Поднявшись на гребень холма, Хилари увидела впереди следующий, вытянувшийся приблизительно на милю, а по обе стороны от него – фермерские поля, кое-где затененные купами деревьев. А вот Нерон куда-то подевался. Подул сильный ветер, пригибая к земле стебли рапса и длинные ости пшеницы.
– Нерон, мальчик мой! – крикнула она, приложив ладони рупором ко рту. – Ко мне!
Почти сразу же Хилари заметила широкую проплешину в зарослях, где мелькнул хвост Нерона, – похоже, что-то мешало псу двигаться по прямой. Затем он выбрался на ровное место и бросился к хозяйке, в пасти у него болталось что-то белое.
Поначалу она подумала, что это кролик, и понадеялась, что бедняжка, по крайней мере, мертв. Хилари не вынесла бы, принеси пес к ее ногам, как он это любил делать, окровавленного, но еще живого зверька – визжащего и бьющегося в предсмертной агонии.
– Ну-ка, ну-ка, мальчик мой, что это у тебя? Фу! Фу!
И тут у нее отвисла челюсть. Не сводя глаз с находки Нерона, Хилари робко шагнула к ней, и ее затрясло от ужаса. А потом она пронзительно завизжала.
6
Рой Грейс не любил проводить пресс-конференции, но, прекрасно отдавая себе отчет в том, что полицейские – это наемные слуги общества, считал, что само общество имеет право на информацию. И ненавидел, когда журналисты плели небылицы. Мало того, у него складывалось впечатление, что эти типы в первую очередь заинтересованы вовсе не в том, чтобы донести до граждан правдивые сведения, а продать как можно больше газет и привлечь внимание максимального количества телезрителей и радиослушателей. Они, как сумасшедшие, гонялись за свежими новостями, а потом стряпали из них самые дикие истории – чем сенсационнее, тем лучше.
А если под рукой нет ничего этакого, то почему бы тогда не куснуть саму полицию? Мало что так будоражит публику, как пространные рассуждения о нерадивости полиции, где еще не перевелись расисты и грубияны. Впрочем, в последнее время особой популярностью у «акул пера» пользовались рискованные погони – тем более если британские граждане получали ранения, а то и гибли по неосторожности полицейских.
Как, например, вчера, когда во время преследования двух подозреваемых, удиравших от полиции на угнанной машине, оба беглеца рухнули с моста в реку и утонули .
Собственно, именно поэтому Грейс сейчас и стоял в конференц-зале за почти пустым столом, напротив которого далеко не всем присутствующим хватило стульев. За спиной суперинтендента красовалась большая роскошная грифельная доска с пятью резными полицейскими значками на синем фоне – под каждым из них был проставлен электронный адрес: www.crimestoppers.co.uk.
По его прикидкам, здесь толклось около сорока журналюг: газетчики, радио- и телерепортеры, фотографы, операторы и звукорежиссеры. В основном – знакомые все лица, за исключением нескольких новичков из местной прессы, в надежде на неожиданную удачу шакаливших на крупные издательские концерны. А еще – кучка ветеранов: старых, усталых и настолько утомленных всей этой возней, что им только бы свалить отсюда да рвануть в ближайший паб.
Рядом с Грейсом стояли замначальника уголовной полиции Элисон Воспер – женщина лет сорока пяти с привлекательным, хотя и слишком жестким лицом, что еще больше подчеркивал ежик светлых волос, – и его непосредственный шеф, старший детектив-суперинтендент Гэри Уэстон. Элисон присутствовала на конференции скорее ради показухи, чем по делу, ибо в данный момент замещала главу управления Джима Боуэна.
Уэстон, тридцатидевятилетний уроженец Манчестера, отличался спокойным, благодушным нравом и вдобавок обладал редкостным обаянием. С Грейсом они подружились еще в ту пору, когда вместе патрулировали улицы, и по сей день сохраняли теплые отношения. Несмотря на то, что Уэстон был ровесником Грейса, он довольно рано начал интересоваться политикой, всячески старался приобрести влиятельных друзей, твердо намереваясь дослужиться до главного констебля. Рой, испытывавший к нему уважение, но никак не зависть, охотно допускал, что со своими способностями и связями Гэри вполне может добиться назначения в Лондон.
Будучи ловким политиком, Гэри Уэстон скромно помалкивал, предоставив отдуваться Грейсу и с любопытством наблюдая, сможет ли детектив-суперинтендент завязнуть в дерьме еще глубже.
– Детектив-суперинтендент Грейс, – обратилась к Рою напористая молодая репортерша, незнакомая никому из присутствовавших полицейских. – Насколько я понимаю, в автомобильной аварии в Ньюхейвене пострадала женщина. А затем в аварии на брайтонской прибрежной автостраде был ранен пожилой джентльмен, а несколько минут спустя сброшен с мотоцикла офицер полиции. Не могли бы вы объяснить, по какой причине позволили продолжать преследование?
– Авария в Ньюхейвене произошла еще до того, как полиция прибыла на место, – тщательно подбирая слова, начал Грейс. – Сразу же после нее преступники угнали «лендровер», а затем в туннеле врезались в «тойоту», управляемую упомянутым вами пожилым джентльменом, и отобрали у него машину. Мы знали, что по крайней мере один из преследуемых вооружен и опасен и что жизнь ни в чем не повинного гражданина зависит от того, сможем ли мы их задержать. С моей точки зрения, упустить этих двоих было бы весьма опасно для общества, поэтому я принял решение продолжать погоню.
– Даже несмотря на то, что это могло привести к их гибели? – не унималась репортерша. – Что в итоге и случилось!
Ее тон взбесил Грейса, и он с трудом подавил сильное желание отбрить эту нахалку. Сказать, что погибшие были настоящими чудовищами, и то, что они утонули в грязной реке, – заслуженное возмездие за всех, кого они обманули и погубили. А то, чего доброго, благодаря какому-нибудь не в меру милосердному либеральному судье могли отделаться несколькими годами тюремной отсидки! Однако с этим сборищем хищников следовало держать ухо востро, чтобы не дать им ни малейшего шанса превратить все это в очередную сенсацию.
– Причина их смерти будет установлена в обычном порядке в ходе дальнейшего расследования, – сказал он куда спокойнее, чем хотелось бы.
Его слова вызвали взрыв негодования, и отовсюду градом посыпались новые вопросы. Однако Грейс, взглянув на часы и с удовольствием убедившись, что минутная стрелка подошла к двенадцати, держался твердо.
– Простите, но на сегодня у нас время вышло, – решительно заявил он.
Вернувшись в свой маленький кабинет в Суссекс-Хаус, как именовалось главное управление уголовной полиции, располагавшееся в большом, недавно отремонтированном двухэтажном здании в стиле арт-деко, что было построено в 50-х для инфекционной клиники, Грейс уселся во вращающееся кресло. Поскольку чуть ли не всю мебель только недавно завезли и едва успели распаковать, он чувствовал себя здесь не в своей тарелке.
Рой немного поерзал в кресле, возясь с рычажками, чтобы подстроить его под себя, но получилось не бог весть что. Куда больше Грейс любил свой старый кабинет в брайтонском управлении. Комната была не в пример больше, а мебель хоть и обшарпанной, но удобной. К тому же здание располагалось в центре города, и там вечно царили шум и деловая суета. Новые же «апартаменты» находились на границе городской промзоны и казались ему бездушными. Чуть ли не мили бесконечных коридоров со свежевыкрашенными стенами, застеленных толстыми ковровыми дорожками, десятки забитых новенькой мебелью кабинетов, гнетущая тишина… и ни намека на столовую! Разжиться стаканчиком кофе можно было, лишь заварив его самому, либо купив в автомате. Негде раздобыть даже сандвич: для этого надо тащиться через дорогу к гипермаркету «ASDA». Сколько жертв во славу современного дизайна!
Полюбовавшись своей любимой коллекцией из трех десятков старинных зажигалок, разложенных на полке между столом и подоконником, Грейс с грустью подумал, что в последнее время он так занят, что не удается урвать и пары часов для давнего хобби: бродить по барахолкам в поисках чего-нибудь интересного. Некогда это увлечение разделяла с Роем и его жена Сэнди.
На стене у него за спиной висели большие круглые деревянные часы, запечатленные в художественном фильме «Полицейская работа» и купленные Сэнди на аукционе к двадцатишестилетию Грейса в их счастливые времена.
Чуть ниже, под стеклянным колпаком, покоилось чучело коричневой форели весом в семь фунтов шесть унций: его Рой прикупил в лавке старьевщика на Портобелло-роуд. Он поместил его под часами не случайно, – это позволяло, поучая новичков, наглядно иллюстрировать старую поговорку: мол, без труда не выловишь рыбку из пруда.
Остальную часть комнаты занимали телевизор, видеоплеер, круглый стол, четыре стула, растрепанные стопки бумаг, кожаная дорожная сумка с набором всего необходимого для осмотра места преступления и куча компьютерных дискет, доставшихся ему после повышения от предшественника.
На каждой – подробности нераскрытого убийства. Куда компактнее, чем коробок двадцать с пухлыми папками, а то и больше, которые в противном случае громоздились бы на полу, вываливались из шкафов или покрывались плесенью в сыром гараже того участка, на территории которого было совершено убийство. В папках были снимки с места преступления, отчеты экспертов, улики в пластиковых пакетиках, показания свидетелей, стенограммы с заседаний суда, рассортированные и аккуратно перевязанные цветными ленточками. В новые обязанности Грейса входило заново изучать нераскрытые убийства, совершенные на территории графства, связываться с полицейским участком, занимавшимся тем или иным расследованием. Возможно, за прошедшие годы произошли какие-либо изменения, в результате которых дело можно было бы открыть заново.
Содержимое большинства папок Рой знал наизусть благодаря почти фотографической памяти, помогавшей ему сдавать экзамены и в школе, и в полицейском колледже. Для него там были не просто отнятые человеческие жизни – и убийцы, до сих пор гуляющие на свободе! Каждое нераскрытое дело задевало Грейса за живое: ведь семья убитого не могла смириться с потерей и похоронить прошлое, ибо тайна так и осталась нераскрытой и правосудие не восторжествовало. И он знал, что, копаясь в «висяках» тридцатилетней давности, он, возможно, дает этим людям последнюю надежду.
Правда, более-менее заметных успехов ему пока что удалось добиться только в деле Томми Литла – старейшим «висяком» Грейса. Двадцать семь лет назад пасмурным февральским днем одиннадцатилетний Томми вышел из школы и отправился домой. С тех пор его никто не видел. Единственной зацепкой на тот момент был старый микроавтобус «моррис», замеченный свидетелем, у которого хватило ума записать номер. Однако никакой связи между исчезновением мальчика и владельцем «морриса», чокнутого холостяка, уже имевшего неприятности с полицией за приставание к малолетним, не было установлено. И вот теперь, всего два месяца назад, по чистому совпадению микроавтобус снова возник в поле зрения Грейса, когда его нынешний владелец, коллекционер автомобильной старины, был остановлен за вождение в нетрезвом виде.
Шансов на то, что через столько лет экспертиза раскопает что-нибудь путное, практически не было. Тем не менее теперь, владея современными научными методами, в том числе анализом ДНК, специалисты полицейской лаборатории не без основания утверждали, что если человек когда-либо побывал в том или ином помещении – не важно, насколько давно, – то довольно быстро можно обнаружить подтверждающие это улики. Всего одна клеточка кожи, не попавшая в пылесос, волосок, ворсинка одежды… Возможно, нечто в сто раз меньшее булавочной головки, но след!
А у них был целый микроавтобус!
И подозреваемый был все еще жив.
Эксперты прочесали эту чертову машину чуть ли не с микроскопами, но пока что, как явствовало из прочитанного Грейсом отчета, не нашли ничего, что связывало бы «вышеупомянутое транспортное средство с пропавшим ребенком». Сотрудники отдела судебно-медицинской экспертизы нашли человеческий волос, но сравнительный анализ ДНК дал отрицательные результаты.
Тем не менее Грейс не сомневался, что, если он вооружится плоскогубцами и собственными руками разберет эту тачку до последнего винтика, что-нибудь обязательно отыщется.
Рой глотнул из бутылки минеральной воды и поморщился от ее вкуса, точнее, от полного отсутствия такового. Он пил эту преснятину, слегка отдававшую металлической стружкой, лишь в попытке избавиться от привычки выдувать по галлону кофе в день. Завинтив крышечку, детектив посмотрел на сгущавшиеся тяжелые плотные тучи, нависшие над серой плоской крышей магазина «ASDA», закрывавшего большую часть обзора, и подумал о завтрашнем дне.
Это был четверг, и его ждало свидание – не такое, как в последний раз, «вслепую», с Озабоченной Крольчихой Клодин, подобранной интернет-агентством, а настоящее, с прекрасной женщиной. Рой возлагал на него большие надежды и в то же время нервничал: как одеться, куда ее повести, сможет ли он поддержать интересный разговор?
И тотчас же вспомнил о Сэнди. Что бы она подумала о нем, если бы сейчас узнала, что у него свидание с другой? Рой знал, что после девяти лет разлуки мучиться подобными угрызениями совести – абсурдно, но так уж он был устроен. Недаром он то и дело ломал голову над одними и теми же вопросами: где она, что с ней случилось, жива ли?
Сжав в кулаке пластиковую бутылочку с минеральной водой «Эвиан», Грейс сделал еще один долгий глоток и окинул взглядом казавшийся бесконечным столбец входящих сообщений на «рабочем столе» компьютера, затем покосился на пачку утренних газет. Как назло, сверху лежал местный «Аргус» с кричащим заголовком на первой полосе: «Полицейская погоня в Суссексе уносит две жизни».
Грейс сбросил газеты на пол и просмотрел последние сообщения, полученные по электронной почте. Он все еще никак не мог привыкнуть к новой поисковой системе «грин-скрин», введенной управлением: с его точки зрения, старая – «вэнтэдж» – была куда удобнее. Тем не менее, ему удалось отыскать список происшествий за минувшую ночь (обычно Рой именно с этого и начинал рабочий день, но сегодня пришлось спешно собираться на пресс-конференцию).
На сей раз он не обнаружил ничего интересного: типичный набор всякой мелочевки, характерной для брайтонских будней. Ограбления, квартирные кражи, угон машин, несколько аварий (по счастью, без жертв) и вызов с фермы где-то неподалеку от Писхейвена с просьбой обследовать некий «подозрительный объект». Короче говоря, никаких серьезных правонарушений, ничего из ряда вон выходящего.
Вот и отлично. Поскольку Роя не было на работе почти всю прошлую неделю (за исключением нескольких часов, проведенных за подготовкой материалов к судебному процессу над одним местным злодеем), то теперь ему требовалось несколько свободных дней, чтобы разгрести бумажные завалы.
Он подсоединил свой карманный «блэкберри» к настольному компьютеру и заглянул в дневник. Все еще пусто. Его секретарша Элинор Ходжсон – или «помощник руководителя», как теперь требовалось ее называть согласно новым правилам, введенным Комитетом по политкорректности, – стерла все его договоренности о предыдущих встречах, чтобы он мог сосредоточиться на предстоящем процессе и деле Майкла Харрисона. Впрочем, Грейс не сомневался, что вскоре дневник заполнится до отказа.
Почти сразу же в дверь постучали, и на пороге возникла Элинор. Чопорная и нервическая особа пятидесяти с небольшим, она, с точки зрения Грейса, являла собой хрестоматийную «дочь старой доброй Англии» из тех, кто собирается на чаепитиях у викария, хотя сам он не был ни на одном. После трех лет работы под его началом Элинор по-прежнему оставалась безупречно вежливой и скованной, будто вечно боялась чем-нибудь расстроить шефа. Рой никак не мог понять – почему?!
Элинор подошла к столу, держа пачку газет в вытянутой руке, словно боялась испачкаться.
– Э-э-э… Рой, – выдавила она, – я… э-э-э… это последние выпуски некоторых утренних газет. Я подумала – вдруг вам захочется их просмотреть?
– Что-нибудь новенькое?
– В основном то же самое. «Гардиан» цитирует Джулию Дрейк из Службы гражданского патрулирования.
– Я и не думал, что она будет с этим мешкать. Лицемерная корова, мать ее так!
Элинор вздрогнула, поморщилась и нервно улыбнулась.
– По-моему, чуть ли не все жаждут вашей крови.
Грейс посмотрел на бутылочку минералки, и ему вдруг нестерпимо захотелось кофе. А еще – сигарету. И опрокинуть стопочку «Гленфиддиша». Близилось время ленча, и хотя обычно Рой старался воздерживаться от выпивки до вечера, сейчас у него возникло явственное предчувствие, что сегодня это правило будет нарушено. Служба гражданского патрулирования! Прелестно! Сколько часов своей жизни он угробит на это дурацкое разбирательство в ближайшие несколько месяцев! Рой знал, что все это неизбежно, и его непременно заставят доказывать, что он не верблюд, но получить столь скорое подтверждение тому оказалось на редкость противно.
Зазвонил телефон. Грейс снял трубку, не дожидаясь ухода Элинор, и услышал бодрый манчестерский говорок шефа.
– Отличная работа, Рой, – похвалил его Гэри Уэстон куда более начальственным тоном, чем обычно. – Ты хорошо держал себя в руках.
– Спасибо. Но теперь придется иметь дело с СГП.
– Разберемся. В три ты свободен?
– Да.
– Заходи ко мне – набросаем для них отчет.
Грейс поблагодарил его еще раз. Стоило ему положить трубку, как телефон зазвонил вновь. На сей раз звонили из диспетчерской – Бетти Маллет, на его памяти работавшая здесь всегда.
– Привет, Рой, как дела?
– Бывало и получше.
– У меня тут вызов из писхейвенского участка. Они просят прислать кого-нибудь из старших офицеров, чтобы, не мешкая, осмотреть место преступления. Ты сейчас свободен?
Грейс тихо застонал. Неужели нельзя было позвонить кому-нибудь другому?
– А что такое стряслось?
– Сегодня утром местная жительница выгуливала собаку на поле между Писхейвеном и деревней Пиддингоу. Собака ненадолго убежала, а вернулась с человеческой рукой в зубах. Туда выехала бригада экспертов с ищейками, и те обнаружили другие части тела, судя по всему, – свежие.
Как и все детективы, Грейс держал «полевую» сумку в полной готовности: защитный костюм, бахилы, перчатки, фонарь и массу прочего снаряжения.
– О'кей, – вздохнул он, с ненавистью (глаза бы мои тебя не видели!) глядя на стоявшую на полу сумку. – Назови мне точное место, и я буду там через двадцать минут.
7
Когда Прогноз шел по улице, над ним смеялись. Он чувствовал это спинным мозгом, так же как некоторые ощущают холод или сырость, а потому избегал смотреть в глаза кому бы то ни было.
Прогноз представлял, как они все останавливаются, пялятся на него, оборачиваются, тычут пальцем, перешептываются… но ему было плевать. Он давно привык. Так было все двадцать восемь лет, что Прогноз провел на этой планете, во всяком случае, сколько он помнил. Он ничуть не сомневался, что на прошлой планете все было по-другому, но они заблокировали ему память.
– В Вайкинге, Северном и Южном Атшире ветер юго-западный, четыре-пять футов в секунду, периодически усиливающийся до пяти-семи, – пробормотал он себе под нос, возмущенный тем, что его выдернули из конторы, лишив обеденного перерыва. – В Вайкинге сильный порывистый ветер до восьми, умеренные осадки. В Фортиз ожидаются вихревые смерчи пять-семь футов в секунду, на северо-западе от семи до девяти, возможны осадки от умеренных до сильных.
Прогноз говорил быстро, не особенно вникая в смысл собственных слов: все его мысли занимали алгоритмы для новой программы, которую он сейчас писал. Это сделает половину нынешней системы лишней, что многим не понравилось бы. Но тогда им не пришлось бы выкидывать деньги налогоплательщиков на фуфленое компьютерное «железо», не понимая даже, чего от него ждать.
Жизнь – это извилистая дорожка, на каждом повороте учишься чему-нибудь новому, а потому должен во все врубаться с ходу. Кью из «Стар трек» живо это просек: «Если боишься, что тебе могут расквасить нос, лучше сиди дома под кроватью. Здесь небезопасно, зато хватает сокровищ, чтобы удовлетворить любые желания: от скромных до огромных. Но робким тут не место».
Так размышлял Неробкий Прогноз, чапая по брайтонской Уэст-стрит, – тощий и неуклюжий, с рыхлым мучнистым лицом, несуразной прической и вечно нахмуренными в яростной сосредоточенности бровями за старомодными очками с огромными линзами. Одет он был под стать своей внешности: бежевый анорак, белая нейлоновая рубашка, вязаная жилетка неопределенного цвета, серые фланелевые брюки и закрытые сандалии. На спине у него висел рюкзачок с ленчем и ноутбуком. Прогноз шел размашистым шагом, как-то странно, по-птичьи выкидывая ноги вперед, но с таким решительным видом, словно ему приходилось преодолевать напор юго-западного ветра с Ла-Манша. Несмотря на возраст, он вполне мог сойти за нахального подростка.
– В Кромарти, Фортиз, Тайне и Доггере ветер северо-западный от семи до девяти, осадки от слабых до умеренных.
Прогноз продолжал цитировать вслух региональную сводку погоды для Британских островов, прослушанную им в шесть утра по Гринвичу. Он заучивал их наизусть с десяти лет – по четыре раза на дню, семь дней в неделю, поскольку полагал, что это – наилучший способ добраться из пункта А в пункт Б. Если всю дорогу повторять это «заклинание», то тогда не почувствуешь жар обжигающих кожу чужих взглядов.
А еще Прогноз выяснил, что это лучший способ отбить у других детей охоту смеяться над ним в школе. Не говоря уже о том, что многих учеников «Майл-Оук» погода и в самом деле интересовала. А он всегда точно знал, где дождь, где ветер, где солнышко светит.
Информация.
Информация – своего рода валюта. Зачем деньги, если ты владеешь информацией? Все дело в том, что большинство людей знать ничего не знают. Пустышки. Прах. Как и почти все вокруг. Вот почему им никогда не стать избранными.
Этому Прогноза научили родители. Ему было особенно не за что благодарить предков, но, по крайней мере, такое наследство он получил. Еще бы: когда в тебя столько лет вколачивают одно и то же… Ты – особенный. Избранный Господом. Избранный, чтобы спастись.
Впрочем, кое в чем родители ошибались. На самом деле это был не совсем Бог, но Прогноз давно оставил попытки донести до них истину. Это не стоило его усилий.
Спустившись к морю, он миновал игровую аркаду, затем повернул налево к Часовой башне на Уэст-стрит и, торопливо прошмыгнув мимо книжного магазина Уотерстоуна, китайского ресторанчика и аэроклуба, оказался у входа в роскошный «Гранд-отель», построенный еще в эпоху Регентства. Преодолев вращающуюся дверь, Прогноз вошел в вестибюль и направился к стойке администратора.
Молодая женщина в темном костюме, с пристегнутым к лацкану золотым беджиком, где было выгравировано лишь одно имя «Арлена», бросив на него удивленный взгляд, расцвела в дежурной улыбке.
– Чем я могу вам помочь?
Чтобы не смотреть ей в глаза, Прогноз уткнулся взглядом в деревянную стойку, сосредоточив внимание на пластиковом лотке с бланками заявок на выдачу кредитных карточек «Америкэн экспресс».
– Чем я могу вам помочь? – повторила Арлена.
– Мм… о'кей… – Прогноз еще пристальнее вгляделся в бланки, чувствуя, что, оказавшись здесь, прямо-таки закипает от раздражения. – Вы не подскажете, в каком номере остановился мистер Смит?
– Мистер Джонас Смит? – сверившись с компьютером, уточнила девушка.
– Мм… точно.
– Он вас ждет?
Да, мать твою, ждет, да еще как!
– Мм… да, ждет.
– Могу я узнать ваше имя, сэр? Я позвоню ему в номер.
– Джон Фрост.
– Одну минутку, мистер Фрост. – Девушка сняла трубку, набрала номер. – Вас спрашивает мистер Фрост. Могу я направить его к вам?… Спасибо. – Положив трубку, она вновь посмотрела на Прогноза. – Седьмой этаж, номер семь-один-четыре.
По-прежнему не отводя взгляда от стойки, он закусил нижнюю губу, кивнул и промычал:
– Мм… о'кей, хорошо.
Поднявшись на седьмой этаж, Прогноз прошел по коридору и постучал в дверь.
Ему открыл албанец, чье настоящее имя было Мик Лювич, хотя Прогноз должен был звать его Миком Брауном. С его точки зрения, это была идиотская игра, в которой все они, включая и его самого, должны были участвовать под вымышленными именами.
Албанец был хорошо накачанным бугаем лет тридцати с хвостиком, с самоуверенным выражением на узком и жестком лице и смазанными гелем торчащими, как иголки, короткими светлыми волосами. Он был одет в черную, с золотыми блестками майку, синие брюки и белые туфли, на шее посверкивала тяжелая золотая цепь. Его мощные, обнаженные до плеч руки сплошь покрывала татуировка. Он сосредоточенно жевал резинку маленькими острыми зубками, отчего Прогнозу сразу вспомнились пираньи, как-то виденные им в местном аквариуме.
– Мм, привет, – промычал он, уткнувшись взглядом в ковер «цвета нильской воды». – Я к мистеру Смиту.
Албанец, некогда зарабатывавший на жизнь незаконными боями без правил, но теперь успевший приобрести некий налет цивилизации, несколько секунд молча смотрел на него, продолжая жевать резинку с открытым ртом, а затем впустил в номер и быстро закрыл за ним дверь. Из холла сквозь дверной проем виднелась большая, пропахшая сигарным дымом комната, обставленная скверной имитацией плюшевой мебели эпохи Регентства. Безразлично ткнув пальцем в ее сторону, албанец повернулся к Прогнозу спиной и, плюхнувшись в кресло, уткнулся в телевизор, по которому транслировали футбольный матч.