Страница:
– В порядке, – невозмутимо ответил юноша. – А у вас все в порядке?
Его тон можно было бы назвать издевательским, но воину Ингвара было не до тонкостей в интонациях мирных жителей.
– Тут была тварь… Куда она делась, не в курсе?
В принципе ничто не мешало Хэлкару ответить или просто показать рукой в ту сторону, куда скрылась «эльфийка». Однако что-то в дозорном ему не понравилось. Похоже, тот был прямой противоположностью «эльфийской принцессе»: та, хотя и была не более чем враждебным организмом, выглядела куда симпатичнее, чем запыхавшийся ингваровский вояка, который, похоже, в прежней жизни был «случайным».
Он заставил себя безразлично пожать плечами.
– Ничего я не видел… Я сплю, вообще-то говоря.
Дозорный скривился.
– Ладно, не напрягайся. Все ОК! – заставил себя улыбнуться Хэлкар, видя, как сюда же подтягивается еще несколько дозорных, и среди них – девушка. Ее, звавшуюся Зимородком, Хэлкар немного знал. И шутить при ней на тему упущенного дружинниками эльфа ему как-то не хотелось. Так что он предпочел зайти в помещение и закрыть дверь, не слушая, о чем будет совещаться патруль. В конце концов, не его это дело…
«А вот с «остеклением» окна придется теперь повозиться», – с досадой подумал Хэлкар, занавешивая его тряпкой. В жилище тут же наступила кромешная тьма, но он и без того отлично помнил на ощупь, где что лежит.
И где кто…
Так что Китиара даже не проснулась, когда он улегся снова.
Сон у девушки был крепок настолько, что юноша искренне ей позавидовал. Ему самому не спалось – последние недели Хэлкара мучила бессонница. Причем не просто бессонница, когда утром всего-то приходится заканчивать подсчет слонов, а потом вставать и идти на работу. Такое лишение сна и без того мучительно, но бессонница, сопряженная с тоской, – это уже перебор.
Вот и теперь на него навалилась дикая тоска.
Даже не по дому и не по Земле – вовсе нет.
Хэлкар тосковал о том прекрасном новом мире, который, – и это он сейчас отлично видел, – оказался совсем не таким, как он себе представлял. Совсем немного времени прошло, а вражда уже разъедает маленькое поселение, словно ржавчина. И что еще хуже – недоверие.
«Эльфы», конечно, страшны – но куда страшнее оказались сами для себя люди! Ни один монстр не сотворит с ними того, что могут сделать они друг с другом!..
От подушки, набитой сухой травой, пахло чем-то терпким, и запах этот совсем не походил на запах земного сена.
Больше всего Хэлкару хотелось сейчас собрать рюкзак, уйти отсюда тихо, по-английски, и на первой же электричке уехать с этой неудавшейся Игры. Но вот беда – электричек прямым сообщением Плацдарм – Земля не предусмотрено. А Игра, похоже, затянулась на всю жизнь.
Прежний мир тоже не сахар, уж он-то, Хэлкар, твердо это знает. Но там от опостылевшей реальности можно было сбежать – хотя бы ненадолго: достаточно взять с полки (или скачать) хороший роман-фэнтези.
А куда бежать теперь?
Был бы портал – можно было бы попробовать рискнуть и вернуться на Землю. Да только нет его, этого портала.
И не будет.
К тому же после той не смертельной, но очень неприятной эпидемии, которая была не чем иным, как «вакцинацией», обратной дороги уже нет, даже если и отыщется коридор между мирами. Любая земная болезнь теперь для них смертельна.
Билет был куплен только в один конец.
Обратных билетов нет.
И выхода тоже.
На Земле достаточно было просто выключить телевизор, если вся эта политика вконец достала. Можно было взять – и вполне осознанно игнорировать выборы. Или содрать мерзкую листовку, которую какой-то урод приклеил на дверь парадной.
А здесь, похоже, обе враждующие партии начнут скоро выпускать листовки. И агитировать – что слаще, редька или хрен?! Что более истории ценно – шило или мыло?!
А потом сторона, одержавшая победу, вернет людям как драгоценный дар государство – со всеобщей воинской повинностью, с деньгами, налогами, непомерными ценами, благодаря которым твой труд легко становится пшиком…
Да-да, деньги они непременно напечатают…
И те, кто считал, что вырвался из капкана, попадут в новый, пожалуй, даже более изощренный. Который расставлен в мире с куда более низким технологическим уровнем, чем Земля. Не хотели жить при орущем непотребно телевизоре – прекрасно, будете жить при лучине. Хорошо хотя бы чтоб не при свете костра, на котором кого-нибудь сжигают…
«Чего мы только не притащили на Плацдарм! Оружие, одежду, лошадей и собак, даже кошек… Даже типографский станок Георгий умудрился сюда переправить! А заодно здесь же оказалось все дерьмо, скрывавшееся в наших душах. А почва тут наверняка жирная, хорошо удобренная. Говорят, тут в древности тысячи лет кровь проливали… Вот оно и разрастается. А эти «эльфы» – они почти ни при чем…»
Мысли Хэлкара текли неторопливо, вяло.
Он все же засыпал.
Рядом мерно дышала Китиара. Хэлкар не шевелился. Но если бы он протянул руку и посмотрел на фиолетовый кристаллик, то смог бы заметить – сиреневое свечение усилилось, притом – само по себе.
Один человек попал в госпиталь, притом – скорее всего, надолго. Кроме него, «эльф» полоснул когтями девушку из мирных жителей. Та неаккуратно выбежала на шум и – подставилась. Три собаки были ранены, когда преследовали нападавших.
Но самое страшное даже не в потерях. Теперь весь Эльсинор будет твердо знать: дозоры могут быть прорваны в любой момент. И что случится дальше – не представляет никто. Скорее всего, «эльфы» отважатся напасть на спящих людей, ведь прошлой ночью им помешали только собаки.
Такая угроза означает – надо взять, да и принять сторону Сигурда. Тогда дружина сможет защитить людей.
Свобода не нужна, когда нужно выжить.
Всеобщая воинская обязанность – и что с того? Железная дисциплина? Суровые наказания за малейшую провинность? Зато «эльфов» к поселению никто не подпустит на расстояние ближе выстрела.
Дисциплина – вещь необходимая, как воздух. Но ведь этим не ограничится наведение порядка. Князь быстренько организует режим личной власти. А если Сигурд и станет скромничать, у него мигом найдутся последователи: «Встать, когда с князем говоришь! Шапки долой!»
Так вчерашние защитники делаются сегодняшними тиранами. «Эльфов»-то можно изгнать или даже перебить – а вот князь останется.
…Когда Георгий зашел к Ингвару, тот был вне себя от злости.
– Парламентера послал к этим… – пробурчал он сквозь зубы. – Так они его не приняли. Не вытолкали, не стали издеваться. Просто так и сказали: «У князя Сигурда неприемный день».
– Оно понятно. Если бы тот же парламентер пришел и сказал: хотим, мол, под защиту дружины… Кстати, ничего странного не находишь?
– В чем? – спросил Ингвар. – В том, что тот, кто хочет сманить народ к себе, вдруг убивает человека, который его оскорбил?
Георгий кивнул:
– Именно. Характер Сигурда известен, он горячий человек, подвержен совершенно непредсказуемым эмоциям. Но не кретин же он.
– И я думаю – не он это сделал. Только вот у Джерарда за эти дни не появилось ни единой ниточки. Кому Гэлнар мог понадобиться, если не Сигурду? Только ты скажи такое народу!
– Кому Гэлнар понадобился? Тому, кто хотел бы раскола – вот кому. И это – настоящий мотив, – убежденно сказал Георгий. – Я бы понял, если бы нынешнее нападение «эльфов» организовал Сигурд. Это было бы, по крайней мере, понятно. Но убийство… Сомнительно. Вот и капитан так считает.
– А Сигурд не мог этих самых «эльфов»…
– Ну, Ингвар, обида – плохой советчик. Каким образом он мог это сделать? Договорился он с ними, что ли?
– Вот уж не знаю… Есть неувязочки с нападением-то ночным. Да ладно. Главное – все живы, и жить будут. И люди и собаки. Я уже в госпитале был, Оля не отдыхала вообще. Да, а что твои Высшие Силы Плацдарма? – Ингвар усмехнулся в бороду, нечаянно назвав свою жену «земным» именем, а не так, как это было принято здесь – Олли.
– Высшие Силы? Хранят молчание и желают, чтобы мы справились с проблемами самостоятельно.
Из-под грубо сколоченной лавки выбрался ингваровский бультерьер по кличке Дьявол. Он мирно отдыхал после завтрака, пока его не разбудили людские голоса.
– Фу! – гаркнул Ингвар, но было поздно.
Собака, завидев Друга Хозяина, кинулась прыгать вокруг Георгия.
И, в отличие от Высших Сил, молчание она хранить не собиралась.
Глава 2
Его тон можно было бы назвать издевательским, но воину Ингвара было не до тонкостей в интонациях мирных жителей.
– Тут была тварь… Куда она делась, не в курсе?
В принципе ничто не мешало Хэлкару ответить или просто показать рукой в ту сторону, куда скрылась «эльфийка». Однако что-то в дозорном ему не понравилось. Похоже, тот был прямой противоположностью «эльфийской принцессе»: та, хотя и была не более чем враждебным организмом, выглядела куда симпатичнее, чем запыхавшийся ингваровский вояка, который, похоже, в прежней жизни был «случайным».
Он заставил себя безразлично пожать плечами.
– Ничего я не видел… Я сплю, вообще-то говоря.
Дозорный скривился.
– Ладно, не напрягайся. Все ОК! – заставил себя улыбнуться Хэлкар, видя, как сюда же подтягивается еще несколько дозорных, и среди них – девушка. Ее, звавшуюся Зимородком, Хэлкар немного знал. И шутить при ней на тему упущенного дружинниками эльфа ему как-то не хотелось. Так что он предпочел зайти в помещение и закрыть дверь, не слушая, о чем будет совещаться патруль. В конце концов, не его это дело…
«А вот с «остеклением» окна придется теперь повозиться», – с досадой подумал Хэлкар, занавешивая его тряпкой. В жилище тут же наступила кромешная тьма, но он и без того отлично помнил на ощупь, где что лежит.
И где кто…
Так что Китиара даже не проснулась, когда он улегся снова.
Сон у девушки был крепок настолько, что юноша искренне ей позавидовал. Ему самому не спалось – последние недели Хэлкара мучила бессонница. Причем не просто бессонница, когда утром всего-то приходится заканчивать подсчет слонов, а потом вставать и идти на работу. Такое лишение сна и без того мучительно, но бессонница, сопряженная с тоской, – это уже перебор.
Вот и теперь на него навалилась дикая тоска.
Даже не по дому и не по Земле – вовсе нет.
Хэлкар тосковал о том прекрасном новом мире, который, – и это он сейчас отлично видел, – оказался совсем не таким, как он себе представлял. Совсем немного времени прошло, а вражда уже разъедает маленькое поселение, словно ржавчина. И что еще хуже – недоверие.
«Эльфы», конечно, страшны – но куда страшнее оказались сами для себя люди! Ни один монстр не сотворит с ними того, что могут сделать они друг с другом!..
От подушки, набитой сухой травой, пахло чем-то терпким, и запах этот совсем не походил на запах земного сена.
Больше всего Хэлкару хотелось сейчас собрать рюкзак, уйти отсюда тихо, по-английски, и на первой же электричке уехать с этой неудавшейся Игры. Но вот беда – электричек прямым сообщением Плацдарм – Земля не предусмотрено. А Игра, похоже, затянулась на всю жизнь.
Прежний мир тоже не сахар, уж он-то, Хэлкар, твердо это знает. Но там от опостылевшей реальности можно было сбежать – хотя бы ненадолго: достаточно взять с полки (или скачать) хороший роман-фэнтези.
А куда бежать теперь?
Был бы портал – можно было бы попробовать рискнуть и вернуться на Землю. Да только нет его, этого портала.
И не будет.
К тому же после той не смертельной, но очень неприятной эпидемии, которая была не чем иным, как «вакцинацией», обратной дороги уже нет, даже если и отыщется коридор между мирами. Любая земная болезнь теперь для них смертельна.
Билет был куплен только в один конец.
Обратных билетов нет.
И выхода тоже.
На Земле достаточно было просто выключить телевизор, если вся эта политика вконец достала. Можно было взять – и вполне осознанно игнорировать выборы. Или содрать мерзкую листовку, которую какой-то урод приклеил на дверь парадной.
А здесь, похоже, обе враждующие партии начнут скоро выпускать листовки. И агитировать – что слаще, редька или хрен?! Что более истории ценно – шило или мыло?!
А потом сторона, одержавшая победу, вернет людям как драгоценный дар государство – со всеобщей воинской повинностью, с деньгами, налогами, непомерными ценами, благодаря которым твой труд легко становится пшиком…
Да-да, деньги они непременно напечатают…
И те, кто считал, что вырвался из капкана, попадут в новый, пожалуй, даже более изощренный. Который расставлен в мире с куда более низким технологическим уровнем, чем Земля. Не хотели жить при орущем непотребно телевизоре – прекрасно, будете жить при лучине. Хорошо хотя бы чтоб не при свете костра, на котором кого-нибудь сжигают…
«Чего мы только не притащили на Плацдарм! Оружие, одежду, лошадей и собак, даже кошек… Даже типографский станок Георгий умудрился сюда переправить! А заодно здесь же оказалось все дерьмо, скрывавшееся в наших душах. А почва тут наверняка жирная, хорошо удобренная. Говорят, тут в древности тысячи лет кровь проливали… Вот оно и разрастается. А эти «эльфы» – они почти ни при чем…»
Мысли Хэлкара текли неторопливо, вяло.
Он все же засыпал.
Рядом мерно дышала Китиара. Хэлкар не шевелился. Но если бы он протянул руку и посмотрел на фиолетовый кристаллик, то смог бы заметить – сиреневое свечение усилилось, притом – само по себе.
* * *
Подведение итогов ночного нападения оказалось очень неутешительным.Один человек попал в госпиталь, притом – скорее всего, надолго. Кроме него, «эльф» полоснул когтями девушку из мирных жителей. Та неаккуратно выбежала на шум и – подставилась. Три собаки были ранены, когда преследовали нападавших.
Но самое страшное даже не в потерях. Теперь весь Эльсинор будет твердо знать: дозоры могут быть прорваны в любой момент. И что случится дальше – не представляет никто. Скорее всего, «эльфы» отважатся напасть на спящих людей, ведь прошлой ночью им помешали только собаки.
Такая угроза означает – надо взять, да и принять сторону Сигурда. Тогда дружина сможет защитить людей.
Свобода не нужна, когда нужно выжить.
Всеобщая воинская обязанность – и что с того? Железная дисциплина? Суровые наказания за малейшую провинность? Зато «эльфов» к поселению никто не подпустит на расстояние ближе выстрела.
Дисциплина – вещь необходимая, как воздух. Но ведь этим не ограничится наведение порядка. Князь быстренько организует режим личной власти. А если Сигурд и станет скромничать, у него мигом найдутся последователи: «Встать, когда с князем говоришь! Шапки долой!»
Так вчерашние защитники делаются сегодняшними тиранами. «Эльфов»-то можно изгнать или даже перебить – а вот князь останется.
…Когда Георгий зашел к Ингвару, тот был вне себя от злости.
– Парламентера послал к этим… – пробурчал он сквозь зубы. – Так они его не приняли. Не вытолкали, не стали издеваться. Просто так и сказали: «У князя Сигурда неприемный день».
– Оно понятно. Если бы тот же парламентер пришел и сказал: хотим, мол, под защиту дружины… Кстати, ничего странного не находишь?
– В чем? – спросил Ингвар. – В том, что тот, кто хочет сманить народ к себе, вдруг убивает человека, который его оскорбил?
Георгий кивнул:
– Именно. Характер Сигурда известен, он горячий человек, подвержен совершенно непредсказуемым эмоциям. Но не кретин же он.
– И я думаю – не он это сделал. Только вот у Джерарда за эти дни не появилось ни единой ниточки. Кому Гэлнар мог понадобиться, если не Сигурду? Только ты скажи такое народу!
– Кому Гэлнар понадобился? Тому, кто хотел бы раскола – вот кому. И это – настоящий мотив, – убежденно сказал Георгий. – Я бы понял, если бы нынешнее нападение «эльфов» организовал Сигурд. Это было бы, по крайней мере, понятно. Но убийство… Сомнительно. Вот и капитан так считает.
– А Сигурд не мог этих самых «эльфов»…
– Ну, Ингвар, обида – плохой советчик. Каким образом он мог это сделать? Договорился он с ними, что ли?
– Вот уж не знаю… Есть неувязочки с нападением-то ночным. Да ладно. Главное – все живы, и жить будут. И люди и собаки. Я уже в госпитале был, Оля не отдыхала вообще. Да, а что твои Высшие Силы Плацдарма? – Ингвар усмехнулся в бороду, нечаянно назвав свою жену «земным» именем, а не так, как это было принято здесь – Олли.
– Высшие Силы? Хранят молчание и желают, чтобы мы справились с проблемами самостоятельно.
Из-под грубо сколоченной лавки выбрался ингваровский бультерьер по кличке Дьявол. Он мирно отдыхал после завтрака, пока его не разбудили людские голоса.
– Фу! – гаркнул Ингвар, но было поздно.
Собака, завидев Друга Хозяина, кинулась прыгать вокруг Георгия.
И, в отличие от Высших Сил, молчание она хранить не собиралась.
Глава 2
Ни мира, ни войны
А ведь никакой войны пока еще не было!
Конечно, Олли понимала – когда-нибудь у нее в госпитале может оказаться и сотня пациентов. Но лишь в том случае, если большая война двух людских колоний на Плацдарме все же произойдет. Но до этого, как ей казалось, было далеко.
Зато теперь, «в мирное время», раненых прибавляется едва ли не с каждым днем. Алирена, Гарольда и Келли уже отправили к себе. С парнями все понятно – стали жертвами «эльфов», по крайней мере, дрались с ними.
Но Келли…
Шла себе вечером, не мешала никому, а перестраховщики возьми да и выстрели – на «эльфа» она, видите ли, похожа!..
Постепенно в душе Олли нарастала злость.
Злость – на всех.
На Сигурда, бывшего друга семьи, а ныне – первого врага и для нее, и для Ингвара.
На Ингвара, который никак не найдет возможности примириться с Сигурдом.
На «эльфов», которые, кажется, никогда не прекратят нападений на поселение землян.
На раненых – какого дьявола они так глупо подставились?!
На ту невнятную высшую силу планеты, которая привела их сюда – если она есть, почему не вмешается в ход событий?
Ранение девушки, которую звали Инти, оказалось неопасным – «эльфийка» лишь прошлась когтями по ее руке, пытаясь оттолкнуть с дороги. А могла бы и по лицу.
А вот ополченец был ранен куда серьезней, к тому же он потерял много крови. Случись такое еще несколько дней назад, Олли, не задумываясь, послала бы кого-нибудь из своих помощниц – Свету или Элану – за оруженосцем Сигурда. Ник исполнял не только туманные и неопределенные обязанности оруженосца – гораздо важнее было то, что внешне совершенно незаметный юноша был лучшим из Мастеров животных в Эльсиноре. Ухаживать за собаками и лошадьми мог каждый – зато совсем не каждый мог понять их мысли и «речь». А вот Ник мог, притом не только земных животных, но и разумных существ Плацдарма. Оттого и был незаменим.
Кстати, Дар открылся у него неожиданно – именно Ник первым из всех понял, что огромные птицы, жившие в скалах на другом берегу озера, – разумные существа. Но понял это слишком поздно, когда урунгхов (таково было название птиц) уже ничто не могло спасти. А ведь именно они были той сдерживающей силой, которая загнала местных киборгов-монстров в глубь скальных пещер. Не стало их – и для «нетопырей», позднее трансформировавшихся в «эльфов», настала веселая пора.
Через некоторое время Ник и Эллор-менестрель отправились к побережью, где обитали разумные птицы. Но их миссия потерпела неудачу: урунгхи не пожелали вновь поселиться рядом с людьми, невзирая на уважение к парламентерам, проделавшим очень трудный путь.
Обратная дорога оказалась гораздо труднее – Ник и Эллор лишились лодки, им пришлось добираться до Эльсинора пешком, минуя опасности, по сравнению с которыми «эльфы» уже не казались чересчур серьезными. Именно они отыскали Вану – девушку, случайно оказавшуюся около портала, прошедшую туда и выжившую на Плацдарме. Именно они смогли подружиться с Локи – так земляне назвали небольшое существо, похожее на бескрылого дракончика с китайской миниатюры. Локи оказался разумным существом, хотя мысли и логика его расы очень сильно отличались даже от того, чего люди обыкновенно ожидают от «братьев по разуму».
Так или иначе, Локи мог исцелять. Всего лишь легкий и почти нечувствительный укус – и человек, даже получивший смертельную дозу яда, получал шанс выжить.
Как это получалось – оставалось загадкой. Может быть, в слюне животного содержался мощный антисептик? Или активатор иммунитета?
Сейчас Локи жил в озере. И позвать его мог только Ник, больше мысленной речью не владел никто.
– Он сейчас заснул. – Олли, позвав Элану, кивнула в сторону пациента. – Посидишь с ним?
Та кивнула.
«Заснул…» Спать… Жутко хотелось спать. Но дело прежде всего, в конце концов, если не жизнь, то здоровье раненого от нее точно зависит.
У Олли вдруг возникло искушение достать то самое зелье, которое оказалось отличным снотворным и укрепляющим средством, и выпить его самой – так, чтобы проспать сутки, двое, трое – лишь бы не видеть и не слышать того, что творится в Эльсиноре. Но кто-то же должен лечить пострадавших в конце-то концов?! Теперь у нее помощниц меньше – Эвелина окончательно переселилась в дружинный терем, к своему Сигурду. А значит, перевязки, лечение, составление снадобий – все теперь на ней. И даром что институт так в свое время и не закончила – все равно земная фармацевтика здесь без надобности. А диплом – кому его здесь показывать? Георгию, что ли?
Итак, надо пойти и поговорить.
Притом – именно ей.
Утро в Эльсиноре всегда было оживленным. Но даже это сейчас выглядело как-то странно. Люди оглядывались, перешептывались. Идущей Олли кивали, пару раз спросили, что с теми, кто очутился в госпитале. День выдался солнечным, но ни единой улыбки не было на лицах тех, кто повстречался Олли. Как будто озеро, деревья, небо существовали отдельно, в некоем параллельном мире – а на самом деле Эльсинор был затянут серым туманом. Будто и не кончался сезон дождей.
Княжий терем, как всегда, охраняли двое часовых, прохаживавшихся у крыльца.
– Пущать не велено, – дружинник (Олли вспомнила, что его зовут Элвир) расплылся в жизнерадостной и почти дружелюбной улыбке. Почти – потому что в уголках его губ пряталось презрение пополам с осознанием превосходства.
– Не велено, – повторил он. – Так что, сударыня, лучше вам следовать своей дорогой.
– Что значит «не велено»? – непонимающе спросила Олли, еще не осознав всей нелепости ситуации. Сигурд изволил разобидеться на всех? Это его личное дело, но сейчас речь идет о страданиях раненых…
– А то и значит… – в голосе Элвира послышались презрительные нотки.
– Ты не понял. Мне нужен оруженосец князя, Ник, – пытаясь остаться спокойной, пояснила Олли. – Ночью было нападение, у нас ранены люди…
– Ранены? Что ж, в таком случае вам всего лишь необходимо оставить заявку… в количестве двух экземпляров. С подписью и печатью, разумеется. Какой у нас сегодня день? – обратился Элвир ко второму дружиннику, Коруму.
– Вторник вроде бы, – замешкавшись, ответил тот.
Элвир кивнул и снова повернулся к Олли.
– Сожалею, но заявки принимаются исключительно по понедельникам. Так что у вас есть время. Вот когда князь ознакомится с документом, резолюцию поставит – тогда и можно будет о чем-то говорить. Да, между прочим, без печати…
– Большой Круглой Печати! – подсказал его напарник.
– …Вот именно – без Большой Круглой Печати заявка недействительна. Так что пока – увы… Да-да, документ должен быть со всеми обязательными согласованиями. И без исходящего номера и даты заявка тоже недействительна.
Корум подавил смешок и пристально уставился на Олли, ожидая, что та станет делать дальше.
Выставлять себя на посмешище целительнице не хотелось, поэтому она сделала единственное, что оставалось в этом случае: резко повернулась и зашагала прочь, с трудом удержавшись, чтобы не съездить кому-нибудь из них по физиономии.
На этом злоключения Олли не закончились – они продолжились, но уже на «своей» территории, в госпитале. На сей раз носителем неприятностей стала Эвелина.
– Ты куда? – растерянно спросила Олли, видя, что ее помощница выходит из комнаты, где помещалась «лаборатория», с узелком в руках.
– А, это вы, Ольга… Я как раз хотела с вами поговорить. – Голос Вэл был спокойным, будто и не ее приятеля обвиняют в убийстве. – Я нужна дружине как целитель. Сигурд предложил, и я согласилась.
– Так ты уходишь? – жестко спросила Олли, не обратив особого внимания на внезапно изменившееся и подчеркнуто вежливое обращение к себе.
– Именно, – кивнула Эвелина. – Я уже собрала вещи и кое-что для приготовления лечебных составов.
«Лечебных составов!..» Так вот что у нее в узелке – листья «сонной травы», собранные с таким трудом! И наверняка еще что-нибудь…
– Да как ты можешь?! – Олли была готова вцепиться в руку Вэл, державшую узелок. – Это нужно раненым.
– Не извольте беспокоиться, на раненых хватит. А вот у дружинников ничего нет вообще, и это несправедливо. В конце концов, я тоже собирала травы. Вы должны понять – вам же лучше, если княжьи дружинники будут лечиться не здесь. Кому из ваших раненых приятно быть под одной крышей с предполагаемыми убийцами? – В голосе Эвелины послышалась неприкрытая издевка.
Возразить было нечего, оставалось лишь прикинуть, кого сегодня же придется отправить за травами. А ведь не все из них можно собирать в это время дня… О, небо, что же делать?!
– Уходишь? – Олли посмотрела в глаза помощнице – теперь уже бывшей. – И отлично. Ты, я полагаю, хорошо устроилась. И Сигурд рядом, и вся дружина под боком. Он, правда, большой блюститель нравственности. Для других. На чужой голове волосок видит, на своей – и рогов оленьих не заметит.
В свое время Сигурд не слишком-то по-джентльменски высказался о ней, не имея никаких оснований, и теперь Олли рассчитывалась сторицей – не с ним, так с его подругой.
– Ты все сказала? – спросила Эвелина, нисколько не переменившись в лице. – Вот и хорошо. Знаешь, когда ты была Химерой, подругой байкера, когда училась в институте и ездила на игры – ты была умнее. Думаешь, Ольга, ты стала правительницей? Смешно… Вот домохозяйкой ты стала, это правда. Клушей – еще точнее. Так что простая ведьма не смеет больше беспокоить ваше величество.
Эвелина шагнула к двери, обернулась на пороге.
– И запомните – ведьма, которая умеет хорошо лечить, может и хорошо убивать, – донеслось до Олли.
Олли посмотрела ей вслед, потом открыла дверь в палату, посмотрела на раненого ополченца – он спал, и с ним вроде все было более или менее в порядке. Скорее, менее, конечно.
Затем Олли прошла в «лабораторию». К счастью, никого здесь не было, и никто не мешал, махнув на все рукой, разрыдаться почти что в голос.
Потому что «ведьма, умеющая хорошо убивать», была права.
Сигурд, сидевший за массивным деревянным столом, отодвинулся чуть в сторону, прикрыв глаза. Пока продолжался сезон дождей, он отвык от яркого света, и теперь световая щедрость слегка раздражала князя.
«Эх, надо было солнцезащитные очки оттуда прихватить, – подумал Сигурд, покосившись на край стола, на который упал солнечный лучик. – И был бы вылитый Пиночет… А впрочем, меня здесь кое-кто и без того диктатором числит, и темные очки для этого совсем не требуются».
Он вздохнул, потер пальцами веки и посмотрел на лежащий на столе чистый лист бумаги, вырванный из блокнота. Сигурд взял карандаш, повертел его в пальцах, но, так ничего и не написав, отложил в сторону.
…Как поймать льва в пустыне? Берем пустыню, делим надвое – а хотя бы и карандашом. На одной половине лев, на другой, стало быть, его нету. Теперь берем ту половину, где есть лев, и снова делим надвое. И так далее… Очень хороший метод – в теории.
А тут теперь, видите ли, практика началась.
Итак, предположим, подозреваются ВСЕ.
Теперь отбрасываем тех, кто по умолчанию вне подозрений.
Во-первых, он сам, князь Сигурд, пускай кто угодно и в чем угодно его подозревает, но он пока еще не страдает провалами в памяти и отлично помнит, что и когда в тот день делал.
Во-вторых…
А во-вторых, каков был мотив убийства? Между прочим, у него, по идее, мотив как раз был – противная история с чучелом, насаженным на кол – «памятник жертвам Сигурда». О небеса, каким же идиотом был этот Гэлнар! Но не убивать же за такое – в крайнем случае, можно было бы и в самом деле проучить дебила, отхлестать его плеткой – так ведь и этого не было!
Зато все видели, как он явился на тренировку ингваровских ополченцев, стараясь говорить именно с Ингваром, а не с автором «прикола». А когда, через несколько часов, обнаружился труп Гэлнара, только ленивый не сделал бы вывод – вот как князь и дружинники мстят за безобидные (ну, или почти безобидные шутки).
Теперь – дружина.
Мотив тоже есть. Тот же самый.
Оскорбили его, Сигурда – значит, оскорбили их. Вот только никто без приказа шутника убивать не пошел бы.
И в этом он уверен.
Означает ли это, что все дружинники свободны от подозрений?
Сигурд посмотрел в окно.
Солнце скрылось, но не за тучей – всего-то лишь за небольшим облачком. Ненадолго…
«Да, – твердо решил он. – Дружина – отпадает. Никто из нас не станет проливать кровь из-за мелкой пакости. Таких, как Гэлнар, врагами мы не считаем».
Ладно, все это прекрасно, но кто-то же его убил. И у этого кого-то есть мотив.
Какой?
Да самый простой: зарезали шутника – подставили дружину и князя. Вот и весь сказ.
Ан нет, не весь. Какой от этого может быть прок? Вот вчера было нападение «эльфов», которое нисколько не затронуло ни дружину, ни союзный «Шемрок». Что же получается – они хотели себе дополнительных проблем?
Ладно, предположим, убийца добился своего. Сигурда – а заодно и дружину – обвиняют в гибели Гэлнара, а заодно – и во всех смертных грехах.
А что дальше?
Неужели он рассчитывает, что дружинники тут же низложат князя и выдадут головой на суд и расправу… кстати, выдадут кому? В Эльсиноре имеется Совет, а больше никаких органов власти не присутствует.
Но дело-то даже не в этом. Надо быть дураком, полагая, что вся дружина немедленно признает Сигурда виновным. А убийца – не дурак и должен представлять, что произойдет на самом деле.
На самом деле (и это – в лучшем случае) дружина просто снимется – и уйдет. Материк не маленький, где-нибудь да удастся пристроиться.
А в худшем случае раскол доведет до войны.
Похоже, именно этого убийца и добивается – войны. В конце концов, «людей Ингвара» здесь больше, чем дружинников. За князем остается умение, но не число. Числом победят остальные, нужно быть трезвомыслящим и хорошо понять это. Так же, как и другое: война в интересах того, кто может метнуть нож в безоружного.
А кстати, о метании ножей.
Не всякий в Эльсиноре сможет это сделать. И уж, конечно, далеко не каждому придет в голову идея перерезать на всякий случай раненому горло. На Земле в таких случаях делался контрольный выстрел в голову, но здесь не Земля, и огнестрельного оружия у убийцы, по всей видимости, нет. Зато определенная подготовка имеется. Возможно, он служил в армии.
А вот милые дамы, каких ни возьми, вероятнее всего, полностью непричастны к убийству.
Что ж, теперь остается понять, зачем убийце разлад и возможная кровь. А здесь ответ очевиден – власть ему нужна. А на такой войне можно было бы легко вылезти на первый план. Или же – что еще страшнее – он действует не сам по себе, а представляет интересы второй группы, той, с которой когда-нибудь Эльсинору предстоит воевать.
А теперь лев почти заперт на своем клочке пустыни.
Кто отправлялся на экспедицию среди отморозков-убийц и их рабов, а попал сюда? Вот именно.
Господа «случайные».
Можно отбросить кандидатуры, не слишком развитые физически. Женщины и подростки тоже не при делах. А вот среди прочих и следует искать убийцу. Хладнокровного, расчетливого и готового на все и ко всему.
«О нет, к одному ты не готов, – хмыкнул про себя Сигурд. – Я начну параллельное следствие, и тогда…»
Надо бы поговорить с Ником, вот что.
Со своей незаметностью он будет сейчас более чем необходим.
Между прочим, Олли сюда приходила, хотела, чтобы ей помогли лечить их раненых… Часовые, естественно, четко выполнили его распоряжение: не пущать!
Считают убийцами – пусть не приходят за помощью!
Теперь же князь решил, что помочь «людям Ингвара» можно.
Но, разумеется, не на халяву.
Если бы кто-то спросил у любого человека из земного поселения: «Вот Ник и Эллор, совершившие первое дальнее путешествие, – ваши национальные герои, почти так же, как Колумб для Испании или Гагарин для России. А как они выглядят?» – то каждый вспомнил бы внешность Эллора-менестреля.
А вот вопрос о внешности Ника привел бы их в замешательство. Вот вроде и есть такой, здоровались. А вот как выглядит…
«Да он такой – скромный и незаметный», – так мог бы ответить любой. И даже Сигурд, сделавший его оруженосцем. И даже Эллор-менестрель, с которым ему довелось путешествовать по континенту. Вот разве что Таня, юная подопечная Эвелины, сказала бы о том, что у Ника светлые волосы и красивые зеленые глаза. Но Таня, тайно влюбленная в своего героя, – не в счет.
Остальные не смогли бы сказать ничего.
«Незаметный…»
Именно это и было его внешностью и его Даром. И было бы смертным грехом этот Дар сейчас не использовать.
Сигурд поднялся из-за стола, прошел в коридор, ведущий во внутренний дворик, где располагались псарня и конюшня.
Дружинники, охранявшие дворик, – конюшни могли стать целью для тварей, замерли по стойке «смирно», Сигурд кивнул головой: «Вольно, я – не по ваши души».
Конечно, Олли понимала – когда-нибудь у нее в госпитале может оказаться и сотня пациентов. Но лишь в том случае, если большая война двух людских колоний на Плацдарме все же произойдет. Но до этого, как ей казалось, было далеко.
Зато теперь, «в мирное время», раненых прибавляется едва ли не с каждым днем. Алирена, Гарольда и Келли уже отправили к себе. С парнями все понятно – стали жертвами «эльфов», по крайней мере, дрались с ними.
Но Келли…
Шла себе вечером, не мешала никому, а перестраховщики возьми да и выстрели – на «эльфа» она, видите ли, похожа!..
Постепенно в душе Олли нарастала злость.
Злость – на всех.
На Сигурда, бывшего друга семьи, а ныне – первого врага и для нее, и для Ингвара.
На Ингвара, который никак не найдет возможности примириться с Сигурдом.
На «эльфов», которые, кажется, никогда не прекратят нападений на поселение землян.
На раненых – какого дьявола они так глупо подставились?!
На ту невнятную высшую силу планеты, которая привела их сюда – если она есть, почему не вмешается в ход событий?
Ранение девушки, которую звали Инти, оказалось неопасным – «эльфийка» лишь прошлась когтями по ее руке, пытаясь оттолкнуть с дороги. А могла бы и по лицу.
А вот ополченец был ранен куда серьезней, к тому же он потерял много крови. Случись такое еще несколько дней назад, Олли, не задумываясь, послала бы кого-нибудь из своих помощниц – Свету или Элану – за оруженосцем Сигурда. Ник исполнял не только туманные и неопределенные обязанности оруженосца – гораздо важнее было то, что внешне совершенно незаметный юноша был лучшим из Мастеров животных в Эльсиноре. Ухаживать за собаками и лошадьми мог каждый – зато совсем не каждый мог понять их мысли и «речь». А вот Ник мог, притом не только земных животных, но и разумных существ Плацдарма. Оттого и был незаменим.
Кстати, Дар открылся у него неожиданно – именно Ник первым из всех понял, что огромные птицы, жившие в скалах на другом берегу озера, – разумные существа. Но понял это слишком поздно, когда урунгхов (таково было название птиц) уже ничто не могло спасти. А ведь именно они были той сдерживающей силой, которая загнала местных киборгов-монстров в глубь скальных пещер. Не стало их – и для «нетопырей», позднее трансформировавшихся в «эльфов», настала веселая пора.
Через некоторое время Ник и Эллор-менестрель отправились к побережью, где обитали разумные птицы. Но их миссия потерпела неудачу: урунгхи не пожелали вновь поселиться рядом с людьми, невзирая на уважение к парламентерам, проделавшим очень трудный путь.
Обратная дорога оказалась гораздо труднее – Ник и Эллор лишились лодки, им пришлось добираться до Эльсинора пешком, минуя опасности, по сравнению с которыми «эльфы» уже не казались чересчур серьезными. Именно они отыскали Вану – девушку, случайно оказавшуюся около портала, прошедшую туда и выжившую на Плацдарме. Именно они смогли подружиться с Локи – так земляне назвали небольшое существо, похожее на бескрылого дракончика с китайской миниатюры. Локи оказался разумным существом, хотя мысли и логика его расы очень сильно отличались даже от того, чего люди обыкновенно ожидают от «братьев по разуму».
Так или иначе, Локи мог исцелять. Всего лишь легкий и почти нечувствительный укус – и человек, даже получивший смертельную дозу яда, получал шанс выжить.
Как это получалось – оставалось загадкой. Может быть, в слюне животного содержался мощный антисептик? Или активатор иммунитета?
Сейчас Локи жил в озере. И позвать его мог только Ник, больше мысленной речью не владел никто.
– Он сейчас заснул. – Олли, позвав Элану, кивнула в сторону пациента. – Посидишь с ним?
Та кивнула.
«Заснул…» Спать… Жутко хотелось спать. Но дело прежде всего, в конце концов, если не жизнь, то здоровье раненого от нее точно зависит.
У Олли вдруг возникло искушение достать то самое зелье, которое оказалось отличным снотворным и укрепляющим средством, и выпить его самой – так, чтобы проспать сутки, двое, трое – лишь бы не видеть и не слышать того, что творится в Эльсиноре. Но кто-то же должен лечить пострадавших в конце-то концов?! Теперь у нее помощниц меньше – Эвелина окончательно переселилась в дружинный терем, к своему Сигурду. А значит, перевязки, лечение, составление снадобий – все теперь на ней. И даром что институт так в свое время и не закончила – все равно земная фармацевтика здесь без надобности. А диплом – кому его здесь показывать? Георгию, что ли?
Итак, надо пойти и поговорить.
Притом – именно ей.
Утро в Эльсиноре всегда было оживленным. Но даже это сейчас выглядело как-то странно. Люди оглядывались, перешептывались. Идущей Олли кивали, пару раз спросили, что с теми, кто очутился в госпитале. День выдался солнечным, но ни единой улыбки не было на лицах тех, кто повстречался Олли. Как будто озеро, деревья, небо существовали отдельно, в некоем параллельном мире – а на самом деле Эльсинор был затянут серым туманом. Будто и не кончался сезон дождей.
Княжий терем, как всегда, охраняли двое часовых, прохаживавшихся у крыльца.
– Пущать не велено, – дружинник (Олли вспомнила, что его зовут Элвир) расплылся в жизнерадостной и почти дружелюбной улыбке. Почти – потому что в уголках его губ пряталось презрение пополам с осознанием превосходства.
– Не велено, – повторил он. – Так что, сударыня, лучше вам следовать своей дорогой.
– Что значит «не велено»? – непонимающе спросила Олли, еще не осознав всей нелепости ситуации. Сигурд изволил разобидеться на всех? Это его личное дело, но сейчас речь идет о страданиях раненых…
– А то и значит… – в голосе Элвира послышались презрительные нотки.
– Ты не понял. Мне нужен оруженосец князя, Ник, – пытаясь остаться спокойной, пояснила Олли. – Ночью было нападение, у нас ранены люди…
– Ранены? Что ж, в таком случае вам всего лишь необходимо оставить заявку… в количестве двух экземпляров. С подписью и печатью, разумеется. Какой у нас сегодня день? – обратился Элвир ко второму дружиннику, Коруму.
– Вторник вроде бы, – замешкавшись, ответил тот.
Элвир кивнул и снова повернулся к Олли.
– Сожалею, но заявки принимаются исключительно по понедельникам. Так что у вас есть время. Вот когда князь ознакомится с документом, резолюцию поставит – тогда и можно будет о чем-то говорить. Да, между прочим, без печати…
– Большой Круглой Печати! – подсказал его напарник.
– …Вот именно – без Большой Круглой Печати заявка недействительна. Так что пока – увы… Да-да, документ должен быть со всеми обязательными согласованиями. И без исходящего номера и даты заявка тоже недействительна.
Корум подавил смешок и пристально уставился на Олли, ожидая, что та станет делать дальше.
Выставлять себя на посмешище целительнице не хотелось, поэтому она сделала единственное, что оставалось в этом случае: резко повернулась и зашагала прочь, с трудом удержавшись, чтобы не съездить кому-нибудь из них по физиономии.
На этом злоключения Олли не закончились – они продолжились, но уже на «своей» территории, в госпитале. На сей раз носителем неприятностей стала Эвелина.
– Ты куда? – растерянно спросила Олли, видя, что ее помощница выходит из комнаты, где помещалась «лаборатория», с узелком в руках.
– А, это вы, Ольга… Я как раз хотела с вами поговорить. – Голос Вэл был спокойным, будто и не ее приятеля обвиняют в убийстве. – Я нужна дружине как целитель. Сигурд предложил, и я согласилась.
– Так ты уходишь? – жестко спросила Олли, не обратив особого внимания на внезапно изменившееся и подчеркнуто вежливое обращение к себе.
– Именно, – кивнула Эвелина. – Я уже собрала вещи и кое-что для приготовления лечебных составов.
«Лечебных составов!..» Так вот что у нее в узелке – листья «сонной травы», собранные с таким трудом! И наверняка еще что-нибудь…
– Да как ты можешь?! – Олли была готова вцепиться в руку Вэл, державшую узелок. – Это нужно раненым.
– Не извольте беспокоиться, на раненых хватит. А вот у дружинников ничего нет вообще, и это несправедливо. В конце концов, я тоже собирала травы. Вы должны понять – вам же лучше, если княжьи дружинники будут лечиться не здесь. Кому из ваших раненых приятно быть под одной крышей с предполагаемыми убийцами? – В голосе Эвелины послышалась неприкрытая издевка.
Возразить было нечего, оставалось лишь прикинуть, кого сегодня же придется отправить за травами. А ведь не все из них можно собирать в это время дня… О, небо, что же делать?!
– Уходишь? – Олли посмотрела в глаза помощнице – теперь уже бывшей. – И отлично. Ты, я полагаю, хорошо устроилась. И Сигурд рядом, и вся дружина под боком. Он, правда, большой блюститель нравственности. Для других. На чужой голове волосок видит, на своей – и рогов оленьих не заметит.
В свое время Сигурд не слишком-то по-джентльменски высказался о ней, не имея никаких оснований, и теперь Олли рассчитывалась сторицей – не с ним, так с его подругой.
– Ты все сказала? – спросила Эвелина, нисколько не переменившись в лице. – Вот и хорошо. Знаешь, когда ты была Химерой, подругой байкера, когда училась в институте и ездила на игры – ты была умнее. Думаешь, Ольга, ты стала правительницей? Смешно… Вот домохозяйкой ты стала, это правда. Клушей – еще точнее. Так что простая ведьма не смеет больше беспокоить ваше величество.
Эвелина шагнула к двери, обернулась на пороге.
– И запомните – ведьма, которая умеет хорошо лечить, может и хорошо убивать, – донеслось до Олли.
Олли посмотрела ей вслед, потом открыла дверь в палату, посмотрела на раненого ополченца – он спал, и с ним вроде все было более или менее в порядке. Скорее, менее, конечно.
Затем Олли прошла в «лабораторию». К счастью, никого здесь не было, и никто не мешал, махнув на все рукой, разрыдаться почти что в голос.
Потому что «ведьма, умеющая хорошо убивать», была права.
* * *
Солнечный свет, ворвавшийся через окно, раскрасил комнату в теплые золотистые и темно-желтые тона, превратив стены, пол и потолок в полированный янтарь.Сигурд, сидевший за массивным деревянным столом, отодвинулся чуть в сторону, прикрыв глаза. Пока продолжался сезон дождей, он отвык от яркого света, и теперь световая щедрость слегка раздражала князя.
«Эх, надо было солнцезащитные очки оттуда прихватить, – подумал Сигурд, покосившись на край стола, на который упал солнечный лучик. – И был бы вылитый Пиночет… А впрочем, меня здесь кое-кто и без того диктатором числит, и темные очки для этого совсем не требуются».
Он вздохнул, потер пальцами веки и посмотрел на лежащий на столе чистый лист бумаги, вырванный из блокнота. Сигурд взял карандаш, повертел его в пальцах, но, так ничего и не написав, отложил в сторону.
…Как поймать льва в пустыне? Берем пустыню, делим надвое – а хотя бы и карандашом. На одной половине лев, на другой, стало быть, его нету. Теперь берем ту половину, где есть лев, и снова делим надвое. И так далее… Очень хороший метод – в теории.
А тут теперь, видите ли, практика началась.
Итак, предположим, подозреваются ВСЕ.
Теперь отбрасываем тех, кто по умолчанию вне подозрений.
Во-первых, он сам, князь Сигурд, пускай кто угодно и в чем угодно его подозревает, но он пока еще не страдает провалами в памяти и отлично помнит, что и когда в тот день делал.
Во-вторых…
А во-вторых, каков был мотив убийства? Между прочим, у него, по идее, мотив как раз был – противная история с чучелом, насаженным на кол – «памятник жертвам Сигурда». О небеса, каким же идиотом был этот Гэлнар! Но не убивать же за такое – в крайнем случае, можно было бы и в самом деле проучить дебила, отхлестать его плеткой – так ведь и этого не было!
Зато все видели, как он явился на тренировку ингваровских ополченцев, стараясь говорить именно с Ингваром, а не с автором «прикола». А когда, через несколько часов, обнаружился труп Гэлнара, только ленивый не сделал бы вывод – вот как князь и дружинники мстят за безобидные (ну, или почти безобидные шутки).
Теперь – дружина.
Мотив тоже есть. Тот же самый.
Оскорбили его, Сигурда – значит, оскорбили их. Вот только никто без приказа шутника убивать не пошел бы.
И в этом он уверен.
Означает ли это, что все дружинники свободны от подозрений?
Сигурд посмотрел в окно.
Солнце скрылось, но не за тучей – всего-то лишь за небольшим облачком. Ненадолго…
«Да, – твердо решил он. – Дружина – отпадает. Никто из нас не станет проливать кровь из-за мелкой пакости. Таких, как Гэлнар, врагами мы не считаем».
Ладно, все это прекрасно, но кто-то же его убил. И у этого кого-то есть мотив.
Какой?
Да самый простой: зарезали шутника – подставили дружину и князя. Вот и весь сказ.
Ан нет, не весь. Какой от этого может быть прок? Вот вчера было нападение «эльфов», которое нисколько не затронуло ни дружину, ни союзный «Шемрок». Что же получается – они хотели себе дополнительных проблем?
Ладно, предположим, убийца добился своего. Сигурда – а заодно и дружину – обвиняют в гибели Гэлнара, а заодно – и во всех смертных грехах.
А что дальше?
Неужели он рассчитывает, что дружинники тут же низложат князя и выдадут головой на суд и расправу… кстати, выдадут кому? В Эльсиноре имеется Совет, а больше никаких органов власти не присутствует.
Но дело-то даже не в этом. Надо быть дураком, полагая, что вся дружина немедленно признает Сигурда виновным. А убийца – не дурак и должен представлять, что произойдет на самом деле.
На самом деле (и это – в лучшем случае) дружина просто снимется – и уйдет. Материк не маленький, где-нибудь да удастся пристроиться.
А в худшем случае раскол доведет до войны.
Похоже, именно этого убийца и добивается – войны. В конце концов, «людей Ингвара» здесь больше, чем дружинников. За князем остается умение, но не число. Числом победят остальные, нужно быть трезвомыслящим и хорошо понять это. Так же, как и другое: война в интересах того, кто может метнуть нож в безоружного.
А кстати, о метании ножей.
Не всякий в Эльсиноре сможет это сделать. И уж, конечно, далеко не каждому придет в голову идея перерезать на всякий случай раненому горло. На Земле в таких случаях делался контрольный выстрел в голову, но здесь не Земля, и огнестрельного оружия у убийцы, по всей видимости, нет. Зато определенная подготовка имеется. Возможно, он служил в армии.
А вот милые дамы, каких ни возьми, вероятнее всего, полностью непричастны к убийству.
Что ж, теперь остается понять, зачем убийце разлад и возможная кровь. А здесь ответ очевиден – власть ему нужна. А на такой войне можно было бы легко вылезти на первый план. Или же – что еще страшнее – он действует не сам по себе, а представляет интересы второй группы, той, с которой когда-нибудь Эльсинору предстоит воевать.
А теперь лев почти заперт на своем клочке пустыни.
Кто отправлялся на экспедицию среди отморозков-убийц и их рабов, а попал сюда? Вот именно.
Господа «случайные».
Можно отбросить кандидатуры, не слишком развитые физически. Женщины и подростки тоже не при делах. А вот среди прочих и следует искать убийцу. Хладнокровного, расчетливого и готового на все и ко всему.
«О нет, к одному ты не готов, – хмыкнул про себя Сигурд. – Я начну параллельное следствие, и тогда…»
Надо бы поговорить с Ником, вот что.
Со своей незаметностью он будет сейчас более чем необходим.
Между прочим, Олли сюда приходила, хотела, чтобы ей помогли лечить их раненых… Часовые, естественно, четко выполнили его распоряжение: не пущать!
Считают убийцами – пусть не приходят за помощью!
Теперь же князь решил, что помочь «людям Ингвара» можно.
Но, разумеется, не на халяву.
Если бы кто-то спросил у любого человека из земного поселения: «Вот Ник и Эллор, совершившие первое дальнее путешествие, – ваши национальные герои, почти так же, как Колумб для Испании или Гагарин для России. А как они выглядят?» – то каждый вспомнил бы внешность Эллора-менестреля.
А вот вопрос о внешности Ника привел бы их в замешательство. Вот вроде и есть такой, здоровались. А вот как выглядит…
«Да он такой – скромный и незаметный», – так мог бы ответить любой. И даже Сигурд, сделавший его оруженосцем. И даже Эллор-менестрель, с которым ему довелось путешествовать по континенту. Вот разве что Таня, юная подопечная Эвелины, сказала бы о том, что у Ника светлые волосы и красивые зеленые глаза. Но Таня, тайно влюбленная в своего героя, – не в счет.
Остальные не смогли бы сказать ничего.
«Незаметный…»
Именно это и было его внешностью и его Даром. И было бы смертным грехом этот Дар сейчас не использовать.
Сигурд поднялся из-за стола, прошел в коридор, ведущий во внутренний дворик, где располагались псарня и конюшня.
Дружинники, охранявшие дворик, – конюшни могли стать целью для тварей, замерли по стойке «смирно», Сигурд кивнул головой: «Вольно, я – не по ваши души».