Страница:
– Не драматизируйте, Юджин. Во-первых, вы выйдете замуж, потому что мужчины не идиоты и не слепые. А во-вторых, вы не станете такой, как ваши предки. Вы слишком умны для этого.
– Спасибо за утешение, – повеселела Юджин. – Мне сказали, вы – журналист. И что вы напишите об этой скукотени?
– Я приукрашу, – улыбнулся Фокси. – Напишу, что было безумно интересно, что люди говорили о высоком, что все умы были заняты памятником «Маргаритка Дувервилля» и его ролью в истории нашего города… – Юджин рассмеялась. – Напрасно вы смеетесь. Это чистая правда. Журналисты всегда так делают, честное слово…
Между делом Фокси осторожно расспросил Юджин об Агнесс Корнуэлл – в конце концов, не зря же он пришел на эту светскую тусовку.
– О, Агнесс – сама загадка, – ответила Юджин, мечтательно закатывая глаза, как будто судьба Агнесс Корнуэлл была пределом ее мечтаний. – О ней никто ничего не знает. Наши скучные сборища она посещает редко, только по большим праздникам… Никогда не приходит вовремя. Появляется также неожиданно, как исчезает. Со всеми держится ровно, друзей у нее нет… Точнее, есть, мама говорила… Но они, по ее словам, очень странные.
– В каком смысле? – уточнил Фокси, галантно наполняя опустевший бокал девушки шампанским.
– Ну… Мама говорила, что все ее друзья из богемы.
– Кино, театр, искусство…
– Ну да. По слухам, ее лучший друг – режиссер, который снимает ужастики… Как его… Сейчас попробую вспомнить, у него очень сложная фамилия… Капнер ван…
– Капнер ван Хольман? – спросил Фокси. Он много слышал об этом человеке, который снимает странные и слишком уж натуралистичные картины, объединяя в своих фильмах стили Хичкока и Тарантино.
– Да, Капнер ван Хольман, – подтвердила Юджин. – Что касается подруг, ей приписывают Лидию Барко, актрису из нашего захудалого театра…
Фокси не был любителем театра, поэтому о Лидии Барко слышал лишь то, что она одевается и красится слишком уж мрачно для Дувервилля, женская половина которого всегда отличалась тем, что предпочитала в одежде яркие оттенки.
– Вот, значит, как… – задумчиво пробормотал Фокси. Чем больше он узнавал об Агнесс Корнуэлл, тем больше ему казалось, что эта женщина нарочно пытается произвести впечатление на этот погрязший в скуке городок.
– Вы хотите о ней писать? Для этого вы здесь? – предположила Юджин.
– Не знаю, – пожал плечами Фокси. – Для того, чтобы писать об Агнесс Корнуэлл, у меня слишком мало материала…
– Учтите, еще она не выносит фоторепортеров. После той истории с разбитым фотоаппаратом…
– Какой еще истории? – насторожился Фокси. Он перелопатил все газеты, но никакой истории с фотоаппаратом не читал.
– Разве вы не слышали? – удивилась Юджин. – Вы, наверное, недавно работаете репортером?
– Да, совсем недавно, – соврал Фокси.
– Тогда я вам расскажу, – оживилась Юджин. – Агнесс всегда предупреждала репортеров, чтобы ее не фотографировали. Она даже доплачивала им, чтобы те не делали снимков. Видно, это одна из ее многочисленных причуд… Так вот, как-то раз один умник все-таки решился щелкнуть ее на камеру и намеревался опубликовать снимок в газете. В «Дувервилль ньюс», кажется… Тогда Агнесс приехала в редакцию «Дувервилль ньюс» и устроила там грандиозный скандал. Сказала, что если снимок появится в газете, она закроет «Мэджик Пати» и пусть себе Дувервилль развлекается, как хочет… А вы сами знаете, Дувервилль и так небогат развлечениями, и самые лучшие вечеринки – это вечеринки, которыми занимается Агнесс… Снимок в газете, естественно, не поместили. Журналисту устроили промывку мозгов и даже хотели уволить. Но, представьте себе, Агнесс за него заступилась… После того, как разбила его фотоаппарат. Вот такая непредсказуемая женщина эта Агнесс Корнуэлл. Так что будьте осторожны… Ой, простите, мне машет моя мамочка, – скривилась Юджин, заметив рядом со своими родителями какого-то немолодого мужчину с пухлыми хомячьими щеками. – Похоже, они нашли мне жениха…
– Лучше я убью вас собственными руками, Юджин, – засмеялся Фокси. – Не вздумайте за него выходить.
– Я постараюсь, Фокси, – улыбнулась Юджин и помахала ему рукой.
– Кого только не встретишь на этих праздниках… – раздался за спиной Фокси до боли знакомый голос.
Он обернулся. Перед ним стояла брюнетка, которую он пару дней назад подвозил на красном «лендровере».
– Вот это встреча, – обрадовался Фокси. – Не ожидал вас здесь увидеть.
– Я тоже не ожидала, – улыбнулась брюнетка одними уголками губ.
– Хорошо, что вы пришли. Я успел тут заскучать.
– С хорошенькой Бигль? – усмехнулась брюнетка, прищурив темные глаза. – Сомневаюсь. Она уходила от вас с такой неохотой…
– Я вызвался убить ее, если она выйдет замуж за того хомяка, – признался Фокси. – Чтобы не мучилась.
– Какого?
– Да вон того… – Фокси кивнул ей в сторону толстяка, вокруг которого крутилась чета Биглей.
– А зря, – покачала головой брюнетка. – Он богат, как иранский шейх. Это Питер Пальман, он приехал в нашу глушь из Нью-Йорка. Он владеет контрольным пакетом акций одной из самых крупных корпораций, занимающихся развлечениями.
– Вы его знаете?
– Более-менее, – уклончиво ответила брюнетка. – Так что не давайте зря глупых советов.
– Вы считаете, можно выйти замуж за мешок, набитый деньгами?
– Считаю, что многие женятся не по любви. А в этом случае не имеет значения, какова причина, по которой они заключили брак…
Фокси внимательно посмотрел на брюнетку. Неужели она говорит серьезно? Может быть, она сама вышла замуж из-за денег?
– Нет, я не вышла замуж за мешок, набитый баксами, – ответила она, словно прочитав мысли Фокси.
– А я вас в этом и не обвинял.
– Слава богу, до этого не дошло.
– Может быть, мы наконец представимся друг другу… – предложил Фокси и тут же услышал хриплый кашель, доносящийся с той стороны, где стояла Луиза Малькольм.
Значит, она здесь… Неужели он наконец-то увидит эту загадочную Агнесс Корнуэлл? Фокси покрутил головой по сторонам, но никаких новых лиц не обнаружил. Луиза Малькольм уже захлебывалась кашлем, а Фокси напряженно разглядывал гостей. Да где же она, в конце концов?!
– Вы кого-то потеряли? – полюбопытствовала брюнетка.
Фокси понял, что ведет себя бестактно. А что ему делать, если Луиза Малькольм сейчас надорвет себе горло, а он не может разглядеть женщину, ради которой сюда пришел?
– Да, кое-кого… – признался он. – Пустяки. Думаю, я еще встречусь с этим кое-кем… Будем знакомиться? Меня зовут Фокси Данкан, я журналист. «Дувервилль уик» прислала меня написать статью о «Маргаритке Дувервилля», здоровенном бронзовом цветке, который бог знает зачем водрузили на главной площади города. Теперь ваша очередь, – предложил брюнетке Фокси.
– Агнесс Корнуэлл. Владелица «Мэджик Пати», – представилась брюнетка, насмешливо наблюдая за тем, как меняется выражение лица Фокси Данкана.
Ну вот и познакомились, выдохнул про себя Фокси и подумал, что все-таки здесь не обошлось без руки самого провидения…
Агнесс Корнуэлл, похоже, очень любила красный цвет, потому что на праздник в честь открытия памятника она снова пришла в красном: на ней было ярко-алое платье из струящейся материи. На шее – изящное золотое колье в виде небольших кленовых листочков, на пальцах – золотые кольца, на запястье – роскошный браслет с золотистым топазом. От нее, как и в прошлый раз, исходил какой-то пьянящий сладковатый аромат, только духи были другие.
В ней есть что-то восточное, подумал Фокси. Он никогда не видел изображений Клеопатры, но представлял ее себе именно такой: стройной женщиной с красивой большой грудью и раскосыми глазами в пол-лица.
– Нравлюсь? – без тени кокетства в голосе поинтересовалась Агнесс.
– Вряд ли найдется мужчина, которому вы не нравитесь, – ответил Фокси.
– А вы тоже, как я погляжу, не промах по женской части.
– Вы о Юджин? Бросьте, мы болтали о пустяках.
– С этого все и начинается…
– Не для меня.
– Предпочитаете серьезных женщин?
Фокси расслышал в ее голосе нотки ехидства. Уж не думает ли она, что я подбиваю к ней клинья? Гадская плесень, но я именно это и делаю… – вспомнил Фокси. Рядом с этой женщиной весь его профессионализм куда-то испарился. Впрочем, Фокси и не имел такого опыта: клеить женщин, подозреваемых в убийстве…
– Предпочитаю умных женщин, – поправил он Агнесс и заглянул ей в глаза, чтобы проверить, поверила ли она ему.
Ее темные глаза цвета спелой черешни тоже внимательно наблюдали за Фокси. Это напоминало поединок. Поединок взглядов.
– Это хорошо, – спокойно заметила она и отвела глаза.
Что хорошо? – спросил себя Фокси.
– Вам нравится ваша работа? – ни с того ни с сего спросила она.
– Да, – ответил Фокси и подумал, что в жизни не смог бы работать журналистом: рыться в чужом белье – еще полбеды, он и сам это делает, но вытряхивать его перед всей общественностью – увольте. – Я знаю, вы не любите журналистов, – добавил он, чтобы перевести тему с себя на Агнесс.
– Кто вам сказал такую глупость? – удивилась она. – Я просто не люблю, когда меня фотографируют.
– И еще не любите говорить о себе…
– Чужим людям, – уточнила Агнесс. – Да, я не болтушка. Не знала, что это порок. Близкие люди знают обо мне все…
– Вы имеете в виду друзей?
– Какая разница, кого я имею в виду. – Агнесс начала злиться, и Фокси понял, что «профессиональные» расспросы лучше отложить на потом. – Я же сказала – «близкие люди». Этого недостаточно?
– Извините, я слишком любопытный. Это профессиональное, – улыбнулся Фокси и посмотрел на Агнесс взглядом, исполненным голубиной невинности. – Можно, я налью вам шампанского?
– Хотите меня напоить? – шутливо улыбнулась Агнесс. – Не выйдет. Я пью виски. Крепкий. И много.
Когда Агнесс сказала, что пьет виски, Фокси с трудом поверил. Когда Агнесс сказала, что пьет много, у Фокси возникло подозрение, что она сильно преувеличивает. Но когда Агнесс Корнуэлл в течение вечера уговорила целую бутылку – причем выглядело это вовсе не вульгарно, напротив, пила она красиво, можно сказать, изящно – Фокси понял, что эта женщина верна своему слову, как никакая другая.
Больше всего Фокси бесило, что за ними постоянно наблюдает Луиза Малькольм. Ее маленькие бесцветные глазенки то и дело зыркали в сторону Фокси. Старая карга скоро свернет себе шею, утешил себя Фокси, но раздражение не прошло. Чтобы скрыться от этого навязчивого внимания, он увел Агнесс за деревья, где они, сидя на деревянных качелях, проговорили до самого окончания вечера.
Увы, ничего нового Фокси вызнать не удалось. Агнесс умела отвечать полуответами и делала это с такой же легкостью, как и улыбалась своей загадочной полуулыбкой. Еще Агнесс умела поворачивать вопросы Фокси в его же сторону. Наверное, Агнесс Корнуэлл умела много чего еще, но Фокси этого не узнал. Во всяком случае, тем вечером.
Агнесс позволила ему посадить себя в такси и была настолько любезна, что дала Фокси свою визитку.
– Звоните, если понадоблюсь. До свидания, Фокси Данкан, журналист… И не давайте больше глупых советов молоденьким девочкам…
Фокси тряхнул головой, чтобы сбросить с себя сети, в которые за считанные часы этой женщине удалось его заманить. Самое смешное, она даже не старалась. Все давалось ей легко, как-то само собой. И это притягивало Фокси больше всего.
Луиза Малькольм не замедлила явиться с расспросами.
– Ну как?
– О, женщины, вам имя торопливость… – превозмогая раздражение, улыбнулся ей Фокси. – Вы хотите, чтобы за один вечер она влюбилась в меня и все выложила? Не гоните коней, Луиза. Спешка в таком деле только навредит. И не переживайте. Все будет в лучшем виде.
Луизе Мальком осталось только верить Фокси. Но детектив был прав – она действительно спешила. Ведь чем раньше она получит голову Агнесс Корнуэлл на серебряном блюде, тем лучше…
5
– Спасибо за утешение, – повеселела Юджин. – Мне сказали, вы – журналист. И что вы напишите об этой скукотени?
– Я приукрашу, – улыбнулся Фокси. – Напишу, что было безумно интересно, что люди говорили о высоком, что все умы были заняты памятником «Маргаритка Дувервилля» и его ролью в истории нашего города… – Юджин рассмеялась. – Напрасно вы смеетесь. Это чистая правда. Журналисты всегда так делают, честное слово…
Между делом Фокси осторожно расспросил Юджин об Агнесс Корнуэлл – в конце концов, не зря же он пришел на эту светскую тусовку.
– О, Агнесс – сама загадка, – ответила Юджин, мечтательно закатывая глаза, как будто судьба Агнесс Корнуэлл была пределом ее мечтаний. – О ней никто ничего не знает. Наши скучные сборища она посещает редко, только по большим праздникам… Никогда не приходит вовремя. Появляется также неожиданно, как исчезает. Со всеми держится ровно, друзей у нее нет… Точнее, есть, мама говорила… Но они, по ее словам, очень странные.
– В каком смысле? – уточнил Фокси, галантно наполняя опустевший бокал девушки шампанским.
– Ну… Мама говорила, что все ее друзья из богемы.
– Кино, театр, искусство…
– Ну да. По слухам, ее лучший друг – режиссер, который снимает ужастики… Как его… Сейчас попробую вспомнить, у него очень сложная фамилия… Капнер ван…
– Капнер ван Хольман? – спросил Фокси. Он много слышал об этом человеке, который снимает странные и слишком уж натуралистичные картины, объединяя в своих фильмах стили Хичкока и Тарантино.
– Да, Капнер ван Хольман, – подтвердила Юджин. – Что касается подруг, ей приписывают Лидию Барко, актрису из нашего захудалого театра…
Фокси не был любителем театра, поэтому о Лидии Барко слышал лишь то, что она одевается и красится слишком уж мрачно для Дувервилля, женская половина которого всегда отличалась тем, что предпочитала в одежде яркие оттенки.
– Вот, значит, как… – задумчиво пробормотал Фокси. Чем больше он узнавал об Агнесс Корнуэлл, тем больше ему казалось, что эта женщина нарочно пытается произвести впечатление на этот погрязший в скуке городок.
– Вы хотите о ней писать? Для этого вы здесь? – предположила Юджин.
– Не знаю, – пожал плечами Фокси. – Для того, чтобы писать об Агнесс Корнуэлл, у меня слишком мало материала…
– Учтите, еще она не выносит фоторепортеров. После той истории с разбитым фотоаппаратом…
– Какой еще истории? – насторожился Фокси. Он перелопатил все газеты, но никакой истории с фотоаппаратом не читал.
– Разве вы не слышали? – удивилась Юджин. – Вы, наверное, недавно работаете репортером?
– Да, совсем недавно, – соврал Фокси.
– Тогда я вам расскажу, – оживилась Юджин. – Агнесс всегда предупреждала репортеров, чтобы ее не фотографировали. Она даже доплачивала им, чтобы те не делали снимков. Видно, это одна из ее многочисленных причуд… Так вот, как-то раз один умник все-таки решился щелкнуть ее на камеру и намеревался опубликовать снимок в газете. В «Дувервилль ньюс», кажется… Тогда Агнесс приехала в редакцию «Дувервилль ньюс» и устроила там грандиозный скандал. Сказала, что если снимок появится в газете, она закроет «Мэджик Пати» и пусть себе Дувервилль развлекается, как хочет… А вы сами знаете, Дувервилль и так небогат развлечениями, и самые лучшие вечеринки – это вечеринки, которыми занимается Агнесс… Снимок в газете, естественно, не поместили. Журналисту устроили промывку мозгов и даже хотели уволить. Но, представьте себе, Агнесс за него заступилась… После того, как разбила его фотоаппарат. Вот такая непредсказуемая женщина эта Агнесс Корнуэлл. Так что будьте осторожны… Ой, простите, мне машет моя мамочка, – скривилась Юджин, заметив рядом со своими родителями какого-то немолодого мужчину с пухлыми хомячьими щеками. – Похоже, они нашли мне жениха…
– Лучше я убью вас собственными руками, Юджин, – засмеялся Фокси. – Не вздумайте за него выходить.
– Я постараюсь, Фокси, – улыбнулась Юджин и помахала ему рукой.
– Кого только не встретишь на этих праздниках… – раздался за спиной Фокси до боли знакомый голос.
Он обернулся. Перед ним стояла брюнетка, которую он пару дней назад подвозил на красном «лендровере».
– Вот это встреча, – обрадовался Фокси. – Не ожидал вас здесь увидеть.
– Я тоже не ожидала, – улыбнулась брюнетка одними уголками губ.
– Хорошо, что вы пришли. Я успел тут заскучать.
– С хорошенькой Бигль? – усмехнулась брюнетка, прищурив темные глаза. – Сомневаюсь. Она уходила от вас с такой неохотой…
– Я вызвался убить ее, если она выйдет замуж за того хомяка, – признался Фокси. – Чтобы не мучилась.
– Какого?
– Да вон того… – Фокси кивнул ей в сторону толстяка, вокруг которого крутилась чета Биглей.
– А зря, – покачала головой брюнетка. – Он богат, как иранский шейх. Это Питер Пальман, он приехал в нашу глушь из Нью-Йорка. Он владеет контрольным пакетом акций одной из самых крупных корпораций, занимающихся развлечениями.
– Вы его знаете?
– Более-менее, – уклончиво ответила брюнетка. – Так что не давайте зря глупых советов.
– Вы считаете, можно выйти замуж за мешок, набитый деньгами?
– Считаю, что многие женятся не по любви. А в этом случае не имеет значения, какова причина, по которой они заключили брак…
Фокси внимательно посмотрел на брюнетку. Неужели она говорит серьезно? Может быть, она сама вышла замуж из-за денег?
– Нет, я не вышла замуж за мешок, набитый баксами, – ответила она, словно прочитав мысли Фокси.
– А я вас в этом и не обвинял.
– Слава богу, до этого не дошло.
– Может быть, мы наконец представимся друг другу… – предложил Фокси и тут же услышал хриплый кашель, доносящийся с той стороны, где стояла Луиза Малькольм.
Значит, она здесь… Неужели он наконец-то увидит эту загадочную Агнесс Корнуэлл? Фокси покрутил головой по сторонам, но никаких новых лиц не обнаружил. Луиза Малькольм уже захлебывалась кашлем, а Фокси напряженно разглядывал гостей. Да где же она, в конце концов?!
– Вы кого-то потеряли? – полюбопытствовала брюнетка.
Фокси понял, что ведет себя бестактно. А что ему делать, если Луиза Малькольм сейчас надорвет себе горло, а он не может разглядеть женщину, ради которой сюда пришел?
– Да, кое-кого… – признался он. – Пустяки. Думаю, я еще встречусь с этим кое-кем… Будем знакомиться? Меня зовут Фокси Данкан, я журналист. «Дувервилль уик» прислала меня написать статью о «Маргаритке Дувервилля», здоровенном бронзовом цветке, который бог знает зачем водрузили на главной площади города. Теперь ваша очередь, – предложил брюнетке Фокси.
– Агнесс Корнуэлл. Владелица «Мэджик Пати», – представилась брюнетка, насмешливо наблюдая за тем, как меняется выражение лица Фокси Данкана.
Ну вот и познакомились, выдохнул про себя Фокси и подумал, что все-таки здесь не обошлось без руки самого провидения…
Агнесс Корнуэлл, похоже, очень любила красный цвет, потому что на праздник в честь открытия памятника она снова пришла в красном: на ней было ярко-алое платье из струящейся материи. На шее – изящное золотое колье в виде небольших кленовых листочков, на пальцах – золотые кольца, на запястье – роскошный браслет с золотистым топазом. От нее, как и в прошлый раз, исходил какой-то пьянящий сладковатый аромат, только духи были другие.
В ней есть что-то восточное, подумал Фокси. Он никогда не видел изображений Клеопатры, но представлял ее себе именно такой: стройной женщиной с красивой большой грудью и раскосыми глазами в пол-лица.
– Нравлюсь? – без тени кокетства в голосе поинтересовалась Агнесс.
– Вряд ли найдется мужчина, которому вы не нравитесь, – ответил Фокси.
– А вы тоже, как я погляжу, не промах по женской части.
– Вы о Юджин? Бросьте, мы болтали о пустяках.
– С этого все и начинается…
– Не для меня.
– Предпочитаете серьезных женщин?
Фокси расслышал в ее голосе нотки ехидства. Уж не думает ли она, что я подбиваю к ней клинья? Гадская плесень, но я именно это и делаю… – вспомнил Фокси. Рядом с этой женщиной весь его профессионализм куда-то испарился. Впрочем, Фокси и не имел такого опыта: клеить женщин, подозреваемых в убийстве…
– Предпочитаю умных женщин, – поправил он Агнесс и заглянул ей в глаза, чтобы проверить, поверила ли она ему.
Ее темные глаза цвета спелой черешни тоже внимательно наблюдали за Фокси. Это напоминало поединок. Поединок взглядов.
– Это хорошо, – спокойно заметила она и отвела глаза.
Что хорошо? – спросил себя Фокси.
– Вам нравится ваша работа? – ни с того ни с сего спросила она.
– Да, – ответил Фокси и подумал, что в жизни не смог бы работать журналистом: рыться в чужом белье – еще полбеды, он и сам это делает, но вытряхивать его перед всей общественностью – увольте. – Я знаю, вы не любите журналистов, – добавил он, чтобы перевести тему с себя на Агнесс.
– Кто вам сказал такую глупость? – удивилась она. – Я просто не люблю, когда меня фотографируют.
– И еще не любите говорить о себе…
– Чужим людям, – уточнила Агнесс. – Да, я не болтушка. Не знала, что это порок. Близкие люди знают обо мне все…
– Вы имеете в виду друзей?
– Какая разница, кого я имею в виду. – Агнесс начала злиться, и Фокси понял, что «профессиональные» расспросы лучше отложить на потом. – Я же сказала – «близкие люди». Этого недостаточно?
– Извините, я слишком любопытный. Это профессиональное, – улыбнулся Фокси и посмотрел на Агнесс взглядом, исполненным голубиной невинности. – Можно, я налью вам шампанского?
– Хотите меня напоить? – шутливо улыбнулась Агнесс. – Не выйдет. Я пью виски. Крепкий. И много.
Когда Агнесс сказала, что пьет виски, Фокси с трудом поверил. Когда Агнесс сказала, что пьет много, у Фокси возникло подозрение, что она сильно преувеличивает. Но когда Агнесс Корнуэлл в течение вечера уговорила целую бутылку – причем выглядело это вовсе не вульгарно, напротив, пила она красиво, можно сказать, изящно – Фокси понял, что эта женщина верна своему слову, как никакая другая.
Больше всего Фокси бесило, что за ними постоянно наблюдает Луиза Малькольм. Ее маленькие бесцветные глазенки то и дело зыркали в сторону Фокси. Старая карга скоро свернет себе шею, утешил себя Фокси, но раздражение не прошло. Чтобы скрыться от этого навязчивого внимания, он увел Агнесс за деревья, где они, сидя на деревянных качелях, проговорили до самого окончания вечера.
Увы, ничего нового Фокси вызнать не удалось. Агнесс умела отвечать полуответами и делала это с такой же легкостью, как и улыбалась своей загадочной полуулыбкой. Еще Агнесс умела поворачивать вопросы Фокси в его же сторону. Наверное, Агнесс Корнуэлл умела много чего еще, но Фокси этого не узнал. Во всяком случае, тем вечером.
Агнесс позволила ему посадить себя в такси и была настолько любезна, что дала Фокси свою визитку.
– Звоните, если понадоблюсь. До свидания, Фокси Данкан, журналист… И не давайте больше глупых советов молоденьким девочкам…
Фокси тряхнул головой, чтобы сбросить с себя сети, в которые за считанные часы этой женщине удалось его заманить. Самое смешное, она даже не старалась. Все давалось ей легко, как-то само собой. И это притягивало Фокси больше всего.
Луиза Малькольм не замедлила явиться с расспросами.
– Ну как?
– О, женщины, вам имя торопливость… – превозмогая раздражение, улыбнулся ей Фокси. – Вы хотите, чтобы за один вечер она влюбилась в меня и все выложила? Не гоните коней, Луиза. Спешка в таком деле только навредит. И не переживайте. Все будет в лучшем виде.
Луизе Мальком осталось только верить Фокси. Но детектив был прав – она действительно спешила. Ведь чем раньше она получит голову Агнесс Корнуэлл на серебряном блюде, тем лучше…
5
Чтобы раньше времени не растратить полученный аванс, Фокси встретился с миссис Туна и заплатил большую часть долга, клятвенно пообещав, что скоро погасит оставшийся.
Бонс, на которого Фокси уповал и надеялся, куда-то пропал, поэтому всю информацию детектив мог получить только из первых рук, то есть от самой Агнесс.
Бонс, на которого Фокси уповал и надеялся, куда-то пропал, поэтому всю информацию детектив мог получить только из первых рук, то есть от самой Агнесс.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента