Е. П. Ильин. Психология любви

Евгений Павлович Ильин
Психология любви

Предисловие

   О любви написано немало книг. Однако они в большинстве своем относятся к научно-популярному жанру или к беллетристике. Отношение же ученых к феномену любви, и, как ни странно, в большей степени психологов, весьма прохладное^[1]. К. Штайнер (2003) отмечает в связи с этим: «Ни психология, ни психиатрия <…> не признают любовь предметом, достойным научных исследований. Слово “любовь” неприемлемо в научных дискуссиях. Представители наук о поведении, говоря о любви или влюбленности, если вообще удостаивают ее упоминания, обычно робко улыбаются, как бы говоря: “Любовь – это тема поэтов и философов. Мы, ученые, не можем изучать любовь!”» (с. 130).
   Многим кажется, что научный подход к эмоциональной сфере человека, в том числе и к любви, приведет к утере аромата от самого этого слова, превратит романтику отношений в серые повседневные будни. Вот что, например, пишет социолог С. Самыгин: «Разные науки: философия, психология, история и прочие пытаются дать человеку определения, границы любви. Нужны ли они? В психологии выделяют различные стадии и названия любви. Люди читают и сравнивают: у нас год назад была любовь-страсть, а теперь любовь-дружба. Наши отношения перешли со второй стадии на третью. Нужны ли для любви классификации, стадии, параметры, станет ли легче, если знать, на какой стадии вступать в брак, а на какой разводиться или рожать детей? Вряд ли большое количество людей становится счастливее, когда с помощью тестов и определений узнают, на какой стадии находится любовь <…> Мир проиграет очень много, если дать четкие определения чувствам и эмоциям».
   Некоторые же ученые, наоборот, делают попытки создать математические модели цикличности любви (Gragnani et al., 1997; Sprott, 2004).
   Вряд ли можно принять эти крайности. Было бы странно отказываться от научного познания этой важнейшей стороны жизни человека. Как сказал поэт С. Щипачев, «любовь – не вздохи на скамейке и не прогулки при луне». Любовь – явление гораздо более серьезное, она пронизывает всю жизнь человека, определяя его развитие, мироощущение, а порой и весь смысл жизни. Однако и втискивание этого феномена в рамки математических формул и моделей вряд ли возможно.
   Испанский философ Ортега-и-Гассет пишет, что нет области менее изученной, чем область любви. Причин тому несколько. Во-первых, любовные истории – зона, сокрытая от чужих глаз. Любовь нельзя пересказать: от пересказа контуры ее размываются. Во-вторых, каждый невольно обращается к собственному опыту, как правило, небогатому, а чужой опыт в руки не очень-то и дается. И поскольку каждый считает себя в этих вопросах экспертом, к мнению психолога будут относиться скептически.

   Все те вариации и муссирования, которые претерпела тема любви в индивидуальном и общественном сознании на протяжении тысяч лет существования человеческой культуры, не сделали наши представления о самой любви сколько-нибудь ясными и отчетливыми. Более того, не будет преувеличением сказать, что тема любви – это самая непроясненная, непонятная, загадочная и, как мне представляется, самая мистифицированная тема в человеческих взаимоотношениях. Все попытки означить и обозначить сам феномен любви приводили к тому, что он лишь скрывался за сонмом слов, оставался невыраженным, непонятым, неразгаданным. Какими бы ни были определения любви – «Бог» (Евангелие), «чувство» (обыденное сознание), «сублимированное сексуальное влечение» (Фрейд), «инвазия архетипического содержания» (Юнг), «способность и искусство» (Фромм) и т. д., – все они делают ее лишь частью того или иного мифа. Что же касается различений, которые пытаются делать применительно к любви, то фактически они не идут дальше триады, известной еще древним грекам, – эрос, филос и агапе.

Орлов А. Б. 2004. С. 26

   И все же в настоящее время научные исследования феномена любви проводятся, хотя их не так много. В большей степени это касается психофизиологов, сексологов, философов, педиатров, психотерапевтов. А вот психологи по-прежнему в большинстве своем обходят эту проблему своим вниманием.
   Проблема любви, о которой идет речь в данной книге, весьма многогранна и многозначна по содержанию и формам проявления. Это не только любовь между мужчиной и женщиной, как она узко чаще всего понимается в обыденном сознании и воспевается в литературе и искусстве. Это любовь между людьми вообще (любовь родителей к детям, детей к родителям, любовь к родине и т. д.). Это и эмоции, связанные с чувством любви, и проявление любви (ласка).
   В этой книге мною сделана попытка собрать и обобщить имеющиеся разрозненные научные данные о любви, которые нашли отражение в четырех разделах: «Любовь и влюбленность», «Проявление любви в переживаниях», «Экспрессивное проявление любви» и «Эротическая (сексуальная) любовь». Кроме того, в книге приведен обширный список научной литературы по проблеме, а в приложении – ряд методик, касающихся различных аспектов проблемы любви, одни из которых могут быть интересны массовому читателю, а другие могут быть использованы и в научных исследованиях.
 
   Список литературы на сайте издательства по адресу http://www.piter.com/book. phtml?97854590076

Введение

   Долг без любви не радует. Воспитание без любви порождает противоречие. Порядок без любви делает мелочным. Обладание без любви порождает скупость. Вера без любви порождает фанатизм. Горе тому, кто скуп на любовь. Зачем жить, если не любить?

Лао Цзы

   Без любви белый свет не мил.

Народная поговорка

   В человеке заложена вечная, возвышающая его потребность любить.

Анатоль Франс

   Если опросить людей, какие чувства, имеющиеся у них, они могут назвать, то в первую очередь будет названо чувство любви. Как светские, так и религиозные мыслители с давних пор пришли к выводу, что любовь играет главную роль в жизни людей. Исключительный статус любви отражен в выражении «Любовь правит миром»^[2].
   Неслучайно упоминания о любви появились уже сорок три столетия тому назад – в шумеро-аккадском пантеоне богов была богиня Иштар, покровительница любви. У древних греков уже происходит разделение «зон ответственности»: за душевную любовь и красоту отвечает богиня Афродита, а за страстность и телесность – божество Эрос. Мифология говорит, что когда мира еще не существовало, когда царил хаос, когда все находилось в потенциале и ничто еще не было проявлено, – тогда появилась сила, способная все упорядочить, все объединить, всему дать форму и жизнь. Эта сила и есть Эрос, Любовь. И когда Эрос упорядочил всю Вселенную, он стал распространять это на разные ее уровни, словно спускаясь по ступеням от самого высокого Неба до самой конкретной, видимой и ощутимой Земли, на которой находимся мы. Эрос заботится о том, чтобы на каждом уровне Любовь выражалась в своей, особой форме, соответствующей этому уровню. Согласно Платону, Эрос – самое древнее архаическое божество, Первозданная Любовь, изначальная сила взаимного притяжения. Эрос, говорит мифология, выражает себя в разных формах, вплоть до превращения в ту, что известна нам сегодня, – Амура со стрелами, спутника Афродиты, пользующегося малейшей оплошностью людей, чтобы воспламенить сердца.
   Большая роль любви отводится и в христианских учениях. Основатель христианской веры хотел, чтобы любовь была отличительной чертой его последователей (от Иоанна, с. 35). А апостол Павел, обращаясь к аристократии в своем «Послании к коринфянам», превозносил любовь, указывая на то, что все достижения человека, которые не мотивировались любовью, в конце концов, не имеют смысла. «Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а порадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает…» В заключение он писал, что в последней сцене человеческой драмы останутся лишь три действующих лица: «…вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (от Павла, 1-е послание коринфянам, с. 13).
   Недаром в христианстве любовь рассматривается как божественный завет, превосходящий все остальные: «люби и того, кого трудно любить»; «возлюби ближнего, как самого себя».
   Однако часто любовь, исходя из биологических позиций, понимается лишь как отношения между особями разного пола, как романтическая любовь. Поэтому любовь рассматривают как избирательный поиск брачного партнера (С. Самыгин). Ссылаются при этом на примеры из животного мира. Так, многие птицы создают прочные пары, иногда на всю жизнь, и очень тяжело переживают потерю партнера («лебединая верность»). Избирательность демонстрируют млекопитающие хищники, например волки, ведущие стайный образ жизни. Наиболее последовательно эту точку зрения отстаивал Зигмунд Фрейд, который считал, что все человеческие привязанности вытекают из одного общего источника – полового влечения, либидо. Он писал, что ядро того, что мы называем любовью, – это половая любовь, цель которой – половая близость. Конечно, половая любовь играет важную роль в жизни человека. Она привлекает своей загадочностью, своей силой, масштабностью изменений, которые она приносит в жизнь личности.
   Но романтическая любовь не сводится к половому влечению, так как с развитием человеческого общества любовные отношения между мужчиной и женщиной стали приобретать человеческий, социальный и избирательный характер. Однако для этого человечеству пришлось пройти длительный, в течение многих веков, путь.
   Свой исторический путь прошла и любовь родителей к своим детям, роль которой в жизни человека и общества не меньшая, чем половой любви.
   Понимание роли родительской заботы и ласки, проявляемой при физическом и психическом контакте родителей с ребенком, пришло к людям не сразу. Даже родоначальник идеи родительской любви Ж.-Ж. Руссо собственных детей от своей постоянной сожительницы Терезы отдавал в приют. Среднее ежегодное число подкидышей в Париже между 1773 и 1790 гг. составляло 5800 человек (на общее число 20–25 тысяч рождений).
   Достаточно равнодушно относились к детям и аристократические матери, которые отдавали младенцев на выкармливание в чужие семьи и воспитывали детей в закрытых пансионах, монастырях и школах. Родившийся в 1754 г. князь Талейран вспоминал, что родительские заботы еще не вошли тогда в моду. В знатных семьях любили гораздо больше род, чем отдельных лиц, особенно молодых, которые еще были никому не известны. Сам Талейран был отдан кормилице сразу же после крещения, состоявшегося в день его рождения, и в течение четырех лет мать ни разу не навестила его.
   До конца XVIII в. материнская любовь во Франции была делом индивидуального усмотрения. Формирование устойчивой эмоциональной близости между родителями и детьми затруднялось высокой рождаемостью и еще более высокой смертностью. Ведь из-за плохого и небрежного ухода в XVII–XVIII вв. в странах Западной Европы на первом году жизни умирали от одной пятой до одной трети всех новорожденных, а до 20 лет доживало меньше половины^[3]. Все это делало жизнь отдельного ребенка, особенно если он не был первенцем, не такой ценной, как сегодня.
   Необходимость тесного контакта новорожденного с матерью в первые недели после рождения была понята уже в «непросвещенные» с точки зрения медицины времена. Неслучайно у разных народов существовал обычай освобождать роженицу от бытовых забот на первые полтора месяца. У русских тоже были так называемые сороковины, когда сорок дней после родов в доме хозяйничали добровольные помощницы из числа родственниц и соседок. Это позволяло маме восстановиться после родов, а младенцу, получавшему маму «в безраздельное пользование», полноценно адаптироваться к жизни вне утробы.
   Поэтому не случайно в Европе в конце XVIII в. начинается кампания за то, чтобы матери сами выкармливали младенцев, не доверяя их ненадежным кормилицам. Требуют (и добиваются) освобождения ребенка «от тирании свивальника». Каждый ребенок, даже новорожденный, стал восприниматься единственным, незаменимым, а его смерть стала переживаться как невосполнимая горькая утрата.
   Научные представления о любви в эпоху Античности разрабатывались философами и существенно отличались от мифологических. У Аристотеля понятие любви скорее плотское, он относил любовь к одной из первичных энергий человеческого тела.
   Свой смысл в понятие «любовь» вкладывали суфийские философы и литераторы Персии и Арабского Востока во времена Средневековья. Так, в поэзии Омара Хайяма и Алишера Навои любовь в духе суфийской традиции отождествляется с вином. Вино, наливаемое в сосуд, т. е. в бренную человеческую оболочку, наполняет людей духовной составляющей, диалектически вводя понятие любви к Богу.
   В Средневековье, в эпоху Возрождения трудами Марсилио Фичино, Франческо Каттани, Джордано Бруно и других начинает развиваться течение неоплатонизма. В основе этой любовной философии находится положение, что природа любви есть стремление к красоте.
   В середине XIX в. И. М. Сеченов изложил свои взгляды на проблему любви. Он выделял три фазы в ее развитии:
   1) создание абстрактного идеала;
   2) встреча с объектом, похожим на идеал, и ассоциация объекта с идеалом; «Когда же <…> мальчику случилось встретить женщину, похожую по его мысли на этот идеал, то он, как говорится, переносит свою мечту на эту женщину и начинает ее любить в ней» (1952, с. 114); после того как установились крепкие отношения и началась половая жизнь, симпатия и платоническая любовь, имевшие место до этого, переходят в фазу страстной любви;
   3) угасание страсти, становление любви-дружбы; это происходит «на основании закона, по которому яркость страсти поддерживается лишь изменчивостью страстного образа. В год, в два, при жизни, очень близкой друг к другу, сумма возможных перемен и с той и с другой стороны давным-давно исчерпалась и яркость страсти исчезла» (1952, с. 115).
 
   И. М. Сеченов считал, что «человек, переживший все фазы любви, едва ли может страстно любить во второй раз. С его точки зрения, повторные страсти – признак неудовлетворенности предшествовавшими» (с. 115). Он утверждал, что любовь может быть весьма длительной.
   Вопросу любви уделил внимание и великий русский ученый И. И. Мечников. Он писал, что совокупность чувств и переживаний, которую люди называют любовью, есть не что иное, как психологическая надстройка над биологическим по своей природе половым влечением. Однако, утверждал И. И. Мечников, не подлежит сомнению, что половое чувство, хотя и общее у человека с животным, есть тем не менее источник самых высших духовных проявлений. Любовь между мужчиной и женщиной облагораживает человека, делает его способным на самоотверженные поступки.
   В западной психологии в первой половине XX в. проблема любви тоже становится предметом научного обсуждения. В основе работ Зигмунда Фрейда лежит связь между любовью и сексуальностью. Любовь, по Фрейду, – иррациональное понятие, из которого исключено духовное начало. Любовь в теории сублимации, разработанной Фрейдом, низводится к первобытной сексуальности, являющейся одним из основных стимулов развития человека.
   Впоследствии неофрейдистами были предприняты попытки развития теории Фрейда и перехода от чистого биологического описания к социальной и культурной составляющей любви. Одним из апологетов такого рассмотрения любви был психоаналитик Эрих Фромм, о взглядах которого речь еще впереди. К сожалению, в советской психологии проблема любви была практически проигнорирована как предмет общей психологии.

Раздел первый
ЛЮБОВЬ И ВЛЮБЛЕННОСТЬ

Глава 1
Любовь

1.1. Что же такое любовь?

   Любовь? А что это такое?
   Зачем о ней так много слез?
   Она противница покоя
   И покорительница грез.
   Она – мечта и сновиденье —
   Порой печальна или зла,
   Порой творит стихотворенья
   Или великие дела.
   Быть может, что любовь – богиня:
   Честолюбива и горда,
   А может, злой судьбы рабыня,
   И ей подвластна навсегда.
   Мы часто слово произносим «Люблю».
   А что для нас любовь?
   То, что в стихах мы превозносим,
   То, что сердец волнует кровь?
   А может, то, что в нас творится,
   Когда глядим мы на Луну,
   То, что в душе у нас таится,
   Мешая разуму и сну?
   Любовь? А что это такое?
   Как бы попроще рассказать?
   Все то великое, святое,
   Что трудно словом описать.

Автор неизвестен

   Любовь – это неизвестно что, которое приходит неизвестно откуда и кончается неизвестно когда.

Мадлен де Скюдери, французская писательница XVII в.

   Любовь^[4] – одно из самых употребительных слов, о чем свидетельствуют частотные словари современных слов (Cunningham, Antill, 1981). Однако многозначность употребления этого понятия приводит к размыванию его семантических границ и подчас утрате специфического содержания данного слова. Мы говорим: «Я люблю манную кашу» или «Я люблю это платье», и при этом мы говорим о любви к детям, к супругу, к животным. Очевидно, что за одним и тем же словом скрываются разные психологические феномены. В первом случае речь идет о простых вкусовых предпочтениях, связанных с эмоциональным тоном ощущения и восприятия, во втором случае – о сложном чувстве, связанном с привязанностью, страстью, хотя и здесь предпочтение того или иного объекта не исключается. Если о последней любви поэты написали бесчисленное количество сонетов, романсов, стихотворений, песен, то воспевать любовь к манной каше охотников не нашлось, потому что моя «любовь» к ней никого не трогает. Эта не то, что вызывает радость, восторг, страдание, ревность.
   Ю. Щербатых (2002) предложил студентам из медицинской академии дать свое определение любви. Ответы были самые разнообразные: «потребность в другом человеке» и «наслаждение», «душевный комфорт» и «чувство восторга», «смысл жизни» и «безумие», «понимание другого человека» и «потеря власти над собой», «отсутствие эгоизма» и «эгоизм», «наслаждение» и даже «привычка» – в общем, каждый понимал любовь по-своему. Б. Марстейн (Murstein, 1988) пишет в связи с этим, что любовь представляет некую Австро-Венгерскую империю, где под одной шапкой собрано множество достаточно трудносовместимых когнитивных, эмоциональных и поведенческих явлений. Понятие «любовь» как собирательное для множества разных явлений во взаимоотношениях людей рассматривает и Келли (Kelley, 1983).

   Состояние «влюбленности» – это переживание, которое могут испытывать только люди, однако общепринятого определения любви не существует (Ireland, 1988; Lasky, Silverman, 1988). Тем не менее, по-видимому, принято считать, что любовь – это нечто большее, чем просто физическое удовлетворение; в любви участвуют также ум и сердце (Lasky, Silverman, 1988) <…> Разумеется, мы верим, что знаем, когда бываем «влюблены», потому что это «переживание трансформирует человека» (Aron etal., 1995).

Фернхем А., Хейвен П. 2001. С. 152

   Франсуа Ларошфуко писал в свое время: «Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел». А Э. Фромм (1990) в наши дни пишет, что «вряд ли какое-нибудь слово окружено такой двусмысленностью и путаницей, как слово “любовь”. Его используют для обозначения почти каждого чувства, не сопряженного с ненавистью и отвращением. Оно включает все: от любви к мороженому до любви к симфонии, от легкой симпатии до самого глубокого чувства близости. Люди чувствуют себя любящими, если они “увлечены” кем-то. Они также называют любовью свою зависимость и свое собственничество. Они в самом деле считают, что нет ничего легче, чем любить, трудность лишь в том, чтоб найти достойный предмет, а неудачу в обретении счастья и любви они приписывают своему невезению в выборе достойного партнера. Но вопреки всей этой путанице и принятию желаемого за должное любовь представляет собой весьма специфическое чувство; и хотя каждое человеческое существо обладает способностью любить, осуществление ее – одна из труднейших задач. Подлинная любовь коренится в плодотворности и поэтому, собственно, может быть названа “плодотворной любовью”. Любовь – это активная заинтересованность в жизни и развитии того, к кому мы испытываем это чувство» (1990, с. 18).
   Э. Фромм пишет, что сущность любви одна и та же, будь это любовь матери к ребенку, любовь к людям или эротическая любовь между двумя индивидами. Это идеализация, уважение и знание. Кроме того, Э. Фромм подчеркивает, что любовь всегда связана с заботой и ответственностью: «Забота и ответственность означают, что любовь – это деятельность, а не страсть, кого-то обуявшая, и не аффект, кого-то “захвативший”» (1990, с. 82–83).
   Акцентирование внимания в любви на заботе и ответственности необходимы Э. Фромму для того, чтобы обосновать любовь ко всему человечеству и конкретно к каждому человеку, поскольку испытывать страсть ко всем или эмоции по поводу каждого человека нереально. Не случайно любовь к конкретному человеку, по Фромму, должна реализовываться через любовь к людям (человечеству). В противном случае, как он считает, любовь становится поверхностной и случайной, остается чем-то мелким.
   Полностью соглашаясь с тем, что слово «любовь» в обыденном понимании подчас теряет конкретное содержание (Ф. Ларошфуко, например, хорошо заметил, что «у большинства людей любовь к справедливости – это просто боязнь подвергнуться несправедливости» (1971, с. 156)) и что любовь – не аффект (если его понимать как эмоцию), трудно признать правоту Фромма относительно того, что любовь – это деятельность, проявляемая лишь в заботе, ответственности (я бы добавил к ним и такие поведенческие проявления, как нежность, ласка). Все это следствие любви, ее проявления, а не ее сущность. Сущностью же остается чувство, т. е. эмоционально-установочное отношение к кому-либо. Недаром в последующем его формула любви подверглась критике за отсутствие в ней эмоции радости. У Э. Фромма любовь не только рассудочная, но и аскетичная, и именно потому, что это любовь ко всем.

   Точка зрения
   Психологическая концепция любви <…> обнаруживает в плане феноменологии свою явную противоречивость и несостоятельность в не менее очевидных фактах неподконтрольности и неподвластности любви человеку, в фактах ее особой и самостоятельной жизни, независимой не только от желаний и намерений человека, но даже от самого его физического существования. И сколько бы ни приводили нам (от лица обыденной социальности) примеров «вещной природы» любви, сколько бы ни сообщали нам (от лица науки) данных о мозговых структурах и центрах, феромонах и виагре, психокоррекции и психотерапии партнерских отношений, тренингах сензитивности и коммуникативности, мы-то знаем, что все это – «не про то». Никто не может управлять и манипулировать любовью, поскольку она не только не вещь (наряду с другими вещами), но и не некое свойство (наряду с другими свойствами), принадлежащее человеку.

Орлов А. Б. 2004. С. 26

   В издании «Психология. Словарь» (1990) любовь определяется как «интенсивное, напряженное и относительно устойчивое чувство субъекта, физиологически обусловленное сексуальными потребностями и выражающееся в социально формируемом стремлении быть своими личностно-значимыми чертами с максимальной полнотой представленными в жизнедеятельности другого таким образом, чтобы пробуждать у него потребность в ответном чувстве той же интенсивности, напряженности и устойчивости». В данном случае речь, очевидно, идет только об эротической любви.
   Там же говорится, что любовь – высокая степень эмоционально-положительного отношения, выделяющего его объект среди других и помещающего его в центр жизненных потребностей и интересов субъекта (любовь к родине, к матери, к детям, к музыке и т. д.). В качестве родового понятия любовь включает (в зависимости от глубины, силы, предметной направленности) как симпатию, так и страсть. Такое понимание любви является более общим, касающимся и родительской любви, и других ее видов.