Страница:
– Император Шэнь объявил, что собирается сократить провинциальные армии. – Голос Ли Тао звучал холодно и тихо.
– И вы отказались выполнять его распоряжения?
– Я не позволю ему испортить все мои планы, все мои приготовления. Наши враги – кочевники – только и ждут малейшей возможности, чтобы атаковать границы империи. Стоит лишь выказать слабость.
Лин Суинь вздохнула с облегчением, когда он отступил в сторону. Цзедуши стали слишком сильными, слишком могущественными. Люди, подобные Ли Тао и Гао Шимину, прислушиваются только к себе. Она больше не желала участвовать в их играх. Пусть военачальники ведут свои битвы. Все, что ей нужно, – вернуться в дом у реки, где бы ее наконец оставили в покое и забвении. Однако даже там стало теперь небезопасно – прошлое настигло ее.
Сейчас, когда Ли Тао стоял так близко, его присутствие сковывало. Лин Суинь могла лишь размышлять о возможных способах вырваться из ловушки, в которую попала. Она могла стать любовницей Ли Тао. Судя по тому, как наместник пожирал ее глазами, Лин Суинь сознавала, что он не будет возражать. Еще даже не коснувшись его, прекрасная соблазнительница могла вполне представить себе, каким он будет любовником. Огонь и сталь. Ли Тао потребует полного подчинения, но он может стать и бесстрашным ее защитником. От одной только мысли об этом Лин Суинь ощутила тревожный холодок, смутное волнение, причину которого сама не могла понять.
Сколько же раз в этой жизни ее продавали и покупали. Нет, она больше не желала торговать собой. Только не теперь, когда наконец ощутила вкус свободы. Госпожа Лин повернулась к суровому воину, однако ей так и не удалось заговорить.
Один из стражников приблизился к ним. Ли Тао взглянул на него и быстро оставил свою собеседницу, едва кивнув на прощание. Еще мгновение назад он нависал над ней, подавляя мощью и непоколебимой уверенностью. И вот уже удаляется прочь, будто она столь незначительна, что недостойна дальнейшего внимания.
Лин Суинь проводила внушительную фигуру Ли Тао взглядом, когда тот вышел во двор. Ее вооруженный сопровождающий снова оказался рядом. Воин неподвижно стоял подле нее словно огромная скала и терпеливо ожидал, когда она поднимется. И похоже, мог бы пробыть в том же положении до вечера, если бы госпожа Лин вознамерилась здесь остаться.
Вероятно, Гао решил использовать ее, чтобы каким-то образом уязвить Ли Тао, подумала Лин Суинь. Она отчаянно нуждалась в сведениях, однако Ли Тао открыл ей лишь ничтожную часть. Но даже этого было достаточно, чтобы Лин Суинь поняла, что ей необходимо как можно скорее бежать из этого дома. Два могущественных военачальника готовились начать гражданскую войну, в которую втянутся другие наместники провинций, да и сам император.
Она встала и направилась в свои покои. Стражнику, который неотступно следовал за ней, словно вторая тень, исполнилось, вероятно, немногим больше двадцати зим – не ветеран, но и не зеленый новобранец. Лицо его никак нельзя было назвать мягким, однако оно казалось определенно добрее, чем суровая и бесстрастная маска Ли Тао.
Расположенный во втором внутреннем дворике сад был пуст. Впрочем, не совсем. Юноша с искалеченной рукой сидел на корточках в дальнем углу, вытаскивая сорную траву. Он был таким худощавым и незаметным, что Лин Суинь не сразу разглядела его. И снова он поймал ее взгляд, прежде чем поспешно отвернуться в сторону. Когда ты слаб и зависим, подумала госпожа Лин, единственная защита – смотреть, слушать и запоминать, почти как испуганный кролик, принюхивающийся в надежде ощутить приближение волка. Всю свою жизнь она играла роль этого кролика, и главным было – не выказывать страха.
Стражник сделал ей жест, побуждая продолжить движение. Приподнял руку и указал на лестницу. Насколько тверды люди Ли Тао? Служат ли они ему за страх или за совесть?
– Как тебя зовут? – поинтересовалась Лин Суинь у воина, поставив ногу на ступеньку.
– Яо Жу Шань.
Она прислушивалась к его размеренной поступи, пока они поднимались наверх.
– Должно быть, ты совершил великие деяния, чтобы тебе доверили столь почетную должность, – рискнула предположить Лин Суинь.
Ответа не последовало. Тишина. Ей отчаянно необходимо было найти хоть кого-нибудь в этом доме, кто не был бы столь скуп на слова.
Дойдя до двери, ведущей в ее покои, госпожа Лин медленно повела плечами, уронив шаль. Тонкая ткань переливающейся волной обвила ее тело и соскользнула на пол. Лин Суинь остановилась, давая Жу Шаню достаточно времени, чтобы наклониться и поднять шаль. Распрямившись, воин поймал ее взгляд и неловко склонил голову. У него было широкое, почти квадратное лицо, на котором ясно читались обуревавшие стражника чувства. Добродетель, верность, преданность.
Она сдержала торжествующую улыбку, принимая из его рук невесомую вещицу.
– Спасибо тебе, Жу Шань.
Преданностью можно воспользоваться. Она взглянула на стражника еще раз, открыла дверь и скрылась во внутренних покоях.
Лин Суинь еще не поняла, кто из встреченных ею слуг будет до конца верен наместнику Ли, однако ей следовало действовать как можно быстрее. Она прекрасно сознавала, чем все может окончиться. Император Шэнь и другие военачальники настигнут Ли Тао. Они прорвутся через заграждения и укрепления и сметут его армию. И если мятежный наместник сам не покончит счеты с жизнью, бросившись на меч, его вздернут на виселице.
Глава 3
Глава 4
– И вы отказались выполнять его распоряжения?
– Я не позволю ему испортить все мои планы, все мои приготовления. Наши враги – кочевники – только и ждут малейшей возможности, чтобы атаковать границы империи. Стоит лишь выказать слабость.
Лин Суинь вздохнула с облегчением, когда он отступил в сторону. Цзедуши стали слишком сильными, слишком могущественными. Люди, подобные Ли Тао и Гао Шимину, прислушиваются только к себе. Она больше не желала участвовать в их играх. Пусть военачальники ведут свои битвы. Все, что ей нужно, – вернуться в дом у реки, где бы ее наконец оставили в покое и забвении. Однако даже там стало теперь небезопасно – прошлое настигло ее.
Сейчас, когда Ли Тао стоял так близко, его присутствие сковывало. Лин Суинь могла лишь размышлять о возможных способах вырваться из ловушки, в которую попала. Она могла стать любовницей Ли Тао. Судя по тому, как наместник пожирал ее глазами, Лин Суинь сознавала, что он не будет возражать. Еще даже не коснувшись его, прекрасная соблазнительница могла вполне представить себе, каким он будет любовником. Огонь и сталь. Ли Тао потребует полного подчинения, но он может стать и бесстрашным ее защитником. От одной только мысли об этом Лин Суинь ощутила тревожный холодок, смутное волнение, причину которого сама не могла понять.
Сколько же раз в этой жизни ее продавали и покупали. Нет, она больше не желала торговать собой. Только не теперь, когда наконец ощутила вкус свободы. Госпожа Лин повернулась к суровому воину, однако ей так и не удалось заговорить.
Один из стражников приблизился к ним. Ли Тао взглянул на него и быстро оставил свою собеседницу, едва кивнув на прощание. Еще мгновение назад он нависал над ней, подавляя мощью и непоколебимой уверенностью. И вот уже удаляется прочь, будто она столь незначительна, что недостойна дальнейшего внимания.
Лин Суинь проводила внушительную фигуру Ли Тао взглядом, когда тот вышел во двор. Ее вооруженный сопровождающий снова оказался рядом. Воин неподвижно стоял подле нее словно огромная скала и терпеливо ожидал, когда она поднимется. И похоже, мог бы пробыть в том же положении до вечера, если бы госпожа Лин вознамерилась здесь остаться.
Вероятно, Гао решил использовать ее, чтобы каким-то образом уязвить Ли Тао, подумала Лин Суинь. Она отчаянно нуждалась в сведениях, однако Ли Тао открыл ей лишь ничтожную часть. Но даже этого было достаточно, чтобы Лин Суинь поняла, что ей необходимо как можно скорее бежать из этого дома. Два могущественных военачальника готовились начать гражданскую войну, в которую втянутся другие наместники провинций, да и сам император.
Она встала и направилась в свои покои. Стражнику, который неотступно следовал за ней, словно вторая тень, исполнилось, вероятно, немногим больше двадцати зим – не ветеран, но и не зеленый новобранец. Лицо его никак нельзя было назвать мягким, однако оно казалось определенно добрее, чем суровая и бесстрастная маска Ли Тао.
Расположенный во втором внутреннем дворике сад был пуст. Впрочем, не совсем. Юноша с искалеченной рукой сидел на корточках в дальнем углу, вытаскивая сорную траву. Он был таким худощавым и незаметным, что Лин Суинь не сразу разглядела его. И снова он поймал ее взгляд, прежде чем поспешно отвернуться в сторону. Когда ты слаб и зависим, подумала госпожа Лин, единственная защита – смотреть, слушать и запоминать, почти как испуганный кролик, принюхивающийся в надежде ощутить приближение волка. Всю свою жизнь она играла роль этого кролика, и главным было – не выказывать страха.
Стражник сделал ей жест, побуждая продолжить движение. Приподнял руку и указал на лестницу. Насколько тверды люди Ли Тао? Служат ли они ему за страх или за совесть?
– Как тебя зовут? – поинтересовалась Лин Суинь у воина, поставив ногу на ступеньку.
– Яо Жу Шань.
Она прислушивалась к его размеренной поступи, пока они поднимались наверх.
– Должно быть, ты совершил великие деяния, чтобы тебе доверили столь почетную должность, – рискнула предположить Лин Суинь.
Ответа не последовало. Тишина. Ей отчаянно необходимо было найти хоть кого-нибудь в этом доме, кто не был бы столь скуп на слова.
Дойдя до двери, ведущей в ее покои, госпожа Лин медленно повела плечами, уронив шаль. Тонкая ткань переливающейся волной обвила ее тело и соскользнула на пол. Лин Суинь остановилась, давая Жу Шаню достаточно времени, чтобы наклониться и поднять шаль. Распрямившись, воин поймал ее взгляд и неловко склонил голову. У него было широкое, почти квадратное лицо, на котором ясно читались обуревавшие стражника чувства. Добродетель, верность, преданность.
Она сдержала торжествующую улыбку, принимая из его рук невесомую вещицу.
– Спасибо тебе, Жу Шань.
Преданностью можно воспользоваться. Она взглянула на стражника еще раз, открыла дверь и скрылась во внутренних покоях.
Лин Суинь еще не поняла, кто из встреченных ею слуг будет до конца верен наместнику Ли, однако ей следовало действовать как можно быстрее. Она прекрасно сознавала, чем все может окончиться. Император Шэнь и другие военачальники настигнут Ли Тао. Они прорвутся через заграждения и укрепления и сметут его армию. И если мятежный наместник сам не покончит счеты с жизнью, бросившись на меч, его вздернут на виселице.
Глава 3
Воины, подчиненные Ли Тао, собрались перед ним полукругом во дворике позади дворца. За их спинами открывался вид на глубокое ущелье. Наместник Ли призвал к себе всех командиров из самых отдаленных застав провинции, чтобы лично раздать указания. Он хотел взглянуть в глаза каждому. Теперь, более чем когда-либо, преданность подвластных ему воинов была для него вопросом жизни и смерти.
– Наместник Ли.
Голос Лин Суинь отозвался гулким эхом в ущелье, напомнив ему о ветреных прелестницах Лояна. Они ворковали и заигрывали, высовываясь из обращенных на улочки окошек, однако их посулы никогда не предназначались ему. Ли Тао подчеркнуто не обращал на нее внимания, повернувшись спиной к прекрасной пленнице.
– Мой господин, мне надо кое-что обсудить с вами, – небрежно проговорила она. – Ах, простите меня. Не заметила, что вы заняты.
Седовласый Чжао потрясенно обернулся:
– Лин-гуйфэй?
Похоже, остальные мужчины не заметили столь вопиющего нарушения правил приличия. Глаза всех устремились туда, откуда недавно раздавался голос знаменитой красавицы. Даже самые выдержанные из них были не в силах противостоять искушению.
– Досточтимые!
Одного резкого замечания оказалось достаточным, чтобы все головы вновь повернулись к нему. Командиры вытянулись, готовые внимать его словам.
Лин Суинь никогда не делала ничего просто так. Она грамотно рассчитала момент, чтобы продемонстрировать свою решимость. Уже к полудню слухи о «драгоценной супруге» поползут по военным лагерям.
Что за соблазнительную картину представляла собой бывшая императорская наложница, элегантно облокотившаяся о загородку балкона, вызывая восторг его суровых воинов. Он видел тайное вожделение, отчетливо написанное на лице каждого мужчины. Кровь Ли Тао гневно вскипела.
И как только Божественный император мог жить с осознанием того, что каждый мужчина желает его наложницу? Безусловно, Сын Неба наделен особой милостью богов и не мог страдать от уколов обычной ревности, однако Ли Тао был всего лишь мужчина.
А Суинь – не его наложница.
Наместник Ли выслушал донесения и отпустил предводителей отрядов. Он повернулся к ней лишь только тогда, когда удалился последний воин.
– Да, гуйфэй?
Сегодня на ней были голубые одежды, навевавшие воспоминания о прохладном ветерке и бездонном небе. Лин Суинь чуть подалась вперед, облокотившись руками о перила и раздраженно постукивая пальцем о полированное дерево.
– Мне не нравится, когда меня так называют.
– В таком случае, госпожа Лин. Что вы хотели со мной обсудить?
– Искусные работы художников в этих покоях.
– Здесь нет никаких работ.
– Вот именно.
Беседа с ней напоминала замысловатые фигуры танца. Ли Тао замер в ожидании.
– Если вы собираетесь держать меня пленницей в этой комнате, мне нужно что-то, на чем мог бы отдохнуть взгляд, помимо четырех пустых стен, – заметила она.
– Вы – не пленница.
Суинь недоверчиво уставилась на него:
– Нет?
– Пройдите к двери.
Ли Тао не смог удержать глупую улыбку, когда она скрылась за занавесом. Буквально спустя мгновение Лин Суинь выбежала из дома. Она направилась прямиком к нему, чуть приподняв подол юбки. Жу Шань неотступно следовал за ней.
Ли Тао мельком взглянул на нее, не позволяя глазам надолго задерживаться на созерцании ее красоты. Волосы ее были убраны в аккуратную, элегантную прическу[9], щеки слегка подрумянены. И в этих намеках, полутонах – вся Лин Суинь.
Она подошла к нему и встала так близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Что же, я могу отправиться куда захочу?
Ли Тао покачал головой:
– Дом и сад в полном вашем распоряжении.
– Но не более того?
– В любом другом месте я не могу гарантировать вашей безопасности.
Госпожа Лин иронично усмехнулась:
– Безопасности…
Даже в ее негодовании таилось нечто притягательное. Ли Тао всегда считал, что сила и привлекательность куртизанки состоят в обольщении, умении завлечь праздной беседой и грубой лестью. Натура Суинь казалась гораздо более сложной.
Она показала рукой на освободившийся двор:
– Это были ваши знаменитые военачальники?
– О, вы приготовили для них захватывающее зрелище. Если бы мои воины были молоды и дерзки, кто-нибудь из них обязательно бы воткнул мне нож в спину, чтобы завладеть вами.
– Как военным трофеем, – со вздохом продолжила Лин Суинь. – Божественный император всегда высоко ценил ваших воинов, их отвагу и дисциплину. Как только молодой армии удалось снискать такую блестящую репутацию?
Наместник Ли лишь пожал плечами в ответ на неприкрытую лесть.
– Молодым требуется показать себя и доказать воинское умение в бою.
– И их командиру?
– Думаю, вам на самом деле это совсем не интересно.
Лин Суинь гордо подняла голову, не удостоив его ответом. Когда она отошла прочь, Ли Тао неожиданно обнаружил, что покорно следует за прекрасной наложницей к обрыву, словно в ней была заключена какая-то магия.
– Этот дом выглядит так, будто вот-вот упадет в бездну. – Лин Суинь уставилась в бездонную пропасть.
– Скала создает естественную защиту. Так проще охранять дворец.
– Вы когда-нибудь видели дно ущелья? – Она приблизилась вплотную к краю пропасти и встала так, что мыски сандалий почти нависли над бездной. Снизу повеяло прохладным ветерком.
– Отойдите, – предупредил Ли Тао. Ему хотелось схватить ее в объятия и оттащить в безопасное место.
Лин Суинь немного помедлила, прежде чем повиноваться. Ветер донес до него едва ощутимое прикосновение шелка ее одежд. Он вздохнул, потом медленно выдохнул воздух. Ли Тао стоял неподвижно, у него лишь бешено забилось сердце. Она играла с ним. И он… он позволял ей это.
– Вы прекрасно понимаете, что привезти меня сюда равнозначно тому, чтобы выказать императору открытое неповиновение. – Слова звучали как строгое предупреждение, однако голос ее словно ласкал его кожу. – Будет лучше, если вы просто отпустите меня на свободу. Какой от меня прок, когда у вас достаточно воинов, чтобы заполнить пространство от этой скалы до моря.
– Куда вы отправитесь? – спросил наместник. – Старый Гао ищет вас. Он только и ждет того, чтобы вы остались одна.
Лин Суинь неловко сглотнула:
– И снова Гао…
– В тот день Гао послал по вашу душу убийц. – Ли Тао подошел к ней еще ближе, едва в силах побороть неудержимое желание прикоснуться. – Вам совсем не меня следовало бы бояться.
– Вы его остановили? Почему?
Почему? – задал себе вопрос Ли Тао. Он совсем не похож на героя, готового безрассудно броситься на защиту несчастной женщины, пусть даже и такой прекрасной.
– Я очень благодарна, поверьте… Все это время я думала, будто я… будто вы… – Она заморгала, смущенная и уязвимая.
– Мне не нужны ваши благодарности, – резко возразил Тао. – Все, что мне надо, – ответы.
Лин Суинь вздрогнула, и маска вновь сковала ее черты. Хорошо, подумал наместник. Ему было гораздо проще иметь дело с искусной и опытной куртизанкой.
– Что же вы такого сделали, чтобы Гао стал вашим врагом? – задумчиво поинтересовался Ли Тао.
Ее взгляд затуманился.
– Надо полагать, мне и в самом деле известно несколько маленьких секретов наместника Гао Шимина.
Суинь не знала, что именно вынуждало биться ее сердце быстрее – бездонная пропасть позади или его внушительное присутствие. К нему страшно было приблизиться, Лин Суинь испытывала странное чувство, зная, что никто и ничто больше не разделяет их.
– Всем известно, что Гао страстно стремится к императорскому трону, – пробуя почву, заметила Суинь.
Наместник взглянул на нее с едва сдерживаемым нетерпением:
– Меня не интересует то, что известно всем, моя госпожа.
Выражение спокойной уверенности, застывшее на его лице, пленяло. Лин Суинь никогда не видела ничего подобного. Все в нем – начиная от почерневшей от загара кожи и заканчивая коротко стриженными волосами – резко контрастировало с внешним видом обычного высокого сановника при императорском дворе. Он пристально вглядывался в ее лицо, словно вынуждая бывшую «драгоценную супругу» раскрыть свои секреты. Красота, застывшая в резких чертах его лица, почти пугала.
– Должна ли я составить для вас весь список? Рассказать о каждом заговоре, организованном Гао Шимином? Он пользовался влиянием при дворе трех императоров.
– Тогда скажите мне, что в его действиях можно назвать предательством?
Следовало вести себя осторожно. Хранимых ею тайн достаточно, чтобы расстаться с собственной головой.
– Неужели такому человеку, как вы, столь уж важен повод?
Он выглядел очень спокойно.
– Человеку как я…
Ли Тао посмотрел на нее так, что у нее перехватило дыхание. Она не знала ответов. Мятежный военный наместник обладал силой столь яростной и мощной, что никто не осмеливался напрямую бросить ему вызов, даже император Шэнь. И он спас ей жизнь.
Лин Суинь вовсе не желала натравливать одного важного сановника на другого, играя на их противоречиях. Она никогда не использовала свои тайные знания и умения для плетения подобного рода интриг. Все, что ей нужно, – остаться в живых. А кроме того, видя столь очевидную одержимость и целеустремленность Ли Тао, она сильно сомневалась в том, что ей удалось бы им манипулировать.
– Гао стар и хитер, – продолжил он, так и не дождавшись от Лин Суинь ответа. – Гораздо умнее меня. Возможно, умнее вас. Может быть, он сам задумал весь этот план, захотел, чтобы вы оказались в моих руках.
У Лин Суинь уже мелькала аналогичная мысль, которую она отчаянно пыталась гнать прочь.
– Гао не имеет ко мне никакого отношения. Мы даже ни разу не разговаривали за все эти годы.
Внезапно Ли Тао придвинулся к ней совсем близко, закрыв широкими плечами дом. Суинь попыталась отступить, однако зиявший позади нее провал не давал возможности скрыться.
– Вы пытаетесь соблазнить меня с самого первого момента нашей встречи, – небрежным тоном наместник бросил свои обвинения ей в лицо.
– Это было бы с моей стороны довольно глупым поступком.
И опасным.
– Нет? Тогда почему вы так на меня смотрите?
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
За столько лет Лин Суинь привыкла играть окружающими, бросая им манящие взгляды и тайные намеки. Возможно, это стало частью ее натуры.
Наместник сделал еще один шаг в ее сторону, и в горле у нее пересохло. Каждый вдох давался с большим трудом. Бывшая «драгоценная супруга» императора не могла позволить загнать себя в угол. Глаза Ли Тао загорелись хищным блеском.
– Я мог бы принять во внимание это предложение, – вкрадчиво сказал он ей на ухо. – В другой ситуации.
Суинь густо покраснела, не в силах унять предательскую дрожь. Однако это не имело ничего общего с желанием. Скорее с контролем, стремлением к самообладанию. Ли Тао же полностью держал себя в руках. Лин Суинь оценивающе взглянула на неподвижную фигуру перед собой.
– Так же как и я, – ответила она. – Если бы вы не были на волосок от смерти.
Его лицо потемнело. Слишком большой риск связываться с таким человеком, как Ли Тао, подумала Лин. Человеком, которого не страшат последствия. Когда она попыталась осторожно его обойти, он схватил ее за руку. Хватка его не была жесткой, однако госпожа Лин так и не смогла высвободить запястье.
– Значит, все это притворство? Подделка? – прозвучал его вопрос.
– Да. Все. – Голос ее звучал спокойно, несмотря на бешеное биение сердца.
Госпожа Лин привыкла к тому, что мужчины не сводили с нее глаз, любовались ею, желали. Восхищенные взоры оставляли ее сердце равнодушным, однако выражение глаз Ли Тао словно разбивало тщательно возведенные бастионы защиты. Жар, исходящий от его руки, проникал сквозь тонкую материю ее одежд. Все в нем подавляло спокойствием и силой: властная, высокая фигура, твердые очертания губ, пылающий взгляд. Едва надавив пальцами на ее руку, он притянул Лин Суинь вплотную к себе.
Она ожидала встретить яростный натиск его губ, но не могла и предположить нежности и чувственности поцелуя. Ее уста раскрылись, едва он испробовал их вкус. Ли Тао коснулся кончиками пальцев ее щеки жестом, казалось бы, незначительным, но неоспоримо свидетельствующим о его ласковой власти и стремлении к обладанию. Она почти позволила его глазам приблизиться. Почти поддалась напору и пылу, медленному натиску его губ. Лин Суинь недвижимо воззрилась на него, разрешая поцелуй, но не сдаваясь.
Ли Тао приподнял ее голову, вплотную нависая над ней. Она чувствовала на себе ласковый трепет его дыхания, их поцелуй продолжался.
– Все – обман?
– Я была воспета правителями и поэтами, но вы, только вы тронули мое сердце.
Лин Суинь произнесла эти слова насмешливым шепотом, однако Ли Тао лишь улыбнулся в ответ:
– Мне нравится ложь.
Его низкий, грубоватый голос вызывал внутренний трепет. Если бы она не сводила глаз с его лица, то рухнула бы в бездонную пропасть чувств и ощущений. Ли Тао было невозможно «прочесть». Взгляд его был полон желания, пространство между ними словно заволокло тяжелым, непроницаемым туманом. Однако было в нем и нечто еще – нечто говорящее о его неукоснительном контроле и расчетливости.
– Обладая таким лицом, вы должны иметь бесчисленное множество любовников.
Удивительно нежные пальцы коснулись линии ее подбородка, продолжая лихорадочно ощупывать ее лицо. Лиин Суинь просто необходимо было высвободиться. Он действительно поймал ее в ловушку.
– Вы ошибаетесь, – прошептала бывшая наложница. – Я выбираю любовников очень тщательно.
– Я никогда не жду услуг даром. Особенно от вас.
– Насколько я о вас слышала, вы небольшой любитель переговоров, – попыталась уколоть его она.
– Подарите мне всего одну ночь.
Решительный и резкий отказ замер у нее на губах. Это предложение, высказанное столь открыто и недвусмысленно, не должно было бы вызвать волну обжигающего желания, накрывшую ее с головой, или сладостное томление между ног, струйками полупрозрачного дыма расползавшееся по телу.
Казалось, и сам Ли Тао был встревожен своими словами.
– Вас это не должно удивлять, – язвительно проговорил он, однако внезапно охрипший голос прозвучал без присущей ему обычно уверенности.
– Я уже вам сказала, что не участвую в подобных сделках.
Впервые в жизни женский инстинкт подвел Лин Суинь. Ей следовало бы повернуть эти переговоры в свою пользу, но она могла думать только о том, как окажется в объятиях Ли Тао, как их пышущие горячим жаром тела сольются в единое целое, плоть к плоти. И тогда поцелуй его уже не будет столь сдержанным.
Однако госпожа Лин также прекрасно сознавала и то, что стояло за яростным биением его сердца, лихорадочным жаром прикосновений. Всего лишь желание властного правителя приобрести нечто недоступное, недостижимое. Едва она даст ему то, к чему он так стремится, вся ее привлекательность и власть над ним растают как дым.
На лице Ли Тао появилась слабая улыбка.
– Значит, ответ «нет».
– Ответ «нет».
Госпожа Лин обошла его, стараясь избежать прикосновений. Ее колени дрожали.
– Если бы я не явился за вами, вы бы были мертвы, – напомнил наместник, слегка придержав ее.
– Ли Тао. – В этом столь прямом обращении была скрыта неуместная фамильярность. – Я прекрасно понимаю, что вы действовали не из добрых побуждений. А теперь покажите мне оставшиеся закоулки этой тюрьмы, поскольку, как я понимаю, мне придется здесь на какое-то время задержаться.
Ли Тао шел позади нее, сцепив руки за спиной. Любому стороннему наблюдателю они могли показаться любезно беседующей парой, хотя Лин Суинь понимала, что оказалась втянутой в смертельную схватку между Гао Шимином и Ли Тао, двумя тиграми: одним старым и хитрым, другим – яростным и молодым.
– Наместник Ли.
Голос Лин Суинь отозвался гулким эхом в ущелье, напомнив ему о ветреных прелестницах Лояна. Они ворковали и заигрывали, высовываясь из обращенных на улочки окошек, однако их посулы никогда не предназначались ему. Ли Тао подчеркнуто не обращал на нее внимания, повернувшись спиной к прекрасной пленнице.
– Мой господин, мне надо кое-что обсудить с вами, – небрежно проговорила она. – Ах, простите меня. Не заметила, что вы заняты.
Седовласый Чжао потрясенно обернулся:
– Лин-гуйфэй?
Похоже, остальные мужчины не заметили столь вопиющего нарушения правил приличия. Глаза всех устремились туда, откуда недавно раздавался голос знаменитой красавицы. Даже самые выдержанные из них были не в силах противостоять искушению.
– Досточтимые!
Одного резкого замечания оказалось достаточным, чтобы все головы вновь повернулись к нему. Командиры вытянулись, готовые внимать его словам.
Лин Суинь никогда не делала ничего просто так. Она грамотно рассчитала момент, чтобы продемонстрировать свою решимость. Уже к полудню слухи о «драгоценной супруге» поползут по военным лагерям.
Что за соблазнительную картину представляла собой бывшая императорская наложница, элегантно облокотившаяся о загородку балкона, вызывая восторг его суровых воинов. Он видел тайное вожделение, отчетливо написанное на лице каждого мужчины. Кровь Ли Тао гневно вскипела.
И как только Божественный император мог жить с осознанием того, что каждый мужчина желает его наложницу? Безусловно, Сын Неба наделен особой милостью богов и не мог страдать от уколов обычной ревности, однако Ли Тао был всего лишь мужчина.
А Суинь – не его наложница.
Наместник Ли выслушал донесения и отпустил предводителей отрядов. Он повернулся к ней лишь только тогда, когда удалился последний воин.
– Да, гуйфэй?
Сегодня на ней были голубые одежды, навевавшие воспоминания о прохладном ветерке и бездонном небе. Лин Суинь чуть подалась вперед, облокотившись руками о перила и раздраженно постукивая пальцем о полированное дерево.
– Мне не нравится, когда меня так называют.
– В таком случае, госпожа Лин. Что вы хотели со мной обсудить?
– Искусные работы художников в этих покоях.
– Здесь нет никаких работ.
– Вот именно.
Беседа с ней напоминала замысловатые фигуры танца. Ли Тао замер в ожидании.
– Если вы собираетесь держать меня пленницей в этой комнате, мне нужно что-то, на чем мог бы отдохнуть взгляд, помимо четырех пустых стен, – заметила она.
– Вы – не пленница.
Суинь недоверчиво уставилась на него:
– Нет?
– Пройдите к двери.
Ли Тао не смог удержать глупую улыбку, когда она скрылась за занавесом. Буквально спустя мгновение Лин Суинь выбежала из дома. Она направилась прямиком к нему, чуть приподняв подол юбки. Жу Шань неотступно следовал за ней.
Ли Тао мельком взглянул на нее, не позволяя глазам надолго задерживаться на созерцании ее красоты. Волосы ее были убраны в аккуратную, элегантную прическу[9], щеки слегка подрумянены. И в этих намеках, полутонах – вся Лин Суинь.
Она подошла к нему и встала так близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Что же, я могу отправиться куда захочу?
Ли Тао покачал головой:
– Дом и сад в полном вашем распоряжении.
– Но не более того?
– В любом другом месте я не могу гарантировать вашей безопасности.
Госпожа Лин иронично усмехнулась:
– Безопасности…
Даже в ее негодовании таилось нечто притягательное. Ли Тао всегда считал, что сила и привлекательность куртизанки состоят в обольщении, умении завлечь праздной беседой и грубой лестью. Натура Суинь казалась гораздо более сложной.
Она показала рукой на освободившийся двор:
– Это были ваши знаменитые военачальники?
– О, вы приготовили для них захватывающее зрелище. Если бы мои воины были молоды и дерзки, кто-нибудь из них обязательно бы воткнул мне нож в спину, чтобы завладеть вами.
– Как военным трофеем, – со вздохом продолжила Лин Суинь. – Божественный император всегда высоко ценил ваших воинов, их отвагу и дисциплину. Как только молодой армии удалось снискать такую блестящую репутацию?
Наместник Ли лишь пожал плечами в ответ на неприкрытую лесть.
– Молодым требуется показать себя и доказать воинское умение в бою.
– И их командиру?
– Думаю, вам на самом деле это совсем не интересно.
Лин Суинь гордо подняла голову, не удостоив его ответом. Когда она отошла прочь, Ли Тао неожиданно обнаружил, что покорно следует за прекрасной наложницей к обрыву, словно в ней была заключена какая-то магия.
– Этот дом выглядит так, будто вот-вот упадет в бездну. – Лин Суинь уставилась в бездонную пропасть.
– Скала создает естественную защиту. Так проще охранять дворец.
– Вы когда-нибудь видели дно ущелья? – Она приблизилась вплотную к краю пропасти и встала так, что мыски сандалий почти нависли над бездной. Снизу повеяло прохладным ветерком.
– Отойдите, – предупредил Ли Тао. Ему хотелось схватить ее в объятия и оттащить в безопасное место.
Лин Суинь немного помедлила, прежде чем повиноваться. Ветер донес до него едва ощутимое прикосновение шелка ее одежд. Он вздохнул, потом медленно выдохнул воздух. Ли Тао стоял неподвижно, у него лишь бешено забилось сердце. Она играла с ним. И он… он позволял ей это.
– Вы прекрасно понимаете, что привезти меня сюда равнозначно тому, чтобы выказать императору открытое неповиновение. – Слова звучали как строгое предупреждение, однако голос ее словно ласкал его кожу. – Будет лучше, если вы просто отпустите меня на свободу. Какой от меня прок, когда у вас достаточно воинов, чтобы заполнить пространство от этой скалы до моря.
– Куда вы отправитесь? – спросил наместник. – Старый Гао ищет вас. Он только и ждет того, чтобы вы остались одна.
Лин Суинь неловко сглотнула:
– И снова Гао…
– В тот день Гао послал по вашу душу убийц. – Ли Тао подошел к ней еще ближе, едва в силах побороть неудержимое желание прикоснуться. – Вам совсем не меня следовало бы бояться.
– Вы его остановили? Почему?
Почему? – задал себе вопрос Ли Тао. Он совсем не похож на героя, готового безрассудно броситься на защиту несчастной женщины, пусть даже и такой прекрасной.
– Я очень благодарна, поверьте… Все это время я думала, будто я… будто вы… – Она заморгала, смущенная и уязвимая.
– Мне не нужны ваши благодарности, – резко возразил Тао. – Все, что мне надо, – ответы.
Лин Суинь вздрогнула, и маска вновь сковала ее черты. Хорошо, подумал наместник. Ему было гораздо проще иметь дело с искусной и опытной куртизанкой.
– Что же вы такого сделали, чтобы Гао стал вашим врагом? – задумчиво поинтересовался Ли Тао.
Ее взгляд затуманился.
– Надо полагать, мне и в самом деле известно несколько маленьких секретов наместника Гао Шимина.
Суинь не знала, что именно вынуждало биться ее сердце быстрее – бездонная пропасть позади или его внушительное присутствие. К нему страшно было приблизиться, Лин Суинь испытывала странное чувство, зная, что никто и ничто больше не разделяет их.
– Всем известно, что Гао страстно стремится к императорскому трону, – пробуя почву, заметила Суинь.
Наместник взглянул на нее с едва сдерживаемым нетерпением:
– Меня не интересует то, что известно всем, моя госпожа.
Выражение спокойной уверенности, застывшее на его лице, пленяло. Лин Суинь никогда не видела ничего подобного. Все в нем – начиная от почерневшей от загара кожи и заканчивая коротко стриженными волосами – резко контрастировало с внешним видом обычного высокого сановника при императорском дворе. Он пристально вглядывался в ее лицо, словно вынуждая бывшую «драгоценную супругу» раскрыть свои секреты. Красота, застывшая в резких чертах его лица, почти пугала.
– Должна ли я составить для вас весь список? Рассказать о каждом заговоре, организованном Гао Шимином? Он пользовался влиянием при дворе трех императоров.
– Тогда скажите мне, что в его действиях можно назвать предательством?
Следовало вести себя осторожно. Хранимых ею тайн достаточно, чтобы расстаться с собственной головой.
– Неужели такому человеку, как вы, столь уж важен повод?
Он выглядел очень спокойно.
– Человеку как я…
Ли Тао посмотрел на нее так, что у нее перехватило дыхание. Она не знала ответов. Мятежный военный наместник обладал силой столь яростной и мощной, что никто не осмеливался напрямую бросить ему вызов, даже император Шэнь. И он спас ей жизнь.
Лин Суинь вовсе не желала натравливать одного важного сановника на другого, играя на их противоречиях. Она никогда не использовала свои тайные знания и умения для плетения подобного рода интриг. Все, что ей нужно, – остаться в живых. А кроме того, видя столь очевидную одержимость и целеустремленность Ли Тао, она сильно сомневалась в том, что ей удалось бы им манипулировать.
– Гао стар и хитер, – продолжил он, так и не дождавшись от Лин Суинь ответа. – Гораздо умнее меня. Возможно, умнее вас. Может быть, он сам задумал весь этот план, захотел, чтобы вы оказались в моих руках.
У Лин Суинь уже мелькала аналогичная мысль, которую она отчаянно пыталась гнать прочь.
– Гао не имеет ко мне никакого отношения. Мы даже ни разу не разговаривали за все эти годы.
Внезапно Ли Тао придвинулся к ней совсем близко, закрыв широкими плечами дом. Суинь попыталась отступить, однако зиявший позади нее провал не давал возможности скрыться.
– Вы пытаетесь соблазнить меня с самого первого момента нашей встречи, – небрежным тоном наместник бросил свои обвинения ей в лицо.
– Это было бы с моей стороны довольно глупым поступком.
И опасным.
– Нет? Тогда почему вы так на меня смотрите?
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
За столько лет Лин Суинь привыкла играть окружающими, бросая им манящие взгляды и тайные намеки. Возможно, это стало частью ее натуры.
Наместник сделал еще один шаг в ее сторону, и в горле у нее пересохло. Каждый вдох давался с большим трудом. Бывшая «драгоценная супруга» императора не могла позволить загнать себя в угол. Глаза Ли Тао загорелись хищным блеском.
– Я мог бы принять во внимание это предложение, – вкрадчиво сказал он ей на ухо. – В другой ситуации.
Суинь густо покраснела, не в силах унять предательскую дрожь. Однако это не имело ничего общего с желанием. Скорее с контролем, стремлением к самообладанию. Ли Тао же полностью держал себя в руках. Лин Суинь оценивающе взглянула на неподвижную фигуру перед собой.
– Так же как и я, – ответила она. – Если бы вы не были на волосок от смерти.
Его лицо потемнело. Слишком большой риск связываться с таким человеком, как Ли Тао, подумала Лин. Человеком, которого не страшат последствия. Когда она попыталась осторожно его обойти, он схватил ее за руку. Хватка его не была жесткой, однако госпожа Лин так и не смогла высвободить запястье.
– Значит, все это притворство? Подделка? – прозвучал его вопрос.
– Да. Все. – Голос ее звучал спокойно, несмотря на бешеное биение сердца.
Госпожа Лин привыкла к тому, что мужчины не сводили с нее глаз, любовались ею, желали. Восхищенные взоры оставляли ее сердце равнодушным, однако выражение глаз Ли Тао словно разбивало тщательно возведенные бастионы защиты. Жар, исходящий от его руки, проникал сквозь тонкую материю ее одежд. Все в нем подавляло спокойствием и силой: властная, высокая фигура, твердые очертания губ, пылающий взгляд. Едва надавив пальцами на ее руку, он притянул Лин Суинь вплотную к себе.
Она ожидала встретить яростный натиск его губ, но не могла и предположить нежности и чувственности поцелуя. Ее уста раскрылись, едва он испробовал их вкус. Ли Тао коснулся кончиками пальцев ее щеки жестом, казалось бы, незначительным, но неоспоримо свидетельствующим о его ласковой власти и стремлении к обладанию. Она почти позволила его глазам приблизиться. Почти поддалась напору и пылу, медленному натиску его губ. Лин Суинь недвижимо воззрилась на него, разрешая поцелуй, но не сдаваясь.
Ли Тао приподнял ее голову, вплотную нависая над ней. Она чувствовала на себе ласковый трепет его дыхания, их поцелуй продолжался.
– Все – обман?
– Я была воспета правителями и поэтами, но вы, только вы тронули мое сердце.
Лин Суинь произнесла эти слова насмешливым шепотом, однако Ли Тао лишь улыбнулся в ответ:
– Мне нравится ложь.
Его низкий, грубоватый голос вызывал внутренний трепет. Если бы она не сводила глаз с его лица, то рухнула бы в бездонную пропасть чувств и ощущений. Ли Тао было невозможно «прочесть». Взгляд его был полон желания, пространство между ними словно заволокло тяжелым, непроницаемым туманом. Однако было в нем и нечто еще – нечто говорящее о его неукоснительном контроле и расчетливости.
– Обладая таким лицом, вы должны иметь бесчисленное множество любовников.
Удивительно нежные пальцы коснулись линии ее подбородка, продолжая лихорадочно ощупывать ее лицо. Лиин Суинь просто необходимо было высвободиться. Он действительно поймал ее в ловушку.
– Вы ошибаетесь, – прошептала бывшая наложница. – Я выбираю любовников очень тщательно.
– Я никогда не жду услуг даром. Особенно от вас.
– Насколько я о вас слышала, вы небольшой любитель переговоров, – попыталась уколоть его она.
– Подарите мне всего одну ночь.
Решительный и резкий отказ замер у нее на губах. Это предложение, высказанное столь открыто и недвусмысленно, не должно было бы вызвать волну обжигающего желания, накрывшую ее с головой, или сладостное томление между ног, струйками полупрозрачного дыма расползавшееся по телу.
Казалось, и сам Ли Тао был встревожен своими словами.
– Вас это не должно удивлять, – язвительно проговорил он, однако внезапно охрипший голос прозвучал без присущей ему обычно уверенности.
– Я уже вам сказала, что не участвую в подобных сделках.
Впервые в жизни женский инстинкт подвел Лин Суинь. Ей следовало бы повернуть эти переговоры в свою пользу, но она могла думать только о том, как окажется в объятиях Ли Тао, как их пышущие горячим жаром тела сольются в единое целое, плоть к плоти. И тогда поцелуй его уже не будет столь сдержанным.
Однако госпожа Лин также прекрасно сознавала и то, что стояло за яростным биением его сердца, лихорадочным жаром прикосновений. Всего лишь желание властного правителя приобрести нечто недоступное, недостижимое. Едва она даст ему то, к чему он так стремится, вся ее привлекательность и власть над ним растают как дым.
На лице Ли Тао появилась слабая улыбка.
– Значит, ответ «нет».
– Ответ «нет».
Госпожа Лин обошла его, стараясь избежать прикосновений. Ее колени дрожали.
– Если бы я не явился за вами, вы бы были мертвы, – напомнил наместник, слегка придержав ее.
– Ли Тао. – В этом столь прямом обращении была скрыта неуместная фамильярность. – Я прекрасно понимаю, что вы действовали не из добрых побуждений. А теперь покажите мне оставшиеся закоулки этой тюрьмы, поскольку, как я понимаю, мне придется здесь на какое-то время задержаться.
Ли Тао шел позади нее, сцепив руки за спиной. Любому стороннему наблюдателю они могли показаться любезно беседующей парой, хотя Лин Суинь понимала, что оказалась втянутой в смертельную схватку между Гао Шимином и Ли Тао, двумя тиграми: одним старым и хитрым, другим – яростным и молодым.
Глава 4
Лоян – 737 год н. э. 22 года назад
Улицы Лояна никогда не спали. После удара гонга, возвещавшего о наступлении ночи, створки ворот закрывали, однако пирушки и азартные игры могли продолжаться за стенами домов до рассвета. Что лишь усложняло нелегкую жизнь вора, которому приходилось буквально выбиваться из сил в поисках пропитания.
Днем Тао удавалось перехватить клубень сладкого картофеля с телеги странствующего торговца и быстро скрыться в запутанном переплетении узких улочек и тупиков позади торговых рядов. Он мог приткнуться в какой-нибудь вонючей подворотне и с наслаждением жевать сырой клубень, вгрызаясь в его жесткую кожуру. Пока Тао был еще совсем мальчишкой, тощим, как палка, и едва достигавшим до пояса взрослому мужчине, подобные затеи беспрепятственно сходили ему с рук – максимум, что ему грозило, – заполучить хорошую трепку. Эти затрещины лишь закалили его, сделав нечувствительным к жалящим ударам бамбуковой палки. Теперь же, когда мальчик стал старше, стоявшие на городской стене лучники могли проткнуть его насквозь стрелой, прежде чем он успеет скрыться в толпе. У Тао не оставалось выбора, кроме как дожидаться наступления темноты, обеспечивающей ему хоть какое-то прикрытие. Однако жизнь в городе все равно не затихала, а патрульная стража казалась еще бдительнее, чем днем.
Игральные притоны и дома удовольствий напоминали своеобразные дворцы среди трущоб этой людской клоаки. Заправлявшие ими хозяева были людьми жестокими и грубыми. Малейшее неподчинение грозило бедой. В укромных уголках Лояна проворачивались темные делишки, однако там всегда могла найтись работа для того, кто знает закоулки столицы лучше, чем водившиеся в ней в изобилии крысы.
Фэн, главарь шайки разбойников восточного квартала, стоящий в тупичке позади питейного заведения, протянул Тао нож. Узкая полоска света, проникавшего сквозь приоткрытую заднюю дверь, едва дотягивалась до них. Из кухни доносился запах жареного мяса. Этот жирный, насыщенный аромат едва не довел Тао до слез.
– У таких мальчишек, как ты, не может быть хорошего ножа. – Фэн оскалился, обнажая неровные желтые зубы. – Будет выглядеть очень подозрительно, если тебя поймают с таким ножом.
Полученное Тао оружие тускло блеснуло ржавым лезвием. Он крепко ухватил нож за рукоятку. Мальчик не спрашивал, что за человека хотел убить Фэн. К чему все эти сведения, когда решение принято и нет пути назад.
– Меть точно в сердце.
Фэн ткнул костлявым пальцем в грудную клетку мальчика, и Тао едва удалось справиться с приступом гнева от пережитого унижения. Кожа да кости, едва оформившиеся плечи.
– Нанеси верный удар и резко выдерни лезвие, – поучительно заметил Фэн и еще раз ткнул мальчика пальцем в грудь. – Даже если ты промахнешься, он долго не протянет.
Тао спрятал нож на боку и так сильно сжал его в руке, что мгновенно затекли пальцы. Грубая рукоятка врезалась в ладонь. Ему не нужно было идти далеко – лишь пересечь улицу и притаиться в темном углу, откуда был виден выход из питейного заведения. С верхней террасы дома, где знать и богатые чиновники пировали и развлекались с доступными женщинами, доносились раскаты смеха. Все, что оставалось сейчас делать, – дождаться, пока спустится нужный ему человек.
Ноги Тао затекли от ожидания. Он прислонился спиной к оштукатуренной кирпичной стене. Час за часом знатные чиновники протискивались в дверь, наступая на подолы своих богато украшенных, роскошных одеяний. Наконец смех на террасе умолк. Бумажные фонарики, подвешенные на деревянных балках стены, по-прежнему светились, однако звон посуды прекратился.
Улицы Лояна никогда не спали. После удара гонга, возвещавшего о наступлении ночи, створки ворот закрывали, однако пирушки и азартные игры могли продолжаться за стенами домов до рассвета. Что лишь усложняло нелегкую жизнь вора, которому приходилось буквально выбиваться из сил в поисках пропитания.
Днем Тао удавалось перехватить клубень сладкого картофеля с телеги странствующего торговца и быстро скрыться в запутанном переплетении узких улочек и тупиков позади торговых рядов. Он мог приткнуться в какой-нибудь вонючей подворотне и с наслаждением жевать сырой клубень, вгрызаясь в его жесткую кожуру. Пока Тао был еще совсем мальчишкой, тощим, как палка, и едва достигавшим до пояса взрослому мужчине, подобные затеи беспрепятственно сходили ему с рук – максимум, что ему грозило, – заполучить хорошую трепку. Эти затрещины лишь закалили его, сделав нечувствительным к жалящим ударам бамбуковой палки. Теперь же, когда мальчик стал старше, стоявшие на городской стене лучники могли проткнуть его насквозь стрелой, прежде чем он успеет скрыться в толпе. У Тао не оставалось выбора, кроме как дожидаться наступления темноты, обеспечивающей ему хоть какое-то прикрытие. Однако жизнь в городе все равно не затихала, а патрульная стража казалась еще бдительнее, чем днем.
Игральные притоны и дома удовольствий напоминали своеобразные дворцы среди трущоб этой людской клоаки. Заправлявшие ими хозяева были людьми жестокими и грубыми. Малейшее неподчинение грозило бедой. В укромных уголках Лояна проворачивались темные делишки, однако там всегда могла найтись работа для того, кто знает закоулки столицы лучше, чем водившиеся в ней в изобилии крысы.
Фэн, главарь шайки разбойников восточного квартала, стоящий в тупичке позади питейного заведения, протянул Тао нож. Узкая полоска света, проникавшего сквозь приоткрытую заднюю дверь, едва дотягивалась до них. Из кухни доносился запах жареного мяса. Этот жирный, насыщенный аромат едва не довел Тао до слез.
– У таких мальчишек, как ты, не может быть хорошего ножа. – Фэн оскалился, обнажая неровные желтые зубы. – Будет выглядеть очень подозрительно, если тебя поймают с таким ножом.
Полученное Тао оружие тускло блеснуло ржавым лезвием. Он крепко ухватил нож за рукоятку. Мальчик не спрашивал, что за человека хотел убить Фэн. К чему все эти сведения, когда решение принято и нет пути назад.
– Меть точно в сердце.
Фэн ткнул костлявым пальцем в грудную клетку мальчика, и Тао едва удалось справиться с приступом гнева от пережитого унижения. Кожа да кости, едва оформившиеся плечи.
– Нанеси верный удар и резко выдерни лезвие, – поучительно заметил Фэн и еще раз ткнул мальчика пальцем в грудь. – Даже если ты промахнешься, он долго не протянет.
Тао спрятал нож на боку и так сильно сжал его в руке, что мгновенно затекли пальцы. Грубая рукоятка врезалась в ладонь. Ему не нужно было идти далеко – лишь пересечь улицу и притаиться в темном углу, откуда был виден выход из питейного заведения. С верхней террасы дома, где знать и богатые чиновники пировали и развлекались с доступными женщинами, доносились раскаты смеха. Все, что оставалось сейчас делать, – дождаться, пока спустится нужный ему человек.
Ноги Тао затекли от ожидания. Он прислонился спиной к оштукатуренной кирпичной стене. Час за часом знатные чиновники протискивались в дверь, наступая на подолы своих богато украшенных, роскошных одеяний. Наконец смех на террасе умолк. Бумажные фонарики, подвешенные на деревянных балках стены, по-прежнему светились, однако звон посуды прекратился.