Эдуард Михеев. Предваренная формула

   - Но зачем ему, так сказать, детская передача?
   - Ага! Сам - "так сказать", а ко мне придираешься? Не буду я ничего рассказывать, и воспитывать меня нечего, я ребенок, расту еще и не обязан знать про разных алкоголиков, это непедагогично...
   Надулся я на Олега, иду, не разговариваю. Он тоже молчит. Молчал, молчал и не выдержал, начал подлизываться.
   - Знаешь, Андрей, мы на рыбалку в понедельник собираемся, прямо с работы, поэтому я не могу тебя взять с собой. Может быть, ты сделаешь одолжение, накопаешь червей? Ты ведь знаешь, где черви хорошие...
   - Ладно, накопаю, - смилостивился я. - У Евгения за сараем отличные черви, мы всегда там копаем.
   А Олег опять меня стал выспрашивать:
   - Андрей, а почему ты считаешь, что лекарство для Прони связано с облучением?
   - Это не я так считаю, так Евгений говорит.
   - Ясно. А как часто Проня получает лекарство?
   - Не знаю... Вроде бы, каждый день.
   - Так... хорошо.
   И вижу, задумался Олег со страшной силой. Идет, запинается, на меня ноль внимания. Я опять обидеться хотел, а он говорит:
   - Слушай, Андрей, а не могли бы вы с Женькой, то есть с Евгением, добыть мне этого лекарства? Хотя бы самую малость.
   Я, конечно, удивился, вот дела, думаю.
   - Достать можно, только если ты попросишь хорошенько и приставать не будешь со своим воспитанием. Проня все равно его за сарай выливает. А зачем тебе оно?
   - Надо, для одного дела.
   Ну, дошел, думаю Олег. Тоже лечиться собирается...
   10. СЕКРЕТ ПОЛОСАТОЙ КЕПКИ
   Воскресенье. Благословенный день, если хоть половину его можно использовать в качестве выходного. Можно полностью отрешиться от будничных дел, что Олег не замедлил сделать. Покончив с воспитанием племянника, он вошел в сад, разнежился под солнышком на скамейке и стал глубоко дышать. Дышать тем несравнимым ароматом летнего сада, на который в будни просто не хватает времени.
   Может быть, Олег задумался, может быть, просто задремал, и долго ли это продолжалось - тоже не понял, словом, услышал он только конец разговора:
   - Да нет, что вы, я не пью, увольте. А система эта навечно, вспомните еще Прокофия.
   И Олег увидел Проню. Он стоял перед Музой Федоровной, вертел в руках газовый ключ и не решался взять зеленую трехрублевку, предназначавшуюся в вознаграждение за починку летнего душа.
   Олег немедленно вмешался.
   - Прокофий Васильевич, зачем же вы отказываетесь? Всякий труд требует материального стимулирования. Берите, не стесняйтесь.
   А когда Проня смущенно сунул трехрублевку в карман, увлек его в дом.
   - Не могли бы вы, Прокофий Васильевич, телевизор у меня посмотреть? Что-то картинки совсем нет.
   Проня потоптался у порога, вытирая совершенно сухие ноги, и вошел за Олегом.
   Старенький "Рекорд", предназначавшийся исключительно для дачи и не раз реставрированный Олегом, действительно был неисправен. Сестра, вытирая на днях пыль, сдвинула отклоняющую систему. Этим-то и решил воспользоваться Олег для налаживания дальнейших контактов с Проней. Как он и ожидал, неисправность не обескуражила Проню, как будто тому было безразлично, что ремонтировать - душ или телевизор.
   Проня подождал пока телевизор прогреется, покрутил ручки настройки и уверенно ослабил хомутики отклоняющей системы. Через пять минут изображение встало на свое место, а Проня направился к двери.
   - Куда же вы, Прокофий Васильевич! Так не годится, дорогой. Надо это дело оформить, а то работать не будет телевизор-то, а?
   - Нет, я, пожалуй, пойду. Пустяки, да и не к чему вроде...
   - Прокофий Васильевич, не обижай. Выпьем по маленькой, одному-то мне скучно...
   Олег сам поразился, откуда у него взялся такой хлебосольный тон прожженного хозяйчика, и продолжал в том же духе. Он усадил Проню за стол, выбежал на кухню.
   - Поговорить с тобой хочу, Прокофий Васильевич. - Олег поставил на стол графин и фужеры.
   - Опять, что ли, гелий просить будешь?
   - Нет, гелий я достал. Хотел я тебя про Александра Яковлевича спросить. - И не замечая, что Проня нахмурился, продолжал, наполнив фужеры. - Шеф мой, начальник то есть, хорошо его знает, просил привет передать и интересовался, как Александр Яковлевич поживает, чем сейчас занимается. Говорил мне шеф, что несправедливо обошлись с ним, не поняли старика. Обижен, наверное, Александр Яковлевич?
   - Это как сказать, ведь на обиженных богом не обижаются. Не замечаю я обиды у Алексан Яковлевича. Отдыхает он, цветочки выращивает, книжечки почитывает, с внуком возится. Так вот и проводит свой заслуженный отдых.
   Проня вздохнул, отвел глаза.
   - Ну, Прокофий Васильевич, давай выпьем наливочки самодельной, только-только поспела, свеженькая.
   Олег усмехнулся про себя, видя, что Проня смотрит на фужер как кролик на удава.
   - Вот выпью я с вами, как вас...
   - Олег Павлович.
   - ...Олег Павлович, а нельзя мне, вредно. Да и узнает сразу Александр Яковлевич, опять ругать будет...
   - Да что ты, Прокофий Васильевич, вишневка только пользу приносит для здоровья.
   - Так-то оно так, однако алкоголь в ней содержится. А он, как известно, отрицательно влияет на кору головного мозга в частности и в целом на организм.
   Проня все же взял фужер, осторожно понюхал.
   - А приятно пахнет, грех не выпить. - И тут же поставил на место. Злополучная кепка появилась в его руках. Он ее мял, скручивал, вроде бы собираясь уходить. "Не получилось, - подумал Олег. - А жаль".
   Он молчал, понимая, что уговаривать Проню бесполезно, а начинать разговор о Рольберге не решался. Олег чувствовал, что из Прони сейчас не выжмешь ни слова об Александре Яковлевиче.
   В это время Проня совершал какие-то непонятные манипуляции со своей кепкой. Олегу показалось, что он вытягивает из нее нитку. Впрочем, эта была не нитка.
   Из кепки Проня вытянул метра полтора тонкого монтажного провода в белой хлорвиниловой изоляции с "крокодильчиком" на конце и, окинув взглядом комнату, спросил:
   - Где у вас земля?
   Олег слегка оторопел, тоже обвел взглядом комнатку. Потом, сообразив, что Проня хочет еще раз проверить телевизор, он указал на трубу водяного отопления.
   - Благодарю вас, - тихо сказал Проня и, поскоблив краску на трубе, зацепил за нее "крокодильчик".
   Дальнейшее для Олега было совсем непонятным. Проня натянул на голову свою полосатую кепку, поправил ее и взял фужер.
   - Ваше здоровье! - и так же, как это было с пивом, перелил содержимое в горло. Выдохнул и откусил огурец.
   - Хорошо... А что же вы?
   Олег опомнился и увидел, что все еще держит в руке фужер. Машинально выпил и торопливо налил себе и Проне. Теперь Проня не заставил себя уговаривать. Второй фужер он опустошил таким же приемом. После этого его потянуло на разговор.
   - Вот вы, простите, что называю вас на вы, наверное, всякое обо мне думаете. Такой, мол, и сякой, пьет, понимаешь, делами темными занимается и вообще непутевый. А мне то и ладно, ну и пусть. Потому что я, может, великое дело делаю. Я знаю, ты хочешь у меня что-нибудь узнать. Только я ничего тебе не скажу, я и сам ничего не знаю. Вот ты просил у меня гелий, а я знаю, не нужен он тебе. И я тебе не нужен. Александр Яковлевич тебе нужен, вот кто. Это голова. Думаешь, почему я сразу не выпил? Меры предосторожности надо было принять. Вот и я принял. Заземлил свою бедную головушку, обманул святого человека - Алексан Яковлевича, ну и ладно, ну и выпил. Глядишь, и не узнает. Авось кепочка-то моя меня и спасет. А ты налей-ка, друг Василий, еще, я и выкушаю.
   В голове Олега не стало яснее от того, что он выслушал этот монолог. Смесь подействовала не только на Проню. Впрочем, Олег еще соображал.
   - А почему тебя кепочка твоя спасет? - в упор спросил он Проню.
   - А я ее сам придумал. Фольгу тоненькую от шиколадок в нее наложил да проводочек вывел. Вот тебе и экранировка. Ты спросишь от чего? От Алексан Яковлевича экранировка. Чтоб он не знал - выпил я или нет... Вот в чем секрет. Как он узнает, я не знаю, да и не моего ума это дело. И не наливай ты мне больше, не могу я. Вот посижу немного, да побегу, как ровно двенадцать будет, он как раз журналы будет читать. Сиеста это у него называется.
   Олег восхитился тем, что Проня предугадал все его намерения, но помимо восхищения существовали еще и вопросы, на которые он не получил вразумительных ответов. Впрочем, на что он мог рассчитывать, упаивая Проню.
   - Прокофий Васильевич, что же такое с тобой творится? Выпить ты толком не можешь, в действиях своих ты не свободен. Чем ты привязан к Александру Яковлевичу? В долг у него берешь, что ли?
   - Э-э, милый, я ему так должен, что всю жизнь помнить буду. И ты про Алексан Яковлевича плохо и думать не смей. Прощай пока.
   Проня отцепил провод от батареи, уложил его в кепку и тихо вышел. Олегу оставалось хлопать глазами. И этот контакт не удался.
   11. "ДУБЛЬ-ДУБ" В ДЕЙСТВИИ
   "Наконец это свершилось. После дней волнений и переживаний". Так пишут в романах. В жизни это не так. Никто не замечал проходящих дней, не было волнений и переживаний. Была работа и некоторый психоз. И была еще Государственная комиссия. Комиссия принимала "Дубль-дуб".
   ...Олег сидел, привалившись к стен", прикрыв глаза и почти не слушая шефа. Все, о чем тот говорил, Олег себе прекрасно представлял словно наяву.
   - ...в его основу заложен эффект Зиннемана-Холина, заключающийся в том, что...
   ...Пять лет назад, когда Олег пришел в институт с новеньким дипломом, он не знал, что ему придется заниматься не только логическими схемами. О моделировании процессов в ДНК шли лишь общие разговоры. Потом эти разговоры оформились в идею, которая, правда, так никому и не понадобилась. Внезапно открылось новое направление. Впрочем, тоже не внезапно, поскольку работа над повышением емкости хранилищ информации продолжалась свыше года...
   - ...возможность считывания информации непосредственно с молекулярных ячеек памяти не ограничивается одной стороной. Поскольку мы имеем доступ к информации на молекулярном уровне...
   ...Волнение шефа можно оправдать - он докладывает плоды трехлетней работы всей лаборатории, однако достоверности пока маловато. Может, и не стоило так спешить, хотя... срок работы истекал.
   Шеф обожал независимость абсолютно во всех вопросах, поэтому и пришлось Олегу два года назад стажироваться по нескольким институтам и клиникам. Об этом он тоже не подозревал, придя по назначению в этот НИИ. Микробиология, нейрохирургия, анатомия животных наконец. Из всех этих наук Олег черпал самые что ни на есть практические навыки. Он препарировал червей, вскрывал черепа лягушек, белых мышей, кроликов...
   В конце концов новоявленный "хирург" научился довольно сносно оголять определенные участки мозга, вживлять электроды.
   Сейчас Олег даже удивляется, как у него хватило терпения копаться в этом. Хорошо, что шеф с самого начала объяснил Олегу конечную цель его занятий.
   - ...очень слабые потенциалы поступают на вход нелинейного усилителя. Немалая проблема состояла в том, чтобы избавиться от собственных шумов, связанных с деятельностью других отделов мозга. Узкополосный частотный фильтр на криотронах только частично разрешал эту проблему...
   ..."Частично". Скругляет углы шеф. Усиливает значимость работы. Что ж, перед Госкомиссией это не вредно. Авось на премию вытянем. Если бы он еще упомянул о том, как мы возились с блоками выхода...
   - ...К отчету приложены также отзывы: доктора физико-математических наук, профессора И.П.Замойского и доктора биологических наук С.М.Тарасова. Если у членов комиссии нет вопросов по докладу, можно перейти к демонстрации.
   При этих словах Олег встрепенулся: демонстрировать-то ему. "Ну, милая, не подведи!"
   Олег достал из клетки белую мышь, погладил ее - спокойно, Альба, спокойно! - укрепил в станочке, подключил электроды. Блок уже прогревался, можно было давать высокое.
   Все действия Олега были заученно-автоматическими:
   Щелк! - включен усилитель.
   Щелк! щелк! - фильтры и осциллоскоп.
   Щелк! - звуковой выход.
   Щелк! - видеоконтроль.
   Еще минута на стабилизацию - и экран засветился, по нему забегали смутные тени. Олег медленно повел ручкой верньера, изображение прояснилось, из динамика послышался характерный шум.
   Олег знал, что будет потом, до мельчайших подробностей, но все-таки напряженно всматривался в экран. Краем глаза он заметил, как члены комиссии встали со своих мест и окружили установку. Ближе всех протиснулся моложавый профессор, кажется, из института биоинформации.
   Из динамика послышались звуки шагов, и Олег увидел на экране свое лицо. "Альба, Альбочка, кушать пора!", и тотчас же раздался звонок. Весь экран заслонила кормушка. Изображение задергалось, потом пропало. Опять звуки шагов, голос Олега, звонок, и изображения пошли в той же последовательности.
   - ...это необходимо для чистоты эксперимента, - услышал Олег голос шефа.
   Подошла Людочка в белом халате и залепила глаза и ушки Альбы лейкопластырем. Олег нажал кнопку "Сброс", затем "Пуск", и все повторилось.
   Он не вслушивался, о чем приглушенно говорили члены комиссии, он думал только о декатронах, лишь бы они выдержали, Он даже слегка уменьшил напряжение, но стали вдруг выпадать кадры, и от этого варианта пришлось отказаться.
   Наконец, демонстрацию можно было закончить. Олег все выключил и освободил Альбу.
   - Простите, - раздался вкрадчиво-умиленный голос (Люндовский, нейрофизиолог, отметил про себя Олег), - проводились ли испытания установки на низших животных? На беспозвоночных, например...
   - На первой стадии разработки. Мы использовали для этой цели червей планарий.
   - Интересно, как выглядела в таком случае извлеченная информация?
   - Могу вас заверить, Григорий Соломонович, что таких впечатляющих результатов не было. Мы даже решили, что выбрали неверный путь. Впрочем, можно это продемонстрировать. Олег Павлович, в препараторской, кажется, сохранились еще планарий?..
   Чертыхаясь, Олег кинулся в препараторскую и с ходу налетел на свой рюкзак. "А чем хуже наши простые дождевые черви?" В душе благодарный племяннику, он выбрал из баночки самого жирного червя. "Как на пескаря". Привычно зажал в штативе, подвел под микроскоп, вонзил в червя микронные платиновые иглы-электроды и торжественно вернулся к установке.
   Комиссия оживлено обсуждала результаты, на Олега никто не обратил внимания. Он быстренько подключил электроды к блоку, опять - щелк, щелк, щелк, - экран не светился, динамики молчали. Для очистки совести Олег подстроил преобразователь дал максимальное усиление...
   Из динамика послышались неясные, булькающие звуки, будто выливалась жидкость. Потом что-то или кто-то прокашлялся и... Олег не поверил своим ушам.
   - Каждая формула эквивалентна некоторой предваренной формуле, если верить теореме Эрбрана - Генцена... - донесся до Олега сквозь ритмичное потрескивание знакомый голос.
   Олег слегка оторопел, кинулся к усилителю, крутанул потенциометр на видеоконтроле - экран по-прежнему был темным, убавил напряжение. А в динамике невозмутимый голос Прони ворчливо бубнил:
   - Каждая формула эквивалентна".
   Потом Олег никак не мог восстановить в памяти последовательность событий. Запомнилась рука шефа, нервно вырубающая высокое напряжение, недоуменно улыбающиеся лица членов комиссии, широко открытые глаза Люды и ехидный голос Люндовского: "Ваши планарии уже за логику принялись?".
   К счастью, члены комиссии ценили юмор и приняли происшедшее за шутку. Свои тоже поняли это как шутку, правда, довольно неумную и неуместную. Олег не стал никого разубеждать, поскольку ему еще самому предстояло разобраться в этом фокусе.
   12. "Я ЦАРЬ - Я ЧЕРВЬ!"
   Речь младшего научного сотрудника О.П.Крамова на мини-банкете
   по случаю приема Госкомиссией системы "Дубль-дуб"
   Уважаемый Борис Львович, дорогие коллеги и коллегии!
   Не стану повторять те в высшей степени справедливые слова, которые были произнесены предыдущими ораторами и ораторшами, (Реплика с места: Крамов, не растекайся мыслью по древу!) Я лишь вкратце остановлюсь на некоторых философских аспектах данного эксперимента. (Одобрительные звуки: у-у-у!)
   Мы - практики. Изящной дубинкой эксперимента поверяем мы крепость дерзких вопрошений человеческого духа. "Cogito ergo sum" - блестящее воплощение априорного отношения к разуму. Разум! Нет ничего могущественнее его. (Женский голос с места: А любовь?)
   - Вопрос поставлен некорректно, поэтому оставляю за собой право прояснить его в личной беседе где-нибудь в парке под аккомпанемент соловья. (Смех, оживление.)
   Я связь миров повсюду сущих,
   Я крайня степень вещества;
   Я средоточие живущих,
   Черта начальна божества;
   Я телом в прахе истлеваю,
   Умом громам повелеваю,
   Я царь - я раб - я червь - я бог!
   Так сказал старик Державин еще в восемнадцатом веке. С тех пор мы жутко поумнели, а заодно научились с неиссякаемым юмором относиться к забавнейшему из имеющихся в распоряжении человека орудий - собственной голове. Заметьте, еще никто и никогда не жаловался на то, что он не умен. Легко признаются во множестве недостатков - сердцебиениях и колотье под ложечкой, охотно обсуждают животрепещущие вопросы облысения и зубной боли. Зато насчет своего мозга каждый глубоко убежден, что уж там-то все в порядке. Лишь изредка посетуют на плохую память, не связывая это, однако, с тем, как вообще варит котелок. (Мрачный голос с места: Ну, у тебя-то котелок варит! - Смех.)
   Оглушать свой мозг алкоголем, угнетать его никотином - у нас в порядке вещей. (Голос с места: Олег, это уже ханжество!) О, конечно, всем известны эти прописные истины! Но каждый уверен, что его они не касаются, что его-то любимый мозг с честью выйдет из любой передряги. Ваш покорный слуга в этом смысле не исключение. И даже позволяет себе подпаивать какого-нибудь полутемного Проню в надежде, что мозг последнего выдаст хранящуюся в нем информацию. (С места: Это ты о чем?)
   - Ладно, замнем для ясности. (Женский голос: Кончай выступать!)
   - Наш любимый "Дубль-дуб", за который я с большим чувством поднимаю эту маленькую мензурку, - инструмент в высшей степени объективный и беспристрастный. Но он - аппарат бескрылый. (Реплика: Он не аэроплан! Здоровый смех.) "Дубль-дуб" показал лишь то, о чем мы догадывались, что мы знали и до него. Он извлек и продемонстрировал имеющуюся информацию, а нам гораздо важнее информацию вложить. (Голос с места: Крамов, если ты через минуту не закруглишься, мы тебе вложим.)
   Резюмирую. Лишь несовершенные способы введения информации тормозят поточное производство эрудитов и гениев. Дайте мне информацию, и я переверну мир! (Пьет из мензурки. Вежливые хлопки).
   Речь следующего оратора начинается словами: - Достопочтенный Олег Павлович развернул перед нами головокружительную картину превращения червя последовательно в раба, царя и бога...
   О.П.Крамов с места: - А если в него заложить информацию? (Женская рука закрывает ему рот. О.П.Крамов, как галантный кавалер, целует ладонь.)
   13. СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ
   Полчаса прогулки взад и вперед по платформе в ожидании последней электрички пошли Олегу, на пользу. Теперь он был в состоянии обдумать события минувшего дня.
   Конечно, на первом плане была не приемка блока "Дубль-дуб". Олег пока никак не мог себе объяснить, что же произошло в конце испытаний. Почему вдруг обычный дождевой червяк выдал такую нелепую, неизвестно откуда взявшуюся информацию и именно голосом Прони. Этот вопрос несколько испортил приятные воспоминания о прогулке с Людочкой.
   "Ну, вспомним. Я пошел в препараторскую, наткнулся на рюкзак. В нем, помимо прочего, были черви, заготовленные Андреем для рыбалки... Стоп! Андрей... Где он копал червей? Кажется, он говорил, что..."
   В этот момент подошла электричка. Пассажиров в вагоне было очень мало. "Редкий случай" - отметил Олег, удобно устраиваясь на сидении. Ждать пришлось недолго, электричка вскоре двинулась.
   "...кажется, Андрей говорил, что червей они с Женькой, то есть с Евгением, накопали за сараем. Туда же Проня выливает лекарство, которое дает ему Рольберг. О Рольберге я уже кое-что знаю. Вычислители говорили, что его "ушли" на пенсию из академического института. Шеф тоже небольшую справочку дал. Но при чем здесь черви? Излюбленная присказка Прони: "Каждая формула эквивалентна..." - причем?".
   Вагон плавно покачивался, электричка шла не со всеми остановками. Олег посмотрел на часы: без четверти два. "Скоро буду в Мамоновке. Конечно, лучше бы остаться в Москве, да ключи как на зло не взял. И на рыбалку опять не поехали. Впрочем, какая уж тут рыбалка..."
   Голова пухла от множества несовместимых фактов. Чертовски хотелось спать. Чтобы не заснуть, Олег уставился в черное окно, пытаясь рассмотреть, что за ним мелькает. Мешал ярко горящий плафон освещения. Он отражал в стекле и магически приковывал взгляд Олега. Светился плафон...
   ...Светился экран телевизора. Вот на нем появились белые мыши с красными глазами. Они скалились в улыбке, трясли лапками и вытягивали из своих черепов электроды. Потом они исчезли и появился Проня. Он со зловещей ухмылкой грозил кому-то кулаком.
   - Хрен ты возьмешь мою информацию. Нос не дорос...
   Проню сменил профессор Люндовский.
   - Съедят вас червячки, молодой человек, обязательно съедят. Им безразлично, дворник вы или ученый...
   Профессор хотел сказать что-то еще, но подошла Людочка в белом халате, залепила ему глаза и рот лейкопластырем и ловко посадила в клетку.
   - Не обращай на них внимания, Олег. Это все муть.
   Она ослепительно улыбнулась. Едва Олег успел подумать, как похожа Людочка на ренуаровскую "Купальщицу", как она превратилась в сурового хозяина дома 10. Александр Яковлевич Рольберг скреб свою волосатую грудь и скучно ругался:
   - Послушайте, начинающий алкоголик, я вас заставлю чистить мой нужник, если будете спаивать Прокофия. Он святой человек, он подопытный...
   Он протянул из экрана руки, схватил Олега за плечи и стал сильно трясти...
   - Проснись, парень! Вставай, приехали, а то в депо увезут.
   Сон слетел с Олега. Ничего не понимая, он вскочил, кинулся к выходу из вагона.
   - Где мы? - успел спросить он выходящего мужчину.
   - Как где? В Александровке.
   Олег вздохнул и поплелся в пропахший чем-то специфически железнодорожным станционный зал ожидания.
   14. СТИМУЛ ДЛЯ ВЫРАБОТКИ РНК
   Скукота зевотная в нашей Мамоновке. Но приходится деда уваживать. Даже не знаю, чего мне хочется. Развлекаюсь на свое усмотрение. Второй том Фейнмана дед у меня отобрал, сказал - не надо форсировать. Сегодня интересней - дурачу взрослых. Андреев дядя соблаговолил сыграть со мной. "Учись, мой мальчик, пока я жив". Как, однако, наивны эти взрослые! С умным видом проиграл мне партию, а потом сделал вид, что поддался.
   Вторую партию я ему подарил. Как же он напыжился! Будто у гроссмейстера выиграл. И тут же - назидательный тон: "Учись, мой мальчик, у тебя все впереди".
   Ну, я ему и показал. Правда, мне кажется, он что-то заподозрил. Завел разговор обо мне сначала, потом на деда перешел. Мол, слышал о нем, знаменитый ученый, внук, то бишь я, тоже в него пошел, такой маленький, а уж смышленый. Смехота, так и сказал - "смышленый".
   Я, конечно, смирненько сидел и головкой кивал ему. Дескать, правда ваша, дяденька, талантливый я в дедушку. Слушал, слушал я его, а потом и ляпнул - не хватает у вас, дядя Олег, стимуляции для выработки рибонуклеиновой кислоты в нейронах мозга. Поэтому и мыслите вы примитивно.
   Нет, челюсть у него не отвалилась, как пишут в книгах. Просто он сидел и мотал головой минуты три. Думаю, сбой у него произошел в переработке такой информации. И я, как ни в чем не бывало, сижу и в носу ковыряю.
   Пришел он в себя и начал мне всякие каверзные вопросы задавать. Откуда я все это знаю, помогает ли мне дедушка.
   - Нет, - говорю, - дядя Олег, я сказки русские народные люблю, оттуда и мудрость черпаю.
   Смотрю, совсем ошалел дядя. Тогда я еще добавил:
   - Читайте по этому вопросу работы Мак-Келлока.
   Покраснел дядя Олег, ненатурально засмеялся и говорит:
   - Шутник ты, Женя.
   А я ему:
   - Не Женя, а Евгений меня зовут, Ев-гений. А шутник не я, а мой дедушка. Он меня всяким шуткам учит, чтобы я взрослых разыгрывал. Хотите, я вам что-нибудь из математической физики расскажу? Хотя вы это тоже, наверное, знаете... Вот взяли бы меня на рыбалку с ночевкой, я бы рассказал что-нибудь интересное, чего вы наверняка не знаете.
   - Как же, обязательно возьму, - отвечает дядя Олег. - Только тебя дедушка не отпустит, наверное?
   Тут-то я и заскучал. Дед у меня конечно, мировой, да уж слишком надо мной трясется. "Евгений, об одном тебя прошу: гуляй в радиусе километра от дома, не далее"... Андрюха и в лес, и на базар за клубникой, а тут сиди как на цепи. Информация, конечно, штука забавная, да надоела она до ужаса. Эх, вот бы у костра посидеть да в палатке лежать ночью, и разговаривать обыкновенно, без словечек разных ученых! И чтоб картошку печь, и уху варить в таком черном-черном котелке, и идти по лесу с рюкзаком...
   - Дядя Олег, а вы не можете дедушку попросить, чтобы он пустил меня с вами?
   - Гм... Боюсь, что это бесполезно.
   Конечно, все взрослые всегда чуть что - в кусты. Выкручивайся сам, как сможешь. Вздохнул я тихонечко, улыбнулся так вежливенько:
   - До свидания, дядя Олег. Меня ждут великие дела.
   И пошел играть с Андреем в пинг-понг.
   15. РИМСКОЕ ПРАВО
   Одно из двух: или я обалдел, или Рольберг - один, без всяких помощников! - на десяток лет опередил современную науку о процессах, происходящих в мозге. Кто сказал, что миновал век ученых-одиночек? Свидетельствую: передовой в этой области институт топчется где-то на дальних подступах к изучению механизма накопления и переработки информации, в то время как мой дачный сосед... Еще и в самых смелых предположениях никто не заходит так далеко, как Рольберг в деле. Доказательства? Они налицо - Проня, Евгений, червяк тот ученый... Хотя, разве есть у червяка мозг? Неважно, что нет, зато есть клетки! Значит, Рольберг умеет передавать информацию непосредственно в клетки и закреплять ее в них.