Но меня не интересуют психические детали рождения чикатил в юбке, я уже цитировал в каком-то романе примечательные наблюдения антрополога Самойлова, который, попав в 37-м году в лагерь, заметил, что человеку потребовалось сорок миллионов лет на то, чтобы из дикаря и зверя стать хомо сапиенс, но ему нужен всего миг, чтобы вернуться обратно. В этом простом судебном документе меня в первую очередь занимает, как обыденно происходят эти убийства — двадцатичетырехлетние девицы сажают свою жертву в такси и убивают на глазах шофера и его приятеля, точно так же они берут такси и для второго убийства и совершают его в подлеске возле дороги, по которой ходят люди… А где родители убитых? Кто-нибудь думает о них, ищет их?
Россия, ты в постели или на смертном ложе?
«…Назначая наказание подсудимым, судебная коллегия учитывает характер и степень общественной опасности совершенных ими преступлений, данные об их личностях и обстоятельства, смягчающие или отягчающие их ответственность.
Совершение Шиловой и Колпаковой преступлений в состоянии алкогольного опьянения коллегия относит к отягчающим их ответственность обстоятельствам.
Совершение Шиловой истязания и убийства Заевой в несовершеннолетнем возрасте, наличие малолетнего ребенка у Колпаковой судебная коллегия относит к смягчающим их ответственность обстоятельствам. (Да, так в документе! — Э.Т.)
Характеризуются Шилова и Колпакова в быту положительно. (Господи, кем?!)
Согласно заключениям судебно-психиатрических экспертиз, они признаны вменяемыми в отношении инкриминируемых им деяний.
Положительные характеристики Ларина и Шубина как в быту, так и на производстве, наличие на иждивении Ларина малолетнего ребенка, неработающей жены и больных родителей, мнение трудовых коллективов, в которых работают Ларин и Шубин, о возможности исправления и перевоспитания последних без изоляции их от общества судебная коллегия относит к смягчающим их ответственность обстоятельствам.
Исходя из изложенного и руководствуясь ст.ст.301 — 303 УПК РФ, судебная коллегия
ПРИГОВОРИЛА:
1. ШИЛОВУ Марию Петровну признать виновной в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 113,102 и 146 УК РФ, назначив ей наказание в виде 14 (четырнадцати) лет лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии общего режима.
2. КОЛПАКОВУ Зою Владимировну признать виновной в совершении преступления, предусмотренного ст.ст. 102 и 146 УК РФ, назначив ей наказание в виде 14 (четырнадцати) лет лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии общего режима.
3. ЛАРИНА Николая Лаврентьевича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 189 УК РФ, по которой назначить ему наказание в виде 2 (двух) лет исправительных работ по месту работы с удержанием из заработка в доход государству 20%.
4. ШУБИНА Владимира Михайловича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 190 УК РФ, по которой назначить ему наказание в виде 1 (одного) года исправительных работ по месту работы с удержанием из заработка в доход государству 20%…»
Приезжая в Москву по нескольку раз в году, я останавливаюсь в районе Пушкинской площади и постоянно вижу в арке у магазина «Наташа», у Театра Станиславского и в других точках стайки этих ночных заевых, лапиных и Парамоновых. Они стали привычным орнаментом Тверской. А на Пушкинской, у «Макдоналдса» меня регулярно останавливают несколько сутенерш, удивительно похожих на Шилову, и предлагают «хорошую девочку на ночь для удовольствия». Сначала я от них шарахался, потом, задумав эту книжку, стал разговаривать и интересоваться ценами и подробностями. Но даже при всей этой подготовке я попал однажды в полный просак. Думая сократить себе путь, я в метельный январский вечер шагнул под арку у магазина «Наташа» и увидел чуть поодаль странную картину. У решетчатой дворовой калитки полукругом стояли двадцать девушек, а прямо перед ними и слепя их фарами тихо ворчала мотором легковая машина. Одетые в коротенькие пальто и шубки и обутые в туфли и ботиночки, девушки явно мерзли и пританцовывали от холода своими заголенными ножками. Я остановился, пытаясь понять, что тут происходит: это было похоже на киносъемку ночного расстрела молодогвардейцев. Но ни кинокамеры, ни режиссера я не видел, лишь маленькая женская фигура, словно ассистентка по актерам, металась от машины к девушкам, говоря: «Повернись в профиль!.. Покажи грудь!..»
— Это что, съемка? — все-таки спросил я у одной из девиц, стоявших с краю полукруга.
— Ага, — ответила она и засмеялась.
— Нет, серьезно…
— В натуре, — сказали мне девушки. — Не видишь, дядя, как нас снимают? Если хочешь, заплати и тебе достанется…
И только тогда я сообразил, что тут происходило. Сутенерша демонстрировала девочек сидевшим в теплой машине покупателям. А те не спешили, они выбирали товар дотошно, с профессионализмом постоянных клиентов.
Согласно официальным данным, в 1997 году в России женщинами было совершено 184 942 преступления, из них на почве, связанной с сексом, — 9602.
Глава третья
1
2
3
4
5
Россия, ты в постели или на смертном ложе?
«…Назначая наказание подсудимым, судебная коллегия учитывает характер и степень общественной опасности совершенных ими преступлений, данные об их личностях и обстоятельства, смягчающие или отягчающие их ответственность.
Совершение Шиловой и Колпаковой преступлений в состоянии алкогольного опьянения коллегия относит к отягчающим их ответственность обстоятельствам.
Совершение Шиловой истязания и убийства Заевой в несовершеннолетнем возрасте, наличие малолетнего ребенка у Колпаковой судебная коллегия относит к смягчающим их ответственность обстоятельствам. (Да, так в документе! — Э.Т.)
Характеризуются Шилова и Колпакова в быту положительно. (Господи, кем?!)
Согласно заключениям судебно-психиатрических экспертиз, они признаны вменяемыми в отношении инкриминируемых им деяний.
Положительные характеристики Ларина и Шубина как в быту, так и на производстве, наличие на иждивении Ларина малолетнего ребенка, неработающей жены и больных родителей, мнение трудовых коллективов, в которых работают Ларин и Шубин, о возможности исправления и перевоспитания последних без изоляции их от общества судебная коллегия относит к смягчающим их ответственность обстоятельствам.
Исходя из изложенного и руководствуясь ст.ст.301 — 303 УПК РФ, судебная коллегия
ПРИГОВОРИЛА:
1. ШИЛОВУ Марию Петровну признать виновной в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 113,102 и 146 УК РФ, назначив ей наказание в виде 14 (четырнадцати) лет лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии общего режима.
2. КОЛПАКОВУ Зою Владимировну признать виновной в совершении преступления, предусмотренного ст.ст. 102 и 146 УК РФ, назначив ей наказание в виде 14 (четырнадцати) лет лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии общего режима.
3. ЛАРИНА Николая Лаврентьевича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 189 УК РФ, по которой назначить ему наказание в виде 2 (двух) лет исправительных работ по месту работы с удержанием из заработка в доход государству 20%.
4. ШУБИНА Владимира Михайловича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 190 УК РФ, по которой назначить ему наказание в виде 1 (одного) года исправительных работ по месту работы с удержанием из заработка в доход государству 20%…»
Приезжая в Москву по нескольку раз в году, я останавливаюсь в районе Пушкинской площади и постоянно вижу в арке у магазина «Наташа», у Театра Станиславского и в других точках стайки этих ночных заевых, лапиных и Парамоновых. Они стали привычным орнаментом Тверской. А на Пушкинской, у «Макдоналдса» меня регулярно останавливают несколько сутенерш, удивительно похожих на Шилову, и предлагают «хорошую девочку на ночь для удовольствия». Сначала я от них шарахался, потом, задумав эту книжку, стал разговаривать и интересоваться ценами и подробностями. Но даже при всей этой подготовке я попал однажды в полный просак. Думая сократить себе путь, я в метельный январский вечер шагнул под арку у магазина «Наташа» и увидел чуть поодаль странную картину. У решетчатой дворовой калитки полукругом стояли двадцать девушек, а прямо перед ними и слепя их фарами тихо ворчала мотором легковая машина. Одетые в коротенькие пальто и шубки и обутые в туфли и ботиночки, девушки явно мерзли и пританцовывали от холода своими заголенными ножками. Я остановился, пытаясь понять, что тут происходит: это было похоже на киносъемку ночного расстрела молодогвардейцев. Но ни кинокамеры, ни режиссера я не видел, лишь маленькая женская фигура, словно ассистентка по актерам, металась от машины к девушкам, говоря: «Повернись в профиль!.. Покажи грудь!..»
— Это что, съемка? — все-таки спросил я у одной из девиц, стоявших с краю полукруга.
— Ага, — ответила она и засмеялась.
— Нет, серьезно…
— В натуре, — сказали мне девушки. — Не видишь, дядя, как нас снимают? Если хочешь, заплати и тебе достанется…
И только тогда я сообразил, что тут происходило. Сутенерша демонстрировала девочек сидевшим в теплой машине покупателям. А те не спешили, они выбирали товар дотошно, с профессионализмом постоянных клиентов.
Согласно официальным данным, в 1997 году в России женщинами было совершено 184 942 преступления, из них на почве, связанной с сексом, — 9602.
Глава третья
Клубные девочки
В Москве несколько десятков—
если не сотен — ночных клубов: «Феллини», «Метелица», «Тропиканя», «Карусель», «Ап энд даун», «Утопия», «Титаник», «Найт флайт», «Грезы», «Куклы», «Монте-Карло», «Солярис» и т.д. и т.п. Администрация одного из них любезно отвела мне на несколько ночей столик в ресторане, и за этот столик ко мне одна за другой подсаживались клубные девочки, делились опытом, а в обмен получали какую-нибудь мою книжку с теплой надписью. За пять ночей я поговорил, наверное, с тридцатью, если не больше, красотками — во всяком случае, такого богатого ассортимента у меня не было уже лет двадцать — с тех пор, как я работал в советском кино. Вот что я услышал.
1
— На Тверской девчонки куда дружнее и лучше, чем здесь, в клубах. Там девчонка тебя никогда не бросит одну. Если ты вместе, то вместе — даже когда попадаешь на «геморрой», то есть на много человек или на маньяка. А тут у меня был такой случай. Я и еще одна девочка уехали с очень хорошим человеком — такой дяденька на «мерседесе», в очках, никогда не подумаешь, что от него можно что-то нехорошее ожидать. Ну, приехали, а там оказалось еще восемь человек, причем совершенно непохожих на него, а только что вышедших из заключения. И я удивилась — она троих обслужила и говорит: ну, я пошла! Тут еще работы, как говорится, невпроворот, а она встала и пошла. И они ее отпустили, а я осталась…
2
— У меня есть подруга на Тверской — ее в клубы не берут, она полненькая. Они когда от «бобиков», от облавы прячутся, то собираются в какой-нибудь парадной или подворотне, сидят и рассказывают всякие случаи. А потом она приходит домой — мы с ней на пару квартиру снимаем — и мне пересказывает, так я просто в шоке, какие случаи могут происходить. Одну девчонку взяли какие-то наркоманы и увезли аж в Западную Украину. Там ее месяц держали на одном чифире и черном хлебе, в итоге забрали ее кожаный костюм, на который она два месяца работала, дали ей какие-то штаны и тапки и выкинули на шоссе, она до Москвы на дальнобойщиках добиралась…
3
— А еще у меня была подружка, Ленка, ей не везло с мужчинами — всю дорогу попадались одни садисты и маньяки. Как ни придет домой — так с синяком или с фингалом. Однажды взял ее мужчина, привез на шикарную квартиру. Сидят, пьют шампанское. Она смотрит: он ей подливает и подливает. Она говорит: ты чего, папаша, я уже не хочу больше. А он ей — бам в глаз, схватил за волосы и — в кровать. В кровати привязал и — бить! Она кричит: по лицу не бей! А ему все равно — бьет и бьет. Правда, не до смерти. В итоге он, когда кончил, подарил ей золотые сережки, дал еще сотку баксов и деньги на такси. Говорит: извини, дорогая, я садист, я без этого не могу.
4
— Мне вообще на мужчин тоже не везет. Я вышла замуж в 16 лет в глубинке, в Новокраматорске. Родила ребенка и через полгода развелась, потому что он кололся. Ему было 18 лет, богатый мальчик, самый завидный жених в городе. А потом старшие пацаны с нашего двора — им по 25 было — взяли его под свое крыло, им же выгодно такого на иглу посадить и тянуть с него деньги. Если бы я могла повторить свою жизнь, я бы, наверно, удержала его, а тогда мне все по барабану было. Я считала, что я уже взрослая и он взрослый. В итоге я с ним развелась и познакомилась с другим парнем, он меня привез в Москву. Он сам бандит, и через полгода его убили. Убили, и мне просто некуда было идти. А я до этого на Курском вокзале познакомилась с одной бабушкой, хорошая такая бабушка, я ее с ребенком оставила и пошла на Тверскую. Это два года назад было, но про Тверскую уже тогда все слышали. Я прихожу, смотрю — стоит девчонка. Я подошла, она говорит: да, я тут работаю. Я говорю: а как тут устроиться? Она показала: иди во двор и там увидишь. Я пошла. А там стоят девчонки — все в мини-юбках, а одна в брюках. Я к ней: возьмешь меня на работу? Она: нет проблем, тебе плачу половину, а половину мне. Ну, там везде так — половину отдаешь. Я начала работать. Еще не знала, как определять мужчин, и первое время попадала на всякие «геморрои» — то на бандитов нарвешься, то еще на кого. На Тверской очень страшно, там клиенты тебе столько нарасскажут — что они такие хорошие, бриллиантовые. Но верить никому нельзя, а надо самой смотреть, потому что сутенерке все равно, с кем ты поехала, ей лишь бы деньги.
— А разве это не ее работа— определять мужчин? За что же ты отдаешь ей половину?
— Потому что она держит точку и за это отстегивает милиции, я слышала, две штуки ежемесячно. Плюс каждый день по 500 баксов «бобикам» — там же автобус проезжает, забирает девчонок, и нужно откупаться, чтобы не забирали. Причем милиция работает посменно — дневная смена у них до девяти вечера, а ночная после девяти. И вот одни до девяти проедут — им плати, вторые после девяти — тоже плати. А кому неохота платить сразу двум сменам, то они или с пяти до девяти работают, или после девяти до ночи. Это только так считается, что улицы принадлежат я не знаю кому — государству, Лужкову? А на самом деле улицы принадлежат милиции, и они с них хороший доход имеют. Даже при том, что на Тверской маленькие цены, поскольку там симпатичных девчонок немного, там в основном с Украины и со всего ближнего зарубежья. Я там больше чем за двести очень редко уходила. Сто пятьдесят — сотка — даже симпатичные девчонки уезжают за такую цену.
— А есть мужчины, с которыми ты забываешь, что это работа? С которыми тебе самой интересно в постели?
— Не было такого ни разу. Потому что в душе все равно чувствуешь, что он за тебя заплатил. Один раз был такой случай. Клиент говорит: «Все, я не буду тебя трогать, делай что хочешь — вниз, вверх, от души!» Но все равно до секса не доходит настоящего, от души не можешь — чувствуешь, что делаешь за деньги.
Зато был такой случай: меня с Тверской взял депутат Государственной думы. То есть он не сам подъехал, а его помощник. А депутат, чтобы не светиться, через улицу за «Минском» прятался, у нас точка была напротив гостиницы «Минск». И вот они меня купили, я подумала: какой шикарный мужчина — красивый, высокий, лет тридцати пяти. А я люблю мужчин не молодых, а которые в самом соку. Тем более что мы поехали в «Карусель». А если тебя везут в «Карусель», то это уже хорошо — накормят и вообще. И вот мы там сидим, отдыхаем, у него на пиджаке значок депутата Государственной думы, я расслабилась, думаю: надо с ним любовь закрутить, чтобы стал постоянным клиентом. А он такой козел оказался — по концовке они повезли меня трахаться в мидовский гараж, на минус пятый этаж. Я была в шоке. Притом их двое, а я одна. И после, когда он меня вывез из этого гаража и дал денег на такси, я ему все высказала, что я о нем думаю.
— Что же ты ему сказала?
— Я сказала: как вам не стыдно, депутату Государственной думы, заниматься любовью в гараже!
— Неужели ты за два года в Москве ни в кого не влюбилась?
— Знаете, я до сих пор не знаю, что такое любовь. То, что у меня с мужем было, это, конечно, бурно проходило, но я считаю — это детская любовь, мне было 16 лет. А после того как моего второго мужчину убили, я вообще боюсь мужчин приблизить к себе. Хотя сейчас у меня тоже есть мальчик, он меня купил на Тверской, и мы с ним уже полгода, он говорит: «Люблю, не могу без тебя!». Но как так можно любить человека и позволять ему ходить на эту работу? Это же тоже нелогично. Хотя у меня уже есть привычка к нему — вот мы ссоримся, он уходит, а я его жду. Не знаю — это любовь или что? Я очень верю в Бога и чувствую, что я плохо делаю: он женатый на самом деле, а я его держу у себя. Правда, у меня тут была очень сложная операция, киста, но поскольку я тогда еще работала на Тверской, то для меня сто долларов скопить на операцию было очень трудно. А он мне принес сто долларов и еще носил передачки в больницу. Было так приятно, что кто-то о тебе заботится…
— Как же ты управляешься с ребенком? С кем он сейчас?
— Ой, я не жалею, что у меня ребенок. Мне очень приятно с ним по улице ходить, все думают, что это мой брат. Он такой классный, удивительный! Я даже боюсь его фотографию носить, чтоб не сглазили, — он очень восприимчивый, у него постоянно что-то болит, чешется. Я как пойду к гадалке, они говорят: это сглаз, это сглаз! А он такой ребенок веселый! И он понимает, что маме плохо, что он мужчина в семье. Мужчине три года, а он мне помогает мыть полы — вообще ухохочешься! Все размажет — ой! И убирает за собачкой своей — я купила ему собачку. Но папой никогда никого не называет. Вот некоторые девчонки рассказывают, что у их детей тоже нет отцов, так они каждого мужчину называют папой. Кто подойдет, сразу — «папа!». А мой — нет, никогда. Просто «ты» и все. Не знаю почему…
— А как ты в этом клубе оказалась?
— Меня с Тверской снял человек, который здесь заведует девчонками. Он меня увидел и за мой внешний вид привез сюда и сказал: «Чем там бегать от милиции, лучше будешь здесь работать». Я, конечно, согласилась. К тому же здесь цены выше Тверской. Правда, говорят, что полгода назад здесь вообще за 400 долларов девочки уезжали. Но я в это не верю — чем те полгода отличаются от этих? Хотя я по телику слышала — у нас экономика вниз пошла. Не знаю… Но все-таки я на свой заработок могу снять квартиру и ребенка с нянечкой оставлять. Притом здесь и расходы другие, чем на Тверской. Здесь надо дорого одеваться. Богатые люди разбираются — если на девочке платье за 200 долларов, то, значит, она чего-то стоит и пользуется успехом…
— А разве это не ее работа— определять мужчин? За что же ты отдаешь ей половину?
— Потому что она держит точку и за это отстегивает милиции, я слышала, две штуки ежемесячно. Плюс каждый день по 500 баксов «бобикам» — там же автобус проезжает, забирает девчонок, и нужно откупаться, чтобы не забирали. Причем милиция работает посменно — дневная смена у них до девяти вечера, а ночная после девяти. И вот одни до девяти проедут — им плати, вторые после девяти — тоже плати. А кому неохота платить сразу двум сменам, то они или с пяти до девяти работают, или после девяти до ночи. Это только так считается, что улицы принадлежат я не знаю кому — государству, Лужкову? А на самом деле улицы принадлежат милиции, и они с них хороший доход имеют. Даже при том, что на Тверской маленькие цены, поскольку там симпатичных девчонок немного, там в основном с Украины и со всего ближнего зарубежья. Я там больше чем за двести очень редко уходила. Сто пятьдесят — сотка — даже симпатичные девчонки уезжают за такую цену.
— А есть мужчины, с которыми ты забываешь, что это работа? С которыми тебе самой интересно в постели?
— Не было такого ни разу. Потому что в душе все равно чувствуешь, что он за тебя заплатил. Один раз был такой случай. Клиент говорит: «Все, я не буду тебя трогать, делай что хочешь — вниз, вверх, от души!» Но все равно до секса не доходит настоящего, от души не можешь — чувствуешь, что делаешь за деньги.
Зато был такой случай: меня с Тверской взял депутат Государственной думы. То есть он не сам подъехал, а его помощник. А депутат, чтобы не светиться, через улицу за «Минском» прятался, у нас точка была напротив гостиницы «Минск». И вот они меня купили, я подумала: какой шикарный мужчина — красивый, высокий, лет тридцати пяти. А я люблю мужчин не молодых, а которые в самом соку. Тем более что мы поехали в «Карусель». А если тебя везут в «Карусель», то это уже хорошо — накормят и вообще. И вот мы там сидим, отдыхаем, у него на пиджаке значок депутата Государственной думы, я расслабилась, думаю: надо с ним любовь закрутить, чтобы стал постоянным клиентом. А он такой козел оказался — по концовке они повезли меня трахаться в мидовский гараж, на минус пятый этаж. Я была в шоке. Притом их двое, а я одна. И после, когда он меня вывез из этого гаража и дал денег на такси, я ему все высказала, что я о нем думаю.
— Что же ты ему сказала?
— Я сказала: как вам не стыдно, депутату Государственной думы, заниматься любовью в гараже!
— Неужели ты за два года в Москве ни в кого не влюбилась?
— Знаете, я до сих пор не знаю, что такое любовь. То, что у меня с мужем было, это, конечно, бурно проходило, но я считаю — это детская любовь, мне было 16 лет. А после того как моего второго мужчину убили, я вообще боюсь мужчин приблизить к себе. Хотя сейчас у меня тоже есть мальчик, он меня купил на Тверской, и мы с ним уже полгода, он говорит: «Люблю, не могу без тебя!». Но как так можно любить человека и позволять ему ходить на эту работу? Это же тоже нелогично. Хотя у меня уже есть привычка к нему — вот мы ссоримся, он уходит, а я его жду. Не знаю — это любовь или что? Я очень верю в Бога и чувствую, что я плохо делаю: он женатый на самом деле, а я его держу у себя. Правда, у меня тут была очень сложная операция, киста, но поскольку я тогда еще работала на Тверской, то для меня сто долларов скопить на операцию было очень трудно. А он мне принес сто долларов и еще носил передачки в больницу. Было так приятно, что кто-то о тебе заботится…
— Как же ты управляешься с ребенком? С кем он сейчас?
— Ой, я не жалею, что у меня ребенок. Мне очень приятно с ним по улице ходить, все думают, что это мой брат. Он такой классный, удивительный! Я даже боюсь его фотографию носить, чтоб не сглазили, — он очень восприимчивый, у него постоянно что-то болит, чешется. Я как пойду к гадалке, они говорят: это сглаз, это сглаз! А он такой ребенок веселый! И он понимает, что маме плохо, что он мужчина в семье. Мужчине три года, а он мне помогает мыть полы — вообще ухохочешься! Все размажет — ой! И убирает за собачкой своей — я купила ему собачку. Но папой никогда никого не называет. Вот некоторые девчонки рассказывают, что у их детей тоже нет отцов, так они каждого мужчину называют папой. Кто подойдет, сразу — «папа!». А мой — нет, никогда. Просто «ты» и все. Не знаю почему…
— А как ты в этом клубе оказалась?
— Меня с Тверской снял человек, который здесь заведует девчонками. Он меня увидел и за мой внешний вид привез сюда и сказал: «Чем там бегать от милиции, лучше будешь здесь работать». Я, конечно, согласилась. К тому же здесь цены выше Тверской. Правда, говорят, что полгода назад здесь вообще за 400 долларов девочки уезжали. Но я в это не верю — чем те полгода отличаются от этих? Хотя я по телику слышала — у нас экономика вниз пошла. Не знаю… Но все-таки я на свой заработок могу снять квартиру и ребенка с нянечкой оставлять. Притом здесь и расходы другие, чем на Тверской. Здесь надо дорого одеваться. Богатые люди разбираются — если на девочке платье за 200 долларов, то, значит, она чего-то стоит и пользуется успехом…
5
— В данный момент у меня есть любимый человек. Я с ним в клубе познакомилась, но не как с клиентом, а на дискотеке. Потому что я тогда не здесь работала, а в эскорт-сервисе девочкой по вызову. А в клуб я на дискотеку ходила, и мы познакомились. Он не русский, он армянин, очень красивый и интересный мальчик, и я от него долго скрывала, чем я занимаюсь. Он стал ко мне в гости приезжать, а я снимала квартиру еще с одной женщиной, ей было 46 лет, но она тоже занималась этим. И она меня наставляла: «Зачем он тебе нужен? Если ты этим занимаешься, то у тебя должна быть цель. Ты деньги собери, стань на ноги, а сейчас никакой любви не должно быть». Но я уже не могла с ним расстаться. А он, конечно, что-то почувствовал, тем более что у меня дома эти звонки постоянные от мужчин и от диспетчера эскорт-сервиса. И он мне такие условия поставил: или ты признаешься, кем ты работаешь, я готов к любой правде, какая бы она ни была, или мы расстаемся. Ну, я ему призналась и рассказала, что меня побудило работать. Я приехала в Москву из Саратова, сразу после музыкальной десятилетки, поступила тут в Институт культуры на фортепиано и проучилась год на одни пятерки. Но денег не было ни на жизнь, ни за учебу платить. К тому же я страдаю диабетом, то есть нужны лекарства. И я все перепробовала — я работала агентом по продаже, продавала всякие мелочи и до того докатилась, что у меня не было денег даже домой уехать. И тогда я сознательно пошла на это дело, я открыла «Московский комсомолец», там написано: «Требуются массажистки». Я позвонила, они говорят: это интим. Я пришла, хозяин-сутенер велел мне раздеться, посмотрел фигуру и сказал: ты подходишь. Только, говорит, нужно одежду другую, макияж, причесочку. И я стала работать девушкой по вызову. Но совмещать эту работу с учебой трудно, и через год мне стало неинтересно учиться, я этот институт бросила.
Мой парень меня выслушал и понял, потому что он сам тоже молодой, даже моложе меня. Он работает на рынке, мало зарабатывает, а учится в консерватории на вокале, мечтает стать певцом. Он говорит: я не богат, но хотелось бы, чтобы ты все же бросила это дело, ведь другие девчонки работают на рынке в ларьках. И я уже хотела это дело бросать, но тут в эскорт-сервисе мне предложили: будешь работать только днем, а своему любимому скажешь, что работаешь массажисткой. У нас, говорят, полно и замужних женщин, которые только днем работают, и даже их мужья ничего не знают.
И я переезжаю к нему жить — а он с родителями живет, — и я им говорю, что работаю массажисткой. И все это скрывалось где-то полгода. В один прекрасный момент мы с ним поссорились, а мне как раз на работу ехать, он говорит: ты когда домой приедешь? Я говорю: когда захочу, тогда и приеду! И уехала. И, как назло, в этот день мы с одной девочкой поехали на вызов и на «геморрой» попали. Хотя говорят, что в эскорт-сервисе безопасно, но там как? Диспетчер принимает вызов, берет у клиента адрес, пробивает его на компьютере, который связан со всеми эскорт-фирмами в Москве, и смотрит — были по этому адресу проблемы или нет? Если были проблемы, то никто туда, конечно, не едет, а если не было, то охранник берет двух-трех девочек и на машине с водителем везет по этому адресу. Охранник первым поднимается в квартиру, осматривает и, если там все безопасно, поднимает девочек. Клиент выбирает девочку, расплачивается с охранником, и тот уезжает. Но что с тобой через пять минут случится — никто не знает. Ты можешь отзвонить в контору, что с тобой все в порядке, а через пять минут может войти толпа и сделать с тобой все что хочешь.
В тот раз так и получилось. Мы поднялись, хозяин квартиры выбрал двух девочек, и охранник уехал. А через десять минут там уже было восемь человек, они нас били, издевались и только где-то в час ночи это закончилось. Все разошлись, а хозяин квартиры, который меня бил, говорит уже по-хорошему: оставайтесь до утра, завтра мы нормально пойдем в ресторан. Ну, мы с подругой его потихоньку развели, говорим: мы согласны, только нам нужно взять из дома вещи, чтоб переодеться, хочешь — поехали с нами. И поехали с ним на такси на Кутузовский проспект, на ту квартиру, где эскорт-сервис.
Мой парень меня выслушал и понял, потому что он сам тоже молодой, даже моложе меня. Он работает на рынке, мало зарабатывает, а учится в консерватории на вокале, мечтает стать певцом. Он говорит: я не богат, но хотелось бы, чтобы ты все же бросила это дело, ведь другие девчонки работают на рынке в ларьках. И я уже хотела это дело бросать, но тут в эскорт-сервисе мне предложили: будешь работать только днем, а своему любимому скажешь, что работаешь массажисткой. У нас, говорят, полно и замужних женщин, которые только днем работают, и даже их мужья ничего не знают.
И я переезжаю к нему жить — а он с родителями живет, — и я им говорю, что работаю массажисткой. И все это скрывалось где-то полгода. В один прекрасный момент мы с ним поссорились, а мне как раз на работу ехать, он говорит: ты когда домой приедешь? Я говорю: когда захочу, тогда и приеду! И уехала. И, как назло, в этот день мы с одной девочкой поехали на вызов и на «геморрой» попали. Хотя говорят, что в эскорт-сервисе безопасно, но там как? Диспетчер принимает вызов, берет у клиента адрес, пробивает его на компьютере, который связан со всеми эскорт-фирмами в Москве, и смотрит — были по этому адресу проблемы или нет? Если были проблемы, то никто туда, конечно, не едет, а если не было, то охранник берет двух-трех девочек и на машине с водителем везет по этому адресу. Охранник первым поднимается в квартиру, осматривает и, если там все безопасно, поднимает девочек. Клиент выбирает девочку, расплачивается с охранником, и тот уезжает. Но что с тобой через пять минут случится — никто не знает. Ты можешь отзвонить в контору, что с тобой все в порядке, а через пять минут может войти толпа и сделать с тобой все что хочешь.
В тот раз так и получилось. Мы поднялись, хозяин квартиры выбрал двух девочек, и охранник уехал. А через десять минут там уже было восемь человек, они нас били, издевались и только где-то в час ночи это закончилось. Все разошлись, а хозяин квартиры, который меня бил, говорит уже по-хорошему: оставайтесь до утра, завтра мы нормально пойдем в ресторан. Ну, мы с подругой его потихоньку развели, говорим: мы согласны, только нам нужно взять из дома вещи, чтоб переодеться, хочешь — поехали с нами. И поехали с ним на такси на Кутузовский проспект, на ту квартиру, где эскорт-сервис.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента