Дженис Линн. Излечи моё сердце

   – Расслабься, Фейт! – Он отвлекся от дороги и пристально взглянул ей в глаза. – Может быть, нам не следовало брать с собой снимки пациентов?
   – Почему же?
   – Это ведь, в конце концов, будет не рабочий уикэнд?
   Она задержала дыхание.
   – Почему? – вздохнула наконец она.
   – Потому что я слишком жестоко тебя эксплуатировал и тебе нужно расслабиться, приятно провести время.
   – А я приятно провожу время. – Ей не хотелось, чтобы он считал ее занудой. Даже если она и в самом деле зануда, большую часть времени отдающая работе и, чтобы произвести на него впечатление, уделяющая ей значительную часть своего драгоценного свободного времени.
   – С тем, кого ты целовала на прощание в квартире 907?
   – Миссис Бисли? – Она засмеялась, но тут же поняла, что он говорит серьезно, запомнил номер квартиры ее соседки и, что самое удивительное, стал чуть-чуть ревновать.
   Возможно ли? Могло ли ее преображение и один поцелуй пробудить в нем чувства собственника? Ах, о чем она думает?
   Вероятно, он обеспокоен, что, если у нее будет своя жизнь, она не будет всецело в его распоряжении для работы. Стоит только вспомнить, как он отреагировал на то, что у нее на обеденный перерыв имеются планы, не касающиеся работы.
   – В квартире 907 живет моя соседка.
   – И ты говоришь этому соседу ^[2], что любишь его?
   Слышал ли он это? И почему в его голосе сквозит такая тревога? Она молча взглянула на него. Даже в профиль она видела, как напряглось его лицо.
   – Я задал простой вопрос, Фейт. На него не так уж трудно ответить.
   «Ну, с меня довольно!»
   – Моя соседка милая семидесятилетняя леди, которая присматривает за моей собакой, когда я на работе. Я забросила к ней Йоду и сказала ей, что люблю ее. А даже если бы и говорила это мужчине, тебя это никак не касается.
   Он поднял брови:
   – Йода?
   – Мой песик.
   – У тебя есть собака?
   – Да, карликовый пудель.
   – Карликовый пудель? – Он неприязненно поморщился. – Ничего себе охранник!
   – Я должна тебя удивить. Йода хоть и маленький, но у него сердце льва!
   Он ухмыльнулся:
   – Ты ведь не из тех женщин, которые наряжают своих любимцев и повязывают им бантики?
   Фейт не ответила.
   Он разразился смехом:
   – Так оно и есть, да? Моя малышка мисс невропатолог наряжает своего песика!
   Она глубоко вздохнула:
   – Йода любит пижамы для пуделей от Дарта.
   Вейл фыркнул:
   – Что ж, дай бог ему силы, потому что она понадобится, когда другие собаки, обладающие большей силой, бросятся на него.
   – Кроме чихуахуа, собачки миссис Бисли по имени Мисс Капкейк, Йода ни с кем не общается. Ему, может быть, и хотелось бы, но я постоянно на работе, а миссис Бисли гуляет с ними только до конца квартала, делая короткие перерывы.
   Он бросил на нее взгляд:
   – Я ведь могу и обидеться. Ты хочешь сказать, что слишком много работаешь?
   – Я слишком много работаю. – Да что это с ней? Почему она говорит ему это? В течение восемнадцати месяцев она из кожи лезла вон без единой жалобы.
   В течение восемнадцати месяцев она старалась изо всех сил, только бы произвести на него впечатление.
   Чем ей осветлили голову? Сывороткой правды?
   Или его поцелуй развязал ей язык?
   – Вот почему мы должны на этот уик-энд забыть о всяких там Паркинсонах и просто наслаждаться жизнью. Отдых нам обоим пойдет на пользу, освежит наши головы, – задумчиво произнес он, не глядя на нее. – Очень жаль, что мы не взяли с собой Йоду. Он имел бы шанс похвастать на побережье своими модными нарядами.
   Фейт прищурилась, посмотрела на него, но он этого не заметил, так как наблюдал за движением на дороге, а не за ней.
   – Перестань смеяться над моей собакой.
   – Если ты наряжаешь своего пса, то должна быть готова, что над ним будут смеяться. Настоящие мужчины и настоящие собаки.
   – Я ничего подобного не ожидаю, и Йода настоящая собака. Самая лучшая собака. А свитера его отлично согревают.
   – А я полагал, что для этого у него есть шерсть? – Его взгляд был полон наигранного ужаса. – Ты же не бреешь его, правда?
   – Нет. – Раздраженно вздохнув, она помотала головой и закусила губу. – Я знаю, чего ты добиваешься, но у тебя ничего не получится.
   Он весело посмотрел на нее – само воплощение невинности и красоты:
   – Что не получится?
   Как будто он сам не знал, чего добивается.
   – То, чего ты добиваешься.
   – А чего я добиваюсь?
   – Ты хочешь рассердить меня своими замечаниями о моей собаке, чтобы я забылась и не считала эту поездку рабочим уик-эндом. – И решительно заявила: – Это рабочий уик-энд, Вейл!
   Перейдя на другую полосу, он обогнал машину.
   – А что плохого, если мы просто развлечемся?
   Он что, шутит?
   – Я здесь только потому, что это рабочий уик-энд.
   – Это неправда. Я попросил тебя сопровождать меня, потому что моя мать полна решимости представить мне всех незамужних женщин, приглашенных на свадьбу, в надежде, что я не устою перед искушением пройти по длинному проходу и позволю заманить себя в силки брачных уз. – Он съехал с дороги, остановился у будки для безналичной оплаты проезда и направился в деловую часть Кейп-Мэя. – А если ты будешь со мной, она оставит меня в покое. Я смогу провести время с моей семьей, не вызывая национальную гвардию.
   Национальную гвардию? Он что, ожидает нескончаемый поток претенденток на его руку и сердце? Еще раз мельком взглянув на него, она решила, что да, вероятно, ожидает, и по праву. Даже если забыть о его деньгах, силе и престиже, доктор Вейл Уэйкфилд все равно самый завидный жених в Нью-Йорке.
   И она в этот уик-энд должна защищать его холостяцкую свободу?
   Какой же телефон горячей линии национальной гвардии? 1-800?
   Это ей потребуется поддержка.
   – Они не поверят, что я больше чем коллега!
   Вейл быстро взглянул на нее.
   Что она должна сделать – перечислить ему причины? Или написать тезисы?
   – Я не в твоем вкусе.
   – Очевидно, в моем! – Вероятно, это замечание чем-то рассмешило его, потому что он хихикнул.
   – Вот как? Тебе же нравятся высокие, стройные женщины с коэффициентом интеллекта ниже размера их бюста, – напомнила она ему.
   – Но поцеловал-то я тебя! – парировал он.
   Как будто эта короткая фраза объяснила все.
   Фейт наморщила носик:
   – Зачем?
   – Мне захотелось.
   Ему захотелось! Радость бурлила в ней, как только что откупоренное шампанское, обильно пенящееся и вызывающее пьянящее головокружение.
   Она была одурманена. Одурманена присутствием рядом такого сильного мужчины, как Вейл. Поэтому она этого не хотела, боялась подобных чувств к нему или к кому-либо другому.
   – А как насчет того, чего хочется мне?
   – Ты хочешь сказать, что тебе не хотелось, чтобы я тебя поцеловал? – Выражение его лица говорило: «Да, верно. Скажи мне еще раз».
   – Я остановила тебя, – напомнила она ему, высоко подняв подбородок.
   – Да, но прежде сама ответила на мой поцелуй! Посмотри правде в глаза, Фейт, тебе хотелось, чтобы я тебя поцеловал, так же как мне хотелось поцеловать тебя!
   – Так-так. – Выслушав его замечание, она сердито нахмурилась: – Не говори пошлостей, Вейл!
   – Я констатирую факт.
   – Скорее хамишь.
   Они остановились у светофора, и он повернулся к ней лицом, проникая взглядом в ее душу:
   – Целовать тебя значит хамить?
   Глядя ему в глаза, она не смогла солгать.
   Даже если бы ей этого очень хотелось.
   Вместо этого она выпалила ему начистоту все наболевшее:
   – Целовать меня не значит хамить. – А как же та отрешенность, с которой она поцеловала его в ответ?
   – А как ты восприняла мой поцелуй? – Его хриплый голос звучал уверенно, словно он хорошо знал, как женщины реагируют на его поцелуи. И он, конечно, знал, как женщины обычно реагируют на его поцелуи.
   Так же, как и она.
   Поцелуи Вейла сводили женщин с ума, заставляя подчиняться ему.
   Она это знала. Она наблюдала, какой эффект он производит на женщин, знала, как опасно находиться рядом с ним в любой обстановке, кроме деловой.
   Вейл не смешивал работу и удовольствия. Никогда.
   Во всяком случае, до сих пор.
   А сегодня он ее поцеловал.
   – Целуя тебя, я понимала, что сошла с ума, согласившись на эту поездку, хотя имела возможность спокойно провести уик-энд дома, потому что ты бы все равно уехал на свадьбу и не вызвал бы меня на сверхурочную работу!
   Он прищурил темно-голубые глаза:
   – Тебе не нравится работать со мной?
   – Я люблю свою работу, но когда-нибудь надеюсь зажить обычной жизнью.
   – Это какой же?
   Ну зачем она завела этот разговор? Или это он начал? В любом случае ей хотелось выговориться.
   – Обычной, – сухо ответила она, радуясь, что они перестали говорить о его поцелуях, и опасаясь, что новая тема окажется для нее не менее опасной.
   – Что значит обычная жизнь в твоем понимании?
   Великий доктор Вейл Уэйкфилд, самый завидный жених Нью-Йорка, сейчас начнет развивать тему «Обычная жизнь»!
   – Обычная жизнь, – неохотно призналась она, – это домик в каком-нибудь симпатичном предместье, который я смогу назвать собственным. Дворик, в котором сможет играть Йода. Живописные места, куда я буду совершать с ним долгие прогулки.
   Он сдвинул брови и недовольно сжал губы.
   – И это ты называешь обычной жизнью? А как же замужество? Дети?
   Может быть, для некоторых женщин это и была «обычная жизнь», но не для Фейт!
   Ей удалось понаблюдать за течением семейной жизни многих своих знакомых. Несмотря на искреннюю привязанность к Вейлу, она не обманывалась предположением, будто брак – залог счастливой жизни. Мужчины не отличаются верностью.
   Даже мужчины, дающие обещания, а Вейл не из тех, кто дает обещания.
   – Женщины, стремящиеся сделать блестящую карьеру, не должны признаваться боссу, что хотят иметь семью, – ответила она в надежде повернуть разговор в другое русло. – Иначе они рискуют потерять к себе чисто профессиональный интерес!
   – Ты думаешь, я бы перестал уважать тебя, если бы ты сказала, что хочешь иметь семью?
   – Я думаю, ты бы скорее стал продвигать ту, которой не нужен отпуск по уходу за ребенком и которая постоянно отпрашивается для визита к педиатру. – Боже правый, кто-то действительно влил ей сыворотку правды! Она не могла замолчать. – Для меня на первом месте – моя карьера! Я сказала тебе это с самого начала.
   – Да, ты выразилась весьма красноречиво.
   Почему ей показалось, будто он смеется над ней?
   – Смейся, если хочешь, но я говорю серьезно. – Она пожала плечами. – А когда я достигну пика своей карьеры, я подумаю о замужестве.
   Нельзя сказать, чтобы ей очень хотелось замуж. Она была более чем счастлива с Йодой. Песик никогда не покинет ее ради другой женщины… за исключением разве что миссис Бисли и ее красавицы Мисс Капкейк.
   Он, похоже, переваривал ее откровения.
   – Ты планируешь выйти замуж и иметь детей только после того, как достигнешь пика карьеры?
   – После того, как я достигну своей цели, – утомленно повторила Фейт, указывая рукой на сменившийся цвет огня светофора, которого не заметил Вейл, – я займусь устройством своей личной жизни.
 
   Фейт уже решила, что не даст запугать себя богатством Уэйкфилдов. Однако она не была готова к тому, что увидела. Конечно, она знала, что эта семья стоит в одном ряду с Вандербильтами, Кеннеди и Фордами, но Уэйкфилды были такими же людьми, как и она. Не лучше и не хуже.
   Говорить себе это и проследить за тем, чтобы не отвисла челюсть, когда Вейл повернул свой низкий красный авто на аллею, окружающую дом, похожий на отель, – не одно и тоже. Святые мощи! Вот это дом!
   – Это и есть ваш загородный дом?
   Она во все глаза смотрела на неуклюжий трехэтажный бежевый дом с балконами на каждом этаже.
   – Да, на Восточном побережье. Моя мать велела снести старый дом, а этот построен несколько лет назад. Лично я предпочитал прежний.
   У них загородный дом на каждом побережье? Велела снести старый дом, чтобы построить новый?
   Она почему-то сомневалась, что дом на Восточном побережье был снесен из-за того, что превратился в развалины. Что ж, Фейт еще предстояло это осмыслить.
   Конечно, у Вейла есть деньги, много денег, но она всегда его знала как работящего врача, а не как сына родителей, ворочающих миллиардами.
   Если не считать фотографий, сделанных на светских раутах с женщинами, вьющимися вокруг него. На которых ей было наплевать.
   Вейл выключил зажигание, но выходить из машины не торопился. Он обхватил руль и глубоко вздохнул.
   – Напомни мне еще раз, зачем я на этой свадьбе?
   Задавая себе тот же вопрос, Фейт оторвала взгляд от монстра, возле которого они стояли, и дрожащими пальцами отстегнула ремень безопасности.
   – Потому что твоя кузина Шерон хочет тебя видеть на своем бракосочетании.
   – А Шерон всегда получает то, чего она хочет.
   Так ли это? Фейт никогда не видела родных Вейла, но могла лишь представить, что они, наверное, привыкли к тому, чтобы весь мир склонялся к их привилегированным ногам, обутым в высококачественную итальянскую обувь.
   От одного взгляда на этот огромный дом у нее подгибались колени. Она чувствовала себя не в своей тарелке.
   – И должна главенствовать в семье, – задумчиво произнесла она.
   – Должна. – Он широко улыбнулся, открывая дверцу машины, которая, вероятно, стоила три ее годовые зарплаты. – Пойдем в дом. Багаж я заберу позже.
   Проинспектировав свое лицо в зеркале пудреницы, чтобы не допустить мелких оплошностей вроде зубов, измазанных помадой, Фейт потянулась к дверной ручке и удивилась, когда дверь открылась прежде, чем она успела до нее дотронуться.
   – Что ты делаешь? – заморгав, спросила она Вейла.
   Господи, когда это он успел обойти машину!
   – Открываю твою дверцу.
   – Зачем?
   – Я уже сказал тебе, – с нарочитым терпением произнес он. – Затем, что на этот уик-энд ты моя девушка. Джентльмен открывает двери своей девушке.
   Внутри ее словно вспорхнула тысяча птиц.
   – Нет, Вейл. – Она говорила так быстро, как могла, чтобы между ними не было непонимания. – Условимся, что я не твоя девушка, а ты не джентльмен.
   Подавая ей руку, чтобы помочь выйти, он с насмешливым сочувствием посмотрел на нее.
   – Все твои усилия тщетны. Мы ведь уже договорились, что мы, Уэйкфилды, всегда добиваемся своего.