Страница:
– Ну как ты? – Феба отбросила со лба прядку кудрявых светлых волос и притопнула ногой по деревянному настилу палубы. – Идешь или нет?
– Я через минуту спущусь, Феба. А ты иди сейчас и проверь, все ли наши вещи собрала Фланнери, хорошо?
Феба вздернула брови и пристально посмотрела на Серену.
– Ты волнуешься?
Серена постаралась улыбнуться.
– Нисколько.
– Хм-м. Ну тогда ладно.
Феба тотчас словно испарилась – только и взметнулся широкий подол ее ярко-голубой широкой юбки.
Крепко зажмурившись, Серена обхватила пальцами перила борта. Она не хотела делать то, на что дала согласие. Она презирала ложь.
Как на ее месте поступила бы Мэг?
Мэг не стала бы рисковать репутацией их сестер. Феба, Оливия и Джессика нуждаются в том, чтобы раз навсегда освободиться от власти матери, от влияния жизни на Антигуа.
Сестры Серены должны удачно выйти замуж. Это им никогда не удастся, если капитан Уильям Лэнгли узнает правду и поведает о ней всему свету.
Джонатан Дейн, шестой граф Стрэтфорд, сосредоточенно уставился на свой эль. Мысль о восхитительном спиртном в буфете постоялого двора «Голубой колокольчик» завлекла его нынче вечером в Уайтчепел, и теперь соблазнительно благоухающее питье мерцало в бокале перед ним.
Нет, он себя обманывает. Вовсе не эль завлек его сюда. Он годами оставался постоянным посетителем «Голубого колокольчика», но на сей раз явился после значительного перерыва. И черт побери, отлично понимал, почему явился именно сегодня вечером.
Мэг Донован.
Она скоро приедет в Англию – через день или два. Джонатан был не слишком близко знаком с этой леди. Проблема заключалась в том, что внешне она была точь-в-точь похожа на свою сестру-близняшку. Серена… женщина, смерть которой лежит на его совести. Женщина, которую он любил… и предал.
Мэг приезжает в Лондон. Он, в этом нет сомнения, будет видеться с ней часто, принимая во внимание тот факт, что Лэнгли просил его быть главным гостем на их свадьбе. И каждый раз, как он взглянет на ее прелестные губы, или на серые глаза, или белокурые волосы, это напомнит ему о Серене, о том, как он целовал ее губы, заглядывал в глаза или перебирал пальцами золотистые кудри.
Подавив готовый вырваться стон, Джонатан прогнал от себя нахлынувшие воспоминания. Все эти годы они только и делали, что напоминали ему о том, как бессовестно, бесчестно он поступил.
Джонатан сделал большой глоток эля.
– Чтоб мне пропасть, если это не граф Стрэтфорд!
Джонатан вздернул голову и узрел перед собой пухлую рыжеволосую даму, одетую в красное с черным платье. Над глубоким вырезом корсажа выступала полуобнаженная грудь.
– Привет, Мэгги!
– Я уж думала, вы улетели на небеса, милорд! – сказала она, подмигнув. – Полгода вас не видела.
– Что ты говоришь?
Джонатан нахмурился. Неужели прошло столько времени?
Она выпятила накрашенные ярко-красной помадой губы и покачала головой.
– Мне вас не хватало, соскучилась.
Он усмехнулся и пояснил:
– Я был занят.
Владелец «Голубого колокольчика» встретил Мэгги в одном из публичных домов Ковент-Гардена четыре года назад. Она ему так полюбилась, что он на ней женился. Они работали в дружной упряжке. Мэгги флиртовала с клиентами-мужчинами, чтобы привадить к заведению, а ее супруг вел коммерческие дела за конторкой в офисе.
Она снова подмигнула Джонатану со словами:
– Кутили где-нибудь, как я понимаю?
Он поднял стакан с элем и ответил:
– Так точно.
От этой лжи лицо Джонатана вспыхнуло жаром. Кутил… В последнее время он ничем подобным не занимался. Однако всем было известно, что там, где появился лорд Стрэтфорд, скандала и дебоширства не миновать. Джонатан, можно сказать, упивался своей скверной репутацией, тем, что его считали жестоким и бессердечным. Это куда лучше, чем прославиться в качестве безмозглого труса или вроде того. Но со временем такая игра ему наскучила.
Мэгги улыбнулась.
– Ладно, я и вправду рада снова видеть вас, милорд. Могу я предложить вам что-нибудь? Еще эля?
Она с сомнением поглядела на его почти полный стакан.
– Нет, благодарю вас.
Пожелав ему приятного вечера, Мэгги кивнула и удалилась, ее юбки шелестели в такт быстрым шагам.
Джонатан сидел, уставившись на стакан с элем. Ничего он не придумает и ничего не добьется, сидя здесь. Пора позвать кучера и отправляться домой. С глубоким вздохом Джонатан привстал со стула, но тут на него упала тень какого-то мужчины, наклонившегося над ним.
– Я целый вечер тебя искал. Мне поначалу и в голову не приходило, что из всех возможных мест ты выберешь именно это.
Джонатан, прищурив глаза, уставился на капитана флота его величества Уильяма Лэнгли с таким выражением на лице, словно перед ним предстало привидение. Лэнгли стоял у стола, выпрямившись во весь свой немалый рост, и выражение лица у него было настолько строгим, что большинство людей с первого взгляда приняли бы его за человека высокомерного и самодовольного. Джонатан, однако, знал, что это вовсе не так. Лэнгли не был ни высокомерным, ни самодовольным. Человек очень добрый, по-настоящему гуманный, он просто был наделен сильным чувством нравственного долга. И он не стал бы без достаточных оснований разыскивать Джонатана в столь поздний час. Случилось что-то неладное.
– Почему ты здесь? – спросил Джонатан, взволнованный и встревоженный не на шутку. – Что случилось?
– Это, как бы тебе сказать… Это касается мисс Донован…
Лэнгли сел на скамью по другую сторону стола, прямо напротив Джонатана. Выражение лица у него было неспокойное, даже испуганное.
Джонатан ощутил внутреннюю дрожь, горло у него стиснуло от волнения. Он старался радоваться за Лэнгли, желал ему счастья, но каждый раз, когда тот упоминал имя его нареченной, Джонатан испытывал приступ ревности.
Лэнгли был его другом много лет и очень хорошо знал Джонатана. Сейчас Джонатан не мог смотреть старому другу в глаза – ведь пережитые душевные муки скорее всего написаны у него на лице. Лэнгли увидит это и вспомнит о тех мучительных днях, после которых Джонатан потерял ее. Перед тем как Лэнгли ушел в море той осенью, они помогали друг другу пережить самое мрачное время в их жизни.
Лэнгли положил руки на стол и наклонился вперед.
– Я получил известие, что ее корабль прибыл в Портсмут сегодня. И сразу подумал, что мне надо отыскать тебя.
– И ты преуспел в своих поисках.
Джонатан одним долгим глотком допил свой эль.
– Я вспомнил, что эта таверна, в которой ты… ну… – Голос у Лэнгли сорвался. – Это было просто предположение.
Джонатан стер пальцем каплю жидкости со своего стакана.
– Толковое предположение, – произнес он.
Лэнгли кивнул в ответ.
Джонатан наконец-то поднял на него глаза и спросил:
– Так по какой причине ты здесь?
Уставившись на поверхность стола, Лэнгли поправил галстук.
– Видишь ли, я подумал… ведь ты был знаком с мисс Донован.
Джонатан крепко сжал губы. Не в силах произнести ни слова, он только медленно наклонил голову в знак согласия. Само собой разумеется, что он был знаком с Мэг Донован. Однако знаком не так хорошо, как с ее сестрой. И Лэнгли об этом знал.
– Да, я был знаком с ней.
– Ладно… Согласен ли ты составить мне компанию? Отправиться вместе со мной в Портсмут? Я должен сопровождать в Лондон Мэг и ее сестру.
– Составить тебе компанию, – произнес Джонатан, тщательно выговаривая каждое слово. – Поехать с тобой в Портсмут.
Он пристально поглядел на друга. Уж не напился ли тот? Нет, Лэнгли выпивал очень редко. Однако если не считать темных полукружий под глазами, тот был бледен как смерть.
– Да. Сегодня. Мне сообщили, что корабль, на котором она находится, уже прибыл в порт. – Лэнгли нервно сглотнул. – Я подумал, что ты мог бы… так сказать, помочь мне. Если между нами возникнут затруднения… ну, неловкость. Если я скажу что-то такое…
Джонатан приподнял руку, желая остановить сбивчивую речь собеседника.
– Постой, позволь мне уточнить, правильно ли я тебя понял. Ты отыскал меня здесь и в этот час, чтобы спросить, могу ли я поехать с тобой в Портсмут сегодня, чтобы встретить твою нареченную.
– Да. Совершенно верно.
Джонатан уставился на Лэнгли с изумлением и недоверием. Господи помилуй, этот человек – капитан английского флота. Привыкший отдавать приказы, исполняемые беспрекословно. Привыкший подчинять своей воле и контролировать действия сотен людей. Привыкший руководить.
И этот человек до смерти напуган предстоящей встречей с любимой после шести лет разлуки. Бедняга Лэнгли.
Лэнгли с присвистом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.
– Что, если я скажу что-нибудь неподобающее? Что, если я…
Джонатан покачал головой.
– По всей вероятности, леди так же сильно увлечена тобой, как и ты ею. И совершенно исключена возможность, что ты скажешь ей нечто обидное.
Лэнгли вперил в него мрачный взгляд.
Как ни сочувствовал Джонатан переживаниям мужчины, которому предстояло связать себя узами брака, ничто на свете, даже силы ада, не заставило бы его согласиться на поездку в Портсмут. Он понимал, что так или иначе ему в дальнейшем предстоят встречи лицом к лицу с сестрой-близняшкой Серены Донован, но только не сегодня. Понадобятся месяцы для того, чтобы он почувствовал себя готовым к такого рода встречам. Пока что он к этому не готов. О нет…
Он оказался треклятым трусом, черт побери…
Ладно, ведь он всегда это понимал, не так ли? Он повел себя как трус шесть лет назад. Ничто не изменилось с тех пор.
– Я не могу поехать в Портсмут сегодня, – проговорил он самым благодушным тоном. – Прости, дружище, но у меня назначена встреча с моим поверенным, которую я не могу отменить.
Лэнгли помрачнел.
– Проклятье! – буркнул он себе под нос.
Джонатан слегка отшатнулся – ему было непривычно слышать от Лэнгли бранное слово.
– Ты все сделаешь хорошо, не волнуйся.
– Надеюсь, ты прав, – ответил Лэнгли с гримасой сомнения.
– Разумеется, я прав.
– Но… на вечерний прием, надеюсь, явишься?
– Конечно, явлюсь, никаких сомнений.
Джонатан не хотел бы присутствовать на этом суаре, однако придется. Он пообещал это Лэнгли и сдержит слово. Хорошо, что у него впереди целая неделя для того, чтобы внутренне подготовиться к возобновлению знакомства с Мэг Донован.
Лэнгли сосредоточился на пустом бокале из-под эля, и Джонатан вдруг ощутил приступ сочувствия к другу. Завтра Лэнгли придется крепко понервничать – и на это есть причины. Однако его, Джонатана, отказ ехать в Портсмут только к лучшему. Его присутствие там было бы не к добру для каждого из них. Мэг Донован, вероятно, возненавидела его и, вполне возможно, винит в смерти своей сестры. Скорее всего это именно так.
Джонатан принудил себя улыбнуться другу. Лэнгли отлично понимал, почему Джонатан стал таким, как теперь. Джонатан потерял свою возлюбленную – одну из близняшек Донован – из-за собственной трусости и глупости, в то время как Лэнгли сохранил права на свою. И через три месяца женится на ней.
В одном Джонатан был совершенно уверен: при любых обстоятельствах Лэнгли сохранит верность Мэг Донован. Он будет любить ее всегда. Она стала счастливой женщиной, завоевав сердце такого мужчины.
– Пойдем-ка отсюда, – предложил Джонатан голосом ровным и приветливым. – Уже поздно, и мне пора домой.
Лэнгли вздохнул.
– Да-да, и мне пора. Извини, что помешал…
Джонатан отмахнулся от него и возразил:
– Нисколько ты не помешал.
Тоже вздохнув, он встал со своего места, и они с Лэнгли вышли из «Голубого колокольчика».
Серена и Феба завтракали в общей столовой гостиницы, и завтрак оказался настолько обильным, что Серена почувствовала неприятную тяжесть в желудке. Ни та ни другая не привыкли к такому изобилию, но их мать на сей раз расщедрилась, так что Серена, Феба, а также их новая горничная Фланнери смогли провести ночь в частной гостинице. Даже завтрак был настолько изысканным и дорогим, что кошелек Серены показался ей до крайности легким, когда она оплатила счет.
Но, разумеется, они не могли изображать даже видимость благородной бедности. Этого делать никак не следовало. Выбросить из головы тот факт, что мать не в состоянии позволить такой вояж ни себе, ни двум сестрам Серены, что они не могут приобрести стильные платья для появления в лондонском высшем свете. Мать ни за что не показалась бы в Лондоне, не будь одетой по моде.
В этот день Серена была в новом шелковом платье в полосочку цвета спелой вишни, с пышными рукавами-буф, отделанном шелковым тюлем на юбке и манжетах. Она не надевала это платье на корабле, мать ей не позволила, потому что хотела, чтобы Серена появилась перед Уильямом Лэнгли в наряде с иголочки и без единого пятнышка.
Серене не стоило так наедаться, потому что совместное воздействие завтрака, тесного корсета и возбужденных нервов вызвало спазмы в желудке. Ведь она даже не была голодна, так что подлинной причиной переедания послужило сильное волнение. Ведь она должна встретиться с коммандером Лэнгли – теперь уже капитаном Лэнгли – в первый раз за шесть лет.
– Ты готова? – спросила Феба, слегка потрогав прическу сестры.
Из пяти сестер две, Серена и Мэг, были похожи на отца – обе светловолосые и сероглазые. Три младшие сестры пошли в мать с ее ярко-голубыми глазами и рыжеватым оттенком светлых волос.
– Я готова, – ответила Серена со вздохом. Да, она готова, как никогда.
– Я налопалась как свинья, – провозгласила Феба.
Брови у Серены сошлись на переносице.
– Радуйся, что матери нет поблизости, – почти выдохнула она. – Она бы влепила тебе пощечину. Особенно если бы ты заговорила так в присутствии ее сестры.
Феба вздернула нос и заявила:
– Именно поэтому я не стану так говорить при тете Джеральдине. Мама, я в этом уверена, немедленно услыхала бы это и пролетела бы весь путь с Антигуа, словно бешеный дракон, чтобы покарать меня. Я не такая дура, как ты понимаешь.
– Не будь грубиянкой! – огрызнулась Серена.
Феба, наверное, не помнила, что Серена была точно такой же до того, как погибла Мэг. Потеряв сестру, Серена замкнулась в себе.
Мать была глубоко потрясена гибелью Мэг, но в какой-то мере и рада, что хотя бы часть непокорства и взбалмошности Серены утонула вместе с Мэг. К несчастью, над головой Серены все еще нависал скандал грандиозных размеров, а это полностью исключало для нее возможность получить предложение руки и сердца от респектабельного джентльмена.
Серена и Феба ретировались в гостиную и сделали вид, что занимаются вязанием, но главным образом негромко переговаривались в ожидании прихода капитана Лэнгли. Наконец послышался деликатный стук в дверь, и Серена замерла на месте с вязальными спицами в руках – ее вдруг словно холодом обдало.
– Войдите, – сказала Феба.
Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появилась горничная.
– К вам пришел джентльмен, мисс, – сообщила она. – Говорит, что он капитан Лэнгли и что приехал, чтобы сопровождать вас в Лондон.
Вот оно. Эта первая встреча решит, хватит ли у нее сил и терпения достойно разыграть предстоящую сцену. Сердце у Серены забилось бурно и громко, прямо как церковный колокол. Она удивлялась, что, кроме нее самой, никто этих ударов вроде бы не слышит.
Феба отложила рукоделие, встала со стула, отряхнула и расправила юбки. Серена понимала, что ей следует сделать то же самое, но руки и ноги отяжелели, словно налились свинцом. Каждое движение требовало усилий и напряжения.
«Смогу ли я лгать этому человеку? Смогу ли быть той и такой, какой он желает, чтобы я была?»
Как это возможно? Все задумано и устроено ее матерью, а она, Серена, даже не понимает, что должно происходить. Следует покончить с этой выдумкой прямо сейчас, пока ложь не распространилась по всему Лондону, пока еще не слишком поздно.
Феба уже состроила любезную улыбку, готовясь к знакомству с нареченным Серены.
Серена встала, распрямила спину и кивнула горничной. Она была рада, что надела новые лайковые перчатки: от волнения ладони сильно вспотели.
– Пожалуйста, пригласите джентльмена войти.
Казалось, часы прошли до того, как капитан Лэнгли появился в дверях. Это был очень красивый мужчина, высокий и стройный, с четко очерченными чертами лица и темно-каштановыми волосами. Особенно хороши были глаза, и Серена вспомнила, что Мэг всегда говорила о них с восхищением. Взгляд этих темно-карих глаз был добрым и выразительным.
– Капитан Лэнгли, – обратилась она к нему с тем мягким, изысканным лондонским выговором, которому бесконечно долгие часы училась под пристальным надзором матери. – Так приятно снова увидеться с вами.
– А мне с вами, мисс Донован, – ответил капитан. Голос у него был мягким, а поклон сдержанным. – Надеюсь, ваше путешествие прошло благополучно?
– Вполне. Прошу вас. – Серена повела рукой, указывая на Фебу. – Позвольте мне представить вас мисс Фебе Донован, моей сестре.
Феба сделала реверанс, и Лэнгли отвесил еще один поклон со словами:
– Мисс Феба.
Когда он снова посмотрел на Серену с надеждой и ожиданием, к ее глазам подступили слезы с такой силой и быстротой, что она не смогла сдержать их и поспешила наклонить голову, чтобы Лэнгли не заметил влажного блеска ее глаз.
Как она могла позволить себе не оправдать его ожидания?
Серена изменилась за последние шесть лет. Стала стройнее и выше, волосы немного потемнели, а серые глаза утратили серебристый блеск. Исчезли свойственные юности припухлость щек, талии и бедер. Физически Мэг изменилась бы точно так же, Серена это понимала, но не знала, изменился бы цвет глаз у ее сестры, как у нее самой, или остался прежним.
Когда она была маленькой, отец часто говорил, что всегда может отличить Серену от Мэг, потому что глаза Серены обладают серебристым блеском, таким, как у эльфов, и этот блеск таит в себе угрозу. Он постоянно поддразнивал ее этим.
Отец уже не мог увидеть, какая перемена произошла в ней после гибели Мэг, но сама Серена замечала эти изменения, глядя в зеркало. Живой блеск в глазах сменили туманные тени, и глаза эти потускнели.
Лэнгли подошел к ней и взял ее руки в свои. Его ладони были большими, твердыми и теплыми.
– Мисс Донован… – У него перехватило дыхание, он крепко сжал ее пальцы и покачал головой, явно не находя слов. Потом заговорил негромко: – Мэг, я не смел думать, что вы приедете после… Но я хочу сказать, что я все же надеялся… я молился о том, чтобы увидеть вас снова, чтобы вы приняли предложение выйти за меня замуж… Но встретить вас здесь… любовь моя, это сон, обернувшийся явью.
Впитывая его слова всем сердцем, Серена впервые осознала, что ложь, выдумка ее матери стала правдой для человека не из их семьи, подчинила себе его душу. Капитан Лэнгли искренне любил Мэг. Любил долгие годы. Он был бы чудовищно потрясен, сражен, если бы узнал правду о том, что произошло в тот зловещий день на «Виктории».
Серена подняла голову и посмотрела в темно-карие глаза, полные глубокого чувства. Лэнгли хороший, порядочный человек. Он был мужчиной, которого полюбила Мэг, а она, Серена, могла бы сломать ему жизнь, если бы…
Она сжала его пальцы и прошептала:
– Я… мне так не хватало вас.
Глава 2
– Я через минуту спущусь, Феба. А ты иди сейчас и проверь, все ли наши вещи собрала Фланнери, хорошо?
Феба вздернула брови и пристально посмотрела на Серену.
– Ты волнуешься?
Серена постаралась улыбнуться.
– Нисколько.
– Хм-м. Ну тогда ладно.
Феба тотчас словно испарилась – только и взметнулся широкий подол ее ярко-голубой широкой юбки.
Крепко зажмурившись, Серена обхватила пальцами перила борта. Она не хотела делать то, на что дала согласие. Она презирала ложь.
Как на ее месте поступила бы Мэг?
Мэг не стала бы рисковать репутацией их сестер. Феба, Оливия и Джессика нуждаются в том, чтобы раз навсегда освободиться от власти матери, от влияния жизни на Антигуа.
Сестры Серены должны удачно выйти замуж. Это им никогда не удастся, если капитан Уильям Лэнгли узнает правду и поведает о ней всему свету.
Джонатан Дейн, шестой граф Стрэтфорд, сосредоточенно уставился на свой эль. Мысль о восхитительном спиртном в буфете постоялого двора «Голубой колокольчик» завлекла его нынче вечером в Уайтчепел, и теперь соблазнительно благоухающее питье мерцало в бокале перед ним.
Нет, он себя обманывает. Вовсе не эль завлек его сюда. Он годами оставался постоянным посетителем «Голубого колокольчика», но на сей раз явился после значительного перерыва. И черт побери, отлично понимал, почему явился именно сегодня вечером.
Мэг Донован.
Она скоро приедет в Англию – через день или два. Джонатан был не слишком близко знаком с этой леди. Проблема заключалась в том, что внешне она была точь-в-точь похожа на свою сестру-близняшку. Серена… женщина, смерть которой лежит на его совести. Женщина, которую он любил… и предал.
Мэг приезжает в Лондон. Он, в этом нет сомнения, будет видеться с ней часто, принимая во внимание тот факт, что Лэнгли просил его быть главным гостем на их свадьбе. И каждый раз, как он взглянет на ее прелестные губы, или на серые глаза, или белокурые волосы, это напомнит ему о Серене, о том, как он целовал ее губы, заглядывал в глаза или перебирал пальцами золотистые кудри.
Подавив готовый вырваться стон, Джонатан прогнал от себя нахлынувшие воспоминания. Все эти годы они только и делали, что напоминали ему о том, как бессовестно, бесчестно он поступил.
Джонатан сделал большой глоток эля.
– Чтоб мне пропасть, если это не граф Стрэтфорд!
Джонатан вздернул голову и узрел перед собой пухлую рыжеволосую даму, одетую в красное с черным платье. Над глубоким вырезом корсажа выступала полуобнаженная грудь.
– Привет, Мэгги!
– Я уж думала, вы улетели на небеса, милорд! – сказала она, подмигнув. – Полгода вас не видела.
– Что ты говоришь?
Джонатан нахмурился. Неужели прошло столько времени?
Она выпятила накрашенные ярко-красной помадой губы и покачала головой.
– Мне вас не хватало, соскучилась.
Он усмехнулся и пояснил:
– Я был занят.
Владелец «Голубого колокольчика» встретил Мэгги в одном из публичных домов Ковент-Гардена четыре года назад. Она ему так полюбилась, что он на ней женился. Они работали в дружной упряжке. Мэгги флиртовала с клиентами-мужчинами, чтобы привадить к заведению, а ее супруг вел коммерческие дела за конторкой в офисе.
Она снова подмигнула Джонатану со словами:
– Кутили где-нибудь, как я понимаю?
Он поднял стакан с элем и ответил:
– Так точно.
От этой лжи лицо Джонатана вспыхнуло жаром. Кутил… В последнее время он ничем подобным не занимался. Однако всем было известно, что там, где появился лорд Стрэтфорд, скандала и дебоширства не миновать. Джонатан, можно сказать, упивался своей скверной репутацией, тем, что его считали жестоким и бессердечным. Это куда лучше, чем прославиться в качестве безмозглого труса или вроде того. Но со временем такая игра ему наскучила.
Мэгги улыбнулась.
– Ладно, я и вправду рада снова видеть вас, милорд. Могу я предложить вам что-нибудь? Еще эля?
Она с сомнением поглядела на его почти полный стакан.
– Нет, благодарю вас.
Пожелав ему приятного вечера, Мэгги кивнула и удалилась, ее юбки шелестели в такт быстрым шагам.
Джонатан сидел, уставившись на стакан с элем. Ничего он не придумает и ничего не добьется, сидя здесь. Пора позвать кучера и отправляться домой. С глубоким вздохом Джонатан привстал со стула, но тут на него упала тень какого-то мужчины, наклонившегося над ним.
– Я целый вечер тебя искал. Мне поначалу и в голову не приходило, что из всех возможных мест ты выберешь именно это.
Джонатан, прищурив глаза, уставился на капитана флота его величества Уильяма Лэнгли с таким выражением на лице, словно перед ним предстало привидение. Лэнгли стоял у стола, выпрямившись во весь свой немалый рост, и выражение лица у него было настолько строгим, что большинство людей с первого взгляда приняли бы его за человека высокомерного и самодовольного. Джонатан, однако, знал, что это вовсе не так. Лэнгли не был ни высокомерным, ни самодовольным. Человек очень добрый, по-настоящему гуманный, он просто был наделен сильным чувством нравственного долга. И он не стал бы без достаточных оснований разыскивать Джонатана в столь поздний час. Случилось что-то неладное.
– Почему ты здесь? – спросил Джонатан, взволнованный и встревоженный не на шутку. – Что случилось?
– Это, как бы тебе сказать… Это касается мисс Донован…
Лэнгли сел на скамью по другую сторону стола, прямо напротив Джонатана. Выражение лица у него было неспокойное, даже испуганное.
Джонатан ощутил внутреннюю дрожь, горло у него стиснуло от волнения. Он старался радоваться за Лэнгли, желал ему счастья, но каждый раз, когда тот упоминал имя его нареченной, Джонатан испытывал приступ ревности.
Лэнгли был его другом много лет и очень хорошо знал Джонатана. Сейчас Джонатан не мог смотреть старому другу в глаза – ведь пережитые душевные муки скорее всего написаны у него на лице. Лэнгли увидит это и вспомнит о тех мучительных днях, после которых Джонатан потерял ее. Перед тем как Лэнгли ушел в море той осенью, они помогали друг другу пережить самое мрачное время в их жизни.
Лэнгли положил руки на стол и наклонился вперед.
– Я получил известие, что ее корабль прибыл в Портсмут сегодня. И сразу подумал, что мне надо отыскать тебя.
– И ты преуспел в своих поисках.
Джонатан одним долгим глотком допил свой эль.
– Я вспомнил, что эта таверна, в которой ты… ну… – Голос у Лэнгли сорвался. – Это было просто предположение.
Джонатан стер пальцем каплю жидкости со своего стакана.
– Толковое предположение, – произнес он.
Лэнгли кивнул в ответ.
Джонатан наконец-то поднял на него глаза и спросил:
– Так по какой причине ты здесь?
Уставившись на поверхность стола, Лэнгли поправил галстук.
– Видишь ли, я подумал… ведь ты был знаком с мисс Донован.
Джонатан крепко сжал губы. Не в силах произнести ни слова, он только медленно наклонил голову в знак согласия. Само собой разумеется, что он был знаком с Мэг Донован. Однако знаком не так хорошо, как с ее сестрой. И Лэнгли об этом знал.
– Да, я был знаком с ней.
– Ладно… Согласен ли ты составить мне компанию? Отправиться вместе со мной в Портсмут? Я должен сопровождать в Лондон Мэг и ее сестру.
– Составить тебе компанию, – произнес Джонатан, тщательно выговаривая каждое слово. – Поехать с тобой в Портсмут.
Он пристально поглядел на друга. Уж не напился ли тот? Нет, Лэнгли выпивал очень редко. Однако если не считать темных полукружий под глазами, тот был бледен как смерть.
– Да. Сегодня. Мне сообщили, что корабль, на котором она находится, уже прибыл в порт. – Лэнгли нервно сглотнул. – Я подумал, что ты мог бы… так сказать, помочь мне. Если между нами возникнут затруднения… ну, неловкость. Если я скажу что-то такое…
Джонатан приподнял руку, желая остановить сбивчивую речь собеседника.
– Постой, позволь мне уточнить, правильно ли я тебя понял. Ты отыскал меня здесь и в этот час, чтобы спросить, могу ли я поехать с тобой в Портсмут сегодня, чтобы встретить твою нареченную.
– Да. Совершенно верно.
Джонатан уставился на Лэнгли с изумлением и недоверием. Господи помилуй, этот человек – капитан английского флота. Привыкший отдавать приказы, исполняемые беспрекословно. Привыкший подчинять своей воле и контролировать действия сотен людей. Привыкший руководить.
И этот человек до смерти напуган предстоящей встречей с любимой после шести лет разлуки. Бедняга Лэнгли.
Лэнгли с присвистом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.
– Что, если я скажу что-нибудь неподобающее? Что, если я…
Джонатан покачал головой.
– По всей вероятности, леди так же сильно увлечена тобой, как и ты ею. И совершенно исключена возможность, что ты скажешь ей нечто обидное.
Лэнгли вперил в него мрачный взгляд.
Как ни сочувствовал Джонатан переживаниям мужчины, которому предстояло связать себя узами брака, ничто на свете, даже силы ада, не заставило бы его согласиться на поездку в Портсмут. Он понимал, что так или иначе ему в дальнейшем предстоят встречи лицом к лицу с сестрой-близняшкой Серены Донован, но только не сегодня. Понадобятся месяцы для того, чтобы он почувствовал себя готовым к такого рода встречам. Пока что он к этому не готов. О нет…
Он оказался треклятым трусом, черт побери…
Ладно, ведь он всегда это понимал, не так ли? Он повел себя как трус шесть лет назад. Ничто не изменилось с тех пор.
– Я не могу поехать в Портсмут сегодня, – проговорил он самым благодушным тоном. – Прости, дружище, но у меня назначена встреча с моим поверенным, которую я не могу отменить.
Лэнгли помрачнел.
– Проклятье! – буркнул он себе под нос.
Джонатан слегка отшатнулся – ему было непривычно слышать от Лэнгли бранное слово.
– Ты все сделаешь хорошо, не волнуйся.
– Надеюсь, ты прав, – ответил Лэнгли с гримасой сомнения.
– Разумеется, я прав.
– Но… на вечерний прием, надеюсь, явишься?
– Конечно, явлюсь, никаких сомнений.
Джонатан не хотел бы присутствовать на этом суаре, однако придется. Он пообещал это Лэнгли и сдержит слово. Хорошо, что у него впереди целая неделя для того, чтобы внутренне подготовиться к возобновлению знакомства с Мэг Донован.
Лэнгли сосредоточился на пустом бокале из-под эля, и Джонатан вдруг ощутил приступ сочувствия к другу. Завтра Лэнгли придется крепко понервничать – и на это есть причины. Однако его, Джонатана, отказ ехать в Портсмут только к лучшему. Его присутствие там было бы не к добру для каждого из них. Мэг Донован, вероятно, возненавидела его и, вполне возможно, винит в смерти своей сестры. Скорее всего это именно так.
Джонатан принудил себя улыбнуться другу. Лэнгли отлично понимал, почему Джонатан стал таким, как теперь. Джонатан потерял свою возлюбленную – одну из близняшек Донован – из-за собственной трусости и глупости, в то время как Лэнгли сохранил права на свою. И через три месяца женится на ней.
В одном Джонатан был совершенно уверен: при любых обстоятельствах Лэнгли сохранит верность Мэг Донован. Он будет любить ее всегда. Она стала счастливой женщиной, завоевав сердце такого мужчины.
– Пойдем-ка отсюда, – предложил Джонатан голосом ровным и приветливым. – Уже поздно, и мне пора домой.
Лэнгли вздохнул.
– Да-да, и мне пора. Извини, что помешал…
Джонатан отмахнулся от него и возразил:
– Нисколько ты не помешал.
Тоже вздохнув, он встал со своего места, и они с Лэнгли вышли из «Голубого колокольчика».
Серена и Феба завтракали в общей столовой гостиницы, и завтрак оказался настолько обильным, что Серена почувствовала неприятную тяжесть в желудке. Ни та ни другая не привыкли к такому изобилию, но их мать на сей раз расщедрилась, так что Серена, Феба, а также их новая горничная Фланнери смогли провести ночь в частной гостинице. Даже завтрак был настолько изысканным и дорогим, что кошелек Серены показался ей до крайности легким, когда она оплатила счет.
Но, разумеется, они не могли изображать даже видимость благородной бедности. Этого делать никак не следовало. Выбросить из головы тот факт, что мать не в состоянии позволить такой вояж ни себе, ни двум сестрам Серены, что они не могут приобрести стильные платья для появления в лондонском высшем свете. Мать ни за что не показалась бы в Лондоне, не будь одетой по моде.
В этот день Серена была в новом шелковом платье в полосочку цвета спелой вишни, с пышными рукавами-буф, отделанном шелковым тюлем на юбке и манжетах. Она не надевала это платье на корабле, мать ей не позволила, потому что хотела, чтобы Серена появилась перед Уильямом Лэнгли в наряде с иголочки и без единого пятнышка.
Серене не стоило так наедаться, потому что совместное воздействие завтрака, тесного корсета и возбужденных нервов вызвало спазмы в желудке. Ведь она даже не была голодна, так что подлинной причиной переедания послужило сильное волнение. Ведь она должна встретиться с коммандером Лэнгли – теперь уже капитаном Лэнгли – в первый раз за шесть лет.
– Ты готова? – спросила Феба, слегка потрогав прическу сестры.
Из пяти сестер две, Серена и Мэг, были похожи на отца – обе светловолосые и сероглазые. Три младшие сестры пошли в мать с ее ярко-голубыми глазами и рыжеватым оттенком светлых волос.
– Я готова, – ответила Серена со вздохом. Да, она готова, как никогда.
– Я налопалась как свинья, – провозгласила Феба.
Брови у Серены сошлись на переносице.
– Радуйся, что матери нет поблизости, – почти выдохнула она. – Она бы влепила тебе пощечину. Особенно если бы ты заговорила так в присутствии ее сестры.
Феба вздернула нос и заявила:
– Именно поэтому я не стану так говорить при тете Джеральдине. Мама, я в этом уверена, немедленно услыхала бы это и пролетела бы весь путь с Антигуа, словно бешеный дракон, чтобы покарать меня. Я не такая дура, как ты понимаешь.
– Не будь грубиянкой! – огрызнулась Серена.
Феба, наверное, не помнила, что Серена была точно такой же до того, как погибла Мэг. Потеряв сестру, Серена замкнулась в себе.
Мать была глубоко потрясена гибелью Мэг, но в какой-то мере и рада, что хотя бы часть непокорства и взбалмошности Серены утонула вместе с Мэг. К несчастью, над головой Серены все еще нависал скандал грандиозных размеров, а это полностью исключало для нее возможность получить предложение руки и сердца от респектабельного джентльмена.
Серена и Феба ретировались в гостиную и сделали вид, что занимаются вязанием, но главным образом негромко переговаривались в ожидании прихода капитана Лэнгли. Наконец послышался деликатный стук в дверь, и Серена замерла на месте с вязальными спицами в руках – ее вдруг словно холодом обдало.
– Войдите, – сказала Феба.
Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появилась горничная.
– К вам пришел джентльмен, мисс, – сообщила она. – Говорит, что он капитан Лэнгли и что приехал, чтобы сопровождать вас в Лондон.
Вот оно. Эта первая встреча решит, хватит ли у нее сил и терпения достойно разыграть предстоящую сцену. Сердце у Серены забилось бурно и громко, прямо как церковный колокол. Она удивлялась, что, кроме нее самой, никто этих ударов вроде бы не слышит.
Феба отложила рукоделие, встала со стула, отряхнула и расправила юбки. Серена понимала, что ей следует сделать то же самое, но руки и ноги отяжелели, словно налились свинцом. Каждое движение требовало усилий и напряжения.
«Смогу ли я лгать этому человеку? Смогу ли быть той и такой, какой он желает, чтобы я была?»
Как это возможно? Все задумано и устроено ее матерью, а она, Серена, даже не понимает, что должно происходить. Следует покончить с этой выдумкой прямо сейчас, пока ложь не распространилась по всему Лондону, пока еще не слишком поздно.
Феба уже состроила любезную улыбку, готовясь к знакомству с нареченным Серены.
Серена встала, распрямила спину и кивнула горничной. Она была рада, что надела новые лайковые перчатки: от волнения ладони сильно вспотели.
– Пожалуйста, пригласите джентльмена войти.
Казалось, часы прошли до того, как капитан Лэнгли появился в дверях. Это был очень красивый мужчина, высокий и стройный, с четко очерченными чертами лица и темно-каштановыми волосами. Особенно хороши были глаза, и Серена вспомнила, что Мэг всегда говорила о них с восхищением. Взгляд этих темно-карих глаз был добрым и выразительным.
– Капитан Лэнгли, – обратилась она к нему с тем мягким, изысканным лондонским выговором, которому бесконечно долгие часы училась под пристальным надзором матери. – Так приятно снова увидеться с вами.
– А мне с вами, мисс Донован, – ответил капитан. Голос у него был мягким, а поклон сдержанным. – Надеюсь, ваше путешествие прошло благополучно?
– Вполне. Прошу вас. – Серена повела рукой, указывая на Фебу. – Позвольте мне представить вас мисс Фебе Донован, моей сестре.
Феба сделала реверанс, и Лэнгли отвесил еще один поклон со словами:
– Мисс Феба.
Когда он снова посмотрел на Серену с надеждой и ожиданием, к ее глазам подступили слезы с такой силой и быстротой, что она не смогла сдержать их и поспешила наклонить голову, чтобы Лэнгли не заметил влажного блеска ее глаз.
Как она могла позволить себе не оправдать его ожидания?
Серена изменилась за последние шесть лет. Стала стройнее и выше, волосы немного потемнели, а серые глаза утратили серебристый блеск. Исчезли свойственные юности припухлость щек, талии и бедер. Физически Мэг изменилась бы точно так же, Серена это понимала, но не знала, изменился бы цвет глаз у ее сестры, как у нее самой, или остался прежним.
Когда она была маленькой, отец часто говорил, что всегда может отличить Серену от Мэг, потому что глаза Серены обладают серебристым блеском, таким, как у эльфов, и этот блеск таит в себе угрозу. Он постоянно поддразнивал ее этим.
Отец уже не мог увидеть, какая перемена произошла в ней после гибели Мэг, но сама Серена замечала эти изменения, глядя в зеркало. Живой блеск в глазах сменили туманные тени, и глаза эти потускнели.
Лэнгли подошел к ней и взял ее руки в свои. Его ладони были большими, твердыми и теплыми.
– Мисс Донован… – У него перехватило дыхание, он крепко сжал ее пальцы и покачал головой, явно не находя слов. Потом заговорил негромко: – Мэг, я не смел думать, что вы приедете после… Но я хочу сказать, что я все же надеялся… я молился о том, чтобы увидеть вас снова, чтобы вы приняли предложение выйти за меня замуж… Но встретить вас здесь… любовь моя, это сон, обернувшийся явью.
Впитывая его слова всем сердцем, Серена впервые осознала, что ложь, выдумка ее матери стала правдой для человека не из их семьи, подчинила себе его душу. Капитан Лэнгли искренне любил Мэг. Любил долгие годы. Он был бы чудовищно потрясен, сражен, если бы узнал правду о том, что произошло в тот зловещий день на «Виктории».
Серена подняла голову и посмотрела в темно-карие глаза, полные глубокого чувства. Лэнгли хороший, порядочный человек. Он был мужчиной, которого полюбила Мэг, а она, Серена, могла бы сломать ему жизнь, если бы…
Она сжала его пальцы и прошептала:
– Я… мне так не хватало вас.
Глава 2
Неделей позже Серена была официально представлена обществу как мисс Маргарет Донован, будущая супруга капитана Уильяма Лэнгли.
Она играла свою роль изо всех сил – от множества широких и долгих улыбок у нее болели щеки. Она танцевала с джентльменами, чьи имена вылетали у нее из головы сразу после окончания танцев. У нее никогда не было памяти на имена, и спустя некоторое время приятели Лэнгли, по большей части того же возраста, что и он, половина которых были одеты в морскую форму, а другая половина облачены в приталенные черные смокинги и белоснежные галстуки, стали для нее, по сути, неотличимы один от другого.
Танец кончился, и Лэнгли, отвесив положенный поклон, подставил Серене согнутую в локте руку, намереваясь увести свою даму с площадки для танцев. Серена оперлась на его руку, и они направились к женщине, которую Лэнгли представил Серене как леди Монтгомери. Эту особу крошечного роста, с гладко причесанными блестящими черными волосами, одетую в изящное серое платье, Серена приняла бы за строгую гувернантку или кого-то в этом роде, если бы не ее теплая, приветливая улыбка.
– Вы рады, что вернулись в Лондон после столь долгого отсутствия, мисс Донован? – спросила она.
Серена помедлила с ответом. Следует ли сказать правду? Как на ее месте поступила бы Мэг?
– Я рада, – медленно заговорила она, – что моя сестра Феба получит возможность впервые появиться в светском обществе Лондона. Более того, я счастлива наконец-то снова увидеться с капитаном Лэнгли.
Она улыбнулась ему, а он слегка покраснел и, принеся извинения, направился к группе морских офицеров. Леди Монтгомери тоже улыбнулась и обратилась к Серене:
– Разумеется, вы этому рады, – негромко и спокойно заговорила она. – Капитан Лэнгли – мой друг, мисс Донован, и он очень хороший человек. Ему безмерно не хватало вас в последние годы. Он несказанно счастлив, что вы дали согласие вступить с ним в брак.
Серена отчаянно покраснела – цвет ее лица, как ей казалось, был подобен панцирю рака, брошенного в кипяток.
– Благодарю вас, – произнесла она и посмотрела на Лэнгли, который тем временем весьма оживленно разговаривал с морскими офицерами. Ей захотелось, чтобы и с ней он общался в такой манере.
– Вы давно уже знакомы с капитаном Лэнгли, миледи?
Прежде чем ответить на вопрос, леди Монтгомери взглянула на входную дверь в бальный зал и со свистом втянула воздух.
Серена проследила за ее взглядом и оцепенела.
О Господи…
Окружающий мир исчез, умчался прочь, унося с собой запах горящего воска свечей и удушающую смесь ароматов парфюмерии. Звуки вальса, смех и разговоры, которые всего минуту назад доносились до Серены бурным крещендо, словно провалились в безмолвную пустоту.
Серене было восемнадцать лет, когда она впервые увидела его и сочла самым красивым из мужчин во всем мире. Со временем она рассталась с подобным восприятием и суждениями, порожденными разыгравшимся воображением неопытного и ограниченного рассудка. С тех пор она изучала мужчин, так сказать, на расстоянии и пришла к убеждению, что поняла суть их обаяния.
Она ошибалась.
Не было ничего и никого. За исключением мужчины, который сейчас стоял в другом конце зала, обмениваясь рукопожатиями с гостем, которого Серена не могла разглядеть. Время основательно над ним поработало. Очень основательно. Фигура изменилась, стала более внушительной, чем прежде. Он стал крупнее, но ничуть не растолстел, выглядел мускулистым и в то же время стройным и подтянутым. Волосы темно-русые, густые и коротко остриженные, лицо обрамляли модные в последних сезонах негустые бакенбарды.
Вот он слегка повернул голову, и Серена пригляделась к его профилю. С тех пор как она видела его в последний раз, лицо у него огрубело, черты как бы заострились и стали более четкими. Он всегда был красив, однако годы проложили морщинки в уголках рта и вокруг глаз, и это сделало выражение лица более характерным. На носу появилась небольшая горбинка, которой раньше не было.
– Да. – Голос леди Монтгомери вывел Серену из оцепенения. Серена вздернула голову и по выражению темных глаз леди Монтгомери догадалась, что та осведомлена о ее и Джонатана прошлом. – Это граф Стрэтфорд. Как я понимаю, вы с ним давние знакомые.
Серена растерянно заморгала, глядя на свою собеседницу. Граф Стрэтфорд? Что? Она приоткрыла рот, но тут же снова сомкнула губы и попыталась хоть как-то собраться с мыслями.
Когда она только познакомилась с ним, то узнала, что перед нею достопочтенный мистер Дейн, второй сын графа, и еще тогда поняла, что он особа весьма высокого положения.
– Прошу прощения, – заговорила она не слишком уверенно, – но я не осведомлена о том, что он унаследовал графский титул.
– О, неужели? Да-да, унаследовал, это так и есть. Смерть его старшего брата случилась на несколько месяцев раньше смерти отца. Ему тогда было… м-м… двадцать три года, как я полагаю.
– Мне очень грустно слышать об этом.
Значит, отец Джонатана скончался через год или около того после ее отъезда из Лондона. Серене об этом не сообщили. Если бы она жила в Англии, скрыть от нее такую новость было бы невозможно, однако она жила весьма далеко оттуда, и любые разговоры о Джонатане Дейне были запрещенной темой. Любопытно, знала ли об этом мать. Вполне вероятно.
Леди Монтгомери продолжала изучать Серену чересчур уж внимательным взглядом и наконец произнесла:
– Я бы очень хотела познакомиться с вами поближе, мисс Донован. Вы должны как можно скорее навестить меня.
– О да, разумеется, – ответила Серена. Она сейчас нуждалась только в том, чтобы как можно скорее уйти из этого зала, в котором ей вдруг стало до ужаса душно. А больше всего хотелось уйти от Джонатана Дейна, графа Стрэтфорда. Но куда уйти? Она чувствовала себя кем-то вроде пойманного и посаженного в клетку дикого животного, сознающего, что нет никакой возможности вырваться на свободу. – Я бы очень этого хотела. Но прошу, миледи, меня извинить. Кажется, мне просто необходим глоток свежего воздуха.
Она играла свою роль изо всех сил – от множества широких и долгих улыбок у нее болели щеки. Она танцевала с джентльменами, чьи имена вылетали у нее из головы сразу после окончания танцев. У нее никогда не было памяти на имена, и спустя некоторое время приятели Лэнгли, по большей части того же возраста, что и он, половина которых были одеты в морскую форму, а другая половина облачены в приталенные черные смокинги и белоснежные галстуки, стали для нее, по сути, неотличимы один от другого.
Танец кончился, и Лэнгли, отвесив положенный поклон, подставил Серене согнутую в локте руку, намереваясь увести свою даму с площадки для танцев. Серена оперлась на его руку, и они направились к женщине, которую Лэнгли представил Серене как леди Монтгомери. Эту особу крошечного роста, с гладко причесанными блестящими черными волосами, одетую в изящное серое платье, Серена приняла бы за строгую гувернантку или кого-то в этом роде, если бы не ее теплая, приветливая улыбка.
– Вы рады, что вернулись в Лондон после столь долгого отсутствия, мисс Донован? – спросила она.
Серена помедлила с ответом. Следует ли сказать правду? Как на ее месте поступила бы Мэг?
– Я рада, – медленно заговорила она, – что моя сестра Феба получит возможность впервые появиться в светском обществе Лондона. Более того, я счастлива наконец-то снова увидеться с капитаном Лэнгли.
Она улыбнулась ему, а он слегка покраснел и, принеся извинения, направился к группе морских офицеров. Леди Монтгомери тоже улыбнулась и обратилась к Серене:
– Разумеется, вы этому рады, – негромко и спокойно заговорила она. – Капитан Лэнгли – мой друг, мисс Донован, и он очень хороший человек. Ему безмерно не хватало вас в последние годы. Он несказанно счастлив, что вы дали согласие вступить с ним в брак.
Серена отчаянно покраснела – цвет ее лица, как ей казалось, был подобен панцирю рака, брошенного в кипяток.
– Благодарю вас, – произнесла она и посмотрела на Лэнгли, который тем временем весьма оживленно разговаривал с морскими офицерами. Ей захотелось, чтобы и с ней он общался в такой манере.
– Вы давно уже знакомы с капитаном Лэнгли, миледи?
Прежде чем ответить на вопрос, леди Монтгомери взглянула на входную дверь в бальный зал и со свистом втянула воздух.
Серена проследила за ее взглядом и оцепенела.
О Господи…
Окружающий мир исчез, умчался прочь, унося с собой запах горящего воска свечей и удушающую смесь ароматов парфюмерии. Звуки вальса, смех и разговоры, которые всего минуту назад доносились до Серены бурным крещендо, словно провалились в безмолвную пустоту.
Серене было восемнадцать лет, когда она впервые увидела его и сочла самым красивым из мужчин во всем мире. Со временем она рассталась с подобным восприятием и суждениями, порожденными разыгравшимся воображением неопытного и ограниченного рассудка. С тех пор она изучала мужчин, так сказать, на расстоянии и пришла к убеждению, что поняла суть их обаяния.
Она ошибалась.
Не было ничего и никого. За исключением мужчины, который сейчас стоял в другом конце зала, обмениваясь рукопожатиями с гостем, которого Серена не могла разглядеть. Время основательно над ним поработало. Очень основательно. Фигура изменилась, стала более внушительной, чем прежде. Он стал крупнее, но ничуть не растолстел, выглядел мускулистым и в то же время стройным и подтянутым. Волосы темно-русые, густые и коротко остриженные, лицо обрамляли модные в последних сезонах негустые бакенбарды.
Вот он слегка повернул голову, и Серена пригляделась к его профилю. С тех пор как она видела его в последний раз, лицо у него огрубело, черты как бы заострились и стали более четкими. Он всегда был красив, однако годы проложили морщинки в уголках рта и вокруг глаз, и это сделало выражение лица более характерным. На носу появилась небольшая горбинка, которой раньше не было.
– Да. – Голос леди Монтгомери вывел Серену из оцепенения. Серена вздернула голову и по выражению темных глаз леди Монтгомери догадалась, что та осведомлена о ее и Джонатана прошлом. – Это граф Стрэтфорд. Как я понимаю, вы с ним давние знакомые.
Серена растерянно заморгала, глядя на свою собеседницу. Граф Стрэтфорд? Что? Она приоткрыла рот, но тут же снова сомкнула губы и попыталась хоть как-то собраться с мыслями.
Когда она только познакомилась с ним, то узнала, что перед нею достопочтенный мистер Дейн, второй сын графа, и еще тогда поняла, что он особа весьма высокого положения.
– Прошу прощения, – заговорила она не слишком уверенно, – но я не осведомлена о том, что он унаследовал графский титул.
– О, неужели? Да-да, унаследовал, это так и есть. Смерть его старшего брата случилась на несколько месяцев раньше смерти отца. Ему тогда было… м-м… двадцать три года, как я полагаю.
– Мне очень грустно слышать об этом.
Значит, отец Джонатана скончался через год или около того после ее отъезда из Лондона. Серене об этом не сообщили. Если бы она жила в Англии, скрыть от нее такую новость было бы невозможно, однако она жила весьма далеко оттуда, и любые разговоры о Джонатане Дейне были запрещенной темой. Любопытно, знала ли об этом мать. Вполне вероятно.
Леди Монтгомери продолжала изучать Серену чересчур уж внимательным взглядом и наконец произнесла:
– Я бы очень хотела познакомиться с вами поближе, мисс Донован. Вы должны как можно скорее навестить меня.
– О да, разумеется, – ответила Серена. Она сейчас нуждалась только в том, чтобы как можно скорее уйти из этого зала, в котором ей вдруг стало до ужаса душно. А больше всего хотелось уйти от Джонатана Дейна, графа Стрэтфорда. Но куда уйти? Она чувствовала себя кем-то вроде пойманного и посаженного в клетку дикого животного, сознающего, что нет никакой возможности вырваться на свободу. – Я бы очень этого хотела. Но прошу, миледи, меня извинить. Кажется, мне просто необходим глоток свежего воздуха.