Джиллиан Стоун. Влюблен и очень опасен

   Фанни испытующе всматривалась в его лицо расширенными от ужаса глазами.
   – А мой отец, как следует из твоей логики, и есть вторая жертва. Даже если все так и есть, мне ничего не грозит.
   – Ты ведь намереваешься продолжить то, что делал твой отец, верно? Управлять его многочисленными заводами? Не так давно ты сделала по этому поводу публичное заявление. – Фанни несколько побледнела, и Рейф сократил дистанцию между ними.
   – Но… Это же был несчастный случай, – пробормотала Фанни и, нахмурившись, добавила: – Я сама читала отчеты и показания свидетелей, которые…
   – Меня прислали сюда со специальным заданием. Я обязан защищать тебя, и, если понадобится, защищать ценой своей жизни.
   Он видел, как ей тяжело. Сердце исходило кровью от боли за отца.
   – Почему так? Почему жизнь так чудовищно несправедлива? Разве я не заслужила право закатить истерику, наорать на тебя? – Как ей хотелось выплеснуть свой гнев на того, кто пренебрег ею, кто бросил ее, Фанни Грейвил-Ньюджент, а теперь вернулся к ней в качестве телохранителя и защитника. Она отпрянула от него, затем повернулась к нему лицом. – Нет, я скажу все, что о тебе думаю, и, в конце концов, заставлю тебя ответить на мои вопросы. Почему ты бросил меня? Бросил на балу в честь нашей помолвки?
   – Что сказал тебе отец? Он объяснял тебе что-нибудь?
   – Я спрашивала его. Часто спрашивала, но не получала ответа. – Фанни сглотнула комок. – А теперь он мертв, и ответить мне должен ты.
   – Господи, Фанни, только так и можно было поступить – дать тебе возможность расторгнуть помолвку.
   – Действительно, ты поступил так, как подобает джентльмену. Но почему, Рейф? Я думала, что мы понимаем друг друга. Я думала, что дорога тебе, очень дорога.
   Он продолжал смотреть ей в глаза и тогда, когда она стиснула зубы, и когда сжала кулаки.
   – Ты действительно дорога мне, Фанни. Всегда была дорога и всегда будешь дорога. Ты и не представляешь, как ты мне дорога.
   И вдруг комната наполнилась призраками прошлого. Фанни вновь чувствовала легкий аромат отцовского одеколона, слышала неразборчивый гул возбужденных голосов, громкий хлопок дверью напоследок – это Рейф вышел из кабинета. Фанни не знала, о чем был разговор у них с отцом, но что-то подсказывало ей: отец молчал неспроста – они сговорились с Рейфом скрывать от нее какую-то невообразимую, жуткую правду.
   Отец сообщил ей, что помолвка расторгнута, не глядя ей в глаза и все время расхаживая по кабинету. Он говорил что-то еще, но она его уже не слышала. Свадьбе не бывать. Слезы стояли у нее в глазах. Фанни помнила, какой у отца был голос – словно он едва сдерживался, чтобы не накричать на нее. «Будет лучше, если ты уйдешь в свою комнату. Я сам объявлю обо всем гостям», – вот что он тогда сказал.
   Годами сдерживаемый гнев прорвался наружу. Фанни трясло.
   – Ты не только трус, Рейф, ты еще и подлец. Только подлец может заявлять о своих чувствах в то самое время, когда берет назад данное им слово.
   Рейф судорожно сглотнул. Очевидно, слышать правду о себе не слишком приятно.
   – Трус и подлец. Хуже быть не может. – Он подался к ней. – Фанни, дело в том, что я не мог на тебе жениться.
   – Может, хватит отговорок, Рейф? Все хотели этого брака. Мой отец любил тебя как сына. А уж твоя семья…
   – Брак невозможен, когда один из брачующихся уже женат.
   Ее словно окатили ушатом ледяной воды. Комната покачнулась. Еще немного, и Земля сойдет с оси.
   – Ты, – отчетливо слыша звон в ушах, спросила Фанни, – женат?
   – Я был женат, – сказал Рейф, твердо глядя ей в глаза. За все время этого разговора он ни разу не отвел взгляда. – Какое-то время.
   В ту секунду, как у нее подкосились колени, Рейф бросился к ней. Он не дал ей упасть и опустил на ближайшую кушетку.
   – Могу я принести тебе воды?
   Фанни покачала головой.
   – Был? – переспросила она свистящим шепотом. – Что значит «был»? – Глаза ее беспокойно блуждали в поисках ответа. – Выходит, ты бросил ее так же, как бросил меня.
   – Фанни, ты так побледнела. Я думаю, тебе надо принять какое-то лекарство.
   – Виски, – слабым голосом пробормотала она. Фанни казалось, что дух ее уже отделился от тела. В полуобмороке она наблюдала за тем, как он наливает ей «Талискер».
   – Она умерла через шесть месяцев после того, как я испортил тебе бал. – Янтарная жидкость плескалась по стенкам, когда он нес ей виски.
   – Бедняжка. – Фанни онемевшей рукой взяла у него стакан. – Ты мог бы сказать мне, что любишь другую женщину, но тогда ты не был бы тем, кто ты есть. – Немного придя в себя, Фанни осмелела: – Скажи мне, Рейф, она случаем не умерла от разбитого сердца? – не без сарказма поинтересовалась она.
   Он долго молча смотрел на нее.
   – Много раз мне хотелось открыться тебе, Фанни. Рассказать тебе и о моей утрате, и о моем позоре. – Рейф опрокинул виски в рот. – Рассказать тебе обо всем от начала и до конца. Исповедаться тебе и переложить на тебя груз моего греха. Но зачем? Правда – не всегда благо, особенно когда она приводит к скандалу.
   Фанни поднесла стакан к губам, вдохнув аромат дубовой бочки, и сделала глоток. Виски приятно согревало гортань.
   – Когда-то ты украл мое сердце, и теперь мне его никогда не вернуть.
   Вот она – истинная трагедия всего произошедшего. Наверное, она больше никогда и никому не сможет довериться полностью. Фанни всхлипнула. Черт. Не хватает только разрыдаться. Она подняла глаза на предков, глядевших на нее с портретов на стене. Они смотрели холодно, с осуждением. Строже, чем обычно. Нет, она не станет рыдать перед ним.
   – Я бы хотела остаться одна, – сдавленно проговорила она.
   – Прошлого не вернешь, Фанни. И раз уж мы заговорили о прошлом, что я мог бы предложить сейчас, чтобы наладить наши отношения? Мне ничего не приходит в голову, и, кроме того, я действительно не заслуживаю твоего прощения.
   И снова Рейфел Льюис попытался замять разговор. Но Фанни, возможно, из-за того, что потрясение от услышанного оказалось слишком сильным, не желала больше его слушать.
   – Я хочу, чтобы ты сию же секунду покинул мой дом, – глядя ему в глаза, сказала она. – Убирайся, Рейф.
   – Боюсь, тебе придется смириться с моим присутствием, нравится тебе это или нет. – В его голосе появились так хорошо знакомые ей раскатистые хрипловатые нотки. – Речь идет о твоей жизни, и тут я церемониться не стану. Нужно будет отправить тебя в тюрьму ради твоей же безопасности, и я это сделаю. Скотленд-Ярд дал мне на это полномочия.
   От неожиданности у Фанни отвисла челюсть.
   – Ты этого не сделаешь.
   Она не поняла, что это было – ухмылка или гримаса.
   – Сделаю, не сомневайся.
   Неужели это происходит с ней? Грудь сдавило железным кольцом. Как жить? Чем она так прогневила небо? Почему, не успев толком осознать всю безвозвратность утраты отца, не изжив еще своего горя, она должна еще и терпеть постоянную близость этого… этого подонка, который смеет называть себя ее защитником?
   Фанни судорожно втянула ртом воздух.
   – Все, что ты только что мне рассказал, просто… – Она не знала, что и думать. – Просто абсурд. У вас в Скотленд-Ярде нет никаких оснований считать, будто мне что-то угрожает. Эти две смерти могут быть простым совпадением, и вы это знаете.
   – Уильям Мелвилл, начальник Отдела расследований, не верит в случайные совпадения, и я с ним солидарен в этом. Будем надеяться, что все удастся прояснить за неделю или две, и тогда…
   Фанни чуть ли не подскочила.
   – За неделю или две?
   – Мне придется злоупотребить твоим гостеприимством. Боюсь, нет иного способа обеспечить мое постоянное присутствие рядом с тобой. Мне придется задать тебе немало вопросов и самым тщательным образом осмотреть место происшествия. Не думаю, что там сохранилось много того, что может пригодиться в расследовании, но проверить надо.
   – Это все какая-то нелепица. Меня будут допрашивать? С какой стати?
   – В твоем окружении могут быть люди, причастные к упомянутым событиям. Недавние знакомые, например. Передо мной поставлена задача обеспечить безопасность наследницы промышленной империи Грейвил-Ньюджента и провести расследование на месте. И не сомневайся, я свою работу сделаю на совесть.
   Невыносимо душно. Проклятие, где же веер? Фанни попробовала унять сердцебиение, сделав пару глубоких вдохов и выдохов. Напрасно.
   – Гости скоро начнут разъезжаться. Мне пора возвращаться, – заявила Фанни, уходя.
 
   Рейф вышел следом. Гости, торопясь раскланяться, толпились в фойе в ожидании хозяйки. Фанни, внезапно вспомнив о своих обязанностях, велела слугам подать гостям пальто и шляпы. Каждый из гостей, уходя, считал своим долгом выразить соболезнования дочери усопшего, кое-кто даже всплакнул. Фанни благодарила каждого за сочувствие и поддержку. Рейф почтительно держался на расстоянии, не упуская при этом Фанни из виду.
   Рейф даже растерялся немного, когда Фанни, неожиданно резко обернувшись к нему, вдруг злобно прошипела:
   – Ты так и будешь ходить за мной по пятам?
   Рейф завел руки за спину и вытянулся в струнку.
   – Так точно, мэм.
   – Теперь я вижу, из тебя сделали настоящую полицейскую ищейку, и повадки у тебя собачьи!
   Титаническими усилиями Рейф удержался от ухмылки. Если Фанни рассчитывала его оскорбить, то она просчиталась, ему лишь сделалось весело от ее выходки. Но знать ей об этом совсем не обязательно. Выпустив пар, Фанни, придав лицу приличествующее случаю выражение, подошла попрощаться к мужчине с обильной рыжей растительностью на лице. Джентльмен стоял у двери, но не торопился уходить, продолжая мять в руках шляпу.
   – Простите мою навязчивость, но могу я попросить вас на пару слов? Я имею в виду вас обоих. И, если можно, с глазу на глаз, – запинаясь, произнес господин со шляпой в руках, переводя взгляд с Фанни на Рейфа и обратно.
   В недоумении оглянувшись на Рейфа, Фанни отвела гостя в сторонку. Рейф не отставал.
   Когда троица оказалась в относительном уединении, чудаковатый тип, нервно дергая себя за ус, обратился к Рейфу:
   – Я ослышался, или мисс Грейвил-Ньюджент действительно назвала вас сыщиком?
   Рейф слегка подтолкнул Фанни локтем.
   – Артур Дуглас Пул, позвольте представить вам детектива-инспектора Рейфа Льюиса. – Наклонившись к усатому джентльмену, Фанни, понизив голос до шепота, добавила: – Скотленд-Ярд направил сюда своего человека для расследования обстоятельств смерти моего отца. Если верить детективу Льюису, мне грозит некая опасность.
   – Вообще-то это конфиденциальная информация, – выразительно посмотрев на Фанни, заметил Рейф. Фанни в ответ лишь раздраженно закатила глаза.
   – Не понимаю, зачем Скотленд-Ярду понадобилось доставлять лишние хлопоты себе и другим, когда в том нет никакой нужды! – досадливо бросила Фанни.
   Посчитав, что зря затеял этот разговор, усатый господин решил было ретироваться, но что-то заставило его передумать.
   – Знаете, – промямлил он, – будь я на вашем месте, мисс, я бы согласился сотрудничать с полицией. Последнее время происходит много всего странного.
   Рейф вопросительно приподнял бровь.
   – В самом деле? И что именно показалось вам странным?
   Мистер Пул так и не успел дать никаких пояснений, поскольку в их тесный кружок довольно бесцеремонно втесался Найджел Ирвин.
   – Фанни, ты не хочешь меня проводить? – галантно согнув руку калачиком, спросил Найджел.
   Фанни взяла его под руку и, пробормотав полагающиеся в таком случае извинения, удалилась, оставив мистера Пула наедине с детективом Льюисом.
   Мистер Пул кивнул с довольным видом, словно только и ждал возможности поговорить с детективом без лишних свидетелей.
   – Мне бы не хотелось пугать юную леди, но…
   Рейф занял позицию, позволявшую беспрепятственно наблюдать за Фанни. Та стояла с Ирвином снаружи под портиком.
   – Но?…
   – В лабораторию стали наведываться посторонние. Несколько человек. Джеймс Лазар, мой коллега – мы вместе проводим научные исследования, вчера снова их видел. Он их, конечно, прогнал, но кто знает, что они там вынюхивали. Сами знаете, промышленный шпионаж, да и сумасшедших всяких полно…
   – Ваша лаборатория далеко отсюда, мистер Пул?
   – Отчего же далеко, детектив Льюис? Я провожу исследования в университете, здесь, в городе.
   – Вы не станете возражать, если мы с мисс Грейвил-Ньюджент нанесем вам завтра визит? Скажем, в районе пяти вечера?
   Мужчина просиял от радости. Но чем была вызвана его радость? Не надеждой ли на то, что инспектор Скотленд-Ярда развеет его страхи?
   – Добро пожаловать. Моя лаборатория расположена в третьем по счету строении к западу от главного здания университета.
   – С нетерпением буду ждать встречи.
   Рейф проводил мистера Пула за дверь и занял наблюдательную позицию рядом с Фанни.
   – Отчего он все еще здесь? Как мне следует все это понимать? – возмущенно воскликнул Найджел.
   – Никак не следует, – успокоила его Фанни. – А теперь, Найджел, давай пожелаем друг другу спокойной ночи.
   – Вот именно, Найджел, душка, – поддакнул Рейф. – Будь хорошим мальчиком и пожелай нам доброй ночи.
   Найджел нахлобучил шляпу и, метнув на Рейфа злобный взгляд, обратился к Фанни:
   – В случае чего, немедленно зови меня на помощь.
   – Не беспокойся, Найджел, твоя помощь мне скорее всего не понадобится. – Любезность ее тона несколько не вязалась с той решительностью, с которой она развернула Найджела лицом к поджидавшей его карете.
   Рейф подошел к ней вплотную.
   – И ты действительно находишь этого скользкого вертлявого типа привлекательным?
   Фанни, кивнув с улыбкой на прощание последнему из гостей, шепнула своему новоиспеченному телохранителю:
   – Если тебе так уж надо знать – нет, мне он не нравится.
   Проводив гостей, Фанни вернулась в дом. Рейф последовал за ней. Фанни подошла к витражной двери, выходившей в сад, и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Сгустились сумерки, небо окрасилось багрянцем. Рейф, стоя у нее за спиной, отодвинул задвижку, и тут же их накрыло волной лимонно-пряных ароматов сада.
   Рейф сделал глубокий вдох.
   – Опьяняет, правда? – Он заметил, как поползли вверх уголки ее губ до того, как Фанни спохватилась и стерла блаженную улыбку с лица прежде, чем обернуться к нему.
   – Я должна распорядиться, чтобы для тебя приготовили комнату?
   – Я не прошу комнату, может, лишь место, где я мог бы умыться. Мне бы хотелось взглянуть на твою спальню. – Прочистив горло, Рейф добавил: – Мы располагаем достоверной информацией о том, что обнаруженный мертвым в палате общин господин был похищен среди ночи из собственной спальни.
   Слегка оторопевшая, Фанни направилась к лестнице, бросив через плечо:
   – И где, позволь спросить, ты намерен спать?

Глава 4

   – Проснитесь, сэр.
   Кто-то бережно тронул его за плечо. Рейф с трудом заставил себя разлепить веки, и первое, что он увидел – замысловатый узор персидского ковра и гнутую деревянную ножку приставного столика. Скользнув взглядом вверх, он обнаружил китайскую вазу на полированной столешнице.
   Рейф рывком сел, зажмурился и снова открыл глаза. Теперь он понял, что находится в особняке Грейвил-Ньюджентов. Юная горничная, бедром поддерживая тяжелый поднос с завтраком, взирала на него с любопытством.
   – Шоколад для мисс Фрэнсин стынет, сэр.
   Затекшее от неудобной позы тело не желало повиноваться. Несколько неуклюже Рейф выбрался из кресла, перекрывшее проход к спальне Фанни.
   – Я сам принесу ей шоколад, – заявил Рейф, схватившись за поднос.
   – Нет, сэр, мисс Фрэнсин…
   Не внимая протестам горничной, Рейф забрал у нее поднос и направился в спальню Фанни. Перепуганная девушка трусила следом. Опустив поднос на кушетку с бледно-желтой полосатой обивкой, он раздвинул портьеры. В окно брызнул солнечный свет, из чего Рейф заключил, что утро сейчас совсем не раннее.
   Не откладывая дел в долгий ящик, он тщательно обследовал комнату, заглянув в каждый уголок, после чего направился к находившейся в центре спальни большой кровати с балдахином.
   Рейф боролся со сном долго, но, как видно, его все же сморило. Любопытно, Фанни всегда спит допоздна, или ей тоже долго не удавалось уснуть вчера? И что не давало ей спать? Не волнующие ли воспоминания с участием того, кто караулил дверь ее спальни? С возникшим было чувством вины Рейф легко справился, задав мыслям иное, более конструктивное направление.
   – Доброе утро, Фанни.
   Фигуристый холм под одеялом изменил очертания.
   – Убирайся из моей комнаты, – донесся голос из-под одеяла. – Я не шучу, Рейф.
   Взвесив за и против, Рейф решил остаться, чтобы увидеть еще кое-что.
   – Я лишь хочу убедиться, что разговариваю именно с мисс Грейвил-Ньюджент.
   – Рейф! – Одеяло вспорхнуло и отлетело в сторону. Фанни приподнялась, опираясь на локти. – Убирайся! – Копна каштановых кудряшек, обрамлявших свежие, раскрасневшиеся ото сна щеки, гневно качнулась из стороны в сторону. Рейф ухмыльнулся. Такая же хорошенькая, как ему помнилось, и даже лучше. И вся пламенеет от ярости. Он и забыл, как возбуждающе она на него действует. Последние пять лет он старался совсем о ней не вспоминать, решив для себя раз и навсегда, что она не для него.
   Рейф перешел к отступлению:
   – У нас впереди целый день, Фанни. Я должен тебя опросить, затем провести осмотр…
   Он знал, что этот грозный прищур ее глаз не сулит ему ничего хорошего, и все же отвлекся, чтобы взглянуть на часы. В результате едва успел поймать летящую в него подушку.
   – Надо же, уже скоро полдень. Мы с тобой проспали все утро. Самое позднее через полчаса мы должны выезжать.
   Миниатюрная горничная набралась храбрости и вытолкала его за дверь под тем предлогом, что чем раньше она начнет одевать хозяйку, тем быстрее мисс Фрэнсин сможет куда-то отправиться.
   К тому времени, как Фанни спустилась в столовую, экипаж уже ждал их возле дома. Наспех завернув в салфетку вареное вкрутую яйцо, пару ломтиков ветчины и булочку с маслом и сунув еду в карман, Рейф, взяв мисс Грейвил-Ньюджент под локоток, повел ее к карете.
   – Прошу прощения за спешку, но мы сегодня сильно отстаем от расписания.
   Как только они уселись в карету, Рейф вытащил из кармана узелок и, расстелив на коленях Фанни салфетку, разложил на ней припасенную еду.
   Фанни резанула по нему взглядом, затем опустила глаза на лежавшую у нее на коленях еду. Насупив брови и брезгливо скривив губы, она поддела пальцем кособокий сандвич.
   – Это что?
   – Яйцо и ветчина на булке. – Рейф вытащил из кармана перочинный нож и, разрезав яйцо на относительно тонкие кружочки, водрузил его на ломтик ветчины, лежавший поверх намазанной маслом булки. Подумав, он накрыл яйцо второй половинкой булки маслом вниз. – Я почти каждое утро так завтракаю – по дороге на работу.
   Фанни нерешительно взяла в руки сандвич. Первый раз она откусила с опаской. Второй раз уже с удовольствием вонзилась зубами в мягкий хлеб. Подкрепившись немного, Фанни вновь встретилась глазами с Рейфом.
   – Не мог бы ты оказать мне любезность и объяснить, о каком расписании идет речь и почему я непременно должна ехать с тобой?
   – Если ты можешь предложить иной способ охранять вверенную тебе персону и одновременно проводить расследование, прошу поделиться со мной своими соображениями. Скажу больше: Скотленд-Ярд был бы весьма благодарен за любой совет, который ты могла бы дать…
   – Я тебя поняла, Рейф. – Фанни жевала, в молчаливой злобе взирая на своего телохранителя.
   – Выше нос, Фанни. Чем быстрее мы докопаемся до сути, тем быстрее я исчезну из твоей жизни.
   От этих слов у Фанни, судя по всему, снова проснулся аппетит.
   – Вот это действительно радует, – сказала она, энергично жуя. Рейф вполне довольствовался возможностью наблюдать за тем, как она молча поглощает еду.
   Что же касается текущей повестки дня, то обсуждать ее с Фанни не входило в его намерения. Пока Фанни завтракала, они благополучно добрались до графства Ист-Лотиан. Рейф ни словом не обмолвился ни о мельнице, ни об амбаре, пока они не доехали до Престона.
   И тут Фанни сообразила, куда они направляются.
   – Место преступления, так, кажется, это у вас называется?
   Она встряхнула салфетку, и Рейф вдруг заметил, что Фанни бледна как полотно. И тогда у него внезапно защемило сердце от боли за нее.
   – Полагаю, ты знаешь о том, каким образом твой отец проводил обкатку нового оборудования?
   Фанни медленно отвела взгляд к окну.
   – Отец очень любил демонстрировать, как работает его новая молотилка, – сказала она, глядя Рейфу прямо в глаза.
   Карета замедлила ход, приближаясь к скоплению каменных башен с ветряками и деревянных построек. Когда экипаж остановился на мощенном брусчаткой дворе, Рейф выскочил первым и подал Фанни руку. Пальцы Фанни в кружевных перчатках были болезненно бледны.
   – Тебе не обязательно заходить внутрь, Фанни.
   – Ты сам сказал, что чем раньше развеется ваше абсурдное подозрение о том, что моего отца убили, тем скорее ты исчезнешь. Разве не так?
   Хмурый десятник не хотел им ничего показывать и согласился пустить их внутрь лишь после того, как Рейф показал ему удостоверение сыщика Скотленд-Ярда.
   – Меня зовут Джек Гордон, – угрюмо представился десятник. – Так вы идете смотреть или как? – Гордон откатил тяжелую дверь ангара. – Местная полиция тут уже побывала после того, как машина его перемолола, что означает…
   – Следите за тем, что говорите, мистер Гордон. Это мисс Грейвил-Ньюджент.
   Десятник стащил с головы картуз. Рейф насчитал на склоненной макушке двенадцать волосков.
   – Нижайше прошу прощения, мисс.
   – Принимаю ваши извинения, мистер Гордон, – сквозь зубы процедила Фанни.
   – Позвольте мне посмотреть.
   Рейф подхватил ее под руку.
   – Не надо меня опекать, Рейф, – зло бросила она, попытавшись высвободить руку.
   Рейф держал ее крепко.
   – Позволь мне войти первым. Прошу тебя, Фанни, можно?
   Она окинула его долгим взглядом.
   – Как вам будет угодно, господин сыщик.
   Гордон проводил Рейфа в сумрачный ангар. Размеры его впечатляли. Под высоким арочным потолком располагались антресоли по всей длине здания.
   – Лучше бы юной леди сюда не заходить. Кровь въелась так, что ее ничем не уберешь. Здесь повсюду следы крови – как вот этот на полу.
   Рейф уставился на буроватое пятно.
   – Так здесь… – Рейф опустился на корточки, – здесь находилась молотилка?
   – Да, как раз здесь она и стояла. Мистер Грейвил-Ньюджент стоял наверху, у него за спиной была здоровая скирда, и он вилами забрасывал снопы в машину. Мистер Грейвил-Ньюджент обернулся, чтобы подцепить на вилы очередной сноп, да оступился и полетел прямо в жерло молотилки внизу.
   – Выходит, он потерял равновесие.
   Джек Гордон пожал костлявыми плечами.
   – Наверху с ним никого не было. Да и ветром сдуть его не могло. Отчего же еще он мог упасть? Я не могу придумать. А вы, сэр?
   – Мистер Гордон, вы не могли бы объяснить мне, что делают тут эти ящики? – донесся сверху знакомый голос.
   Рейф задрал голову к антресолям.
   – Фанни, я думал, мы договорились…
   – Мы договорились о том, что вы зайдете сюда первым, детектив, – насмешливо сказала она и тут же совсем иным, мрачным тоном добавила: – Вы не могли бы подойти ко мне сюда наверх, господа?
   Рейф и Гордон вместе вскарабкались по очень крутой лестнице на антресоли. Фанни сидела на средних размеров деревянном ящике. Рядом стояла большая клеть.
   – Возможно ли, что снопы находились здесь, мистер Гордон? Прямо там, где я сейчас сижу?
   Десятник посмотрел вниз.
   – Похоже, так оно и было, мисс.
   Фанни встала и, подойдя к дальней стенке очень большого ящика, дернула за край. Боковина откинулась, словно дверца на петлях.
   Рейф подошел поближе.
   – Вот черт, Фанни.
   Рейф присел на корточки, заглянул в клеть и недолго думая забрался внутрь. В нос ударил едкий запах мочи, окурков и чего-то еще. И тут Рейф заметил похожий на весло шест длиной с саму клеть. Он провел пальцем вдоль узкого горизонтального проема на краю клети. Гладкий. Вырезан так, чтобы все выглядело так, словно в ящике недостает рейки.
   Фанни просунула голову внутрь.
   – Что вы по этому поводу думаете, детектив Льюис?
   Рейф выполз из клети и отряхнулся.
   – Я бы предпочел выслушать ваши предположения, мисс.
   – Мне сдается, что кто-то прятался внутри этого ящика. – Фанни беспокойно перебирала ногами, глаза ее ожили и заблестели. – И этот кто-то вполне мог заплатить работникам, чтобы они завалили этот ящик снопами так, чтобы его не было видно.
   Рейф повернулся к Гордону:
   – Вы помните, как и когда завозили пшеницу для демонстрации?
   – Ну да, пшеницу завезли в то самое утро, и я сам впустил сюда людей. Парни сказали, что они с завода, и у меня не было причин им не верить.
   Рейф посмотрел на Фанни:
   – Продолжайте, леди детектив.