Джеймс Джулия. Идеальная любовница

   Он не двинулся и продолжал смотреть на нее.
   — Сначала назови его имя. Потом я уйду. Я ничего с ним не сделаю. — Он невесело хохотнул. — Ведь ты ушла к нему добровольно.
   Она отрицательно помотала головой.
   — Нет, уходи.
   Их взгляды встретились на несколько мгновений. Потом он повернулся и направился к двери.
   Он уже открыл дверь, но в последний миг остановился и обернулся к ней. Выражение его лица испугало ее.
   — Боже, Ванесса! Ну почему ты так поступила? Как ты могла ей поверить? И почему не поверила мне? Нас многое связывало, а ты отбросила все это.
   Она едва не поддалась чувству жалости. Но внутри шевельнулся ребенок. Защищающим жестом она прижала к животу ладонь.
   — Уходи, — сказала Ванесса.
 
   Маркос потянулся, чтобы налить себе виски, но его руку перехватили в воздухе чьи-то пальцы.
   — Это тебе не поможет.
   Маркос выругался по-гречески, цветисто и смачно.
   — Отстань от меня, Лео, — закончил он свою тираду.
   Кузен отнял бутылку и отставил ее подальше.
   — К черту тебя, — пробормотал Маркос и обмяк в кресле. — К черту Ванессу! Особенно ее! — В его подозрительно заблестевших глазах, устремленных на Лео, светилось недоумение. — Как она могла поступить со мной так, Лео? Почему не захотела довериться мне? Я бы ей тотчас же все разъяснил.
   — И что было бы потом, Маркос? — послышался голос Анны Макариос.
   — То есть как, что было бы потом? — удивился Маркос. — Потом все снова стало бы хорошо.
   — Как удобно все сложилось бы для Ванессы! — насмешливо воскликнула Анна. — Она поцеловала бы тебя и продолжала обожать. Твоя лучшая любовница! Ведь так ты ее называл?
   — Послушай, Анна, — попробовал вмешаться ее муж. — Я знаю, что тебе не нравится это слово…
   Она даже не взглянула в его сторону:
   — Помолчи, Лео. Дело даже не в слове, а в отношении. Какого черта! Она была не любовницей! Она была частью его жизни, и называть ее любовницей с его стороны было оскорбительным свинством. — (Лео попытался вмешаться снова, но она жестом приказала ему замолчать.) — Я прекрасно знаю, что есть женщины, для которых секс является предметом торговли, которые продают себя за бриллианты. Но только посмей сказать, что Ванесса была одной из них, и я выцарапаю тебе глаза. Она, на свою беду, втрескалась в Маркоса — вот и все!
   Воспользовавшись замешательством Лео, Маркос дотянулся до бутылки и наполнил стакан. Сделав большой глоток, он со стуком поставил стакан на стол.
   — Так втрескалась, что убежала от меня к другому мужчине, — насмешливо прокомментировал он.
   Две пары глаз недоверчиво смотрели на него.
   — Что ты сказал? — переспросила Анна, а Лео быстро заговорил по-гречески.
   — То, что слышали, — зло выпалил Маркос.
   — Я-то слышал, — медленно произнес Лео. — Только мне что-то не верится.
   — И не только тебе, — сказала Анна.
   — Надеюсь, что твоя непоколебимая вера в ее большую любовь ко мне разрушится, Анна, — Маркос со злобной улыбкой следил за их реакцией, — если ты узнаешь, что она беременна от другого мужчины.
   Некоторое время царило молчание. Потом заговорила Анна:
   — Ванесса беременна?
   — Да, беременна. Я в этом уверен.
   — Да откуда ты знаешь? — спросила Анна.
   — Я не слепой, видел своими глазами.
   — Как ты ее нашел? — поинтересовался Лео.
   — Она делала эскизы одежды для беременных. Я увидел фото в журнале, узнал там ее адрес. Она ничего не отрицала, но так и не сказала, кто отец ее будущего ребенка.
   — Она тебе, значит, так ничего и не объяснила, — заключила Анна, продолжая бередить его незаживающую рану.
   Он обернулся к ней:
   — Она защищает его. Сначала я пообещал свернуть ему шею, потом сказал, что ничего ему не сделаю… — Его голос был полон горечи. — Все равно она ничего не выиграла. Он откупился от нее старым домом где-то в медвежьем углу, чтобы она не путалась у него под ногами.
   Сложив руки на груди, Анна думала. Это продолжалось довольно долго. Потом она заговорила:
   — Скажи-ка, Маркос, какой у нее срок беременности?
   — Не знаю я! И знать не хочу.
   — Не хочешь? Значит, беременность уже заметна? Думаю, что тебе стоит этим заинтересоваться, и как можно скорее.
   — Зачем мне это? — зло спросил Маркос.
   Лео добавил:
   — Тебе это обязательно надо узнать, братишка, и вот по какой причине.
   И Лео изложил причину.
 
   Маркос мчался на автомобиле к побережью. Из радиоприемника гремела музыка, но он ничего не слышал. Эта поездка сильно отличалась от той, что он предпринял в начале недели. Тогда его снедала ярость из-за женщины, которую он боготворил и которая ушла от него к другому мужчине и забеременела от него.
   Сейчас все виделось в ином свете. Мили исчезали под колесами, вот и знакомый поворот. Он съехал на грунтовую дорогу, ведущую на берег моря.
 
   Все было прежним. Чистенькая терраса, окна, две ступеньки перед входом, клумбы и вазоны с яркими цветами. Он остановился перед самым входом и выключил мотор. Дома ли она? Гуляет ли по побережью? Или на приеме у врача?
   Только не это! Сначала он должен выяснить правду. Но ему не хотелось знать правду! Но нет, хочешь — не хочешь, а надо.
   Выйдя из машины, он на негнущихся ногах подошел двери и нажал на кнопку звонка. Не дождавшись ответа, постучал. Но и тогда ему никто не открыл. Наконец дверь медленно отворилась.
   Ванесса стояла на пороге и смотрела на него. Ее лицо было бледным, глаза лихорадочно блестели. Дверь начала закрываться. Маркос бросился вперед.
   — Я должен поговорить с тобой.
   Она немного помолчала, потом сказала:
   — Мы уже обсудили все в прошлый раз. Я не хочу больше ничего слышать. Оставь меня в покое.
   Звук ее голоса разбередил его душевные раны, но было поздно останавливаться.
   — Я должен поговорить с тобой, я должен знать… — настаивал он.
   — Нет, — резко перебила она. — Тебе ничего не нужно знать о том, с кем я убежала от тебя. Ни имени, ни адреса! И вообще, мне безразлично, что ты обо мне думаешь!
   — Да не в этом дело, Ванесса! Ради бога… — Его плечи дрогнули.
   Он прошел мимо нее внутрь. Они боялись прикоснуться друг к другу, словно от этого зависела их жизнь.
   — Ответь мне только на один вопрос, Ванесса. — Повернувшись к ней, Маркос пожирал ее взглядом. Отметил огромный живот со скрытой в нем тайной.
   Странное чувство охватило его. Ему хотелось обнять ее, прижать к груди и никогда, никогда не отпускать от себя…
   — Я тебя слушаю. — Ее голос был отстраненным и бесстрастным. Она стояла передним, опустив руки, и напоминала ту девочку, с которой он познакомился в Париже, юную, наивную, без какого-либо намека на косметику. Это была прежняя Ванесса. Но ребенок у нее под сердцем…
   Он глубоко вздохнул, набираясь решимости.
   — Он мой? — спросил Маркос.
   Она не двинулась, ее лицо оставалось непроницаемым.
   — Кто — он? — спросила она.
   — Ребенок, — с трудом выдавил он. — Скажи просто — да или нет.
   Она продолжала смотреть на него без всякого выражения, но, как ему показалось, со скрытым укором.
   — Ребенок принадлежит мне, Маркос, — наконец заговорила Ванесса. — Не стоило тебе ехать так далеко, чтобы услышать мой ответ. А теперь уходи. Я не хочу тебя больше видеть, никогда.
   — Его отец я?
   Ее губы сжались.
   — Я уже сказала тебе, что этот ребенок мой. Ты свободен. Никто не ловил тебя на крючок.
   — Нет, Ванесса, послушай! Прости меня! Я действительно напрасно обвинял тебя. Теперь я понимаю, почему ты сказала, что ребенок от другого человека. Ты решила, что я собираюсь жениться. Но это не так. К тому же Лео и его дура жена насели на меня. Анна утверждает, что если твоя беременность сильно заметна сейчас, значит, ты забеременела от меня!
   — Анна? Она стала женой Лео? Анна Дилейн вышла замуж за Лео? За твоего кузена? Не верю. Да она его терпеть не могла!
   — Очевидно, она переменила свое мнение, — нетерпеливо перебил ее Маркос. — Меня это не интересует. Мне надо знать одно: мой ли это ребенок. — Он скрипнул зубами от злости. — Да или нет? Анна просила узнать срок беременности.
   — Ах, она просила? — разозлилась Ванесса. — Ну так передай ей, что это мое личное дело и никого не касается. Маркос, уходи! Ты к этому не имеешь никакого отношения. Я подпишу любые бумаги с подтверждением, что ты не отец моего ребенка. Тебе этого достаточно? Присылай своих адвокатов, составь документ, я подпишу. Только убирайся отсюда и оставь меня в покое.
   — Я не уйду, пока не узнаю правду.
   Она долго молчала, потом посмотрела ему в глаза и медленно произнесла:
   — Зачем тебе это?
   — И ты еще спрашиваешь? — вспылил он.
   — Да, спрашиваю. — Она сжала губы, помолчала, потом упрямо добавила: — Этот ребенок мой, и только мой.
   Маркоса охватило безмерное отчаяние.
   — Не говори глупостей! У каждого ребенка есть отец. И я желаю знать, мой ли это ребенок.
   — Для чего?
   От ее упрямства его гнев разгорался все сильнее.
   — Да ведь если ребенок мой, остается только одно. Нам надо пожениться.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   Они замолчали. Это продолжалось долго. Наконец заговорила Ванесса. Ее голос звучал глухо и безжизненно:
   — Пожениться?
   — Конечно, пожениться.
   — Но ты же сказал, что никогда не женишься?
   Он в отчаянии вздохнул.
   — У меня нет теперь выбора. Раз я сделал тебе ребенка, то должен жениться. И весь сказ.
   Ванесса, не говоря ни слова, встала, прошла на кухню и поставила на плиту чайник. Маркос следовал за ней по пятам.
   — Нужно только провести тест на ДНК, чтобы подтвердить отцовство. Думаю, мы успеем до родов. У тебя какой срок беременности? Сколько недель? И когда появится ребенок?
   Ванесса молча занималась приготовлением кофе. Это помогало. Самое главное — сохранять спокойствие.
   Приготовив кофе, она поставила чашки на полку небольшого викторианского камина и взглянула на него.
   — Успокойся, Маркос. Я за тебя замуж не собираюсь.
   — Ты это о чем? — удивился он.
   — Все очень просто. Я не хочу за тебя замуж. Я знаю твои взгляды на брак, ты мне объяснял…
   — Боже! Но это же было до того, как я узнал о ребенке!
   — А что это меняет? Тогда, в нашу последнюю встречу, ты прямо сказал, что лучше было бы, если бы я не забеременела.
   — Но было слишком поздно. Ты ведь уже была беременна, разве не так? Или намеренно дразнила меня, лгала? Да?
   — Я лгала тебе, — спокойно ответила она. Слишком спокойно. — Я хотела сказать тебе, но не решилась, так как не знала, как ты воспримешь эту новость. А ты высказал все, что думал.
   — Да я просто предупредить тебя хотел. Я же не знал, что все уже случилось. Зачем ты солгала мне, Ванесса? — набросился он на нее.
   Она удивленно подняла брови.
   — Да очень просто. Ты ясно дал понять, что моя беременность тебя не обрадовала бы.
   — А чему тут радоваться? — зарычал Маркос.
   — Действительно, чему? — безразлично согласилась Ванесса. — Да и сейчас ты далеко не в восторге от того, что тебе придется жениться на матери твоего ребенка. Так вот, я этого не допущу.
   — Не говори глупостей, — бросил он. — Я собираюсь жениться на тебе и сделаю это.
   Она отпила кофе и снова поставила чашку на полку.
   — Нет, Маркос, все не так просто. Неужели ты думаешь, что я выйду за тебя замуж? С какой стати?
   — Чтобы жить не стесненной в средствах. — Тут он что-то вспомнил, его глаза снова вспыхнули гневом. — Если ребенок мой, то как ты оказалась в этом доме? Кто за него платит?
   Похоже, он уже опять собирается в чем-то ее обвинять. Ванесса рассердилась.
   — К твоему сведению, я купила дом на деньги, которые получила от продажи имения моих родственников, доставшегося мне в наследство. Еще у них были кое-какие сбережения. Мне хватит на жизнь, кроме того, я планирую сдавать в аренду часть дома. И еще могу выполнять дизайнерскую работу. Мне не нужно финансовой поддержки ни от тебя, ни от кого-либо другого. Стало быть, нет никакой нужды выходить замуж.
   Он уже еле сдерживался. Гнев исказил черты его лица. Она оставалась спокойной. Ведь это было необходимо для здоровья ребенка.
   — Речь не о тебе, Ванесса, а о моем ребенке!!! Я не хочу, чтобы он был незаконнорожденным.
   — Не смей произносить этого слова! — разозлилась она. — Иначе я ударю тебя! Сейчас другие времена, никто не порицает мать, родившую без мужа. И ребенок от этого не страдает. У него было бы гораздо больше проблем с таким отцом, как ты!
   — Что ты говоришь? — бушевал он. — Мой ребенок имел бы все, что пожелает!
   В ответ она окинула его презрительным взглядом.
   — Ты все о деньгах, да, Маркос? Ведь это для тебя главное! Ты предупреждал, чтобы я не рассчитывала выйти за тебя замуж. Ты заподозрил, что я убежала к другому богатому мужчине? Ты называл меня любовницей, словно я какая-нибудь куртизанка! А теперь решил, против своего желания, скрежеща зубами от злости, жениться, будто оказываешь мне этим великую честь, и усыновить моего ребенка. Ведь ясно как день, что ты не хочешь ни того, ни другого. Спасибо, конечно, хотя и не за что. Мы обойдемся без тебя. А теперь уезжай, Маркос. И давай прекратим выяснять отношения.
   Он с непроницаемым выражением смотрел на нее, не двигаясь с места. Она почувствовала сильную усталость и депрессию.
   — Ты не нужен мне, Маркос, как и я не нужна тебе. И ребенку моему ты не нужен. Я не знаю, как и зачем ты разыскал меня, но лучше нам больше не встречаться.
   — Тогда не нужно было позировать для журнала, — саркастически заметил он.
   — Ах, вот как ты нашел меня! Никогда бы не подумала. Обычно ты такие журналы не читаешь.
   — В самолете дали, — буркнул он. — Ты представляешь, что я почувствовал, когда увидел эти фотографии? Или тебе безразлично? — Он немного перевел дух, потом продолжал: — Послушай, я понимаю, что ты разозлилась на меня после того, как эта дура Димистрис наболтала тебе черт знает что о моей женитьбе. Но теперь-то ты знаешь, что все это ложь! Так чего же ты продолжаешь дуться на меня? Я думал, что ты с радостью выйдешь за меня.
   — С радостью выйду за тебя? — повторила она и, тяжко вздохнув, устало посмотрела на Маркоса. — Ты хочешь сказать «с благодарностью»? Ведь любовница должна испытывать благодарность, если покровитель предлагает ей свое честное имя и финансовую обеспеченность? — Ванесса немного помолчала. — Вообще-то, женщина должна быть довольна и тем, что ты сделал ее своей любовницей, ведь так? Я долго привыкала к мысли, что из всех прекрасных женщин, окружавших тебя, ты выбрал меня. Я была очень рада, счастлива и… благодарна тебе за это. — Ее янтарные глаза загорелись вдохновенным огнем. — Я делала все, чтобы тебе было хорошо. Я гордилась твоим вниманием. Но оказалось, что для тебя я всего лишь любовница.
   — Глупышка! Что ты привязалась к этому пустому слову?
   Ярость снова вспыхнула в ее глазах.
   — Я была для тебя игрушкой, грелкой в постели, красивой безделушкой, которую можно таскать с собой везде.
   — Это неправда, — кипятился Маркос. — Я обращался с тобой с должным вниманием и уважением…
   — Таким уважением, что решил предупредить, чтобы я не смела заманивать тебя в брачные сети? Ты решил, что моя беременность — это лишь способ женить тебя на мне. Но я никогда не требовала свадьбы. Мне не нужно было ничего — ни драгоценностей, ни нарядов. Мне нужен был только ты, Маркос, один ты. Я жила словно в сказке. Я была готова для тебя на все и была счастлива. Но потом ты грубо пробудил меня от сна и… я проснулась. Мне надо жить и заботиться о ребенке. Я не стремилась зачать его, но так получилось. Доктор сказал, что причиной стали антибиотики, которые я принимала сразу после Рождества. Они ослабили действие противозачаточной пилюли. Но теперь уже поздно о чем-то жалеть. Теперь главное — мой ребенок. И ради ребенка я не выйду за тебя замуж.
   — Да почему же? — воскликнул он в отчаянии.
   — Потому что в этом нет необходимости. Я… вышла из игры, если так можно сказать. У меня есть дом, в котором я буду растить своего ребенка. Есть море, чистый воздух. Тут хорошие школы. Денег хватит. Я начну жизнь сначала. У меня появились друзья. Нам здесь будет хорошо. Я уже все просчитала. Ты можешь уходить с чистой совестью. Я ничего не стану требовать у тебя. Не стоит жертвовать собой ради меня. Ты не нужен ни мне, ни моему ребенку. Найди другую любовницу, зарабатывай деньги и делай все, что тебе заблагорассудится. Будь счастлив, Маркос. И не забудь послать ко мне своих адвокатов с документами. Я все подпишу, не волнуйся.
   Закончив речь, Ванесса одним глотком допила кофе. Он по-прежнему стоял рядом, уперев руки в бока. Одна его щека нервно подергивалась. Он выглядел так, словно приготовился к прыжку.
   — Ты носишь моего ребенка, и я за него отвечаю, — сказал Маркос.
   — Я освобождаю тебя от ответственности.
   — Это от тебя не зависит. У ребенка должен быть отец.
   — Такой отец, как ты? — взорвалась Ванесса. — Тогда наш ребенок вырастет и узнает, как отец не желал его появления на свет, как он женился на матери лишь после получения результатов теста. Он хотел сначала удостовериться, его ли это ребенок. Лишь тогда он все-таки женился на женщине, которую держал при себе, как игрушку для удовольствия. Но она вопреки инструкциям, ослушавшись его, все же забеременела. — Ее слова звучали резко и отрывисто. — Разве моему ребенку нужен такой отец, Маркос? Лучше пусть у него не будет никакого отца.
   Он молча стоял и смотрел ей в глаза. Потом так же молча повернулся и пошел к выходу, чтобы навсегда уйти из ее дома, из ее жизни.
   Ванесса чувствовала себя разбитой от усталости. На каминной полке так и осталась стоять его нетронутая чашка. Она вылила остывший кофе, вымыла посуду. Потом подошла к кухонному окну. Он уехал, думала она. На этот раз он уехал навсегда и больше не вернется.
   Она невидящим взором смотрела на пустынный морской ландшафт и помимо своей воли мысленно в душе повторяла как молитву:
   «Что же я наделала! Что же я наделала! »
 
   — Ну, как дела? — В голосе Лео звучало требовательное ожидание.
   — Ребенок действительно мой.
   — И что теперь? — спокойно спросил кузен.
   Маркос невольно напрягся. Хорошо, что Лео пришел без Анны, слишком острой на язык. Она поехала навестить мать. Маркос жестом отпустил секретаря. Тот маячил за спиной Лео, который прорвался в кабинет без доклада, не слушая никаких возражений. Надо ответить, иначе кузен не уйдет.
   — А ничего.
   — Что ты такое говоришь? — нахмурился Лео.
   Глаза Маркоса вспыхнули гневом.
   — Исчезни, Лео. Это тебя не касается.
   — Ты не собираешься жениться на ней? — Лео обвиняющим жестом ткнул пальцем в сторону Маркоса. Его голос был полон презрения.
   Маркос сжал подлокотники кресла.
   — Это она не хочет за меня замуж.
   — Что?
   — То, что слышал.
   — Я-то, слышал, только не верю тебе. Ты точно помнишь, что предложил ей вступить в брак? У тебя на это слово такая сильная аллергия, что ты мог и не произнести его.
   — Я произнес это слово, но она и слышать ничего не хотела.
   — Может быть, ребенок все-таки не твой? — задумчиво проговорил Лео.
   — Это исключено. — Маркос помрачнел. — Когда она ушла от меня, она была уже беременна.
   — Но это вовсе не означает, что ребенок твой, — сухо заметил Лео.
   — Ты намекаешь, что она была мне неверна? — вспылил Маркос. Лео удивленно посмотрел на него. — Дело в том, что я интересовался, не ждет ли она ребенка, и она мне тогда солгала.
   Лео озадаченно наморщил лоб.
   — Значит, ты подозревал?
   — Понятия не имел.
   — Так почему же тогда спросил ее об этом? — настаивал Лео.
   Маркос вскинул голову и зло уставился на Лео.
   — Это было утром того дня, когда она ушла от меня. Она сама начала разговор о том, что, мол, какими будут наши отношения… Ну, ты понимаешь… Все они начинают приставать, чего-то требовать, выдвигать какие-то условия… Когда Ванесса начала тот разговор, я сильно рассердился. Ведь все шло отлично, нам было хорошо вместе! Она отвечала всем моим желаниям! Мне не хотелось, чтобы она все испортила. Вот я и…
   Он замолчал. Кузен, словно башня, возвышался над ним.
   — И как же ты поступил? — угрожающе загремел Лео.
   Маркос пожал плечами.
   — Ну, я заверил, что счастлив с ней, что все отлично. Потом она замолчала и вдруг выпалила: «А если бы я забеременела?» Ну, я и высказал свое мнение.
   — Да неужели? Ну-ка, поделись, какое именно? — насмешливо произнес Лео.
   Маркос бросил на кузена злой взгляд.
   — Только не говори мне, что с тобой ничего подобного не случалось! Я все равно не поверю. Сказал, что не собираюсь на ней жениться ни при каких обстоятельствах, а если забеременеет — выгоню вон.
   Он замолчал, вспомнив, как сильно побледнела Ванесса после этих слов…
   — Она не вовремя начала разговор. Вот и попала под горячую руку. — Маркос старательно избегал взгляда кузена.
   — Это твоя версия, — заметил Лео.
   Маркос снова разозлился.
   — Послушай, — торопливо заговорил он. — Я ведь не знал, что она беременна. Зачем она солгала? Безумие! Ведь знала же, что я ее все равно не брошу!
   — Ты уверен в этом? — спросил Лео.
   — Вот только не нужно на меня давить! — Маркос сердито ткнул пальцем в сторону кузена. — Я не знал о беременности, не знал, что ее известят о моем якобы предстоящем браке с Аполлонией Димистрис!
   — Из твоих слов я понял, что она никогда не слышала об Аполлонии, — констатировал Лео.
   — Именно поэтому она и ушла. Констанция Димистрис заявилась к ней вскоре после моего ухода. Боже! Зачем я поехал в офис? Надо было остаться с ней и помириться. Но я же не предполагал, что эта ведьма удумает такое.
   — Как же ты не выяснил все сразу же? Ведь ее впустил консьерж, да и имя он должен был записать.
   — Констанция решила подкупить не только Ванессу. Она хорошо заплатила консьержу и велела не выдавать ее. Она не хотела, чтобы я узнал о том, что она решила выгнать Ванессу, откупившись от нее деньгами. — Маркос в отчаянии закрыл глаза. — Если бы я знал, что она уже беременна, я никогда не сказал… Лео! Неужели ты считаешь меня монстром?
   По выражению лица кузена Маркос понял, что, скорее всего, так оно и есть.
   — Ты не прав, Лео. Она тогда ушла, ничего не объяснив. И как думаешь, я чувствовал себя, когда в журнале увидел ее фотографию? И узнал, что она беременна и занимается моделированием одежды для будущих мамаш.
   — И ты сразу же свалился как снег на голову и начал ее обвинять во всех грехах, — закончил за него кузен. — Отлично.
   Маркос зло уставился на него.
   — Я решил, что ребенок не мой. Ей надо было бы сразу сказать, что ребенок от меня, а она обиделась.
   — Действительно, — саркастически заметил кузен. — Ты всего лишь обвинил ее в неверности и в том, что она забеременела от другого мужчины. На что же ей обижаться?
   — Да я с ума сходил от ревности.
   — Однако в последний свой визит ты, конечно же, честно признался Ванессе в том, что был кретином и напрасно подозревал ее в измене. Ты смиренно попросил у нее прощения и скромно предложил взять на себя заботу о ней и ребенке, которого вы сотворили вместе. Так обстоит дело?
   Маркос проговорил сквозь зубы:
   — Я сказал, что мы поженимся, что я все уже решил. А она отказала мне.
   На щеках Лео заходили желваки.
   — А скажи-ка, братишка, ты никогда не думал, что у тебя не все в порядке с головой? — Маркос надулся, но Лео не дал ему времени, чтобы возразить. — Еще немного — и я начну думать, что ты потребовал, чтобы она сделала тест на ДНК, дабы удостовериться, что ребенок действительно твой. — По выражению лица Маркоса Лео понял, что так все и обстоит на самом деле. — Это правда?
   — Ну конечно, правда! Неужели ты думаешь, что я бы… — Замолчав на полуслове, Маркос подумал, а потом добавил: — Жалко, что таких тестов не делали, когда мать была беременна мной. Жизнь была бы гораздо проще. — Воинственный блеск его глаз погас.
   — Что ты собираешься делать, Маркос?
   Маркос задумчиво смотрел в окно.
   — Я не могу заставить ее выйти за меня замуж. Она хочет сама воспитывать ребенка. Я, конечно, сделаю все, чтобы поддержать ее материально, хотя она категорически отказывается, утверждает, что хорошо обеспечена.
   — А как же ребенок? По суду ты можешь получить право участвовать в воспитании или хотя бы видеться с ним. Можешь оформить опекунство.
   — Боже! Ну что ты говоришь? Неужели я смогу так поступить? — Маркос бросил возмущенный взгляд на Лео.
   — Да, ты — совсем не такой, как твой отец.
   Маркос настороженно посмотрел на кузена.
   — Ты, наверное, прав. Только Ванесса так не считает.
 
   Безлунной и беззвездной ночью Маркос безмолвно стоял у окна, вглядываясь во тьму. Где-то на западе, в сотнях миль от него, должно быть, уже спит Ванесса, спит и ребенок в ее чреве.
   Невыносимая боль вспыхнула и сжала его грудь. Взгляд упал на диван. Ванессы там не было. Никто его не ждал. Она никогда больше не посмотрит на него своими прекрасными янтарными глазами, никогда не обнимет, не поцелует при встрече. Никогда больше она не бросится к нему в объятия.
   Он называл ее своей любовницей, а она ведь была гораздо больше, чем любовница…
   Боль в груди усилилась.
   Она всегда была рядом…
   И вот теперь ее нет и никогда не будет. У нее своя жизнь вдали от него.
   Он ей не нужен — ни как муж, ни как отец ребенка.
   Маркос долго стоял и размышлял. Потом решительно направился в спальню. Открыл шкаф. Где же тут чемодан?

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ