Страница:
Затем произошло чудо. В 313 году император Константин стал христианином, или, по крайней мере, начал оказывать официальную поддержку христианской церкви, придя к мнению, что бог христиан поможет ему управлять империей гораздо лучше всех других богов. Тогда христиане еще не составляли большинства населения империи, но правитель государства давал деньги христианским церквам и подтверждал власть епископов. Еще пятьдесят лет спустя другой христианский император запретил все остальные религии. Через четыреста лет, после того, как Иисус начал читать свои проповеди в беспокойной отдаленной провинции Римской империи, христианство стало официальной и единственной религией государства. Теперь большую власть в городах и селениях получили священники и епископы, принявшиеся разрушать языческие храмы. И это первая связь между разнородными элементами: Римская империя становится христианской.
Константин (272 – 337), римский император, официально признавший христианство в 313 году
К тому времени церковь уже отличалась от той, какой она была в первые годы после своего возникновения. Поначалу христиане встречались группами в частных домах. Через три-четыре века существовала уже целая иерархия церковных сановников: священники, епископы и архиепископы. Одному из епископов, епископу Рима, удалось стать папой, управляющим всей церковью. У церкви появилась своя система законов, свои собственные суды и тюрьмы. Не говоря уже о церковных делах, церковь заведовала такими важными вопросами как брак и наследство. Церковь устанавливала и взимала свои налоги, которые должны были выплачивать все, поддерживая таким образом господствующую религию.
После распада Римской империи церковь выжила, поскольку представляла собой своеобразное государство в государстве. Римский папа правил параллельно с императором, контролируя всю иерархию нижестоящих церковных постов. Вот и вторая связь между элементами: церковь становится римской.
После распада империи церковь сохранила греко-римскую ученость. И это довольно удивительно, потому что все писатели, философы и ученые античной эпохи были язычниками, а не христианами. Зачем же христианской церкви было заботиться о наследии древних? Внутри церкви действительно была группа лиц, настроенных против древней учености и утверждавших, что все написанное в древности – ложь, а единственная истина это Христос. «Что общего между Афинами и Иерусалимом?» – вопрошал Тертуллиан. Но эта точка зрения не победила.
Христиане не разрабатывали своей системы образования, поэтому церковь полагалась на образованных людей, придерживавшихся греко-римской традиции, когда, став сложным организмом, ей пришлось упорядочивать и систематизировать свои правила и идеи. Для объяснения и защиты основных постулатов христианства ученые люди опирались на греческую философию и греческую логику. Христианские учителя считали, что великие философы и моралисты Греции и Рима тоже были в чем-то правы, хотя, конечно, непреложной истиной для них обладало лишь христианство. Учение древних философов можно использовать как путь продвижения к истине и как способ рассуждения об истине. Поэтому церковь и сохраняла сочинения древних, несмотря на то что считала их языческими. Это третье связу ющее звено между разнородными элементами: церковь сохраняет греко-римскую ученость.
Германские племена, наводнившие Римскую империю, вовсе не собирались ее разрушать. Они приходили за добычей, за лучшими землями, на которых можно было бы поселиться и наслаждаться хорошей жизнью. Многие из них охотно признавали власть императора. Но проблема заключалась в том, что к IV веку германцев стало так много и они заняли так много земли, что император почти полностью лишился подконтрольных ему территорий. По сути, Римская империя прекратила свое существование как раз из-за того, что не оставалось ничего, чем можно было бы править.
С другой стороны, германские воины обнаружили, что они должны были хоть как-то управлять обществом, в котором обосновались, а это вовсе не было их изначальной целью. Поэтому германцы сами оказались в довольно трудном положении. Германцы были неграмотными, остатки римской администрации исчезли в хаосе, который они сами же и породили, торговля и города постепенно приходили в упадок. Вожди воинов провозглашали себя королями маленьких королевств, воевали с другими королевствами, расширяя свои земли или теряя их. И только по прошествии нескольких столетий начали формироваться границы таких современных западноевропейских государств, как Франция, Испания и Англия.
Центральная власть при подобных обстоятельствах была чрезвычайно слабой, настолько слабой, что даже не могла взимать налоги. (Для нас это кажется противоречием – власть, которая не взимает налоги.) Германский вождь стал королем, который наделял землями своих ближайших соратников, превратившихся в знать; если вдруг королю требовалось войско, то обеспечить его должны были представители знати. Но они теперь рассматривали выданные им земли как свою собственность и поэтому сами решали, сколько и каких воинов посылать королю, и на какие цели.
В наши дни главы государств иногда принимают парады и инспектируют войска. Они проходят вдоль шеренг, делают вид, что внимательно рассматривают солдат, возможно даже, делают им пару замечаний. Это остатки средневекового обычая, когда король действительно устраивал смотр присланному ему войску и думал: «Какой же сброд мои подданные прислали на этот раз?»
Короли долго боролись за упрочение личной власти: им хотелось править без опоры на знать, установить свою систему сборов налогов, содержать собственную армию и собственный штат чиновников. Но поскольку позиции королей оставались весьма шаткими, некоторые институты они так и не посмели поставить под сомнение. Частная собственность осталась неприкосновенной; землевладельцы превратили земли, которыми они владели на определенных условиях, в свою непререкаемую собственность. И этот факт всегда ограничивал притязания центрального правительства, поэтому европейские короли так и не стали подобием восточных деспотов, даже упрочив свою власть. Если деспоту что-то требовалось, он просто захватывал чью-либо собственность или посылал воинов на базар взять необходимые ему товары. В европейских же монархиях, даже когда они назывались «абсолютными», такого никогда не было. Фраза «Не все принадлежит королю» как нельзя лучше выражает европейское отношение к власти. На основе права собственности выросло представление о правах человека, основополагающее европейское понятие. Убеждение, что власть центрального правительства должна быть ограничена, происходит из того, что когда-то власть правителей действительно была ограниченной.
Ограничение власти сказалось и на экономическом развитии. Уверенность торговца в том, что его товары не отберут, в немалой степени способствовала росту экономики Европы до невиданных в других частях света высот.
Теперь, зная о германских воинах и об их образе жизни, мы не удивимся, узнав, что вскоре после вторжения в империю они приняли христианство. Церковь оставалась единственным институтом, пережившим падение Римской империи. Встречать очередной отряд воинов, пришедших за добычей, часто выходил местный епископ. И именно епископ говорил: «Вы можете получить землю на этой стороне реки, но прошу вас, оставьте нам остальное». Он указывал на дворец бывшего римского наместника, который, вне всяких сомнений, присваивал себе военный вождь, и добавлял, что вождь может в любое время обратиться к нему за помощью в управлении. Вскоре епископы убедили военных вождей, что они полу чат больше добычи и убьют больше врагов, если призна ют христианского бога. Это были завоеватели особого рода: завоеватели, принявшие веру завоеванного населения. Церковь совершенно четко дала понять, что новые правители, короли и знать, должны стать заступниками христианской веры. Вот и последняя связь: Германские воины поддерживают христианство.
Если теперь мы перечислим все эти связи:
то придем к следующему заключению:
Очень странное сочетание, не правда ли? Но германцы были вовсе не прирожденными союзниками, поэтому сочетание и оставалось нестабильным. Время от времени оно давало трещину, хотя и продержалось около тысячи лет – примерно с 476 года, когда окончательно пала Римская империя, до примерно 1400 года. Этот период историки называют Средними веками, или периодом Средневековья.
Многие исследователи, рассматривающие историю наиболее широко, считают, что именно в XV веке берет начало современность. Таким образом, мы имеем три эры европейской истории: древняя (античная), средневековая, современная.
На протяжении Средневековья указанные выше элементы составляли единое целое, хотя внутренне они могли изменяться. Возьмем для примера христианство. Чем-чем, а воинственной религией его никак не назовешь. Иисус сказал: «Любите врагов ваших». Первые христиане отказывались поступать на военную службу, и это была одна из причин, по каким римляне относились к ним с подозрением. Но вот христиане заключили союз с германцами, и эти закаленные в битвах воины поддерживали учение, призывавшее подставлять вторую щеку, если тебя ударили по первой щеке. Что это за противоречие? На самом деле оно не настолько велико, как кажется. После того как император Константин принял христианство и сделал его официальной религией, христианству неминуемо пришлось изменить свои взгляды на насилие. Любое государство должно защищать себя, и если церковь хочет найти у государства поддержку, она должна признать его право хотя бы на справедливую войну.
И все же, когда церковь приняла в свое лоно германских воинов, полностью их взгляды она не признала. С течением столетий воины превратились в рыцарей. Рыцарь находил удовольствие в битвах и гордился своей военной доблестью, но сражался он по благородным причинам. Церковь побуждала его сражаться с иноверцами, и он считал это весьма благородной причиной. Церковь поддерживала крестовые походы в Святую Землю, попавшую в руки арабов-мусульман, и даровала некоторые привилегии тем, кто отправлялся туда с мечом.
Король франков Карл Великий крепит меч к поясу Роланда, который, согласно легенде, погиб, сражаясь с мусульманами-сарацинами в Испании
Рыцарь также защищал слабых, особенно благородных дам. Теперь, когда воин руководствовался определенными моральными принципами, посвящение в рыцари происходило в ходе своего рода религиозной церемонии. Его меч клали на алтарь христианской церкви, а затем даровали рыцарю, который после этого должен был отправиться совершать подвиги.
Представление о том, что женщин нужно защищать и уважать, пустило в европейской культуре глубокие корни. После исчезновения рыцарства такое поведение стало считаться обязанностью «джентльмена», наследника христианских рыцарей. Джентльмен должен был демонстрировать свое уважение к дамам, вставая, когда они входили в помещение, не позволять себе садит ься рядом с ними и приподнимать шляпу в знак приветствия. Даже меня еще учили этому в школе, и забыть эти правила поведения весьма трудно. Таким обра зом, меня можно назвать реликвией эпохи Средневековья.
В последние десятилетия женщины пытаются бороться с таким отношением к себе. Они не хотят, чтобы их ставили на пьедестал; они хотят быть равными. Но они часто забывают, что в этой борьбе они изначально обладают преимуществом: легче бороться, находясь на пьедестале, нежели под пятой на земле. Именно потому что к женщинам в Европе испытывали определенное уважение, феминизм и нашел здесь широкую поддержку.
В других культурах дело обстоит иначе.
Рассмотрим теперь другой источник напряжения в этом союзе разнородных элементов.
Христианская церковь, как мы уже говорили, сохраняла греко-римскую ученость. И это был достаточно активный процесс; церковь не просто ставила древние книги на полку и благополучно забывала о них.
Эти книги дошли до наших дней (и мы можем их читать сегодня) только потому, что церковь делала с них копии на протяжении всех Средних веков. Книгопечатания тогда не существовало, книги ветшали и погибали. Именно монахи в монастырях, часто сами не зная, что они переписывали (отсюда и много ошибок), сохранили для нас большинство культурных сокровищ Древней Греции и Древнего Рима.
Монах-переписчик из Лакруа за работой. Христианская церковь стала хранительницей греко-римской литературы и использовала ее для поддержки своего вероучения
Если воспринимать эту литературу в буквальном смысле, можно прийти к выводу, что она излагает философию, систему ценностей и отношение к жизни, в основе своей не-христианские, языческие. Но церковь в Средние века обладала такой интеллектуальной властью, что никто и не думал воспринимать буквально все, что написано в книгах. Церковь заимствовала из них самое необходимое, переставляла избранные фрагменты по своему усмотрению, совмещала их с отрывками из Библии.
Так возникла христианская теология, то есть описание Бога, Божьего мира и его плана спасения человечества. Таким образом, древнегреческая философия, древнегреческая ученость и древнегреческая логика поступили на службу христианству. Открытие ранее неизвестных текстов не доставляло беспокойства христианским ученым; они переплетали их с уже имеющимися отрывками и составляли новую версию своей теологии.
Давайте подведем итоги всего, что происходило в Средние века. Воины становятся христианскими рыцарями, а греко-римская ученость поддерживает христианство.
В центре этих процессов находится церковь, на которую и опирается вся конструкция. Ученость стала христианской, рыцари стали христианскими, весь мир стал христианским.
Примерно после 1400 года этот странный союз начинает разваливаться, и зарождается то, что историки называют современностью.
Глава вторая
К тому времени церковь уже отличалась от той, какой она была в первые годы после своего возникновения. Поначалу христиане встречались группами в частных домах. Через три-четыре века существовала уже целая иерархия церковных сановников: священники, епископы и архиепископы. Одному из епископов, епископу Рима, удалось стать папой, управляющим всей церковью. У церкви появилась своя система законов, свои собственные суды и тюрьмы. Не говоря уже о церковных делах, церковь заведовала такими важными вопросами как брак и наследство. Церковь устанавливала и взимала свои налоги, которые должны были выплачивать все, поддерживая таким образом господствующую религию.
После распада Римской империи церковь выжила, поскольку представляла собой своеобразное государство в государстве. Римский папа правил параллельно с императором, контролируя всю иерархию нижестоящих церковных постов. Вот и вторая связь между элементами: церковь становится римской.
После распада империи церковь сохранила греко-римскую ученость. И это довольно удивительно, потому что все писатели, философы и ученые античной эпохи были язычниками, а не христианами. Зачем же христианской церкви было заботиться о наследии древних? Внутри церкви действительно была группа лиц, настроенных против древней учености и утверждавших, что все написанное в древности – ложь, а единственная истина это Христос. «Что общего между Афинами и Иерусалимом?» – вопрошал Тертуллиан. Но эта точка зрения не победила.
Христиане не разрабатывали своей системы образования, поэтому церковь полагалась на образованных людей, придерживавшихся греко-римской традиции, когда, став сложным организмом, ей пришлось упорядочивать и систематизировать свои правила и идеи. Для объяснения и защиты основных постулатов христианства ученые люди опирались на греческую философию и греческую логику. Христианские учителя считали, что великие философы и моралисты Греции и Рима тоже были в чем-то правы, хотя, конечно, непреложной истиной для них обладало лишь христианство. Учение древних философов можно использовать как путь продвижения к истине и как способ рассуждения об истине. Поэтому церковь и сохраняла сочинения древних, несмотря на то что считала их языческими. Это третье связу ющее звено между разнородными элементами: церковь сохраняет греко-римскую ученость.
Германские племена, наводнившие Римскую империю, вовсе не собирались ее разрушать. Они приходили за добычей, за лучшими землями, на которых можно было бы поселиться и наслаждаться хорошей жизнью. Многие из них охотно признавали власть императора. Но проблема заключалась в том, что к IV веку германцев стало так много и они заняли так много земли, что император почти полностью лишился подконтрольных ему территорий. По сути, Римская империя прекратила свое существование как раз из-за того, что не оставалось ничего, чем можно было бы править.
С другой стороны, германские воины обнаружили, что они должны были хоть как-то управлять обществом, в котором обосновались, а это вовсе не было их изначальной целью. Поэтому германцы сами оказались в довольно трудном положении. Германцы были неграмотными, остатки римской администрации исчезли в хаосе, который они сами же и породили, торговля и города постепенно приходили в упадок. Вожди воинов провозглашали себя королями маленьких королевств, воевали с другими королевствами, расширяя свои земли или теряя их. И только по прошествии нескольких столетий начали формироваться границы таких современных западноевропейских государств, как Франция, Испания и Англия.
Центральная власть при подобных обстоятельствах была чрезвычайно слабой, настолько слабой, что даже не могла взимать налоги. (Для нас это кажется противоречием – власть, которая не взимает налоги.) Германский вождь стал королем, который наделял землями своих ближайших соратников, превратившихся в знать; если вдруг королю требовалось войско, то обеспечить его должны были представители знати. Но они теперь рассматривали выданные им земли как свою собственность и поэтому сами решали, сколько и каких воинов посылать королю, и на какие цели.
В наши дни главы государств иногда принимают парады и инспектируют войска. Они проходят вдоль шеренг, делают вид, что внимательно рассматривают солдат, возможно даже, делают им пару замечаний. Это остатки средневекового обычая, когда король действительно устраивал смотр присланному ему войску и думал: «Какой же сброд мои подданные прислали на этот раз?»
Короли долго боролись за упрочение личной власти: им хотелось править без опоры на знать, установить свою систему сборов налогов, содержать собственную армию и собственный штат чиновников. Но поскольку позиции королей оставались весьма шаткими, некоторые институты они так и не посмели поставить под сомнение. Частная собственность осталась неприкосновенной; землевладельцы превратили земли, которыми они владели на определенных условиях, в свою непререкаемую собственность. И этот факт всегда ограничивал притязания центрального правительства, поэтому европейские короли так и не стали подобием восточных деспотов, даже упрочив свою власть. Если деспоту что-то требовалось, он просто захватывал чью-либо собственность или посылал воинов на базар взять необходимые ему товары. В европейских же монархиях, даже когда они назывались «абсолютными», такого никогда не было. Фраза «Не все принадлежит королю» как нельзя лучше выражает европейское отношение к власти. На основе права собственности выросло представление о правах человека, основополагающее европейское понятие. Убеждение, что власть центрального правительства должна быть ограничена, происходит из того, что когда-то власть правителей действительно была ограниченной.
Ограничение власти сказалось и на экономическом развитии. Уверенность торговца в том, что его товары не отберут, в немалой степени способствовала росту экономики Европы до невиданных в других частях света высот.
Теперь, зная о германских воинах и об их образе жизни, мы не удивимся, узнав, что вскоре после вторжения в империю они приняли христианство. Церковь оставалась единственным институтом, пережившим падение Римской империи. Встречать очередной отряд воинов, пришедших за добычей, часто выходил местный епископ. И именно епископ говорил: «Вы можете получить землю на этой стороне реки, но прошу вас, оставьте нам остальное». Он указывал на дворец бывшего римского наместника, который, вне всяких сомнений, присваивал себе военный вождь, и добавлял, что вождь может в любое время обратиться к нему за помощью в управлении. Вскоре епископы убедили военных вождей, что они полу чат больше добычи и убьют больше врагов, если призна ют христианского бога. Это были завоеватели особого рода: завоеватели, принявшие веру завоеванного населения. Церковь совершенно четко дала понять, что новые правители, короли и знать, должны стать заступниками христианской веры. Вот и последняя связь: Германские воины поддерживают христианство.
Если теперь мы перечислим все эти связи:
то придем к следующему заключению:
Очень странное сочетание, не правда ли? Но германцы были вовсе не прирожденными союзниками, поэтому сочетание и оставалось нестабильным. Время от времени оно давало трещину, хотя и продержалось около тысячи лет – примерно с 476 года, когда окончательно пала Римская империя, до примерно 1400 года. Этот период историки называют Средними веками, или периодом Средневековья.
Многие исследователи, рассматривающие историю наиболее широко, считают, что именно в XV веке берет начало современность. Таким образом, мы имеем три эры европейской истории: древняя (античная), средневековая, современная.
На протяжении Средневековья указанные выше элементы составляли единое целое, хотя внутренне они могли изменяться. Возьмем для примера христианство. Чем-чем, а воинственной религией его никак не назовешь. Иисус сказал: «Любите врагов ваших». Первые христиане отказывались поступать на военную службу, и это была одна из причин, по каким римляне относились к ним с подозрением. Но вот христиане заключили союз с германцами, и эти закаленные в битвах воины поддерживали учение, призывавшее подставлять вторую щеку, если тебя ударили по первой щеке. Что это за противоречие? На самом деле оно не настолько велико, как кажется. После того как император Константин принял христианство и сделал его официальной религией, христианству неминуемо пришлось изменить свои взгляды на насилие. Любое государство должно защищать себя, и если церковь хочет найти у государства поддержку, она должна признать его право хотя бы на справедливую войну.
И все же, когда церковь приняла в свое лоно германских воинов, полностью их взгляды она не признала. С течением столетий воины превратились в рыцарей. Рыцарь находил удовольствие в битвах и гордился своей военной доблестью, но сражался он по благородным причинам. Церковь побуждала его сражаться с иноверцами, и он считал это весьма благородной причиной. Церковь поддерживала крестовые походы в Святую Землю, попавшую в руки арабов-мусульман, и даровала некоторые привилегии тем, кто отправлялся туда с мечом.
Рыцарь также защищал слабых, особенно благородных дам. Теперь, когда воин руководствовался определенными моральными принципами, посвящение в рыцари происходило в ходе своего рода религиозной церемонии. Его меч клали на алтарь христианской церкви, а затем даровали рыцарю, который после этого должен был отправиться совершать подвиги.
Представление о том, что женщин нужно защищать и уважать, пустило в европейской культуре глубокие корни. После исчезновения рыцарства такое поведение стало считаться обязанностью «джентльмена», наследника христианских рыцарей. Джентльмен должен был демонстрировать свое уважение к дамам, вставая, когда они входили в помещение, не позволять себе садит ься рядом с ними и приподнимать шляпу в знак приветствия. Даже меня еще учили этому в школе, и забыть эти правила поведения весьма трудно. Таким обра зом, меня можно назвать реликвией эпохи Средневековья.
В последние десятилетия женщины пытаются бороться с таким отношением к себе. Они не хотят, чтобы их ставили на пьедестал; они хотят быть равными. Но они часто забывают, что в этой борьбе они изначально обладают преимуществом: легче бороться, находясь на пьедестале, нежели под пятой на земле. Именно потому что к женщинам в Европе испытывали определенное уважение, феминизм и нашел здесь широкую поддержку.
В других культурах дело обстоит иначе.
Рассмотрим теперь другой источник напряжения в этом союзе разнородных элементов.
Христианская церковь, как мы уже говорили, сохраняла греко-римскую ученость. И это был достаточно активный процесс; церковь не просто ставила древние книги на полку и благополучно забывала о них.
Эти книги дошли до наших дней (и мы можем их читать сегодня) только потому, что церковь делала с них копии на протяжении всех Средних веков. Книгопечатания тогда не существовало, книги ветшали и погибали. Именно монахи в монастырях, часто сами не зная, что они переписывали (отсюда и много ошибок), сохранили для нас большинство культурных сокровищ Древней Греции и Древнего Рима.
Если воспринимать эту литературу в буквальном смысле, можно прийти к выводу, что она излагает философию, систему ценностей и отношение к жизни, в основе своей не-христианские, языческие. Но церковь в Средние века обладала такой интеллектуальной властью, что никто и не думал воспринимать буквально все, что написано в книгах. Церковь заимствовала из них самое необходимое, переставляла избранные фрагменты по своему усмотрению, совмещала их с отрывками из Библии.
Так возникла христианская теология, то есть описание Бога, Божьего мира и его плана спасения человечества. Таким образом, древнегреческая философия, древнегреческая ученость и древнегреческая логика поступили на службу христианству. Открытие ранее неизвестных текстов не доставляло беспокойства христианским ученым; они переплетали их с уже имеющимися отрывками и составляли новую версию своей теологии.
Давайте подведем итоги всего, что происходило в Средние века. Воины становятся христианскими рыцарями, а греко-римская ученость поддерживает христианство.
В центре этих процессов находится церковь, на которую и опирается вся конструкция. Ученость стала христианской, рыцари стали христианскими, весь мир стал христианским.
Примерно после 1400 года этот странный союз начинает разваливаться, и зарождается то, что историки называют современностью.
Глава вторая
ЕВРОПА СОВРЕМЕННАЯ
Сочетание элементов, легших в основу европейской цивилизации, не отличалось стабильностью. Оно продержалось достаточно долго – почти тысячу лет на протяжении Средних веков, – но отношения между его составными частями были далеко не гармоничными. Примерно после 1400 года эта конструкция начала разваливаться. Впервые это произошло в эпоху Возрождения.
Эпоху Возрождения часто описывают как эпоху открытия древнегреческой и римской учености. Но многие древние книги были известны и раньше, они никуда не пропадали, хотя в то время действительно были открыты некоторые древние знания. Изменилось же то, что если прежде древние знания использовала в своей теологии церковь, то теперь появились ученые, как правило вне церкви, пытавшиеся представить себе, как выглядел греко-римский мир во время порождения этих знаний. Они хотели создавать такие же произведения искусства, как древние художники, строить такие же здания, как древние архитекторы, писать по-латыни точно так же, как писали древние, и думать точно так же, как они. Они пытались вообразить древний мир, дохристианский и языческий, о котором церковь часто умалчивала, пользуясь древним знанием в своих целях.
Это был также и более «мирской» свет. Древних интересовал сам человек и его дела на земле, а не жизнь после смерти. Древние восхваляли способности человека, подчеркивали его сильные стороны, а не рассуждали о его порочности. Это был очень открытый в интеллектуальном отношении мир, к которому теперь прикоснулись и ученые эпохи Возрождения. Среди древних философов наблюдалось поразительное разнообразие мнений, и многие мыслители высказывали совершенно противоположные взгляды на то, как следует жить и каких моральных принципов следует придерживаться. Их споры и рассуждения вовсе не ограничивались жесткими рамками, которые церковь накладывала на мысль.
Но ученые эпохи Возрождения напрямую на церковь не нападали. Они также придерживались различных мнений, но в общем их взгляды на христианство были во многом сродни взглядам на религию людей античности, то есть они считали, что религия в обществе должна существовать, что в целом она представляет собой благо или необходимость, но помимо ее существует и многое другое.
Религия не должна контролировать всю жизнь и всю мысль, что было целью церкви. После ослабления этого контроля европейская мысль стала более широкой, живой и менее догматичной.
В эпоху Возрождения начался долгий процесс секуляризации европейского общества. Секулярное общество – это общество, в котором религия существует, но как частное дело его членов или групп людей, придерживающихся одного мнения, как в наше время. Религия не играет главной роли в обществе; она не навязывает свои правила и ритуалы всем без исключения и не контролирует мысль.
В ту эпоху люди одной культуры и традиции представляли себя наследниками другой культуры и традиции. Если хотя бы однажды попробовать такое, то уже никогда не станешь прежним. Ничто уже не покажется твердым и незыблемым. Европейское мышление буквально сбросило свою старую кожу, как это ему предстояло сделать еще не раз.
Люди эпохи Возрождения впервые назвали время Древней Греции и Рима «классическим» периодом. «Классический» в данном случае означает «лучший»: классический образец, классическое исполнение, то, что невозможно превзойти. Они верили, что достижения древних в области литературы, искусства, философии и науки превзойти уже невозможно. Если им удавалось хотя бы немного приблизиться к этим образцам, они считали это своим достижением. Таким образом, эпоха Возрождения придала новый смысл одному из элементов европейского комплекса: классическая ученость совершенна.
Наша система исчисления времени покоится на двух разных основаниях и служит постоянным напоминанием о противоречивой природе нашей цивилизации. Мы отсчитываем года с рождества Христова и в этом смысле до сих пор признаем нашу цивилизацию христианской. Первым годом «нашей эры» считается год рождения Иисуса Христа (на самом деле он родился не в первом году нашей эры, а, скорее всего, в шестом или четвертом году до нашей эры). Раньше так и говорили: «До Рождества Христова» и «после Рождества Христова». Но мы делим историю на крупные периоды – Античность, Средние века, современность, – которые не имеют с христианством ничего общего. В эпоху Возрождения было принято считать, что мир достиг совершенства в античную эпоху, а после этого человечество постепенно деградировало и утратило свое наследие. Этот период «потери наследия» и называется теперь Средними веками, когда церковь достигла величия и обрела власть над интеллектуальной и общественной жизнью. Таким образом, «Античность, Средние века и современность» – это не христианское деление времени на эпохи.
Смену этих эпох можно проиллюстрировать на примере трех скульптурных изображений. Первая – это древнегреческая скульптура, поэтому у нее и отсутствует одна рука. До нас дошло относительно мало настоящих древнегреческих скульптур; обычно мы знакомы с ним по римским копиям, которые не настолько хороши, как оригиналы. В данном случае перед нами бог Гермес с младенцем-Дионисом работы Праксителя. Человеческое тело, как объект красоты совершенства – это древ негреческое изобретение. Как пишет историк искусства Кеннет Кларк, нагота – это не то же самое, что просто голое тело. Нагота самодостаточна и совершенна сама по себе; голое же тело – это тело, лишенное одежды и определяемое через ее отсутствие. Конечно, не все мужские тела выглядят именно так: греки не ставили своей целью передать особенности того или иного тела. Они стремились найти в теле совершенство и с помощью математики рассчитали пропорции, которые кажу тся нам самыми красивыми и доставляют удовольствие нашему взору.
Гермес работы Праксителя
Вторая скульптура передает средневековый взгляд на тело человека; это барельеф с дверей собора города Хильдесхайм в Германии. На нем изображены Адам и Ева, съевшие запретный плод вопреки запрету Бога. Адам обвиняет Еву; Ева обвиняет змея; оба они стыдятся своей наготы и пытаются прикрыть ее. Можно даже сказать, что перед нами не нагие, а просто голые тела, воплощение христианского учения о порочности тела как источника греха.
Адам и Ева перед Богом, барельеф на бронзовых дверях собора в Хильдесхайме
Третья скульптура – произведение Микеланджело эпохи Возрождения, который ориентировался на древнегреческие образцы и вернулся к идее наготы. Его Давид – пример совершенного человеческого тела: благородный, прекрасный и целеустремленный человек; как говорил Гамлет: «В делах подобен ангелу, в понятии – Богу».
Давид работы Микеланджело
В этом переходе от наготы к голому телу и снова к наготе и заключается движение от античности к Средневековью и от Средневековья к Возрождению, которое уже можно назвать современностью.
Папа и епископы не только управляли церковью, но и считали что считать ее учением. Церковь возвещала о спасении, но только под собственным контролем. Ради спасения требовались священники и епископы. Нужно было причащаться, ходить на службу, во время которой священник совершал таинство превращения вина и хлеба в плоть и кровь Христову. Нужен был священник, который выслушивал бы исповедь, отпускал грехи и налагал епитимью, веля прочитать определенное количество молитв, совершить паломничество или даже бичевание себя перед алтарем. Если умирал богач, священник вполне мог убедить его, что ему не видать царствия небесного, пока он не завещает свои богатства церкви.
В Средние века многие священники, епископы и архиепископы принимали сан не потому что они были такими уж набожными или благочестивыми; мужчины вступали в ряды священнослужителей, потому что церковь была самой крупной и богатой организацией того времени. Тогда принимали сан по тем же причинам, по которым сегодня поступают на государственную службу, занимают пост в крупной корпорации, становятся политиком или преподавателем университета, чтобы получить хорошую и интересную работу, зарабатывать много денег, хорошо жить, наслаждаться властью. Церковь предоставляла человеку разнообразные возможности разбогатеть и обеспечить не только себя, но и своих родственников и друзей.
Вместе с тем эта богатая коррумпированная организация проповедовала учение Иисуса Христа и продолжала дело первых христиан. Иисус со своими последователями отличались смирением, а папы и епископы проживали во дворцах. Иисус предупреждал об опасности богатства, и первые христиане собирались в домах своих единоверцев.
Все это записано в Библии, поэтому сами священные тексты церкви могли стать настоящим динамитом в руках ее критиков. Как же церкви все эти долгие годы удавалось сохранять ведущую роль в обществе, не подвергая себя критике?
Поскольку Библия была записана на латинском языке, прочесть ее могли немногие. Церковь объявила себя непререкаемым авторитетом в толковании Священного Писания, и если кто-то использовал Библию для критики церковного учения или практики, он создавал себе немало хлопот. Таких людей сжигали на кострах как еретиков, то есть неверующих или противников христианства, представляющих опасность как для себя, так и для всего христианского мира. Но в XVI веке одному из еретиков удалось не только избежать сурового наказания, но и стать основоположником целого религиозного движения. Его звали Мартин Лютер.
Эпоху Возрождения часто описывают как эпоху открытия древнегреческой и римской учености. Но многие древние книги были известны и раньше, они никуда не пропадали, хотя в то время действительно были открыты некоторые древние знания. Изменилось же то, что если прежде древние знания использовала в своей теологии церковь, то теперь появились ученые, как правило вне церкви, пытавшиеся представить себе, как выглядел греко-римский мир во время порождения этих знаний. Они хотели создавать такие же произведения искусства, как древние художники, строить такие же здания, как древние архитекторы, писать по-латыни точно так же, как писали древние, и думать точно так же, как они. Они пытались вообразить древний мир, дохристианский и языческий, о котором церковь часто умалчивала, пользуясь древним знанием в своих целях.
Это был также и более «мирской» свет. Древних интересовал сам человек и его дела на земле, а не жизнь после смерти. Древние восхваляли способности человека, подчеркивали его сильные стороны, а не рассуждали о его порочности. Это был очень открытый в интеллектуальном отношении мир, к которому теперь прикоснулись и ученые эпохи Возрождения. Среди древних философов наблюдалось поразительное разнообразие мнений, и многие мыслители высказывали совершенно противоположные взгляды на то, как следует жить и каких моральных принципов следует придерживаться. Их споры и рассуждения вовсе не ограничивались жесткими рамками, которые церковь накладывала на мысль.
Но ученые эпохи Возрождения напрямую на церковь не нападали. Они также придерживались различных мнений, но в общем их взгляды на христианство были во многом сродни взглядам на религию людей античности, то есть они считали, что религия в обществе должна существовать, что в целом она представляет собой благо или необходимость, но помимо ее существует и многое другое.
Религия не должна контролировать всю жизнь и всю мысль, что было целью церкви. После ослабления этого контроля европейская мысль стала более широкой, живой и менее догматичной.
В эпоху Возрождения начался долгий процесс секуляризации европейского общества. Секулярное общество – это общество, в котором религия существует, но как частное дело его членов или групп людей, придерживающихся одного мнения, как в наше время. Религия не играет главной роли в обществе; она не навязывает свои правила и ритуалы всем без исключения и не контролирует мысль.
В ту эпоху люди одной культуры и традиции представляли себя наследниками другой культуры и традиции. Если хотя бы однажды попробовать такое, то уже никогда не станешь прежним. Ничто уже не покажется твердым и незыблемым. Европейское мышление буквально сбросило свою старую кожу, как это ему предстояло сделать еще не раз.
Люди эпохи Возрождения впервые назвали время Древней Греции и Рима «классическим» периодом. «Классический» в данном случае означает «лучший»: классический образец, классическое исполнение, то, что невозможно превзойти. Они верили, что достижения древних в области литературы, искусства, философии и науки превзойти уже невозможно. Если им удавалось хотя бы немного приблизиться к этим образцам, они считали это своим достижением. Таким образом, эпоха Возрождения придала новый смысл одному из элементов европейского комплекса: классическая ученость совершенна.
Наша система исчисления времени покоится на двух разных основаниях и служит постоянным напоминанием о противоречивой природе нашей цивилизации. Мы отсчитываем года с рождества Христова и в этом смысле до сих пор признаем нашу цивилизацию христианской. Первым годом «нашей эры» считается год рождения Иисуса Христа (на самом деле он родился не в первом году нашей эры, а, скорее всего, в шестом или четвертом году до нашей эры). Раньше так и говорили: «До Рождества Христова» и «после Рождества Христова». Но мы делим историю на крупные периоды – Античность, Средние века, современность, – которые не имеют с христианством ничего общего. В эпоху Возрождения было принято считать, что мир достиг совершенства в античную эпоху, а после этого человечество постепенно деградировало и утратило свое наследие. Этот период «потери наследия» и называется теперь Средними веками, когда церковь достигла величия и обрела власть над интеллектуальной и общественной жизнью. Таким образом, «Античность, Средние века и современность» – это не христианское деление времени на эпохи.
Смену этих эпох можно проиллюстрировать на примере трех скульптурных изображений. Первая – это древнегреческая скульптура, поэтому у нее и отсутствует одна рука. До нас дошло относительно мало настоящих древнегреческих скульптур; обычно мы знакомы с ним по римским копиям, которые не настолько хороши, как оригиналы. В данном случае перед нами бог Гермес с младенцем-Дионисом работы Праксителя. Человеческое тело, как объект красоты совершенства – это древ негреческое изобретение. Как пишет историк искусства Кеннет Кларк, нагота – это не то же самое, что просто голое тело. Нагота самодостаточна и совершенна сама по себе; голое же тело – это тело, лишенное одежды и определяемое через ее отсутствие. Конечно, не все мужские тела выглядят именно так: греки не ставили своей целью передать особенности того или иного тела. Они стремились найти в теле совершенство и с помощью математики рассчитали пропорции, которые кажу тся нам самыми красивыми и доставляют удовольствие нашему взору.
Вторая скульптура передает средневековый взгляд на тело человека; это барельеф с дверей собора города Хильдесхайм в Германии. На нем изображены Адам и Ева, съевшие запретный плод вопреки запрету Бога. Адам обвиняет Еву; Ева обвиняет змея; оба они стыдятся своей наготы и пытаются прикрыть ее. Можно даже сказать, что перед нами не нагие, а просто голые тела, воплощение христианского учения о порочности тела как источника греха.
Третья скульптура – произведение Микеланджело эпохи Возрождения, который ориентировался на древнегреческие образцы и вернулся к идее наготы. Его Давид – пример совершенного человеческого тела: благородный, прекрасный и целеустремленный человек; как говорил Гамлет: «В делах подобен ангелу, в понятии – Богу».
В этом переходе от наготы к голому телу и снова к наготе и заключается движение от античности к Средневековью и от Средневековья к Возрождению, которое уже можно назвать современностью.
* * *
Возрождение было первым толчком, потрясшим средневековый мир. Вторым стала Реформация XVI века. Это была уже прямая атака на церковь. Реформация ставила перед собой цель вернуть христианскую церковь в состояние, в котором она находилась до того, как стала римской. Как мы уже видели, церковь вобрала в себя много римских черт, потому что она развивалась внутри Римской империи; когда империя рухнула, церковь продолжила свою деятельность под началом папы, игравшего своего рода роль императора, а также архиепископов и епископов, которые действовали подобно администраторам древней империи. На местном уровне церковными делами руководили священники. Это была независимая религиозная организация со своими законами, наказаниями, тюрьмами и налогами.Папа и епископы не только управляли церковью, но и считали что считать ее учением. Церковь возвещала о спасении, но только под собственным контролем. Ради спасения требовались священники и епископы. Нужно было причащаться, ходить на службу, во время которой священник совершал таинство превращения вина и хлеба в плоть и кровь Христову. Нужен был священник, который выслушивал бы исповедь, отпускал грехи и налагал епитимью, веля прочитать определенное количество молитв, совершить паломничество или даже бичевание себя перед алтарем. Если умирал богач, священник вполне мог убедить его, что ему не видать царствия небесного, пока он не завещает свои богатства церкви.
В Средние века многие священники, епископы и архиепископы принимали сан не потому что они были такими уж набожными или благочестивыми; мужчины вступали в ряды священнослужителей, потому что церковь была самой крупной и богатой организацией того времени. Тогда принимали сан по тем же причинам, по которым сегодня поступают на государственную службу, занимают пост в крупной корпорации, становятся политиком или преподавателем университета, чтобы получить хорошую и интересную работу, зарабатывать много денег, хорошо жить, наслаждаться властью. Церковь предоставляла человеку разнообразные возможности разбогатеть и обеспечить не только себя, но и своих родственников и друзей.
Вместе с тем эта богатая коррумпированная организация проповедовала учение Иисуса Христа и продолжала дело первых христиан. Иисус со своими последователями отличались смирением, а папы и епископы проживали во дворцах. Иисус предупреждал об опасности богатства, и первые христиане собирались в домах своих единоверцев.
Все это записано в Библии, поэтому сами священные тексты церкви могли стать настоящим динамитом в руках ее критиков. Как же церкви все эти долгие годы удавалось сохранять ведущую роль в обществе, не подвергая себя критике?
Поскольку Библия была записана на латинском языке, прочесть ее могли немногие. Церковь объявила себя непререкаемым авторитетом в толковании Священного Писания, и если кто-то использовал Библию для критики церковного учения или практики, он создавал себе немало хлопот. Таких людей сжигали на кострах как еретиков, то есть неверующих или противников христианства, представляющих опасность как для себя, так и для всего христианского мира. Но в XVI веке одному из еретиков удалось не только избежать сурового наказания, но и стать основоположником целого религиозного движения. Его звали Мартин Лютер.