– Потрясающее нахальство, – проворчала Джей, глядя на Тристана.
Трис поднялся к ним, чтобы проверить подтекающий кран в ванной комнате. Прошло уже двадцать минут, а дальше кухни он не продвинулся. Прежде он решил выпить чаю, объяснив, что ни один сантехник не принимается за дело без хорошей порции горячительного. Хорошо еще, что мы не платим ему по часам, думала Джей, просматривая инструкции Дельфины.
– Послушай-ка, Трис, что она тут пишет, – сказала Джей, дочитав наконец список до конца. – Она хочет, чтобы я пригласила этого ее Чарльза к нам, прежде чем начну наводить порядок у него дома. “Устрой ему нечто вроде семейного праздника. Введи его в семью”. Да-а…
Неудивительно, что Дельфина не стала звонить, а послала обычное письмо (электронную почту Дельфина так и не освоила). Она прекрасно понимала, что с письменными инструкциями никто не станет спорить. Письмо не швырнешь, как телефонную трубку.
Трис три раза ополоснул чайник кипятком над раковиной, потом очень аккуратно отмерил четыре чайные ложки чая “Твайнингс Даржлинг”. Интересно, как он ведет себя, когда чинит краны в других домах? Морщится, когда хозяйки предлагают ему заваренные дешевые чайные пакетики? (В домах, где Джей делала уборку, она видела такой чай рядышком с банками растворимого кофе и мешком сахарного песку.) Похоже, Тристан прекрасно сойдется с Дельфиной. Они будут часами обсуждать достоинства тонкого костяного фарфора и абсолютную непригодность дважды вскипяченной воды.
– Вы же устраиваете классные вечеринки. Точно – круто будет. – Трис осторожно положил серебряное ситечко, доставшееся Джей от прабабушки, на розовую фарфоровую чашечку.
Эта чашка и блюдце были сделаны из такого тонкого фарфора, что даже просвечивали. Они были куплены совершенно случайно на школьной распродаже. Уин нашла их в груде барахла, перевернула блюдце и воскликнула: “Ух ты, настоящая старина!”
Зная слабость Тристана к изысканным вещицам, Джей тогда купила и торжественно преподнесла ему чашечку с блюдечком. Нет, все-таки уму непостижимо, что (помимо секса и изготовления детишек) связывает Тристана и ее неряху дочку.
– Ну да, ты прав. У нас бывает весело.
Джей вспомнила, как на прошлое Рождество они запускали петарды и подожгли соседский забор. Старушки из дома престарелых на их улице выползли в своих халатах погреться у огня и напропалую кокетничали с пожарными, отпуская дерзкие замечания по поводу длины их шлангов.
– Все, что от меня требуется, – это заглянуть к этому Чарльзу на квартиру, назначить цену за генеральную уборку и прислать к нему девочек-уборщиц. Я не предполагала, что “уборка” включает в себя и светский раут. В конце концов, пусть Дельфина сама знакомит своего Чарльза с семьей.
– Ну так скажите ей об этом, – наивно предложил Трис. – Скиньте письмо по электронке или позвоните. Нет, мол, сестрица, не могу, и все!
Джей уставилась на письмо.
– Придется позвонить. Она не пользуется электронной почтой. Но ты просто не знаешь Дельфину. У нее всегда очень разумные доводы, почему все должно быть сделано именно так, как она желает. Наверняка заявит, что если я познакомлю Уин с Чарльзом, то спасу ее семейную жизнь. Вот послушай, что она тут пишет. “Это уже третий муж, которого я привожу к маме. Если мы будем одни, она непременно что-нибудь ляпнет. И тогда Чарльз подумает, что у его невесты куча спятивших родственников”. Надеюсь, меня она не имеет в виду. И дальше: “Пожалуйста, Джей, выручи меня. Будет чудесно, если мама как следует оденется и будет вести себя так, будто это ее первый будущий зять, а не третий”. И так далее и тому подобное.
Трис сделал большой глоток своего прекрасного чая, прикрыв глаза от удовольствия, как кот Нарцисс, откушавший рыбки.
– Нет, ты можешь себе представить, она пишет: “Имей в виду, что у Чарльза аллергия на копченого лосося”. – Джей невесело рассмеялась. – Инструкции, инструкции, инструкции. В этом вся Дельфина. Она родилась слишком поздно. Ей бы жить в Древнем Риме и повелевать отрядом рабов. Странно, что она не прислала мне список бутербродов и схему сервировки стола.
– Да, судя по всему, она… она… – Тристан подыскивал слова, тщательно ополаскивая чашку горячей водой.
– Любит, когда все вокруг нее пляшут, – подсказала Джей. – Так и есть. Можешь в этом не сомневаться. Но я уже выросла. И могу дать ей отпор.
Трис недоверчиво приподнял бровь – ту, в которой носил золотой винтик.
Но Джей не сдавалась:
– По крайней мере, попытаюсь. Ну, мне пора. Мои уборщицы, кажется, взбунтовались. Пока, Трис, удачи тебе с краном.
Рори полегчало. Но он все равно решил не ходить в школу. Вообще-то учителя должны быть ему даже благодарны. Вряд ли они обрадовались бы, начнись у него рвота прямо на уроке. Пусть скажут спасибо, что он не притащился в школу и не заблевал им весь пол. Тогда бы урокам точно пришел звездец.
Рори мирно посидел часок в парке, выкурил пару сигарет, выпил кока-колы и послонялся около пруда, наблюдая за утками. Спаривание пернатых вызвало у него живейший интерес. Процесс показался ему довольно садистским. Самец хватал самку клювом за шею и держал ее голову под водой, пока сам делал свое черное дело. Потом он ее отпускал, бедная самочка приходила в себя и чистила перышки, а селезень с ликующим кряканьем кружил над прудом. Этот наглец напомнил Рори парней в школе, чуваков вроде Бена Пикарда или Алана Симмонсона. Если в выходные они встречались с девчонками, то в понедельник утром заявлялись в школу самодовольные – дальше некуда. Многозначительные улыбочки приглашали всех окружающих догадаться, чем это они занимались. А некоторые бахвалы так прямо и заявляли:
– Знаешь Келли из пятого класса, фигуристую такую, с сиськами?
И вываливали все подробности первому встречному-поперечному.
А Рори пока было нечем хвастаться. Помимо тисканья на вечеринках да странных ощущений внизу живота, гордиться было нечем. Ничего общего с подвигами Бена и Алана. Но все равно он не стал бы трубить об этом на каждом углу. Он будет держать язык за зубами. Тогда, обмениваясь сплетнями, девчонки станут вздыхать:
– О-о-о, Рори, он просто прелесть!
Он не будет таким, как эти придурки, которые разве что не поднимают на школьный флагшток трусики завоеванной ими девчонки. Девчонки смогут ему доверять. Ведь он не бросается за каждой юбкой и не треплется на каждом углу о своих победах. Кстати, поступая как порядочный человек, можно заманить больше девчонок. “Никакого цинизма”. Рори ухмыльнулся и плюхнулся на мокрую скамейку. Рядом с ним парочка ворон увлеченно опустошала урну.
Ему опять стало хуже. Наверное, это все-таки тот бутерброд. Надо внимательнее смотреть, чего ешь. Может, масло прогоркло или хлеб заплесневел. Мать предупреждала, что за хлеб не отвечает, поскольку сейчас она его не ест. Вот чертовы диеты! Или это все-таки джем? Иногда в глубине холодильника он находил такую тухлятину, будто кто-то специально выращивал там пенициллин. Большая часть холодильника была забита едой Имоджин: ее любимый мед, черничный джем, соленые огурцы. У нее же есть свой собственный холодильник на первом этаже. Почему бы ей не хранить всю эту отраву там? Будем надеяться, когда родится ребенок, она будет более аккуратной с едой, иначе сопляк долго не протянет.
Рори схватился за живот и лег. Может, кишки перестанут так зверски болеть, если он устроит их поудобнее? Две старые сплетницы из тех, что вечно торчат в парке, зашушукались и неодобрительно посмотрели на него. Ну и мымры, оделись “для прогулки на свежем воздухе”: вязаные шапочки и клетчатые шотландские шарфы. И точно в такие же шмотки нарядили своих собачонок. Когда-то псины, наверное, были белыми, но со временем стали желтыми, как снег, на который кто-то помочился. Рори стало совсем худо. Если бы старые перечницы знали, как ему плохо, они бы пожалели его, потрепали по голове, сказали что-нибудь утешительное. Хорошо бы оказаться дома, в теплой постели, и громко жаловаться на свои болячки. Боль становилась все острее. Теперь живот скручивало постоянно, а не приступами, как раньше. Что бы он ни съел на завтрак, нужно немедленно вытащить из холодильника эту гадость и выбросить. Иначе отравится вся семья, у них дома объявят карантин, и все будут шарахаться от них как от прокаженных. И их покажут в местных телевизионных новостях.
Старушки обошли пруд и вновь приблизились к лавочке. Внезапно они натянули поводки и сморщились. На их лицах было написано такое отвращение, будто он был запойным пьяницей. Да ладно, он же не специально, он же не знал, что именно сейчас его вырвет.
Как хорошо, когда в семье появляется человек, который умеет что-то делать руками, думала Джей по дороге к миссис Калдвел, самой привередливой клиентке, которая постоянно изводила их своими жалобами. Как здорово, что Имоджин влюбилась в Тристана-сантехника, а не в биржевого брокера, который разбирался бы исключительно в мировом кофейном рынке. Когда Рори и Элли придет пора задуматься о профессии, она настойчиво посоветует им плюнуть на сидячую работу в конторе и выбрать слесарное дело или электротехнику. Тогда у них никогда не будет недостатка в работе, поскольку в округе живут сплошь образованные и безрукие личности. В местном колледже даже есть специальный курс под названием “Измени окружающий мир”. За последние несколько лет его студенты построили целый жилой дом и обнесли красивым забором парковку для машин. Если спросить умненьких деток, кем они хотят стать, когда вырастут, большинство непременно ответит: “Юристами”. При этом они совершенно не представляют, что их ожидает. Элементарная неисправность в стиральной машине обернется для них неразрешимой проблемой. И все потому, что их не научили работать руками. И вообще, сколько в стране нужно юристов?
Увлеченная своими мыслями, Джей не заметила, как переехала через мост и оказалась в районе Комон. Ей предстояло выяснить, почему абсолютно все девушки отказываются работать у миссис Калдвел.
Шины зашуршали по гравию – машина свернула на аллею, которая вела к роскошному дому в псевдогеоргианском стиле. Джей припарковалась рядом с “вольво” Барбары. Та еще не успела снять наклейку “Осторожно! В машине кошки”. Наклейка красовалась на заднем стекле с прошлых выходных, когда в западном районе Лондона проходила выставка бирманских кошек. Рядом стоял грузовичок мойщика окон. К дому была приставлена лестница, и Джей слышала скрип щеток по стеклу.
Тоже нужная профессия, взяла она себе на заметку. Интересно, сколько домовладельцев рискнут залезть на высоченные лестницы, чтобы вымыть окна в своем доме? У Грега голова кружится даже на табурете. А если ему по работе предстоит обходить строительные участки и забираться на леса, он сначала выпивает полбутылки успокоительного.
Уладить дела с миссис Калдвел было важно по двум причинам. Во-первых, миссис Калдвел состоит в разных клубах и постоянно вращается в местном обществе. Так что, если она начнет распускать нехорошие слухи о “Генеральной уборке”, это может плохо сказаться на бизнесе. В районе несколько мелких компаний занимались “уборкой по вызову”, клиенты делились друг с другом информацией и в соответствии с полученными рекомендациями обращались то к одним, то к другим. Рядовые уборщицы поступали точно так же и мигрировали из одной компании в другую. Иногда клиент менял компанию на том основании, что уборщица, дескать, плохо вытирает пыль. При этом он вполне мог снова получить ту же самую девушку, только в переднике с логотипом конкурента.
Не успела Джей выйти из машины, как дверь дома распахнулась. На пороге стояла миссис Калдвел.
– Проходите, пожалуйста.
Джей в замешательстве обнаружила, что миссис Калдвел одета так же, как и она сама: черные брюки и бежевый шерстяной кардиган. Правда, кардиган миссис Калдвел был из кашемира, а ее собственный – из овечьей шерсти. И брючки миссис Калдвел были от “Джозефа”, а не из универмага “Маркс и Спенсер”. И еще они были на два размера меньше.
Дурацкие грейпфруты, никакого от них толку, злобно подумала Джей и улыбнулась миссис Калдвел. Она постаралась, чтобы улыбка вышла одновременно деловой и ободряющей. Но миссис Калдвел в ответ только поджала губы.
– Пройдемте на кухню. Ваша коллега уже там.
Сквозь окно Джей увидела Барбару, которая сидела за длинным дубовым столом, рядом со стопкой сложенной одежды. Чувствовала она себя явно неуютно.
Джей проследовала за кашемировым кардиганом на кухню, где стояла мебель из вишневого дерева, отполированная до нестерпимого блеска. Если это дело рук Моники из “Генеральной уборки”, то вряд ли ее можно обвинить в халатности. Барбара приветствовала подругу слабой и непонятной улыбкой. Джей понадеялась, что эта улыбка не означает “совершенно чокнутая баба”. Она до сих пор содрогалась при воспоминании об одной клиентке, которая в день рождения своей собаки испекла для нее пирог с требухой и предложила кусочек девушке-уборщице.
– У нас проблемы, – заявила миссис Калдвел, почти силой усаживая Джей на стул рядом с Барбарой и оглядывая их сверху, точно строгая классная дама парочку злостных прогульщиков.
Миссис Калдвел явно решила без лишних церемоний сразу перейти к сути дела, хотя Джей не стала бы возражать против чашечки кофе. С печеньем, от которого она бы целомудренно отказалась.
– Белье!
– Белье, – повторила Барбара, наклоняясь вперед с самым внимательным видом.
– Белье! – выкрикнула еще громче миссис Калдвел.
О боже, мы проторчим здесь весь день, уныло подумала Джей, борясь с искушением взглянуть на часы. В кармане завибрировал телефон. Вдруг это звонит новый клиент? Тогда они могли бы с облегчением отказаться от миссис Калдвел. Может, ей удастся выскользнуть в туалет (налево, под лестницу)? Стены туалета были украшены ящичками с угрюмыми чучелами форели – добычей мистера Калдвела. Раз в две недели их нужно было снимать и протирать стекла.
– Белье! – Миссис Калдвел ткнула пальцем с квадратным ногтем и сапфировым кольцом в стопку вещей. – Ваши девушки не обращают внимания на мои пожелания. Я и записки им оставляла, и беседовала с ними. Все без толку. Я даже сама показывала им, как надо делать. Но им хоть кол на голове теши…
Барбара и Джей открыли было рты, но миссис Калдвел их опередила:
– Хоть кол теши! Возьмем, например, рубашки…
Барбара встала на защиту персонала:
– Мы учили их правильной последовательности. Сначала воротнички, потом манжеты, рукава и, наконец, спина. – Ее голос был твердым, как накрахмаленное белье.
– Я в этом не сомневаюсь. Но потом они их вешают.
– Ну да, конечно. Как им сказано.
– Но я хочу, чтобы они складывали рубашки. Хочу, чтобы они выглядели как новенькие, как из магазина. Вы должны вбить им это в голову. Рубашки, блузки и пижамы.
– Это займет кучу времени, – коварно заявила Джей. Что следовало понимать так: потратив время на эту ерунду, девушки не успеют сделать все остальное.
– Хорошо, хорошо, мы поговорим с девочками. Если это все… – Барбара поднялась, но миссис Калдвел усадила ее обратно.
За окном мойщик стекол громыхал лестницей. Джей услышала, как он выплеснул грязную воду. Джей понадеялась, что он не забрызгал коврик у двери. Иначе беднягу тоже ждет головомойка.
– Это еще не все! – Миссис Калдвел извлекла из стопки белья какую-то вещичку. – Нижнее белье, – провозгласила она, размахивая ажурными голубыми трусиками с розовыми цветочками и кружевами, – его нужно складывать втрое. Вот так!
В дверь постучались. Вошел мойщик окон. Он покрутил головой, расплылся в улыбке и дружелюбно подмигнул Джей. Миссис Калдвел повернулась к нему, все еще держа в руках трусики.
– Дело сделано, хозяйка. С тебя тридцать фунтов. Бельишко у тебя – высший класс! – Он плотоядно ухмыльнулся. – Но мы с тобой сегодняшний денек пропустим, если ты не возражаешь, конечно…
– По-моему, все прошло удачно. Что скажешь? – спросила Барбара, когда они с Джей направились в “Старбакс” выпить вожделенный кофе и отметить свое избавление.
Джей помешала свой кофе с молоком (два сахара) и рассмеялась:
– Эта зануда достала меня своими придирками. Правда, это ведь у нее с головой не все в порядке? А не мы с тобой беспомощные недотепы?
– Да она просто рехнулась! Однажды сделала Монике выговор за то, что та неправильно скручивает шнур от утюга. Господи боже мой, женщина, живи спокойно! Некоторые бабы просто… – Барбара покачала головой.
– Из некоторых так и хочется душу вытрясти, – с чувством добавила Джей.
– Ага! Растереть в порошок и собрать пылесосом. Однажды мне приснилось, что хозяин таксы высох, превратился в пыль и его засосало в пылесос. Такая мерзость! Только никому не говори.
– Обещаю! Это останется между нами. Ну, чем займемся? Что-то мне не улыбается идти домой и считать, сколько нам в следующем месяце потребуется флаконов с “Мистером Мускулом”. Боюсь, мне в голову полезут всякие идиотские мысли. Например, почему это средство не называется “Мисс” или, в крайнем случае, “Миссис Мускул”. Надеюсь, ты не собираешься прямо сейчас спасать своих кисок от блох или глистов? Может, займемся самолечением – рванем по магазинам?
– У меня есть часа два. Давай только не за шмотками, а за косметикой. Купим какие-нибудь потрясные тени для глаз, чтобы миссис Калдвел упала в обморок, когда в следующий раз решит устроить нам выволочку.
Они побродили по центру города и наконец очутились в благоухающем, залитом светом отделе парфюмерии крупного универмага.
Джей закрыла глаза и принюхалась.
– Мм… Чую возможность потрясти кошельком. Мне срочно нужен новый блеск для губ. Это не прихоть, а настоятельная потребность.
Она перепробовала несколько оттенков на тыльной стороне руки, пока та не стала похожа на палитру. Это напомнило Джей, как она в прошлом году красила спальню Элли. Нет, все-таки какая глупость выкладывать просто сумасшедшие деньги за маленький тюбик с липкой жирной краской. С другой стороны, понятно, почему женщины относятся к косметике с таким благоговением. За эти деньги ты просто обязана на нее молиться. С этой мыслью она направилась к кассе.
Барбара удовлетворилась модными духами и дымчато-серым карандашом для век.
– Хоть какое-то разнообразие, – поделилась она. – Вечно покупаю коричневые тона, потом прихожу домой и понимаю, что снова выбрала тени в цвет своих кошек. Бред какой-то.
По дороге к парковке Джей размышляла вслух:
– Самое чудесное в косметике то, что от нее не толстеешь, не пьянеешь и не беременеешь. Идеальный грех – без побочных эффектов.
И тут Барбара неожиданно заявила:
– Если бы ты… Нет, не лично ты. Я говорю в общем. Если бы ты… ладно, если бы кто-нибудь вступил в общество “Анонимных обжор”, ну что-то вроде “Анонимных алкоголиков”, он бы обратился за поддержкой к какой-нибудь Высшей силе или нет?
– Никогда об этом не задумывалась, – ответила Джей. – Может, и обратился. Я точно знаю, что у меня какая-то неправильная Высшая сила. У нее веселая душа и такой, знаешь, характер – “живи сам и дай жить другим”. Она любит выпить и потусоваться с друзьями. Еще она любит шоколад и никогда даже не пытается запретить мне его есть. “Давай, – шепчет мне моя Высшая сила, – съешь пончик. Чуток того, что тебе хочется, не может повредить”. В общем, Высшая сила играет против меня, когда речь идет о диете.
Барбара остановилась у витрины нового магазина. Здесь были выставлены всевозможные витамины и целый набор диетических препаратов: порошков, таблеток, напитков. Все они предназначались для выведения токсинов и очищения организма. Витрину украшали фотографии девушек в бикини, играющих в пляжный волейбол. На их стройные фигурки невозможно было смотреть без зависти. Джей и Барбара зашли в магазин. Их встретила умиротворяющая тихая музыка. Казалось, здесь разместилась обширная выставка игрушек для взрослых: разноцветные тонеры для укрепления мышц живота, спортивные кольца, утяжелители для рук, тренажеры с эластичными лентами. Все они обещали подарить вам новое тело, были готовы укрепить и так растянуть ваши мышцы, что их пришлось бы складывать вдвое, чтобы запихать под кожу.
– На эти игрушки можно всю жизнь потратить. – Барбара взяла эластичную ленту, наступила на один конец и с силой потянула за другой. Зловредная лента выскочила из-под ноги и с такой силой шлепнула бедную Барбару, что та полетела прямо на штабеля красиво разложенных картонных коробок. Коробки рассыпались по всему полу.
Джей, покатываясь со смеху, принялась собирать коробки.
– Смотри, вот это да! Это же целлюлитный пластырь.
– Они продают пластырь для целлюлита? – не разобрала Барбара. Она схватила одну из коробок. – Ага, понятно. Ты шлепаешь его на себя, и он избавляет тебя от целлюлита.
– Я, пожалуй, возьму парочку. Надо попробовать, что это такое. Хуже не будет.
– Двадцать пять фунтов! Хорошо хоть ты не собираешься бросить курить с помощью пластыря – пришлось бы заклеить себя с головы до ног.
– И хорошо, что сейчас не лето, – согласилась Джей, вытаскивая из кошелька кредитку. – Я бы купила крем для загара и в результате выглядела бы как леопард-альбинос.
Телефон зазвонил, как раз когда они выходили из магазина. Уставившись на незнакомый номер, она взмолилась:
– Пожалуйста, только никаких недовольных клиентов!
Звонили из больницы. Просили ее не волноваться.
– Ну почему они всегда так говорят? – простонала Джей, закончив разговор. – Как это – не волнуйтесь, когда твой ребенок в больнице!
С Рори что-то стряслось. Мне срочно нужно к нему. Они сказали, что, “по-видимому, ничего серьезного”. И понимай как хочешь, что означает “ничего серьезного”. О господи… Где же, черт возьми, эта машина?
– За углом, рядом с баром “Крикет”. Давай, Джей, держись. – Барбара крепко обняла Джей. – Пожалуйста, позвони мне попозже и расскажи, как он. Передавай малышу привет. Я попрошу свою Высшую силу замолвить за него словечко.
Глава шестая
Трис поднялся к ним, чтобы проверить подтекающий кран в ванной комнате. Прошло уже двадцать минут, а дальше кухни он не продвинулся. Прежде он решил выпить чаю, объяснив, что ни один сантехник не принимается за дело без хорошей порции горячительного. Хорошо еще, что мы не платим ему по часам, думала Джей, просматривая инструкции Дельфины.
– Послушай-ка, Трис, что она тут пишет, – сказала Джей, дочитав наконец список до конца. – Она хочет, чтобы я пригласила этого ее Чарльза к нам, прежде чем начну наводить порядок у него дома. “Устрой ему нечто вроде семейного праздника. Введи его в семью”. Да-а…
Неудивительно, что Дельфина не стала звонить, а послала обычное письмо (электронную почту Дельфина так и не освоила). Она прекрасно понимала, что с письменными инструкциями никто не станет спорить. Письмо не швырнешь, как телефонную трубку.
Трис три раза ополоснул чайник кипятком над раковиной, потом очень аккуратно отмерил четыре чайные ложки чая “Твайнингс Даржлинг”. Интересно, как он ведет себя, когда чинит краны в других домах? Морщится, когда хозяйки предлагают ему заваренные дешевые чайные пакетики? (В домах, где Джей делала уборку, она видела такой чай рядышком с банками растворимого кофе и мешком сахарного песку.) Похоже, Тристан прекрасно сойдется с Дельфиной. Они будут часами обсуждать достоинства тонкого костяного фарфора и абсолютную непригодность дважды вскипяченной воды.
– Вы же устраиваете классные вечеринки. Точно – круто будет. – Трис осторожно положил серебряное ситечко, доставшееся Джей от прабабушки, на розовую фарфоровую чашечку.
Эта чашка и блюдце были сделаны из такого тонкого фарфора, что даже просвечивали. Они были куплены совершенно случайно на школьной распродаже. Уин нашла их в груде барахла, перевернула блюдце и воскликнула: “Ух ты, настоящая старина!”
Зная слабость Тристана к изысканным вещицам, Джей тогда купила и торжественно преподнесла ему чашечку с блюдечком. Нет, все-таки уму непостижимо, что (помимо секса и изготовления детишек) связывает Тристана и ее неряху дочку.
– Ну да, ты прав. У нас бывает весело.
Джей вспомнила, как на прошлое Рождество они запускали петарды и подожгли соседский забор. Старушки из дома престарелых на их улице выползли в своих халатах погреться у огня и напропалую кокетничали с пожарными, отпуская дерзкие замечания по поводу длины их шлангов.
– Все, что от меня требуется, – это заглянуть к этому Чарльзу на квартиру, назначить цену за генеральную уборку и прислать к нему девочек-уборщиц. Я не предполагала, что “уборка” включает в себя и светский раут. В конце концов, пусть Дельфина сама знакомит своего Чарльза с семьей.
– Ну так скажите ей об этом, – наивно предложил Трис. – Скиньте письмо по электронке или позвоните. Нет, мол, сестрица, не могу, и все!
Джей уставилась на письмо.
– Придется позвонить. Она не пользуется электронной почтой. Но ты просто не знаешь Дельфину. У нее всегда очень разумные доводы, почему все должно быть сделано именно так, как она желает. Наверняка заявит, что если я познакомлю Уин с Чарльзом, то спасу ее семейную жизнь. Вот послушай, что она тут пишет. “Это уже третий муж, которого я привожу к маме. Если мы будем одни, она непременно что-нибудь ляпнет. И тогда Чарльз подумает, что у его невесты куча спятивших родственников”. Надеюсь, меня она не имеет в виду. И дальше: “Пожалуйста, Джей, выручи меня. Будет чудесно, если мама как следует оденется и будет вести себя так, будто это ее первый будущий зять, а не третий”. И так далее и тому подобное.
Трис сделал большой глоток своего прекрасного чая, прикрыв глаза от удовольствия, как кот Нарцисс, откушавший рыбки.
– Нет, ты можешь себе представить, она пишет: “Имей в виду, что у Чарльза аллергия на копченого лосося”. – Джей невесело рассмеялась. – Инструкции, инструкции, инструкции. В этом вся Дельфина. Она родилась слишком поздно. Ей бы жить в Древнем Риме и повелевать отрядом рабов. Странно, что она не прислала мне список бутербродов и схему сервировки стола.
– Да, судя по всему, она… она… – Тристан подыскивал слова, тщательно ополаскивая чашку горячей водой.
– Любит, когда все вокруг нее пляшут, – подсказала Джей. – Так и есть. Можешь в этом не сомневаться. Но я уже выросла. И могу дать ей отпор.
Трис недоверчиво приподнял бровь – ту, в которой носил золотой винтик.
Но Джей не сдавалась:
– По крайней мере, попытаюсь. Ну, мне пора. Мои уборщицы, кажется, взбунтовались. Пока, Трис, удачи тебе с краном.
Рори полегчало. Но он все равно решил не ходить в школу. Вообще-то учителя должны быть ему даже благодарны. Вряд ли они обрадовались бы, начнись у него рвота прямо на уроке. Пусть скажут спасибо, что он не притащился в школу и не заблевал им весь пол. Тогда бы урокам точно пришел звездец.
Рори мирно посидел часок в парке, выкурил пару сигарет, выпил кока-колы и послонялся около пруда, наблюдая за утками. Спаривание пернатых вызвало у него живейший интерес. Процесс показался ему довольно садистским. Самец хватал самку клювом за шею и держал ее голову под водой, пока сам делал свое черное дело. Потом он ее отпускал, бедная самочка приходила в себя и чистила перышки, а селезень с ликующим кряканьем кружил над прудом. Этот наглец напомнил Рори парней в школе, чуваков вроде Бена Пикарда или Алана Симмонсона. Если в выходные они встречались с девчонками, то в понедельник утром заявлялись в школу самодовольные – дальше некуда. Многозначительные улыбочки приглашали всех окружающих догадаться, чем это они занимались. А некоторые бахвалы так прямо и заявляли:
– Знаешь Келли из пятого класса, фигуристую такую, с сиськами?
И вываливали все подробности первому встречному-поперечному.
А Рори пока было нечем хвастаться. Помимо тисканья на вечеринках да странных ощущений внизу живота, гордиться было нечем. Ничего общего с подвигами Бена и Алана. Но все равно он не стал бы трубить об этом на каждом углу. Он будет держать язык за зубами. Тогда, обмениваясь сплетнями, девчонки станут вздыхать:
– О-о-о, Рори, он просто прелесть!
Он не будет таким, как эти придурки, которые разве что не поднимают на школьный флагшток трусики завоеванной ими девчонки. Девчонки смогут ему доверять. Ведь он не бросается за каждой юбкой и не треплется на каждом углу о своих победах. Кстати, поступая как порядочный человек, можно заманить больше девчонок. “Никакого цинизма”. Рори ухмыльнулся и плюхнулся на мокрую скамейку. Рядом с ним парочка ворон увлеченно опустошала урну.
Ему опять стало хуже. Наверное, это все-таки тот бутерброд. Надо внимательнее смотреть, чего ешь. Может, масло прогоркло или хлеб заплесневел. Мать предупреждала, что за хлеб не отвечает, поскольку сейчас она его не ест. Вот чертовы диеты! Или это все-таки джем? Иногда в глубине холодильника он находил такую тухлятину, будто кто-то специально выращивал там пенициллин. Большая часть холодильника была забита едой Имоджин: ее любимый мед, черничный джем, соленые огурцы. У нее же есть свой собственный холодильник на первом этаже. Почему бы ей не хранить всю эту отраву там? Будем надеяться, когда родится ребенок, она будет более аккуратной с едой, иначе сопляк долго не протянет.
Рори схватился за живот и лег. Может, кишки перестанут так зверски болеть, если он устроит их поудобнее? Две старые сплетницы из тех, что вечно торчат в парке, зашушукались и неодобрительно посмотрели на него. Ну и мымры, оделись “для прогулки на свежем воздухе”: вязаные шапочки и клетчатые шотландские шарфы. И точно в такие же шмотки нарядили своих собачонок. Когда-то псины, наверное, были белыми, но со временем стали желтыми, как снег, на который кто-то помочился. Рори стало совсем худо. Если бы старые перечницы знали, как ему плохо, они бы пожалели его, потрепали по голове, сказали что-нибудь утешительное. Хорошо бы оказаться дома, в теплой постели, и громко жаловаться на свои болячки. Боль становилась все острее. Теперь живот скручивало постоянно, а не приступами, как раньше. Что бы он ни съел на завтрак, нужно немедленно вытащить из холодильника эту гадость и выбросить. Иначе отравится вся семья, у них дома объявят карантин, и все будут шарахаться от них как от прокаженных. И их покажут в местных телевизионных новостях.
Старушки обошли пруд и вновь приблизились к лавочке. Внезапно они натянули поводки и сморщились. На их лицах было написано такое отвращение, будто он был запойным пьяницей. Да ладно, он же не специально, он же не знал, что именно сейчас его вырвет.
Как хорошо, когда в семье появляется человек, который умеет что-то делать руками, думала Джей по дороге к миссис Калдвел, самой привередливой клиентке, которая постоянно изводила их своими жалобами. Как здорово, что Имоджин влюбилась в Тристана-сантехника, а не в биржевого брокера, который разбирался бы исключительно в мировом кофейном рынке. Когда Рори и Элли придет пора задуматься о профессии, она настойчиво посоветует им плюнуть на сидячую работу в конторе и выбрать слесарное дело или электротехнику. Тогда у них никогда не будет недостатка в работе, поскольку в округе живут сплошь образованные и безрукие личности. В местном колледже даже есть специальный курс под названием “Измени окружающий мир”. За последние несколько лет его студенты построили целый жилой дом и обнесли красивым забором парковку для машин. Если спросить умненьких деток, кем они хотят стать, когда вырастут, большинство непременно ответит: “Юристами”. При этом они совершенно не представляют, что их ожидает. Элементарная неисправность в стиральной машине обернется для них неразрешимой проблемой. И все потому, что их не научили работать руками. И вообще, сколько в стране нужно юристов?
Увлеченная своими мыслями, Джей не заметила, как переехала через мост и оказалась в районе Комон. Ей предстояло выяснить, почему абсолютно все девушки отказываются работать у миссис Калдвел.
Шины зашуршали по гравию – машина свернула на аллею, которая вела к роскошному дому в псевдогеоргианском стиле. Джей припарковалась рядом с “вольво” Барбары. Та еще не успела снять наклейку “Осторожно! В машине кошки”. Наклейка красовалась на заднем стекле с прошлых выходных, когда в западном районе Лондона проходила выставка бирманских кошек. Рядом стоял грузовичок мойщика окон. К дому была приставлена лестница, и Джей слышала скрип щеток по стеклу.
Тоже нужная профессия, взяла она себе на заметку. Интересно, сколько домовладельцев рискнут залезть на высоченные лестницы, чтобы вымыть окна в своем доме? У Грега голова кружится даже на табурете. А если ему по работе предстоит обходить строительные участки и забираться на леса, он сначала выпивает полбутылки успокоительного.
Уладить дела с миссис Калдвел было важно по двум причинам. Во-первых, миссис Калдвел состоит в разных клубах и постоянно вращается в местном обществе. Так что, если она начнет распускать нехорошие слухи о “Генеральной уборке”, это может плохо сказаться на бизнесе. В районе несколько мелких компаний занимались “уборкой по вызову”, клиенты делились друг с другом информацией и в соответствии с полученными рекомендациями обращались то к одним, то к другим. Рядовые уборщицы поступали точно так же и мигрировали из одной компании в другую. Иногда клиент менял компанию на том основании, что уборщица, дескать, плохо вытирает пыль. При этом он вполне мог снова получить ту же самую девушку, только в переднике с логотипом конкурента.
Не успела Джей выйти из машины, как дверь дома распахнулась. На пороге стояла миссис Калдвел.
– Проходите, пожалуйста.
Джей в замешательстве обнаружила, что миссис Калдвел одета так же, как и она сама: черные брюки и бежевый шерстяной кардиган. Правда, кардиган миссис Калдвел был из кашемира, а ее собственный – из овечьей шерсти. И брючки миссис Калдвел были от “Джозефа”, а не из универмага “Маркс и Спенсер”. И еще они были на два размера меньше.
Дурацкие грейпфруты, никакого от них толку, злобно подумала Джей и улыбнулась миссис Калдвел. Она постаралась, чтобы улыбка вышла одновременно деловой и ободряющей. Но миссис Калдвел в ответ только поджала губы.
– Пройдемте на кухню. Ваша коллега уже там.
Сквозь окно Джей увидела Барбару, которая сидела за длинным дубовым столом, рядом со стопкой сложенной одежды. Чувствовала она себя явно неуютно.
Джей проследовала за кашемировым кардиганом на кухню, где стояла мебель из вишневого дерева, отполированная до нестерпимого блеска. Если это дело рук Моники из “Генеральной уборки”, то вряд ли ее можно обвинить в халатности. Барбара приветствовала подругу слабой и непонятной улыбкой. Джей понадеялась, что эта улыбка не означает “совершенно чокнутая баба”. Она до сих пор содрогалась при воспоминании об одной клиентке, которая в день рождения своей собаки испекла для нее пирог с требухой и предложила кусочек девушке-уборщице.
– У нас проблемы, – заявила миссис Калдвел, почти силой усаживая Джей на стул рядом с Барбарой и оглядывая их сверху, точно строгая классная дама парочку злостных прогульщиков.
Миссис Калдвел явно решила без лишних церемоний сразу перейти к сути дела, хотя Джей не стала бы возражать против чашечки кофе. С печеньем, от которого она бы целомудренно отказалась.
– Белье!
– Белье, – повторила Барбара, наклоняясь вперед с самым внимательным видом.
– Белье! – выкрикнула еще громче миссис Калдвел.
О боже, мы проторчим здесь весь день, уныло подумала Джей, борясь с искушением взглянуть на часы. В кармане завибрировал телефон. Вдруг это звонит новый клиент? Тогда они могли бы с облегчением отказаться от миссис Калдвел. Может, ей удастся выскользнуть в туалет (налево, под лестницу)? Стены туалета были украшены ящичками с угрюмыми чучелами форели – добычей мистера Калдвела. Раз в две недели их нужно было снимать и протирать стекла.
– Белье! – Миссис Калдвел ткнула пальцем с квадратным ногтем и сапфировым кольцом в стопку вещей. – Ваши девушки не обращают внимания на мои пожелания. Я и записки им оставляла, и беседовала с ними. Все без толку. Я даже сама показывала им, как надо делать. Но им хоть кол на голове теши…
Барбара и Джей открыли было рты, но миссис Калдвел их опередила:
– Хоть кол теши! Возьмем, например, рубашки…
Барбара встала на защиту персонала:
– Мы учили их правильной последовательности. Сначала воротнички, потом манжеты, рукава и, наконец, спина. – Ее голос был твердым, как накрахмаленное белье.
– Я в этом не сомневаюсь. Но потом они их вешают.
– Ну да, конечно. Как им сказано.
– Но я хочу, чтобы они складывали рубашки. Хочу, чтобы они выглядели как новенькие, как из магазина. Вы должны вбить им это в голову. Рубашки, блузки и пижамы.
– Это займет кучу времени, – коварно заявила Джей. Что следовало понимать так: потратив время на эту ерунду, девушки не успеют сделать все остальное.
– Хорошо, хорошо, мы поговорим с девочками. Если это все… – Барбара поднялась, но миссис Калдвел усадила ее обратно.
За окном мойщик стекол громыхал лестницей. Джей услышала, как он выплеснул грязную воду. Джей понадеялась, что он не забрызгал коврик у двери. Иначе беднягу тоже ждет головомойка.
– Это еще не все! – Миссис Калдвел извлекла из стопки белья какую-то вещичку. – Нижнее белье, – провозгласила она, размахивая ажурными голубыми трусиками с розовыми цветочками и кружевами, – его нужно складывать втрое. Вот так!
В дверь постучались. Вошел мойщик окон. Он покрутил головой, расплылся в улыбке и дружелюбно подмигнул Джей. Миссис Калдвел повернулась к нему, все еще держа в руках трусики.
– Дело сделано, хозяйка. С тебя тридцать фунтов. Бельишко у тебя – высший класс! – Он плотоядно ухмыльнулся. – Но мы с тобой сегодняшний денек пропустим, если ты не возражаешь, конечно…
– По-моему, все прошло удачно. Что скажешь? – спросила Барбара, когда они с Джей направились в “Старбакс” выпить вожделенный кофе и отметить свое избавление.
Джей помешала свой кофе с молоком (два сахара) и рассмеялась:
– Эта зануда достала меня своими придирками. Правда, это ведь у нее с головой не все в порядке? А не мы с тобой беспомощные недотепы?
– Да она просто рехнулась! Однажды сделала Монике выговор за то, что та неправильно скручивает шнур от утюга. Господи боже мой, женщина, живи спокойно! Некоторые бабы просто… – Барбара покачала головой.
– Из некоторых так и хочется душу вытрясти, – с чувством добавила Джей.
– Ага! Растереть в порошок и собрать пылесосом. Однажды мне приснилось, что хозяин таксы высох, превратился в пыль и его засосало в пылесос. Такая мерзость! Только никому не говори.
– Обещаю! Это останется между нами. Ну, чем займемся? Что-то мне не улыбается идти домой и считать, сколько нам в следующем месяце потребуется флаконов с “Мистером Мускулом”. Боюсь, мне в голову полезут всякие идиотские мысли. Например, почему это средство не называется “Мисс” или, в крайнем случае, “Миссис Мускул”. Надеюсь, ты не собираешься прямо сейчас спасать своих кисок от блох или глистов? Может, займемся самолечением – рванем по магазинам?
– У меня есть часа два. Давай только не за шмотками, а за косметикой. Купим какие-нибудь потрясные тени для глаз, чтобы миссис Калдвел упала в обморок, когда в следующий раз решит устроить нам выволочку.
Они побродили по центру города и наконец очутились в благоухающем, залитом светом отделе парфюмерии крупного универмага.
Джей закрыла глаза и принюхалась.
– Мм… Чую возможность потрясти кошельком. Мне срочно нужен новый блеск для губ. Это не прихоть, а настоятельная потребность.
Она перепробовала несколько оттенков на тыльной стороне руки, пока та не стала похожа на палитру. Это напомнило Джей, как она в прошлом году красила спальню Элли. Нет, все-таки какая глупость выкладывать просто сумасшедшие деньги за маленький тюбик с липкой жирной краской. С другой стороны, понятно, почему женщины относятся к косметике с таким благоговением. За эти деньги ты просто обязана на нее молиться. С этой мыслью она направилась к кассе.
Барбара удовлетворилась модными духами и дымчато-серым карандашом для век.
– Хоть какое-то разнообразие, – поделилась она. – Вечно покупаю коричневые тона, потом прихожу домой и понимаю, что снова выбрала тени в цвет своих кошек. Бред какой-то.
По дороге к парковке Джей размышляла вслух:
– Самое чудесное в косметике то, что от нее не толстеешь, не пьянеешь и не беременеешь. Идеальный грех – без побочных эффектов.
И тут Барбара неожиданно заявила:
– Если бы ты… Нет, не лично ты. Я говорю в общем. Если бы ты… ладно, если бы кто-нибудь вступил в общество “Анонимных обжор”, ну что-то вроде “Анонимных алкоголиков”, он бы обратился за поддержкой к какой-нибудь Высшей силе или нет?
– Никогда об этом не задумывалась, – ответила Джей. – Может, и обратился. Я точно знаю, что у меня какая-то неправильная Высшая сила. У нее веселая душа и такой, знаешь, характер – “живи сам и дай жить другим”. Она любит выпить и потусоваться с друзьями. Еще она любит шоколад и никогда даже не пытается запретить мне его есть. “Давай, – шепчет мне моя Высшая сила, – съешь пончик. Чуток того, что тебе хочется, не может повредить”. В общем, Высшая сила играет против меня, когда речь идет о диете.
Барбара остановилась у витрины нового магазина. Здесь были выставлены всевозможные витамины и целый набор диетических препаратов: порошков, таблеток, напитков. Все они предназначались для выведения токсинов и очищения организма. Витрину украшали фотографии девушек в бикини, играющих в пляжный волейбол. На их стройные фигурки невозможно было смотреть без зависти. Джей и Барбара зашли в магазин. Их встретила умиротворяющая тихая музыка. Казалось, здесь разместилась обширная выставка игрушек для взрослых: разноцветные тонеры для укрепления мышц живота, спортивные кольца, утяжелители для рук, тренажеры с эластичными лентами. Все они обещали подарить вам новое тело, были готовы укрепить и так растянуть ваши мышцы, что их пришлось бы складывать вдвое, чтобы запихать под кожу.
– На эти игрушки можно всю жизнь потратить. – Барбара взяла эластичную ленту, наступила на один конец и с силой потянула за другой. Зловредная лента выскочила из-под ноги и с такой силой шлепнула бедную Барбару, что та полетела прямо на штабеля красиво разложенных картонных коробок. Коробки рассыпались по всему полу.
Джей, покатываясь со смеху, принялась собирать коробки.
– Смотри, вот это да! Это же целлюлитный пластырь.
– Они продают пластырь для целлюлита? – не разобрала Барбара. Она схватила одну из коробок. – Ага, понятно. Ты шлепаешь его на себя, и он избавляет тебя от целлюлита.
– Я, пожалуй, возьму парочку. Надо попробовать, что это такое. Хуже не будет.
– Двадцать пять фунтов! Хорошо хоть ты не собираешься бросить курить с помощью пластыря – пришлось бы заклеить себя с головы до ног.
– И хорошо, что сейчас не лето, – согласилась Джей, вытаскивая из кошелька кредитку. – Я бы купила крем для загара и в результате выглядела бы как леопард-альбинос.
Телефон зазвонил, как раз когда они выходили из магазина. Уставившись на незнакомый номер, она взмолилась:
– Пожалуйста, только никаких недовольных клиентов!
Звонили из больницы. Просили ее не волноваться.
– Ну почему они всегда так говорят? – простонала Джей, закончив разговор. – Как это – не волнуйтесь, когда твой ребенок в больнице!
С Рори что-то стряслось. Мне срочно нужно к нему. Они сказали, что, “по-видимому, ничего серьезного”. И понимай как хочешь, что означает “ничего серьезного”. О господи… Где же, черт возьми, эта машина?
– За углом, рядом с баром “Крикет”. Давай, Джей, держись. – Барбара крепко обняла Джей. – Пожалуйста, позвони мне попозже и расскажи, как он. Передавай малышу привет. Я попрошу свою Высшую силу замолвить за него словечко.
Глава шестая
Пластырь
Джей наблюдала за Грегом из душного приемного покоя. Больница находилась сразу за магазином местной “Лиги друзей больницы”, где продавалась удивительная коллекция искусно связанных ночных кофточек пастельных тонов. Грег неторопливо направлялся к хирургическому отделению небрежной походкой старого хиппи. Он шел прямо через парковочную площадку, не обращая внимания на машины. А ведь одна из них могла резко дать задний ход и мигом превратить его в пациента. Ну как можно быть таким беспечным. Посетители больниц больше заняты собственными мыслями, чем дорогой и пешеходами. Одни поглощены свалившейся на них бедой, другие радуются рождению малыша. Кто-то вздыхает от облегчения, что опасная операция уже позади, а кто-то, как она, спешит сюда в страхе за больного ребенка.
– Аппендицит. Кто бы мог подумать? Вроде сейчас этим не болеют. Бедный старина Рори. – Грег говорил довольно бодро.
Вместе с ним сквозь автоматические двери в покой ворвался порыв холодного воздуха.
Вы посмотрите, как он спокоен! Как будто Рори просто обжегся крапивой. А сам-то прошлым летом, подцепив обычный грибок, кричал, что у него “гангрена”.
Воздух на улице был свежим и чистым. Джей захотелось распахнуть двери настежь и впустить в больничные покои мир здоровых людей. В приемной было жарко до отупения. Джей казалось, что у нее стягивает кожу, словно из нее испаряется вся влага, включая лосьон “Клиник”, опробованный сегодня утром. Казалось, что журналы, сложенные стопкой на низком столике, рассыплются в труху, стоит к ним прикоснуться. Комната была забита травмированными. Одни прикладывали к ранам бинты и пластыри, другие, с бледными лицами, пребывали в полуобморочном состоянии. Кто-то нянчил руку в самодельной повязке, кто-то пытался пристроить поудобнее голую распухшую ногу.
“Начало приема через два часа”, – извещала надпись на электронной табличке. Никто не протестовал, не ворчал. Часом больше, часом меньше – здесь никто не торопился. Это не субботний вечер после футбольного матча или концерта, когда ты стоишь в толпе, сдавленный со всех сторон, и мечтаешь вырваться на волю.
В воздухе остро пахло антисептиком и лимоном. Этот запах забивал тяжелый больничный дух. Почему в больницах всегда так пахнет? Нет, решила Джей, об этом лучше не думать.
– Рори там. – Джей показала на ряд небольших палат, полускрытых занавесками. – Сейчас его осматривают, потом повезут в операционную. Ему, по-моему, даже лекарств никаких не дают.
Грег хмыкнул:
– Вот и хорошо. В его возрасте чем дальше от этого удовольствия, тем лучше. Не хочу, чтобы ему понравилось.
– Грег! Будь серьезнее, пожалуйста. Мальчику больно. К тому же это может быть опасно. Что, если вдруг перитонит…
– А, Пери! Мы с ним встречались на одной вечеринке… Прости. – Грег сделал над собой усилие. Он мягко погладил Джей по шее. – Просто реакция в виде дурацких шуток… Ты его видела? Он…
Грег замолчал и со страдальческой гримасой проводил глазами нянечку, которая вышла из палаты с судном в руках.
– Что за прелестное местечко эти больницы. – Грег отвернулся, его передернуло.
Джей отвела мужа к стульям у регистратуры, подальше от толпы пациентов и искушения завязать с кем-нибудь из них увлекательную беседу на тему “у кого что болит”, после чего можно будет дружно покритиковать министерство здравоохранения. Грег это обожает.
– Давай подождем здесь. Сейчас кто-нибудь выйдет и расскажет нам, что там с Рори. Может, мы сможем его увидеть до того, как его повезут удалять эту штуку.
– Аппендицит. Кто бы мог подумать? Вроде сейчас этим не болеют. Бедный старина Рори. – Грег говорил довольно бодро.
Вместе с ним сквозь автоматические двери в покой ворвался порыв холодного воздуха.
Вы посмотрите, как он спокоен! Как будто Рори просто обжегся крапивой. А сам-то прошлым летом, подцепив обычный грибок, кричал, что у него “гангрена”.
Воздух на улице был свежим и чистым. Джей захотелось распахнуть двери настежь и впустить в больничные покои мир здоровых людей. В приемной было жарко до отупения. Джей казалось, что у нее стягивает кожу, словно из нее испаряется вся влага, включая лосьон “Клиник”, опробованный сегодня утром. Казалось, что журналы, сложенные стопкой на низком столике, рассыплются в труху, стоит к ним прикоснуться. Комната была забита травмированными. Одни прикладывали к ранам бинты и пластыри, другие, с бледными лицами, пребывали в полуобморочном состоянии. Кто-то нянчил руку в самодельной повязке, кто-то пытался пристроить поудобнее голую распухшую ногу.
“Начало приема через два часа”, – извещала надпись на электронной табличке. Никто не протестовал, не ворчал. Часом больше, часом меньше – здесь никто не торопился. Это не субботний вечер после футбольного матча или концерта, когда ты стоишь в толпе, сдавленный со всех сторон, и мечтаешь вырваться на волю.
В воздухе остро пахло антисептиком и лимоном. Этот запах забивал тяжелый больничный дух. Почему в больницах всегда так пахнет? Нет, решила Джей, об этом лучше не думать.
– Рори там. – Джей показала на ряд небольших палат, полускрытых занавесками. – Сейчас его осматривают, потом повезут в операционную. Ему, по-моему, даже лекарств никаких не дают.
Грег хмыкнул:
– Вот и хорошо. В его возрасте чем дальше от этого удовольствия, тем лучше. Не хочу, чтобы ему понравилось.
– Грег! Будь серьезнее, пожалуйста. Мальчику больно. К тому же это может быть опасно. Что, если вдруг перитонит…
– А, Пери! Мы с ним встречались на одной вечеринке… Прости. – Грег сделал над собой усилие. Он мягко погладил Джей по шее. – Просто реакция в виде дурацких шуток… Ты его видела? Он…
Грег замолчал и со страдальческой гримасой проводил глазами нянечку, которая вышла из палаты с судном в руках.
– Что за прелестное местечко эти больницы. – Грег отвернулся, его передернуло.
Джей отвела мужа к стульям у регистратуры, подальше от толпы пациентов и искушения завязать с кем-нибудь из них увлекательную беседу на тему “у кого что болит”, после чего можно будет дружно покритиковать министерство здравоохранения. Грег это обожает.
– Давай подождем здесь. Сейчас кто-нибудь выйдет и расскажет нам, что там с Рори. Может, мы сможем его увидеть до того, как его повезут удалять эту штуку.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента