Джеймс Арлин. Королевский маскарад

   Но Роланд не мог наслаждаться красотой. Он думал о размерах здания и о множестве комнат, где можно спрятать пленницу. Правда, интуиция подсказывала ему, что во дворце заложницы нет.
   За три дня, что был здесь, он успел попросить одну из служанок провести его по дворцу и ненавязчиво, но тщательно расспросил слуг о гостях. Его вопросы не вызвали никакой настороженности. Если его сестру и похитил Монтегю, то здесь ее, очевидно, не было.
   Его сестра…
   Роланд удивлялся тому, что его чопорный, властный, преданный долгу отец поддался простому житейскому искушению. Роланд удивлялся и тому, что чувствовал растущую привязанность и любовь к сестре, которую никогда не встречал. И беспокоился о ней. В безопасности ли она? Испугана? Одинока?
   Знает ли, что кто-то переживает из-за нее? Надеется ли выйти на свободу?
   Какое-то движение во дворе привлекло его внимание. Ах да, гости. В нишах крепостной стены, где когда-то хранились кареты, стояли автомобили. Дворец только начинал пробуждаться. Надвинув на глаза видавшую виды серую ковбойскую шляпу, он вскочил на большого гнедого мерина и пустил его в галоп. Он спешил, ведь Ролли, помощник конюха, не имел права надолго отлучаться из конюшни.
   Через несколько минут, приближаясь к конюшне, он увидел главного конюха Джока Браунинга; тот рукой, в которой держал рогалик с маслом, указывал на что-то двум помощникам. Джок был невысоким кривоногим человеком лет пятидесяти, у него были растрепанные каштановые волосы с проседью и темно-карие глаза.
   Любитель лошадей, он сразу почувствовал родственную душу в новом помощнике конюха Ролли Томасе. Роланд хотел бы знать, отнесся бы Джок так же хорошо к человеку по имени Роланд Джордж Альберт Томас Тортон из королевского дома Тортонбурга. Джок повернулся на звон подков, цокавших по булыжнику, и приветствовал Ролли словами:
   — У нас много хлопот, сынок. Если он не в мыле, . оставь его в ближнем стойле и приходи помогать.
   Роланд ввел гнедого в стойло, достал из кармана огрызок яблока, оставшийся от скудного завтрака, и угостил мерина. Тот радостно захрустел, пережевывая угощение, и Ролли вышел, чтобы приступить к своим обязанностям.
   — Что случилось, Джок?
   — Ну, в общем, принц Дэймон и принцесса Лилиан прибыли вчера вечером с веселой компанией, и сегодня с утра от пятнадцати до двадцати человек собираются прогуляться верхом.
   Роланд присвистнул.
   — Для этого же потребуются почти все лошади.
   Джок кивнул и откусил огромный кусок рогалика. Энергично жуя, он сказал:
   — Мы оседлаем всех, кроме мышастого жеребца, гнедого и новой кобылы.
   Бледно-золотистая кобыла, с гривой и хвостом цвета слоновой кости, только недавно была приучена к седлу. Роланд всего несколько минут работал с ней, но понял, какая это чудесная лошадь. У кобылы еще не было имени — его должна была выбрать дочь Чарлза Монтегю принцесса Лилиан, хотя она мало интересовалась лошадьми и почти не ездила верхом.
   — Хорошо, что я все смазал еще вчера, — сказал Роланд, направляясь за седлами.
   Но Джок отвлек его:
   — Ролли, в моем офисе есть куча рогаликов и свежий кофе. Иди подкрепись перед работой.
   Но подкрепиться он не успел. Гости уже начали выходить из дворца. Все были в прекрасном настроении. Некоторых Роланд знал. Очевидно, они приехали из Уинборо в Роксбери, к Монтегю, для того чтобы продолжить веселье. Роланд надвинул шляпу пониже и старался быть почтительным, когда подводил лошадей и помогал гостям садиться в седло.
   Дэймон Монтегю удивил Роланда: он вошел в стойло и, улыбаясь, быстро оседлал свою лошадь, не ожидая помощи. Затем легким галопом поскакал прочь от конюшни, вызвав раздражение у трех молодых женщин, которые безуспешно пытались привлечь его внимание. Роланд не удержался от усмешки, хорошо зная, как себя чувствует Дэймон. Ничто так не побуждало женщин к охоте на неженатого мужчину, как титул и богатство. Среди слуг ходили сплетни, что родители Монтегю заботились о том, чтобы молодые женщины сыпались на голову их овдовевшего сына, как пушечные ядра при канонаде.
   Роланд был рад, что его статус младшего сына и занятость родителей не поставили его в такое же положение. Меньше всего на свете он хотел жениться.
   Прошло больше часа, прежде чем Роланд смог наконец отлучиться в офис Джока. Выпив кофе, он поднялся и, прихватив с собой рогалик, направился к стойлам. Он задержался там, впитывая атмосферу конюшни и смакуя хлеб, когда услышал ласковое воркование. Повернувшись на голос, он собрался откусить еще кусок рогалика — да так и замер с открытым ртом при виде крепких округлых ягодиц над ограждением стойла, где находилась новая кобыла.
   Вне всякого сомнения, это были женские ягодицы, и они были обтянуты не английскими бриджами для верховой езды, а мягкой выцветшей джинсовкой Роланд перевел взгляд ниже и увидел стройные ноги в невысоких сапожках, опирающиеся на доску ворот в полуметре от пола. Это была женщина — небольшого роста, но определенно не подросток. Внезапно она выпрямилась. Ее золотистые волосы, собранные в хвост, качнулись между лопаток.
   Роланд отбросил рогалик, шагнул вперед, ухватил ее за талию и поставил на пол. Она вздрогнула, и ее глаза раскрылись от удивления. Разноцветные блики танцевали в этих светло-карих глазах — синие, зеленые, каштановые, золотые. Ресницы у нее оказались пушистыми, темно-золотистыми, как и слегка изогнутые брови. Высокий лоб, прямой нос, подбородок чуть больше классического, пухлые губы, румянец на щеках. Лицо было умным и потрясающе красивым.
   — Ты соображаешь, что делаешь? — рассердилась она.
   — А ты соображаешь, что делаешь? — возразил он. Эта кобыла не объезжена! К ней нельзя подходить!
   Она уперла ладони в бока. Он поневоле скользнул взглядом по ее груди. Сомнений не осталось. Перед ним стояла женщина.
   — Кто сказал, что нельзя?
   Он заморгал, пытаясь сообразить, о чем идет речь.
   — Джок запретил. Он…
   — ..главный конюх. — Она сложила руки на груди, и он с трудом отвел взгляд. — А вот ты кто?
   Он снял шляпу и изысканно поклонился.
   — Ролли Томас, новый помощник конюха.
   — Так вот, Томас, запомни: у меня особый интерес к этой лошади, — холодно произнесла она.
   Он ухмыльнулся.
   — Меня зовут Ролли. А тебя?
   Ее изумительные глаза распахнулись.
   — Меня зовут… хм… Лили.
   — Лили? — Почему-то имя показалось ему очень знакомым. — Хорошо, Лили. — Его голос стал бархатным. — Я знаю, что животные любят ласку. Но мне даны указания: к этой лошади никому нельзя подходить, кроме принцессы и… — Нахмурившись, он уставился на нее. — Погоди-ка. Лили — ведь так зовут принцессу?
   Она усмехнулась и возвела глаза к потолку.
   — Едва ли. Ее зовут Лилиан.
   — А-а. — Понятно. Роланд был членом королевской семьи. Ролли был помощником конюха. Лилиан была принцессой. Лили была… Кем же? — Полагаю, ты приехала вместе с гостями. Если хочешь, я оседлаю лошадь для тебя.
   — Нет, не приехала. Я здесь живу.
   Он прищурился, чувствуя, что знакомство может оказаться полезным.
   — Правда?
   — Правда.
   — А кто тебе разрешил разгуливать по конюшне?
   Она пожала плечами.
   — Принцессе вовсе не нужно чье-то разрешение, чтобы… послать служанку куда угодно.
   — Даже сюда? — усомнился он, подняв брови.
   Она улыбнулась.
   — Я не разгуливаю по конюшне, а работаю, и, была б моя воля, работала бы здесь постоянно. Но пока это невозможно, и Джок позволяет мне приходить, когда я могу выкроить минутку.
   Роланд положил руки на верхнюю перекладину ворот. Знакомство со служанкой принцессы открывало непредвиденные возможности. Он решил пофлиртовать.
   — Вижу, ты любишь лошадок?
   Она приняла такую же позу, как и он, для чего ей пришлось залезть на нижнюю перекладину.
   — Очень.
   — Я тоже. Должно быть, ты хорошо с ними управляешься, раз Джок тебя балует.
   Она засияла улыбкой.
   — Думаю, да. Да и ты, наверное, неплох, иначе Джок не нанял бы тебя.
   Он тоже улыбнулся.
   — Старик знает свое дело.
   — Лучше всех, — подтвердила она. В стойле заржала и переступила лошадь. — В чем дело, малышка?
   Соскучилась? Иди сюда. Ну давай. Иди же.
   Роланд с удивлением наблюдал за тем, как лошадь повернулась в стойле и иноходью пошла вперед, привлеченная воркованием Лили.
   — Хорошая девочка, — нараспев говорила Лили, наклоняясь вперед, чтобы дать лошади почувствовать ее запах. Протягивать к ней руку было еще рано. — Как же мы тебя назовем? Солнечный Зайчик?
   Золотинка? Лютик?
   От таких имен Роланд сморщил нос.
   — Я слышал, имя ей должна придумать принцесса Лилиан.
   Лили стрельнула глазами.
   — Ну, должна. — Собеседница доверчиво пригнулась к нему. — Пусть это останется между нами, но принцессе нужно немного помочь.
   — Она не очень смышленая? — шепнул Роланд, придвинувшись к ней ближе.
   Что-то сверкнуло в ее очах.
   — Просто… она скучна.
   — И ей не хватает воображения, — подсказал он, забавляясь ее смущением.
   — Она просто ограничена правилами приличия, поправила она.
   Он так и думал.
   — Надеюсь, она придумает подходящее имя для такой благородной лошади.
   Лили с минуту размышляла, затем повернулась и посмотрела на него.
   — А что бы ты предложил?
   Он пожал плечами.
   — Дублон. — Слово выскочило так неожиданно, что он даже удивился. В последнее время что-то слишком часто он вспоминал о пиратах.
   Но Лили одобрительно кивнула.
   — Здорово. Дублон. Золотая монета из клада, зарытого флибустьерами. Мне нравится. Я так и скажу принцессе.
   Он улыбнулся.
   — Я рад, что нравится тебе.
   Она смерила его взглядом, затем повернулась, зацепившись локтем за верхнюю планку.
   — Ты нахал.
   — А ты… ты просто красавица.
   Она нахмурилась, но он успел заметить, что ей было приятно услышать эти слова. Внезапно она расхохоталась.
   — Не такой уж оригинальный комплимент, но мне понравилось, как ты его сказал. Думаю, что хотя бы обычный ответ ты заслужил. — Девушка склонила голову. — Благодарю вас, сэр.
   — Не стоит благодарности.
   Он держался локтями за верхнюю планку ворот, подняв кулаки и подпирая ими подбородок, ожидая, как она теперь себя поведет. Лили не разочаровала его.
   — Чем ты будешь занят в ближайшее время?
   Он выпрямился, согнал с лица улыбку и развел руками.
   — Джок пока не сказал.
   Она спрыгнула с ворот.
   — Давай дадим Леди Дублон возможность поразмяться. Что скажешь?
   Вот этого делать не следовало. Он был не вправе принимать такие решения, но все-таки согласился. В конце концов. Лили была слишком важным источником информации, чтобы ссориться с ней, и если сам Джок баловал ее, то она, должно быть, умела обращаться с лошадьми.
   — Ты и вправду думаешь, что принцесса согласится на это имя?
   Лили улыбнулась.
   — Я способна слегка повлиять на нее.
   — Ты?
   — Я знакома с ее горничной.
   Посмеиваясь, он открыл ворота. Судьба послала ему не просто источник информации, но очень, очень симпатичную девушку.
   А ведь он просто красавец, решила Лили. Довольно высокий — не меньше ста восьмидесяти сантиметров, прикинула она, — но не давит на собеседника, как Дэймон. Жилистый и крепкий, Ролли казался очень сильным. Было видно, что парень умен, но он, скорее всего, не подозревал, кем она была на самом деле, хотя был момент, когда Лили испугалась, что он догадался. Те, кто знал ее, имели строгий приказ держать эту тайну при себе, так что она не боялась, что правда когда-нибудь станет ему известна. Конечно, это было несправедливо. Даже неразумно. Но ведь она смертельно устала от льстецов, которые ни на минуту не могли забыть о ее положении в обществе.
   Иногда ей хотелось кричать, что она женщина из плоти и крови, но она сомневалась в человечности людей ее круга. Они бы ее просто не поняли. Ролли же сразу показался очень даже человечным. Да и что плохого в том, чтобы притвориться простой девушкой?
   Ролли привел Леди Дублон в загон, отпустил ее, и Лили чуть было не приказала ему привязать кобылу. Ролли пошел в кладовку за упряжью. Возвратившись, он повесил ее на ограду и бодро потер руки.
   — Ты готова?
   — Ты собираешься ее снова ловить?
   — Нет. — Он качнул головой. — Это ни к чему не приведет. Я сделаю так, что она сама подойдет ко мне.
   — Как это тебе удастся?
   Он сдвинул шляпу на затылок и положил руки на бедра.
   — Смотри и учись, моя милая. А пока, будь любезна, выйди туда, за ограду.
   Напомнив себе, что сейчас она не принцесса, Лили прикусила язык и сделала, как он просил. Ролли присел на корточки, протянул руки вперед, положив локти на колени, шумно вздохнул, немного наклонил голову и посмотрел на лошадь из-под бровей. Его волосы, рассыпавшиеся под шляпой, в полумраке конюшни казались черными, но здесь, на солнце, приобрели оттенок темного шоколада.
   Он сосредоточил свое внимание на лошади, а Лили изучала его лицо. Длинное и худощавое, с квадратным подбородком и золотистым загаром — это было необычное лицо. Широковатый рот, тонкие и изящно очерченные губы, острый нос, прямые густые брови. Глубоко сидящие живые синие глаза были неотразимы и бездонны. Она восхищалась широкими плечами, жилистыми руками, большими, почти прямоугольными ладонями, длинными ногами, обутыми в сапоги. Она заметила, как легко он присел перед лошадью.
   Лили вздрогнула, когда кобыла внезапно вздернула голову и встала на дыбы. Ролли опустил руки, сгорбился и наклонил голову. Через секунду, когда он медленно поднял глаза, улыбка, казалось, плясала в них. Лили, затаив дыхание, наблюдала, как лошадь, опустив голову, иноходью подошла к тому месту, где Ролли терпеливо ждал, сбила с него шляпу и обнюхала волосы. Посмеиваясь, он поднял руку и погладил ее вздрагивающее ухо. Лошадь сопела, а Ролли все гладил огромную голову и шею, затем прижался к ней лицом. Медленно он поднялся во весь рост, осторожно держа руку на шее лошади.
   Леди Дублон сперва терпела такое обращение, затем легким галопом поскакала вдоль загона, весело стуча копытами и тряся светлой гривой. Она многажды проскакала мимо Ролли, с каждым разом все ближе и ближе. Ролли лишь поднял шляпу и теперь стоял, позволяя кобыле касаться его. Он со смехом переступал на месте, чтобы не попасть ногой под копыто. В конце концов лошадь остановилась так резко, что копыта прочертили борозды в мягкой земле.
   Ее бока вздымались. Она дунула Ролли в ладонь. Он взъерошил ей гриву и потрепал по шее. Лили только дивилась.
   Через несколько минут Ролли повернулся и спокойно подошел к Лили, которая стояла рядом с упряжью. Леди Дублон не отставала от него. Они были похожи на друзей на прогулке.
   — Иди сюда, — обратился Ролли к Лили. — Наклони голову, как я.
   Лили сделала, как было сказано, и присела на корточки. Через несколько секунд она почувствовала, как лошадь обнюхивает и облизывает ее волосы.
   Ролли тихо объяснял, когда ей следует поднять руку, когда и как приласкать лошадь. Лили и Леди Дублон были уже знакомы, и скоро лошадь совсем перестала бояться.
   Ролли принес седло, но ждал, пока Леди Дублон позволит оседлать себя. Когда же Лили принесла удила, лошадь отнеслась к ним совершенно спокойно.
   — Я сяду первым, не возражаешь? — спросил Ролли, поправляя стремена.
   Прежде чем Лили успела ответить, он взлетел в седло, и, несмотря на вежливую форму вопроса, стало ясно, что он не привык к отказам. Он устроился поудобнее в седле, затем взял поводья, но не тронулся с места. Через некоторое время слез и начал подтягивать стремена.
   — Теперь твоя очередь.
   Лили повторила все его действия. Она и раньше садилась верхом на Леди Дублон, но тогда кобыле это не очень-то нравилось.
   В этот же раз казалось, что лошадь не просто терпит седока, но хочет быть под седлом.
   — Она готова, — объявил Ролли. — Двигайся медленно и давай ей понять твои намерения заранее.
   — Понять мои намерения? — удивленно отозвалась Лили.
   Он взглянул на нее.
   — Это просто. Если захочешь двигаться, скажи ей об этом до того, как тронешь ее каблуком.
   — Думаешь, она поймет?
   — Обязательно, — твердо ответил он, убежденный в своей правоте, и встал у колен Лили.
   После всего, что она увидела, Лили не была склонна спорить. Она взяла поводья и сказала:
   — Пойдем, девочка.
   Когда она коснулась каблуками боков Леди Дублон, Ролли двинулся вперед. Мгновение спустя она пошла за ним.
   — Налево, — сказала Лили, и сразу после того, как она натянула повод, Ролли повернул. Лошадь легко последовала за ним. Вдруг она заупрямилась, и Ролли начал ласкать ее голову, мягко приговаривая:
   — Ну-ну, сделай шажок за папу, шажок за маму.
   Мы начали работать, и, если ты хочешь стать великолепной лошадью, а я уверен, что так и будет, ты должна выучиться подчиняться охотно и быстро.
   Иначе ты будешь просто красивой игрушкой, даже не домашним животным. Но ты слишком умна и красива для этого. — Он взглянул вверх, на Лили, затем отступил и скрестил руки на груди. — Пожалуйста, все снова, но чуть более настойчиво.
   Лили повторила команду. К ее удивлению, Ролли стоял на месте, но лошадь выполнила все немедленно и безукоризненно. Когда через несколько минут Леди Дублон опять заупрямилась, Ролли велел Лили уговорить ее. Лили нагнулась вперед и повторила команду ей прямо в ухо. Лошадь тряхнула ухом, фыркнула и неохотно выполнила команду. Вскоре Ролли закончил занятие.
   Вдвоем они расседлали кобылу и провели ее в стойло. Ролли непрерывно успокаивал и хвалил ее.
   Наконец он протянул лошади горсть овса и кусочек медовых сот. Когда они выходили из стойла, Леди Дублон попыталась следовать за ними, чем удивила Лили. Ролли отвел кобылу обратно в стойло и закрыл ворота.
   — Останься. Ты заслужила отдых, любовь моя. Я приду и проверю тебя попозже, и мы втроем скоро опять встретимся. А пока до свидания. — Он погладил большую золотистую голову и ласково подергал за светлую челку.
   Лили тоже попрощалась:
   — До свидания, Леди Дублон, и спасибо тебе.
   Лошадь фыркнула им вслед.
   — В офисе есть кофе, — сказал Ролли. — Найдешь время выпить чашечку?
   — Разумеется.
   Он скользнул по ней быстрым взглядом.
   — Полагаю, твоя госпожа отправилась кататься верхом.
   — Ну, не совсем так.
   — Нет? — Он толкнул дверь, пропуская Лили вперед. — А кто твоя госпожа?
   Лили наморщила нос, тщательно обдумывая ложь; наконец решила быть как можно ближе к истине.
   — Я подчиняюсь принцессе.
   Он молча поднял брови, повернулся, бросил шляпу на стол и наполнил два бумажных стаканчика крепким черным варевом, подогревавшимся на электроплитке.
   Вдруг он остановился.
   — У нас есть кипяток, если ты хочешь чаю.
   Она улыбнулась и покачала головой.
   — Я привыкла пить кофе Джока.
   Он передал ей стаканчик и оперся на обшарпанный стол, а Лили села на такой же обшарпанный стул. Небольшой кожаный диван стоял у стены между узким книжным шкафом и дверью. Низенький бочонок служил скамейкой для ног. Пыльные журналы и потрепанные книги были сложены в книжном шкафу рядом с призовыми кубками и какими-то обломками. Конторка была завалена бумагами. Компьютер на узком столике у стены поблескивал под пластиковой пленкой.
   Кофе был горьким, но Лили не жаловалась. Ролли пил большими глотками, громко отдуваясь.
   — Ты делал удивительные вещи, — призналась она. — Где ты этому выучился?
   — В Америке. Этот способ применяют в северо-западных штатах.
   — Значит, ты поездил по миру?
   Он кивнул.
   — Немного. А ты?
   — Конечно.
   Он улыбнулся.
   — Ну, естественно. Принцесса не может обойтись без служанок.
   Лили тоже улыбнулась.
   — Совершенно верно.
   Ролли скрестил ноги и сложил руки на груди.
   — Скажи мне, у принцессы нет какого-нибудь необычного гостя?
   — Необычного? — повторила Лили, встрепенувшись. — Что ты имеешь в виду?
   — Я просто думал о гостях, которые были здесь утром. Любопытно, это те же самые люди, которые всегда крутятся возле принцессы и ее брата, или во дворце есть кто-то новенький?
   Лили встала, чувствуя неловкость.
   — Странные вопросы ты задаешь. Зачем тебе это?
   Он небрежно пожал плечами.
   — Ну, просто интересно. И полезно. Ты служанка, ты поймешь меня. Слугам надо много знать, чтобы предугадывать желания хозяина и его гостей.
   Она подошла к небольшому пыльному окну и притворилась, что разглядывает холмистый пейзаж.
   — Те, кто был здесь утром, — обычные гости, сказала она, — за исключением трех молодых женщин. Мать принца хочет, чтобы он обратил на них внимание.
   Ролли рассмеялся.
   — Мать-сводница — одна из самых ужасных вещей на земле. Судя по тому, что я видел, она напрасно тратит силы.
   Лили повернулась к нему.
   — Он называет их искательницами сокровищ.
   — Неужели?
   Она кивнула.
   — Он потерял жену и ребенка чуть больше года назад. Он боится новой любви.
   Ролли бросил на нее странный взгляд. Что-то блеснуло в загадочных глубинах его синих глаз.
   — Ты говоришь так, будто хорошо знаешь принца Дэймона.
   Опять промашка. Она уставилась в свой стаканчик, собираясь с мыслями.
   — И он, и его сестра очень замкнуты. Приходится узнавать все окольными путями.
   — Похоже, его мать не знает того, что известно тебе.
   Лили наморщила нос.
   — Она почему-то считает, что он легче перенесет горе, если увлечется кем-нибудь, и, конечно, она заботится о том, чтобы в семье появился наследник.
   — Понятно.
   Он все еще странно смотрел на нее. Его глаза загадочно блестели.
   — Скажи мне вот что, — мягко сказал он, — как по-твоему, способен ли кто-нибудь из семейства Монтегю действовать, ну, скажем, незаконно?
   Она даже покачнулась.
   — Нет! Как такое могло прийти тебе в голову?
   Он пожал плечами.
   — Я люблю знать тех, на кого работаю. Тогда я могу предполагать, чего ждать от них.
   — Твои вопросы звучат оскорбительно, — заявила она, вскинув подбородок.
   — С чего бы это?
   Действительно, с чего бы? Она отвернулась, лихорадочно соображая.
   — Я знаю семью Монтегю. Я выросла среди них.
   Когда возникает угроза для одного из них, они бывают свирепыми.
   — Безжалостными? — подсказал он.
   Она повернулась к нему и пристально посмотрела в глаза.
   — Да, могут быть и безжалостными, когда нужно, но только не злонамеренными.
   Он улыбнулся, и она почувствовала, что он не верит ей.
   — Принцессе повезло, что у нее есть ты. Твоя верность хорошо говорит за вас обеих.
   Лили подняла подбородок еще выше.
   — Принцесса не нуждается в том, чтобы за нее говорили, — отчеканила она. — А теперь извини, я должна вернуться во дворец.
   Она обошла стол и бросила стаканчик с недопитым кофе в мусорный бак. Ролли подвинулся, когда она проходила мимо него, и взял ее за руку.
   — Когда я снова увижу тебя? — вкрадчиво спросил он.
   Она смотрела на его руку, оглушенная ощущением силы и теплоты, а потом осторожно повернула ладонь, чтобы высвободиться.
   — Честно говоря, не знаю, — пробормотала она и выскочила из комнаты.
   Этот человек очень ее смущал. Он волновал ее! Он был неотразим! И искренен. Возможно, он был искреннее любого, кого она знала раньше. Рядом с ним жизнь казалась ярче и полнее. Он заставил ее почувствовать, будто до сих пор она жила как бы в полусне.
   Какие чудеса вытворял он с ее лошадью! Она вздрогнула, вспомнив тепло и нежность его руки. Если бы она была разумной девушкой, то держалась бы как можно дальше от Ролли Томаса. Но впервые за долгое-долгое время Лили не была уверена, что будет действовать так, как ей подсказывает разум.

Глава 3

   Лили едва успела удалиться, как вошел Джок.
   Гадая, мог ли он хоть что-то услышать, Роланд оперся о стол и сложил руки на груди.
   — Все время чем-то занят, сынок? — спросил Джок, пристально глядя на Ролли.
   Роланд пожал плечами.
   — Дел хватает. А ты где был?
   — Чем ты тут занимался с Лили? — спросил еще раз старик, и Роланд, напомнив себе, что ему нужна эта работа, по крайней мере до тех пор, пока Монтегю не будут вне подозрений, сдержал резкий ответ и глубоко вздохнул.
   — Просто разговаривал. Почему ты так интересуешься?
   — Лили особенная девушка. К ней надо относиться с уважением.
   Роланд проглотил сердитый ответ и отозвался ровным и беззаботным тоном:
   — Ты намекаешь, что я способен обращаться с женщиной — любой женщиной — неуважительно?
   — Вот ты мне и скажи.
   — Если мне нужно тебе что-то объяснять, Джок, то ты не так проницателен, как я полагал.
   Джок сжал губы, не уступая.
   — Ты рассуждаешь так, будто окончил университет.
   — А ты говоришь так, будто ты конюх.
   — Отвечай! — приказал Джок.
   Роланд вздохнул. Он не привык отчитываться ни перед кем, кроме отца.
   — Мы работали с новой кобылой, — стараясь сохранять спокойствие, объяснил он. — Лили уверила меня, что ей позволено иметь дело с лошадьми.
   — Угу. Продолжай.
   — Она очень милая девушка.
   — А то я не знаю.
   — Она собирается назвать кобылу Леди Дублон. Я предупредил ее, что имя будет выбирать принцесса, но Лили намерена назвать лошадь именно так.
   — Намерена? — Казалось, что Джоку стало смешно.
   Роланд кивнул.
   — Она, кажется, всерьез убеждена, что может влиять на решения своей госпожи.
   — Уж это точно, — пробормотал Джок, потирая подбородок.