Страница:
– Вот это как раз я и хотел бы знать больше всего на свете! По-моему, я нахожусь в телевизоре…
– А разве не в гардеробе? Разве ты не видишь пальто, что висят на вешалке?
– Вижу. Но это телевизионные пальто, если можно так выразиться. Как это объяснить?… Ну, это только картинка, а не настоящие пальто. Я ведь на экране, понимаете?
– Вот видите, – заключил профессор, – мальчик совершенно невиновен, он чист, как вода в источнике. Просто в телевизоре, наверное, что-нибудь не в порядке и к нам подключилась какая-нибудь станция.
Профессор хотел добавить еще что-то, но вдруг замолчал: на экране появился солидный господин. Он надел свое пальто и шляпу, а затем быстро огляделся… и запустил руку в карман чужого пальто. Затем он ловко обшарил все другие пальто и переложил в свои карманы все, что ему приглянулось.
На этот раз инспектор полиции не стал терять времени даром. Он позвонил в колокольчик, полицейские выскочили из своего укрытия и схватили вора. Тот попытался вырваться и убежать, но не тут-то было.
Наконец на экране снова остались только пальто, равнодушные ко всему происходящему, и Джип. Профессор и инспектор полиции в смущении почесывали затылки, глядя на Джипа.
– Так ты из Милана… – заговорил наконец профессор. – Красивый город… Собор… Пантеон… «Вечеря» Леонардо да Винчи… Знаю, знаю… Бывал там!
– Но вы не знаете моего отца! – воскликнул Джип. – Он ведь может поверить тетушке Эмме. А она считает, что я убежал из дома, потому что боялся показать отцу табель. Двойка у меня по арифметике, вот что!
– По арифметике? Это ужасно! В двадцатом веке, когда даже машины умеют считать, и вдруг двойка по арифметике! А в чем дело, почему она не дается тебе? Это же увлекательный предмет! Деление, наверное, трудно?
– Нет, – ответил Джип, – не деление, а таблица мер и весов. Я все время путаю гектолитр с гектометром. И никак не могу запомнить, чем измерять вино, которое купил хозяин гостиницы, и чем измерять дорогу от Бари до Барлетты.
– О, это ужасно, просто ужасно! – воскликнул профессор по-итальянски и добавил по-немецки; – Шреклих! – что означает то же самое.
А инспектор полиции заметил, что это вовсе не ужасно и даже вполне простительно. Но ему тоже жаль, что у Джипа трудности с таблицей мер и весов. И добавил еще, что, по его мнению, несправедливо заставлять детей считать за какого-то хозяина гостиницы, да еще в его отсутствие.
Кончилось тем, что профессор и инспектор полиции, забыв отпраздновать поимку преступника, принялись объяснять Джипу таблицу мер и весов, но при этом заспорили, достали записную книжку, стали писать сложные формулы, выхватывая друг у друга ручку. А когда начали, наконец, переводить дециметры в декаметры, то совсем уже позабыли про Джипа. Наконец спор окончился мирным согласием. И тут, вспомнив о Джипе, они взглянули на экран и застыли от изумления, словно гипсовые статуи (вес которых измеряется центнерами!): Джип исчез, словно его и вовсе не было.
– А разве не в гардеробе? Разве ты не видишь пальто, что висят на вешалке?
– Вижу. Но это телевизионные пальто, если можно так выразиться. Как это объяснить?… Ну, это только картинка, а не настоящие пальто. Я ведь на экране, понимаете?
– Вот видите, – заключил профессор, – мальчик совершенно невиновен, он чист, как вода в источнике. Просто в телевизоре, наверное, что-нибудь не в порядке и к нам подключилась какая-нибудь станция.
Профессор хотел добавить еще что-то, но вдруг замолчал: на экране появился солидный господин. Он надел свое пальто и шляпу, а затем быстро огляделся… и запустил руку в карман чужого пальто. Затем он ловко обшарил все другие пальто и переложил в свои карманы все, что ему приглянулось.
На этот раз инспектор полиции не стал терять времени даром. Он позвонил в колокольчик, полицейские выскочили из своего укрытия и схватили вора. Тот попытался вырваться и убежать, но не тут-то было.
Наконец на экране снова остались только пальто, равнодушные ко всему происходящему, и Джип. Профессор и инспектор полиции в смущении почесывали затылки, глядя на Джипа.
– Так ты из Милана… – заговорил наконец профессор. – Красивый город… Собор… Пантеон… «Вечеря» Леонардо да Винчи… Знаю, знаю… Бывал там!
– Но вы не знаете моего отца! – воскликнул Джип. – Он ведь может поверить тетушке Эмме. А она считает, что я убежал из дома, потому что боялся показать отцу табель. Двойка у меня по арифметике, вот что!
– По арифметике? Это ужасно! В двадцатом веке, когда даже машины умеют считать, и вдруг двойка по арифметике! А в чем дело, почему она не дается тебе? Это же увлекательный предмет! Деление, наверное, трудно?
– Нет, – ответил Джип, – не деление, а таблица мер и весов. Я все время путаю гектолитр с гектометром. И никак не могу запомнить, чем измерять вино, которое купил хозяин гостиницы, и чем измерять дорогу от Бари до Барлетты.
– О, это ужасно, просто ужасно! – воскликнул профессор по-итальянски и добавил по-немецки; – Шреклих! – что означает то же самое.
А инспектор полиции заметил, что это вовсе не ужасно и даже вполне простительно. Но ему тоже жаль, что у Джипа трудности с таблицей мер и весов. И добавил еще, что, по его мнению, несправедливо заставлять детей считать за какого-то хозяина гостиницы, да еще в его отсутствие.
Кончилось тем, что профессор и инспектор полиции, забыв отпраздновать поимку преступника, принялись объяснять Джипу таблицу мер и весов, но при этом заспорили, достали записную книжку, стали писать сложные формулы, выхватывая друг у друга ручку. А когда начали, наконец, переводить дециметры в декаметры, то совсем уже позабыли про Джипа. Наконец спор окончился мирным согласием. И тут, вспомнив о Джипе, они взглянули на экран и застыли от изумления, словно гипсовые статуи (вес которых измеряется центнерами!): Джип исчез, словно его и вовсе не было.
Говорят ли жители Сатурна по-латыни?
На протяжении следующих суток появление Джипа неоднократно отмечалось на экранах телевизоров в самых различных городах мира. Он появлялся то в одной передаче, то в другой, перескакивал с первой программы на четвертую и все не мог успокоиться, совсем как бильярдный шар, который мечется по столу, не попадая в нужную лузу.
В тот день рано утром из Марселя вышел в открытое море корвет «Мерендина». На его борту находилась большая группа итальянских и французских телеоператоров, водолазов и опытных ныряльщиков. Когда корабль остановился в нужном месте, все они спустились на морское дно, захватив с собой специальные телекамеры, чтобы начать необыкновенную телевизионную передачу с борта древнего судна, которое затонуло здесь еще во времена римского императора Траяна с грузом вина и масла и было найдено недавно одним любителем подводного плавания.
На палубе «Мерендины» техники итальянского и французского телевизионных центров следили за тем, что происходит на телеэкранах. Они со смехом показывали друг другу то на улепетывающую толстую селедку, то на рыбу-молот, которая остановилась посмотреть в телеобъектив и, казалось, вот-вот помашет ручкой и скажет: «Чао, чао!» («Привет!»), как это делают даже самые серьезные комментаторы, когда знают, что их снимает телекамера.
Но вот на экране появилось изображение затонувшего корабля. Почти две тысячи лет волны нежно ласкали его, хранили на дне моря, скрывая от любопытных потомков Траяна. И вот теперь его покой нарушают толстые, медлительные в своих лунных скафандрах водолазы. Они проникают сквозь пробоину внутрь корабля. В таинственном полумраке виднеются длинные ряды старинных амфор, которым, должно быть, совершенно безразлично, где стоять – в винном погребе древнеримского императора или на дне морском… И вдруг на экране возникает лицо Джипа. Изображение слегка колышется и дрожит, и на борту «Мерендины» все тотчас же взволнованно восклицают:
– Смотрите, утопленник!
– Да нет, это ребенок!
– Конечно, ребенок! Утопленники не смотрят на мир так весело!
– А может, это сын русалки?
– Нет! Тогда у него был бы рыбий хвост и не было носков…
Но так же внезапно, как появился, Джип вдруг исчез. А водолазы, поднявшись на борт «Мерендины», клялись, что не видели под водой ни мальчика, ни утопленника, ни сына русалки, что были на дне только самые обычные рыбы и облепленные раковинами старинные амфоры.
Все это происходило в семь утра. А в восемь часов на Суэцком канале в Египте уже было оживленное движение: самые разные корабли и пароходы шли по узкому каналу, который соединяет, если верить географическим картам, Средиземное море с Красным. И, двигаясь этим путем, все корабли выполняли приказы, которые передавались им из диспетчерской рубки, находившейся у входа в канал. Из этой рубки можно было одним взглядом окинуть весь канал – во всю его длину и ширину. Это позволяли сделать многочисленные телевизионные камеры, что стояли в разных местах на берегу.
Все было в порядке, все шло как обычно, но спустя некоторое время дежурному лоцману Ахмеду показалось, что на одном из экранов он заметил какое-то странное изображение. Похоже, это был тот самый смешной и хитрый мальчишка, которого минуту назад он видел на борту греческого корабля «Онассис». Но как же он мог оказаться теперь на голландском нефтеналивном танкере «Спиноза»?… Да нет! Вот он уже на большом плоту, груженном быками.
«Невероятно! – решил Ахмед, протирая глаза. – Не может же он прыгать с корабля на корабль, словно пират. Это запрещено!»
Изображение Джипа еще некоторое время продержалось на экране, колеблясь среди парусов одной необычайно красивой яхты, принадлежащей какому-то арабскому султану, и затем исчезло. Ахмед позвонил в бар и заказал себе крепкого кофе. «Этой ночью я плохо спал, должно быть, поэтому и вижу сны наяву», – решил египетский лоцман.
Примерно в это же время в Югославии сидел в своем деревянном домике лесничий. Он грелся у огня, мирно покуривал трубку и время от времени поглядывал на экран телевизора. Ему полагалось бдительно следить, не вспыхнет ли где-нибудь лесной пожар, чтобы тотчас же поднять тревогу. Но вообще-то зимой редко случаются пожары в лесах, так что служба его была совсем легкой. Тем более что все происходящее в лесу ему было видно по телевизору.
Покуривая трубку, лесничий, должно быть, слегка задремал, потому что когда он наконец сообразил, что вот уже целых две минуты не он рассматривает лесные просеки, а за ним самим наблюдает какой-то мальчишка, то даже вынул изо рта трубку – так велико было его изумление. Бедняга никогда не верил в сказки, но тут почувствовал, что ему стало просто не по себе. Но в то же мгновение Джип исчез. Даже не попрощавшись с ним.
В тот день Джип побывал еще во многих местах: в огне раскаленной доменной печи, в глубочайшей шахте, в коридорах какой-то тюрьмы, в стальном сейфе известного банка. Перескакивая из обычных программ в специальные и наоборот, он помешал комедии, которая передавалась по советскому телевидению, а потом – концерту, который транслировали по датскому телевидению, затем он появился в канадском телевизионном ревю, откуда перекочевал в Америку, где потанцевал на столе, за которым пять солидных экспертов делились с телезрителями своими соображениями относительно нового закона о налогах. И наконец, попав в Китай, он попрыгал на ковре вместе с акробатами…
Так прошел день. А ночью, когда астрономы в обсерватории Джодрэл Бенк в Англии направили свои радиотелескопы на Сатурн и включили телевизоры, ожидая увидеть увеличенное и хорошо высвеченное изображение загадочной планеты, они с изумлением обнаружили, что по огромным кольцам Сатурна прогуливается какое-то очень похожее на человека существо. Сами понимаете, это был не кто иной, как Джип. Но астрономы-то этого не знали и потому решили, что обнаружили в космосе первое неземное существо, которого еще никто никогда не видел с Земли. Но тут Джип произнес:
– Сальве! (Это значит – «Привет!»)
– Неплохо для начала! – воскликнул доктор Морган. – Этот сатурнянин говорит по-латыни. – И он готов был уже произнести в ответ красивую фразу из Цицерона, как вдруг Джип исчез. Доктор Морган вздохнул: – Опять, должно быть, проделки доктора Пойнтера!
Чтобы не остаться в долгу, он снял телефонную трубку и сообщил доктору Пойнтеру, что тот приглашен вечером на ужин к адмиралу Нельсону и что необходимо надеть фрак и подкрутить усы.
В тот день рано утром из Марселя вышел в открытое море корвет «Мерендина». На его борту находилась большая группа итальянских и французских телеоператоров, водолазов и опытных ныряльщиков. Когда корабль остановился в нужном месте, все они спустились на морское дно, захватив с собой специальные телекамеры, чтобы начать необыкновенную телевизионную передачу с борта древнего судна, которое затонуло здесь еще во времена римского императора Траяна с грузом вина и масла и было найдено недавно одним любителем подводного плавания.
На палубе «Мерендины» техники итальянского и французского телевизионных центров следили за тем, что происходит на телеэкранах. Они со смехом показывали друг другу то на улепетывающую толстую селедку, то на рыбу-молот, которая остановилась посмотреть в телеобъектив и, казалось, вот-вот помашет ручкой и скажет: «Чао, чао!» («Привет!»), как это делают даже самые серьезные комментаторы, когда знают, что их снимает телекамера.
Но вот на экране появилось изображение затонувшего корабля. Почти две тысячи лет волны нежно ласкали его, хранили на дне моря, скрывая от любопытных потомков Траяна. И вот теперь его покой нарушают толстые, медлительные в своих лунных скафандрах водолазы. Они проникают сквозь пробоину внутрь корабля. В таинственном полумраке виднеются длинные ряды старинных амфор, которым, должно быть, совершенно безразлично, где стоять – в винном погребе древнеримского императора или на дне морском… И вдруг на экране возникает лицо Джипа. Изображение слегка колышется и дрожит, и на борту «Мерендины» все тотчас же взволнованно восклицают:
– Смотрите, утопленник!
– Да нет, это ребенок!
– Конечно, ребенок! Утопленники не смотрят на мир так весело!
– А может, это сын русалки?
– Нет! Тогда у него был бы рыбий хвост и не было носков…
Но так же внезапно, как появился, Джип вдруг исчез. А водолазы, поднявшись на борт «Мерендины», клялись, что не видели под водой ни мальчика, ни утопленника, ни сына русалки, что были на дне только самые обычные рыбы и облепленные раковинами старинные амфоры.
Все это происходило в семь утра. А в восемь часов на Суэцком канале в Египте уже было оживленное движение: самые разные корабли и пароходы шли по узкому каналу, который соединяет, если верить географическим картам, Средиземное море с Красным. И, двигаясь этим путем, все корабли выполняли приказы, которые передавались им из диспетчерской рубки, находившейся у входа в канал. Из этой рубки можно было одним взглядом окинуть весь канал – во всю его длину и ширину. Это позволяли сделать многочисленные телевизионные камеры, что стояли в разных местах на берегу.
Все было в порядке, все шло как обычно, но спустя некоторое время дежурному лоцману Ахмеду показалось, что на одном из экранов он заметил какое-то странное изображение. Похоже, это был тот самый смешной и хитрый мальчишка, которого минуту назад он видел на борту греческого корабля «Онассис». Но как же он мог оказаться теперь на голландском нефтеналивном танкере «Спиноза»?… Да нет! Вот он уже на большом плоту, груженном быками.
«Невероятно! – решил Ахмед, протирая глаза. – Не может же он прыгать с корабля на корабль, словно пират. Это запрещено!»
Изображение Джипа еще некоторое время продержалось на экране, колеблясь среди парусов одной необычайно красивой яхты, принадлежащей какому-то арабскому султану, и затем исчезло. Ахмед позвонил в бар и заказал себе крепкого кофе. «Этой ночью я плохо спал, должно быть, поэтому и вижу сны наяву», – решил египетский лоцман.
Примерно в это же время в Югославии сидел в своем деревянном домике лесничий. Он грелся у огня, мирно покуривал трубку и время от времени поглядывал на экран телевизора. Ему полагалось бдительно следить, не вспыхнет ли где-нибудь лесной пожар, чтобы тотчас же поднять тревогу. Но вообще-то зимой редко случаются пожары в лесах, так что служба его была совсем легкой. Тем более что все происходящее в лесу ему было видно по телевизору.
Покуривая трубку, лесничий, должно быть, слегка задремал, потому что когда он наконец сообразил, что вот уже целых две минуты не он рассматривает лесные просеки, а за ним самим наблюдает какой-то мальчишка, то даже вынул изо рта трубку – так велико было его изумление. Бедняга никогда не верил в сказки, но тут почувствовал, что ему стало просто не по себе. Но в то же мгновение Джип исчез. Даже не попрощавшись с ним.
В тот день Джип побывал еще во многих местах: в огне раскаленной доменной печи, в глубочайшей шахте, в коридорах какой-то тюрьмы, в стальном сейфе известного банка. Перескакивая из обычных программ в специальные и наоборот, он помешал комедии, которая передавалась по советскому телевидению, а потом – концерту, который транслировали по датскому телевидению, затем он появился в канадском телевизионном ревю, откуда перекочевал в Америку, где потанцевал на столе, за которым пять солидных экспертов делились с телезрителями своими соображениями относительно нового закона о налогах. И наконец, попав в Китай, он попрыгал на ковре вместе с акробатами…
Так прошел день. А ночью, когда астрономы в обсерватории Джодрэл Бенк в Англии направили свои радиотелескопы на Сатурн и включили телевизоры, ожидая увидеть увеличенное и хорошо высвеченное изображение загадочной планеты, они с изумлением обнаружили, что по огромным кольцам Сатурна прогуливается какое-то очень похожее на человека существо. Сами понимаете, это был не кто иной, как Джип. Но астрономы-то этого не знали и потому решили, что обнаружили в космосе первое неземное существо, которого еще никто никогда не видел с Земли. Но тут Джип произнес:
– Сальве! (Это значит – «Привет!»)
– Неплохо для начала! – воскликнул доктор Морган. – Этот сатурнянин говорит по-латыни. – И он готов был уже произнести в ответ красивую фразу из Цицерона, как вдруг Джип исчез. Доктор Морган вздохнул: – Опять, должно быть, проделки доктора Пойнтера!
Чтобы не остаться в долгу, он снял телефонную трубку и сообщил доктору Пойнтеру, что тот приглашен вечером на ужин к адмиралу Нельсону и что необходимо надеть фрак и подкрутить усы.
Один мальчик стоит трех искусственных спутников
А в доме синьора Бинды через четверть часа после исчезновения Джипа одновременно явились представитель телевизионной компании и инспектор полиции. Им было поручено произвести расследование необычного происшествия. Они нашли синьору Бинда в слезах, Флипа уснувшим в кресле, тетушку Эмму с ворохом ковриков в руках, а синьора Бинду яростно спорящим с адвокатом Проспери, который хотел унести домой свой телевизор.
– Неужели вы не понимаете, – объяснял ему бухгалтер, – что Джип может вернуться с минуты на минуту?! И мы не знаем, на какой из двух экранов!
– Если он появится на моем, я вас сразу же предупрежу! – заверял адвокат. – Но это маловероятно. Ваш Джип не объявлен в сегодняшней программе передач. Вы ведь смотрели программу? После футбольного матча клуб домохозяек будет обсуждать, каким образом лучше всего класть в суп петрушку. И это единственная передача, которая меня интересует сегодня вечером. Я даже собираюсь записать кое-что, наверное, будут какие-нибудь дельные советы…
– Но вы можете сделать это и здесь, у нас! Садитесь, пожалуйста, сюда! Это очень удобное кресло!
– Э нет, синьор бухгалтер! Мое кресло гораздо удобнее! Оно из черной кожи! И кроме того, у меня есть еще скамеечка для ног. И потом – не знаю, как вы, – а я в конце концов собираюсь лечь спать…
– И выключить телевизор?
– Разумеется.
– Но сегодня этого нельзя делать! Телевизор должен быть включен, чтобы Джип мог вернуться домой!
– Вы хотите оставить его включенным на всю ночь?!
– Если понадобится, то и на всю ночь. Мы будем дежурить у экранов по очереди.
– Позвольте, но для кинескопа это верная погибель… Нет, нет! Я не позволю портить мой телевизор!
Тут в спор вмешался инспектор полиции. Он заметил, что прав, безусловно, синьор Бинда, и адвокату Проспери пришлось отдать своим войскам приказ об отступлении. Однако, прежде чем уйти, он довольно энергично выразил устный протест.
Представитель телевизионной компании и инспектор полиции начали наконец расследование. Но… тут же и окончили! Потому что ни тот, ни другой просто не знали, с чего начать. Оба считали, что случай этот необычный, невероятный и просто необъяснимый.
– Но ведь уже была недавно подобная история, – настаивал синьор Бинда, – я сам читал об этом в статье какого-то Родари. Он пишет, что это болезнь. А врачи даже название для нее придумали. Если не ошибаюсь – ТЕЛЕВИЗИОНИТ.
– Выдумки, дорогой синьор Бинда! Все это выдумки газетчиков! Сами знаете, чего только не придумают эти журналисты, лишь бы поинтереснее получилось!
– Что верно, то верно! – согласился инспектор полиции и рассказал о том, как один журналист подробнейшим образом описал похищение знаменитой падающей Пизанской башни.
– Понимаете, он выдумал, будто башню украли! Разобрали на кусочки и унесли! И даже расписал какую-то шайку воров, которая специализировалась на грабеже исторических памятников. Вся Италия разволновалась. Но нетрудно было доказать, что сообщение это ложное. Стоило показать телезрителям открытку с видом башни, как все поверили, что она стоит на месте. Но некоторые все же продолжали судачить об этом и, конечно, ругали на чем свет стоит полицию.
Пока инспектор полиции жаловался на трудности, тетушка Эмма разложила коврики по местам. Оглядевшись, она решила принять командование на себя: синьоре Бинде велела немедленно отнести Флипа в постель, бухгалтера Бинду заставила положить на живот горячую грелку, чтобы быстрее прошел испуг, а гостей уговорила отведать ликер собственного изготовления. Затем взяла карандаш и бумагу и составила расписание дежурств у телевизора.
Окончился футбольный матч, домохозяйки перестали спорить о том, как лучше всего класть в суп петрушку, и красивая девушка-диктор пожелала всем спокойной ночи, но Джип так и не появился на экране.
Когда же утром почтальон принес газеты, в них оказались огромные, во всю страницу, необычайные заголовки:
Статьи были еще более тревожными, чем заголовки. И в каждой из них все, что случилось, рассказывалось по-разному. В одних статьях Джип описывался как «светловолосый ангелочек», в других – как «шалун, который играл на звонках своих соседей». Какая-то газета намекала, что кое-что интересное мог бы рассказать адвокат Проспери: ведь телевизор, в котором исчез Джип, принадлежал ему… Если же верить другой газете, то исчезновение мальчика в телевизоре – это чистейшая выдумка полиции. А на самом деле Джипа будто бы похитили пришельцы из космоса, скорее всего, марсиане, которые особенно опасны, потому что они – невидимки.
– Марсиане! Невидимки! – возмутилась тетушка Эмма и швырнула газету в мусорный ящик. – Чтобы все эти журналисты сами стали невидимками!
Вечерние газеты тоже поместили много разных невероятных сообщений о Джипе. Но всем было ясно, что правды в них нет ни на грош. Ведь не нашлось и двух газет, которые бы написали одно и то же! Одна газета утверждала, будто Джипа видели в Швеции, другая, что он появлялся в Голландии, а третья описывала его приключения на Суэцком канале.
– Я покажу им Суэцкий канал, этим негодяям! – негодовала синьора Эмма. – Придумают же такое!
Прошла еще одна ночь дежурства у телевизора. Но Джип так и не появился. Утром почтальон принес свежие газеты, но синьора Эмма отказалась взять почту.
– Хватит с меня этой продукции! – закричала она. – В этом доме не будет больше ни клочка газетной бумаги! Даже той, из которой продавец фруктов делает кульки для земляники. – И она хотела захлопнуть дверь.
– Подождите, подождите! – закричал почтальон. – Тут интересные новости.
– Знать ничего не желаю! Уходите!
– Но вы только посмотрите, что пишут газеты! Вашего Джипа разыскивают с помощью этих самых… Ну как они называются?…
– Откуда мне знать как! – снова возмутилась тетушка Эмма.
– О, дорогая синьора, это такое трудное слово! Ну эти, как их… Вроде бенгальских огней, но только не они… да вы возьмите газету! Здесь все написано! Говорят, есть надежда…
Тетушка Эмма осторожно, словно газеты вот-вот вспыхнут пламенем, взяла их в руки и понесла бухгалтеру Бинде, который заканчивал свое дежурство у телевизора, прежде чем отправиться на службу.
Флип тотчас же ухватил одну газету, чтобы найти в ней знакомые буквы.
– А! Здесь есть буква «А»! – обрадовался Флип.
Ну а дальше произошло следующее.
Один молодой японский ученый профессор Яманака, размышляя над необычным явлением, пришел к невероятному выводу, что Джип, попав в телевизор, превратился в электромагнитную волну и путешествует теперь в пространстве со скоростью света. За одну секунду волна делает семь оборотов вокруг Земли – куда больше, чем космические корабли Гагарина, Титова, Глена и Карпентера.
Время от времени волну «Джип» улавливали какие-нибудь телестанции или даже отдельные телевизоры в самых разных уголках земного шара.
– А почему же, уважаемый профессор Яманака, волна «Джип» прежде всего попала на экран телевизора в клинике профессора Лундквиста? – спросил ученого один журналист.
– Возможно, потому, – ответил он, – что в этот вечер его телевизор был единственным включенным во всей Европе. Ведь в это время окончились уже все передачи. (Замечу, что это вполне вероятно: профессор Лундквист любил работать по ночам). Очень уважаемая волна «Джип», – продолжал профессор Яманака, – смогла познакомиться с многочисленными случаями использования телевидения и узнать то, что нередко не знает самая широкая публика.
– Можно ли перехватить волну «Джип» и вернуть мальчика на Землю? – поинтересовался другой журналист.
– Да, господа, это возможно! Нужно только, чтобы все телевизионные станции на Земле передавали по всем своим каналам и программам одну и ту же передачу. В таком случае волна «Джип» не сможет никуда перескакивать и ее нетрудно будет снова превратить в мальчика.
– Одна программа передач для всех телевизоров на земном шаре?
– Да, уважаемые господа, и еще раз да! А для этого нужно, как известно, запустить три искусственных спутника Земли.
– ЧТО? ТРИ ИСКУССТВЕННЫХ СПУТНИКА РАДИ КАКОГО-ТО МАЛЬЧИШКИ?!
– Да, господа, да, очень уважаемые дамы и господа: три искусственных спутника! Разве, по-вашему, жизнь мальчика не дороже трех искусственных спутников и даже трехсот спутников или трехсот тысяч миллионов космических ракет?
– Неужели вы не понимаете, – объяснял ему бухгалтер, – что Джип может вернуться с минуты на минуту?! И мы не знаем, на какой из двух экранов!
– Если он появится на моем, я вас сразу же предупрежу! – заверял адвокат. – Но это маловероятно. Ваш Джип не объявлен в сегодняшней программе передач. Вы ведь смотрели программу? После футбольного матча клуб домохозяек будет обсуждать, каким образом лучше всего класть в суп петрушку. И это единственная передача, которая меня интересует сегодня вечером. Я даже собираюсь записать кое-что, наверное, будут какие-нибудь дельные советы…
– Но вы можете сделать это и здесь, у нас! Садитесь, пожалуйста, сюда! Это очень удобное кресло!
– Э нет, синьор бухгалтер! Мое кресло гораздо удобнее! Оно из черной кожи! И кроме того, у меня есть еще скамеечка для ног. И потом – не знаю, как вы, – а я в конце концов собираюсь лечь спать…
– И выключить телевизор?
– Разумеется.
– Но сегодня этого нельзя делать! Телевизор должен быть включен, чтобы Джип мог вернуться домой!
– Вы хотите оставить его включенным на всю ночь?!
– Если понадобится, то и на всю ночь. Мы будем дежурить у экранов по очереди.
– Позвольте, но для кинескопа это верная погибель… Нет, нет! Я не позволю портить мой телевизор!
Тут в спор вмешался инспектор полиции. Он заметил, что прав, безусловно, синьор Бинда, и адвокату Проспери пришлось отдать своим войскам приказ об отступлении. Однако, прежде чем уйти, он довольно энергично выразил устный протест.
Представитель телевизионной компании и инспектор полиции начали наконец расследование. Но… тут же и окончили! Потому что ни тот, ни другой просто не знали, с чего начать. Оба считали, что случай этот необычный, невероятный и просто необъяснимый.
– Но ведь уже была недавно подобная история, – настаивал синьор Бинда, – я сам читал об этом в статье какого-то Родари. Он пишет, что это болезнь. А врачи даже название для нее придумали. Если не ошибаюсь – ТЕЛЕВИЗИОНИТ.
– Выдумки, дорогой синьор Бинда! Все это выдумки газетчиков! Сами знаете, чего только не придумают эти журналисты, лишь бы поинтереснее получилось!
– Что верно, то верно! – согласился инспектор полиции и рассказал о том, как один журналист подробнейшим образом описал похищение знаменитой падающей Пизанской башни.
– Понимаете, он выдумал, будто башню украли! Разобрали на кусочки и унесли! И даже расписал какую-то шайку воров, которая специализировалась на грабеже исторических памятников. Вся Италия разволновалась. Но нетрудно было доказать, что сообщение это ложное. Стоило показать телезрителям открытку с видом башни, как все поверили, что она стоит на месте. Но некоторые все же продолжали судачить об этом и, конечно, ругали на чем свет стоит полицию.
Пока инспектор полиции жаловался на трудности, тетушка Эмма разложила коврики по местам. Оглядевшись, она решила принять командование на себя: синьоре Бинде велела немедленно отнести Флипа в постель, бухгалтера Бинду заставила положить на живот горячую грелку, чтобы быстрее прошел испуг, а гостей уговорила отведать ликер собственного изготовления. Затем взяла карандаш и бумагу и составила расписание дежурств у телевизора.
Окончился футбольный матч, домохозяйки перестали спорить о том, как лучше всего класть в суп петрушку, и красивая девушка-диктор пожелала всем спокойной ночи, но Джип так и не появился на экране.
Когда же утром почтальон принес газеты, в них оказались огромные, во всю страницу, необычайные заголовки:
«ВЕРНЕТ ЛИ ЭКРАН СВОЮ ДОБЫЧУ?»
«ТЕЛЕВИЗОР ПОГЛОТИЛ ВОСЬМИЛЕТНЕГО МАЛЬЧИКА»
«ЧУДОВИЩНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПЕРВОЙ ПРОГРАММЫ!»
«ДЖИП, ВЕРНИСЬ НА СВОЮ АНТЕННУ!»
«БАНДА ТЕЛЕВИЗИОННЫХ ВОРОВ ТЕРРОРИЗИРУЕТ ГОРОД!»
Статьи были еще более тревожными, чем заголовки. И в каждой из них все, что случилось, рассказывалось по-разному. В одних статьях Джип описывался как «светловолосый ангелочек», в других – как «шалун, который играл на звонках своих соседей». Какая-то газета намекала, что кое-что интересное мог бы рассказать адвокат Проспери: ведь телевизор, в котором исчез Джип, принадлежал ему… Если же верить другой газете, то исчезновение мальчика в телевизоре – это чистейшая выдумка полиции. А на самом деле Джипа будто бы похитили пришельцы из космоса, скорее всего, марсиане, которые особенно опасны, потому что они – невидимки.
– Марсиане! Невидимки! – возмутилась тетушка Эмма и швырнула газету в мусорный ящик. – Чтобы все эти журналисты сами стали невидимками!
Вечерние газеты тоже поместили много разных невероятных сообщений о Джипе. Но всем было ясно, что правды в них нет ни на грош. Ведь не нашлось и двух газет, которые бы написали одно и то же! Одна газета утверждала, будто Джипа видели в Швеции, другая, что он появлялся в Голландии, а третья описывала его приключения на Суэцком канале.
– Я покажу им Суэцкий канал, этим негодяям! – негодовала синьора Эмма. – Придумают же такое!
Прошла еще одна ночь дежурства у телевизора. Но Джип так и не появился. Утром почтальон принес свежие газеты, но синьора Эмма отказалась взять почту.
– Хватит с меня этой продукции! – закричала она. – В этом доме не будет больше ни клочка газетной бумаги! Даже той, из которой продавец фруктов делает кульки для земляники. – И она хотела захлопнуть дверь.
– Подождите, подождите! – закричал почтальон. – Тут интересные новости.
– Знать ничего не желаю! Уходите!
– Но вы только посмотрите, что пишут газеты! Вашего Джипа разыскивают с помощью этих самых… Ну как они называются?…
– Откуда мне знать как! – снова возмутилась тетушка Эмма.
– О, дорогая синьора, это такое трудное слово! Ну эти, как их… Вроде бенгальских огней, но только не они… да вы возьмите газету! Здесь все написано! Говорят, есть надежда…
Тетушка Эмма осторожно, словно газеты вот-вот вспыхнут пламенем, взяла их в руки и понесла бухгалтеру Бинде, который заканчивал свое дежурство у телевизора, прежде чем отправиться на службу.
Флип тотчас же ухватил одну газету, чтобы найти в ней знакомые буквы.
– А! Здесь есть буква «А»! – обрадовался Флип.
Ну а дальше произошло следующее.
Один молодой японский ученый профессор Яманака, размышляя над необычным явлением, пришел к невероятному выводу, что Джип, попав в телевизор, превратился в электромагнитную волну и путешествует теперь в пространстве со скоростью света. За одну секунду волна делает семь оборотов вокруг Земли – куда больше, чем космические корабли Гагарина, Титова, Глена и Карпентера.
Время от времени волну «Джип» улавливали какие-нибудь телестанции или даже отдельные телевизоры в самых разных уголках земного шара.
– А почему же, уважаемый профессор Яманака, волна «Джип» прежде всего попала на экран телевизора в клинике профессора Лундквиста? – спросил ученого один журналист.
– Возможно, потому, – ответил он, – что в этот вечер его телевизор был единственным включенным во всей Европе. Ведь в это время окончились уже все передачи. (Замечу, что это вполне вероятно: профессор Лундквист любил работать по ночам). Очень уважаемая волна «Джип», – продолжал профессор Яманака, – смогла познакомиться с многочисленными случаями использования телевидения и узнать то, что нередко не знает самая широкая публика.
– Можно ли перехватить волну «Джип» и вернуть мальчика на Землю? – поинтересовался другой журналист.
– Да, господа, это возможно! Нужно только, чтобы все телевизионные станции на Земле передавали по всем своим каналам и программам одну и ту же передачу. В таком случае волна «Джип» не сможет никуда перескакивать и ее нетрудно будет снова превратить в мальчика.
– Одна программа передач для всех телевизоров на земном шаре?
– Да, уважаемые господа, и еще раз да! А для этого нужно, как известно, запустить три искусственных спутника Земли.
– ЧТО? ТРИ ИСКУССТВЕННЫХ СПУТНИКА РАДИ КАКОГО-ТО МАЛЬЧИШКИ?!
– Да, господа, да, очень уважаемые дамы и господа: три искусственных спутника! Разве, по-вашему, жизнь мальчика не дороже трех искусственных спутников и даже трехсот спутников или трехсот тысяч миллионов космических ракет?
«Гарибальди», «Галилео Галилей» и «Джип»
Ровно без пяти секунд час по римскому времени на космодроме в Сардинии готовились к запуску первого итальянского спутника Земли. «Гарибальди» должны были запустить совсем для другого эксперимента, но правительство не колеблясь предоставило его для операции «Джип», как назвали всю эту историю журналисты. И вот теперь на командном пункте космодрома профессор Ночера держал руку на пусковой кнопке, а голос из репродуктора считал «наоборот»:
– Чинкуе (по-итальянски это значит «пять»)… кватро… тре… дуэ…
В это время в Москве часы показывали без пяти секунд три часа. На космодроме поблизости от столицы готов был к запуску очередной спутник. Правительство Советского Союза, предназначив его для операции «Джип», дало ему имя «Галилео Галилей». И вот теперь на командном пункте космодрома профессор Максим Петров тоже держал руку на пусковой кнопке, а голос из репродуктора отсчитывал по-русски:
– Пять… четыре… три… два…
В Америке, на мысе Кеннеди, было всего шесть часов утра. Здесь на пусковую кнопку готов был нажать профессор Браун. Искусственный спутник, предоставленный американским правительством для спасения мальчика, был назван в его честь «Джип». Голос из репродуктора говорил по-английски, но смысл слов был тот же:
– Файв… фоо… фри… ту… Пуск!
И в тот же момент одновременно стартовали в космос три космических корабля. Они вывели на точно рассчитанную учеными орбиту три искусственных спутника – «Гарибальди», «Галилео Галилей» и «Джип».
По меньшей мере миллиард человек сидел у телевизоров и слушал взволнованные голоса дикторов, которые на всех языках мира рассказывали о том, как идет операция «Джип». Между прочим, многие, чтобы узнать, как проходит операция, даже проснулись среди ночи. Потому что – вы и сами понимаете – когда в одном полушарии день, в другом – ночь.
– Внимание! Внимание! Продолжаем сеанс космовидения! Все телевизионные станции земного шара связаны сейчас единой программой. Через несколько секунд ретрансляционные установки трех искусственных спутников передадут на Землю изображение самого знаменитого комического актера нашего времени Чарли Чаплина. В одно и то же мгновение оно появится на телевизионных экранах в Риме, Токио, Нью-Йорке, Москве… Появится во всех странах, на всех континентах!
И действительно, не прошло и минуты, как все жители Земли – все те, у кого был телевизор и кто, разумеется, не спал, – увидели на экранах знакомые усики Чарли Чаплина.
Но почти тотчас же изображение исчезло, и на экране возник Джип в своем уже изрядно помятом свитере, в коротких штанишках, в одних носках…
– У него дырка на пятке! – закричала тетушка Эмма, заглушая все «ура!», которые раздались в доме синьора Бинда, где набились жители всех соседних квартир.
– Ура! Ур-ра! – орал Флип.
Адвокат Проспери, напротив, изо всех сил старался обратить общее внимание на другое:
– В моем телевизоре Джип виден лучше!
– Внимание! Внимание! – произнес диктор. – Профессор Ночера попробует сейчас поговорить с Джампьеро Бинда.
Голос ученого звучал глухо и взволнованно:
– Джип, мы тебя видим! Если ты слышишь нас, отвечай нам! ЗЕМЛЯ ВЫЗЫВАЕТ ДЖИПА! ЗЕМЛЯ ВЫЗЫВАЕТ ДЖИПА!… Перехожу на прием…
На мгновение все замерли в ожидании, и затем из космоса донесся звонкий мальчишеский голосок:
– Я слышу вас отлично! Слышу, но не вижу. Тут тоже есть телевизор, но я вижу в нем только себя. Перехожу на прием…
– Разве ты сам не в телевизоре?
– Нет! Спасибо, с меня хватит! Слава богу, что я из него выбрался!
– Но где же ты теперь?
– Не знаю… Минуту назад я был, кажется, в Марокко, а может быть, в Финляндии. А сейчас… Сейчас в какой-то маленькой кабине. Я вижу здесь телевизор и себя на его экране… Еще тут множество всяких приборов и… тут еще кошка! Она летит по воздуху, будто ее подвесили на воздушном шарике. Ой, я тоже, кажется, лечу, совсем как тогда, когда попал в телевизор… Но теперь меня туда и калачами не заманишь!… Похоже, я научился летать по воздуху и ходить по потолку…
– Джип! – сказал профессор Номера. – Справа от тебя иллюминатор. Посмотри в него внимательно. Что ты видишь?
– Если не ошибаюсь, там Земля. Надо же, как она быстро вертится! Прямо подо мной острова в море, но, к сожалению, на них не написаны названия, как на глобусе, а я не знаю, что это за острова. Иди сюда, киска, иди посмотри. Кстати, а как тебя зовут?
– Котенка зовут Миучино. И оба вы находитесь в искусственном спутнике «Гарибальди-1», Джип.
– Значит, я теперь космический путешественник?
– Ты, Джип, первый итальянский космонавт!
– Ну первый – это все-таки котенок! Он уже был здесь, когда я появился тут. А как попал сюда я?
– Это сделали электромагнитные волны. Ты оказался в телевизоре, установленном на искусственном спутнике Земли, и выскочил из него в кабину спутника, наверное, благодаря космическим лучам.
– Электромагнитные волны… Космические лучи… Кто знает, что это такое? Надо, видно, и это изучать, не только таблицу мер и весов. Между прочим, а я мог бы послать привет маме? Слышит ли она меня, видит ли?
– Тебя видит вся Земля, Джип!
– Ну, вся – это уж слишком! Здравствуй, мама! Чао, папа! Привет, Флип, чао, тетушка Эмма! Как поживаете, синьор Проспери?
– Вот разбойник! – удивился адвокат Проспери, краснея от удовольствия и гордо оглядываясь по сторонам, очень взволнованный. – Как он догадался, что я тоже тут?!
– Я хочу домой! – крикнул Джип. – Мне надоело летать по телевизорам! И если меня ждет наказание, то я немедленно назначаю своим адвокатом синьора Проспери. Ведь я вовсе не собирался удирать!
– Вот почему он вспомнил о вас! – усмехнулась тетушка Эмма.
– Внимание, Джип! – снова заговорил профессор Ночера. – Скоро спутник пойдет на снижение и войдет в атмосферу Земли. Спуск произойдет по команде с Земли. Не бойся, все будет хорошо! А пока приветствуй всех, кто сейчас сидит у телевизоров и тревожится за тебя. У тебя необыкновенные зрители – русские, американцы, итальянцы, англичане, немцы, французы, китайцы, африканцы… Скажи-ка что-нибудь…
Джип почесал затылок, скорчил гримасу и произнес:
– Добрый день и добрый вечер! Я не вижу вас, но я всех люблю. Вы все очень славные. Киска, попрощайся ты тоже. Перехожу на прием. Чао!
Но еще несколько минут, прежде чем была прервана связь с искусственным спутником, люди самые-самые разные – белые, черные и желтые, счастливые и несчастные – продолжали с улыбкой смотреть на изображение мальчика, игравшего с котенком там, на космических дорогах…
Тысячи журналистов принялись отстукивать на машинках свои статьи в газеты.
«Улыбающееся лицо Джипа, – писали девяносто пять журналистов из ста, – это пожелание мира и счастья нашей старой планете!»
А те пять журналистов, которые оставались от ста, начинали с той же фразы, только вместо слова «улыбающееся» они написали «веселое».
– Чинкуе (по-итальянски это значит «пять»)… кватро… тре… дуэ…
В это время в Москве часы показывали без пяти секунд три часа. На космодроме поблизости от столицы готов был к запуску очередной спутник. Правительство Советского Союза, предназначив его для операции «Джип», дало ему имя «Галилео Галилей». И вот теперь на командном пункте космодрома профессор Максим Петров тоже держал руку на пусковой кнопке, а голос из репродуктора отсчитывал по-русски:
– Пять… четыре… три… два…
В Америке, на мысе Кеннеди, было всего шесть часов утра. Здесь на пусковую кнопку готов был нажать профессор Браун. Искусственный спутник, предоставленный американским правительством для спасения мальчика, был назван в его честь «Джип». Голос из репродуктора говорил по-английски, но смысл слов был тот же:
– Файв… фоо… фри… ту… Пуск!
И в тот же момент одновременно стартовали в космос три космических корабля. Они вывели на точно рассчитанную учеными орбиту три искусственных спутника – «Гарибальди», «Галилео Галилей» и «Джип».
По меньшей мере миллиард человек сидел у телевизоров и слушал взволнованные голоса дикторов, которые на всех языках мира рассказывали о том, как идет операция «Джип». Между прочим, многие, чтобы узнать, как проходит операция, даже проснулись среди ночи. Потому что – вы и сами понимаете – когда в одном полушарии день, в другом – ночь.
– Внимание! Внимание! Продолжаем сеанс космовидения! Все телевизионные станции земного шара связаны сейчас единой программой. Через несколько секунд ретрансляционные установки трех искусственных спутников передадут на Землю изображение самого знаменитого комического актера нашего времени Чарли Чаплина. В одно и то же мгновение оно появится на телевизионных экранах в Риме, Токио, Нью-Йорке, Москве… Появится во всех странах, на всех континентах!
И действительно, не прошло и минуты, как все жители Земли – все те, у кого был телевизор и кто, разумеется, не спал, – увидели на экранах знакомые усики Чарли Чаплина.
Но почти тотчас же изображение исчезло, и на экране возник Джип в своем уже изрядно помятом свитере, в коротких штанишках, в одних носках…
– У него дырка на пятке! – закричала тетушка Эмма, заглушая все «ура!», которые раздались в доме синьора Бинда, где набились жители всех соседних квартир.
– Ура! Ур-ра! – орал Флип.
Адвокат Проспери, напротив, изо всех сил старался обратить общее внимание на другое:
– В моем телевизоре Джип виден лучше!
– Внимание! Внимание! – произнес диктор. – Профессор Ночера попробует сейчас поговорить с Джампьеро Бинда.
Голос ученого звучал глухо и взволнованно:
– Джип, мы тебя видим! Если ты слышишь нас, отвечай нам! ЗЕМЛЯ ВЫЗЫВАЕТ ДЖИПА! ЗЕМЛЯ ВЫЗЫВАЕТ ДЖИПА!… Перехожу на прием…
На мгновение все замерли в ожидании, и затем из космоса донесся звонкий мальчишеский голосок:
– Я слышу вас отлично! Слышу, но не вижу. Тут тоже есть телевизор, но я вижу в нем только себя. Перехожу на прием…
– Разве ты сам не в телевизоре?
– Нет! Спасибо, с меня хватит! Слава богу, что я из него выбрался!
– Но где же ты теперь?
– Не знаю… Минуту назад я был, кажется, в Марокко, а может быть, в Финляндии. А сейчас… Сейчас в какой-то маленькой кабине. Я вижу здесь телевизор и себя на его экране… Еще тут множество всяких приборов и… тут еще кошка! Она летит по воздуху, будто ее подвесили на воздушном шарике. Ой, я тоже, кажется, лечу, совсем как тогда, когда попал в телевизор… Но теперь меня туда и калачами не заманишь!… Похоже, я научился летать по воздуху и ходить по потолку…
– Джип! – сказал профессор Номера. – Справа от тебя иллюминатор. Посмотри в него внимательно. Что ты видишь?
– Если не ошибаюсь, там Земля. Надо же, как она быстро вертится! Прямо подо мной острова в море, но, к сожалению, на них не написаны названия, как на глобусе, а я не знаю, что это за острова. Иди сюда, киска, иди посмотри. Кстати, а как тебя зовут?
– Котенка зовут Миучино. И оба вы находитесь в искусственном спутнике «Гарибальди-1», Джип.
– Значит, я теперь космический путешественник?
– Ты, Джип, первый итальянский космонавт!
– Ну первый – это все-таки котенок! Он уже был здесь, когда я появился тут. А как попал сюда я?
– Это сделали электромагнитные волны. Ты оказался в телевизоре, установленном на искусственном спутнике Земли, и выскочил из него в кабину спутника, наверное, благодаря космическим лучам.
– Электромагнитные волны… Космические лучи… Кто знает, что это такое? Надо, видно, и это изучать, не только таблицу мер и весов. Между прочим, а я мог бы послать привет маме? Слышит ли она меня, видит ли?
– Тебя видит вся Земля, Джип!
– Ну, вся – это уж слишком! Здравствуй, мама! Чао, папа! Привет, Флип, чао, тетушка Эмма! Как поживаете, синьор Проспери?
– Вот разбойник! – удивился адвокат Проспери, краснея от удовольствия и гордо оглядываясь по сторонам, очень взволнованный. – Как он догадался, что я тоже тут?!
– Я хочу домой! – крикнул Джип. – Мне надоело летать по телевизорам! И если меня ждет наказание, то я немедленно назначаю своим адвокатом синьора Проспери. Ведь я вовсе не собирался удирать!
– Вот почему он вспомнил о вас! – усмехнулась тетушка Эмма.
– Внимание, Джип! – снова заговорил профессор Ночера. – Скоро спутник пойдет на снижение и войдет в атмосферу Земли. Спуск произойдет по команде с Земли. Не бойся, все будет хорошо! А пока приветствуй всех, кто сейчас сидит у телевизоров и тревожится за тебя. У тебя необыкновенные зрители – русские, американцы, итальянцы, англичане, немцы, французы, китайцы, африканцы… Скажи-ка что-нибудь…
Джип почесал затылок, скорчил гримасу и произнес:
– Добрый день и добрый вечер! Я не вижу вас, но я всех люблю. Вы все очень славные. Киска, попрощайся ты тоже. Перехожу на прием. Чао!
Но еще несколько минут, прежде чем была прервана связь с искусственным спутником, люди самые-самые разные – белые, черные и желтые, счастливые и несчастные – продолжали с улыбкой смотреть на изображение мальчика, игравшего с котенком там, на космических дорогах…
Тысячи журналистов принялись отстукивать на машинках свои статьи в газеты.
«Улыбающееся лицо Джипа, – писали девяносто пять журналистов из ста, – это пожелание мира и счастья нашей старой планете!»
А те пять журналистов, которые оставались от ста, начинали с той же фразы, только вместо слова «улыбающееся» они написали «веселое».
«Кошкина мама»
19 января в 3 часа 30 минут мало осталось таких римлян, которые не сидели бы у телевизоров или радиоприемников у себя дома или в кафе. Все ждали известий о Джипе, о его приземлении. Понятно, что на улице было очень мало прохожих. И уж совсем немногие оказались в тот момент у древнего Колизея – кто спешил по своим делам, а кто по чужим. И среди этих немногих была старушка с хозяйственной сумкой в руках. В сумке она несла разные кулечки с потрохами, корочками сыра, рыбьими головами, кусками хлеба и кусочками мяса.