Джулия Тиммон. Невеста по контракту

   Барлоу встает и быстро кивает.
   – Разумеется.
   – Номера у нас с тобой будут отдельные, – строго произношу я.
   – Конечно, – говорит он, всем своим видом выражая: прочие варианты исключены, что меня, черт знает почему, снова немного задевает. – За вечернее платье, туфли, сумку – словом, за все, что потребуется, тоже заплачу я, – добавляет он.
   Глубоко задумываюсь. Если честно, с одной стороны, эта затея приходится мне очень по сердцу. Во-первых, меня не вполне устраивает мой теперешний заработок и дополнительные деньги придутся очень кстати; во-вторых, смена обстановки обещает благотворно подействовать на мою кровоточащую душу; в-третьих, будет, наверное, очень полезно, чтобы скорее забыть прежние отношения, хотя бы в шутку познать новые. И наконец в-четвертых, на заработанные деньги можно будет задержаться в Лондоне хотя бы на недельку и посвятить это время исключительно самой себе. Только вот Дженнингс вряд ли меня отпустит. Он редкая вредина, хоть и действует вечно исподтишка, а в отпуске я была всего полгода назад. Можно ли что-нибудь придумать? Мне на ум приходит идея, и я решаю поразмыслить над ней немного погодя, потому что в сознании жужжит рой других мыслей.
   Платье, сумка, туфли… Если я соглашусь, придется побегать по магазинам. Не опасно ли это – впутываться в подобную историю? Что, если этот Барлоу замешан в некой преступной деятельности? Пугаюсь, всматриваюсь в его профиль. Он остановился вполоборота у окна, видимо решив не мешать мне.
   Впрочем, если нигде с ним не уединяться, бояться как будто нечего. Главное, не давать ему в руки своих документов и непременно заключить договор. Барлоу, будто прочитав мои мысли, проходит к столу и берет с него несколько чистых листов бумаги.
   – Контракт можем составить прямо сейчас, а завтра заверим его у нотариуса.
   Усмехаюсь.
   – А не покажется ли ему предмет договора странным?
   Барлоу пожимает плечами, достает из кармана ручку, придвигает стол туда, где сижу я, и садится за него по другую сторону.
   – Может, и покажется. Но он и бровью не поведет. Им доводится сталкиваться с вещами и посмешнее.
   Киваю, продолжая раздумывать. Что-то в этом не то, есть какое-то несоответствие, выпирающее наружу клином, но в чем оно, я почему-то никак не могу определить. Это явно от переизбытка впечатлений.
   – Значит, ты родом из Англии? – спрашиваю я, чтобы выиграть время.
   Барлоу качает головой.
   – Я родился, вырос, окончил колледж и какое-то время работал в Чикаго. У меня и все родственники оттуда.
   Нахмуриваюсь.
   – Почему же бабушка устраивает торжество в Лондоне?
   Барлоу смеется.
   – Наша бабушка чудо из чудес. На старости лет заявила, что мечтает вернуться на родину предков, подыскала себе через брачное Интернет-агентство подходящего старичка англичанина, недолго думая вышла замуж и переселилась в Лондон.
   – Действительно чудо.
   – Это еще не все, – с улыбкой говорит Барлоу. – Через год старичок сыграл в ящик, бабушка для приличия месяц носила траур, а потом нашла себе нового жениха и теперь собирается замуж в пятый раз.
   Присвистываю.
   – Разве такое бывает?
   Барлоу кивает.
   – Еще и как бывает. Если согласишься со мною съездить, взглянешь на восьмидесятилетнюю невесту собственными глазами. – Он мрачно усмехается. – Барлоу любят крайности. Кто-то без конца вступает в брак, а кто-то… – Он умолкает и смотрит в окно.
   До меня вдруг доходит, что именно во всей этой истории представляется противоестественным, и я, сама того от себя не ожидая, прыскаю со смеху. Барлоу резко поворачивает голову.
   – В чем дело? – почти агрессивно спрашивает он.
   Качаю головой, чтобы скорее успокоиться.
   – Ты разыгрываешь меня, правильно?
   – Что? – Лицо Барлоу принимает столь гневное выражение, что улыбка тает на моих губах. Нет, ему определенно не до шуток.
   – Просто слишком это нелепо, – оправдываюсь я. – У тебя море подруг, а ты обращаешься с такой просьбой к соседке, которую все это время почти не замечал.
   – Во-первых, – отвечает Барлоу, глядя на меня так, будто я в глаза назвала его мерзким развратником, – я замечаю всех, с кем живу по соседству, просто мне некогда водить с ними дружбу. Во-вторых, я обратился именно к тебе, потому что ты оказалась рядом как раз в ту минуту, когда мать заявила, что, если я не привезу невесту, она встретит меня в гробу.
   Содрогаюсь.
   – Даже если так, не проще ли было позвонить какой-нибудь женщине, которую ты знаешь намного лучше и на которую можешь положиться?
   Барлоу плотно сжимает губы, на его шее дергается кадык, а на плечах сильнее напрягаются мышцы.
   – Не проще, – глухо и траурно произносит он.
   Смотрю на него в полном недоумении, и в голове снова звучит – человек-загадка.
   Какое-то время оба молчим. Меня так и подмывает, дабы разрядить напряжение, отпустить какую-нибудь шутку, но в ушах стоит звон и ничего не придумывается. Чувствую себя так, будто после долгой и утомительной дороги заехала в тупик и не знаю, куда двигаться дальше.
   – Нет, Сиара, – наконец произносит Барлоу, и я слышу в его голосе непонятную печаль, даже безнадежность. Однако мое имя звучит из его уст так, что кажется, будто оно самое мелодичное в целом мире. – Обращаться мне больше не к кому.
   Почему? – возникает в моем сознании закономерный вопрос, но задавать его из чувства такта я не осмеливаюсь. Барлоу несколько мгновений смотрит в пустоту, потом внезапно вскидывает голову и встряхивает ею.
   – Если тебя мой замысел пугает или если ты по каким-то другим причинам не можешь ответить согласием, – быстро и деловито произносит он, – тогда закроем эту тему. – Усмехается. – Надеюсь, насчет гроба маман просто погорячилась. Еще пиво будешь?
   Смотрю на коричневую бутылку в руке, из которой не отпила и трети.
   – Я и с этим-то еще не справилась.
   – А я, пожалуй, выпью еще. – Барлоу выходит из гостиной и направляется в кухню.
   Чувствую себя препаршиво. И не только потому, что подвожу человека, а еще и потому, что по глупости упускаю прекрасную возможность исцелиться от хандры.