала Шпонка. – Интеллигента уберите. Замените на кого угодно, хоть на бомжа.
   Белозеров замешкался.