Страница:
Как и в случае с некоторыми другими сражениями на море, историки не дали описанному выше морскому бою определенного имени. Иногда его называют сражением при Каликуте, иногда – победой португальцев 1502 года. Оба названия неудачны, поскольку, используя первое, морское сражение можно перепутать с обстрелами города Каликута, а второе ничего не говорит о месте, где оно произошло. Представляется наиболее удобным именовать его битвой при Малабаре – по названию ближайшего морского побережья, по аналогии с Ютландским или Уэссанским морскими сражениями (Ютландское сражение в Северном море у полуострова Ютландия 31 мая – 1 июня 1916 г. между основными силами британского флота («Грандфлит») и германского «флота Открытого моря». Несмотря на большое превосходство в силах (1 млн 144 тысячи тонн водоизмещения против 650 тысяч тонн у немцев, вес бортового залпа также в 2,5 раза больше), англичане не смогли разбить немцев и потеряли больше: 6097 человек убитых и 177 пленных против 2551 убитого. Потери в кораблях:
3 линейных крейсера, 3 броненосных крейсера и 8 эсминцев у англичан и 1 устаревший линкор, 1 линейный и 4 легких крейсера и 5 эсминцев у немцев.
Уэссанское сражение 1 июня 1794 г. в 800 км к западу от острова Уэсан (Уэссан), находящегося в 50 км к западу от Бреста, между английским (25 линейных кораблей, 7 фрегатов, всего 2036 пушек) и французским (26 линейных кораблей, 7 фрегатов, всего 2066 пушек) флотом. Французский флот, в котором из 12 тысяч человек личного состава 7500 человек впервые вышли в море и не имели боевой выучки, потерпел поражение, потеряв 3 тысячи человек и 7 линейных кораблей (1 потоплен, 6 захвачены англичанами), еще 7 линейных кораблей повреждены. Англичане также умылись кровью, потеряв 1150 человек убитыми и ранеными, 11 кораблей были повреждены. В результате английская эскадра ушла в Портсмут, а французы, несмотря на поражение, выполнили главную задачу – проход в Брест каравана из 130 судов с зерном и иным продовольствием из Северной Африки (в 1793 г. во Франции был сильный неурожай). – Ред.). Так мы и сделаем, по крайней мере, на страницах этой книги.
Этим триумфом Васко да Гама завершил свою морскую карьеру и в дальнейшем действовал только на земле (не совсем так. Много лет он не был задействован, но в 1524 г. был назначен вице-королем Индии, отправился туда в апреле, достиг Гоа, затем перешел в Кочин и там в конце 1524 г. умер. – Ред.). Немногие люди могут назвать себя одновременно исследователями и воинами. Да Гама имеет такое право. В качестве исследователя он остался в веках на высоте, на которой рядом с ним имеют право стоять только Колумб и Магеллан. А в качестве адмирала он завоевал репутацию решительностью, с которой принял вызов каликутского саморина, хотя вполне мог уклониться от сражения, не дискредитировав себя, и тактическим мастерством, проявленным при боестолкновении с противником.
Но три великих соотечественника да Гама, пришедших на сцену сразу после него, затмили его военные подвиги. Королю Мануэлу несказанно повезло иметь столь блестящих подданных. Желая получить непредвзятое и компетентное мнение относительно проблемы дальнейшего сообщения с Индией после экспедиций Кабрала и да Гама, он выбрал для следующей экспедиции длиннобородого Афонсу Албукерки, выдающиеся способности которого уже давно привлекли внимание короля (флотилия Албукерки отправилась в Индию в 1503 г.). Имя этого человека приобрело широкую известность в истории исследований Индийского океана и остается знаменитым по сей день. Этой воистину крупной личности все историки единодушно присудили статус гения. Отлично понимая высочайшую важность порядка во всем, что имеет отношение к господству на море, как во время войны, так и в периоды мира, Албукерки одновременно был феноменально смелым человеком, обладал полной уверенностью в себе и способностью принимать быстрые решения в кризисных ситуациях. Имея храброе сердце, чтобы осуществлять задуманное, и светлую голову, чтобы планировать, он никогда не колебался, следуя принятым курсом, выбранным так, чтобы лучше и быстрее достичь нужной цели, независимо от встречающихся на пути трудностей. Всегда вынужденный противостоять собственному необузданному темпераменту, он тем не менее напоминал английского адмирала Нельсона (1758–1805) способностью выдерживать утомительные периоды бездействия, не утрачивая энтузиазма и оптимизма. Короче говоря, было невозможно найти человека, лучше подходящего для великой работы, которая ему предстояла. Он мог быть абсолютно беспощадным – но ни в коем случае не был таким всегда – и нередко навязывал волю белых людей сопротивляющимся индийским (и другим. – Ред.) правителям. Но эти черты лишь означали, что он был пропитан духом, в котором в XVI веке велись войны с цветным населением (вообще с народами другой веры. – Ред.), и совершенно искренне верил, что выполняет свой долг перед своей страной и сувереном, имевшим божественное право вмешиваться в дела иноверцев, если того требуют его интересы.
Кроме исследования общей ситуации и составления соответствующего доклада, Албукерки получил приказ предпринять необходимые шаги для укрепления позиций Португалии на берегу и, если потребуется, помочь правителю Кочина. Поскольку все перечисленное не требовало крупных морских сил, и путешествие, в общем, носило исследовательский характер, Албукерки вышел в море на четырех кораблях (еще тремя командовал его двоюродный брат), и его первым пунктом назначения в Индии был Кочин. Здесь по прибытии Албукерки сразу начал укреплять португальскую факторию, построив оборонительные сооружения со стороны суши – в ранних европейских поселениях на Востоке эта сторона всегда была уязвимой. Он также оказал ценную помощь в организации обороны города против давно ожидаемого нападения армии Каликута, которое имело место в период его пребывания в Индии и было успешно отбито. Далее он приступил к укреплению поселений в Каннануре и Квилоне, причем последнее стало уже третьей торговой концессией, данной правителем малабарского приморского города португальцам.
Все перечисленное Албукерки считал второстепенными задачами своей миссии, которые он выполнял, не прекращая строить грандиозные планы. Его разум не мог удовлетвориться проведением только пассивной восточной политики на небольшом отрезке индийского побережья. Ведь он, как никто другой, понимал, насколько великие возможности может дать контроль над восточными морями. Наделенный даром наглядно представлять перспективные ситуации на море в самом широком масштабе, он смотрел на карту Индийского океана и изучал его характер в целом с точки зрения коммерческих возможностей. В результате он стал первым человеком в истории, развившим организованную систему торговли в масштабах океанов, и пришел к пониманию необходимости организации защиты морских путей, выделив этот вопрос в отдельную область военно-морской науки. Албукерки знал, что жители Южной Азии (индийцы и другие) вели обширную торговлю с арабскими купцами из Мекки, и имел основания полагать, что они станут продавать свои товары всем, кто даст им хорошую цену. И поскольку арабы прибегли к оружию, отказываясь признавать конкурентов, они сами лишили себя права на долю в бизнесе. И в будущем победить европейцев они не смогут. Португалец в этом нисколько не сомневался. На этой основе он и разрабатывал свои планы.
Первой целью португальского адмирала стало устранение непримиримого врага, а второй – взятие в свои руки источников необходимых товаров, которые останутся после устранения противника в распоряжении компетентных преемников. Что касается нападения и обороны, его природная интуиция, когда речь заходила о масштабных стратегических вопросах, подтолкнула его к разработке планов на тех же общих принципах, которыми в последующие века руководствовался британский флот в англо-французских войнах. Албукерки понял, что самый надежный и простой способ достижения двойной цели – продления европейских торговых путей на восток при адекватной их защите и одновременно ликвидации противодействия противника – лежит в отказе от позиции пассивной обороны, которая ограничивала португальские операции побережьем Индостана. Следовало принять на вооружение активную политику закрытия основных морских путей для арабов. Чтобы заложить основы организованной системы морских перевозок под флагом Португалии, он решил принять собственную модель, в той мере, в какой она применима к сбору грузов. Собственно транспортировка грузов в Европу была делом, в котором арабская транспортная система не могла помочь, потому что все направляющиеся в Европу грузы теперь должны были отправляться по маршруту мимо мыса Доброй Надежды.
До Албукерки основной поток грузов из Индийского океана направлялся на восток и на запад по его северной части – в Южно-Китайское море, с одной стороны, и в Персидский залив и Красное море – с другой. На восток от Индии все потоки сливались в один, на запад – они разветвлялись на два от Каликута, который считался крупным транспортным узлом Востока. Перевозя в западном направлении грузы, предназначенные для рынков Средиземноморья, крупные океанские дау, проделавшие путь от Малайского архипелага с грузом специй из Малакки, заходили в Каликут, чтобы принять на борт индийские грузы, и завершали свой путь в портах разгрузки Красного моря или Персидского залива. Те же, которые начинали свой путь с Индостана, обычно везли полный груз из Каликута или Гоа. Любая эффективная задержка продвижения грузов в Европу по этому пути была реальна для португальцев только при удерживании источников или конечных точек, и так уж случилось, что естественная география маршрута облегчала эту задачу, если только взяться за дело смело и всесторонне. Дело в том, что в районах, откуда корабли выходили на просторы Индийского океана, они двигались по сравнительно узким проливам, которые можно было легко патрулировать или вообще закрыть, использовав всего несколько военных кораблей. Так, если плыть в Индийский океан с востока, из Китая или Малайского архипелага, суда должны следовать через Малаккский пролив, чтобы не делать большой и рискованный крюк. А в Красное море и Персидский залив не существует других путей, кроме как через Баб-эль-Мандебский пролив в одном случае и Ормузский пролив в другом. Следовательно, эти три пролива представляют собой участки, имеющие очень важное стратегическое значение, где эскадра военных кораблей может бесконечно долго сдерживать движение нежелательных судов. Нужно только обеспечить вблизи надежную якорную стоянку, куда можно отправлять суда для пополнения запасов и где можно укрыться в плохую погоду. Все три названных участка расположены на расстоянии 1500–1800 миль от индийской гавани, в которой португальский адмирал был занят изучением ситуации. А самый восточный и самый западный участок разделяло почти 3500 миль. Но масштаб проблемы только распалял воображение Албукерки, и он продолжал вычерчивать схемы. Перво-наперво он сосредоточился на трех «бутылочных горлышках», в которых проще всего было сдержать судоходство арабских конкурентов, и на этой основе построил все последующие действия.
Однако остановка арабского судоходства была только началом. Чтобы собрать грузы, которыми отныне не будет позволено заниматься купцам из Мекки, было необходимо занять их место в главных центрах товарообмена. В числе этих центров после Каликута следующими по важности были город Малакка и остров Ормуз, которые располагались на одноименных проливах, именно там, где адмирал предполагал расположить барьеры на главных торговых путях. Эти два морских порта являлись сборными станциями на основном пути, в которые мелкие суда постоянно свозили со всего побережья грузы, предназначенные для продажи арабским торговцам. Там товары грузили в трюмы судов для океанского перехода. Таким образом, каждый из портов был местом, в котором тонкие ручейки грузов сливались в полноводную реку, и их захват для Португалии стал главной мечтой Албукерки. Однако он вполне разумно решил не задевать мелких местных перевозчиков, к какой бы национальности они ни принадлежали, поскольку португальские суда были крупными и их было слишком мало, чтобы выполнить функции местных перевозчиков. Работа, которую они выполняли, была необходимым компонентом в общей организации морских перевозок.
Португальскому присутствию на Востоке и всем грандиозным планам, которые вынашивал Албукерки, было необходимо постоянное прикрытие с запада от враждебно настроенных мусульманских стран, лежащих между Индийским океаном и Средиземным морем. Аравия, Сирия и Египет – и в меньшей степени Иран и Турция – все были заинтересованы в поддержании старой караванной торговли и определенно должны были пострадать от перевода грузопотоков на маршрут вокруг мыса Доброй Надежды. Некоторые из этих стран, хотя и не были в этот период готовы к войне на море, все же с географической точки зрения находились в значительно лучшем положении для контроля над Индийским океаном, чем Португалия. А султан Египта – в то время еще независимый от турок (Египет турки захватили в 1517 г.) – имел немалый флот галер для поддержания своего господства на Красном море. Эти корабли уступали португальским в боевых качествах, но флот являлся слишком многочисленным, чтобы его можно было игнорировать как фактор политики. Албукерки предвидел, что если недовольные элементы Ближнего и Среднего Востока смогут осуществить объединение этих галер и флота противников Португалии в Индии – действительных и потенциальных, это может положить начало еще одного кризиса, аналогичного тому, что привел к сражению при Малабаре. В сущности, так и вышло, хотя вины Албукерки в этом не было. В качестве меры против этой постоянной опасности Албукерки предложил – при наличии достаточного количества судов – иметь постоянно крейсирующую эскадру в Аденском заливе с соответствующей базой снабжения и ремонта, для которой был выбран остров Сокотра. Эта часть его генерального плана сама по себе показывает, насколько Албукерки опередил свое время в понимании истинных составляющих морской стратегии. Любой другой человек привязал бы эту оборонительную флотилию к побережью Малабара. Но Албукерки предложил выдвинуть ее как можно дальше вперед к отправному пункту противника, и его инстинктивное предпочтение к «наступательной обороне» приближало его к большой политике военной блокады, доселе неизвестной.
Однако в эпоху парусного флота решение стратегических вопросов в Индийском океане затрудняла регулярность сезонных ветров, столь полезная для торгового флота. Для тех, кто знаком только с основными принципами ведения боевых действий на суше, изучение карты Индийского океана может внушить мысль о том, что основная база на Индостане будет очень удобной. Она будет располагаться в центре Индийского океана, откуда можно быстро укрепить любую удаленную позицию, если там понадобится отразить нападение противника. Однако так обстояли дела только на первый взгляд. То, что Индостан географически расположен в центре океана, не вызывает сомнений. Но в эпоху парусного флота ни одна позиция в северной части Индийского океана не могла считаться центральной из-за муссонов, которые дули с разных направлений в разное время года. Поэтому до появления пароходов парусному судну требовалось минимум шестнадцать недель, чтобы пробиться против ветра из Индии в Аден летом, хотя в обратном направлении на такой рейс уходило от семи до пятнадцати дней. В зимний период все обстояло наоборот. То же самое можно сказать о переходе из Индии в Малакку, только попутные ветра для такого путешествия дули зимой, а не летом. В результате восточные и западные ворота Индийского океана были по очереди стратегически в восемь раз дальше от любого штаба на Индостане в одно время года, нежели в другое. Адмирал на побережье Малабара был практически лишен возможности отправить подкрепление или передать приказ в точку, расположенную с наветренной стороны, получив разведывательное донесение с подветренной стороны. По этой причине обмен сообщениями между португальским главнокомандующим на базе в Индии и отдельными группами кораблей или береговыми опорными пунктами, контролирующими отдаленные участки основных морских путей, обычно занимал несколько месяцев. При таких условиях было необходимо, чтобы удаленные торговые пункты имели возможность защищаться от местных противников без помощи из центра. В какой-то степени им могли помочь эскадры, которые Албукерки предложил разместить в проливах для сдерживания арабской торговли. Но, во-первых, нельзя было полностью полагаться на эти эскадры, у которых были свои задачи, а во-вторых, они не всегда могли оказать должную помощь, поскольку в те дни кораблекрушения были очень частыми. Поэтому береговые опорные пункты требовалось укреплять так, чтобы они могли самостоятельно противостоять нападениям и не дожидаться помощи с моря. И при выборе их местоположения вопросам обороны следовало уделять не меньше внимания, чем вопросам удобства для торговли.
Укрепив фактории в портах Малабарского берега, загрузив трюмы своих судов восточными товарами и должным образом оценив ситуацию на Востоке, Албукерки отбыл домой и после двухлетнего отсутствия благополучно прибыл к устью Тежу (Тахо). За этот период и сам Мануэл внес вклад в управление португальскими поселениями в Индии, назначив вице-королем Франсишку Алмейду (вышедшего в море из Лиссабона в марте 1505 г. во главе флотилии из 22 судов, на борту которых находилось 1500 солдат. – Ред.). Тем самым он хотел освободить Албукерки для решения других задач. Алмейда прибыл с войсками вскоре после отплытия Албукерки к родным берегам, но все время своего пребывания в должности предпочитал роль морского командира, а не сухопутного управленца. Номинально адмиралом был его сын, за которого отец выполнял работу. Конечно, Алмейду ни в коем случае нельзя было назвать равным Албукерки, но все же он был достаточно компетентным командиром, одним из тех, кто вершил историю XVI века. И некоторые последующие события доказали, что слишком много сильных людей собралось в одно время в одном месте.
Предложения Албукерки продемонстрировали его очевидные способности к грандиозному мероприятию и нашли столь благоприятный отклик у короля, что немедленно была начата подготовка к его осуществлению. Первым шагом должно было стать утверждение превосходства португальцев на западном побережье Индийского океана, для чего следовало захватить острова Ормуз и Сокотра, а также обложить данью всех главных мусульманских правителей на побережье – от Мозамбика на юге до входа в Персидский залив на севере, сделав их вассалами Португалии даже без захвата территории. Такое использование господства над Индийским океаном с целью массового вымогательства на первый взгляд представляется практически государственным пиратством. Однако его целью были только мусульмане, объявившие себя непримиримыми врагами европейцев. Их собратья по религии находились в состоянии постоянной войны с христианами в Средиземноморье. Об особой важности захвата Ормуза уже говорилось. Остров Сокотра, лежащий в устье Аденского залива, должен был стать базой флота, которому предстояла функция контроля выхода из Красного моря.
В начале 1506 года было собрано и отправлено на Восток еще четырнадцать судов, и история Индийского океана вошла в новую важную стадию. В течение восьми лет деятельность белых людей на Востоке не шла дальше покупки специй на трех прибрежных базарах. Но теперь вот-вот должен был подняться занавес, явив миру морскую империю океанских масштабов. Шесть (пять. – Ред.) кораблей составляли специальную эскадру под командованием Албукерки, а остальными командовал Триштан да Кунья. Последний, являясь старшим офицером, командовал и всей флотилией, когда она действовала как единое целое. Да Кунья получил приказ следовать прямо к восточноафриканскому побережью, собирая дань с арабских торговых центров – если потребуется, силой, – и захватить лучшую гавань, какую он сможет найти на Сокотре.
После этого Албукерки предстояло отделиться и направиться со своими кораблями в Персидский залив, чтобы взять Ормуз и тоже собрать дань с прибрежных арабских селений, где представится возможность высадиться. А да Кунья должен был следовать в Кочин и погрузить товары для обратного пути.
В процессе выполнения этих приказов одно судно было отнесено ветром в восточном направлении и, прежде чем воссоединиться со своей эскадрой в Мозамбике, случайно открыло Мадагаскар. (Автор ошибается. Первым из португальцев открыл Мадагаскар Диогу Диаш 10 августа 1500 г. Побережье Мадагаскара Диаш проследил на 1500 км. Но первыми на Мадагаскаре были арабы (не позже IX в., а к началу XI в. они имели ряд опорных пунктов как на западном, так и на восточном берегах). 10 августа 1506 г. португальцы (судно Пирейры) уже третий раз вышли к Мадагаскару. Пирейра сообщил да Кунья, что остров будто бы богат серебром и пряностями. Да Кунья отправился проверять, а заодно разгромил крупную арабскую факторию, убив более 1 тысячи арабов. – Ред.) Это вызвало некоторую задержку, потому что да Кунья настоял на посещении этой новой земли, в то время как Албукерки рвался вперед. Потеряв одно судно (едва не погиб и флагманский корабль), да Кунья вернулся к выполнению своей миссии и после стычек у двух крупных арабских поселений, которые не пожелали платить дань и поэтому были уничтожены, прибыл на Сокотру, где обнаружил, что лучшую якорную стоянку на острове уже охраняет арабский форт. Это сооружение было взято эскаладой[8] после ожесточенного боя и переоборудовано в португальскую крепость, в которой остался португальский гарнизон. А в бухте португальцы смогли произвести ремонт кораблей, изрядно потрепанных после годичного плавания. Затем корабли разделились. Да Кунья направился в Индию и оттуда домой, а Албукерки – на выполнение самых авантюрных деяний в истории Востока.
Поднятие португальского флага над островом Сокотра стало первым шагом в выполнении плана установления господства на Востоке, разработанного Албукерки. Но впереди предстояли более серьезные шаги, и их сделал сам Албукерки на протяжение нескольких лет в ходе операций, которые иначе как блестящими назвать невозможно. Отделившись от эскадры да Кунья, он практически сразу начал эту великую работу экспедицией в Персидский залив, которая впервые продемонстрировала его талант лидера в присутствии грозного врага.
Глава 4 Война Аравийского моря
3 линейных крейсера, 3 броненосных крейсера и 8 эсминцев у англичан и 1 устаревший линкор, 1 линейный и 4 легких крейсера и 5 эсминцев у немцев.
Уэссанское сражение 1 июня 1794 г. в 800 км к западу от острова Уэсан (Уэссан), находящегося в 50 км к западу от Бреста, между английским (25 линейных кораблей, 7 фрегатов, всего 2036 пушек) и французским (26 линейных кораблей, 7 фрегатов, всего 2066 пушек) флотом. Французский флот, в котором из 12 тысяч человек личного состава 7500 человек впервые вышли в море и не имели боевой выучки, потерпел поражение, потеряв 3 тысячи человек и 7 линейных кораблей (1 потоплен, 6 захвачены англичанами), еще 7 линейных кораблей повреждены. Англичане также умылись кровью, потеряв 1150 человек убитыми и ранеными, 11 кораблей были повреждены. В результате английская эскадра ушла в Портсмут, а французы, несмотря на поражение, выполнили главную задачу – проход в Брест каравана из 130 судов с зерном и иным продовольствием из Северной Африки (в 1793 г. во Франции был сильный неурожай). – Ред.). Так мы и сделаем, по крайней мере, на страницах этой книги.
Этим триумфом Васко да Гама завершил свою морскую карьеру и в дальнейшем действовал только на земле (не совсем так. Много лет он не был задействован, но в 1524 г. был назначен вице-королем Индии, отправился туда в апреле, достиг Гоа, затем перешел в Кочин и там в конце 1524 г. умер. – Ред.). Немногие люди могут назвать себя одновременно исследователями и воинами. Да Гама имеет такое право. В качестве исследователя он остался в веках на высоте, на которой рядом с ним имеют право стоять только Колумб и Магеллан. А в качестве адмирала он завоевал репутацию решительностью, с которой принял вызов каликутского саморина, хотя вполне мог уклониться от сражения, не дискредитировав себя, и тактическим мастерством, проявленным при боестолкновении с противником.
Но три великих соотечественника да Гама, пришедших на сцену сразу после него, затмили его военные подвиги. Королю Мануэлу несказанно повезло иметь столь блестящих подданных. Желая получить непредвзятое и компетентное мнение относительно проблемы дальнейшего сообщения с Индией после экспедиций Кабрала и да Гама, он выбрал для следующей экспедиции длиннобородого Афонсу Албукерки, выдающиеся способности которого уже давно привлекли внимание короля (флотилия Албукерки отправилась в Индию в 1503 г.). Имя этого человека приобрело широкую известность в истории исследований Индийского океана и остается знаменитым по сей день. Этой воистину крупной личности все историки единодушно присудили статус гения. Отлично понимая высочайшую важность порядка во всем, что имеет отношение к господству на море, как во время войны, так и в периоды мира, Албукерки одновременно был феноменально смелым человеком, обладал полной уверенностью в себе и способностью принимать быстрые решения в кризисных ситуациях. Имея храброе сердце, чтобы осуществлять задуманное, и светлую голову, чтобы планировать, он никогда не колебался, следуя принятым курсом, выбранным так, чтобы лучше и быстрее достичь нужной цели, независимо от встречающихся на пути трудностей. Всегда вынужденный противостоять собственному необузданному темпераменту, он тем не менее напоминал английского адмирала Нельсона (1758–1805) способностью выдерживать утомительные периоды бездействия, не утрачивая энтузиазма и оптимизма. Короче говоря, было невозможно найти человека, лучше подходящего для великой работы, которая ему предстояла. Он мог быть абсолютно беспощадным – но ни в коем случае не был таким всегда – и нередко навязывал волю белых людей сопротивляющимся индийским (и другим. – Ред.) правителям. Но эти черты лишь означали, что он был пропитан духом, в котором в XVI веке велись войны с цветным населением (вообще с народами другой веры. – Ред.), и совершенно искренне верил, что выполняет свой долг перед своей страной и сувереном, имевшим божественное право вмешиваться в дела иноверцев, если того требуют его интересы.
Кроме исследования общей ситуации и составления соответствующего доклада, Албукерки получил приказ предпринять необходимые шаги для укрепления позиций Португалии на берегу и, если потребуется, помочь правителю Кочина. Поскольку все перечисленное не требовало крупных морских сил, и путешествие, в общем, носило исследовательский характер, Албукерки вышел в море на четырех кораблях (еще тремя командовал его двоюродный брат), и его первым пунктом назначения в Индии был Кочин. Здесь по прибытии Албукерки сразу начал укреплять португальскую факторию, построив оборонительные сооружения со стороны суши – в ранних европейских поселениях на Востоке эта сторона всегда была уязвимой. Он также оказал ценную помощь в организации обороны города против давно ожидаемого нападения армии Каликута, которое имело место в период его пребывания в Индии и было успешно отбито. Далее он приступил к укреплению поселений в Каннануре и Квилоне, причем последнее стало уже третьей торговой концессией, данной правителем малабарского приморского города португальцам.
Все перечисленное Албукерки считал второстепенными задачами своей миссии, которые он выполнял, не прекращая строить грандиозные планы. Его разум не мог удовлетвориться проведением только пассивной восточной политики на небольшом отрезке индийского побережья. Ведь он, как никто другой, понимал, насколько великие возможности может дать контроль над восточными морями. Наделенный даром наглядно представлять перспективные ситуации на море в самом широком масштабе, он смотрел на карту Индийского океана и изучал его характер в целом с точки зрения коммерческих возможностей. В результате он стал первым человеком в истории, развившим организованную систему торговли в масштабах океанов, и пришел к пониманию необходимости организации защиты морских путей, выделив этот вопрос в отдельную область военно-морской науки. Албукерки знал, что жители Южной Азии (индийцы и другие) вели обширную торговлю с арабскими купцами из Мекки, и имел основания полагать, что они станут продавать свои товары всем, кто даст им хорошую цену. И поскольку арабы прибегли к оружию, отказываясь признавать конкурентов, они сами лишили себя права на долю в бизнесе. И в будущем победить европейцев они не смогут. Португалец в этом нисколько не сомневался. На этой основе он и разрабатывал свои планы.
Первой целью португальского адмирала стало устранение непримиримого врага, а второй – взятие в свои руки источников необходимых товаров, которые останутся после устранения противника в распоряжении компетентных преемников. Что касается нападения и обороны, его природная интуиция, когда речь заходила о масштабных стратегических вопросах, подтолкнула его к разработке планов на тех же общих принципах, которыми в последующие века руководствовался британский флот в англо-французских войнах. Албукерки понял, что самый надежный и простой способ достижения двойной цели – продления европейских торговых путей на восток при адекватной их защите и одновременно ликвидации противодействия противника – лежит в отказе от позиции пассивной обороны, которая ограничивала португальские операции побережьем Индостана. Следовало принять на вооружение активную политику закрытия основных морских путей для арабов. Чтобы заложить основы организованной системы морских перевозок под флагом Португалии, он решил принять собственную модель, в той мере, в какой она применима к сбору грузов. Собственно транспортировка грузов в Европу была делом, в котором арабская транспортная система не могла помочь, потому что все направляющиеся в Европу грузы теперь должны были отправляться по маршруту мимо мыса Доброй Надежды.
До Албукерки основной поток грузов из Индийского океана направлялся на восток и на запад по его северной части – в Южно-Китайское море, с одной стороны, и в Персидский залив и Красное море – с другой. На восток от Индии все потоки сливались в один, на запад – они разветвлялись на два от Каликута, который считался крупным транспортным узлом Востока. Перевозя в западном направлении грузы, предназначенные для рынков Средиземноморья, крупные океанские дау, проделавшие путь от Малайского архипелага с грузом специй из Малакки, заходили в Каликут, чтобы принять на борт индийские грузы, и завершали свой путь в портах разгрузки Красного моря или Персидского залива. Те же, которые начинали свой путь с Индостана, обычно везли полный груз из Каликута или Гоа. Любая эффективная задержка продвижения грузов в Европу по этому пути была реальна для португальцев только при удерживании источников или конечных точек, и так уж случилось, что естественная география маршрута облегчала эту задачу, если только взяться за дело смело и всесторонне. Дело в том, что в районах, откуда корабли выходили на просторы Индийского океана, они двигались по сравнительно узким проливам, которые можно было легко патрулировать или вообще закрыть, использовав всего несколько военных кораблей. Так, если плыть в Индийский океан с востока, из Китая или Малайского архипелага, суда должны следовать через Малаккский пролив, чтобы не делать большой и рискованный крюк. А в Красное море и Персидский залив не существует других путей, кроме как через Баб-эль-Мандебский пролив в одном случае и Ормузский пролив в другом. Следовательно, эти три пролива представляют собой участки, имеющие очень важное стратегическое значение, где эскадра военных кораблей может бесконечно долго сдерживать движение нежелательных судов. Нужно только обеспечить вблизи надежную якорную стоянку, куда можно отправлять суда для пополнения запасов и где можно укрыться в плохую погоду. Все три названных участка расположены на расстоянии 1500–1800 миль от индийской гавани, в которой португальский адмирал был занят изучением ситуации. А самый восточный и самый западный участок разделяло почти 3500 миль. Но масштаб проблемы только распалял воображение Албукерки, и он продолжал вычерчивать схемы. Перво-наперво он сосредоточился на трех «бутылочных горлышках», в которых проще всего было сдержать судоходство арабских конкурентов, и на этой основе построил все последующие действия.
Однако остановка арабского судоходства была только началом. Чтобы собрать грузы, которыми отныне не будет позволено заниматься купцам из Мекки, было необходимо занять их место в главных центрах товарообмена. В числе этих центров после Каликута следующими по важности были город Малакка и остров Ормуз, которые располагались на одноименных проливах, именно там, где адмирал предполагал расположить барьеры на главных торговых путях. Эти два морских порта являлись сборными станциями на основном пути, в которые мелкие суда постоянно свозили со всего побережья грузы, предназначенные для продажи арабским торговцам. Там товары грузили в трюмы судов для океанского перехода. Таким образом, каждый из портов был местом, в котором тонкие ручейки грузов сливались в полноводную реку, и их захват для Португалии стал главной мечтой Албукерки. Однако он вполне разумно решил не задевать мелких местных перевозчиков, к какой бы национальности они ни принадлежали, поскольку португальские суда были крупными и их было слишком мало, чтобы выполнить функции местных перевозчиков. Работа, которую они выполняли, была необходимым компонентом в общей организации морских перевозок.
Португальскому присутствию на Востоке и всем грандиозным планам, которые вынашивал Албукерки, было необходимо постоянное прикрытие с запада от враждебно настроенных мусульманских стран, лежащих между Индийским океаном и Средиземным морем. Аравия, Сирия и Египет – и в меньшей степени Иран и Турция – все были заинтересованы в поддержании старой караванной торговли и определенно должны были пострадать от перевода грузопотоков на маршрут вокруг мыса Доброй Надежды. Некоторые из этих стран, хотя и не были в этот период готовы к войне на море, все же с географической точки зрения находились в значительно лучшем положении для контроля над Индийским океаном, чем Португалия. А султан Египта – в то время еще независимый от турок (Египет турки захватили в 1517 г.) – имел немалый флот галер для поддержания своего господства на Красном море. Эти корабли уступали португальским в боевых качествах, но флот являлся слишком многочисленным, чтобы его можно было игнорировать как фактор политики. Албукерки предвидел, что если недовольные элементы Ближнего и Среднего Востока смогут осуществить объединение этих галер и флота противников Португалии в Индии – действительных и потенциальных, это может положить начало еще одного кризиса, аналогичного тому, что привел к сражению при Малабаре. В сущности, так и вышло, хотя вины Албукерки в этом не было. В качестве меры против этой постоянной опасности Албукерки предложил – при наличии достаточного количества судов – иметь постоянно крейсирующую эскадру в Аденском заливе с соответствующей базой снабжения и ремонта, для которой был выбран остров Сокотра. Эта часть его генерального плана сама по себе показывает, насколько Албукерки опередил свое время в понимании истинных составляющих морской стратегии. Любой другой человек привязал бы эту оборонительную флотилию к побережью Малабара. Но Албукерки предложил выдвинуть ее как можно дальше вперед к отправному пункту противника, и его инстинктивное предпочтение к «наступательной обороне» приближало его к большой политике военной блокады, доселе неизвестной.
Однако в эпоху парусного флота решение стратегических вопросов в Индийском океане затрудняла регулярность сезонных ветров, столь полезная для торгового флота. Для тех, кто знаком только с основными принципами ведения боевых действий на суше, изучение карты Индийского океана может внушить мысль о том, что основная база на Индостане будет очень удобной. Она будет располагаться в центре Индийского океана, откуда можно быстро укрепить любую удаленную позицию, если там понадобится отразить нападение противника. Однако так обстояли дела только на первый взгляд. То, что Индостан географически расположен в центре океана, не вызывает сомнений. Но в эпоху парусного флота ни одна позиция в северной части Индийского океана не могла считаться центральной из-за муссонов, которые дули с разных направлений в разное время года. Поэтому до появления пароходов парусному судну требовалось минимум шестнадцать недель, чтобы пробиться против ветра из Индии в Аден летом, хотя в обратном направлении на такой рейс уходило от семи до пятнадцати дней. В зимний период все обстояло наоборот. То же самое можно сказать о переходе из Индии в Малакку, только попутные ветра для такого путешествия дули зимой, а не летом. В результате восточные и западные ворота Индийского океана были по очереди стратегически в восемь раз дальше от любого штаба на Индостане в одно время года, нежели в другое. Адмирал на побережье Малабара был практически лишен возможности отправить подкрепление или передать приказ в точку, расположенную с наветренной стороны, получив разведывательное донесение с подветренной стороны. По этой причине обмен сообщениями между португальским главнокомандующим на базе в Индии и отдельными группами кораблей или береговыми опорными пунктами, контролирующими отдаленные участки основных морских путей, обычно занимал несколько месяцев. При таких условиях было необходимо, чтобы удаленные торговые пункты имели возможность защищаться от местных противников без помощи из центра. В какой-то степени им могли помочь эскадры, которые Албукерки предложил разместить в проливах для сдерживания арабской торговли. Но, во-первых, нельзя было полностью полагаться на эти эскадры, у которых были свои задачи, а во-вторых, они не всегда могли оказать должную помощь, поскольку в те дни кораблекрушения были очень частыми. Поэтому береговые опорные пункты требовалось укреплять так, чтобы они могли самостоятельно противостоять нападениям и не дожидаться помощи с моря. И при выборе их местоположения вопросам обороны следовало уделять не меньше внимания, чем вопросам удобства для торговли.
Укрепив фактории в портах Малабарского берега, загрузив трюмы своих судов восточными товарами и должным образом оценив ситуацию на Востоке, Албукерки отбыл домой и после двухлетнего отсутствия благополучно прибыл к устью Тежу (Тахо). За этот период и сам Мануэл внес вклад в управление португальскими поселениями в Индии, назначив вице-королем Франсишку Алмейду (вышедшего в море из Лиссабона в марте 1505 г. во главе флотилии из 22 судов, на борту которых находилось 1500 солдат. – Ред.). Тем самым он хотел освободить Албукерки для решения других задач. Алмейда прибыл с войсками вскоре после отплытия Албукерки к родным берегам, но все время своего пребывания в должности предпочитал роль морского командира, а не сухопутного управленца. Номинально адмиралом был его сын, за которого отец выполнял работу. Конечно, Алмейду ни в коем случае нельзя было назвать равным Албукерки, но все же он был достаточно компетентным командиром, одним из тех, кто вершил историю XVI века. И некоторые последующие события доказали, что слишком много сильных людей собралось в одно время в одном месте.
Предложения Албукерки продемонстрировали его очевидные способности к грандиозному мероприятию и нашли столь благоприятный отклик у короля, что немедленно была начата подготовка к его осуществлению. Первым шагом должно было стать утверждение превосходства португальцев на западном побережье Индийского океана, для чего следовало захватить острова Ормуз и Сокотра, а также обложить данью всех главных мусульманских правителей на побережье – от Мозамбика на юге до входа в Персидский залив на севере, сделав их вассалами Португалии даже без захвата территории. Такое использование господства над Индийским океаном с целью массового вымогательства на первый взгляд представляется практически государственным пиратством. Однако его целью были только мусульмане, объявившие себя непримиримыми врагами европейцев. Их собратья по религии находились в состоянии постоянной войны с христианами в Средиземноморье. Об особой важности захвата Ормуза уже говорилось. Остров Сокотра, лежащий в устье Аденского залива, должен был стать базой флота, которому предстояла функция контроля выхода из Красного моря.
В начале 1506 года было собрано и отправлено на Восток еще четырнадцать судов, и история Индийского океана вошла в новую важную стадию. В течение восьми лет деятельность белых людей на Востоке не шла дальше покупки специй на трех прибрежных базарах. Но теперь вот-вот должен был подняться занавес, явив миру морскую империю океанских масштабов. Шесть (пять. – Ред.) кораблей составляли специальную эскадру под командованием Албукерки, а остальными командовал Триштан да Кунья. Последний, являясь старшим офицером, командовал и всей флотилией, когда она действовала как единое целое. Да Кунья получил приказ следовать прямо к восточноафриканскому побережью, собирая дань с арабских торговых центров – если потребуется, силой, – и захватить лучшую гавань, какую он сможет найти на Сокотре.
После этого Албукерки предстояло отделиться и направиться со своими кораблями в Персидский залив, чтобы взять Ормуз и тоже собрать дань с прибрежных арабских селений, где представится возможность высадиться. А да Кунья должен был следовать в Кочин и погрузить товары для обратного пути.
В процессе выполнения этих приказов одно судно было отнесено ветром в восточном направлении и, прежде чем воссоединиться со своей эскадрой в Мозамбике, случайно открыло Мадагаскар. (Автор ошибается. Первым из португальцев открыл Мадагаскар Диогу Диаш 10 августа 1500 г. Побережье Мадагаскара Диаш проследил на 1500 км. Но первыми на Мадагаскаре были арабы (не позже IX в., а к началу XI в. они имели ряд опорных пунктов как на западном, так и на восточном берегах). 10 августа 1506 г. португальцы (судно Пирейры) уже третий раз вышли к Мадагаскару. Пирейра сообщил да Кунья, что остров будто бы богат серебром и пряностями. Да Кунья отправился проверять, а заодно разгромил крупную арабскую факторию, убив более 1 тысячи арабов. – Ред.) Это вызвало некоторую задержку, потому что да Кунья настоял на посещении этой новой земли, в то время как Албукерки рвался вперед. Потеряв одно судно (едва не погиб и флагманский корабль), да Кунья вернулся к выполнению своей миссии и после стычек у двух крупных арабских поселений, которые не пожелали платить дань и поэтому были уничтожены, прибыл на Сокотру, где обнаружил, что лучшую якорную стоянку на острове уже охраняет арабский форт. Это сооружение было взято эскаладой[8] после ожесточенного боя и переоборудовано в португальскую крепость, в которой остался португальский гарнизон. А в бухте португальцы смогли произвести ремонт кораблей, изрядно потрепанных после годичного плавания. Затем корабли разделились. Да Кунья направился в Индию и оттуда домой, а Албукерки – на выполнение самых авантюрных деяний в истории Востока.
Поднятие португальского флага над островом Сокотра стало первым шагом в выполнении плана установления господства на Востоке, разработанного Албукерки. Но впереди предстояли более серьезные шаги, и их сделал сам Албукерки на протяжение нескольких лет в ходе операций, которые иначе как блестящими назвать невозможно. Отделившись от эскадры да Кунья, он практически сразу начал эту великую работу экспедицией в Персидский залив, которая впервые продемонстрировала его талант лидера в присутствии грозного врага.
Глава 4 Война Аравийского моря
Некоторые исторические периоды заслуживают особого внимания. Один из них – 1508–1509 годы христианской эры. С точки зрения моряков, наибольший интерес в этом периоде представляют две морские кампании, происходившие в северо-западной части Индийского океана более или менее одновременно, но все же независимо друг от друга. Пожалуй, их участники даже не знали о существовании друг друга. В них участвовали с одной стороны представители одной и той же европейской нации, с другой – их азиатские противники. А для историка интерес представляет наглядная иллюстрация глубочайшей разницы характеров между представителями белой расы и арабами.
Когда Васко да Гама в сражении при Малабаре одержал победу над первым морским альянсом, созданным, чтобы не пустить европейцев в Индийский океан, он обеспечил первую демонстрацию истины, впоследствии неоднократно подтвержденной: европейское вооружение в руках компетентных тактиков одержит победу над вдесятеро большим противником, вооруженным только азиатским оружием. Этот источник победы был результатом превосходства европейцев в практическом интеллекте. Наука создала лучшие средства для ведения боя и лучшие корабли для их перевозки. Наука также научила людей, что делать, чтобы эти средства были наиболее эффективными.
Однако наука имеет свои ограничения, и временами достигается предел, в котором она перестает работать.
Когда выпущен последний снаряд, примитивное копье является более смертоносным, чем тяжелая пушка. А если нет времени, места или возможностей, положение может спасти, если его вообще можно спасти, сила характера. Васко да Гама доказал, что, когда речь идет о научной стороне войны, белый человек намного опережает представителей народов со смуглой кожей. Но Афонсу Албукерки и Лоуренсу Алмейда (сын Франсишку Алмейды) впервые продемонстрировали более важную истину: когда речь идет о моральной стороне войны, превосходство белых людей еще более очевидно. Оно было настолько огромным, что в определенных ситуациях белый человек мог обойтись вообще без оружия. Нередко возникали ситуации, когда наука оказывалась бессильной и все преимущества были на стороне азиатов, но последние вели себя как дикие звери, встретившие человека в джунглях, которого они могли с легкостью убить, но бежали под влиянием неконтролируемого страха. Эта форма паники ни в коем случае не была постоянным явлением, но Албукерки доказал, что такая слабость действительно существовала и на ней можно было сыграть. Это был, так сказать, последний шанс решительного командира в безнадежном положении. А Алмейда расширил тезис, доказав, что, даже если этот последний шанс использовать не удается, европейцы все равно могут встречать катастрофы с достоинством, что тоже имеет ничуть не менее впечатляющий моральный эффект. Эти уроки были получены и усвоены именно на воде, когда происходили первые столкновения между представителями Запада и Востока с оружием в руках. Исключением, впрочем только подтверждающим правило, можно считать японцев. Во всем остальном правило действовало на протяжении нескольких веков. Уже из недавних времен известен, к примеру, случай, когда три английских моряка в маленькой индийской шлюпке динги обратили в бегство и преследовали арабское невольничье судно с вооруженной командой численностью сорок человек. Они действовали в обстоятельствах, когда малейшее колебание могло стать для них роковым, и победили. Представить подобный инцидент, поменяв местами действующих лиц, невозможно.
Когда Васко да Гама в сражении при Малабаре одержал победу над первым морским альянсом, созданным, чтобы не пустить европейцев в Индийский океан, он обеспечил первую демонстрацию истины, впоследствии неоднократно подтвержденной: европейское вооружение в руках компетентных тактиков одержит победу над вдесятеро большим противником, вооруженным только азиатским оружием. Этот источник победы был результатом превосходства европейцев в практическом интеллекте. Наука создала лучшие средства для ведения боя и лучшие корабли для их перевозки. Наука также научила людей, что делать, чтобы эти средства были наиболее эффективными.
Однако наука имеет свои ограничения, и временами достигается предел, в котором она перестает работать.
Когда выпущен последний снаряд, примитивное копье является более смертоносным, чем тяжелая пушка. А если нет времени, места или возможностей, положение может спасти, если его вообще можно спасти, сила характера. Васко да Гама доказал, что, когда речь идет о научной стороне войны, белый человек намного опережает представителей народов со смуглой кожей. Но Афонсу Албукерки и Лоуренсу Алмейда (сын Франсишку Алмейды) впервые продемонстрировали более важную истину: когда речь идет о моральной стороне войны, превосходство белых людей еще более очевидно. Оно было настолько огромным, что в определенных ситуациях белый человек мог обойтись вообще без оружия. Нередко возникали ситуации, когда наука оказывалась бессильной и все преимущества были на стороне азиатов, но последние вели себя как дикие звери, встретившие человека в джунглях, которого они могли с легкостью убить, но бежали под влиянием неконтролируемого страха. Эта форма паники ни в коем случае не была постоянным явлением, но Албукерки доказал, что такая слабость действительно существовала и на ней можно было сыграть. Это был, так сказать, последний шанс решительного командира в безнадежном положении. А Алмейда расширил тезис, доказав, что, даже если этот последний шанс использовать не удается, европейцы все равно могут встречать катастрофы с достоинством, что тоже имеет ничуть не менее впечатляющий моральный эффект. Эти уроки были получены и усвоены именно на воде, когда происходили первые столкновения между представителями Запада и Востока с оружием в руках. Исключением, впрочем только подтверждающим правило, можно считать японцев. Во всем остальном правило действовало на протяжении нескольких веков. Уже из недавних времен известен, к примеру, случай, когда три английских моряка в маленькой индийской шлюпке динги обратили в бегство и преследовали арабское невольничье судно с вооруженной командой численностью сорок человек. Они действовали в обстоятельствах, когда малейшее колебание могло стать для них роковым, и победили. Представить подобный инцидент, поменяв местами действующих лиц, невозможно.