Страница:
«В Америке Конференция епископов пользуется машиной для расторжения браков, – сказал мне выдающийся знаток канонического права, пожелавший остаться анонимным, в Риме солнечным днем осени 2002 года. – Это постоянно критикуют в Риме ответчики на процессах аннуляции брака… Подобный опыт ведения дел с американскими епископами вызвал сопротивление, когда встал вопрос об особых действиях относительно педофилов. Мы видим, как вы обращаетесь с аннуляцией браков. Как вы будете поступать в случае педофилии?» Этому священнику вопрос казался кристально ясным. «В 1989 году, – продолжал он, – Святейший Престол хотел сказать: у вас есть для этого предписания закона. Используйте их!»[184] Он имел в виду следующее: епископы должны устраивать закрытые канонические суды над преступниками, чтобы затем послать их результаты в Ватикан для принятия окончательного решения. Церковных юристов отпугивала мысль ведения официального церковного суда, который затем должен ждать годы, чтобы получить разрешение лишить преступника сана.
Епископы также хотели, чтобы установленный канонами пятилетний срок давности в случае сексуальных преступлений против детей был продлен, чтобы они могли изгонять преступников. «Лишь после шести лет обсуждений этого вопроса – в 1994 году – Рим согласился продлить срок давности для американских епископов до десяти лет с того дня, как жертве преступления исполнится восемнадцать», – пишет Николас П. Кефарди, специалист по каноническому праву[185]. Если бы в 1989 году Иоанн Павел дал положительный ответ на просьбу епископов и если бы они пользовались полученным правом, лишая преступников сана, а не отправляя их на лечение, скандал не имел бы такого масштаба и церковь не понесла бы таких великих потерь. Вместо этого на протяжении двенадцати лет епископы рассылали папки с материалами на самых злостных преступников по различным службам и конгрегациям в Риме, таким как конгрегации по делам Духовенства и Доктрины веры, в канцелярию, занимающуюся религиозными орденами, в Секретариат Ватикана и Апостольскую Сигнатуру, то есть Верховный суд. Большинство подобных материалов в 1980-х и 1990-х годах поступало из англоязычных стран. При этом «епископы, которые желали наказать и выгнать виновных священников, не могли ничего сделать из-за бесконечных бюрократических и канонических процедур, в которых применялись вступавшие в противоречие один с другим законы и существовала неясность относительно того, в чьей компетенции находится решение вопроса», – писали позже Лори Гудстейн и Дэвид Холбфингер в New York Times[186]. Эта система порождала комические ситуации вроде той, когда Кастрилльон искал работу для педофила Трупии в сфере канонического права. В апреле 2000 года епископы англоязычных стран встретились с бюрократами Ватикана, умоляя их о помощи. В 2001 году Иоанн Павел подписал документ, в составлении которого участвовал Йозеф Ратцингер, в котором говорилось, что ответственность за решения в этой взрывоопасной сфере лежит исключительно на Ватикане[187].
Следует добавить, что ни один из кардиналов не завидовал Ратцингеру, когда ему досталось решение этого вопроса.
Ратцингер был префектом Конгрегации Доктрины Веры – которая ранее называлась Священной Палатой инквизиции. Хотя она была переименована в 1965 году, на величественном рыжеватом палаццо, стоящем за колоннадой слева от Св. Петра, все еще красовалась надпись Sant’Uffizio (Священная палата). В этом здании в 1633 году Галилея обвинили в ереси, поскольку он учил, что Земля вращается вокруг Солнца. Чаще всего Конгрегация занималась делами богословов, отклонявшихся от ортодоксии. После выхода соответствующего указа в 2001 году на протяжении последующих девяти лет здесь разбирались три тысячи дел о священниках, обвиняемых в сексуальных преступлениях против детей и подростков[188]. Финансовые результаты этих дел фиксировала Конгрегация по делам Духовенства, расположенная в величественном бледно-желтом четырехэтажном здании примерно в пятистах метрах от Священной палаты, если пересечь площадь Св. Петра.
В декабре 2001 года, когда папский документ подтвердил полномочия Ратцингера в этих делах[189], была установлена предельная сумма в $5 миллионов для продажи собственности епископами. Епископ мог самостоятельно заниматься продажей собственности на меньшую сумму. В июне 2002 года, когда наихудший скандал в истории современного католицизма был в самом разгаре, епископы собрались в Далласе для проведения своей ежегодной конференции, а их преследовало семьсот репортеров. В новостях постоянно писали о публичных протестах жертв священников и о том, как епископы устроили голосование о мерах по защите детей и подростков. Куда незаметнее был другой шаг: епископы проголосовали за то, чтобы поднять предельную сумму ликвидации активов в больших архидиоцезиях до $10,3 миллиона без необходимости спрашивать разрешения у Рима. В Америке около двух десятков священников, отбывших тюремное наказание, вернулись к своему служению. Конференция католических епископов США наняла R. F. Binder Partners Inc., манхэттенскую компанию, которая занималась пиаром и предупреждением ущерба, чтобы та помогла им существовать в условиях яростных нападений СМИ после первых четырех месяцев 2002 года.
В том же 2002 году в Ватикане кардиналы обсуждали меры по преодолению кризиса, и Ратцингер предложил устроить день молитвы за жертв священников. Это был жест доброй воли, но американские кардиналы переживали столкновение с суровой реальностью. Въедливые адвокаты по гражданским искам нашли судебные повестки и получили доступ к материалам о духовенстве, в частности к записям специалистов, занимавшихся терапией со священниками, совершившими преступления, и пытались понять, как много епископы обо всем этом знали. Получить доступ к подобным документам в судах Италии или Испании было куда сложнее. Чем ужаснее были открывшиеся сведения, тем больше денег (и престижа) теряла церковь.
На второй день встречи кардиналов американцы ожидали выражения солидарности от своих коллег из других стран. Однако, когда вечером 23 апреля завершилось последнее заседание во Дворце Апостолов, у собравшихся не было единого мнения о причинах кризиса.
Как в 1921 году американские епископы отказались вынести осуждение бостонскому кардиналу О’Коннеллу в связи с тайным браком и финансовыми преступлениями его племянника, так в 2002 году иерархи избегали говорить о бедственном положении кардинала Лоу. Его Высокопреосвященство принес свои официальные извинения в начале встречи. Епископы не видели нужды кого-либо здесь наказывать и перешли к более насущным вопросам. Заключенные в своей маленькой вавилонской башне прелаты и князья церкви опаздывали на встречу с прессой. Кастрилльон и Бертоне набрасывали итальянский черновик коммюнике, по рукам собравшихся ходили три версии английского текста – им надо было ясно выразить слишком много мыслей. Когда вечером наконец начался брифинг, вашингтонский кардинал Теодор Мак-Каррик, который всегда уверенно держал себя с журналистами, запнулся, отвечая на вопрос, почему в документе нет ни слова о мирянах: «Сейчас, дайте поискать… мы об этом сегодня писали». Знаменитый автор Дэвид Гибсон написал о прихожанах, которые в течение пяти месяцев с тревогой могли видеть поражение и позор своей церкви: «Ни слова не было сказано об их горе, их гневе или о том, как в будущем они могли бы участвовать в предотвращении подобных скандалов»[190].
В ответ на самый тяжелый для Католической церкви кризис со времен Реформации иерархи ответили прославлением целибата как «Божьего дара». Кардиналы и архиепископы призвали пастырей «давать отпор тем, кто порождает раздоры». Ватикан проинспектирует семинарии США. Епископы посвятят один день молитве за жертвы преступлений и постараются исключить «печально известных» священников из числа духовенства. Многие из них уже готовятся отбывать тюремные сроки.
«Где же Лоу?» – спросил один журналист. «Или он прячется от нас?» – добавил другой. «Это не так, – ответил официальный ведущий брифинга архиепископ Уилтон Грегори, президент Конференции епископов США. – Но я не могу вам сказать, почему его нет здесь»[191].
Лоу вылетел в Бостон, чтобы уладить вопрос с жертвами Джона Гехана, в надежде хотя бы отчасти спасти свою репутацию, ради которой он трудился в течение четырех десятилетий и которую он потерял за четыре месяца.
В пригороде Уэллсли, где живут состоятельные люди, возникла группа «Голос верных», к которой быстро присоединилось несколько тысяч членов. Члены группы желали оказывать поддержку жертвам сексуальных преступлений, напоминать священникам о честности и требовать перемен от иерархов. Финансовые вопросы вызывали сильные эмоции. Джо Финн, дипломированный бухгалтер, долгое время работавший в проектах архидиоцезии, беспокоился о средствах прихожан, которые пойдут на компенсации жертвам. Операционный бюджет архидиоцезии составлял $18 миллионов, из которых $14 миллионов поступали в ответ на традиционную ежегодную просьбу кардинала о пожертвованиях. «Ситуация на грани катастрофы, – заявил Финн членам «Голоса верных». – Они уже сокращают все расходы как безумные… Задумайтесь! Это пятьсот случаев. Пятьсот! Бостон будет буквально бороться за выживание»[192].
Финн посоветовался с одним канонистом, чтобы передать его мнение богатым жителям Бостона, которые входили в финансовый совет Лоу. Эти люди, когда их о том просил кардинал, брались за телефоны и могли собрать значительную сумму. Канонист сказал, что они в состоянии наложить вето на урегулирование, и добавил: «Парни, в вашей власти сказать кардиналу «нет». Именно так и поступил финансовый совет на очередной встрече с Лоу, и тогда юридические переговоры зашли в тупик. Разгневанный адвокат жертв Митчелл Гарабедьян обвинил своего коллегу Уилсона Роджерса в том, что он обманул жертвы преступлений. Тем временем кардинал Лоу был в растерянности: он не мог уладить юридические проблемы и жить дальше.
Когда в июне того года епископы собрались в Далласе, юридические проблемы в Бостоне все еще не были решены. Команда из компании Binder, занимавшаяся подачей информации, помогла Конференции епископов изобразить спектакль, в котором за кризисом следовало его преодоление. В зале заседали епископы, в это время журналисты сидели в большом холле и смотрели видеофильм, в котором четыре жертвы священников дрожащими голосами рассказывали епископам о том, что с ними произошло. После этого епископы с мрачными лицами приступили к голосованию и приняли постановление о защите детей и подростков. Они заявили, что изгонят любого священника, если тот совершил хотя бы одно нарушение в прошлом, они не готовы терпеть ничего подобного – это попало в новостные заголовки по всему миру и должно было затруднить работу сотрудников Священной Палаты, руководимых Ратцингером, которые решали вопросы о судьбе провинившихся духовных лиц. Епископы согласились создать консультационный совет, который будет разбирать жалобы на священников. Ватикан уже дал понять, что комиссии мирян не вправе судить епископов и кардиналов. Правосудие для священников не таково, как для епископов, – во втором случае оно мягче.
Была создана Национальная комиссия по защите прав детей и подростков, куда вошли двенадцать известных мирян и которую возглавил уходящий в отставку губернатор Оклахомы Фрэнк Китинг (бывший прокурор). Комиссия должна была устраивать слушания и публиковать отчеты. Епископы наняли Колледж криминальной юстиции имени Джона Джея, чтобы тот собирал данные о правонарушителях, жертвах и юридических расходах церкви. Епископы все еще оставались в центре внимания СМИ, но завоевали доверие, поскольку принесли извинения, устроили голосование и создали план решения проблемы.
В Бостоне любопытные стремились оценить активы церкви. Газета Boston Herald сообщила, что «церковь владеет собственностью, которая не используется, в виде земли и зданий на сумму около $160 миллионов». Джек Салливен и Эрик Конвей утверждали, что эти активы – лишь «часть всей собственности архидиоцезии, которую можно оценить в $14 миллиардов». Архидиоцезия, «богатая землей и бедная наличными», имеет все преимущества на оживленном рынке недвижимости жилищного строительства.
Сидя на церковной скамье рядом со своей тещей, Питер Борре наблюдал за отцом Боуэрсом, как тот пытается найти подход к разгневанным прихожанам. Кроме того, Борре мучило любопытство. Как, думал он, «богатая землей» церковь распоряжается своим имуществом?
Боуэрс видел, что многие священники обескуражены скандалом и его влиянием на ту церковь, которую они помогали строить. Он обращался к пастырю соседнего прихода св. Франциска Сальского отцу Дэну Махони с просьбой, чтобы тот направлял детей школьного возраста в Св. Екатерину, но из этого ничего не вышло. Махони был на поколение старше Боуэрса и думал только о своем приходе. Боуэрс собрал у себя серьезных добровольцев, преимущественно женщин. Один местный житель, который некогда отсидел срок из-за наркотиков и уже семнадцать лет к ним не прикасался, вел ежедневные встречи Анонимных алкоголиков. Несмотря на возмущение своих прихожан, Боуэрс стабилизировал финансовое положение прихода, хотя он ничего не перечислял архидиоцезии.
В это время Лоу тоже пытался свести концы с концами. Обычно, когда архидиоцезии не хватало денег, она брала кредит у Банка Флит: летом и осенью они получали деньги, а зимой или весной возвращали. Между Рождеством и Пасхой приток наличности в приходах возрастал. «Пожертвования в ответ на ежегодное Обращение кардинала обычно поступают в два этапа, – писала Globe. – Во-первых, в конце мая и начале июля, когда выходит Обращение, а затем – в ноябре или декабре, когда многие жертвователи хотят добиться уменьшения налоговой суммы». Поскольку поступление наличности резко сократилось, в конце сентября архидиоцезия решила заложить имение кардинала католической группе страхования – Рыцарям Колумба – за $38 миллионов.
Скандал свалился на плечи Боуэрса в тот момент, когда он открыл для себя важность миротворчества. Мир измеряется справедливостью – которую доктор Мартин Лютер Кинг называл «подсчитанной любовью». Если ты следуешь за Христом, служа бедным, следует дать место любви. 42-летний священник учился любви в заброшенном приходе, где люди, у которых водились деньги, вступали в духовное общение с Другим. «Можно было это переживать, – размышлял он, – вместе с голодными, отверженными людьми, с теми, кто употребляет наркотики и живет в мире насилия и страха. Это было совсем не похоже на привычный образ церкви, но это пробуждало лучшую сторону в людях, включая меня самого». Его собственный кардинал со своими подручными епископами растоптал невинность, семена мира. «Нагромождение человеческой лжи, власть и контроль. Грязное желание скрыть и защитить от света то, о чем невозможно говорить. Боже, они сделали все испорченным и больным!»[196]
9 декабря 2002 года Боуэрс вместе с другими 57 священниками подписал открытое письмо к Лоу, где говорилось: «Вы настолько подорвали доверие людей, что уже не можете осуществлять духовное руководство церковью Бостона»[197]. Об этом письме писали во всех СМИ, и оно многих поразило. Четыре дня спустя на частной аудиенции с Иоанном Павлом Лоу добровольно согласился уйти с поста бостонского архиепископа.
Уход самого влиятельного американского архиепископа (который, тем не менее, оставался кардиналом) означал, что Ватикану надлежит сделать преемником Лоу действительно безупречного пастыря и хорошего менеджера. Подыскивая замену, Рим в качестве временной меры поставил 55-летнего викарного епископа Ричарда Леннона апостольским администратором. Не замешанный в скандале Леннон хранил верность Лоу, который, по сути, и сделал его епископом. Леннон отличался раздражительностью, и священники его недолюбливали. Но он был готов трудиться не покладая рук и умел распоряжаться, что позволяло ему осуществлять поставленные задачи. Изучив условия, которые ставили адвокаты пострадавших, Леннон приступил к разработке плана масштабного закрытия приходов.
За три дня до Рождества, изучив требования 552 жертв и их адвокатов, Леннон объявил, что он изучает вопрос о собственности церкви, которую нужно выставить на продажу «как можно скорее, чтобы показать наше стремление» удовлетворить пострадавших; по мнению Globe, страховые компании Kemper и Travelers должны были при этом покрыть значительную часть расходов[198].
«Но зачем распродавать собственность, – удивлялся Питер Борре, – если действует страхование?»
Боуэрс предполагал, что план Леннона вызовет возмущение в его приходе, который он так сильно любил. Он попытался договориться о встрече с Ленноном, но из этого ничего не вышло.
День реконфигурации
Епископы также хотели, чтобы установленный канонами пятилетний срок давности в случае сексуальных преступлений против детей был продлен, чтобы они могли изгонять преступников. «Лишь после шести лет обсуждений этого вопроса – в 1994 году – Рим согласился продлить срок давности для американских епископов до десяти лет с того дня, как жертве преступления исполнится восемнадцать», – пишет Николас П. Кефарди, специалист по каноническому праву[185]. Если бы в 1989 году Иоанн Павел дал положительный ответ на просьбу епископов и если бы они пользовались полученным правом, лишая преступников сана, а не отправляя их на лечение, скандал не имел бы такого масштаба и церковь не понесла бы таких великих потерь. Вместо этого на протяжении двенадцати лет епископы рассылали папки с материалами на самых злостных преступников по различным службам и конгрегациям в Риме, таким как конгрегации по делам Духовенства и Доктрины веры, в канцелярию, занимающуюся религиозными орденами, в Секретариат Ватикана и Апостольскую Сигнатуру, то есть Верховный суд. Большинство подобных материалов в 1980-х и 1990-х годах поступало из англоязычных стран. При этом «епископы, которые желали наказать и выгнать виновных священников, не могли ничего сделать из-за бесконечных бюрократических и канонических процедур, в которых применялись вступавшие в противоречие один с другим законы и существовала неясность относительно того, в чьей компетенции находится решение вопроса», – писали позже Лори Гудстейн и Дэвид Холбфингер в New York Times[186]. Эта система порождала комические ситуации вроде той, когда Кастрилльон искал работу для педофила Трупии в сфере канонического права. В апреле 2000 года епископы англоязычных стран встретились с бюрократами Ватикана, умоляя их о помощи. В 2001 году Иоанн Павел подписал документ, в составлении которого участвовал Йозеф Ратцингер, в котором говорилось, что ответственность за решения в этой взрывоопасной сфере лежит исключительно на Ватикане[187].
Следует добавить, что ни один из кардиналов не завидовал Ратцингеру, когда ему досталось решение этого вопроса.
Ратцингер был префектом Конгрегации Доктрины Веры – которая ранее называлась Священной Палатой инквизиции. Хотя она была переименована в 1965 году, на величественном рыжеватом палаццо, стоящем за колоннадой слева от Св. Петра, все еще красовалась надпись Sant’Uffizio (Священная палата). В этом здании в 1633 году Галилея обвинили в ереси, поскольку он учил, что Земля вращается вокруг Солнца. Чаще всего Конгрегация занималась делами богословов, отклонявшихся от ортодоксии. После выхода соответствующего указа в 2001 году на протяжении последующих девяти лет здесь разбирались три тысячи дел о священниках, обвиняемых в сексуальных преступлениях против детей и подростков[188]. Финансовые результаты этих дел фиксировала Конгрегация по делам Духовенства, расположенная в величественном бледно-желтом четырехэтажном здании примерно в пятистах метрах от Священной палаты, если пересечь площадь Св. Петра.
В декабре 2001 года, когда папский документ подтвердил полномочия Ратцингера в этих делах[189], была установлена предельная сумма в $5 миллионов для продажи собственности епископами. Епископ мог самостоятельно заниматься продажей собственности на меньшую сумму. В июне 2002 года, когда наихудший скандал в истории современного католицизма был в самом разгаре, епископы собрались в Далласе для проведения своей ежегодной конференции, а их преследовало семьсот репортеров. В новостях постоянно писали о публичных протестах жертв священников и о том, как епископы устроили голосование о мерах по защите детей и подростков. Куда незаметнее был другой шаг: епископы проголосовали за то, чтобы поднять предельную сумму ликвидации активов в больших архидиоцезиях до $10,3 миллиона без необходимости спрашивать разрешения у Рима. В Америке около двух десятков священников, отбывших тюремное наказание, вернулись к своему служению. Конференция католических епископов США наняла R. F. Binder Partners Inc., манхэттенскую компанию, которая занималась пиаром и предупреждением ущерба, чтобы та помогла им существовать в условиях яростных нападений СМИ после первых четырех месяцев 2002 года.
В том же 2002 году в Ватикане кардиналы обсуждали меры по преодолению кризиса, и Ратцингер предложил устроить день молитвы за жертв священников. Это был жест доброй воли, но американские кардиналы переживали столкновение с суровой реальностью. Въедливые адвокаты по гражданским искам нашли судебные повестки и получили доступ к материалам о духовенстве, в частности к записям специалистов, занимавшихся терапией со священниками, совершившими преступления, и пытались понять, как много епископы обо всем этом знали. Получить доступ к подобным документам в судах Италии или Испании было куда сложнее. Чем ужаснее были открывшиеся сведения, тем больше денег (и престижа) теряла церковь.
На второй день встречи кардиналов американцы ожидали выражения солидарности от своих коллег из других стран. Однако, когда вечером 23 апреля завершилось последнее заседание во Дворце Апостолов, у собравшихся не было единого мнения о причинах кризиса.
Как в 1921 году американские епископы отказались вынести осуждение бостонскому кардиналу О’Коннеллу в связи с тайным браком и финансовыми преступлениями его племянника, так в 2002 году иерархи избегали говорить о бедственном положении кардинала Лоу. Его Высокопреосвященство принес свои официальные извинения в начале встречи. Епископы не видели нужды кого-либо здесь наказывать и перешли к более насущным вопросам. Заключенные в своей маленькой вавилонской башне прелаты и князья церкви опаздывали на встречу с прессой. Кастрилльон и Бертоне набрасывали итальянский черновик коммюнике, по рукам собравшихся ходили три версии английского текста – им надо было ясно выразить слишком много мыслей. Когда вечером наконец начался брифинг, вашингтонский кардинал Теодор Мак-Каррик, который всегда уверенно держал себя с журналистами, запнулся, отвечая на вопрос, почему в документе нет ни слова о мирянах: «Сейчас, дайте поискать… мы об этом сегодня писали». Знаменитый автор Дэвид Гибсон написал о прихожанах, которые в течение пяти месяцев с тревогой могли видеть поражение и позор своей церкви: «Ни слова не было сказано об их горе, их гневе или о том, как в будущем они могли бы участвовать в предотвращении подобных скандалов»[190].
В ответ на самый тяжелый для Католической церкви кризис со времен Реформации иерархи ответили прославлением целибата как «Божьего дара». Кардиналы и архиепископы призвали пастырей «давать отпор тем, кто порождает раздоры». Ватикан проинспектирует семинарии США. Епископы посвятят один день молитве за жертвы преступлений и постараются исключить «печально известных» священников из числа духовенства. Многие из них уже готовятся отбывать тюремные сроки.
«Где же Лоу?» – спросил один журналист. «Или он прячется от нас?» – добавил другой. «Это не так, – ответил официальный ведущий брифинга архиепископ Уилтон Грегори, президент Конференции епископов США. – Но я не могу вам сказать, почему его нет здесь»[191].
Лоу вылетел в Бостон, чтобы уладить вопрос с жертвами Джона Гехана, в надежде хотя бы отчасти спасти свою репутацию, ради которой он трудился в течение четырех десятилетий и которую он потерял за четыре месяца.
В пригороде Уэллсли, где живут состоятельные люди, возникла группа «Голос верных», к которой быстро присоединилось несколько тысяч членов. Члены группы желали оказывать поддержку жертвам сексуальных преступлений, напоминать священникам о честности и требовать перемен от иерархов. Финансовые вопросы вызывали сильные эмоции. Джо Финн, дипломированный бухгалтер, долгое время работавший в проектах архидиоцезии, беспокоился о средствах прихожан, которые пойдут на компенсации жертвам. Операционный бюджет архидиоцезии составлял $18 миллионов, из которых $14 миллионов поступали в ответ на традиционную ежегодную просьбу кардинала о пожертвованиях. «Ситуация на грани катастрофы, – заявил Финн членам «Голоса верных». – Они уже сокращают все расходы как безумные… Задумайтесь! Это пятьсот случаев. Пятьсот! Бостон будет буквально бороться за выживание»[192].
Финн посоветовался с одним канонистом, чтобы передать его мнение богатым жителям Бостона, которые входили в финансовый совет Лоу. Эти люди, когда их о том просил кардинал, брались за телефоны и могли собрать значительную сумму. Канонист сказал, что они в состоянии наложить вето на урегулирование, и добавил: «Парни, в вашей власти сказать кардиналу «нет». Именно так и поступил финансовый совет на очередной встрече с Лоу, и тогда юридические переговоры зашли в тупик. Разгневанный адвокат жертв Митчелл Гарабедьян обвинил своего коллегу Уилсона Роджерса в том, что он обманул жертвы преступлений. Тем временем кардинал Лоу был в растерянности: он не мог уладить юридические проблемы и жить дальше.
Когда в июне того года епископы собрались в Далласе, юридические проблемы в Бостоне все еще не были решены. Команда из компании Binder, занимавшаяся подачей информации, помогла Конференции епископов изобразить спектакль, в котором за кризисом следовало его преодоление. В зале заседали епископы, в это время журналисты сидели в большом холле и смотрели видеофильм, в котором четыре жертвы священников дрожащими голосами рассказывали епископам о том, что с ними произошло. После этого епископы с мрачными лицами приступили к голосованию и приняли постановление о защите детей и подростков. Они заявили, что изгонят любого священника, если тот совершил хотя бы одно нарушение в прошлом, они не готовы терпеть ничего подобного – это попало в новостные заголовки по всему миру и должно было затруднить работу сотрудников Священной Палаты, руководимых Ратцингером, которые решали вопросы о судьбе провинившихся духовных лиц. Епископы согласились создать консультационный совет, который будет разбирать жалобы на священников. Ватикан уже дал понять, что комиссии мирян не вправе судить епископов и кардиналов. Правосудие для священников не таково, как для епископов, – во втором случае оно мягче.
Была создана Национальная комиссия по защите прав детей и подростков, куда вошли двенадцать известных мирян и которую возглавил уходящий в отставку губернатор Оклахомы Фрэнк Китинг (бывший прокурор). Комиссия должна была устраивать слушания и публиковать отчеты. Епископы наняли Колледж криминальной юстиции имени Джона Джея, чтобы тот собирал данные о правонарушителях, жертвах и юридических расходах церкви. Епископы все еще оставались в центре внимания СМИ, но завоевали доверие, поскольку принесли извинения, устроили голосование и создали план решения проблемы.
В Бостоне любопытные стремились оценить активы церкви. Газета Boston Herald сообщила, что «церковь владеет собственностью, которая не используется, в виде земли и зданий на сумму около $160 миллионов». Джек Салливен и Эрик Конвей утверждали, что эти активы – лишь «часть всей собственности архидиоцезии, которую можно оценить в $14 миллиардов». Архидиоцезия, «богатая землей и бедная наличными», имеет все преимущества на оживленном рынке недвижимости жилищного строительства.
В соседнем Бруклине архидиоцезия закрыла две церкви, включая храм Св. Айдана, в котором крестили убитого президента Джона Кеннеди и где он служил алтарником. Храм и приходской дом стоимостью в $2,8802 миллиона будут превращены в жилье, включая девять жилищ высшего класса и несколько более скромных.Разгневанный отец Боуэрс, не забывший о том, как Лоу советовал ему не писать статей, рассказал репортеру Globe о «чувстве омерзения и что нас предали». «Я не думаю, – продолжал он, – что кто-либо из нас понимает, какую роль здесь играла церковь, что это было: нежелание принять реальность или некомпетентность. Я думаю, жюри еще это не выяснило»[194]. Группа расследования из Globe неделями изучала материалы на священников, прежде чем опубликовала свой первый отчет. По мере появления дальнейших публикаций, постепенно открывавших ужасную картину, в публике росло возмущение против церкви. Боуэрс понимал, что иерархия образует круг своих людей, старых знакомых, которые помогают друг другу. И священники не безгрешны. Но как можно было переводить на новые места преступников вроде Пола Шенли (который одобрял «любовь к мальчикам» – и об этом знало его начальство)? Это уже было недоступно пониманию Боуэрса.
В Бруклине на Западной Роксбери Парквей бывшая церковь Младенца Иисуса, некогда объединенная с церковью Св. Лаврентия, вместе с приходскими домом с четырьмя спальнями не используется и будет превращена в элитное жилье. Стоимость комплекса оценивается в $1,5124 миллиона… В Ньюбэри застройщики горячо желают приобрести здание церкви стоимостью в $3,34 миллиона[193].
Сидя на церковной скамье рядом со своей тещей, Питер Борре наблюдал за отцом Боуэрсом, как тот пытается найти подход к разгневанным прихожанам. Кроме того, Борре мучило любопытство. Как, думал он, «богатая землей» церковь распоряжается своим имуществом?
Боуэрс видел, что многие священники обескуражены скандалом и его влиянием на ту церковь, которую они помогали строить. Он обращался к пастырю соседнего прихода св. Франциска Сальского отцу Дэну Махони с просьбой, чтобы тот направлял детей школьного возраста в Св. Екатерину, но из этого ничего не вышло. Махони был на поколение старше Боуэрса и думал только о своем приходе. Боуэрс собрал у себя серьезных добровольцев, преимущественно женщин. Один местный житель, который некогда отсидел срок из-за наркотиков и уже семнадцать лет к ним не прикасался, вел ежедневные встречи Анонимных алкоголиков. Несмотря на возмущение своих прихожан, Боуэрс стабилизировал финансовое положение прихода, хотя он ничего не перечислял архидиоцезии.
В это время Лоу тоже пытался свести концы с концами. Обычно, когда архидиоцезии не хватало денег, она брала кредит у Банка Флит: летом и осенью они получали деньги, а зимой или весной возвращали. Между Рождеством и Пасхой приток наличности в приходах возрастал. «Пожертвования в ответ на ежегодное Обращение кардинала обычно поступают в два этапа, – писала Globe. – Во-первых, в конце мая и начале июля, когда выходит Обращение, а затем – в ноябре или декабре, когда многие жертвователи хотят добиться уменьшения налоговой суммы». Поскольку поступление наличности резко сократилось, в конце сентября архидиоцезия решила заложить имение кардинала католической группе страхования – Рыцарям Колумба – за $38 миллионов.
Значительная часть аванса пойдет на погашение краткосрочного долга в $9 миллионов Банку Флит, это часть необеспеченного кредита на $17,5 миллиона, ранее в этом году банк отказался предоставлять кредиты. Другая часть займа у Рыцарей Колумба будет использована для завершения нового Семейного центра Шонесси, который будет оказывать социальную помощь малообеспеченным семьям Южного Бостона.Форум священников Бостона в это время переживал свой собственный кризис. Этот Форум был создан в 2001 году тремя клириками, которых беспокоила изолированность и слишком трудная работа священнослужителей, так что он стал местной группой поддержки; сначала в него записалось 200 человек, а на тот момент, когда скандал был в полном разгаре, количество его членов возросло уже до 1250 священников, занимающихся пастырской деятельностью. Теперь участникам приходилось утешать друг друга: священники чувствовали себя преданными и испытывали негодование. Боуэрс видел комизм этой серьезной ситуации. Подобно доброму князю, Лоу не предъявлял к ним претензий из-за того, что приход не перечислял деньги архидиоцезии. Но в то же время кардинал, даровавший ему лучшую работу всей его жизни, предал местных священников.
По словам официальных представителей церкви из-за экономического застоя приток пожертвований в этом году сократился, положение усугубили спад активности на фондовой бирже и сексуальный скандал, разыгравшийся в январе этого года[195].
Скандал свалился на плечи Боуэрса в тот момент, когда он открыл для себя важность миротворчества. Мир измеряется справедливостью – которую доктор Мартин Лютер Кинг называл «подсчитанной любовью». Если ты следуешь за Христом, служа бедным, следует дать место любви. 42-летний священник учился любви в заброшенном приходе, где люди, у которых водились деньги, вступали в духовное общение с Другим. «Можно было это переживать, – размышлял он, – вместе с голодными, отверженными людьми, с теми, кто употребляет наркотики и живет в мире насилия и страха. Это было совсем не похоже на привычный образ церкви, но это пробуждало лучшую сторону в людях, включая меня самого». Его собственный кардинал со своими подручными епископами растоптал невинность, семена мира. «Нагромождение человеческой лжи, власть и контроль. Грязное желание скрыть и защитить от света то, о чем невозможно говорить. Боже, они сделали все испорченным и больным!»[196]
9 декабря 2002 года Боуэрс вместе с другими 57 священниками подписал открытое письмо к Лоу, где говорилось: «Вы настолько подорвали доверие людей, что уже не можете осуществлять духовное руководство церковью Бостона»[197]. Об этом письме писали во всех СМИ, и оно многих поразило. Четыре дня спустя на частной аудиенции с Иоанном Павлом Лоу добровольно согласился уйти с поста бостонского архиепископа.
Уход самого влиятельного американского архиепископа (который, тем не менее, оставался кардиналом) означал, что Ватикану надлежит сделать преемником Лоу действительно безупречного пастыря и хорошего менеджера. Подыскивая замену, Рим в качестве временной меры поставил 55-летнего викарного епископа Ричарда Леннона апостольским администратором. Не замешанный в скандале Леннон хранил верность Лоу, который, по сути, и сделал его епископом. Леннон отличался раздражительностью, и священники его недолюбливали. Но он был готов трудиться не покладая рук и умел распоряжаться, что позволяло ему осуществлять поставленные задачи. Изучив условия, которые ставили адвокаты пострадавших, Леннон приступил к разработке плана масштабного закрытия приходов.
За три дня до Рождества, изучив требования 552 жертв и их адвокатов, Леннон объявил, что он изучает вопрос о собственности церкви, которую нужно выставить на продажу «как можно скорее, чтобы показать наше стремление» удовлетворить пострадавших; по мнению Globe, страховые компании Kemper и Travelers должны были при этом покрыть значительную часть расходов[198].
«Но зачем распродавать собственность, – удивлялся Питер Борре, – если действует страхование?»
Боуэрс предполагал, что план Леннона вызовет возмущение в его приходе, который он так сильно любил. Он попытался договориться о встрече с Ленноном, но из этого ничего не вышло.
День реконфигурации
Сын заместителя начальника пожарной охраны Дик Леннон с его ростом в 1 метр 88 сантиметров в юности любил спорт, однако мальчик так сильно заикался, что почти не открывал рта в школе, чтобы над ним не смеялись. Он поступил в Бостонский колледж, где изучал математику. В 1967-м, окончив обучение, он поступил в семинарию Св. Иоанна при диоцезии, расположенную неподалеку от Бостонского колледжа в Брайтоне. В 1968 году по студенческим кампусам прошла волна протестов, которая не миновала и семинарии. Одни семинаристы призывали друзей к участию в судьбе обитателей гетто в Роксбэри, другие, приверженцы более традиционного пути, считали, что главное дело – учиться, не отвлекаясь на события внешнего мира. Либералы вступили в борьбу с кардиналом Кашингом, вскоре половина учащихся покинула семинарию. В эти годы Дик Леннон влюбился в каноническое право. Он неутомимо изучал этот предмет даже в часы досуга, забывая ради него о богословских предметах и своей диссертации по истории церкви. Он прочел массу книг по церковному праву и собрал себе соответствующую библиотеку из трехсот томов. Леннону не хватало того лоска, который отличал духовенство, обучавшееся в Риме, но он преодолел свое заикание и мог многого добиться в жизни. В 1989-м, после десятилетия работы на приходе, кардинал Лоу предложил канонисту-самоучке стать его консультантом по каноническому праву. В 1999-м Лоу сделал его ректором семинарии. В 2001 году он стал викарным епископом. Священники знали, что это холодный и беспристрастный епископ[199].
Боуэрс был полон решимости спасти свой приход и потому искал съемщиков для неиспользованной территории огромного приходского дома. Одна юридическая фирма была готова принять его предложение. Компания мобильной связи обратилась к нему с вопросом об установке вышки за шпилем церкви. Боуэрс горел энтузиазмом. Хорошо бы частный сектор финансировал его школу. Если обеспечить финансовую сторону, можно платить стипендии достойным ученикам. Но здесь он наткнулся на препятствие. Канцелярия архидиоцезии запретила приходам заключать новые контракты до того момента, пока епископ Леннон не совершит реконфигурацию приходов. Невозможно было ни сдать помещение фирме, ни получать доходы за счет вышки мобильной связи.
На фоне тяжелой демографической ситуации в Чарльзтауне – где было три обезлюдевших прихода и где дети стремились избегать местных школ, – Боуэрс вместе с директором школы с грустью объявили, что весна 2003 года станет последним семестром учебы в Католической начальной школе Чарльзтауна, которую ему поручил спасти кардинал Лоу.
Боуэрс был полон решимости спасти свой приход и потому искал съемщиков для неиспользованной территории огромного приходского дома. Одна юридическая фирма была готова принять его предложение. Компания мобильной связи обратилась к нему с вопросом об установке вышки за шпилем церкви. Боуэрс горел энтузиазмом. Хорошо бы частный сектор финансировал его школу. Если обеспечить финансовую сторону, можно платить стипендии достойным ученикам. Но здесь он наткнулся на препятствие. Канцелярия архидиоцезии запретила приходам заключать новые контракты до того момента, пока епископ Леннон не совершит реконфигурацию приходов. Невозможно было ни сдать помещение фирме, ни получать доходы за счет вышки мобильной связи.
На фоне тяжелой демографической ситуации в Чарльзтауне – где было три обезлюдевших прихода и где дети стремились избегать местных школ, – Боуэрс вместе с директором школы с грустью объявили, что весна 2003 года станет последним семестром учебы в Католической начальной школе Чарльзтауна, которую ему поручил спасти кардинал Лоу.