Джеймс Хэдли Чейз. Мертвые не кусаются

   – Со мной у тебя не будет никаких неприятностей.
   Гарни сказал это слабым голосом, но довольно уверенно.
   Они поехали дальше.
   На часах было половина одиннадцатого, когда они остановились возле дома Фрэнсиса. Дом казался довольно неприглядным с фасада, но ведь Фрэнсис был всего лишь одним из малоизвестных боксеров, только начинающих свою карьеру. Пройдя короткой дорожкой, они остановились перед дверью, затянутой проволочной сеткой. Гарни дернул ручку звонка и услышал его вялое звяканье где-то в глубине дома. За темной шторой горел свет. Похоже, в доме еще не спали.
   Сквозь сетку им была видна фигура приближающейся молодой женщины. Диллон кивнул Гарни и отступил немного назад.
   Дверь распахнулась, и женщина остановилась на пороге, глядя на них, чуть нахмурив в недоумении брови. Она была молода и привлекательна. Ее черные волосы были уложены венцом, несколько прядей спадали на лоб. У нее была хорошая фигура, высокая грудь и широкие бедра. Она заговорила мягким голосом с южным акцентом.
   – Что вам угодно? – спросила женщина.
   – Гарри дома? – поинтересовался Гарни.
   – А кто вы?
   В ответ Гарни шагнул вперед, оттолкнув женщину, и в сопровождении Диллона вошел в дом; женщина отступила, на лице застыл неподдельный ужас.
   – Что такое? – спросила она, еле выговаривая слова. – Нельзя же врываться…
   Гарни прошел в гостиную. Фрэнсис сидел на стуле с бутылкой молока в руке и неуклюже держал ребенка на коленях. Он выглядел внушительно.
   Женщина проскользнула мимо Гарни и подбежала к Фрэнсису. Он сунул ей ребенка на руки и быстро вскочил.
   Фрэнсис был встревожен, в глазах мелькнул испуг, но он не потерял самообладания. Если дело шло к драке, уверенность его в своей силе была непоколебимой.
   – Нельзя вламываться в дом, – сказал он Гарни. – Видел я таких умников…
   Гарни неловко улыбнулся. Ему было не по себе.
   – Мы уже вошли, братишка, – сказал он. – Выставь отсюда дамочку. У нас есть к тебе разговор.
   – Бет, унеси ребенка, – обратился Фрэнсис к женщине.
   Она молча вышла, но ее не было лишь секунду или две. Она возвратилась одна и встала за спиной Фрэнсиса. Ее глаза были широко распахнуты от страха. Фрэнсис спокойно обратился к ней:
   – Не вмешивайся в наши дела, милая.
   Она промолчала, но не сдвинулась с места. Тонкие губы Диллона сложились в язвительную ухмылку.
   Фрэнсис понемногу успокоился.
   – Ну и напугали же вы меня, – вздохнул он. На его большом лице появилась глуповатая улыбка. – Надо же, ворвались как сумасшедшие. Я мог задать вам трепку, ребята.
   – Не заносись, Фрэнсис, – сказал Гарни. – Тебе грозит беда.
   Глаза Фрэнсиса широко раскрылись. Он напрягся.
   – Только не от вас, – заметил Фрэнсис. – Что надо?
   Гарни придвинул стул и сел. Он предусмотрительно поставил стул так, чтобы между ним и Фрэнсисом оказался стол. Диллон прислонился к стене. Бет непрерывно наблюдала за ними. Диллон вселял в нее омерзительный, смертельный страх.
   – Мы пришли кое-что сообщить тебе, – бесстрастно произнес Гарни. – В потасовке победит Сэнки.
   – Да? – задохнувшись, спросил Фрэнсис. – Победит обязательно, если только я не уложу его в первом же раунде.
   – Ты не понял, – терпеливо объяснил Гарни. – Ты поддашься ему.
   – Черта с два, я не понял, – сказал Фрэнсис. – Кто это говорит?
   – Я говорю, – спокойно отозвался от двери Диллон.
   Фрэнсис повернул голову и медленно оглядел Диллона с ног до головы.
   – Кто ты такой? – спросил Фрэнсис. – Вы оба спятили. Лучше убирайтесь-ка отсюда, пока я вас не вышвырнул силой.
   Наступила пауза, которую прервал Диллон:
   – Ты нарвешься на уйму неприятностей, если не ляжешь по-хорошему.
   Фрэнсис чуть побледнел.
   – Ну ладно, крысы, сейчас поговорим по-другому.
   Он отшвырнул стул в сторону.
   Гарни, побледнев, неловко вскочил на ноги. Бет внезапно вскрикнула, увидев в руке Диллона пистолет. Фрэнсис тоже заметил его и замер, словно наскочил на кирпичную стену.
   – Эй! – вскрикнул он.
   – Все! – свирепо оборвал его Диллон. – Не рыпайся, а то заимеешь второй пупок!
   Бет схватила Фрэнсиса за руку.
   – Не надо, он тебя застрелит. Не надо!
   Диллон пригнулся. Его лицо осунулось, он злобно оскалился.
   – Пришью, фраер, – прошипел Диллон. – Вот только шевельнись, и тебе крышка.
   Пистолет испугал Фрэнсиса. Он никогда раньше не сталкивался с убийцами. Он растерялся.
   – Вы что, ошалели? – Фрэнсис старался говорить ровным голосом. – Вы не можете сделать этого.
   – Хватит! – злобно сказал Диллон. – Слушай! Будешь делать, что велено, и помалкивать. Ты поддашься, понял? Сэнки должен победить. Примерно в пятом раунде. Устраивай это как хочешь. Но он должен победить. У нас на этого паренька поставлено слишком много денег, чтобы дать делу сорваться по-глупому.
   Бет заплакала. Она издавала судорожные звуки, которые действовали Гарни на нервы.
   Диллон продолжал:
   – На ринге устроишь хороший спектакль, но особо не расходись. Шуруй для виду, ясно? Потом раскройся и дай Сэнки ударить. Только один раз, пусть это выглядит как случайный удар. Падаешь и не встаешь. И смотри у меня, попробуй только подвести – увидишь, что с тобой тогда будет.
   На мгновение Гарни показалось, что Фрэнсис бросится на Диллона. Но Фрэнсис понял, что из этого ничего не выйдет. Диллон успеет выстрелить, прежде чем он доберется до него. И поэтому он просто стоял на месте, сверкая глазами. Его кулаки сжимались и разжимались. Наконец он сказал:
   – Ладно. Сэнки победит.
   Голос его при этом походил на сдавленное карканье. Бет опустилась на колени, держа его за руку. Диллон кивнул Гарни, и они, пятясь, вышли в ночь.
 
   Гарни сидел в машине и курил. Он оставил Диллона возле магазина Эйба и поехал за город. Ночь была безветренной и очень душной. Большие черные тучи, похожие на глыбы угля, лениво висели в небе. Луна плыла так низко, что едва не задевала верхушки деревьев.
   Весь во власти будоражащих мыслей, Гарни сидел, нервно затягиваясь. Красный кончик его сигареты светился в удушливом мраке машины. Мысли судорожно роились в голове.
   Пистолет – вот что беспокоило его. Гарни вспоминал, как этот пистолет остановил его порыв, превратил его из кремня в тесто. С пистолетом в руке любой может повелевать. Пистолет заставляет подчиняться кого угодно.
   Гарни заерзал на сиденье. Диллон – жесткий мужик, но без пистолета Фрэнсис раздавил бы его, сделал бы из него пятно на стене.
   Мимо неслышно промелькнула большая машина. Непроизвольно Гарни повернулся и увидел даму, сидящую впереди рядом с хорошо одетым парнем, выглядевшим так, словно ему принадлежал весь мир. Белое платье дамы мерцало и переливалось. Милашка что надо.
   «Будь у меня пистолет, – думал Гарни, – этот паршивый тип и пикнуть передо мной не посмел бы! Пистолет быстренько поставил бы все на свои места». Мысли Гарни перенеслись к Майре. Вот уж кто сам напрашивается. И вообще – какого черта он тут сидит. Гарни наклонился вперед и повернул ключ зажигания.
   Ему не понадобилось много времени, чтобы доехать до дома Батча. Он остановил машину в стороне от дороги, за несколько сот ярдов от хибарки под деревьями, и выключил фары. Здесь никто не заметит машины. Он, быстро и бесшумно шагая, приблизился к дому Батча.
   Единственный огонек светился в комнате нижнего этажа. Беззвучно, осторожно ступая, он подошел к окну. Гарни испытывал большое почтение к слуху Батча. Уцепившись пальцами за край окна, он подтянулся.
   Совсем близко от него стояла Майра, гладя платье. Она была одна. Гарни опустился на землю и обошел дом. Он легонько постучал по проволочной сетке кончиками пальцев. С минуту он ожидал, слушая, как сердце колотится резкими толчками. Наконец он увидел силуэт Майры в оконном проеме.
   – Кто там? – услышал он ее голос.
   – Здорово, малышка, – ответил Гарни, понизив голос. – Ты одна?
   Она распахнула дверь и вышла на порог.
   – Ник!
   У нее перехватило дыхание. Гарни с радостью заметил это и усмехнулся.
   – Он самый. Батч дома?
   – Пошел в спортзал. Но он не так уж долго там пробудет.
   – А теперь впусти меня, детка, мне надо поговорить с тобой.
   – Нет, сейчас поздно, Ник. Тебе нельзя входить.
   Гарни протянул руку и ухватил ее повыше локтя.
   – Пошевеливайся, – прошептал он, – ты же не захочешь, чтобы видели, как мы тут треплемся.
   От его прикосновения сопротивление Майры ослабло. Она позволила ему втолкнуть себя в дом. Когда они вошли в комнату, она вырвалась и прижалась спиной к стене, не отрывая от него глаз.
   – Поосторожнее, – сказала Майра. – Он скоро вернется, ты знаешь. Он свалится как снег на голову. Он ходит тихо. Не надо, Ник, я боюсь, он придет. Ник, прошу тебя…
   Гарни, не снявший сдвинутой на затылок шляпы, оторвал ее от стены. Майра всеми силами пыталась освободиться от него до тех пор, пока его рот не нашел ее губы. И тогда она прильнула к нему, колотя по его спине ладонями.
   А по дороге шел Батч. Его огромное тело отбрасывало неуклюжую тень, которая спотыкалась и пошатывалась впереди него. Он не производил ни малейшего шума, шагая по траве. Его напряженный слух старался уловить звук мотора. Батчу приходилось быть настороже. После поворота он ускорил шаг. Батч знал, что теперь он почти дома. Идя со склоненной головой, он размышлял о Диллоне. Сэнки тоже тревожит его, он всадил в него уйму денег. Если Диллон не сможет подстроить результат этой потасовки, он потеряет слишком много.
   Батч неслышно прошел по засохшей грязи, остановившись на верхней ступеньке веранды, принюхался к ночному воздуху. Ему не понравился воздух, он был горячим и душным. «Видно, будет буря», – подумал он.
   Майра спрыгнула на пол с кушетки, когда вошел Батч. Гарни вскочил. От страха его лицо чуть позеленело. Если Батч обнаружит его здесь, он переломит ему хребет.
   На Майре не было никакой одежды, кроме туфель и чулок. Она стояла рядом с Гарни, ее лицо застыло.
   – Я как раз собиралась ложиться, – сказала она отцу.
   Голос ее дрожал. Батч остался у дверей. Чутье подсказывало ему, что дело нечисто.
   – Поздновато, – сказал он, склонив голову набок и прислушиваясь.
   Майра жестом велела Гарни оставаться на месте. Гарни сидел, опершись на локоть и свесив на пол одну ногу. По его лицу стекал пот, придавая ему жуткий вид в ярком свете голой лампочки.
   Батч сделал шаг вперед, закрывая за собой дверь.
   – Сэнки в порядке? – спросила Майра.
   – Да, – ответил Батч.
   Он провел рукой по своей лысой макушке. Его глаза были устремлены прямо на Гарни. Два желтых сгустка буравили мозг Гарни.
   – Что-то тут тихо, – продолжал Батч.
   Майра нагнулась и подобрала платье. Батч услыхал шорох материи, когда она собирала платье в кольцо, чтобы надеть через голову.
   – Что ты делаешь? – резко спросил он.
   Майра вздрогнула, роняя платье.
   – Я же сказала: ложусь спать.
   Она нарочито громко задвигалась по комнате, поднимая гладильную доску и приставляя ее к стене.
   – Сэнки одолеет Фрэнсиса? – спросила она, чтобы хоть что-то сказать.
   – Интересуешься парнем, а? – спросил Батч.
   От неудобного положения, в котором он сидел, у Гарни заболели мускулы, но он был слишком испуган, чтобы пошевельнуться. Не двигаясь, он смотрел на Батча.
   – Почему бы и нет?
   У Майры начали трястись колени. «Старый хрыч почуял неладное», – подумала она. Небрежно подойдя к кушетке, она опять подняла платье с пола. Ни Гарни, ни она не посмотрели друг на друга.
   Движения Батча были стремительны. Он едва не наступил на ногу Гарни, проносясь мимо него. Он выхватил платье из рук дочери.
   Майра отскочила к стене и прижалась к ней. Ее глаза широко раскрылись. Батч ощупал платье, потом поднес его к носу. Его широкое лицо потемнело.
   – Ты что тут делаешь, черт побери? – прорычал он. – Почему ты разделась?
   Стараясь придать голосу твердость, она спросила:
   – Что с тобой сегодня? Мне стало жарко. Нельзя девушке снять платье?
   – Поди сюда.
   Гарни перестал дышать. Майра сказала, вжимаясь в стенку:
   – Как бы не так!
   Батч медленно подошел к двери, запер ее, а ключ вынул и положил в карман.
   – Здесь творится какая-то чертовщина! – рявкнул он. – Ну-ка, поглядим, что тут такое.
   «Будь у меня пистолет, – думал Гарни, – я мог бы прихлопнуть старого черта».
   Шаркая ногами, Батч двинулся к Майре. Он сделал это так быстро, что она едва увернулась. Скользнув вдоль стены от его протянутых рук, она подбежала к двери, отрывисто дыша.
   Батч остановился, рукой упираясь в стенку, вперив в нее невидящие глаза.
   – Тебе лучше подойти по-хорошему, – сказал он.
   Майра ответила слабым голосом:
   – Мне боязно. Открой дверь. Говорю тебе, я хочу спать.
   На этот раз Батч поймал ее. Гарни не думал, что он может так быстро двигаться. Его ручищи схватили Майру, когда она метнулась прочь от него. Он рванул ее к себе. Его горячее дыхание обожгло ей щеку.
   – Отпусти меня!
   Голос Майры стал пронзительным. Через секунду она истошно закричала. Гарни сбросил ноги на пол и встал с кушетки. Батч проворно повернулся.
   – Что это? – жестко спросил он. – Ответь, что это было? – Он с силой встряхнул Майру. – Здесь есть кто-то еще. Кто?
   – Ты просто спятил, – выдохнула она. – Никого тут нет.
   Батч взмахнул рукой и ударил дочь по лицу. Потом он застыл. Держа оба ее запястья железной хваткой, он коснулся ее извивающегося тела.
   Гарни дюйм за дюймом крался к открытому окну. Видя это, Майра начала вопить, заглушая производимые им звуки. Батч вскинул руку, его пальцы сдавили Майре горло, оборвав ее крик. Гарни метнулся к окну, вывалился наружу головой вперед, при этом задев ногами занавески и сдернув их с карниза. Вскочив, он побежал вдоль дороги, качаясь из стороны в сторону.
   – Вот, значит, как! Ты – шлюха! – заорал Батч.
   Майра чувствовала, как у нее подгибаются колени. Она едва не упала на пол.
   – Кто это был?
   Батч затряс дочь. Огромные руки швыряли Майру из стороны в сторону, ударяя ее ногами о стену.
   – Ты скажешь, кто этот чертов сын?
   – Ты никогда не заставишь меня это сделать, – задыхаясь, выговорила Майра.
   Она попыталась оторвать от себя его руки.
   – Да? Погоди, увидишь.
   Батч поволок ее через комнату и швырнул на кушетку. Она лежала с расширенными от ужаса глазами. Он по-прежнему стискивал ее руку, что-то бормоча и возясь с пряжкой своего широкого ремня.
   Лишь когда рука его стала мокрой от пота, Майра вырвалась. Они стояли лицом к лицу. Ее руки вцепились в спинку стула, и, высоко взмахнув им, она ударила Батча по голове. Потом, с испуганным видом подхватив свое платье, сломя голову Майра побежала из комнаты на чердак.
 
   Вот-вот должен был начаться бой.
   Они проталкивались по проходу между рядов. Впереди шел Гарни, потом Диллон, за ним – Морган. Зал был набит до предела, они с трудом пробирались на свои места возле ринга.
   Проходя мимо стройной блондинки, Гарни задрал ей юбку до колен.
   – Оставь меня в покое, – огрызнулась она.
   Диллон, ожидая, чтобы его пропустили, остановился.
   – Если твои кривые палки целы, – сказал он, – могла бы и подвинуться.
   Два молодых парня, сидевших позади блондинки, громко захихикали. Она взглянула на Диллона, смекнула, что он ей не по зубам, встала и пропустила его. Морган быстро протиснулся следом.
   Они уселись на свои места. Над самыми огнями ринга тяжелое облако табачного дыма лежало как туман, поднимающийся от сырой земли. В зале была жарища. Диллон рывком расстегнул воротничок и немного ослабил галстук.
   Двое боксеров легкого веса свирепо колотили друг друга. Гарни наклонился к Диллону.
   – Ты видел Сэнки? – спросил он.
   – За Сэнки я не беспокоюсь, – ответил Диллон. – Пожалуй, навещу-ка я Фрэнсиса.
   – Мы его напугали, – сказал Гарни. – Увидишь, все будет о’кей.
   Толпа вдруг издала громкий вздох, прозвучавший как стон, когда у одного из боксеров начали подламываться колени.
   – Всыпь ему, шпана! – заорал Морган. – Пришиби его.
   Боксера спас гонг.
   Диллон встал, прошел мимо Моргана, перелез через блондинку и снова поднялся по проходу. В начале коридора, ведущего к раздевалкам, его остановил коротышка в желто-белом джерси.
   – Дальше вы не пройдете.
   – Я по делу, – сказал Диллон не останавливаясь.
   Коротышке пришлось пропустить его. Он был попросту сметен. Диллон зашел в комнату Сэнки. Хэнк сидел на табуретке возле стола. На столе лежал Сэнки, укрытый ярко-красным халатом. Оба подняли глаза, когда появился Диллон.
   – Ему скоро выходить, – сказал Хэнк.
   Диллон пожевал губами.
   – Ты в порядке? – спросил он.
   – Конечно, в порядке. Он поддастся? Да? Так ведь?
   Диллон кивнул.
   – Но это не значит, что тебе можно валять дурака, – сухо ответил Диллон. – Будь настороже, Сэнки.
   – Ясное дело, он будет настороже, – раздраженно заметил Хэнк. – А ты как думал?
   Диллон кивнул и неторопливо вышел из раздевалки.
   Тихо ступая, он шел по коридору, пока не добрался до комнаты Фрэнсиса. Он сунул руку под пиджак, нащупал холодную рукоятку пистолета и открыл дверь.
   Фрэнсис уныло разглядывал пол. Его тренер, Берг, сидел на стуле, чистя ногти маленьким ножичком. Он быстро вскинул голову, когда появился Диллон.
   – Ошибся дверью, приятель, – сказал он Диллону, – гуляй.
   Диллон даже не взглянул на него.
   – Мы поблизости. Наблюдаем, – обратился он к Фрэнсису.
   Фрэнсис поднял глаза.
   – Выйди. Не суйся ко мне.
   Диллон не пошевелился.
   – Пойми нас правильно, – тихо продолжал он. – Мы хотим, чтобы все обошлось без шума.
   Берг встал со стула. В одно мгновение он оказался рядом с Диллоном. Он был маленьким толстячком, но шустрым и смелым.
   – Что ты тут мелешь, черт побери? Проваливай, тебя сюда не звали.
   Диллон посмотрел на него сверху вниз, ухмыльнулся и неторопливо вышел. В дверях он обернулся.
   – Примерно в пятом, Фрэнсис, – сказал он. И прикрыл дверь с резким щелчком. Из зала до него донесся внезапный взрыв иронических приветствий. Диллон снова прошел мимо коротышки, который сердито посмотрел на него, но ничего не сказал.
   У входа в сектор «К» он увидел Гарни и Моргана, которые направлялись к салуну. Диллон пролез через толпу и присоединился к ним.
   – Эти два шпаненка до смерти боятся друг друга, – сказал Морган. – Обнялись и спят. Ждут, когда время выйдет.
   – Ты ходил к Фрэнсису? – спросил Гарни.
   Диллон кивнул. Он прислонился к стойке, засунув большие пальцы за пояс.
   – С ним будет порядок, – заявил он.
   Гарни налил себе бурбона, пододвинул бутылку Моргану, а потом обратился к Диллону:
   – А Сэнки?
   – Сэнки осмелел. Теперь-то он важная птица, знает, что бой подстроен. А вообще – трус.
   Моргану это не понравилось, но он придержал язык. Диллон вселял в него неуверенность.
   – Паршиво вышло с Батчем, – сказал он, переведя разговор на другую тему.
   Диллон поднял брови.
   – Я ничего не слышал.
   Гарни было явно не по себе. Он торопливо наполнил свой стакан. Диллон следил за ним из-под опущенных век. Морган злобно хихикнул.
   – Неужели не слышал? Тут такая история… Его девчонка чуть не отшибла папаше башку.
   – Может, ты спятил? – Диллон нахмурился.
   – Может, и спятил, но это факт. Старый Батч вернулся домой и накрыл ее с каким-то парнем. Они обжимались в гостиной. Эх, хотел бы я это видеть. На ней, кстати, ничего не было. Парень ошалел и сиганул в окно. Представляешь, как они орали.
   Морган хлопнул себя по ляжке и, согнувшись, разразился хриплым смехом. Диллон презрительно покосился на него.
   – Тогда Батч схватился за ремень и начал ее полосовать. Что и причиталось этой девке. Тут она вырвалась, и не сойти мне с этого места, если она не трахнула папашу стулом по кумполу. Я вам точно говорю – эта девка дикая, шальная. Она лупила его стулом, пока не нокаутировала. Теперь он лежит больной, как раненый медведь, а пацанка задрав нос заправляет в доме.
   – Кто был тот парень? – спросил Диллон, хотя, посмотрев на Гарни, он сразу все понял.
   – Батч не мог узнать. – Морган пожал плечами. – Он думал, что ремень развяжет ей язык. Да не вышло. Она не раскрыла рта. Считай, крепко повезло тому беглецу. Батч свернул бы ему шею.
   Гарни вытер лицо шелковым платком. Диллон посмотрел на него, но Гарни отвел глаза.
   – Пошли обратно, – сказал Диллон. – Им скоро выходить.
   Гул разговоров наполнял сияющий лучами зал. Ринг был пуст. Когда все заняли свои места, свет начал меркнуть. Позади Гарни, Моргана и Диллона два толстяка переговаривались громкими хриплыми голосами.
   – Сегодня дела идут из рук вон плохо, – жаловался один. – Я ставлю три к одному на Фрэнсиса. Пижонам меня не провести.
   Диллон обернулся.
   – Из этого я возьму пять сотен.
   Толстяки переглянулись немного удивленно, потом один из них сказал:
   – Конечно.
   И перестали разговаривать.
   Гарни подтолкнул Диллона локтем, указывая кивком на Бет Фрэнсис, которая шла по проходу. Она проскользнула на свободное место возле ринга. Ее лицо выглядело осунувшимся, похудевшим, а глаза блестели как в лихорадке.
   – Дура она, что пришла, – прошептал Гарни.
   – Это удержит Фрэнсиса от глупостей, – не согласился с ним Диллон.
   Толпа завопила – выходил Сэнки. Луч прожектора следовал за ним по проходу, отражаясь на его красном халате. Он пролез между канатами, держа одну руку над головой.
   – Черт! Воображает, что он Луис, – произнес Гарни.
   Сэнки прохаживался по рингу, не опуская руки, в то время как одна часть публики стонала, а другая приветствовала его криками. Наконец он отошел в свой угол и встал, разминая колени и теребя канаты.
   Морган бросил взгляд на Диллона.
   – Он осмелел, разве не так?
   Диллон ухмыльнулся.
   Теперь появился Фрэнсис. При виде его зрители вскочили на ноги. От воя и рева задрожала крыша. Фрэнсис слегка осунулся, под глазами темнели синяки. По дороге к рингу он должен был пройти мимо Диллона. Гарни крикнул:
   – Не слишком прижимай его, Гарри!
   Это понравилось толпе, и вокруг заулюлюкали. Фрэнсис шел не оглядываясь.
   Бет услышала Гарни и встала, глядя дикими глазами на троицу, сидевшую слева от нее. Она пристально смотрела на них в течение нескольких секунд. Потом опять села.
   Морган беспокойно заерзал на стуле.
   – Теперь она будет знать нас всех.
   Двое других промолчали.
   Сэнки выскочил из своего угла и раздвинул канаты, чтобы Фрэнсис мог пролезть через них. Фрэнсис остановился, подняв на него глаза.
   – Не валяй дурака! – рявкнул он. – Пошел к черту!
   Толпа решила, что Сэнки ведет себя доброжелательно. Раздался одобрительный вой.
   Фрэнсис одним прыжком перемахнул через канаты, оставив Сэнки держать их. Толпе это понравилось еще больше. Она засвистела и захлопала. Сэнки неудержимо тянуло в угол Фрэнсиса. Он подошел и похлопал его по плечу. Толпа сочла это замечательным поступком.
   – Если вы не уберете от меня этого сукина сына, я пришибу его сию секунду, – сказал Фрэнсис.
   – Не напирай так, приятель. – Берг подошел к Сэнки. – Скоро он тебе еще надоест.
   Сэнки не спеша отправился в свой угол, помахивая толпе поднятыми кулаками.
   – Я балдею от этого ублюдка, – признался Гарни.
   Хэнк заявился в угол Фрэнсиса, когда Берг бинтовал тому руки, и обратился к Бергу:
   – Хватит накручивать.
   Фрэнсис поднял голову.
   – Не будь идиотом.
   Коротышка с микрофоном в руке поднялся на ринг и понес несусветную чушь. Он восхитил толпу. Единственным достойным внимания, по его словам, было то, что Фрэнсис на шесть фунтов тяжелее Сэнки.
   Гарни чувствовал сухость во рту, сердце его билось тяжело и гулко. Он сдвинул шляпу на затылок и потер рукой влажно блестевший лоб. Диллон сидел как скала, опустив расслабленные руки на колени. Его челюсть медленно двигалась, пережевывая резинку.
   Парни смотрели, как рефери вызывает противников на середину ринга. Сэнки вышел в халате, накинутом на плечи. У Фрэнсиса было только полотенце на шее. Они стояли, слушая слова рефери. Гарни хотелось, чтобы все поскорее закончилось.
   Боксеры разошлись каждый в свой угол. Сигарный дым медленно поднимался спиралями к потолку. Публика смолкла в напряженном ожидании. Сэнки сбросил халат и, держась за канаты, пошаркал ногами по канифоли.
   Когда прозвенел гонг, Фрэнсис вышел осторожно, прижав подбородок к груди. Сэнки бросился на него почти бегом. Он наносил размашистые удары левой и правой, но Фрэнсис нырнул под них и резко ударил Сэнки.
   Это ему не понравилось. Он вошел в клинч, тормоша Фрэнсиса, колотя его по голове. Сэнки висел на нем, пока рефери не шлепнул его по руке. Затем, когда он выходил из клинча, Фрэнсис нанес противнику удар правой в голову.
   Толпа призывала к решительному бою и сейчас просто стонала от восторга. Сэнки опять двинулся в атаку, но Фрэнсис сковал его в клинче. Они еще какое-то время боролись, и опять Фрэнсис ударил его, когда они расходились.
   Гарни поерзал, затем положил ногу на ногу.
   – Во что он играет, черт побери? – спросил он неизвестно кого.
   Ответа не последовало.
   Фрэнсис снова устремился в атаку. Сэнки попятился к канатам, гася большинство наносимых Фрэнсисом ударов, и в конце концов послал страшный удар правой, который настиг Фрэнсиса, когда тот наступал.
   Удар не достиг цели и не причинил вреда, но Фрэнсис остановил его. Сэнки оторвался от канатов и, пританцовывая, отскочил в сторону. Фрэнсис рванулся вперед, и они обменялись короткими тычками в голову.
   Гонг прозвучал как раз в тот момент, когда Сэнки приходилось туго. Бесспорно, это был раунд Фрэнсиса.
   Над толпой разносился гул возбужденных голосов. Гарни откинулся назад, чувствуя, как у него по спине стекает пот.
   – Ты говорил – в пятом, верно? – спросил он Диллона.
   – Не прыгай, дело в шляпе, – ответил Диллон. – Должна же эта шваль что-то показать!
   Сэнки с угрюмым видом развалился у себя в углу. Хэнк размахивал над ним полотенцем, советуя не растрачивать зря силы.
   Прозвенел гонг, начался второй раунд.
   На этот раз в атаку ринулся Фрэнсис. Он оказался почти в самом углу Сэнки прежде, чем тот поднял кулаки.
   Толпа разразилась ревом. Левая рука Сэнки прыгнула в лицо Фрэнсиса, отбрасывая его голову назад, но его пыл не мог остановить Фрэнсиса. Он швырнул Сэнки в угол тяжелыми ударами одновременно обеих рук.
   Рот Сэнки, который каждый из этих ударов подбрасывал вверх, безвольно обмяк. В его глазах появилось выражение загнанного зверя, но он не опустил рук.
   Гарни крикнул ему:
   – Отпихни его! Резко оторвись!
   Фрэнсис в это время нанес широкий размашистый удар, поразивший Сэнки в голову. Сэнки упал на колени. Фрэнсис не горячился. Он сразу отошел в нейтральный угол, предоставив рефери возможность начать счет. Зал дрожал от шума. Люди влезли на стулья, вопя до хрипоты.
   До Сэнки донесся визгливый крик Моргана:
   – Жди! Оставайся на месте!
   Сэнки поднялся при счете девять. Казалось, что с ним все в порядке. Фрэнсис кинулся к нему с излишней беспечностью.
   Удар потряс Фрэнсиса. Оба были рады войти в клинч. Но на этот раз Фрэнсис не попал в Сэнки, когда они расходились.
   Сэнки держал Фрэнсиса на расстоянии короткими ударами левой, бегом пятясь перед ним по всему рингу. Фрэнсис хотел только одного – прорваться и ударить. К концу раунда ему это удалось. Сэнки попытался блокировать его, но это было все равно что удерживать паровой молот.