Страница:
– Мне оно нужно, Мэнди! Без подстав. Надо опять искать Себа.
– А вот и не надо искать. Он дал мне контакт. Сказал, что Икарус займется новой партией.
– Икарус?
– Икарус Уинг. Он – поставщик Себа. Знаешь его?
Никогда о таком не слышал.
– Мэнди, почему ты раньше мне не сказала?
– Я собиралась. Но копы... и потом все это... теневой коп... собака. Скриббл, я испугалась. Я... я извиняюсь...
Я посмотрел на нее – сальные из-за дождя, огненно-рыжие волосы прилипли к голове, на нижней губе остался след от запекшейся краски. Само собой, никакой особенной красоты в свете лестничного освещения не наблюдалось – лицо помято от напряжения транспортировки инопланетной плоти, – но мое сердце все равно распевало песню: песню любви, наверное. Одному богу известно, как долго я не пел.
– Как ты думаешь, с Себом все будет в порядке? – спросила она.
– Разыщи его, Мэнди. Спроси про Английский Вуду...
– Мне кажется, что он больше не сядет на кассу этого «Вирта на любой вкус».
– А ты не знаешь, где он живет?
– Нет. Он шифруется... Скрибб! – глаза Мэнди налились испугом.
– Что? Что случилось?
– Там! В углу!
Мы уже осилили первый пролет. У стены стоял старый буфет. На нем было написано: «Нет Ходу». Между буфетом и стеной лежала свернутая в спираль лента – фиолетово-зеленая. Она зашевелилась. Абсолютно неожиданно.
– Это змея, – завизжала Мэнди. Черт! И тут же погасли все огни на лестнице.
Скотина домовладелец установил везде таймеры, чтобы свет горел строго определенное время. Следующий выключатель находился на расстоянии каких-то двух футов вниз по лестнице. Но два фута – это неблизкий путь, когда в руках Тварь, вокруг кромешная тьма, да еще и змея снов караулит по близости.
– Без паники! – сказал я.
– Включай скорей этот ебаный свет!
– Замри!
Мэнди выронила Существо. Но я держал Его со своей стороны, и поэтому почувствовал ладонью рикошет от веса, когда студенистая масса шлепнулась об пол. Мэнди уже неслась к выключателю. Давай же, новенькая, врубай скорее! Я весь вспотел от страха, а Существо продолжало скользить у меня из рук. Свет зажегся, но не потому, что Мэнди достала до выключателя. Это женщина из 210-ой вышла на шум и первой добралась до кнопки. И вот, что предстало ее взору: Мэнди, застывшая в двух дюймах от выключателя; я, с трудом удерживающий пульсирующий беспредел из щупальцев и склизи; фиолетово-зеленая спираль, готовая молниеносно среагировать на ближайшую тень.
Я почувствовал острую боль в левой ноге, в том месте, куда меня уже кусали. Но это было давно, больше четырех лет назад. Тогда почему мне больно? Иной раз стервозная память играет с нами злые шутки.
Женщина таращилась на нас около двух секунд, а потом истошно завопила:
– Ааааааа!!!!!!!!!!!
Это был пронзительный всепоглощающий крик. Шум разлетелся по коридорам, угрожая привлечь внимание соседей.
Мэнди ударила ее.
До сих пор я ни разу не был свидетелем насилия в ее исполнении. Только представлял себе, как это будет выглядеть.
Женщина сразу заткнулась. Я вообразил, как большинство квартиросъемщиков подскочили в своих постелях от этого крика, а потом – от внезапной тишины. Будем надеяться, что они все наделали в штаны.
– Что здесь такое? – выдавила, наконец, женщина.
Мэнди уставилась на меня. Я посмотрел сначала на Мэнди, потом – на Существо в ежесекундно слабеющих руках, и, наконец, перевел взгляд на женщину.
– Это реквизит, – сказал я.
Она вылупилась на меня.
– Мы – авангардная труппа. Наш театр называется «Выжималы». <(примечание: Выжималы – авторский слэнг, в оригинале – dripfeeders, дословно – люди, которых кормят внутривенным вливанием. В реальности Вирта этим термином обозначаются безработные, которые живут на полном обеспечении государства, но при этом частично ограничены в правах, в частности – им отказано в свободе передвижения.>)
Что я такое несу!?
– Мы сейчас ставим новый спектакль, называется «Английский Вуду»...
– Ага, – подтвердила Мэнди, придя в себя.
– Пьеса экспериментальная и безумная. Эта... э... вещь была изготовлена одним сумасшедшим художником специально для нашего театра. Он использовал в своей работе старые покрышки и тонны животного жира. Мы лишь доставляем эту штуковину по адресу.
– Вам нравится? – вставила Мэнди.
Женщина продолжала таращиться, вероятно, готовясь к новым голосовым залпам.
– Мы живем в 315-ой, – сказал я. – Не желаете заглянуть к нам наверх? У нас там сейчас друзья. Мы собирались немного порепетировать. Ну как, одобрямс?
– О, Господи, ну и гадость, – проворчала женщина, прежде чем хлопнуть дверью.
Мы с Мэнди улыбнулись.
Мы улыбнулись. И между нами прошла какая-то искорка.
И не спрашивайте, что это было.
– Змея уже уползла? – осторожно спросила Мэнди.
Змеи снов выходили из-под плохого пера под названием Такшака. Каждый раз, когда что-то мелкое и ненужное пропадало в Вирте, одна из этих гадюк прокрадывалась в этот мир в обмен. Клянусь, эти змеи обладают какой-то властью. Неприятные твари.
– Она уползла. Давай, включай свет. И поскорее закончим.
Итак, мы проделали весь путь по лестнице вместе: два гомосапиенса и поддерживаемый с двух сторон гуманоид. Нам удалось добраться до второй площадки за отведенное системой освещения время. Мы опять подняли шум: Мэнди одной рукой шарила по стене, нащупывая выключатель, а другой отчаянно поддерживала выпадающую плоть. Не повезло. Никогда не везет! Существо шлепнулось об пол, как кусок свежего мяса. Темнота была густой и наполненной вздохами.
– Включи свет, новенькая.
– Я не могу найти...
– Давай же.
– Не могу найти выключатель.
– Ну-ка, пропусти...
И тут ее пальцы нащупали заветную кнопку.
Свет на мгновение заполнил пространство, а потом снова погас с тем характерным звуком, который означает, что лампочка перегорела. Лампочка действительно полетела. В этой секундой вспышке мы оба увидели быстрый промельк фиолетового и зеленого.
– Змея! – закричал я. – Быстрее! Быстрее!
Мы подобрали Существо и потянули его за собой из последних сил прямиком в наше убежище под номером 315. Я вмазался в дверь, ожидая сурового сопротивления с ее стороны, но на удивление – путь был свободен, и мы ввалились всем гуртом: мужчина, женщина, инопланетянин. Мэнди захлопнула дверь одним ловким движением изящного каблука, и мы с облегчением повалились на ковер в гостиной.
Дверью змее прищемило голову, и Битл уже спешил к ней с большим кухонным ножом в руках.
Он наклонился и отрезал ей бошку.
– А вот и не надо искать. Он дал мне контакт. Сказал, что Икарус займется новой партией.
– Икарус?
– Икарус Уинг. Он – поставщик Себа. Знаешь его?
Никогда о таком не слышал.
– Мэнди, почему ты раньше мне не сказала?
– Я собиралась. Но копы... и потом все это... теневой коп... собака. Скриббл, я испугалась. Я... я извиняюсь...
Я посмотрел на нее – сальные из-за дождя, огненно-рыжие волосы прилипли к голове, на нижней губе остался след от запекшейся краски. Само собой, никакой особенной красоты в свете лестничного освещения не наблюдалось – лицо помято от напряжения транспортировки инопланетной плоти, – но мое сердце все равно распевало песню: песню любви, наверное. Одному богу известно, как долго я не пел.
– Как ты думаешь, с Себом все будет в порядке? – спросила она.
– Разыщи его, Мэнди. Спроси про Английский Вуду...
– Мне кажется, что он больше не сядет на кассу этого «Вирта на любой вкус».
– А ты не знаешь, где он живет?
– Нет. Он шифруется... Скрибб! – глаза Мэнди налились испугом.
– Что? Что случилось?
– Там! В углу!
Мы уже осилили первый пролет. У стены стоял старый буфет. На нем было написано: «Нет Ходу». Между буфетом и стеной лежала свернутая в спираль лента – фиолетово-зеленая. Она зашевелилась. Абсолютно неожиданно.
– Это змея, – завизжала Мэнди. Черт! И тут же погасли все огни на лестнице.
Скотина домовладелец установил везде таймеры, чтобы свет горел строго определенное время. Следующий выключатель находился на расстоянии каких-то двух футов вниз по лестнице. Но два фута – это неблизкий путь, когда в руках Тварь, вокруг кромешная тьма, да еще и змея снов караулит по близости.
– Без паники! – сказал я.
– Включай скорей этот ебаный свет!
– Замри!
Мэнди выронила Существо. Но я держал Его со своей стороны, и поэтому почувствовал ладонью рикошет от веса, когда студенистая масса шлепнулась об пол. Мэнди уже неслась к выключателю. Давай же, новенькая, врубай скорее! Я весь вспотел от страха, а Существо продолжало скользить у меня из рук. Свет зажегся, но не потому, что Мэнди достала до выключателя. Это женщина из 210-ой вышла на шум и первой добралась до кнопки. И вот, что предстало ее взору: Мэнди, застывшая в двух дюймах от выключателя; я, с трудом удерживающий пульсирующий беспредел из щупальцев и склизи; фиолетово-зеленая спираль, готовая молниеносно среагировать на ближайшую тень.
Я почувствовал острую боль в левой ноге, в том месте, куда меня уже кусали. Но это было давно, больше четырех лет назад. Тогда почему мне больно? Иной раз стервозная память играет с нами злые шутки.
Женщина таращилась на нас около двух секунд, а потом истошно завопила:
– Ааааааа!!!!!!!!!!!
Это был пронзительный всепоглощающий крик. Шум разлетелся по коридорам, угрожая привлечь внимание соседей.
Мэнди ударила ее.
До сих пор я ни разу не был свидетелем насилия в ее исполнении. Только представлял себе, как это будет выглядеть.
Женщина сразу заткнулась. Я вообразил, как большинство квартиросъемщиков подскочили в своих постелях от этого крика, а потом – от внезапной тишины. Будем надеяться, что они все наделали в штаны.
– Что здесь такое? – выдавила, наконец, женщина.
Мэнди уставилась на меня. Я посмотрел сначала на Мэнди, потом – на Существо в ежесекундно слабеющих руках, и, наконец, перевел взгляд на женщину.
– Это реквизит, – сказал я.
Она вылупилась на меня.
– Мы – авангардная труппа. Наш театр называется «Выжималы». <(примечание: Выжималы – авторский слэнг, в оригинале – dripfeeders, дословно – люди, которых кормят внутривенным вливанием. В реальности Вирта этим термином обозначаются безработные, которые живут на полном обеспечении государства, но при этом частично ограничены в правах, в частности – им отказано в свободе передвижения.>)
Что я такое несу!?
– Мы сейчас ставим новый спектакль, называется «Английский Вуду»...
– Ага, – подтвердила Мэнди, придя в себя.
– Пьеса экспериментальная и безумная. Эта... э... вещь была изготовлена одним сумасшедшим художником специально для нашего театра. Он использовал в своей работе старые покрышки и тонны животного жира. Мы лишь доставляем эту штуковину по адресу.
– Вам нравится? – вставила Мэнди.
Женщина продолжала таращиться, вероятно, готовясь к новым голосовым залпам.
– Мы живем в 315-ой, – сказал я. – Не желаете заглянуть к нам наверх? У нас там сейчас друзья. Мы собирались немного порепетировать. Ну как, одобрямс?
– О, Господи, ну и гадость, – проворчала женщина, прежде чем хлопнуть дверью.
Мы с Мэнди улыбнулись.
Мы улыбнулись. И между нами прошла какая-то искорка.
И не спрашивайте, что это было.
– Змея уже уползла? – осторожно спросила Мэнди.
Змеи снов выходили из-под плохого пера под названием Такшака. Каждый раз, когда что-то мелкое и ненужное пропадало в Вирте, одна из этих гадюк прокрадывалась в этот мир в обмен. Клянусь, эти змеи обладают какой-то властью. Неприятные твари.
– Она уползла. Давай, включай свет. И поскорее закончим.
Итак, мы проделали весь путь по лестнице вместе: два гомосапиенса и поддерживаемый с двух сторон гуманоид. Нам удалось добраться до второй площадки за отведенное системой освещения время. Мы опять подняли шум: Мэнди одной рукой шарила по стене, нащупывая выключатель, а другой отчаянно поддерживала выпадающую плоть. Не повезло. Никогда не везет! Существо шлепнулось об пол, как кусок свежего мяса. Темнота была густой и наполненной вздохами.
– Включи свет, новенькая.
– Я не могу найти...
– Давай же.
– Не могу найти выключатель.
– Ну-ка, пропусти...
И тут ее пальцы нащупали заветную кнопку.
Свет на мгновение заполнил пространство, а потом снова погас с тем характерным звуком, который означает, что лампочка перегорела. Лампочка действительно полетела. В этой секундой вспышке мы оба увидели быстрый промельк фиолетового и зеленого.
– Змея! – закричал я. – Быстрее! Быстрее!
Мы подобрали Существо и потянули его за собой из последних сил прямиком в наше убежище под номером 315. Я вмазался в дверь, ожидая сурового сопротивления с ее стороны, но на удивление – путь был свободен, и мы ввалились всем гуртом: мужчина, женщина, инопланетянин. Мэнди захлопнула дверь одним ловким движением изящного каблука, и мы с облегчением повалились на ковер в гостиной.
Дверью змее прищемило голову, и Битл уже спешил к ней с большим кухонным ножом в руках.
Он наклонился и отрезал ей бошку.
Кот Игрун
Подпольная выборка за эту неделю.
ЧЕРЕПНО-МОЗГОВОЙ КАЛ – настоящий мозгоеб. Не пробуйте его в одиночку, мои котятки. Этот Вирт сносит крышу. Вам предстоит путешествие по тропам собственного сознания – дело достаточно путанное. В самом центре этого лабиринта вы наткнетесь на очень сердитое чудище. Только избранные знают, на что похоже это чудовище, поскольку только они забираются так далеко.
Ваш покорный слуга, разумеется, побывал там, и даже выжил, чтобы сварганить вот эту рецензию. Но такого кошмара я не пожелал бы и своим врагам (если бы у меня были враги). Разве что эти враги – уже полные мудаки, и в таком случае.... смело кормите их этим видом. Черепно-мозговой Кал также известен, как Синапсные Убийцы, Монстр Трах, Храм Тошноты, Стиратель Личности. Называйте его, как хотите, делайте с ним, что хотите, но помните правило: Будьте осторожны. Будьте предельно внимательны. Это не для слабаков.
Замечание: хранение этой прелести может влегкую обеспечить пару лет принудительного отдыха в четырех стенах. А это значит, что вы пропустите много хороших игр и замечательных приключений. Так что не горячитесь. Храните перо в надежном месте. Кот вас предупредил.
ЧЕРЕПНО-МОЗГОВОЙ КАЛ – настоящий мозгоеб. Не пробуйте его в одиночку, мои котятки. Этот Вирт сносит крышу. Вам предстоит путешествие по тропам собственного сознания – дело достаточно путанное. В самом центре этого лабиринта вы наткнетесь на очень сердитое чудище. Только избранные знают, на что похоже это чудовище, поскольку только они забираются так далеко.
Ваш покорный слуга, разумеется, побывал там, и даже выжил, чтобы сварганить вот эту рецензию. Но такого кошмара я не пожелал бы и своим врагам (если бы у меня были враги). Разве что эти враги – уже полные мудаки, и в таком случае.... смело кормите их этим видом. Черепно-мозговой Кал также известен, как Синапсные Убийцы, Монстр Трах, Храм Тошноты, Стиратель Личности. Называйте его, как хотите, делайте с ним, что хотите, но помните правило: Будьте осторожны. Будьте предельно внимательны. Это не для слабаков.
Замечание: хранение этой прелести может влегкую обеспечить пару лет принудительного отдыха в четырех стенах. А это значит, что вы пропустите много хороших игр и замечательных приключений. Так что не горячитесь. Храните перо в надежном месте. Кот вас предупредил.
Мозговое дерьмо (Нешуточная доза)
Брид возлежала на диване, лениво листая копию «Кота Игруна» двухнедельной давности. Битл стоял у окна, копаясь в тайнике с перьями. Голову убиенной змеи он прикрепил к отвороту куртки. Я сидел, положив голову на стол – прижимался к столешнице правой щекой, а левым глазом буравил комочек яблочного джема. Я постепенно приходил в норму. Поездка оказалась на редкость тяжелой. Существо-из-Открытого-Космоса валялось на полу, пытаясь зафиксироваться и роняя слизь на турецкий ковер. Мэнди окопалась на кухне, где поглощала хлеб с медом.
Ну конечно! А король восседал у себя в бухгалтерии, подсчитывая свой доход. Несомненно. Фигня только в том, что мы угрохали недельную норму на пять скучных Синих и одно уже пользованное Черное. Битл, естественно, может слить нижнеуровневый Вирт каким-нибудь робо-бродягам. Или я могу уговорить Брид исполнить несколько смоговых песен в ближайших пабах под аккомпанемент моих клавиш и вертушек – но, опять же, херня в том, что повсюду полно теневых полицейских. В большинстве пабов дежурит по одному копу – транслируют по Виртовой рации и направляют инфо-лучи на всех нежелательных элементов. Эти самые инфо-сигналы пересылают пойманную внешность в имеющийся Банк данных за какие-то наносекунды.
Все боятся теневых копов. Ходили слухи, что они тоже умеют – наподобие девчонок-теней – вогнать сигнал прямо в мозг и считать все твои мысли. Но это не совсем так. Они – всего лишь робо-тени и забирают с собой только то, что различают лучи – то есть то, что лежит на поверхности. Не принимайте всерьез небылицы; у теневых полицейских нет души.
УВАЖАЕМЫЙ ГОСПОДИН, У НАС ЕСТЬ ОСНОВАНИЯ ПОЛАГАТЬ, ЧТО В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ ВЫ ПОЛУЧАЕТЕ ПОСОБИЕ, ПРЕДНАЗНАЧЕННОЕ ДЛЯ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ОСНОВНЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ. А какой идиот в наши дни не берет дармовой кормовой капусты? МЫ ВЫРАЖАЕМ НАДЕЖДУ, ЧТО ЭТО НЕ ГОНОРАР ЗА СЕГОДНЯШНЕЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ. Я покосился бы на барную стойку, ища поддержки у хозяйки. А она, как назло, уперлась бы взглядом в банку с Фетишами. ДАННОЕ ПОВЕДЕНИЕ БУДЕТ РАСЦЕНЕНО КАК ПРЯМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 729. ОБЪЯСНИТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА.
Без проблем, офицер. Уже начал. Щас тебе.
Этот яблочный джем выглядел очень даже аппетитно. Эх, кто бы знал, как мы проголодались!
Мэнди вернулась с кухни, уплетая сэндвич. Она плюхнулась на одну из подушек, специально разбросанных для сидения. Мы все на таких и сидели, все пятеро – Тайные райдеры, в той или иной форме жизни. Битл повернулся к нам лицом – пять синих перышек зажаты в руке. Он переложил их, одно за другим, во вторую руку, выкрикивая названия, а потом подбросил перья в воздух и дал им медленно осесть на ковре.
– Терморыбки, Великолепные Цветы, Пыль Венеры, Крылья Грома, Милые Сосунки...
Мы наблюдали, как перышки кружатся по комнате. Битл повернулся к Мэнди:
– Дешевые Синие, – сказал он. – Мы не принимаем дешевые Синие.
– Надо же было хоть что-то купить, – заревела Мэнди. – Нельзя же войти в магазин и прямо спросить про черные перья! Себ бы поднял тебя на смех...
– Тебе что, нравится этот барыга? – спросил Битл. Мэнди просто отвернулась. Битл приоткрыл свою табакерку и достал черное перо. Он шагнул к нам, размахивая этим Виртом, как счастливым билетом.
– Итак. Сегодняшняя развлекуха... Черепно-мозговой Кал. – Его губы сложились в улыбку. Но это была неприятная улыбка.
Мэнди опять повернулась к Битлу.
– Господи Иисусе, если б я знала, чем все это обернется...
– Тебе не терпится, Скриббл, жуть как хочется перышка, верно? – спросил Битл, пропустив мимо ушей комментарий Мэнди.
– Это не Вуду, Би, – мрачно заметил я.
– Я вам не верю, ребятки, – вставила Мэнди.
– Нет, это не Вуду, – протянул Битл. – Но это перо – наша единственная развлекуха на этот вечер. Других у нас нет. А Битлу сегодня, как никогда, нужна поддержка. Давайте же вставимся этими перьями.
Мэнди открыла рот, явно хотела что-то сказать. Битл, не мешкая, вставил перышко в приготовленный очень кстати ротик, так что его пушистая часть ткнулась в твердые стенки гортани Мэнди. Новенькая быстро его заглотила, как настоящая звезда Порновирта, и глаза у нее загорелись знакомым блеском.
– Видишь, как она его оприходовала? – спросил Битл. – Легко и просто. Наш человек. – Битл вынул перо и наклонился к Бриджит.
Брид лежала на полу, с лицом накрытым копией «Кота Игруна».
– Можно мне пропустить этот вид? – вопросила она характерным затуманенным голосом. – Как-то сегодня не катит, Би. Сегодня мне хватит и обыкновенной Ко-оперативной Улицы.
Улица Ко-оп представляла собой реальный нижнеуровневый Мыльный Вирт синего цвета. Обычно ты балуешься этим лейблом по понедельникам, средам и пятницам. Перо закидывает тебя в северную часть города, предоставляет дом, чтобы в нем жить, и жену или мужа, и тебе нужно взаимодействовать со всеми персонажами эпопеи на всем протяжении этой реалистичной истории. Такое впечатление, что весь мир поголовно подсел на эту забаву. Кроме Дронтов, разумеется; эти малочисленные несчастные нелетучие птички, пусть даже и наглотаются перьев по самое нехочу, все равно не в состоянии порхать. Официально они проходят как Виртуально Иммунные, но дети прозвали их Дронтами – отсюда и повелось. Однажды я встретил одного такого – много лет назад, – и отчаяние, сквозившее у него в глазах, никогда, никогда меня не покидало.
– Никто ничего не пропустит, – решительно заявил Битл, поднял газету с лица Брид и запихнул перо ей в рот. Вот дерьмо! Настоящее оральное изнасилование! Но я был слишком слаб, чтобы что-то предпринимать. Затем настал черед Существа – Битл прикормил ближайшее отверстие на его тельце. Тварь каталась по полу; клянусь, я практически разбирал его смех. Наконец, дошла очередь и до меня.
– Скриббл... – голос Битла позвал меня сквозь годы.
– Я не буду, Би, – сказал я. – Мне нужно Вуду...
– Никто ничего не пропустит, – повторил он.
– Дездемона...
– Мы найдем ее.
– Вуду будет завтра... Мэнди так говорит. Давай дождемся...
– Не хуя ждать! Бери, что есть!
Он силой заставил меня открыть рот; одной рукой сдавил мне щеки, другой – пропихнул перо в землю обетованную, глубоко в заднюю часть гортани. Я чувствовал, как оно щекочется, и от этого мне хотелось сблевать. Но тут накатил Вирт. И я улетел. Я чувствовал, как вращается вирт-реклама, а затем пошли титры. Реальность стала аморфной и переменилась в соответствие с формой прихода, и мои последние мысли были: Зачем это мы употребляем? Черепно-мозговой Кал?Это такой низкий уровень, что в нем даже есть Вирт-реклама. А мы должны были улететь в высь в поисках потерянной любви! Но вместо этого мы играли, просто играли в...
С воплями проносясь по туннелям мозговой плоти, сводя воедино мысли, выстраивая слова и крики, крики, исходящие из сердца. Электрические импульсы управляют мной, комнатные обои становятся красными с розовым, кровь хлещет с потолка. Брид прячется за небольшим диваном. Битл овладел Мэнди сзади на турецком ковре. Существо-из-Открытого-Космоса кружится в воздухе и мягко приземляется на обеденный стол. Я бреду по болоту плоти в сторону кухонной двери за овсянкой на завтрак. Перешагнув через Битла и Мэнди, я вижу, что дверь заперта на замок и на засов, и выглядит как стена говядины. Кровь выливается из замочной скважины. Брид выбирается из-за дивана, сжимая в руке нож для резки хлеба. Существо нашло на столе ком джема. Оно его лижет. Я хотел забрать этот джем себе. Джем обращается в желе, яблочное желе. Существо его лижет. Я оборачиваюсь к любовникам. Брид отрезает кусочки от окорока Существа и пытается кормить ими меня. Я отворачиваюсь от стены розовой плоти. Не знаю – почему. Цветочные часы считывают двадцать лепестков до одиннадцати. Битл извергает из себя яблочную сперму. Она брызжет на мой постер Интерактивной Мадонны на Седьмом Вудстоке. Мэнди кончает одновременно с ним. Брид направляет лезвие в шею Битла. Кровь хлещет из вспоротой шеи. Я лижу кровь. На вкус – как яблочный джем. На вкус – просто как Вирт. Просто как сон. На вкус – как сон. Что означает... а дерьмо!
Неожиданный вопль.
Черт! Я слышу Призрачный зов! А это значит... это значит, мы в Вирте!
Теперь уже инопланетянин занимается любовью с Мэнди. И Битл, распластанный на столе, с головы до ног – в этом яблочном джеме. Кислотном Джэме. Джем-джэм сжигает его. Он пронзительно кричит. Я наблюдаю со стороны. Брид повернула лезвие и погружает его себе в запястье. Это действует мне на нервы. По причине явного перебора. Это не может быть настоящим. Такого рода ощущения. Призрачный зов! Это другая жизнь где-то... И она не единственная!
– Это все не реально, Би! – мне кажется, я кричу.
Битл просто глядит на меня, его губы покрыты яблочным джемом, и эта глупая самодовольная усмешка у него на лице...
– Битл! Слушай меня! Мы в Вирте! Я слышу призрачный зов!
Призрачный зов – это ощущение, которое иногда возникает в Вирте; реальный мир зовет тебя обратно. Там больше от жизни, чем здесь. Это просто игра.
Битл продолжал вкушать джем, размягчая его языком. Он потянулся, чтобы погладить руку Мэнди, когда та всадила нож себе в вены. Кровь брызнула на Интерактивную Мадонну, смешавшись с желе, уже размазанным по всему постеру.
Я так думаю, мертвая звезда теперь действительно интерактивна.
Теперь у Мэнди лицо Дездемоны, и Дездемона истошно вопит. Кровь сочится из ее великолепного рта. Для меня это уже чересчур. Пора выбираться отсюда.
Внезапный выброс! Обратно!
Призрак схватил меня за подмышки, выдернул в реальность, и реальный мир распахнул мне свои объятия. Запертая дверь была нараспашку. Я вернулся. С воплями вмазался прямо в циферблат. Две руки времени – стрелки – схватили меня, часовая и минутная...
Кресло приняло мое тело, как какой-нибудь труп. Кровь утекала назад в раны, закрывающиеся на стене. Комната представляла собой сплошной вопль боли. Стеклянная ваза, в которой стояли цветы, собранные Брид, разбита вдребезги – должно быть, разбилась при выбросе. Голос, зовущий из зеркала на стене...
– Какого хуя!
Голос Битла.
– Кто, вашу мать? Кто, блядь, дернулся наружу?
Ответов нет.
Битл обозревал нас всех, как на широком экране, его глаза все еще были застланы пластами плоти, игровой плоти. В неистовой ярости он размахивал пером, как флагом.
– Кто, блядь! Кто-нибудь мне ответит?
Никто не ответил.
Брид на диване, «Кот Игрун» порван в клочья. Мэнди на полу, рядом со сброшенной диванной подушкой. Подушка зияла двумя отвратительными разрезами. Перья кружились по комнате.
– Мне там было хорошо! – орал Битл. – Я замечательно проводил там время
Я сидел в кресле, как зверь, пойманный в капкан. Сквозь дымку перьев и плоти, размытые формы Вирта, все еще цепляющегося за жизнь, я различал только Существо-из-Открытого-Космоса. Оно визжало и дергалось, глядя на перья, выпавшие из подушки. Оно размахивало своими щупальцами в безумном танце, оно решило, что это – Вирт-перья. Существо наловило их целый ворох и вставило около дюжины в отверстия, открывшиеся в его плоти. Потом выплюнуло их все. Да, оно тоже страдало, и я видел дырки в его плоти – в тех местах, где прошелся нож. Вирт всегда плохо действовал на Существо. Но раны уже затягивались, перерождаясь. У Существа была эта особенная способность: полная замена и восстановление поврежденной плоти. Но все-таки оно страдало. Все шло неправильно. В конечном счете, все идет неправильно. Я по-прежнему не мог пошевелиться, я просто сидел и слушал его причитания. Существо хотело домой, в покой. Что за блядство мы с ним творим?
– Кто, мать его, дернулся наружу?
– Не я, Би, – только и смог выдавить я. Солгал. В страхе.
– Я охуительно хорошо проводил время! Никто не смеет вытаскивать меня наружу таким блядским образом! Никто!
Потом была тишина. Все уставились на него. Последний проблеск Вирта выпал из него, из всех нас, и внезапно комната стала холодной, холодной и пустынной – эффект афтершока.
Выброс наружу – это хреново. Действительно хреново. Это встроенная опция в театрах нижнего уровня, но никто этого не любит. Это – все равно что признать поражение. Типа ты был слабаком, не смог справится с Виртом. Кто же захочет такое признать? И что еще хуже: если ты совершаешь выброс, ты выдергиваешь остальных игроков вместе с собой. А это очень болезненно. Как будто с тебя сдирают кожу.
– Это я. – Одинокий голос Брид. – Мне было страшно, Би.
– Хрена лысого тебе было страшно!
– Би!
– В этом-то и прикол. Скажи мне. Ведь в этом и весь прикол?
– Именно в этом, Битл, – отозвалась Мэнди.
– Скриббл?
– Да, Би, все правильно. В этом прикол Черепно-мозгового Кала. Он пугает.
Мне было стыдно...
Битл ударил Брид по лицу.
Она рыдала в углу, и если бы я только смог выбраться из этого кресла, может быть, я бы и сделал что-нибудь хорошее – просто для разнообразия. Скорее всего, я бы убил ублюдка.
.... стыдно из-за моей слабости.
Возможно, я сделал бы все. Но не сделал ничего.
Битл собрал все Вирт-перья, какие сумел найти, и впихнул их в глотку Существа.
По крайней мере, у одного из нас будет хорошая ночь.
Битл ушел к себе в спальню, захлопнув за собой дверь. Остались я, тень, новенькая и инопланетянин. И все у нас шло наперекосяк, и где-то вдалеке ухала сова.
Если можно сделать ремикс мертвой Мадонны, то почему нельзя сделать ремикс ночи?
Кто ответит на этот вопрос?
Ну конечно! А король восседал у себя в бухгалтерии, подсчитывая свой доход. Несомненно. Фигня только в том, что мы угрохали недельную норму на пять скучных Синих и одно уже пользованное Черное. Битл, естественно, может слить нижнеуровневый Вирт каким-нибудь робо-бродягам. Или я могу уговорить Брид исполнить несколько смоговых песен в ближайших пабах под аккомпанемент моих клавиш и вертушек – но, опять же, херня в том, что повсюду полно теневых полицейских. В большинстве пабов дежурит по одному копу – транслируют по Виртовой рации и направляют инфо-лучи на всех нежелательных элементов. Эти самые инфо-сигналы пересылают пойманную внешность в имеющийся Банк данных за какие-то наносекунды.
Все боятся теневых копов. Ходили слухи, что они тоже умеют – наподобие девчонок-теней – вогнать сигнал прямо в мозг и считать все твои мысли. Но это не совсем так. Они – всего лишь робо-тени и забирают с собой только то, что различают лучи – то есть то, что лежит на поверхности. Не принимайте всерьез небылицы; у теневых полицейских нет души.
УВАЖАЕМЫЙ ГОСПОДИН, У НАС ЕСТЬ ОСНОВАНИЯ ПОЛАГАТЬ, ЧТО В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ ВЫ ПОЛУЧАЕТЕ ПОСОБИЕ, ПРЕДНАЗНАЧЕННОЕ ДЛЯ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ОСНОВНЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ. А какой идиот в наши дни не берет дармовой кормовой капусты? МЫ ВЫРАЖАЕМ НАДЕЖДУ, ЧТО ЭТО НЕ ГОНОРАР ЗА СЕГОДНЯШНЕЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ. Я покосился бы на барную стойку, ища поддержки у хозяйки. А она, как назло, уперлась бы взглядом в банку с Фетишами. ДАННОЕ ПОВЕДЕНИЕ БУДЕТ РАСЦЕНЕНО КАК ПРЯМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 729. ОБЪЯСНИТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА.
Без проблем, офицер. Уже начал. Щас тебе.
Этот яблочный джем выглядел очень даже аппетитно. Эх, кто бы знал, как мы проголодались!
Мэнди вернулась с кухни, уплетая сэндвич. Она плюхнулась на одну из подушек, специально разбросанных для сидения. Мы все на таких и сидели, все пятеро – Тайные райдеры, в той или иной форме жизни. Битл повернулся к нам лицом – пять синих перышек зажаты в руке. Он переложил их, одно за другим, во вторую руку, выкрикивая названия, а потом подбросил перья в воздух и дал им медленно осесть на ковре.
– Терморыбки, Великолепные Цветы, Пыль Венеры, Крылья Грома, Милые Сосунки...
Мы наблюдали, как перышки кружатся по комнате. Битл повернулся к Мэнди:
– Дешевые Синие, – сказал он. – Мы не принимаем дешевые Синие.
– Надо же было хоть что-то купить, – заревела Мэнди. – Нельзя же войти в магазин и прямо спросить про черные перья! Себ бы поднял тебя на смех...
– Тебе что, нравится этот барыга? – спросил Битл. Мэнди просто отвернулась. Битл приоткрыл свою табакерку и достал черное перо. Он шагнул к нам, размахивая этим Виртом, как счастливым билетом.
– Итак. Сегодняшняя развлекуха... Черепно-мозговой Кал. – Его губы сложились в улыбку. Но это была неприятная улыбка.
Мэнди опять повернулась к Битлу.
– Господи Иисусе, если б я знала, чем все это обернется...
– Тебе не терпится, Скриббл, жуть как хочется перышка, верно? – спросил Битл, пропустив мимо ушей комментарий Мэнди.
– Это не Вуду, Би, – мрачно заметил я.
– Я вам не верю, ребятки, – вставила Мэнди.
– Нет, это не Вуду, – протянул Битл. – Но это перо – наша единственная развлекуха на этот вечер. Других у нас нет. А Битлу сегодня, как никогда, нужна поддержка. Давайте же вставимся этими перьями.
Мэнди открыла рот, явно хотела что-то сказать. Битл, не мешкая, вставил перышко в приготовленный очень кстати ротик, так что его пушистая часть ткнулась в твердые стенки гортани Мэнди. Новенькая быстро его заглотила, как настоящая звезда Порновирта, и глаза у нее загорелись знакомым блеском.
– Видишь, как она его оприходовала? – спросил Битл. – Легко и просто. Наш человек. – Битл вынул перо и наклонился к Бриджит.
Брид лежала на полу, с лицом накрытым копией «Кота Игруна».
– Можно мне пропустить этот вид? – вопросила она характерным затуманенным голосом. – Как-то сегодня не катит, Би. Сегодня мне хватит и обыкновенной Ко-оперативной Улицы.
Улица Ко-оп представляла собой реальный нижнеуровневый Мыльный Вирт синего цвета. Обычно ты балуешься этим лейблом по понедельникам, средам и пятницам. Перо закидывает тебя в северную часть города, предоставляет дом, чтобы в нем жить, и жену или мужа, и тебе нужно взаимодействовать со всеми персонажами эпопеи на всем протяжении этой реалистичной истории. Такое впечатление, что весь мир поголовно подсел на эту забаву. Кроме Дронтов, разумеется; эти малочисленные несчастные нелетучие птички, пусть даже и наглотаются перьев по самое нехочу, все равно не в состоянии порхать. Официально они проходят как Виртуально Иммунные, но дети прозвали их Дронтами – отсюда и повелось. Однажды я встретил одного такого – много лет назад, – и отчаяние, сквозившее у него в глазах, никогда, никогда меня не покидало.
– Никто ничего не пропустит, – решительно заявил Битл, поднял газету с лица Брид и запихнул перо ей в рот. Вот дерьмо! Настоящее оральное изнасилование! Но я был слишком слаб, чтобы что-то предпринимать. Затем настал черед Существа – Битл прикормил ближайшее отверстие на его тельце. Тварь каталась по полу; клянусь, я практически разбирал его смех. Наконец, дошла очередь и до меня.
– Скриббл... – голос Битла позвал меня сквозь годы.
– Я не буду, Би, – сказал я. – Мне нужно Вуду...
– Никто ничего не пропустит, – повторил он.
– Дездемона...
– Мы найдем ее.
– Вуду будет завтра... Мэнди так говорит. Давай дождемся...
– Не хуя ждать! Бери, что есть!
Он силой заставил меня открыть рот; одной рукой сдавил мне щеки, другой – пропихнул перо в землю обетованную, глубоко в заднюю часть гортани. Я чувствовал, как оно щекочется, и от этого мне хотелось сблевать. Но тут накатил Вирт. И я улетел. Я чувствовал, как вращается вирт-реклама, а затем пошли титры. Реальность стала аморфной и переменилась в соответствие с формой прихода, и мои последние мысли были: Зачем это мы употребляем? Черепно-мозговой Кал?Это такой низкий уровень, что в нем даже есть Вирт-реклама. А мы должны были улететь в высь в поисках потерянной любви! Но вместо этого мы играли, просто играли в...
С воплями проносясь по туннелям мозговой плоти, сводя воедино мысли, выстраивая слова и крики, крики, исходящие из сердца. Электрические импульсы управляют мной, комнатные обои становятся красными с розовым, кровь хлещет с потолка. Брид прячется за небольшим диваном. Битл овладел Мэнди сзади на турецком ковре. Существо-из-Открытого-Космоса кружится в воздухе и мягко приземляется на обеденный стол. Я бреду по болоту плоти в сторону кухонной двери за овсянкой на завтрак. Перешагнув через Битла и Мэнди, я вижу, что дверь заперта на замок и на засов, и выглядит как стена говядины. Кровь выливается из замочной скважины. Брид выбирается из-за дивана, сжимая в руке нож для резки хлеба. Существо нашло на столе ком джема. Оно его лижет. Я хотел забрать этот джем себе. Джем обращается в желе, яблочное желе. Существо его лижет. Я оборачиваюсь к любовникам. Брид отрезает кусочки от окорока Существа и пытается кормить ими меня. Я отворачиваюсь от стены розовой плоти. Не знаю – почему. Цветочные часы считывают двадцать лепестков до одиннадцати. Битл извергает из себя яблочную сперму. Она брызжет на мой постер Интерактивной Мадонны на Седьмом Вудстоке. Мэнди кончает одновременно с ним. Брид направляет лезвие в шею Битла. Кровь хлещет из вспоротой шеи. Я лижу кровь. На вкус – как яблочный джем. На вкус – просто как Вирт. Просто как сон. На вкус – как сон. Что означает... а дерьмо!
Неожиданный вопль.
Черт! Я слышу Призрачный зов! А это значит... это значит, мы в Вирте!
Теперь уже инопланетянин занимается любовью с Мэнди. И Битл, распластанный на столе, с головы до ног – в этом яблочном джеме. Кислотном Джэме. Джем-джэм сжигает его. Он пронзительно кричит. Я наблюдаю со стороны. Брид повернула лезвие и погружает его себе в запястье. Это действует мне на нервы. По причине явного перебора. Это не может быть настоящим. Такого рода ощущения. Призрачный зов! Это другая жизнь где-то... И она не единственная!
– Это все не реально, Би! – мне кажется, я кричу.
Битл просто глядит на меня, его губы покрыты яблочным джемом, и эта глупая самодовольная усмешка у него на лице...
– Битл! Слушай меня! Мы в Вирте! Я слышу призрачный зов!
Призрачный зов – это ощущение, которое иногда возникает в Вирте; реальный мир зовет тебя обратно. Там больше от жизни, чем здесь. Это просто игра.
Битл продолжал вкушать джем, размягчая его языком. Он потянулся, чтобы погладить руку Мэнди, когда та всадила нож себе в вены. Кровь брызнула на Интерактивную Мадонну, смешавшись с желе, уже размазанным по всему постеру.
Я так думаю, мертвая звезда теперь действительно интерактивна.
Теперь у Мэнди лицо Дездемоны, и Дездемона истошно вопит. Кровь сочится из ее великолепного рта. Для меня это уже чересчур. Пора выбираться отсюда.
Внезапный выброс! Обратно!
Призрак схватил меня за подмышки, выдернул в реальность, и реальный мир распахнул мне свои объятия. Запертая дверь была нараспашку. Я вернулся. С воплями вмазался прямо в циферблат. Две руки времени – стрелки – схватили меня, часовая и минутная...
Кресло приняло мое тело, как какой-нибудь труп. Кровь утекала назад в раны, закрывающиеся на стене. Комната представляла собой сплошной вопль боли. Стеклянная ваза, в которой стояли цветы, собранные Брид, разбита вдребезги – должно быть, разбилась при выбросе. Голос, зовущий из зеркала на стене...
– Какого хуя!
Голос Битла.
– Кто, вашу мать? Кто, блядь, дернулся наружу?
Ответов нет.
Битл обозревал нас всех, как на широком экране, его глаза все еще были застланы пластами плоти, игровой плоти. В неистовой ярости он размахивал пером, как флагом.
– Кто, блядь! Кто-нибудь мне ответит?
Никто не ответил.
Брид на диване, «Кот Игрун» порван в клочья. Мэнди на полу, рядом со сброшенной диванной подушкой. Подушка зияла двумя отвратительными разрезами. Перья кружились по комнате.
– Мне там было хорошо! – орал Битл. – Я замечательно проводил там время
Я сидел в кресле, как зверь, пойманный в капкан. Сквозь дымку перьев и плоти, размытые формы Вирта, все еще цепляющегося за жизнь, я различал только Существо-из-Открытого-Космоса. Оно визжало и дергалось, глядя на перья, выпавшие из подушки. Оно размахивало своими щупальцами в безумном танце, оно решило, что это – Вирт-перья. Существо наловило их целый ворох и вставило около дюжины в отверстия, открывшиеся в его плоти. Потом выплюнуло их все. Да, оно тоже страдало, и я видел дырки в его плоти – в тех местах, где прошелся нож. Вирт всегда плохо действовал на Существо. Но раны уже затягивались, перерождаясь. У Существа была эта особенная способность: полная замена и восстановление поврежденной плоти. Но все-таки оно страдало. Все шло неправильно. В конечном счете, все идет неправильно. Я по-прежнему не мог пошевелиться, я просто сидел и слушал его причитания. Существо хотело домой, в покой. Что за блядство мы с ним творим?
– Кто, мать его, дернулся наружу?
– Не я, Би, – только и смог выдавить я. Солгал. В страхе.
– Я охуительно хорошо проводил время! Никто не смеет вытаскивать меня наружу таким блядским образом! Никто!
Потом была тишина. Все уставились на него. Последний проблеск Вирта выпал из него, из всех нас, и внезапно комната стала холодной, холодной и пустынной – эффект афтершока.
Выброс наружу – это хреново. Действительно хреново. Это встроенная опция в театрах нижнего уровня, но никто этого не любит. Это – все равно что признать поражение. Типа ты был слабаком, не смог справится с Виртом. Кто же захочет такое признать? И что еще хуже: если ты совершаешь выброс, ты выдергиваешь остальных игроков вместе с собой. А это очень болезненно. Как будто с тебя сдирают кожу.
– Это я. – Одинокий голос Брид. – Мне было страшно, Би.
– Хрена лысого тебе было страшно!
– Би!
– В этом-то и прикол. Скажи мне. Ведь в этом и весь прикол?
– Именно в этом, Битл, – отозвалась Мэнди.
– Скриббл?
– Да, Би, все правильно. В этом прикол Черепно-мозгового Кала. Он пугает.
Мне было стыдно...
Битл ударил Брид по лицу.
Она рыдала в углу, и если бы я только смог выбраться из этого кресла, может быть, я бы и сделал что-нибудь хорошее – просто для разнообразия. Скорее всего, я бы убил ублюдка.
.... стыдно из-за моей слабости.
Возможно, я сделал бы все. Но не сделал ничего.
Битл собрал все Вирт-перья, какие сумел найти, и впихнул их в глотку Существа.
По крайней мере, у одного из нас будет хорошая ночь.
Битл ушел к себе в спальню, захлопнув за собой дверь. Остались я, тень, новенькая и инопланетянин. И все у нас шло наперекосяк, и где-то вдалеке ухала сова.
Если можно сделать ремикс мертвой Мадонны, то почему нельзя сделать ремикс ночи?
Кто ответит на этот вопрос?
Кот Игрун
Проснись, ты же знаешь, что сны существуют. Пребывая внутри сна, ты полагаешь, что сон – реальность. Внутри сна ты не знаешь о мире яви.
То же самое с Виртом. В реальном мире мы знаем, что Вирт существует. Находясь внутри Вирта, мы воспринимаем его как реальность. Внутри Вирта мы просто не знаем о существовании реального мира.
ПРИЗРАЧНЫЙ ЗОВ. Воплощение стервозности в чистом виде. Когда этот призрак овладеет тобой, тебе ничего другого не остается, как только идти за ним. Обратно к жизни, обратно к скуке. Ведь именно так ты себя и чувствуешь, правда? Однако, Призрачный зов – это не так уж и плохо. Что?! И это говорит Кот?! Призрачный зов – это неплохо?! Чуваки, Кот, наверное, тронулся! Слушайте-слушайте, мои котятки.
Только немногие избранные слышат Призрачный зов. Они – райдеры на грани. Те самые странные люди, которые не способны собрать свое сознание воедино... о чем это я? Это их проблемы. Вирт или реал? Призраки зова существуют в обоих мирах; они мерцают на границе, как жуки-светляки. Кто они? Что они? Насекомые или пламя? И то, и другое! Поверьте знающему Коту. Призрачный зов – это особенные существа. Просто они еще этого не знают. Кот им советует: сопротивляйтесь искушению, не дергайтесь наружу. Дернуться – значит уступить. А вы дерзайте. Дерзайте во имя вашего истинного призвания.
Призрачный зов призывает тебя: возвращайся назад! Но лучше дай мне унести тебя в высь. Ты нужен Вирту.
Ты нужен Коту.
То же самое с Виртом. В реальном мире мы знаем, что Вирт существует. Находясь внутри Вирта, мы воспринимаем его как реальность. Внутри Вирта мы просто не знаем о существовании реального мира.
ПРИЗРАЧНЫЙ ЗОВ. Воплощение стервозности в чистом виде. Когда этот призрак овладеет тобой, тебе ничего другого не остается, как только идти за ним. Обратно к жизни, обратно к скуке. Ведь именно так ты себя и чувствуешь, правда? Однако, Призрачный зов – это не так уж и плохо. Что?! И это говорит Кот?! Призрачный зов – это неплохо?! Чуваки, Кот, наверное, тронулся! Слушайте-слушайте, мои котятки.
Только немногие избранные слышат Призрачный зов. Они – райдеры на грани. Те самые странные люди, которые не способны собрать свое сознание воедино... о чем это я? Это их проблемы. Вирт или реал? Призраки зова существуют в обоих мирах; они мерцают на границе, как жуки-светляки. Кто они? Что они? Насекомые или пламя? И то, и другое! Поверьте знающему Коту. Призрачный зов – это особенные существа. Просто они еще этого не знают. Кот им советует: сопротивляйтесь искушению, не дергайтесь наружу. Дернуться – значит уступить. А вы дерзайте. Дерзайте во имя вашего истинного призвания.
Призрачный зов призывает тебя: возвращайся назад! Но лучше дай мне унести тебя в высь. Ты нужен Вирту.
Ты нужен Коту.
Бессонница
Я страдал. Страдал бессонницей. Заперевшись в комнате, записывал все, что было, в летописи тех дней. Оправдывая свое имя. Скриббл занимается скрибблингом, писаниной. (Скриббл – дословно переводится с английскаго как «писать» – прим.перев.). Намереваясь извлечь хоть какой-то смысл из всего случившегося, и стараясь найти выход из положения.
И теперь, вспоминая об этом, я думаю. И раздумья меня утомляют. Нас убивают утраты. Из четырех людей в этом логове сегодня ночью только двое еще живут, и это как дурной сон, ставший явью. Такое не должно повториться. Никогда. Вирт был обязан извлечь все лишнее из наших дурных снов и превратить их в театр, восхитительный театр.
Я страдал от бессонницы, писал в леджере и слушал в пол-уха, как скрипит кровать за стеной. Битл занимался любовью с Брид, со спящей Брид. Вопреки всем аргументам и просекая расклад, я знал, что это произойдет.
И тут раздался приглушенный стук ко мне в дверь. Я слегка ее приоткрыл, и на пороге стояла Брид, собственной персоной. Она стояла у меня на пороге, а из соседней комнаты по-прежнему доносился шум любовных занятий.
– Скриббл... – протянула она. Припухшие, отяжелевшие веки, голос, переполненный дымом.
– Я работаю, Брид, – это все, что я был способен выдать, продолжая прислушиваться к шуму за стеной.
– Битл с Мэнди, – сказала она.
– Похоже на то.
Я изо всех сил старался изобразить беспечность, но тени в ее глазах затронули меня до глубины души.
– Можно мне войти? – спросила она, и я отступил в сторону, освобождая проход. Она упала на кровать и тут же свернулась калачиком, как цветок сворачивает лепестки, когда заходит солнце. Я вернулся к столу, чтобы продолжить свою писанину.
Брид уже ровно дышала, забывшись во сне.
Я сидел – облекал это все в слова, и небольшая настольная лампа скрывала меня в тени. Отблески леджера мягко мерцали в полумраке, а я сгребал в кучу слова и истории.
– Что ты там пишешь, Скрибб?
Я полагал, что она заснула, и когда я обернулся к ней, она действительно пребывала в глубоком коматозе сна и выглядела счастливой: глаза закрыты, а сама вся замкнулась в своих очертаниях. Ее губы не шевелились, и только тогда до меня дошло, что она разговаривает во сне, вкладывая свои мысли ко мне в сознание – такой у них дар, у Теней.
Тени умеют читать мысли. У них врожденные способности к телепатии, и они могут общаться сознанием напрямую, в обход голосовых связок – погружают слова тебе в мозг и крадут все секреты, которые, как ты ошибочно думаешь, принадлежат только тебе одному. Теневые копы – это те же тени, но смикшированные с робо в большей степени, чем с живой плотью, они не такие сильные и не могут погрузиться глубоко внутрь тебя, в самую душу. Хотя и это довольно стремно, особенно – когда ты отрываешься в дикой компании на улице. Лучше всего способности человеческой Тени проявляются, когда она спит, поэтому вот как ты обычно их и находишь – грезя их снами знания.
И теперь, вспоминая об этом, я думаю. И раздумья меня утомляют. Нас убивают утраты. Из четырех людей в этом логове сегодня ночью только двое еще живут, и это как дурной сон, ставший явью. Такое не должно повториться. Никогда. Вирт был обязан извлечь все лишнее из наших дурных снов и превратить их в театр, восхитительный театр.
Я страдал от бессонницы, писал в леджере и слушал в пол-уха, как скрипит кровать за стеной. Битл занимался любовью с Брид, со спящей Брид. Вопреки всем аргументам и просекая расклад, я знал, что это произойдет.
И тут раздался приглушенный стук ко мне в дверь. Я слегка ее приоткрыл, и на пороге стояла Брид, собственной персоной. Она стояла у меня на пороге, а из соседней комнаты по-прежнему доносился шум любовных занятий.
– Скриббл... – протянула она. Припухшие, отяжелевшие веки, голос, переполненный дымом.
– Я работаю, Брид, – это все, что я был способен выдать, продолжая прислушиваться к шуму за стеной.
– Битл с Мэнди, – сказала она.
– Похоже на то.
Я изо всех сил старался изобразить беспечность, но тени в ее глазах затронули меня до глубины души.
– Можно мне войти? – спросила она, и я отступил в сторону, освобождая проход. Она упала на кровать и тут же свернулась калачиком, как цветок сворачивает лепестки, когда заходит солнце. Я вернулся к столу, чтобы продолжить свою писанину.
Брид уже ровно дышала, забывшись во сне.
Я сидел – облекал это все в слова, и небольшая настольная лампа скрывала меня в тени. Отблески леджера мягко мерцали в полумраке, а я сгребал в кучу слова и истории.
– Что ты там пишешь, Скрибб?
Я полагал, что она заснула, и когда я обернулся к ней, она действительно пребывала в глубоком коматозе сна и выглядела счастливой: глаза закрыты, а сама вся замкнулась в своих очертаниях. Ее губы не шевелились, и только тогда до меня дошло, что она разговаривает во сне, вкладывая свои мысли ко мне в сознание – такой у них дар, у Теней.
Тени умеют читать мысли. У них врожденные способности к телепатии, и они могут общаться сознанием напрямую, в обход голосовых связок – погружают слова тебе в мозг и крадут все секреты, которые, как ты ошибочно думаешь, принадлежат только тебе одному. Теневые копы – это те же тени, но смикшированные с робо в большей степени, чем с живой плотью, они не такие сильные и не могут погрузиться глубоко внутрь тебя, в самую душу. Хотя и это довольно стремно, особенно – когда ты отрываешься в дикой компании на улице. Лучше всего способности человеческой Тени проявляются, когда она спит, поэтому вот как ты обычно их и находишь – грезя их снами знания.