Страница:
«Так и быть…» Тимоти согласился применить метод, но лишь потому, что заплатил немало денег ради подобного совета. Однако не прошло и трех недель, как всегда напомаженный и одетый с иголочки богач стал защитником утренних страниц. Результаты занятий его покорили. Он даже потихоньку начал – ей-богу! – в свободное время отвлекаться на легкомысленные забавы. «Я купил струны для гитары, которая завалялась у меня с давних пор», – доложил он однажды. А в следующий раз сообщил: «Я обновил свой музыкальный центр и прикупил итальянских записей». Несмотря на то что он не хотел в этом признаваться даже себе, перед ним замаячил выход из творческого тупика. Вставая на рассвете и включая грегорианские песнопения, он писал без малейшей скованности.
Не каждый берется за утренние страницы с такой явной предвзятостью. Филлис, длинноногая светская львица, долгие годы скрывавшая ум за эффектной внешностью, а собственную жизнь – за жизнью мужа, попробовала применить метод с радостной готовностью на лице – и убежденностью, что ей они уж точно не помогут. Через месяц у нее будто из воздуха сложилось первое стихотворение. С тех пор прошло три года. Она написала еще много стихов, речей, сценариев для радиопрограмм и даже издала томик публицистики.
Антон, обычно сварливый, но смиренно внявший совету вести страницы, сумел раскрепоститься как актер. Лора, талантливая, переживавшая кризис писательница, художница и музыкант, обнаружила, что страницы подтолкнули ее к фортепьяно, печатной машинке и холсту.
Вы можете взяться за дело, желая разблокировать определенную творческую способность, но наш инструмент в силах высвободить и другие ваши таланты – те, на которые вы прежде не обращали внимания. Ингеборг двадцать лет писала музыкальные рецензии и стала одним из самых известных в Германии критиков. Она занялась страницами, чтобы вернуть легкость слога, и очень удивилась, когда сама начала сочинять музыку. Даже позвонила мне, чтобы через океан поделиться радостной вестью.
Часто бывает, что ученики, больше всего противившиеся методу, в конце концов становятся самыми ярыми поклонниками утренних страниц. Вообще ненависть к утренним страницам – очень хороший признак. Как и удовольствие от этого занятия – даже если писать совершенно не хочется. Нейтральное отношение – еще один вариант реакции; как правило, за этим скрывается скука.
А скука возникает, когда где-то внутри звучит фраза: «Да кому это нужно?». Подобный вопрос говорит о том, что вы боитесь сами себя, а значит, уже отчаялись. Так что выплесните свои страхи на страницу. Выплесните что-нибудь. И так три страницы подряд.
Творческое свидание
Наполняя колодец, оживляя пруд
Творческий контракт
Неделя 1
Художники-тени
Не каждый берется за утренние страницы с такой явной предвзятостью. Филлис, длинноногая светская львица, долгие годы скрывавшая ум за эффектной внешностью, а собственную жизнь – за жизнью мужа, попробовала применить метод с радостной готовностью на лице – и убежденностью, что ей они уж точно не помогут. Через месяц у нее будто из воздуха сложилось первое стихотворение. С тех пор прошло три года. Она написала еще много стихов, речей, сценариев для радиопрограмм и даже издала томик публицистики.
Антон, обычно сварливый, но смиренно внявший совету вести страницы, сумел раскрепоститься как актер. Лора, талантливая, переживавшая кризис писательница, художница и музыкант, обнаружила, что страницы подтолкнули ее к фортепьяно, печатной машинке и холсту.
Вы можете взяться за дело, желая разблокировать определенную творческую способность, но наш инструмент в силах высвободить и другие ваши таланты – те, на которые вы прежде не обращали внимания. Ингеборг двадцать лет писала музыкальные рецензии и стала одним из самых известных в Германии критиков. Она занялась страницами, чтобы вернуть легкость слога, и очень удивилась, когда сама начала сочинять музыку. Даже позвонила мне, чтобы через океан поделиться радостной вестью.
Часто бывает, что ученики, больше всего противившиеся методу, в конце концов становятся самыми ярыми поклонниками утренних страниц. Вообще ненависть к утренним страницам – очень хороший признак. Как и удовольствие от этого занятия – даже если писать совершенно не хочется. Нейтральное отношение – еще один вариант реакции; как правило, за этим скрывается скука.
А скука возникает, когда где-то внутри звучит фраза: «Да кому это нужно?». Подобный вопрос говорит о том, что вы боитесь сами себя, а значит, уже отчаялись. Так что выплесните свои страхи на страницу. Выплесните что-нибудь. И так три страницы подряд.
Творческое свидание
Второй базовый метод моего курса может удивить вас, показавшись пустой тратой времени, развлечением. Вы можете полностью признавать полезность утренних страниц и при этом крайне скептически относиться к творческому свиданию. Уверяю вас, оно не менее стоящая вещь.
Воспринимайте сочетание двух методов как устройство из радиоприборов – приемника и передатчика. Они знаменуют два этапа одного процесса: надо отправить запрос и получить ответ. Когда вы склоняетесь над утренними страницами, то даете знать себе и Вселенной о своих мечтах, недовольстве, надеждах. Когда идете на творческое свидание, то получаете отклик – настроив себя на волну осознания, вдохновения и наставления.
Но что же оно такое – творческое свидание? Это отрезок времени, примерно пара часов в неделю, которые вы выделите, дав обещание потратить их на заботу о своем творческом сознании, о внутреннем художнике. В изначальной форме творческое свидание – это экскурсия или поход в театр, которые вы планируете загодя и отстаиваете перед всеми, кто сует нос не в свое дело. Не берите никого на это свидание, кроме вашего внутреннего художника, творческого ребенка. То есть никаких пассий, друзей, супругов и детей – какие-либо спутники исключены.
– Как часто вы проводите время по-настоящему вместе? – спрашивают психотерапевты у пар, которые обращаются со своими проблемами. То же самое выясняют у родителей трудных детей.
– Что значит по-настоящему? – переспрашивают пациенты. – Мы очень много времени проводим вместе.
– Да… но по-настоящему вместе? Когда вам обоим весело? – уточняет терапевт.
– Весело? (Какое может быть веселье при таких отвратительных отношениях?)
– Вы назначаете друг другу свидания? Просто чтобы поговорить, чтобы послушать друг друга?
– Свидания? О чем вы? Мы женаты, мы слишком заняты, слишком бедны, слишком…
– …запуганы, – может перебить специалист. (И не приукрашивайте положение, пожалуйста.)
Действительно, порой дорогое время, проведенное с возлюбленным или ребенком, кажется опасной расточительностью, а наш внутренний художник может быть и тем и другим одновременно. Еженедельное творческое свидание – поразительное занятие, одновременно рискованное и плодоносное.
– Свидание? С моим художником?
Да. Вашего художника нужно выпустить на волю, баловать, нежить и прислушиваться к нему. И все же каждый день найдутся тысяча причин избежать выполнения этих обязанностей. «У меня и так не хватает денег» – такова любимая из отговорок, хотя никто не требует от вас немыслимых трат.
Ваш художник – это ребенок. А время, проведенное с ребенком, значит гораздо больше, чем потраченные деньги. Посетить интересный антикварный магазин, съездить в одиночестве на пляж, посмотреть старый фильм, сходить в океанариум или картинную галерею – на все это нужно время, а не деньги. Помните, что обещание уделить на это время священно.
В поисках сравнений подумайте о ребенке у разведенных супругов: он видит одного из родителей, которого продолжает любить, лишь раз в неделю. (В течение остального времени ваш художник находится под опекой угрюмого, постоянно занятого взрослого.) Ребенок этот хочет только внимания, а вовсе не дорогих игрушек. А чего ребенок не хочет, так это делить время с кем-то еще, кто стал с недавних пор очень важным для папы или мамы.
Проводить время наедине с вашим ребенком-художником – необходимое условие заботы о самом себе. Долгая прогулка по сельской местности, одинокая поездка на взморье с намерением встретить рассвет или закат, экскурсия в незнакомый храм, чтобы послушать церковную музыку, или в этнический квартал, где вас встретят непривычные зрелища и звуки, – вашему художнику все это может понравиться. А возможно, он любит играть в кегли?
Пообещайте себе творческое свидание раз в неделю и спокойно наблюдайте, как брюзга внутри вас пытается увильнуть от этой затеи. Вы заметите, как постоянно будете покушаться на это священное время и как постоянно будет находиться кто-то третий, способный повлиять на ваше решение. Научитесь противостоять таким вторжениям.
А главное, научитесь прислушиваться к тому, что говорит ваш маленький художник во время совместных экспедиций и после них. «Фу! Ненавижу, когда все так серьезно», – может, например, упереться он в ответ на ваше стремление затащить его на солидное взрослое мероприятие, полезное для культурного развития.
Прислушайтесь! Он говорит вам, что в вашем искусстве не хватает легкомыслия и игры. Немного веселья продвинет вас далеко вперед, делая работу похожей на забаву. Мы забываем, что в основе любой хорошей работы игра воображения. Усилить наши способности к творческому труду и есть задача этой книги.
Есть основания верить, что после подобных объяснений, как бы они ни страшили вас заранее, последует формирование подлинно искренних отношений, таких, в которых каждый из участников свободен быть самим собой и стать тем, кем пожелает. Возможность такого результата делает риск встречи с самим собой оправданным и даже стоящим. Чтобы установить глубокую связь со своим творческим началом, мы должны сперва посвятить немало времени и внимания тому, чтобы подружиться с ним. А оно использует это время на то, чтобы встретиться с нами лицом к лицу, начать нам доверять, привязаться к нам и утвердиться в своих намерениях.
Утренние страницы рассказывают нам, о чем мы думаем и в чем нуждаемся. Мы определяем свои проблемные зоны и трудности. Жалуемся, перечисляем, уточняем, отделяем и сожалеем. Это первый этап, похожий на молитву. Во время разрядки, которая достигается в ходе творческих свиданий, мы начинаем видеть ответы, различать решения. Не менее важно и то, что мы пополняем источник, из которого будем черпать, занимаясь искусством.
Воспринимайте сочетание двух методов как устройство из радиоприборов – приемника и передатчика. Они знаменуют два этапа одного процесса: надо отправить запрос и получить ответ. Когда вы склоняетесь над утренними страницами, то даете знать себе и Вселенной о своих мечтах, недовольстве, надеждах. Когда идете на творческое свидание, то получаете отклик – настроив себя на волну осознания, вдохновения и наставления.
Но что же оно такое – творческое свидание? Это отрезок времени, примерно пара часов в неделю, которые вы выделите, дав обещание потратить их на заботу о своем творческом сознании, о внутреннем художнике. В изначальной форме творческое свидание – это экскурсия или поход в театр, которые вы планируете загодя и отстаиваете перед всеми, кто сует нос не в свое дело. Не берите никого на это свидание, кроме вашего внутреннего художника, творческого ребенка. То есть никаких пассий, друзей, супругов и детей – какие-либо спутники исключены.
Создание нового доступно не интеллекту, а только инстинкту игры, который действует из внутренней необходимости. Творческий разум играет с тем, что любит.Если все это кажется вам глупым или вы уверены, что никогда не сможете позволить себе такого расточительства, расцените собственную реакцию как сопротивление. Вы не можете не пойти.
>> Карл ЮНГ
У каждого ребенка есть творческое начало. Вопрос в том, как его сохранить, когда ребенок станет взрослым.
>> Пабло ПИКАССО
– Как часто вы проводите время по-настоящему вместе? – спрашивают психотерапевты у пар, которые обращаются со своими проблемами. То же самое выясняют у родителей трудных детей.
– Что значит по-настоящему? – переспрашивают пациенты. – Мы очень много времени проводим вместе.
– Да… но по-настоящему вместе? Когда вам обоим весело? – уточняет терапевт.
– Весело? (Какое может быть веселье при таких отвратительных отношениях?)
– Вы назначаете друг другу свидания? Просто чтобы поговорить, чтобы послушать друг друга?
– Свидания? О чем вы? Мы женаты, мы слишком заняты, слишком бедны, слишком…
– …запуганы, – может перебить специалист. (И не приукрашивайте положение, пожалуйста.)
Действительно, порой дорогое время, проведенное с возлюбленным или ребенком, кажется опасной расточительностью, а наш внутренний художник может быть и тем и другим одновременно. Еженедельное творческое свидание – поразительное занятие, одновременно рискованное и плодоносное.
– Свидание? С моим художником?
Да. Вашего художника нужно выпустить на волю, баловать, нежить и прислушиваться к нему. И все же каждый день найдутся тысяча причин избежать выполнения этих обязанностей. «У меня и так не хватает денег» – такова любимая из отговорок, хотя никто не требует от вас немыслимых трат.
Ваш художник – это ребенок. А время, проведенное с ребенком, значит гораздо больше, чем потраченные деньги. Посетить интересный антикварный магазин, съездить в одиночестве на пляж, посмотреть старый фильм, сходить в океанариум или картинную галерею – на все это нужно время, а не деньги. Помните, что обещание уделить на это время священно.
В поисках сравнений подумайте о ребенке у разведенных супругов: он видит одного из родителей, которого продолжает любить, лишь раз в неделю. (В течение остального времени ваш художник находится под опекой угрюмого, постоянно занятого взрослого.) Ребенок этот хочет только внимания, а вовсе не дорогих игрушек. А чего ребенок не хочет, так это делить время с кем-то еще, кто стал с недавних пор очень важным для папы или мамы.
Проводить время наедине с вашим ребенком-художником – необходимое условие заботы о самом себе. Долгая прогулка по сельской местности, одинокая поездка на взморье с намерением встретить рассвет или закат, экскурсия в незнакомый храм, чтобы послушать церковную музыку, или в этнический квартал, где вас встретят непривычные зрелища и звуки, – вашему художнику все это может понравиться. А возможно, он любит играть в кегли?
Пообещайте себе творческое свидание раз в неделю и спокойно наблюдайте, как брюзга внутри вас пытается увильнуть от этой затеи. Вы заметите, как постоянно будете покушаться на это священное время и как постоянно будет находиться кто-то третий, способный повлиять на ваше решение. Научитесь противостоять таким вторжениям.
А главное, научитесь прислушиваться к тому, что говорит ваш маленький художник во время совместных экспедиций и после них. «Фу! Ненавижу, когда все так серьезно», – может, например, упереться он в ответ на ваше стремление затащить его на солидное взрослое мероприятие, полезное для культурного развития.
Прислушайтесь! Он говорит вам, что в вашем искусстве не хватает легкомыслия и игры. Немного веселья продвинет вас далеко вперед, делая работу похожей на забаву. Мы забываем, что в основе любой хорошей работы игра воображения. Усилить наши способности к творческому труду и есть задача этой книги.
Во время расслабления после умственной концентрации за дело принимается интуиция, и она может явить неожиданные откровения, которые приносят столько радости.Весьма вероятно, вы обнаружите в самом себе желание уклониться от творческих свиданий. Расцените это чувство как боязнь близости – близости с самим собой. При сложных отношениях мы нередко начинаем избегать близких людей. Мы не хотим вникать в то, что они думают, потому что это может причинить нам боль. Кроме того, мы подозреваем, что они только и дожидаются подходящего момента, чтобы выплеснуть наболевшее нам в лицо. Возможно, они зададут нам вопросы, на которые мы не сумеем ответить. Но ведь не меньше шансов, что наши желания совпадут и мы удивленно уставимся друг на друга со словами: «Но я и не мог(ла) себе представить, что ты это чувствуешь!»
>> Фритьоф КАПРА
[современный американский физик]
Детское начало в нас может быть упрямее самого вздорного трехлетнего ребенка, и словами его не удивить. Как индейцы в Миссури, оно хочет, чтобы ему по ка за ли. Чтобы вызвать у него интерес, мы должны соблазнить его красивыми картинками и приятными ощущениями – например, вкусным обедом и танцами. Только тогда можно дотянуться до глубин личности.
>> СТАРХОК
(Мириам САЙМОС)
[современный теолог, общественный деятель, участница антивоенного движения, писательница]
Есть основания верить, что после подобных объяснений, как бы они ни страшили вас заранее, последует формирование подлинно искренних отношений, таких, в которых каждый из участников свободен быть самим собой и стать тем, кем пожелает. Возможность такого результата делает риск встречи с самим собой оправданным и даже стоящим. Чтобы установить глубокую связь со своим творческим началом, мы должны сперва посвятить немало времени и внимания тому, чтобы подружиться с ним. А оно использует это время на то, чтобы встретиться с нами лицом к лицу, начать нам доверять, привязаться к нам и утвердиться в своих намерениях.
Утренние страницы рассказывают нам, о чем мы думаем и в чем нуждаемся. Мы определяем свои проблемные зоны и трудности. Жалуемся, перечисляем, уточняем, отделяем и сожалеем. Это первый этап, похожий на молитву. Во время разрядки, которая достигается в ходе творческих свиданий, мы начинаем видеть ответы, различать решения. Не менее важно и то, что мы пополняем источник, из которого будем черпать, занимаясь искусством.
Наполняя колодец, оживляя пруд
Искусство – система образов. Чтобы творить, мы пьем из внутреннего колодца. Идеальный творческий водоем похож на пруд, в котором разводят форель. Там есть большая рыба и мелкая рыбешка, жирная и худая – любые экземпляры для жарки. Как художники мы должны постоянно следить за функционированием этой экосистемы. Если мы делаем это небрежно, то рано или поздно наш колодец может пересохнуть, затянуться ряской или засориться.
Всякая долгая, интенсивная работа уменьшает наши творческие запасы. Если вычерпать слишком много воды или наловить слишком много рыбы, наши ресурсы истощатся. Нужные образы больше не рождаются. Работа стоит на месте, а мы не можем понять почему. «Ведь все шло так отлично!» А суть в том, что работа может встать именно потому, что все шло отлично.
Нам, художникам, необходимо научиться подпитывать самих себя. Нужно быть достаточно внимательными, чтобы пополнять творческие ресурсы, когда мы особенно активно их используем. Так сказать, добавлять в наш форелевый пруд молодняк. Я называю этот процесс наполнением колодца.
Он предполагает активный поиск образов для творческого водоема. Искусство рождается в атмосфере чуткости. Детали – его акушеры. Нам кажется, что искусство рождается в болях, но это только потому, что именно боль заставляет нас сосредоточиться на деталях (например, на мучительно прекрасном изгибе шеи потерянной возлюбленной). Искусство может казаться сотканным из широких мазков, великих замыслов, грандиозных планов. Однако именно внимание к деталям остается с нами; неповторимый образ не оставляет нас равнодушным и становится импульсом для созидания прекрасного. Даже в разгар невыносимой боли этот образ приносит облегчение и радость. Художник, утверждающий, что это не так, попросту лжет.
Чтобы научиться говорить на языке искусства, мы должны сначала научиться жить среди него. Язык искусства – это образы, символы. Это язык без слов, даже когда наша профессия в искусстве требует облечь образы в слова. Язык художника – чувственный, полный личных переживаний. Занимаясь творчеством, мы погружаемся в колодец наших чувств и черпаем оттуда образы. Именно поэтому нам нужно научиться наполнять колодец. Но как это сделать? С помощью новых образов. Искусство – продукт художественного полушария мозга. Это полушарие мыслит образами, оно дом и пристанище наших лучших творческих побуждений. С ним не удастся вести чисто словесный диалог. Мышление такого типа питается от органов чувств: зрительными впечатлениями, звуками, запахами, вкусами, прикосновениями. Все это крупицы волшебства, а именно оно и лежит в основе искусства.
Загадка притягивает нас, влечет за собой, соблазняет. (Обязанность, наоборот, лишает всякого интереса к делу, заставляет заскучать и расстроиться.) Наполняя колодец, следуйте за чувством тайны, а не за представлением, что о чем-то необходимо узнать побольше. Тайна может быть очень простой: что я увижу, если поеду дорогой, по который обычно не езжу? Изменение маршрута бросает нас в настоящее. Мы сосредоточиваемся на видимом мире, полном зрительных образов. Видение приводит к ведению.
Приблизиться к тайне можно и еще проще: что я почувствую, если зажгу палочку-благовоние? Обоняние – путь к ярким ассоциациям и исцелению, о чем часто забывают. Запах Нового года, аромат свежевыпеченного хлеба или домашнего супа могут насытить голодного художника изнутри.
Некоторые звуки убаюкивают нас. Некоторые бодрят. Десять минут хорошей музыки способны сыграть роль эффективнейшей медитации. Пять минут танца босиком под барабанную дробь освежат вашего внутреннего художника и придадут ему игровой энергии.
Вовсе не обязательно наполнять колодец чем-то новым. Даже обычное приготовление обеда может здесь пригодиться. Когда мы чистим и крошим овощи, мы то же самое делаем и со своими мыслями. Помните, искусство – продукт художественного мышления, которое отзывается на рифмы и ритмы, а не на доводы. Очистить морковку, снять кожицу с яблока – все это в прямом смысле пища для ума.
Монотонное повторение одного и того же действия также поможет заполнить колодец. Писатели часто слышат страшные истории о сестрах Бронте или о Джейн Остин, которым приходилось скрывать, что они пишут рассказы, и притворяться, что они заняты шитьем. Небольшой эксперимент с починкой одежды может пролить совершенно новый свет на эти легенды. Шитье, по определению, занятие монотонное, оно умиротворяет и питает творческое начало. Стежок за стежком – так можно соткать и целый сюжет.
«Почему все мои лучшие идеи приходят именно тогда, когда я принимаю душ?» – воскликнул однажды с раздражением Эйнштейн. Исследования мозга показывают: дело в том, что за принятие душа отвечает творческое мышление.
Купаться, плавать, тереться мочалкой, бриться, вести машину – все это монотонные занятия, которые могут переключить наше мышление с логической волны на творческую. Решение трудной творческой задачи способно возникнуть из пены в кухонной раковине, пока вы моете посуду, или появиться из ниоткуда на шоссе в момент, когда вы совершаете сложный маневр.
Выясните, что из этого больше всего подходит именно вам, и дерзайте. Многие творческие люди предпочитают держать под рукой блокнот или диктофон, находясь за рулем. Стивен Спилберг утверждает, что самые удачные идеи пришли ему в голову на автостраде. Лавируя в потоке машин, он погружался в изменчивый поток образов. А они побуждают творческое мышление к действию. Они наполняют колодец.
Для этого наполнения очень важно сконцентрировать внимание. Необходимо учитывать свой жизненный опыт, а не оставлять его за скобками. Многие из нас, чтобы не распыляться, заставляют себя читать. И вот в битком набитом (но полном любопытных вещей) вагоне мы вовсю стараемся сосредоточиться на газете, игнорируя проявления жизни, которые мы могли бы заметить и поместить в колодец.
Творческий тупик – это абсолютно буквальное понятие. Необходимо осознать, что вы в него попали, и найти выход. Самый простой способ это сделать – наполнить колодец.
Искусство – игра воображения на поле времени. Позвольте себе отдаться ей.
Всякая долгая, интенсивная работа уменьшает наши творческие запасы. Если вычерпать слишком много воды или наловить слишком много рыбы, наши ресурсы истощатся. Нужные образы больше не рождаются. Работа стоит на месте, а мы не можем понять почему. «Ведь все шло так отлично!» А суть в том, что работа может встать именно потому, что все шло отлично.
Нам, художникам, необходимо научиться подпитывать самих себя. Нужно быть достаточно внимательными, чтобы пополнять творческие ресурсы, когда мы особенно активно их используем. Так сказать, добавлять в наш форелевый пруд молодняк. Я называю этот процесс наполнением колодца.
Он предполагает активный поиск образов для творческого водоема. Искусство рождается в атмосфере чуткости. Детали – его акушеры. Нам кажется, что искусство рождается в болях, но это только потому, что именно боль заставляет нас сосредоточиться на деталях (например, на мучительно прекрасном изгибе шеи потерянной возлюбленной). Искусство может казаться сотканным из широких мазков, великих замыслов, грандиозных планов. Однако именно внимание к деталям остается с нами; неповторимый образ не оставляет нас равнодушным и становится импульсом для созидания прекрасного. Даже в разгар невыносимой боли этот образ приносит облегчение и радость. Художник, утверждающий, что это не так, попросту лжет.
Чтобы научиться говорить на языке искусства, мы должны сначала научиться жить среди него. Язык искусства – это образы, символы. Это язык без слов, даже когда наша профессия в искусстве требует облечь образы в слова. Язык художника – чувственный, полный личных переживаний. Занимаясь творчеством, мы погружаемся в колодец наших чувств и черпаем оттуда образы. Именно поэтому нам нужно научиться наполнять колодец. Но как это сделать? С помощью новых образов. Искусство – продукт художественного полушария мозга. Это полушарие мыслит образами, оно дом и пристанище наших лучших творческих побуждений. С ним не удастся вести чисто словесный диалог. Мышление такого типа питается от органов чувств: зрительными впечатлениями, звуками, запахами, вкусами, прикосновениями. Все это крупицы волшебства, а именно оно и лежит в основе искусства.
Никто по-настоящему не видит цветы; они такие маленькие, что требуют времени – у нас нет времени, а чтобы увидеть, нужно время, как и чтобы иметь друзей.Наполняя колодец, думайте о волшебстве, удовольствии, радости. Не относитесь к этому как к обязанности. Не делайте того, что вам следовало бы делать: откажитесь от жестов вежливости вроде чтения скучной статьи, пусть ее и рекомендовали. Делайте то, что манит вас самих, изучайте то, что именно вам интересно; думайте о загадке, а не о мастерстве.
>> Джорджия О'КИФФ
[американская художница, 1887–1986]
Как видите, воображение требует долгого и счастливого безделья, валяния дурака и праздности.
>> Бренда УЭЛАНД
Истинная тайна мира – в видимом, а не в невидимом.
>> Оскар УАЙЛЬД
Загадка притягивает нас, влечет за собой, соблазняет. (Обязанность, наоборот, лишает всякого интереса к делу, заставляет заскучать и расстроиться.) Наполняя колодец, следуйте за чувством тайны, а не за представлением, что о чем-то необходимо узнать побольше. Тайна может быть очень простой: что я увижу, если поеду дорогой, по который обычно не езжу? Изменение маршрута бросает нас в настоящее. Мы сосредоточиваемся на видимом мире, полном зрительных образов. Видение приводит к ведению.
Приблизиться к тайне можно и еще проще: что я почувствую, если зажгу палочку-благовоние? Обоняние – путь к ярким ассоциациям и исцелению, о чем часто забывают. Запах Нового года, аромат свежевыпеченного хлеба или домашнего супа могут насытить голодного художника изнутри.
Некоторые звуки убаюкивают нас. Некоторые бодрят. Десять минут хорошей музыки способны сыграть роль эффективнейшей медитации. Пять минут танца босиком под барабанную дробь освежат вашего внутреннего художника и придадут ему игровой энергии.
Вовсе не обязательно наполнять колодец чем-то новым. Даже обычное приготовление обеда может здесь пригодиться. Когда мы чистим и крошим овощи, мы то же самое делаем и со своими мыслями. Помните, искусство – продукт художественного мышления, которое отзывается на рифмы и ритмы, а не на доводы. Очистить морковку, снять кожицу с яблока – все это в прямом смысле пища для ума.
Монотонное повторение одного и того же действия также поможет заполнить колодец. Писатели часто слышат страшные истории о сестрах Бронте или о Джейн Остин, которым приходилось скрывать, что они пишут рассказы, и притворяться, что они заняты шитьем. Небольшой эксперимент с починкой одежды может пролить совершенно новый свет на эти легенды. Шитье, по определению, занятие монотонное, оно умиротворяет и питает творческое начало. Стежок за стежком – так можно соткать и целый сюжет.
«Почему все мои лучшие идеи приходят именно тогда, когда я принимаю душ?» – воскликнул однажды с раздражением Эйнштейн. Исследования мозга показывают: дело в том, что за принятие душа отвечает творческое мышление.
Купаться, плавать, тереться мочалкой, бриться, вести машину – все это монотонные занятия, которые могут переключить наше мышление с логической волны на творческую. Решение трудной творческой задачи способно возникнуть из пены в кухонной раковине, пока вы моете посуду, или появиться из ниоткуда на шоссе в момент, когда вы совершаете сложный маневр.
Выясните, что из этого больше всего подходит именно вам, и дерзайте. Многие творческие люди предпочитают держать под рукой блокнот или диктофон, находясь за рулем. Стивен Спилберг утверждает, что самые удачные идеи пришли ему в голову на автостраде. Лавируя в потоке машин, он погружался в изменчивый поток образов. А они побуждают творческое мышление к действию. Они наполняют колодец.
Для этого наполнения очень важно сконцентрировать внимание. Необходимо учитывать свой жизненный опыт, а не оставлять его за скобками. Многие из нас, чтобы не распыляться, заставляют себя читать. И вот в битком набитом (но полном любопытных вещей) вагоне мы вовсю стараемся сосредоточиться на газете, игнорируя проявления жизни, которые мы могли бы заметить и поместить в колодец.
Творческий тупик – это абсолютно буквальное понятие. Необходимо осознать, что вы в него попали, и найти выход. Самый простой способ это сделать – наполнить колодец.
Искусство – игра воображения на поле времени. Позвольте себе отдаться ей.
Творческий контракт
Когда я преподаю «Путь художника», то требую, чтобы каждый ученик заключил контракт с самим собой и взял на себя обязательства по работе с курсом. Можете ли и вы сделать себе такой подарок? Если да, подтвердите это маленьким ритуалом. Купите красивый блокнот для ведения утренних страниц; заранее наймите няню на время ваших отлучек на творческие свидания. Теперь прочтите контракт. Подкорректируйте его, если хотите. Подпишите. И возвращайтесь к нему, когда вам понадобится поддержка, чтобы не сдаваться и продолжать работу.
Неделя 1
Восстанавливаем чувство безопасности
Эта неделя положит начало вашему творческому возрождению. Вы можете одновременно переживать как легкомыслие, пренебрежение и скептицизм, так и надежду на успех. Тексты статей, задания и упражнения нацелены на укрепление чувства безопасности – это позволит вам лучше узнать себя с творческой стороны, не испытывая страха.
Художники-тени
Одна из самых важных творческих потребностей – потребность в поддержке. К сожалению, получить ее не так просто. В идеале нас должна поддерживать прежде всего семья, а затем постепенно расширяющийся круг друзей, учителей и доброжелателей. Тех, кто лишь начинает пробовать себя в искусстве, нужно поощрять не только за успехи и достижения, но и за пробы и усилия. Большинство художников, увы, не получили этой ранней поддержки. Из-за этого они подчас и не догадываются, что способны творить.
Очень редко родители говорят: «Попробуй и посмотрим, что получится» – в ответ на творческие порывы их отпрыска. В то время как поддержка была бы гораздо более уместной, они предостерегают. Робкие юные художники, добавляя родительские страхи к своим собственным, часто оставляют солнечные мечты о творческой карьере, чтобы поселиться в сумеречном мире сожалений. Именно там, между мечтой о действии и боязнью неудачи, рождаются художники-тени.
Окружая себя художниками и их картинами, он похож на ребенка, прижавшегося носом к витрине кондитерского магазина. Он очень хотел бы проявить себя творчески, но считает, что это чужая привилегия, к которой ему нечего и стремиться. Щедрый человек, он недавно сделал подарок одной художнице, взяв на себя ее расходы за целый год, чтобы она смогла посвятить все время осуществлению своих мечтаний. При этом глубоко усвоив, что слово «художник» неприменимо к нему, Эдвин не может сделать такой же подарок самому себе.
Эдвин такой не единственный. Слишком часто творческие порывы ребенка остаются незамеченными или подавляются. Нередко родители с лучшими намерениями пытаются воспитать в своем чаде более практичные качества.
«Опомнись и перестань парить в облаках», – одно из самых распространенных наставлений. Или: «Ты никогда ничего не добьешься, если будешь продолжать фантазировать».
И вот маленьких художников заставляют думать и поступать как маленьких адвокатов и врачей. Редкая семья, наслышавшись мифов о голодающих живописцах и поэтах, советует детям все-таки выбрать искусство и постараться сделать карьеру именно в этой сфере. Если речь вообще заходит о поддержке, детям посоветуют относиться к искусству, как к увлечению, пестрой мишуре по краям серьезной жизни.
Карьера в искусстве, по представлению многих семей, существует где-то за гранью социальной и материальной реальности: «Искусством и за свет не заплатишь». В результате если ребенка и поощряют в потенциальном выборе искусства как профессии, то просят делать это «практично».
Эрин, одаренному педиатру, было уже далеко за тридцать, когда она начала испытывать навязчивую неудовлетворенность своей работой. Не зная точно, в каком направлении приложить усилия, она стала адаптировать для экрана детские книги, пока однажды ей не приснился вещий сон о брошенном ребенке – ее собственном внутреннем художнике. Прежде чем стать педиатром, Эрин была талантливой студенткой художественного вуза. Почти двадцать лет она подавляла в себе творческие порывы, тратя силы на помощь другим. Теперь, почти в сорок лет, она поняла, что пришло время помочь и самой себе.
Такие истории случаются слишком часто. Начинающих художников уговаривают стать учителями рисования, скульпторов – преподавать лепку людям с физическими недостатками. Молодых писателей подталкивают в сторону адвокатуры – профессии, требующей владения словом, или медицины – потому что они сообразительны. И ребенок из врожденного рассказчика превращается в способного психотерапевта, который только и делает, что слушает чужие истории.
Слишком напуганные, чтобы самим заняться творчеством, и обычно с заниженной самооценкой, не позволяющей признаться хотя бы себе, что они мечтают об этом, такие люди становятся художниками-тенями. Они следуют за творческими личностями, заявившими о себе. Не способные распознать в себе творческое начало, которому они так завидуют у других, они нередко встречаются или вступают в брак с людьми, настойчиво делающими карьеру в искусстве.
Когда Джерри еще не мог найти выхода из творческого тупика, он встретил Лизу, талантливую, но бедную художницу. «Я твой самый преданный поклонник», – твердил он ей. А вот чего он не сказал ей сразу, так это что сам всегда мечтал стать кинорежиссером. Он собрал даже целую библиотеку книг о кино и жадно глотал специальные журналы по режиссуре. Но предпринять какие-нибудь шаги к осуществлению своей мечты ему было страшно. Вместо этого он отдавал все свои силы и время Лизе и ее художественной карьере. С его помощью дела у нее пошли в гору. Она зарабатывала все больше и больше и становилась все известнее. А Джерри так и оставался на распутье. Когда Лиза предложила ему пойти на режиссерские курсы, он отделался отговоркой: «Не каждый может заниматься искусством».
Художники-тени часто выбирают себе теневую карьеру, близкую к желанному искусству, даже параллельную ему, но все же не само искусство. Франсуа Трюффо[10] по этому поводу утверждал, что кинокритики – это режиссеры, которые не нашли выхода из творческого тупика; он добавлял, что и сам находился в таком тупике, когда был критиком. Вполне возможно, он прав. Писатели по призванию нередко занимаются журналистикой или рекламой; это позволяет им пользоваться своим даром, не делая решительных шагов к литературной карьере. Прирожденные актеры становятся администраторами труппы и получают огромное удовольствие, даже следуя за своей мечтой на некотором расстоянии.
Очень редко родители говорят: «Попробуй и посмотрим, что получится» – в ответ на творческие порывы их отпрыска. В то время как поддержка была бы гораздо более уместной, они предостерегают. Робкие юные художники, добавляя родительские страхи к своим собственным, часто оставляют солнечные мечты о творческой карьере, чтобы поселиться в сумеречном мире сожалений. Именно там, между мечтой о действии и боязнью неудачи, рождаются художники-тени.
Внутри тебя есть художник, o котором ты и не подозреваешь… Скорее скажи «да», если знаешь, если знал об этом с самого начала Вселенной.В голову приходит Эдвин, несчастный маклер-миллионер, у которого единственная радость в жизни – коллекция изобразительного искусства. Щедро одаренный, он с детства только и слышал, что родители ожидают от него финансовой карьеры. На двадцать первый день рождения отец подарил ему место на бирже. Сын так и остался маклером. Теперь тридцатипятилетний Эдвин очень богат и очень беден. Творческую самореализацию за деньги не купишь.
>> Джалал ад-ДИН ар-РУМИ
[восточный поэт и философ XIII в., один из последователей суфизма]
Ничто не оказывает более сильного психологического влияния на окружение и особенно на детей, чем непрожитая жизнь родителей.
>> Карл ЮНГ
Окружая себя художниками и их картинами, он похож на ребенка, прижавшегося носом к витрине кондитерского магазина. Он очень хотел бы проявить себя творчески, но считает, что это чужая привилегия, к которой ему нечего и стремиться. Щедрый человек, он недавно сделал подарок одной художнице, взяв на себя ее расходы за целый год, чтобы она смогла посвятить все время осуществлению своих мечтаний. При этом глубоко усвоив, что слово «художник» неприменимо к нему, Эдвин не может сделать такой же подарок самому себе.
Эдвин такой не единственный. Слишком часто творческие порывы ребенка остаются незамеченными или подавляются. Нередко родители с лучшими намерениями пытаются воспитать в своем чаде более практичные качества.
«Опомнись и перестань парить в облаках», – одно из самых распространенных наставлений. Или: «Ты никогда ничего не добьешься, если будешь продолжать фантазировать».
И вот маленьких художников заставляют думать и поступать как маленьких адвокатов и врачей. Редкая семья, наслышавшись мифов о голодающих живописцах и поэтах, советует детям все-таки выбрать искусство и постараться сделать карьеру именно в этой сфере. Если речь вообще заходит о поддержке, детям посоветуют относиться к искусству, как к увлечению, пестрой мишуре по краям серьезной жизни.
Карьера в искусстве, по представлению многих семей, существует где-то за гранью социальной и материальной реальности: «Искусством и за свет не заплатишь». В результате если ребенка и поощряют в потенциальном выборе искусства как профессии, то просят делать это «практично».
Эрин, одаренному педиатру, было уже далеко за тридцать, когда она начала испытывать навязчивую неудовлетворенность своей работой. Не зная точно, в каком направлении приложить усилия, она стала адаптировать для экрана детские книги, пока однажды ей не приснился вещий сон о брошенном ребенке – ее собственном внутреннем художнике. Прежде чем стать педиатром, Эрин была талантливой студенткой художественного вуза. Почти двадцать лет она подавляла в себе творческие порывы, тратя силы на помощь другим. Теперь, почти в сорок лет, она поняла, что пришло время помочь и самой себе.
Такие истории случаются слишком часто. Начинающих художников уговаривают стать учителями рисования, скульпторов – преподавать лепку людям с физическими недостатками. Молодых писателей подталкивают в сторону адвокатуры – профессии, требующей владения словом, или медицины – потому что они сообразительны. И ребенок из врожденного рассказчика превращается в способного психотерапевта, который только и делает, что слушает чужие истории.
Слишком напуганные, чтобы самим заняться творчеством, и обычно с заниженной самооценкой, не позволяющей признаться хотя бы себе, что они мечтают об этом, такие люди становятся художниками-тенями. Они следуют за творческими личностями, заявившими о себе. Не способные распознать в себе творческое начало, которому они так завидуют у других, они нередко встречаются или вступают в брак с людьми, настойчиво делающими карьеру в искусстве.
Когда Джерри еще не мог найти выхода из творческого тупика, он встретил Лизу, талантливую, но бедную художницу. «Я твой самый преданный поклонник», – твердил он ей. А вот чего он не сказал ей сразу, так это что сам всегда мечтал стать кинорежиссером. Он собрал даже целую библиотеку книг о кино и жадно глотал специальные журналы по режиссуре. Но предпринять какие-нибудь шаги к осуществлению своей мечты ему было страшно. Вместо этого он отдавал все свои силы и время Лизе и ее художественной карьере. С его помощью дела у нее пошли в гору. Она зарабатывала все больше и больше и становилась все известнее. А Джерри так и оставался на распутье. Когда Лиза предложила ему пойти на режиссерские курсы, он отделался отговоркой: «Не каждый может заниматься искусством».
Я уверен, что если бы художникам было позволено самим выбирать для себя ярлыки, большинство выбрали бы не вешать ярлыка вообще.Творческие люди любят себе подобных. Художники-тени тянутся к своему племени, но не осмеливаются заявить о своих прирожденных правах. Очень часто именно смелость, а не талант заставляет людей заняться творчеством. А других людей недостаток смелости вынуждает стать художником-тенью, прятаться от света и бояться, что, выставив свою мечту напоказ, они вдребезги разобьют ее.
>> Бен ШАН
[американский живописец и график, 1898–1969]
Нас учили верить, что негативное реалистично, а позитивное нереалистично.
>> Сюзан ДЖЕФФЕРС
[современный американский психолог]
Художники-тени часто выбирают себе теневую карьеру, близкую к желанному искусству, даже параллельную ему, но все же не само искусство. Франсуа Трюффо[10] по этому поводу утверждал, что кинокритики – это режиссеры, которые не нашли выхода из творческого тупика; он добавлял, что и сам находился в таком тупике, когда был критиком. Вполне возможно, он прав. Писатели по призванию нередко занимаются журналистикой или рекламой; это позволяет им пользоваться своим даром, не делая решительных шагов к литературной карьере. Прирожденные актеры становятся администраторами труппы и получают огромное удовольствие, даже следуя за своей мечтой на некотором расстоянии.