Страница:
В списке достоинств зависти полно пунктов. Ведь в ее основе – конкуренция, древний механизм выживания, фундамент любого соревнования, а значит, и рекордов. Недостаток зависти (или искусственное подавление грешка) приведет вовсе не к спасению души, а к тому, что более активные особи тебя растопчут и забудут. Способность завидовать не только поможет тебе не оказаться последним пассажиром на тонущем корабле. Она еще помогает проверить справедливость многих жизненных решений. Никто же не мешает тебе проанализировать свои ощущения и спросить начальника: «А я когда в командировку на Мальдивы поеду?» И, уже лежа под пальмой, решить, наконец, что зависть – не такой уж порок. Ведь требовать справедливости можно не только для себя. «Завистливость – сестра справедливости», так, скорее всего, думал Робин Гуд, вынимая мешочек с золотом из кармана богатея.
Г. Шек пишет, что вопрос о научной критике манипулирования завистью встает на повестку дня немедленно, как только в ходе дискуссии всплывают утопические идеи об обществе, свободном от зависти. Во имя зависти новые меры неизбежно распространяются на все более широкую сферу жизни и на относительно благополучные группы людей, так что в итоге политику и экономику постигает прогрессирующий хаос и паралич.
Одним из ключевых факторов отставания в развитии или отсутствия развития, по мнению Г. Шека, является барьер зависти, или институционализированная зависть населения. Значимость этого фактора в последнее время была признана многими представителями культурной антропологии. Так называемые развитые страны совершили прорыв к состоянию постоянно растущего процветания и технологического освоения окружающей среды благодаря тому, что страх перед взаимной завистью находился под контролем определенных религиозных, социальных и демографических факторов.
Г. Шек практически все общественные феномены объясняет через зависть, например вандализм, наведение порчи. Если кто-то зарабатывает меньше и хочет восстановить справедливость, то, полагает Шек, этот человек просто завидует. Шек считает, что не может быть общества с полным равноправием, отсутствием классов. Поэтому зависть – это своего рода политический динамизм, и для классового структурирования общества зависть просто необходима. Шек также считает, что зависть нарастает из-за того, что все больше распространяется «американская мечта», что все возможно, однако желания часто не исполняются или исполняются не так быстро, как хотелось бы. Поэтому зависть является естественной реакцией человека на фрустрацию.
Испанский ученый Г. Ф. де ла Мора говорит в отличие от Шека, что зависть всех уравнивает, а не подразделяет общество на классы. Типичным примером «уравниловки» для него является наряд Мао Цзэдуна во время культурной революции в Китае и после этой революции. Кому завидовать, если все одеты одинаково и все нормируется, т. е. все получают одинаково. Из-за зависти исчезают индивидуальные различия, и поэтому Г. Ф. де ла Мора считает, что завидовать плохо.
А. Грин (Green, 1964), анализируя проблему равенства и зависти в американском обществе, является одним из немногих, кто «плывет против течения» и не считает зависть причиной стремления людей к «уравниловке».
1.7. Зависть и политика
1.8. Эмоции, сопровождающие переживание чувства зависти
Глава 2
2.1. Различные подходы к выделению видов зависти
По материалам Интернета (автор неизвестен)Г. Шек (2010) по поводу роли зависти для общества пишет следующее: «Спонтанный взаимный надзор, которым человеческие существа занимаются по отношению друг к другу, – иными словами, социальный контроль – обязан своей эффективностью тому, что во всех нас есть латентная зависть. Если бы мы были совсем неспособны на зависть и, что более важно, если бы мы также были убеждены, что никто не станет завидовать нашему поведению, то было бы невозможно взаимное экспериментальное исследование порога социальной толерантности – постоянный социальный процесс, от которого зависит предсказуемость социальной жизни. Без зависти социальные группы любого размера не могли бы существовать. Ориентированный на другого процесс, который образовывает концепт зависти, состоит из эмоциональных и, вероятно, эндокринных процессов, влияющих и на наше восприятие, и на наши рационализированные когнитивные акты. Зависть в такой же степени является составляющей социальной жизни, в какой ее обычно скрывают, подавляют и запрещают».
Г. Шек пишет, что вопрос о научной критике манипулирования завистью встает на повестку дня немедленно, как только в ходе дискуссии всплывают утопические идеи об обществе, свободном от зависти. Во имя зависти новые меры неизбежно распространяются на все более широкую сферу жизни и на относительно благополучные группы людей, так что в итоге политику и экономику постигает прогрессирующий хаос и паралич.
Одним из ключевых факторов отставания в развитии или отсутствия развития, по мнению Г. Шека, является барьер зависти, или институционализированная зависть населения. Значимость этого фактора в последнее время была признана многими представителями культурной антропологии. Так называемые развитые страны совершили прорыв к состоянию постоянно растущего процветания и технологического освоения окружающей среды благодаря тому, что страх перед взаимной завистью находился под контролем определенных религиозных, социальных и демографических факторов.
Г. Шек практически все общественные феномены объясняет через зависть, например вандализм, наведение порчи. Если кто-то зарабатывает меньше и хочет восстановить справедливость, то, полагает Шек, этот человек просто завидует. Шек считает, что не может быть общества с полным равноправием, отсутствием классов. Поэтому зависть – это своего рода политический динамизм, и для классового структурирования общества зависть просто необходима. Шек также считает, что зависть нарастает из-за того, что все больше распространяется «американская мечта», что все возможно, однако желания часто не исполняются или исполняются не так быстро, как хотелось бы. Поэтому зависть является естественной реакцией человека на фрустрацию.
Испанский ученый Г. Ф. де ла Мора говорит в отличие от Шека, что зависть всех уравнивает, а не подразделяет общество на классы. Типичным примером «уравниловки» для него является наряд Мао Цзэдуна во время культурной революции в Китае и после этой революции. Кому завидовать, если все одеты одинаково и все нормируется, т. е. все получают одинаково. Из-за зависти исчезают индивидуальные различия, и поэтому Г. Ф. де ла Мора считает, что завидовать плохо.
А. Грин (Green, 1964), анализируя проблему равенства и зависти в американском обществе, является одним из немногих, кто «плывет против течения» и не считает зависть причиной стремления людей к «уравниловке».
1.7. Зависть и политика
Многие общественные движения и политические партии основывали свою доктрину на мотиве зависти и использовали его, чтобы завоевать новых сторонников. По этому поводу К. Броган писал: «В эгалитаризме, даже в политическом эгалитаризме, есть определенное благородство, но его очень легко исказить, превратив в зависть, и социалистическая пропаганда не упускала возможности это сделать».
Поэтому Г. Ф. де ла Мора считает, что политические деятели злоупотребляют завистью, направляя ее на определенные группы, туда, куда им удобно.
Однако, пишет Г. Шек, почти всегда получается так, что власть достается тем людям, чье происхождение и взгляды делают их наименее способными осуществить обещанную реформу или обещанное перераспределение.
Г. Ф. де ла Мора говорит, что требования социальной справедливости связаны с завистью. Поэтому зависть может быть причиной сплочения людей в группы для совместного социального действия (от создания политических партий до революций).
Однако еще в 1930-х гг. французский социолог Э. Рега (Raiga, 1932) отрицательно относился к утопическим обещаниям и идеям социалистов, использовавших зависть как инструмент для свержения эксплуататоров и строительства общества людей, освобожденных от зависти. Он подвергал резкой критике методы социализма, облекаемые завистью и использующие ненависть и мстительность завистников для того, чтобы разрушить общественный строй, вместо которого им нечего предложить (вспомним гимн коммунистов – «Интернационал»: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…»). Однако именно постоянством зависти как фактора, на который всегда можно опереться, объясняется большой успех социалистических движений. Социальная революция, как утверждает Рега, не делает ничего, чтобы изменить человеческую долю. Она создает новый привилегированный класс, рассаживает по удобным креслам новых людей, но, как правило, в ее итоге появляется больше завистливых людей, чем тех, чью зависть она смогла удовлетворить.[15] Вопреки иллюзиям марксистов марксистская революция не может изменить человеческую природу. Честолюбие, гордость, тщеславие, ревность и зависть – это неизменные активные элементы человеческого поведения.
М. Лемер (Lemer, 1938), возражая Э. Рега, отмечал, что нападки на социалистические и популистские движения, идеологии которых в явной или скрытой форме базируются на зависти и злобе низших слоев населения, лишенных удобств цивилизации и готовых разрушить саму структуру цивилизации, не лишены основания. Однако сводить причины стремления к изменению социально-общественного устройства только к зависти неправильно.
Э. Рега пишет и о зависти между странами. Они, подобно индивидам, способны на взаимную зависть и ненависть. События после Второй мировой войны доказали правоту предвидения Э. Рега. Страны – сателлиты социалистического блока проявляли взаимную зависть в отношении того, что они получали от СССР. Многие политики в странах «третьего мира» использовали все свои ораторские способности, чтобы как можно больше обострить зависть жителей к богатым индустриальным странам, клеймя их как причину бедности своих стран. Позднее страны Запада и развивающиеся страны «третьего мира» агрессивно и завистливо наблюдали друг за другом, чтобы знать, кто получает больше помощи от США.
Поэтому Г. Ф. де ла Мора считает, что политические деятели злоупотребляют завистью, направляя ее на определенные группы, туда, куда им удобно.
Зависть как таковая политически нейтральна. Ее можно в равной степени мобилизовать и против социалистического правительства, находящегося у власти на памяти ныне живущих, и против консервативного или либерального. Ключевая разница тем не менее состоит в следующем: несоциалистический политик всегда будет направлять зависть избирателя против конкретных эксцессов отдельных политиков, их расточительности, образа жизни, кумовства и т. п., но он не будет притворяться ни перед самим собой, ни перед своими сторонниками, будто, как только он получит власть, его целью станет общество, в котором все в итоге будут более или менее равны, а зависти больше не будет.Прежде всего зависть используется как средство манипуляции сознанием масс для захвата власти, когда завистников призывают к непосредственным действиям, обещая им, что после свержения существующего строя возникнет справедливое общество равных, что и сыграло роль в захвате большевиками власти в России. Гитлер же в достижении политической власти рассчитывал на зависть немцев к «колониальным державам».
Нечестной является только эта, утопическая, часть социалистической программы. Прагматическая эксплуатация чувства зависти только для того, чтобы свергнуть какое-либо правительство, связана с социализмом не в большей степени, чем с любым другим политическим оттенком. Что действительно достойно сожаления в социалистической идеологии, так это стремление состряпать всю экономическую концепцию, всю программу на основании обязательства создать общество, лишенное зависти. Здесь марксистский социализм поставил себе задачу, которая неосуществима по определению.
Шек Г., 2010. С. 290–291
Однако, пишет Г. Шек, почти всегда получается так, что власть достается тем людям, чье происхождение и взгляды делают их наименее способными осуществить обещанную реформу или обещанное перераспределение.
Часто бывает слишком очевидно, что в их [политиков] расчетах зависть играет огромную роль. Чем хуже состояние экономики страны во время избирательной кампании, тем сильнее у политиков соблазн сделать «перераспределение» главным пунктом программы, даже когда они осознают, как мало у них возможностей для перераспределительных мер и, более того, насколько эти меры затормозят экономический рост. Роль зависти становится очевидна, например, тогда, когда законодательный орган медлит с принятием давно необходимых, разумных и полезных для общества экономических мер из страха перед латентной завистью или возмущением тех, кому эти меры сразу после их принятия могут нанести убыток. Жилищная политика различных стран предоставляет массу примеров этого. Фактор зависти играет также огромную роль в случае налоговых мер мстительного и конфискационного толка, таких как прогрессивный подоходный налог, налог на наследование и связанные с этим виды налогообложения <…> Во имя недосягаемого равенства законодатель использует непропорционально жесткие фискальные средства, чтобы обложить налогом тех, кто по какой-то причине либо унаследовал гораздо больше, чем большинство, либо добился гораздо большего экономического успеха. Социологические исследования показали, до какой степени это требование выравнивания связано с определенными группами интеллектуалов при том, что средний избиратель почти не чувствует никакой определенной зависти к людям с действительно крупными доходами (Lane, 1959), поскольку обычно нашу зависть вызывают те, кто почти равен нам.Б. Рассел считает, что зависть была движущей силой демократии и нужно перетерпеть, чтобы добиться более справедливого социального строя.
Шек Г., 2010. С. 293
Г. Ф. де ла Мора говорит, что требования социальной справедливости связаны с завистью. Поэтому зависть может быть причиной сплочения людей в группы для совместного социального действия (от создания политических партий до революций).
Однако еще в 1930-х гг. французский социолог Э. Рега (Raiga, 1932) отрицательно относился к утопическим обещаниям и идеям социалистов, использовавших зависть как инструмент для свержения эксплуататоров и строительства общества людей, освобожденных от зависти. Он подвергал резкой критике методы социализма, облекаемые завистью и использующие ненависть и мстительность завистников для того, чтобы разрушить общественный строй, вместо которого им нечего предложить (вспомним гимн коммунистов – «Интернационал»: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…»). Однако именно постоянством зависти как фактора, на который всегда можно опереться, объясняется большой успех социалистических движений. Социальная революция, как утверждает Рега, не делает ничего, чтобы изменить человеческую долю. Она создает новый привилегированный класс, рассаживает по удобным креслам новых людей, но, как правило, в ее итоге появляется больше завистливых людей, чем тех, чью зависть она смогла удовлетворить.[15] Вопреки иллюзиям марксистов марксистская революция не может изменить человеческую природу. Честолюбие, гордость, тщеславие, ревность и зависть – это неизменные активные элементы человеческого поведения.
М. Лемер (Lemer, 1938), возражая Э. Рега, отмечал, что нападки на социалистические и популистские движения, идеологии которых в явной или скрытой форме базируются на зависти и злобе низших слоев населения, лишенных удобств цивилизации и готовых разрушить саму структуру цивилизации, не лишены основания. Однако сводить причины стремления к изменению социально-общественного устройства только к зависти неправильно.
Э. Рега пишет и о зависти между странами. Они, подобно индивидам, способны на взаимную зависть и ненависть. События после Второй мировой войны доказали правоту предвидения Э. Рега. Страны – сателлиты социалистического блока проявляли взаимную зависть в отношении того, что они получали от СССР. Многие политики в странах «третьего мира» использовали все свои ораторские способности, чтобы как можно больше обострить зависть жителей к богатым индустриальным странам, клеймя их как причину бедности своих стран. Позднее страны Запада и развивающиеся страны «третьего мира» агрессивно и завистливо наблюдали друг за другом, чтобы знать, кто получает больше помощи от США.
1.8. Эмоции, сопровождающие переживание чувства зависти
Вспышка зависти – это появление той или иной отрицательной эмоции. Еще Рене Декарт считал зависть особым видом печали, смешанной с ненавистью, которую испытывают, когда видят благо у тех, кого считают недостойными этого блага. На различие в эмоциональных переживаниях зависти обращал внимание Спиноза, который определял зависть как «неудовольствие при виде чужого счастья» и «удовольствие в его же несчастье».
Это подтверждается и в исследованиях. Например, Ю. В. Щербатых (2010б) выявил статистически значимую связь зависти со склонностью ко гневу. Но и хроническая зависть, как писал политэконом Вильгельм Рошер (Wilhelm Roscher, 1895), тоже связана с переживанием отрицательных эмоций, «в то время как большинство остальных грехов, по крайней мере сначала, приносят наслаждение, чувство зависти приносит страдания с момента зарождения».
Другое дело, когда человек понимает, что предмет его зависти ничем перед ним не провинился. Тогда агрессия разворачивается внутрь самого завистника, трансформируясь в эмоцию вины.
Г. Х. Зайдлер (Seidler, 2001) отмечает, что зависть нередко приводит и к труднопереносимым эмоциональным переживаниям (например, отчаянию). Характерным для завистника является наличие стыда как результат саморефлексии и несоответствия идеальному Я.
Естественно, эмоция имеет физиологические проявления. Петер Куттер (1998) отмечает, что человек бледнеет от зависти, поскольку сжимаются кровеносные сосуды и повышается артериальное давление, или желтеет от зависти, поскольку кровь насыщается желчью.
Группа исследователей под руководством Хидехико Такахаси (Takahashi et al., 2009) с помощью метода функциональной магнитно-резонансной томографии локализовала отделы мозга, ответственные за обработку таких эмоций, как зависть и злорадство. Оказалось, что они контролируются теми же отделами мозга, что и боль, жажда и голод, т. е. физические ощущения первостепенной важности. Причем зависть возникает в ответ на негативное сравнение себя с другими людьми только по значимым для человека показателям. Если сравнение идет в социально незначимых для индивида областях, то зависть и злорадство не возникают или оказываются существенно меньше. Выяснилось также, что чем сильнее зависть главного героя к тому или иному персонажу, тем интенсивнее регистрируемая радость при неудачах соперника. Злорадство же берет на себя функцию разрешения возникшего психологического дискомфорта.
Экспериментаторы провели опыт на девятнадцати студентах университета (обоих полов). Им давали читать рассказы о других якобы студентах (на самом деле – вымышленных персонажах), причем для полноты картины в разных версиях опыта пол персонажа совпадал с полом читающего или не совпадал. Курс (и специальность, и стадия обучения) также варьировался. Таким образом, часть персонажей выступала в роли потенциальных соперников подопытных, а часть – нет. Все рассказы тоже делились на две категории. В первой персонажу сопутствовали успехи, во второй – неудачи (в том числе пищевые отравления и финансовые проблемы). Одновременно с чтением ученые проводили сканирование мозга подопечных. А после просили студентов оценить по шестибалльной шкале свое чувство зависти к персонажу (это относилось к рассказам первой категории).
Оказалось, что герои, вызывавшие наибольшую зависть, активировали в мозге подопытных переднюю часть поясной извилины – регион, играющий ключевую роль в обработке боли. То есть зависть и боль оказались физиологическими близнецами.
При чтении же вторых рассказов (с теми же самыми персонажами, но теперь уже неудачниками) активировался брюшной стриатум – «зона вознаграждения», которая включается, например, при получении разных бонусов.
Ученые утверждают, что могут легко предсказать для каждого человека, какие персонажи вызовут у него наибольший уровень злорадства (более сильную активацию брюшного стриатума), исходя из степени зависти при чтении первого рассказа о том же герое. Это, по мнению исследователей, говорит о тесной связи в обработке мозгом обоих чувств.
Зависть, как и другие социальные неудачи, оформляется в передней области поясной, или лимбической, извилины (Anterior cingulate cortex). Злорадство контролируется системой, связанной с получением награды. Здесь задействованы дофаминэргические области мозга – вентральная область покрышки (Ventral tegmental area, VTA), где начинаются дофаминовые пути, миндалина (Amygdala), вентральная часть полосатого тела (Striatum), вентромедиальная часть префронтальной коры (Ventromedial prefrontal cortex).
Это подтверждается и в исследованиях. Например, Ю. В. Щербатых (2010б) выявил статистически значимую связь зависти со склонностью ко гневу. Но и хроническая зависть, как писал политэконом Вильгельм Рошер (Wilhelm Roscher, 1895), тоже связана с переживанием отрицательных эмоций, «в то время как большинство остальных грехов, по крайней мере сначала, приносят наслаждение, чувство зависти приносит страдания с момента зарождения».
Кляйн трактует зависть как чувство, в котором банально спутались инстинкты жизни и смерти. В реальности это выглядит так: объект, который нам нравится, вдруг вызывает негативные эмоции, хорошее и плохое спутываются, а зависть гложет души даже самых приятных людей. Если бы мы могли разделить в своих чувствах позитив и негатив, то сразу перестали бы завидовать приятельницам, с неба обрушились бы лепестки роз и все люди завели хоровод с песнями Джона Леннона. Но, слава богу, это невозможно.Возникающие отрицательные эмоции по отношению к объекту зависти (досада, злость, ненависть) – это защитные механизмы, которые маскируют чувство собственной неполноценности рациональным объяснением, находя множество недостатков в объекте зависти («разве такому можно завидовать…»). Это снижает значимость объекта зависти, а также уменьшает напряжение.
Пресловутая спутанность чувств – залог того, что человечество, вместо распевания песен в лавровых венках, пишет философские романы, ищет лекарство от рака, разглядывает электроны в микроскоп и мучается в попытках познать Вселенную и себя. Усложнив людей, наделив их завистью, природа оказала нам крупную услугу: благодаря ей на Земле иногда случаются приятные открытия.
По материалам Интернета (автор неизвестен)
Другое дело, когда человек понимает, что предмет его зависти ничем перед ним не провинился. Тогда агрессия разворачивается внутрь самого завистника, трансформируясь в эмоцию вины.
Г. Х. Зайдлер (Seidler, 2001) отмечает, что зависть нередко приводит и к труднопереносимым эмоциональным переживаниям (например, отчаянию). Характерным для завистника является наличие стыда как результат саморефлексии и несоответствия идеальному Я.
Естественно, эмоция имеет физиологические проявления. Петер Куттер (1998) отмечает, что человек бледнеет от зависти, поскольку сжимаются кровеносные сосуды и повышается артериальное давление, или желтеет от зависти, поскольку кровь насыщается желчью.
Группа исследователей под руководством Хидехико Такахаси (Takahashi et al., 2009) с помощью метода функциональной магнитно-резонансной томографии локализовала отделы мозга, ответственные за обработку таких эмоций, как зависть и злорадство. Оказалось, что они контролируются теми же отделами мозга, что и боль, жажда и голод, т. е. физические ощущения первостепенной важности. Причем зависть возникает в ответ на негативное сравнение себя с другими людьми только по значимым для человека показателям. Если сравнение идет в социально незначимых для индивида областях, то зависть и злорадство не возникают или оказываются существенно меньше. Выяснилось также, что чем сильнее зависть главного героя к тому или иному персонажу, тем интенсивнее регистрируемая радость при неудачах соперника. Злорадство же берет на себя функцию разрешения возникшего психологического дискомфорта.
Экспериментаторы провели опыт на девятнадцати студентах университета (обоих полов). Им давали читать рассказы о других якобы студентах (на самом деле – вымышленных персонажах), причем для полноты картины в разных версиях опыта пол персонажа совпадал с полом читающего или не совпадал. Курс (и специальность, и стадия обучения) также варьировался. Таким образом, часть персонажей выступала в роли потенциальных соперников подопытных, а часть – нет. Все рассказы тоже делились на две категории. В первой персонажу сопутствовали успехи, во второй – неудачи (в том числе пищевые отравления и финансовые проблемы). Одновременно с чтением ученые проводили сканирование мозга подопечных. А после просили студентов оценить по шестибалльной шкале свое чувство зависти к персонажу (это относилось к рассказам первой категории).
Оказалось, что герои, вызывавшие наибольшую зависть, активировали в мозге подопытных переднюю часть поясной извилины – регион, играющий ключевую роль в обработке боли. То есть зависть и боль оказались физиологическими близнецами.
При чтении же вторых рассказов (с теми же самыми персонажами, но теперь уже неудачниками) активировался брюшной стриатум – «зона вознаграждения», которая включается, например, при получении разных бонусов.
Ученые утверждают, что могут легко предсказать для каждого человека, какие персонажи вызовут у него наибольший уровень злорадства (более сильную активацию брюшного стриатума), исходя из степени зависти при чтении первого рассказа о том же герое. Это, по мнению исследователей, говорит о тесной связи в обработке мозгом обоих чувств.
Зависть, как и другие социальные неудачи, оформляется в передней области поясной, или лимбической, извилины (Anterior cingulate cortex). Злорадство контролируется системой, связанной с получением награды. Здесь задействованы дофаминэргические области мозга – вентральная область покрышки (Ventral tegmental area, VTA), где начинаются дофаминовые пути, миндалина (Amygdala), вентральная часть полосатого тела (Striatum), вентромедиальная часть префронтальной коры (Ventromedial prefrontal cortex).
Глава 2
Виды зависти
В разговоре о зависти можно услышать множество эпитетов: негативных – враждебная, едкая, жгучая, жестокая, лютая, затаенная, злая, злобная; положительных – беззлобная, почтительная, хорошая; отражающих ее силу – бессильная, дикая, свирепая, невыразимая, сильная, неимоверная, мучительная, легкая, безграничная, безудержная, глубокая; а также острая, невольная, неутоленная, простая, рабская, ревнивая, робкая, смертельная, страшная, тайная, откровенная, тихая, унизительная, хитрая, холодная, черная, белая, щемящая, всемогущая, сальерическая, сатанинская, острая, смертельная. Многие из этих эпитетов – не художественное разукрашивание зависти. Они дают серьезные основания для классификации видов зависти.
2.1. Различные подходы к выделению видов зависти
На протяжении многих веков рассмотрения зависти имелись различные подходы к выделению ее видов. В Древней Греции выделяли деструктивную и конструктивную зависть. Деструктивная зависть имела агрессивный характер, приводила к вражде. Конструктивная зависть, называвшаяся агон, была неагрессивной, вызывала желание соревноваться (соревновательная зависть), приводила к появлению мотива самосовершенствования личности. Декарт, например, выделял справедливую и несправедливую зависть. Справедливая (морально оправданная) зависть возникает к людям, которые заняли вожделенное нами место, должность, но при этом мы не убеждены, что они достойны этого, или даже знаем, что они могут превратить пребывание в этой должности во зло.
М. Шелер писал о бессильной зависти: «Бессильная зависть – это самый ужасный род зависти. В силу этого тот вид зависти, который порождает рессентимент в наибольшей степени, – это зависть, направленная против индивидуального и существенного бытия незнакомого человека, экзистенциальная зависть. Ведь эта зависть <…> постоянно бормочет: “Я мог бы простить тебе все, кроме того, что ты есть и каков ты есть; кроме того, что я не такой, как ты; что Я – не Ты”». Такая «зависть» с самого начала отрицает само существование другого человека, которое субъект зависти острейшим образом переживает как «угнетение» или как «упрек».
Например, в случае проигрыша может возникнуть зависть к победителю («ему просто повезло…»), но уже через короткий промежуток времени эта вспышка угасает и не вредит отношениям с объектом зависти.
Зависть, проявляемая в отношении определенных людей, может быть долговременной установкой, проявляемой как «зависть-чувство». Одинокая женщина, например, может постоянно завидовать подруге, удачно вышедшей замуж, имеющей детей и многие блага. Творческий работник может постоянно испытывать чувство зависти при встрече с более успешным коллегой или при разговорах с другими коллегами о его успехах. В советское время многие наши сограждане, лишенные возможности свободно выезжать за границу, постоянно завидовали тем, кто жил в Западной Европе и США, и т. д.
Бэкон различает два типа зависти: публичную и приватную. Публичная зависть – это форма зависти, которой никому не нужно стыдиться, скрывать ее в отличие от приватной, или тайной, зависти, так как она проявляется во имя общественного блага. Эта зависть, выражающая общественное мнение, обозначалась латинским словом invidia (буквально «враждебный взгляд»), а в современном языке носит имя недовольства (discontentment). Публичная зависть – это тип остракизма, который проявляется у людей тогда, когда некоторые из них становятся чересчур великими.[16] Следовательно, страх перед публичной завистью удерживает их в определенных границах. Например, в современных демократиях этот вид зависти сдерживает политиков, получивших слишком большую власть.
Э. Рега тоже выделяет два вида зависти: обычную вульгарную зависть – она отвратительна, и, следовательно, ее обычно скрывают; и зависть-возмущение, которую возможно извинить и даже оправдать («публичная зависть» Фрэнсиса Бэкона). Оба вида зависти, по мнению Рега, имеют одно и то же происхождение, а различие между ними зависит от беспристрастности людей и их представлений о том, что является честным и справедливым. Проблема для человека, охваченного завистью, состоит в том, чтобы узнать, законно ли его возмущение.
Л. Архангельская выделяет существование трех типов зависти у субъектов, испытывающих трудности общения: зависть-требовательность, зависть-безнадежность (бессилие) и зависть-соперничество. Каждый тип зависти отличается набором действий, поступков, сопровождающих совокупность отношений и переживаний, характерных для зависти. Зависть-требовательность проявляется в наращивании требований, нетерпимости, увеличении критики, обвинений в адрес партнера. Зависть-безнадежность сопровождается отказом от общения, уходом в себя, одиночеством. Зависть-соперничество актуализирует такие способы поведения, как клевета, обман, унижение другого, присвоение его достижений.
Выделяют также осознанную и неосознанную зависть. Последнюю распознать труднее хотя бы просто потому, что человек не допускает мысли, что может кому-то завидовать. Однако после встречи с тем или иным человеком у него резко портится настроение, возникают недовольство своей жизнью, раздражительность, депрессия.
И. Кант (1965) говорил о квалифицированной зависти («черная», по современной терминологии), когда у завидующего имеется стремление лишить блага другого, и о просто недоброжелательности (Invidentia).
Выделяют и другие виды зависти. Говорят, например, о незлобной, бескорыстной зависти (то, что в народе называют «белой» завистью), когда человек хочет иметь то, что имеет другой, но при этом не испытывает к другому враждебного чувства. Как в злобной, так и в незлобной зависти присутствует желание завидующего устранить неравенство. Но, как отмечает Дж. Нью (Neu, 1980), в первом случае человек говорит: «я хочу, чтобы вы не имели того, что имеете», а во втором: «я хочу иметь то, что вы имеете». Такое деление сходно с тем, какое имеется у К. Хорни (1993). Она различает нормальную зависть, когда человек хочет иметь что-то, что есть у другого, и невротическую зависть, когда человек выражает сожаление по поводу того, что у другого что-то есть. При этом невротик полностью уверен в справедливости своей зависти. Наличие злобной зависти свидетельствует о неспособности завидующего достичь того уровня, на котором находится другой человек; это проявление своего бессилия. Еще одна причина «черной» зависти, как уже говорилось, каузальное заблуждение.
Г. Ф. де ла Мора, испанский ученый (1987), исследуя феномен зависти в разные исторические эпохи, выделяет два типа зависти – личную и общественную.
Личная зависть – скорее испытывается втайне и скрывается, считается постыдной. Это либо открытая агрессия к объекту зависти, либо другие формы неприятия этого человека.
М. Шелер писал о бессильной зависти: «Бессильная зависть – это самый ужасный род зависти. В силу этого тот вид зависти, который порождает рессентимент в наибольшей степени, – это зависть, направленная против индивидуального и существенного бытия незнакомого человека, экзистенциальная зависть. Ведь эта зависть <…> постоянно бормочет: “Я мог бы простить тебе все, кроме того, что ты есть и каков ты есть; кроме того, что я не такой, как ты; что Я – не Ты”». Такая «зависть» с самого начала отрицает само существование другого человека, которое субъект зависти острейшим образом переживает как «угнетение» или как «упрек».
Если зависть характеризуется хроническим течением и у страдающего от нее человека появляется надежда изменить в обозримом будущем свое положение, то зависть превращается в рессентимент, в то, что Фридрих Ницше именовал «экзистенциальной завистью» (нем. Lebensneid).Зависть может быть кратковременной, проявляться ситуативно в определенный момент, как вспышка, сопровождаясь выраженной эмоцией сожаления, досады или злости, а затем испытывается вина за присутствие зависти. Этот вид можно назвать «зависть-эмоция».
Куттер П., 1998. С. 72
Например, в случае проигрыша может возникнуть зависть к победителю («ему просто повезло…»), но уже через короткий промежуток времени эта вспышка угасает и не вредит отношениям с объектом зависти.
Зависть, проявляемая в отношении определенных людей, может быть долговременной установкой, проявляемой как «зависть-чувство». Одинокая женщина, например, может постоянно завидовать подруге, удачно вышедшей замуж, имеющей детей и многие блага. Творческий работник может постоянно испытывать чувство зависти при встрече с более успешным коллегой или при разговорах с другими коллегами о его успехах. В советское время многие наши сограждане, лишенные возможности свободно выезжать за границу, постоянно завидовали тем, кто жил в Западной Европе и США, и т. д.
Бэкон различает два типа зависти: публичную и приватную. Публичная зависть – это форма зависти, которой никому не нужно стыдиться, скрывать ее в отличие от приватной, или тайной, зависти, так как она проявляется во имя общественного блага. Эта зависть, выражающая общественное мнение, обозначалась латинским словом invidia (буквально «враждебный взгляд»), а в современном языке носит имя недовольства (discontentment). Публичная зависть – это тип остракизма, который проявляется у людей тогда, когда некоторые из них становятся чересчур великими.[16] Следовательно, страх перед публичной завистью удерживает их в определенных границах. Например, в современных демократиях этот вид зависти сдерживает политиков, получивших слишком большую власть.
Э. Рега тоже выделяет два вида зависти: обычную вульгарную зависть – она отвратительна, и, следовательно, ее обычно скрывают; и зависть-возмущение, которую возможно извинить и даже оправдать («публичная зависть» Фрэнсиса Бэкона). Оба вида зависти, по мнению Рега, имеют одно и то же происхождение, а различие между ними зависит от беспристрастности людей и их представлений о том, что является честным и справедливым. Проблема для человека, охваченного завистью, состоит в том, чтобы узнать, законно ли его возмущение.
Л. Архангельская выделяет существование трех типов зависти у субъектов, испытывающих трудности общения: зависть-требовательность, зависть-безнадежность (бессилие) и зависть-соперничество. Каждый тип зависти отличается набором действий, поступков, сопровождающих совокупность отношений и переживаний, характерных для зависти. Зависть-требовательность проявляется в наращивании требований, нетерпимости, увеличении критики, обвинений в адрес партнера. Зависть-безнадежность сопровождается отказом от общения, уходом в себя, одиночеством. Зависть-соперничество актуализирует такие способы поведения, как клевета, обман, унижение другого, присвоение его достижений.
Выделяют также осознанную и неосознанную зависть. Последнюю распознать труднее хотя бы просто потому, что человек не допускает мысли, что может кому-то завидовать. Однако после встречи с тем или иным человеком у него резко портится настроение, возникают недовольство своей жизнью, раздражительность, депрессия.
И. Кант (1965) говорил о квалифицированной зависти («черная», по современной терминологии), когда у завидующего имеется стремление лишить блага другого, и о просто недоброжелательности (Invidentia).
Выделяют и другие виды зависти. Говорят, например, о незлобной, бескорыстной зависти (то, что в народе называют «белой» завистью), когда человек хочет иметь то, что имеет другой, но при этом не испытывает к другому враждебного чувства. Как в злобной, так и в незлобной зависти присутствует желание завидующего устранить неравенство. Но, как отмечает Дж. Нью (Neu, 1980), в первом случае человек говорит: «я хочу, чтобы вы не имели того, что имеете», а во втором: «я хочу иметь то, что вы имеете». Такое деление сходно с тем, какое имеется у К. Хорни (1993). Она различает нормальную зависть, когда человек хочет иметь что-то, что есть у другого, и невротическую зависть, когда человек выражает сожаление по поводу того, что у другого что-то есть. При этом невротик полностью уверен в справедливости своей зависти. Наличие злобной зависти свидетельствует о неспособности завидующего достичь того уровня, на котором находится другой человек; это проявление своего бессилия. Еще одна причина «черной» зависти, как уже говорилось, каузальное заблуждение.
Г. Ф. де ла Мора, испанский ученый (1987), исследуя феномен зависти в разные исторические эпохи, выделяет два типа зависти – личную и общественную.
Личная зависть – скорее испытывается втайне и скрывается, считается постыдной. Это либо открытая агрессия к объекту зависти, либо другие формы неприятия этого человека.