Страница:
– А тебе очень идет смокинг, Алекси. Ты наверняка окажешься самым очаровательным джентльменом.
Девушке показалось, что во взгляде его промелькнуло удивление, но не могла сказать наверняка. Алексей вопросительно вскинул брови:
– Что же, твоим кавалером является Джек?
Элис ощутила растущее в ней напряжение и облизнула губы.
– У меня нет кавалера, – с трудом выдавила она. – Так мы больше не в ссоре?
Молодой человек внимательно посмотрел на нее:
– Мы и не ссорились. Не имею ни малейшего желания враждовать с тобой.
Элис радостно улыбнулась, хотя напряжение еще не отпустило ее.
– Тебе в самом деле понравилось мое платье?
Он опустил длинные густые черные ресницы, и Элис запоздало осознала, что Алексей смотрит на ее грудь, прежде чем снова сосредоточиться на лице. На щеках его проступил легкий румянец.
– Разумеется, мне нравится твое платье. Оно понравится всем присутствующим здесь мужчинам. Но для незамужней девушки такой туалет просто неприличен, Элис, – грубовато добавил он.
Она хотела было запротестовать, сказать, что слова его абсурдны, но Алексей, не дав ей вставить ни слова, продолжил:
– Но, выбирая его, ты, конечно, понимала, что таким образом привлечешь к себе еще больше внимания, чем обычно.
Элис задрожала всем телом. Она надела это платье исключительно для того, чтобы завоевать его внимание, но едва бы призналась ему в этом. Вместо этого она сказала:
– Каждая женщина станет тщательно выбирать наряд для бала, ведь они так редки в последнее время.
Алексей ничего не ответил, а Элис вдруг осознала, что они задерживают поток прибывающих гостей. Понизив голос, она сказала:
– Я слышала, что скоро ты отплываешь на Кипр.
Взгляд Алексея стал еще более пронзительным. Не поворачиваясь к отцу, он произнес:
– Прошу нас извинить. Мы ненадолго.
– Что ты делаешь? – удивленно воскликнула девушка, когда он потянул ее прочь от парадной двери, увлекая к длинной консоли эбенового дерева, установленной у каменной стены. На стене висело длинное барочное зеркало в золоченой оправе, в котором девушка увидела их отражения: его – серьезное и ее – почти испуганное. Краем глаза она заметила, что за ними наблюдает Монтгомери, но сейчас было не время беспокоиться об этом.
– Да, я отправляюсь на Кипр через несколько дней. Откуда тебе об этом известно? – потребовал ответа Алексей.
Девушка колебалась, не желая признаваться, что эти сведения ей сообщил Монтгомери.
Молодой человек рассмеялся:
– Мог бы и сам догадаться.
– Мы снова будем ссориться? – огорченно вскричала девушка. – С тех самых пор, как вернулся, ты всегда был ужасно занят, и нам едва удавалось перемолвиться словечком. Я надеялась, что ты захочешь со мной потанцевать, – заметила Элис, чувствуя, как от этого признания у нее снова запылали щеки. Она хотела танцевать с Алексеем, чтобы снова оказаться в его объятиях, и ей совсем не хотелось сейчас говорить о Монтгомери. – Ты не приезжал ко мне.
Он избегал смотреть ей в глаза:
– Потому что был занят.
Элис ощутила прилив жгучей ненависти к Луизе Кокрейн. И как только этой старой толстой курице удалось завоевать расположение Алексея?
– Собирался ли ты, по крайней мере, зайти попрощаться или же просто уплыл бы еще на два года, ни словом не обмолвившись?
Алексей удивленно воззрился на девушку:
– Я слышу в твоем голосе обвиняющие нотки. Ты скучала по мне, Элис? Разумеется, нет – ты же была слишком занята своими пятью предложениями руки и сердца, чтобы вспомнить обо мне!
Элис теребила ручку расшитой бисером сумочки. Она действительно скучала по Алексею, а теперь, когда он снова ее покинет, будет скучать еще больше.
– Я не ожидала, что плавание твое продлится так долго, – с трудом подбирая слова, произнесла она. Заметив, что брови его удивленно поползли вверх, добавила: – Два с половиной года – очень большой срок.
Выдержав длинную паузу, Алексей признал:
– Так и есть.
Ей очень хотелось попросить его отказаться от плавания на Кипр.
– Почему все это время ты не возвращался домой?
– Я собирался вернуться сразу после того, как прибыл из Канады, но тут мне предложили деньги за непродолжительное путешествие на Ямайку. Отказать агенту я не мог.
Элис подумала о том, что бизнес превыше всего, но легче ей от этого не стало.
– Ты когда-нибудь тосковал по дому, находясь вдали от него? – спросила она, думая о том, что на самом деле хочет узнать, не тосковал ли он по ней.
Глаза Алексея расширились.
– Конечно же да. Я постоянно скучаю по дому. В открытом море я чувствую себя очень одиноким, Элис, особенно стоя на ночной вахте.
Она представила его стоящим у руля клипера, бороздящего воды Индийского океана. Ночь темная, но звездная, и ветер раздувает паруса.
– Я знаю, как сильно ты любишь море и приключения.
– Одиночество – небольшая цена, которую приходится за это платить, – согласился молодой человек. – Море всегда будет оставаться моей любовницей.
Будучи дочерью капитана флота, Элис поняла, что он имеет в виду.
– Не уходи в море надолго снова, – услышала она собственный голос и покраснела.
– Неужели это имеет значение для тебя, слишком занятой балами, зваными вечерами и вереницей поклонников?
– Разумеется, имеет! – воскликнула девушка, некомфортно чувствуя себя под пристальным взглядом Алексея. – Мы же друзья.
– Интересно, сколько сердец ты успеешь поразить ко времени моего возвращения?
Тон его голоса был мягким, и Элис не нашлась с ответом.
– Я же не замужем. Конечно, у меня появится несколько новых поклонников.
– Но не каждый из них заслужит поездку в Адар и отдых на конюшне.
Так ему известно о двух ее встречах с Монтгомери.
– Шел дождь, – чуть слышно произнесла Элис. – Нам требовалось укрытие.
В глазах Алексея зажегся зловещий огонь.
– И он конечно же держался с тобой почтительно.
Девушка чуть было не призналась, что Монтгомери смотрел на нее так, будто намеревался поцеловать.
– Да, он вел себя как настоящий джентльмен.
Алексей потупился.
– В таком случае тебе очень повезло. – Взгляд его снова встретился с ее взглядом. – Я же просил тебя не заигрывать с ним, Элис.
Элис затопило чувство вины. Действительно ли она «заигрывала» с Уильямом?
– Ничего подобного я не делала, – запротестовала она. – Я просто наслаждаюсь его обществом. Мы стали друзьями.
– Еще как делала, и продолжаешь делать, немало преуспев в искусстве флирта. Я с детства наблюдал за тем, как ты играла на привязанности к тебе других людей. – Алексей не обратил внимания на вырвавшийся у Элис протестующий возглас. – Так, значит, вы стали друзьями? – недоверчиво протянул он. – Такими же, как мы с тобой?
Элис чувствовала себя загнанной в угол.
– Уильям мой друг, невзирая на то, что я не знаю его так хорошо, как тебя.
– Ты вообще ничего не знаешь об Уильяме, – сделав ударение на последнем слове, ответил Алексей.
Элис понимала, что вступает на опасную тропинку, но ничего не могла с собой поделать. Глядя молодому человеку прямо в глаза, она произнесла:
– А ты сам, смею предположить, думаешь, что хорошо знаешь Луизу Кокрейн? Я настаиваю на том, чтобы называть эту женщину именно Луизой, а не миссис Кокрейн!
– Не впутывай в наш разговор миссис Кокрейн!
– Отчего же? Она самая настоящая охотница за состоянием! – вскричала Элис, не отводя взгляда от его лица. – Она отчаянно хочет снова выйти замуж, и как можно скорее! Неужели ты этого не видишь? Зачем ты тратишь на нее свое время?
Алексей отвел взгляд:
– Я четко дал понять, что в обозримом будущем ни на ком жениться не собираюсь.
Элис почувствовала, как покраснели ее щеки. Ему вовсе не обязательно было напоминать ей, что они с Луизой любовники. Девушка отвернулась. Почему интрижка Алексея так беспокоит ее? С каких это пор она сделалась такой ревнивой? Она не могла думать ни о чем ином, кроме как об Алексее и Луизе, тела которых сплелись в страстном объятии. Мысль эта причиняла ей боль.
– Эта женщина наверняка планирует затащить тебя под венец, даже если это и произойдет через год.
Алексей схватил Элис за руку:
– Я не намерен обсуждать с тобой мои отношения с Луизой.
– Я так и знала! – воскликнула Элис.
Ей стало еще больнее оттого, каким будничным тоном он говорил о своей любовнице.
Алексей не выпустил ее руки.
– Монтгомери ослеплен тобой. Но им движут иные побуждения. Он просчитывает свои шансы на то, чтобы начать официально ухаживать, потому что является настоящим охотником за состоянием.
Элис отшатнулась, пораженная:
– Это же неправда!
– Да неужели? Ты же не говорила ему, что никогда не сможешь его полюбить? Он знает, что твой отец хочет для тебя брака по любви. Мужчины, подобные Монтгомери, ищут для себя партию повыгоднее. – Его голубые глаза гневно сверкали. – Тебе еще повезло, что он не соблазнил тебя тогда в конюшне, ведь в таком случае тебе бы точно пришлось стать его женой.
Элис задохнулась от изумления:
– Да что с тобой такое творится? Уильям никогда бы не поступил со мной подобным образом! Он джентльмен, Алекси. Он искренен и добр и очень высокого обо мне мнения.
– Ну почему ты не слушаешь ни единого моего слова?
– Потому что ты говоришь бессмыслицу! – вскричала девушка, чувствуя, что к глазам ее подступают слезы. – Зачем ты это делаешь? С тех пор как вернулся домой, ты только и делаешь, что игнорируешь меня! Ты отказываешь мне в праве обзавестись серьезным кавалером, в то время как сам только и бегаешь за этой потаскушкой!
– Ага! Итак, ты признаешь, что Монтгомери имеет на твой счет серьезные намерения? – потребовал ответа молодой человек.
Элис скрестила руки на груди, и Алексей тут же посмотрел на вырез ее платья. Покраснев, она осведомилась:
– Так ты закончил придираться ко мне? Моя танцевальная карта вечера переполнена.
Алексей посмотрел ей в лицо:
– А мне казалось, ты жаждешь потанцевать со мной.
– Это было до того, как ты решил стать совершенным грубияном.
С этими словами она развернулась, намереваясь уйти.
Алексей схватил ее за руку, удерживая, и вынудил снова повернуться к нему.
– Я еще не закончил, Элис, – произнес он, глядя на нее пристальным взглядом. – Я хочу, чтобы ты прекратила отношения с Монтгомери сегодня же вечером, прежде чем он начнет всерьез охотиться на тебя – и тогда тебе не удастся отделаться вежливой улыбкой и шутками.
Девушка попыталась высвободить руку, но не смогла.
– Ты не имеешь права приказывать мне, будто я какой-нибудь моряк из твоей команды – или твоя сестра.
– Ты совершаешь ошибку. Иногда, Элис, мне хочется перекинуть тебя через колено и хорошенько отшлепать, как маленького ребенка. Ты самая упрямая женщина, которую я когда-либо встречал. Ты играешь чувствами моего рулевого, не осознавая, как это эгоистично и опасно.
– А разве ты не играешь чувствами Луизы? – гневно парировала она. – Хотела бы я знать, почему ты с таким предубеждением относишься лишь к Уильяму Монтгомери, но не к прочим моим поклонникам, например Джеймсу Огилви? Не ревнуешь ли ты меня?
Глаза его расширились.
– Вовсе я тебя не ревную. Я считаю тебя членом семьи, а не кем-то еще. Мы знаем друг друга тринадцать лет!
Уязвленная, девушка отступила на шаг назад:
– Я не член твоей семьи. Мы не связаны кровными узами!
– Да неужели? Погоди-ка минутку – а сама ты, случайно, не ревнуешь? Неужели ты пытаешься добиться моего внимания? – недоверчиво спросил Алексей.
– Ничего подобного! – в панике вскричала Элис.
Молодой человек взирал на нее пристально, скептически:
– Я знаю тебя так же хорошо – нет, даже еще лучше, – чем собственных сестер! Мне известен твой образ мыслей и твои желания – мне известно, что ты собой представляешь. Иногда мне кажется, что я знаю тебя слишком хорошо! Когда я вхожу в комнату и вижу тебя, то думаю: «Это Элис, хорошенькая избалованная принцесса, с которой я знаком всю свою жизнь».
Девушка дрожала всем телом. К глазам ее подступили слезы, но она не хотела, чтобы Алексей заметил их.
– Хочешь сказать, что считаешь меня своей сестрой? И что даже не заметил, как я превратилась в привлекательную взрослую женщину?
Губы его сжались в тонкую линию.
– Ты, несомненно, красива, но я никогда не обращал на это внимания.
Элис продолжала смотреть на него, оскорбленная до глубины души.
Взгляд Алексея скользил по ее лавандовому платью.
– Ненавижу это платье, – напряженно произнес он и зашагал прочь.
Девушка же была настолько шокирована, что не могла сдвинуться с места. Она думала о том, что, когда Алексей видит ее в комнате, то замечает не привлекательную молодую женщину, но избалованную маленькую принцессу, то есть девочку, которую он знает всю свою жизнь и считает почти сестрой.
– А мне очень нравится ваше платье, – мягко произнес Монтгомери. – В нем вы выглядите особенно изысканно. Не плачьте, Элис, прошу вас.
Развернувшись, девушка встретилась с ним взглядом. Его серые глаза светились заботой. Смутно она осознала, что он подслушивал, но это вдруг перестало иметь для нее какое-либо значение. Сердце ее было разбито.
Все же ей удалось улыбнуться Монтгомери.
Он сделал шаг вперед и взял ее за руку.
Элис не могла понять, отчего ей так хотелось оказаться в объятиях Алексея де Уоренна. Она не знала даже, почему считала его своим другом. Он был отвратителен, думал, что имеет право вмешиваться в ее жизнь и относиться к ней как к сестре, одновременно обхаживая эту потаскушку – вдову Кокрейн. И никому не было до этого никакого дела. Элис никто никогда прежде не отвергал. Она не знала второй такой дебютантки в Ирландии, которая бы получила за два года целых пять предложений руки и сердца. То, как с ней обошелся Алексей, вообще не должно иметь для нее значения – совсем нет!
Если Уильям действительно решит всерьез ухаживать за ней, ей следует даже поощрить его. Этот мужчина добр и искренен, он не осуждает ее и не называет продажной девкой. Он не считает ее избалованной и эгоистичной, а обращенное к ней слово «принцесса» в его устах звучало как высший комплимент. Алексей же употреблял это слово презрительно, точно клеймил позором ее характер!
Элис протанцевала на балу обещанные ею восемь танцев, старательно растягивая губы в притворной улыбке. Привлекательный сквайр, сэр Роберт Хэйвуд, вдовец тридцати пяти лет, считался завидным женихом. В прошлом он наносил Элис несколько визитов, но до этого вечера она никогда не обращала на него внимания. Сегодня же, когда они танцевали, она улыбалась ему, принуждая себя не смотреть по сторонам, чтобы случайно не встретиться взглядом с Алексеем.
Дружбе их пришел конец. Элис больше не находила его очаровательным и привлекательным. Энергичный мальчуган, которого она некогда любила, превратился в ужасного низкого типа. Девушка надеялась лишь, что на этот раз он уйдет в плавание на пять лет. Также она мечтала, чтобы Луизе все же удалось опутать его сетями брака. И поделом ему!
На глаза ей навернулись слезы. Девушка никак не могла понять, отчего ей так больно. Чтобы испытывать боль, нужно прежде всего быть неравнодушным, а она уж точно ничего подобного к Алексею де Уоренну не чувствует. Элис часто заморгала, чтобы прогнать слезы, и широко улыбнулась своему партнеру по танцу – вальс только что окончился.
– Никогда прежде вы не казались мне такой милой, как сегодня, мисс О'Нил, – отвешивая ей поклон, произнес Хэйвуд. – Я и не подозревал, что вы так превосходно танцуете.
Элис взяла бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта, стараясь выбросить Алексея из своих мыслей и из своей жизни, но одновременно надеясь, что он заметил, как много у нее поклонников. Не то чтобы она старалась заставить его ревновать – это в ее намерения не входило. Ей не было дела до того, ревнует он или нет, но другие мужчины находили ее привлекательной и не считали, что у нее испорченный характер.
Шампанское имело очень приятный вкус.
– Благодарю вас, сэр Роберт. Спасибо за прекрасный танец. Также смею надеяться, сэр, что вы не станете дольше игнорировать меня, как делали это в последние несколько месяцев.
Элис потягивала шампанское, отдавая себе отчет, что выпила больше, чем ее обычные два бокала, но ей было все равно. Без помощи спиртного ей ни за что не совладать со своими нелепыми непонятными слезами.
– Я не знал, что вы хотите снова видеть меня, – покраснев, ответил Хэйвуд. – С удовольствием нанесу вам визит.
Элис взяла с него обещание, что он непременно приедет к ней на днях. Когда Роберт отошел, она поспешно допила шампанское и устремилась на танцевальную площадку с Джонатаном Синклером, одним из тех мужчин, что делал ей предложение. Он был очень напряжен, щеки его раскраснелись, и Элис поняла, что он все еще желает ее. Кружа ее под звуки вальса, Синклер заметил:
– Вот уж не думал, что вы удостоите меня хоть единым танцем, мисс О'Нил.
– Конечно же я стала бы танцевать с вами, – с улыбкой ответила Элис. – Я ждала этого весь вечер!
Он непонимающе воззрился на нее:
– Почему вы так добры ко мне?
– А вы полагали, что я буду вести себя грубо, сэр? – воскликнула девушка, притворяясь оскорбленной и касаясь рукой его плеча.
– Разумеется, нет, – заверил Синклер, сбиваясь с шага. – Я считаю вас настолько доброй, насколько вы красивы!
– Когда вы в следующий раз нанесете мне визит, я непременно все вам объясню, – пообещала Элис.
Тоненький голосок в ее голове запротестовал, предупреждая, что она зашла слишком далеко и что непременно раскается в этом, когда он воспользуется ее приглашением.
– Я приду завтра, – тут же сказал Синклер. – С вашего позволения, конечно.
– Буду ждать вас, затаив дыхание, – весело отозвалась девушка.
Протанцевав еще два танца, Элис была вынуждена сделать перерыв, чтобы восстановить дыхание. Стоя у стола с закусками, она поймала на себе взгляд Монтгомери, находившегося в противоположной стороне комнаты. Он улыбался ей, и она улыбнулась в ответ. Они танцевали два раза, и он зарекомендовал себя превосходным и искусным партнером. Что еще более важно, он проявлял к ней неослабевающий интерес. Возможно, Алексей прав и его приятель действительно искренне в нее влюблен.
Так отчего же ей не следует поощрять его? Монтгомери был моряком, а она сама – дочерью капитана флота. И отцу ее он, похоже, нравился – этот мужчина очаровывал решительно всех вокруг! К тому же Элис не нужно было охотиться за большими деньгами, потому что она сама являлась наследницей значительного состояния.
В груди девушки – а точнее, в сердце – все еще пульсировала боль, готовая в любую секунду вырваться на свободу, стоит лишь немного ослабить оборону.
Элис направилась к подносу с шампанским, гадая, осмелится ли взять еще один бокал, и искренне желая быть веселой и счастливой. Тогда она сможет сполна наслаждаться балом и своими кавалерами. Она чувствовала, что ноги плохо ее слушаются. Шампанское должно было прогнать желание расплакаться. Раньше бокал-другой всегда помогал ей в этом. Так отчего же сейчас она не чувствует себя веселой?
Чья-то ладонь легла ей на запястье, не давая взять бокал.
– Ты уже достаточно выпила сегодня, – произнес Алексей.
Он стоял за ее спиной. Элис развернулась так, что на мгновение оказалась в его объятиях, упершись грудью ему в грудь. Глаза Алексея расширились. Девушка продолжала молча взирать на него, явно бросая вызов. Он отступил на шаг.
Элис догадалась, что поставила его в неловкое положение, и довольно улыбнулась. Она никогда не позволит Алексею увидеть, как больно он ее ранил. Она была правящей королевой бала и дебютанткой, которую желали многие мужчины, – женщиной, чьей единственной заботой является подсчет количества своих многочисленных поклонников. Алексей не мог этого не заметить!
– Должна тебя разочаровать, Алекси, – приторным голоском произнесла она. – Ты можешь указывать Ариэлле и Диане по поводу того, сколько им пить, но не мне.
Она одарила его насмешливой улыбкой. Молодой человек прищурился:
– Ты плачешь?
Неужели на ресницах ее появились предательские капельки?
– Конечно нет, – весело ответила она. Стараясь не обращать внимания на боль в груди, добавила жеманно: – Неужели ты вдруг осознал, что я взрослая женщина? Неужели заметил, как много у меня поклонников? И решил встать в очередь желающих потанцевать со мной?
Не задумываясь о том, что делает, повинуясь инстинктивному порыву, Элис коснулась кончиками пальцев щеки Алексея и легонько провела по ней ногтями.
Он отдернул голову.
– Я не намерен с тобой танцевать! – рявкнул он, хватая Элис за руку, чтобы удержать ее от дальнейших поползновений в свой адрес. – Ты пьяна. Тебе нужно немедленно отправляться домой.
– Я выпила всего-то бокал-другой, и мне здесь очень весело. А тебе разве нет? Ты танцевал хоть раз за весь вечер?
Боль ее чудесным образом прекратилась, так как ей доставляло неизъяснимое удовольствие видеть, что Алексей зол на нее.
– Нет, Элис, я не танцевал и не собираюсь этого делать. Прекрати кривляться! Ты едешь домой, – отрезал он.
– Я не пьяна и домой не собираюсь, – возразила девушка, снова улыбаясь. – Или хочешь лично меня отвезти? Можешь ли ты так же отчаянно возжелать оказаться в моем обществе, как прочие мужчины? – Она принялась ласкать его щеку другой рукой. – Ах, погоди – я же совсем забыла, что ты накрепко привязан к мадам Луиз!
Глаза Алексея стали еще шире, а на щеках появился яркий румянец.
– Ее зовут Луиза, но я ни к кому не привязан. Ты что – заигрываешь со мной? Да как ты смеешь?
– Я заигрываю со всеми – не забыт? – промурлыкала Элис, подходя ближе к молодому человеку. Грудь ее терлась об атласные лацканы его смокинга. От столь тесного соседства девушки у Алексея перехватило дыхание. Элис упивалась своим триумфом! Теперь-то он точно не сможет остаться равнодушным! Свое собственное бешено колотящееся сердце она старалась игнорировать. – Да, я люблю безрассудно флиртовать. Погоди-ка, совсем забыла – я же шлюха. Ты сам так сказал, помнишь? Полагаю, это ставит меня на одну ступень с твоей любовницей!
– Я говорил, что ты флиртуешь, как шлюха, – угрюмо произнес Алексей, хватая девушку за плечи и отодвигая на некоторое расстояние от себя. – Джек отвезет тебя домой.
– Черта с два он это сделает! – чуть слышно произнесла Элис, снова качнувшись вперед.
На этот раз Алексей не отстранился, и девушка почувствовала, что между ними будто бы вспыхнуло пламя.
– Ты выставляешь себя на посмешище, – наконец сказал он.
– Почему? Потому что все присутствующие здесь сегодня подходящие мужчины жаждут завоевать мое сердце? За исключением тебя, разумеется. – Элис рассмеялась ему в лицо. – Ты невосприимчив к моим чарам… не так ли? Именно поэтому у тебя участилось дыхание!
Алексей сделал глубокий вдох. Повисла долгая пауза. Наконец молодой человек отступил на шаг, чтобы обеспечить некоторое расстояние между ними, и грубо произнес:
– Что с тобой такое творится?
– Ничего. Я просто наслаждаюсь этим балом, потому что никому не известно, когда состоится следующий. А вот с тобой что происходит, Алекси? Почему в глазах твоих пылает огонь? Несомненно – несомненно — не потому, что ты воспылал страстью ко мне? Я же всего лишь избалованная и эгоистичная принцесса. Или это обстоятельство делает тебя моим принцем? Ты мой прекрасный принц, а, Алекси? Если это так, то, полагаю, тебе следует заключить меня в объятия! Нет, подожди! Это невозможно – я совсем забыла – никакой ты не принц, а всего лишь грубиян!
– А ты очень пьяна, – констатировал молодой человек. – Пьяна, как матрос, Элис. И ты отправляешься домой.
– Совсем нет.
Элис заметила приближающегося к ним Монтгомери. На лице его застыло обеспокоенное выражение. Ему явно не нравилось то, как Алексей обращается с Элис. Девушка тут же мысленно назвала его своим героем и спасителем.
– Я не могу поехать домой, потому что пообещала Уильяму прогулку в саду. Разве ты не заметил, какая сегодня красивая луна? Ее называют луной влюбленных, Алекси. Говорю тебе на случай, если ты не знал.
В действительности девушка ничего не обещала Монтгомери, но ей вдруг очень захотелось прогуляться с ним на свежем воздухе.
Алексей недоверчиво взирал на нее:
– Ты это делаешь специально, чтобы позлить меня? Или просто потому, что тебе нравится играть роль кокетки?
Элис рассмеялась и, обойдя его, подошла к Монтгомери и подала ему руку:
– Я наслаждаюсь каждой минутой этого восхитительного сельского бала, а теперь еще собираюсь насладиться приятной прогулкой при лунном свете с моим самым любимым кавалером.
– С вами все в порядке? – спросил Монтгомери, переводя взгляд с Алексея на Элис и обратно.
– У нас произошла небольшая семейная размолвка, – пояснила девушка, одаряя его ослепительной улыбкой. – Алекси ведь мне практически как брат. Он говорил вам об этом, не правда ли?
Монтгомери снова воззрился на Алексея. Когда он повернулся к Элис, взгляд его потеплел.
– Вы хотите подышать свежим воздухом, Элис?
– Да, с удовольствием, – отозвалась она, решительно беря его под руку и украдкой глядя при этом на Алексея.
Девушке показалось, что во взгляде его промелькнуло удивление, но не могла сказать наверняка. Алексей вопросительно вскинул брови:
– Что же, твоим кавалером является Джек?
Элис ощутила растущее в ней напряжение и облизнула губы.
– У меня нет кавалера, – с трудом выдавила она. – Так мы больше не в ссоре?
Молодой человек внимательно посмотрел на нее:
– Мы и не ссорились. Не имею ни малейшего желания враждовать с тобой.
Элис радостно улыбнулась, хотя напряжение еще не отпустило ее.
– Тебе в самом деле понравилось мое платье?
Он опустил длинные густые черные ресницы, и Элис запоздало осознала, что Алексей смотрит на ее грудь, прежде чем снова сосредоточиться на лице. На щеках его проступил легкий румянец.
– Разумеется, мне нравится твое платье. Оно понравится всем присутствующим здесь мужчинам. Но для незамужней девушки такой туалет просто неприличен, Элис, – грубовато добавил он.
Она хотела было запротестовать, сказать, что слова его абсурдны, но Алексей, не дав ей вставить ни слова, продолжил:
– Но, выбирая его, ты, конечно, понимала, что таким образом привлечешь к себе еще больше внимания, чем обычно.
Элис задрожала всем телом. Она надела это платье исключительно для того, чтобы завоевать его внимание, но едва бы призналась ему в этом. Вместо этого она сказала:
– Каждая женщина станет тщательно выбирать наряд для бала, ведь они так редки в последнее время.
Алексей ничего не ответил, а Элис вдруг осознала, что они задерживают поток прибывающих гостей. Понизив голос, она сказала:
– Я слышала, что скоро ты отплываешь на Кипр.
Взгляд Алексея стал еще более пронзительным. Не поворачиваясь к отцу, он произнес:
– Прошу нас извинить. Мы ненадолго.
– Что ты делаешь? – удивленно воскликнула девушка, когда он потянул ее прочь от парадной двери, увлекая к длинной консоли эбенового дерева, установленной у каменной стены. На стене висело длинное барочное зеркало в золоченой оправе, в котором девушка увидела их отражения: его – серьезное и ее – почти испуганное. Краем глаза она заметила, что за ними наблюдает Монтгомери, но сейчас было не время беспокоиться об этом.
– Да, я отправляюсь на Кипр через несколько дней. Откуда тебе об этом известно? – потребовал ответа Алексей.
Девушка колебалась, не желая признаваться, что эти сведения ей сообщил Монтгомери.
Молодой человек рассмеялся:
– Мог бы и сам догадаться.
– Мы снова будем ссориться? – огорченно вскричала девушка. – С тех самых пор, как вернулся, ты всегда был ужасно занят, и нам едва удавалось перемолвиться словечком. Я надеялась, что ты захочешь со мной потанцевать, – заметила Элис, чувствуя, как от этого признания у нее снова запылали щеки. Она хотела танцевать с Алексеем, чтобы снова оказаться в его объятиях, и ей совсем не хотелось сейчас говорить о Монтгомери. – Ты не приезжал ко мне.
Он избегал смотреть ей в глаза:
– Потому что был занят.
Элис ощутила прилив жгучей ненависти к Луизе Кокрейн. И как только этой старой толстой курице удалось завоевать расположение Алексея?
– Собирался ли ты, по крайней мере, зайти попрощаться или же просто уплыл бы еще на два года, ни словом не обмолвившись?
Алексей удивленно воззрился на девушку:
– Я слышу в твоем голосе обвиняющие нотки. Ты скучала по мне, Элис? Разумеется, нет – ты же была слишком занята своими пятью предложениями руки и сердца, чтобы вспомнить обо мне!
Элис теребила ручку расшитой бисером сумочки. Она действительно скучала по Алексею, а теперь, когда он снова ее покинет, будет скучать еще больше.
– Я не ожидала, что плавание твое продлится так долго, – с трудом подбирая слова, произнесла она. Заметив, что брови его удивленно поползли вверх, добавила: – Два с половиной года – очень большой срок.
Выдержав длинную паузу, Алексей признал:
– Так и есть.
Ей очень хотелось попросить его отказаться от плавания на Кипр.
– Почему все это время ты не возвращался домой?
– Я собирался вернуться сразу после того, как прибыл из Канады, но тут мне предложили деньги за непродолжительное путешествие на Ямайку. Отказать агенту я не мог.
Элис подумала о том, что бизнес превыше всего, но легче ей от этого не стало.
– Ты когда-нибудь тосковал по дому, находясь вдали от него? – спросила она, думая о том, что на самом деле хочет узнать, не тосковал ли он по ней.
Глаза Алексея расширились.
– Конечно же да. Я постоянно скучаю по дому. В открытом море я чувствую себя очень одиноким, Элис, особенно стоя на ночной вахте.
Она представила его стоящим у руля клипера, бороздящего воды Индийского океана. Ночь темная, но звездная, и ветер раздувает паруса.
– Я знаю, как сильно ты любишь море и приключения.
– Одиночество – небольшая цена, которую приходится за это платить, – согласился молодой человек. – Море всегда будет оставаться моей любовницей.
Будучи дочерью капитана флота, Элис поняла, что он имеет в виду.
– Не уходи в море надолго снова, – услышала она собственный голос и покраснела.
– Неужели это имеет значение для тебя, слишком занятой балами, зваными вечерами и вереницей поклонников?
– Разумеется, имеет! – воскликнула девушка, некомфортно чувствуя себя под пристальным взглядом Алексея. – Мы же друзья.
– Интересно, сколько сердец ты успеешь поразить ко времени моего возвращения?
Тон его голоса был мягким, и Элис не нашлась с ответом.
– Я же не замужем. Конечно, у меня появится несколько новых поклонников.
– Но не каждый из них заслужит поездку в Адар и отдых на конюшне.
Так ему известно о двух ее встречах с Монтгомери.
– Шел дождь, – чуть слышно произнесла Элис. – Нам требовалось укрытие.
В глазах Алексея зажегся зловещий огонь.
– И он конечно же держался с тобой почтительно.
Девушка чуть было не призналась, что Монтгомери смотрел на нее так, будто намеревался поцеловать.
– Да, он вел себя как настоящий джентльмен.
Алексей потупился.
– В таком случае тебе очень повезло. – Взгляд его снова встретился с ее взглядом. – Я же просил тебя не заигрывать с ним, Элис.
Элис затопило чувство вины. Действительно ли она «заигрывала» с Уильямом?
– Ничего подобного я не делала, – запротестовала она. – Я просто наслаждаюсь его обществом. Мы стали друзьями.
– Еще как делала, и продолжаешь делать, немало преуспев в искусстве флирта. Я с детства наблюдал за тем, как ты играла на привязанности к тебе других людей. – Алексей не обратил внимания на вырвавшийся у Элис протестующий возглас. – Так, значит, вы стали друзьями? – недоверчиво протянул он. – Такими же, как мы с тобой?
Элис чувствовала себя загнанной в угол.
– Уильям мой друг, невзирая на то, что я не знаю его так хорошо, как тебя.
– Ты вообще ничего не знаешь об Уильяме, – сделав ударение на последнем слове, ответил Алексей.
Элис понимала, что вступает на опасную тропинку, но ничего не могла с собой поделать. Глядя молодому человеку прямо в глаза, она произнесла:
– А ты сам, смею предположить, думаешь, что хорошо знаешь Луизу Кокрейн? Я настаиваю на том, чтобы называть эту женщину именно Луизой, а не миссис Кокрейн!
– Не впутывай в наш разговор миссис Кокрейн!
– Отчего же? Она самая настоящая охотница за состоянием! – вскричала Элис, не отводя взгляда от его лица. – Она отчаянно хочет снова выйти замуж, и как можно скорее! Неужели ты этого не видишь? Зачем ты тратишь на нее свое время?
Алексей отвел взгляд:
– Я четко дал понять, что в обозримом будущем ни на ком жениться не собираюсь.
Элис почувствовала, как покраснели ее щеки. Ему вовсе не обязательно было напоминать ей, что они с Луизой любовники. Девушка отвернулась. Почему интрижка Алексея так беспокоит ее? С каких это пор она сделалась такой ревнивой? Она не могла думать ни о чем ином, кроме как об Алексее и Луизе, тела которых сплелись в страстном объятии. Мысль эта причиняла ей боль.
– Эта женщина наверняка планирует затащить тебя под венец, даже если это и произойдет через год.
Алексей схватил Элис за руку:
– Я не намерен обсуждать с тобой мои отношения с Луизой.
– Я так и знала! – воскликнула Элис.
Ей стало еще больнее оттого, каким будничным тоном он говорил о своей любовнице.
Алексей не выпустил ее руки.
– Монтгомери ослеплен тобой. Но им движут иные побуждения. Он просчитывает свои шансы на то, чтобы начать официально ухаживать, потому что является настоящим охотником за состоянием.
Элис отшатнулась, пораженная:
– Это же неправда!
– Да неужели? Ты же не говорила ему, что никогда не сможешь его полюбить? Он знает, что твой отец хочет для тебя брака по любви. Мужчины, подобные Монтгомери, ищут для себя партию повыгоднее. – Его голубые глаза гневно сверкали. – Тебе еще повезло, что он не соблазнил тебя тогда в конюшне, ведь в таком случае тебе бы точно пришлось стать его женой.
Элис задохнулась от изумления:
– Да что с тобой такое творится? Уильям никогда бы не поступил со мной подобным образом! Он джентльмен, Алекси. Он искренен и добр и очень высокого обо мне мнения.
– Ну почему ты не слушаешь ни единого моего слова?
– Потому что ты говоришь бессмыслицу! – вскричала девушка, чувствуя, что к глазам ее подступают слезы. – Зачем ты это делаешь? С тех пор как вернулся домой, ты только и делаешь, что игнорируешь меня! Ты отказываешь мне в праве обзавестись серьезным кавалером, в то время как сам только и бегаешь за этой потаскушкой!
– Ага! Итак, ты признаешь, что Монтгомери имеет на твой счет серьезные намерения? – потребовал ответа молодой человек.
Элис скрестила руки на груди, и Алексей тут же посмотрел на вырез ее платья. Покраснев, она осведомилась:
– Так ты закончил придираться ко мне? Моя танцевальная карта вечера переполнена.
Алексей посмотрел ей в лицо:
– А мне казалось, ты жаждешь потанцевать со мной.
– Это было до того, как ты решил стать совершенным грубияном.
С этими словами она развернулась, намереваясь уйти.
Алексей схватил ее за руку, удерживая, и вынудил снова повернуться к нему.
– Я еще не закончил, Элис, – произнес он, глядя на нее пристальным взглядом. – Я хочу, чтобы ты прекратила отношения с Монтгомери сегодня же вечером, прежде чем он начнет всерьез охотиться на тебя – и тогда тебе не удастся отделаться вежливой улыбкой и шутками.
Девушка попыталась высвободить руку, но не смогла.
– Ты не имеешь права приказывать мне, будто я какой-нибудь моряк из твоей команды – или твоя сестра.
– Ты совершаешь ошибку. Иногда, Элис, мне хочется перекинуть тебя через колено и хорошенько отшлепать, как маленького ребенка. Ты самая упрямая женщина, которую я когда-либо встречал. Ты играешь чувствами моего рулевого, не осознавая, как это эгоистично и опасно.
– А разве ты не играешь чувствами Луизы? – гневно парировала она. – Хотела бы я знать, почему ты с таким предубеждением относишься лишь к Уильяму Монтгомери, но не к прочим моим поклонникам, например Джеймсу Огилви? Не ревнуешь ли ты меня?
Глаза его расширились.
– Вовсе я тебя не ревную. Я считаю тебя членом семьи, а не кем-то еще. Мы знаем друг друга тринадцать лет!
Уязвленная, девушка отступила на шаг назад:
– Я не член твоей семьи. Мы не связаны кровными узами!
– Да неужели? Погоди-ка минутку – а сама ты, случайно, не ревнуешь? Неужели ты пытаешься добиться моего внимания? – недоверчиво спросил Алексей.
– Ничего подобного! – в панике вскричала Элис.
Молодой человек взирал на нее пристально, скептически:
– Я знаю тебя так же хорошо – нет, даже еще лучше, – чем собственных сестер! Мне известен твой образ мыслей и твои желания – мне известно, что ты собой представляешь. Иногда мне кажется, что я знаю тебя слишком хорошо! Когда я вхожу в комнату и вижу тебя, то думаю: «Это Элис, хорошенькая избалованная принцесса, с которой я знаком всю свою жизнь».
Девушка дрожала всем телом. К глазам ее подступили слезы, но она не хотела, чтобы Алексей заметил их.
– Хочешь сказать, что считаешь меня своей сестрой? И что даже не заметил, как я превратилась в привлекательную взрослую женщину?
Губы его сжались в тонкую линию.
– Ты, несомненно, красива, но я никогда не обращал на это внимания.
Элис продолжала смотреть на него, оскорбленная до глубины души.
Взгляд Алексея скользил по ее лавандовому платью.
– Ненавижу это платье, – напряженно произнес он и зашагал прочь.
Девушка же была настолько шокирована, что не могла сдвинуться с места. Она думала о том, что, когда Алексей видит ее в комнате, то замечает не привлекательную молодую женщину, но избалованную маленькую принцессу, то есть девочку, которую он знает всю свою жизнь и считает почти сестрой.
– А мне очень нравится ваше платье, – мягко произнес Монтгомери. – В нем вы выглядите особенно изысканно. Не плачьте, Элис, прошу вас.
Развернувшись, девушка встретилась с ним взглядом. Его серые глаза светились заботой. Смутно она осознала, что он подслушивал, но это вдруг перестало иметь для нее какое-либо значение. Сердце ее было разбито.
Все же ей удалось улыбнуться Монтгомери.
Он сделал шаг вперед и взял ее за руку.
Элис не могла понять, отчего ей так хотелось оказаться в объятиях Алексея де Уоренна. Она не знала даже, почему считала его своим другом. Он был отвратителен, думал, что имеет право вмешиваться в ее жизнь и относиться к ней как к сестре, одновременно обхаживая эту потаскушку – вдову Кокрейн. И никому не было до этого никакого дела. Элис никто никогда прежде не отвергал. Она не знала второй такой дебютантки в Ирландии, которая бы получила за два года целых пять предложений руки и сердца. То, как с ней обошелся Алексей, вообще не должно иметь для нее значения – совсем нет!
Если Уильям действительно решит всерьез ухаживать за ней, ей следует даже поощрить его. Этот мужчина добр и искренен, он не осуждает ее и не называет продажной девкой. Он не считает ее избалованной и эгоистичной, а обращенное к ней слово «принцесса» в его устах звучало как высший комплимент. Алексей же употреблял это слово презрительно, точно клеймил позором ее характер!
Элис протанцевала на балу обещанные ею восемь танцев, старательно растягивая губы в притворной улыбке. Привлекательный сквайр, сэр Роберт Хэйвуд, вдовец тридцати пяти лет, считался завидным женихом. В прошлом он наносил Элис несколько визитов, но до этого вечера она никогда не обращала на него внимания. Сегодня же, когда они танцевали, она улыбалась ему, принуждая себя не смотреть по сторонам, чтобы случайно не встретиться взглядом с Алексеем.
Дружбе их пришел конец. Элис больше не находила его очаровательным и привлекательным. Энергичный мальчуган, которого она некогда любила, превратился в ужасного низкого типа. Девушка надеялась лишь, что на этот раз он уйдет в плавание на пять лет. Также она мечтала, чтобы Луизе все же удалось опутать его сетями брака. И поделом ему!
На глаза ей навернулись слезы. Девушка никак не могла понять, отчего ей так больно. Чтобы испытывать боль, нужно прежде всего быть неравнодушным, а она уж точно ничего подобного к Алексею де Уоренну не чувствует. Элис часто заморгала, чтобы прогнать слезы, и широко улыбнулась своему партнеру по танцу – вальс только что окончился.
– Никогда прежде вы не казались мне такой милой, как сегодня, мисс О'Нил, – отвешивая ей поклон, произнес Хэйвуд. – Я и не подозревал, что вы так превосходно танцуете.
Элис взяла бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта, стараясь выбросить Алексея из своих мыслей и из своей жизни, но одновременно надеясь, что он заметил, как много у нее поклонников. Не то чтобы она старалась заставить его ревновать – это в ее намерения не входило. Ей не было дела до того, ревнует он или нет, но другие мужчины находили ее привлекательной и не считали, что у нее испорченный характер.
Шампанское имело очень приятный вкус.
– Благодарю вас, сэр Роберт. Спасибо за прекрасный танец. Также смею надеяться, сэр, что вы не станете дольше игнорировать меня, как делали это в последние несколько месяцев.
Элис потягивала шампанское, отдавая себе отчет, что выпила больше, чем ее обычные два бокала, но ей было все равно. Без помощи спиртного ей ни за что не совладать со своими нелепыми непонятными слезами.
– Я не знал, что вы хотите снова видеть меня, – покраснев, ответил Хэйвуд. – С удовольствием нанесу вам визит.
Элис взяла с него обещание, что он непременно приедет к ней на днях. Когда Роберт отошел, она поспешно допила шампанское и устремилась на танцевальную площадку с Джонатаном Синклером, одним из тех мужчин, что делал ей предложение. Он был очень напряжен, щеки его раскраснелись, и Элис поняла, что он все еще желает ее. Кружа ее под звуки вальса, Синклер заметил:
– Вот уж не думал, что вы удостоите меня хоть единым танцем, мисс О'Нил.
– Конечно же я стала бы танцевать с вами, – с улыбкой ответила Элис. – Я ждала этого весь вечер!
Он непонимающе воззрился на нее:
– Почему вы так добры ко мне?
– А вы полагали, что я буду вести себя грубо, сэр? – воскликнула девушка, притворяясь оскорбленной и касаясь рукой его плеча.
– Разумеется, нет, – заверил Синклер, сбиваясь с шага. – Я считаю вас настолько доброй, насколько вы красивы!
– Когда вы в следующий раз нанесете мне визит, я непременно все вам объясню, – пообещала Элис.
Тоненький голосок в ее голове запротестовал, предупреждая, что она зашла слишком далеко и что непременно раскается в этом, когда он воспользуется ее приглашением.
– Я приду завтра, – тут же сказал Синклер. – С вашего позволения, конечно.
– Буду ждать вас, затаив дыхание, – весело отозвалась девушка.
Протанцевав еще два танца, Элис была вынуждена сделать перерыв, чтобы восстановить дыхание. Стоя у стола с закусками, она поймала на себе взгляд Монтгомери, находившегося в противоположной стороне комнаты. Он улыбался ей, и она улыбнулась в ответ. Они танцевали два раза, и он зарекомендовал себя превосходным и искусным партнером. Что еще более важно, он проявлял к ней неослабевающий интерес. Возможно, Алексей прав и его приятель действительно искренне в нее влюблен.
Так отчего же ей не следует поощрять его? Монтгомери был моряком, а она сама – дочерью капитана флота. И отцу ее он, похоже, нравился – этот мужчина очаровывал решительно всех вокруг! К тому же Элис не нужно было охотиться за большими деньгами, потому что она сама являлась наследницей значительного состояния.
В груди девушки – а точнее, в сердце – все еще пульсировала боль, готовая в любую секунду вырваться на свободу, стоит лишь немного ослабить оборону.
Элис направилась к подносу с шампанским, гадая, осмелится ли взять еще один бокал, и искренне желая быть веселой и счастливой. Тогда она сможет сполна наслаждаться балом и своими кавалерами. Она чувствовала, что ноги плохо ее слушаются. Шампанское должно было прогнать желание расплакаться. Раньше бокал-другой всегда помогал ей в этом. Так отчего же сейчас она не чувствует себя веселой?
Чья-то ладонь легла ей на запястье, не давая взять бокал.
– Ты уже достаточно выпила сегодня, – произнес Алексей.
Он стоял за ее спиной. Элис развернулась так, что на мгновение оказалась в его объятиях, упершись грудью ему в грудь. Глаза Алексея расширились. Девушка продолжала молча взирать на него, явно бросая вызов. Он отступил на шаг.
Элис догадалась, что поставила его в неловкое положение, и довольно улыбнулась. Она никогда не позволит Алексею увидеть, как больно он ее ранил. Она была правящей королевой бала и дебютанткой, которую желали многие мужчины, – женщиной, чьей единственной заботой является подсчет количества своих многочисленных поклонников. Алексей не мог этого не заметить!
– Должна тебя разочаровать, Алекси, – приторным голоском произнесла она. – Ты можешь указывать Ариэлле и Диане по поводу того, сколько им пить, но не мне.
Она одарила его насмешливой улыбкой. Молодой человек прищурился:
– Ты плачешь?
Неужели на ресницах ее появились предательские капельки?
– Конечно нет, – весело ответила она. Стараясь не обращать внимания на боль в груди, добавила жеманно: – Неужели ты вдруг осознал, что я взрослая женщина? Неужели заметил, как много у меня поклонников? И решил встать в очередь желающих потанцевать со мной?
Не задумываясь о том, что делает, повинуясь инстинктивному порыву, Элис коснулась кончиками пальцев щеки Алексея и легонько провела по ней ногтями.
Он отдернул голову.
– Я не намерен с тобой танцевать! – рявкнул он, хватая Элис за руку, чтобы удержать ее от дальнейших поползновений в свой адрес. – Ты пьяна. Тебе нужно немедленно отправляться домой.
– Я выпила всего-то бокал-другой, и мне здесь очень весело. А тебе разве нет? Ты танцевал хоть раз за весь вечер?
Боль ее чудесным образом прекратилась, так как ей доставляло неизъяснимое удовольствие видеть, что Алексей зол на нее.
– Нет, Элис, я не танцевал и не собираюсь этого делать. Прекрати кривляться! Ты едешь домой, – отрезал он.
– Я не пьяна и домой не собираюсь, – возразила девушка, снова улыбаясь. – Или хочешь лично меня отвезти? Можешь ли ты так же отчаянно возжелать оказаться в моем обществе, как прочие мужчины? – Она принялась ласкать его щеку другой рукой. – Ах, погоди – я же совсем забыла, что ты накрепко привязан к мадам Луиз!
Глаза Алексея стали еще шире, а на щеках появился яркий румянец.
– Ее зовут Луиза, но я ни к кому не привязан. Ты что – заигрываешь со мной? Да как ты смеешь?
– Я заигрываю со всеми – не забыт? – промурлыкала Элис, подходя ближе к молодому человеку. Грудь ее терлась об атласные лацканы его смокинга. От столь тесного соседства девушки у Алексея перехватило дыхание. Элис упивалась своим триумфом! Теперь-то он точно не сможет остаться равнодушным! Свое собственное бешено колотящееся сердце она старалась игнорировать. – Да, я люблю безрассудно флиртовать. Погоди-ка, совсем забыла – я же шлюха. Ты сам так сказал, помнишь? Полагаю, это ставит меня на одну ступень с твоей любовницей!
– Я говорил, что ты флиртуешь, как шлюха, – угрюмо произнес Алексей, хватая девушку за плечи и отодвигая на некоторое расстояние от себя. – Джек отвезет тебя домой.
– Черта с два он это сделает! – чуть слышно произнесла Элис, снова качнувшись вперед.
На этот раз Алексей не отстранился, и девушка почувствовала, что между ними будто бы вспыхнуло пламя.
– Ты выставляешь себя на посмешище, – наконец сказал он.
– Почему? Потому что все присутствующие здесь сегодня подходящие мужчины жаждут завоевать мое сердце? За исключением тебя, разумеется. – Элис рассмеялась ему в лицо. – Ты невосприимчив к моим чарам… не так ли? Именно поэтому у тебя участилось дыхание!
Алексей сделал глубокий вдох. Повисла долгая пауза. Наконец молодой человек отступил на шаг, чтобы обеспечить некоторое расстояние между ними, и грубо произнес:
– Что с тобой такое творится?
– Ничего. Я просто наслаждаюсь этим балом, потому что никому не известно, когда состоится следующий. А вот с тобой что происходит, Алекси? Почему в глазах твоих пылает огонь? Несомненно – несомненно — не потому, что ты воспылал страстью ко мне? Я же всего лишь избалованная и эгоистичная принцесса. Или это обстоятельство делает тебя моим принцем? Ты мой прекрасный принц, а, Алекси? Если это так, то, полагаю, тебе следует заключить меня в объятия! Нет, подожди! Это невозможно – я совсем забыла – никакой ты не принц, а всего лишь грубиян!
– А ты очень пьяна, – констатировал молодой человек. – Пьяна, как матрос, Элис. И ты отправляешься домой.
– Совсем нет.
Элис заметила приближающегося к ним Монтгомери. На лице его застыло обеспокоенное выражение. Ему явно не нравилось то, как Алексей обращается с Элис. Девушка тут же мысленно назвала его своим героем и спасителем.
– Я не могу поехать домой, потому что пообещала Уильяму прогулку в саду. Разве ты не заметил, какая сегодня красивая луна? Ее называют луной влюбленных, Алекси. Говорю тебе на случай, если ты не знал.
В действительности девушка ничего не обещала Монтгомери, но ей вдруг очень захотелось прогуляться с ним на свежем воздухе.
Алексей недоверчиво взирал на нее:
– Ты это делаешь специально, чтобы позлить меня? Или просто потому, что тебе нравится играть роль кокетки?
Элис рассмеялась и, обойдя его, подошла к Монтгомери и подала ему руку:
– Я наслаждаюсь каждой минутой этого восхитительного сельского бала, а теперь еще собираюсь насладиться приятной прогулкой при лунном свете с моим самым любимым кавалером.
– С вами все в порядке? – спросил Монтгомери, переводя взгляд с Алексея на Элис и обратно.
– У нас произошла небольшая семейная размолвка, – пояснила девушка, одаряя его ослепительной улыбкой. – Алекси ведь мне практически как брат. Он говорил вам об этом, не правда ли?
Монтгомери снова воззрился на Алексея. Когда он повернулся к Элис, взгляд его потеплел.
– Вы хотите подышать свежим воздухом, Элис?
– Да, с удовольствием, – отозвалась она, решительно беря его под руку и украдкой глядя при этом на Алексея.