Екатерина Вильмонт. У меня живет жирафа

Екатерина Вильмонт
У меня живет жирафа

   © Вильмонт Е.Н., 2013
   © ООО «Издательство АСТ», 2013
 
   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
 
   © Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Часть первая

   – Пап, смотри, смотри! – тянул его за руку сын. Посмотреть и в самом деле было на что – красавица антилопа-тунга кормила своего детеныша, он был не больше взрослой кошки, от силы месяца полтора-два.
   – Пап, ты чего? Тебе не нравится? – теребил его сын.
   – Ну что ты, как такая прелесть может не нравиться!
   Санька бегал с места на место, выискивая лучший ракурс для съемки. К десятилетию дед подарил ему видеокамеру.
   – Не суетись, встань вон там, – посоветовал Владислав Александрович. – Снимай спокойно, а я посижу, что-то нога сегодня ноет.
   К дождю, наверное.
   – Пап, ты устал?
   – Да нисколько, просто посижу, пока ты снимаешь.
   Он сел в тени на лавочку, благо они тут стояли на каждом шагу.
   Как странно, он никогда не вспоминал ту девочку, младшую сестренку своей давней подруги. Когда он расстался с Алиной, той девочке было от силы лет тринадцать. Как же ее звали? Не помню, надо же… Он улыбнулся. А с какой стати мне ее помнить? Да и сейчас я вспомнил о ней, только увидав совсем близко от входа в Берлинский зоопарк семейство жирафов. Их детеныш, трогательный и прекрасный, сразу напомнил ему сестру Алины, как она когда-то напоминала ему такого вот жирафенка – по-подростковому нелепая, голенастая, с необыкновенно длинной шеей и огромными карими глазами с длиннющими густыми ресницами. Она дичилась его, громко и неестественно смеялась, а Алина утверждала, что девчонка к нему неравнодушна. Как же все-таки ее звали? Убей бог, не помню. Интересно, какой она стала? Могла превратиться в красавицу, а могла и в уродину. А впрочем, бог с ней.
   – Пап, пошли дальше!
   – Пошли!
   Эта прогулка с сыном доставляла ему невероятное удовольствие. Они не так уж часто видятся. После гибели Риты родители Влада забрали Саньку к себе, ему тогда было четыре года. Мальчик обожал деда с бабкой, а Владислав Александрович частенько уезжал, и, бывало, надолго. И жил он отдельно, так постановила мама.
   – Владя, ты взрослый мужчина, тебе необходимо отдельное пространство.
   – Нет, ему надо жить со своим сыном, – возражал отец, – а баб водить может на это самое отдельное пространство. Ты вспомни, как мы когда-то жили, ни о каком, мать его, пространстве даже и не мечтали.
   – И что в этом было хорошего? – вскидывалась мать. – Ты бы еще вспомнил, как рос в бараке…
   – Ну и что? И, между прочим, вырос в приличного человека, не чета этим нынешним, – ворчал отец.
   Но с Людмилой Васильевной спорить не имело смысла, и это знали все члены семьи.
   И, кстати, покойная Рита обожала свекровь. «Твоя мама самый справедливый человек из всех, кого я знаю», – говорила она.
   Нелепая смерть жены, талантливого детского хирурга, совершенно выбила его из колеи больше чем на год. Рита поехала навестить тетку, единственную свою родственницу, и погибла с нею вместе – на полигоне неподалеку взорвался склад боеприпасов, и домик тетки накрыло взрывной волной.
   Как я мог отпустить ее, казнил он себя. Он не любил эту самую тетку, злую и склочную особу, но Рита настояла: у тетки юбилей – 60 лет, и кто ж ее поздравит, если не я?
   Вот и поздравила… Фейерверк был тогда на всю область. Едва услышав эту новость, он стал звонить жене, но ответа не было, и он вдруг почувствовал, что никогда больше не услышит голоса жены, не увидит ее прелестной, чуть рассеянной улыбки… И сын будет расти без матери. В отличие от мамы жизнь оказалась чудовищно несправедлива.
   Но сейчас, когда он выбрался с сыном на десять дней в Берлин, может, и не самое подходящее место для летнего времени, но у него здесь были еще и дела, Владислав Александрович вдруг ощутил, что жизнь продолжается, несмотря ни на что. А уж восторгу Саньки не было предела, хотя он не раз уже бывал за границей с бабкой и дедом – в Греции, Испании, Италии. Но там дед с безумным энтузиазмом таскал внука по музеям и историческим достопримечательностям.
   – Пап, скажи, а в Берлине обязательно по музеям ходить? – осторожно спросил Санька еще в Домодедове и вытащил из рюкзачка записку с перечислением всех мест, которые дед непременно велел им посетить. Владислав Александрович пробежал глазами записку, засмеялся, скомкал ее и стал озираться в поисках урны, в которую можно было бы запустить этот бумажный шарик.
   – Пап! – просиял Санька. – Круто! Но дед рассердится.
   – Слушай, сын, у деда свои привычки и принципы, которых он любит придерживаться в поездках, а у меня свои, для меня на отдыхе главное – не делать того, чего не хочется. Усек?
   – Ага! – возликовал Санька.
   – Значит, программа у нас такая – никакой программы. Будем ходить, куда захотим, но завтра с утра предлагаю пойти в зоопарк, кстати, от нашего отеля до него пять минут ходу. Устраивает?
   – Ура! Пап, а у меня идея!
   – Выкладывай!
   – Я буду снимать на камеру фильм «Мы в Берлине».
   – Пока не слишком оригинально.
   – Ты не дослушал. Будем сниматься у входа в те музеи, куда дед велел сходить, а внутри ведь снимать все равно не разрешают? Правда же?
   Владислав Александрович расхохотался:
   – То есть предлагаешь снимать фуфло?
   – Пап, ну это же для дедушки. И потом я все могу найти в Интернете… Разве не клевая идея, а, пап? – как-то сник Санька.
   – Честно сказать, не очень.
   – Да я все понимаю, – вздохнул Санька, – это вроде как обман выйдет…
   – Ладно, сын, не парься, нет таких детей, которые хоть самую чуточку не врали бы взрослым. И не будем мы снимать это фуфло. Я сам поговорю с папой. Наша задача – отдых и удовольствие! А в августе ты поедешь отдыхать с дедом, он тебя уж потаскает по музеям. Просто надо стараться вообще в жизни врать по возможности меньше.
   – Пап, а ты тоже не любишь музеи?
   – Честно? Не очень.
   – Тебя в детстве дед замучил?
   – Именно! – рассмеялся Владислав Александрович и щелкнул сына по носу.
   – А ты, пап, больше бабушкин сын, чем дедушкин.
   – Пожалуй, ты прав.
   Они с Санькой друзья – и это главное.
   И надо постараться сохранить эту дружбу. Парень растет, и искренняя дружба с отцом может уберечь его от многих ошибок надвигающейся юности. Он сам не был дружен со своим отцом.
   – Проголодался? – спросил он сына.
   – Нет, я так за завтраком налопался!
   – И мороженого не хочешь?
   – Нет. А ты что, голодный?
   – Да нет, просто чего-нибудь вкусненького хочется. О, я знаю! Сейчас мы с тобой зайдем в КаДеВе и там наверху съедим одну штуку…
   – А что такое КаДеВе?
   – Очень шикарный магазин. Заодно посмотрим подарок для бабушки.
   – Ох, да! У нее же день рождения скоро.
   А какой подарок?
   – Говорю же – посмотрим.
   Санька приуныл. Ходить по магазинам он не любил. Но тут его осенила спасительная мысль.
   – Пап, я знаю, что надо купить бабушке!
   – Серьезно? И что же?
   – Махровый халат! А то она говорит, он у нее доисторический.
   – Санька, ты гений! – обрадовался Владислав Александрович.
   – Только, пап, он должен быть легкий, а то в прошлом году ей подарили халат, а она его деду отдала, сказала, у нее нет сил носить такую тяжесть.
   – Санька, да тебе цены нет!
   Они долго и с удовольствием бродили по залу – ведь у них была ясная цель. Выбор был велик, но в результате они обнаружили то, что нужно – халат из тонкой шелковистой махры темно-лилового цвета. Санька ликовал:
   – Какая красотища, папа!
   – Бабушка в этом будет похожа на епископа!
   – Почему?
   – Видишь ли, католические епископы носят лиловые сутаны, а впрочем, бабушке всегда шел лиловый.
   В дополнение к халату были куплены еще махровые шлепанцы и набор лиловых полотенец.
   – Да, в наши с тобой чемоданы это не влезет, придется купить еще сумку, – со смехом констатировал Владислав Александрович. – А сейчас надо отнести все это в гостиницу.
   – Ну и что? Тут же совсем недалеко.
   – Нет, дружище, ты как хочешь, а я просто жажду сожрать огромную порцию клубники со взбитыми сливками. Я это заслужил!
   – И я! И я! – закричал Санька.
   Ия! Ее звали Ия, почему-то вдруг возликовал Владислав Александрович.
   Они поднялись на последний этаж, где находился ресторан.
   – Ну, какие будут пожелания?
   – Ты же обещал клубнику со сливками!
   – Заметано! Садись и сторожи бабушкину махру.
   Это был ресторан самообслуживания.
   – А может, хочешь сперва чего-нибудь посущественнее?
   – Нет! Хочу огромную порцию клубники!
   – Правильно, сын!
   Порции и в самом деле были громадные. Они уплетали клубнику со сливками, и им было так хорошо и весело!
   Как я люблю его, как он похож на меня, у нас даже вкусы схожие. Господи, только бы с ним все было в порядке, только бы жизнь щадила его. Он ведь уже пережил настоящую трагедию, потерял мать… И мачехи у него не будет!
   – Пап, а кто тебе из зверей больше всех понравился?
   – Жирафик, – без тени сомнения ответил отец.
   – Почему?
   – Не знаю. Просто так…
   – А мне ягуар, как он на солнышке грелся. И еще эти черные буйволищи в воде, такие клевые!
   Вот тут наши вкусы разошлись, с улыбкой подумал Владислав Александрович. А сколько ей лет сейчас? Если тогда ей было лет тринадцать – четырнадцать, то сейчас ей должно быть двадцать семь – двадцать восемь. И она, скорее всего, замужем, а может, даже многодетная мать… И ничем уже не напоминает прелестного жирафенка… Вот разве что шея осталась такая же длинная, а может, уже и жилистая, некрасивая. И чего мне далась эта Ия? Я и не вспоминал о ней с тех пор, как расстался с Алиной. Алина уехала за границу, кто-то говорил, она осела в Испании, возможно, и младшую сестренку пристроила замуж за какого-нибудь дона… Суареса или Хименеса… Хулио Хименеса… Сеньора Хулио Хименес… Ну и черт с ней!
 
   Дни в Берлине были длинными и счастливыми для обоих. К вечеру они уже падали замертво. Они еще смотались в Дрезден. Владислав Александрович считал, что Сикстинскую мадонну надо видеть. Они целенаправленно пошли к ней, осмотрели еще один зал, где были собраны наиболее знаменитые полотна галереи, и ушли.
   – Пап, а здорово, – сказал Санька. – Так можно в музеи ходить. И уж точно не забудешь… Каша в голове не образуется. Эх, хорошо с тобой…
   – Санька, милый ты мой…
   – Да нет, пап, я все понимаю, ты часто уезжаешь. И потом в Москве с дедом нет проблем.
   – А в Москве он тебя не таскает по достопримечательностям?
   – Редко. Он же работает, устает. Но я тебе по секрету скажу…
   – Да?
   – Мне больше всего не Мадонна понравилась, а этот… в шапочке, с длинными волосами…
   – «Мальчик» Пинтуриккио.
   – Вот-вот. У него такие глаза… Но это не надо никому говорить, да?
   – Почему?
   – Ну, вроде надо Мадонной восхищаться?
   – Нет, сын, восхищаться надо только тем, что тебя восхищает. Вон почти весь мир восхищается «Джокондой», а я смотрю и, как говорят теперь, не догоняю. Вполне возможно, что я остолоп и ни черта не смыслю в живописи, но что делать? Ну не притворяться же…
   – Пап, а можно спросить совсем про другое?
   – Валяй!
   – Ты почему не женишься?
   – Вот те раз!
   – Нет, правда?
   – А ты хочешь, чтобы я женился?
   – Я? Нет. Бабушка хочет.
   – Бабушка хочет, а я не хочу.
   – Почему? Ты еще маму не забыл?
   – А я никогда ее не забуду, даже если вдруг когда-нибудь женюсь. А пока не хочу. Исчерпывающий ответ?
   – Ага! Но бабушка говорит, у тебя бывают какие-то тетки…
   – Ну, милый ты мой, не на всех тетках надо жениться.
   – Значит, правда бывают?
   – Бывают.
   – И они все плохие?
   – Да почему? В основном вполне себе хорошие, а впрочем, разные. А вообще, к чему этот разговор?
   – Просто… по-мужски… С дедом про это не поговоришь.
   – А, ну если по-мужски… Есть еще вопросы?
   – Пока нет.
   Сын смотрел на него с такой любовью, что у Владислава Александровича запершило в горле.
   – Знаешь, Санька, самое главное, чтобы ты всегда мог прийти ко мне со своими мужскими вопросами. Мы ведь не только отец и сын, мы еще и друзья?
   Мальчик просиял.
   – Да, пап, ты мой самый лучший друг! Даже лучше Леньки.
   – О, это большая честь! – засмеялся Владислав Александрович.
   – Пап, а я есть хочу!
   – Я тоже. Есть какие-нибудь пожелания?
   – Ага! Я хочу такую сосиску, как мы вчера ели!
   – Губа не дура! Надеюсь, на вокзале нам это удастся. А нет, перехватим что-нибудь, и уже в Берлине точно поедим.
   Но на вокзале им удалось осуществить это скромное желание.
   – Пап, а как эти сосиски называются?
   – Боквурст.
   – В жизни ничего вкуснее не ел. И булочка такая, и горчица… И потом на улице, руками, такой кайф. Бабушка с дедом не позволили бы, а уж если бы увидели, что мы это колой запиваем…
   – Это точно, нам бы обоим не поздоровилось! – засмеялся Владислав Александрович.
   – Пап, а я, кажется, понял, почему ты никогда не ездишь с нами отдыхать.
   – Ну-ка, интересно!
   – Потому что тебе неохота подчиняться родителям, да? А показывать плохой пример при мне нехорошо?
   Владислав Александрович фыркнул, потрепал сына по голове.
   – Как приятно сознавать, что у тебя умный сын, – он подмигнул Саньке, и оба расхохотались.
 
   В Москве Владислав Александрович отвез сына к родителям. Санька захлебывался от восторга.
   – Владя, – отвела его в сторону мать, – тебя тут искала Алина.
   – Алина? Какая Алина?
   – Что значит – какая? Твоя бывшая.
   – Господи, откуда она взялась?
   – Ну, я не знаю, она сказала, что ты ей зачем-то нужен.
   – Интересно, зачем?
   – О, это твои дела! Но я дала ей твой домашний телефон.
   – Ладно, мамочка, дала и дала.
   – Ох, она красивая была, точь-в-точь Лоллобриджида.
   – С тех пор прошло столько лет…
 
   Как странно, подумал он, садясь в такси. Зачем я ей вдруг понадобился? И именно теперь, когда я вспомнил эту ее сестричку-жирафенка? А впрочем, сейчас не до баб. Столько дел скопилось…
 
   Поздно вечером, возвращаясь в свою холостяцкую квартиру, Владислав Александрович подумал: а я уже скучаю по Саньке. За десять дней в Берлине так к нему привык, с ним хорошо, он так умеет слушать… Редкое качество в наши дни. И вообще, отличный парень растет.
   Первым делом надо принять душ. Но тут зазвонил телефон.
   – Алло!
   – Влад? – раздался звонкий женский голос. – Привет, не узнал?
   – Ну почему же! Привет, Алина! Зачем я вдруг тебе понадобился, скажи на милость?
   – О, какой лед в голосе, какое отчуждение! Неужели ты до сих пор на меня обижен?
   – Да боже упаси! Наоборот, я тебе благодарен. И все-таки, зачем я тебе понадобился?
   – Да ни за чем, Владик, просто вспомнилось… У нас было много хорошего. И ужасно захотелось повидать тебя, посмотреть, каким ты стал. Видно, я старею, ностальгия замучила, приехала на месяц в Москву, решила тут отметить свой день рождения и тебя пригласить…
   – Ах да, у тебя же десятого день рождения.
   – Надо же, ты помнишь. Я тронута. Так придешь?
   – Куда?
   – Ну, в ресторан, конечно.
   – И много народу будет?
   – Человек пятнадцать. Из тех, кого ты знаешь, будут только Натаха и Ийка.
   – Ийка? Ах да, она же уже совсем взрослая… – почему-то громко забилось сердце.
   – Взрослая замужняя дама. Когда-то она была к тебе неравнодушна.
   – А ваши родители?
   – Папа умер в позапрошлом году. А мама живет у меня в Испании и не хочет ехать в Москву. Ну, ты придешь?
   – Приду, – вдруг решился он. – А твой муж?
   – Ну, он, разумеется, тоже будет. Познакомишься. Да, кстати, я знаю, что ты вдовец… Но если есть дама сердца, буду рада видеть тебя с ней.
   – Нет уж, ей это будет неинтересно.
   – А что, она малолетка?
   – Отнюдь. Но не любит незнакомых компаний.
   – Ох, Владька, какой ты молодец, что согласился!
   – Только скажи, что тебе подарить, а то это всегда такая проблема…
   – Ну, я не знаю, что-нибудь сам придумай, у тебя же всегда был безупречный вкус.
   – Ну, тогда пеняй на себя, – засмеялся он.
   – Договорились.
 
   Как все странно, думал он, стоя под душем. Ийка, прелестный жирафенок, замужняя дама… Сеньора Хулио Хименес? Вот и поглядим.
   И чего я так разволновался? Я не вспоминал об этой девчонке с тех пор, как мы расстались с Алиной, а тут этот берлинский жирафенок и буквально через неделю звонок Алины… Это неспроста. Он верил в такие знаки судьбы.
   А может, никакой это не знак судьбы, а элементарное совпадение, и прелестный жирафенок превратился во вполне неинтересную тетку? Вот и поглядим.
   …Яблочные блинчики удались на славу. Ия присыпала их сахарной пудрой и корицей. Включила кофеварку.
   – Ром, завтрак готов!
   – Иду!
   Муж явился на кухню уже одетый, свежевыбритый. Ия, как обычно, залюбовалась им.
   И поставила перед ним рюмку с яйцом всмятку. Он одним невероятно изящным движением снес ножом верхушку яйца…
   – Ох, Ромка, как ты это делаешь, научи меня!
   – Солнышко, тут нужны годы тренировок! – засмеялся муж. – О, мои любимые блинчики! А какие планы на вечер?
   – Ромка, ну сегодня же день рождения Алины.
   – Ох, совсем забыл. А ты знаешь, я ведь опоздаю.
   – Ром!
   – Ну что поделать, работа. Надеюсь, Алина меня простит. Будет много народу?
   – Не очень. Но ты обязательно купи цветы.
   – Ох, еще и это… А подарок?
   – Подарок я купила.
   – Ладно, ну все, я побежал. Все было жутко вкусно.
   Не понимаю, с чего вдруг Алине вздумалось праздновать день рождения в Москве, без мамы? Собирать старых знакомых… Впрочем, Алина ничего не делает просто так, значит, есть у нее какие-то соображения. Прибравшись на кухне, она привела себя в порядок и отправилась на работу. К счастью, ее салон находился на соседней улице. Ия была владелицей салона свадебных и вечерних платьев. Она всегда любила шить, живя в Испании, окончила специальное училище и сначала, вернувшись в Москву, работала у знаменитого модельера, а потом сумела открыть собственное дело. И за два года ее салон приобрел известность. Ее платья были нестандартными, как правило, яркими, даже экзотичными. Хотя иной раз и приходилось делать «торты со взбитыми сливками», как она называла столь популярные в Москве пышные белые наряды. Но это Ия не любила. К сегодняшнему вечеру она придумала себе изысканное платье из коричневого и бежевого шифона. Недлинное, достаточно скромное. Но уж точно второго такого платья в Москве нет. И вообще… У меня все хорошо, так хорошо, что даже немножко страшно. Любимый муж, собственное дело. С ребенком они решили повременить, чтобы уж как следует встать на ноги. Есть, конечно, мелкие неприятности в бизнесе, но у кого их нет? Часто меняются швеи, настоящих мастериц мало, таких как Гуля, девушка из Киргизии, которая умеет строчить с какой-то поистине космической скоростью, да еще так аккуратно, что только диву даешься… А Люда оказалась совершенно косорукой и пришлось ее уволить.
   Сегодня в салон явилась девушка с матерью, хорошенькая, изящная. Осмотрев выставленные готовые платья, мамаша спросила:
   – А что, это разве не салон свадебных платьев?
   – Салон. Свадебных платьев, – ответила приемщица Аня.
   – Чего-то я не пойму…
   – Не волнуйтесь, – вмешалась Ия, – вы хотите традиционное белое платье?
   – Ну да, зачем нам эта пестрядь!
   – Вы присядьте и посмотрите журналы, мы выберем ткань и сошьем то, что вы захотите.
   – Мам, я вот это хочу! – девушка буквально вцепилась в длинное узкое платье цвета «пепел розы».
   – Да ты что! Тут и смотреть-то не на что!
   – Мам, мне оно так нравится. Можно я его примерю? – обратилась она к Ие.
   – У вас отличный вкус, платье как будто специально для вас, – улыбнулась Ия. – Пойдемте в примерочную, а ваша мама пока выпьет кофе или чаю.
   Аня принесла сердитой мамаше кофе и вазочку с дивным печеньем, которое их салон специально заказывал в кондитерской неподалеку.
   – Ох, какая красота! – простонала девушка. – Это то, о чем я мечтала… Мне ваш салон подруга порекомендовала, но я боюсь, мама не поймет… А я видеть не могу эти кремовые торты…
   – Да, оно как будто специально вас дожидалось. Только вот тут надо переколоть… Вот теперь идеально.
   – А какие сюда туфли нужны?
   – А когда у вас свадьба?
   – Через месяц.
   – Тогда можно будет заказать туфли точно в цвет.
   – Нет, правда?
   – Конечно.
   – Потрясающе… Правда, мне идет?
   – На мой взгляд, оно создано для вас. Но пойдите, покажитесь маме. Только знаете что, волосы надо чуть-чуть приподнять. Вот так. – Ия достала из комодика несколько шпилек. – Все. Идите.
   Они вышли из примерочной.
   Мамаша с таким упоением поедала печенье, что не сразу и заметила их.
   – Мама!
   – Ух ты! А что… Тебе идет… Только оно не свадебное какое-то…
   – Мама, оно такое красивое…
   – А фата?
   – Мама, я не хочу фату, я тебе уже сто раз говорила! И потом, это ж платье не на один раз, в нем куда хочешь можно пойти…
   – Ага, и все будут говорить…
   – Мама, мне плевать, кто что будет говорить.
   – А мне нет.
   – Мама, я хочу это платье и никакое другое.
   – Да ну, оно бедненькое какое-то… и без фаты…
   У девушки по щекам потекли слезы.
   – Минутку, – воскликнула Ия.
   Вскоре она вернулась, неся кусок нежнейшей серебристой ткани. Накинула эту ткань на голову девушки, поколдовала еще, и вот уже голову невесты окутывало нежнейшее серебристое облако, а концы этого то ли шарфа, то ли капюшона она приколола к плечу брошью-цветком из почти белого йеменского серебра.
   – Обалдеть! – всплеснула руками мамаша.
   А девушка и впрямь обалдела от восторга.
   Ия и сама была страшно довольна. Платье, ничего не потеряв, приобрело совсем новое звучание.
   – Ну, вы даете! И впрямь художественно… И уж точно ни у кого такого не будет… И вроде фата…
   Приемщица Аня все причитала:
   – Нет, это надо же… Нет, это надо же…
   – Мама, мы это берем!
   – А сколько это стоит?
   – Сейчас все посчитаем, Анюта, посчитай!
   Анюта посчитала.
   – Да, недешево.
   – Мама, без этого платья я замуж не пойду!
   – Да ладно, дорого, но не дороже денег, как говорится.
   – А шарф и брошку вы сможете носить с какими-то еще вещами. Предположим, заколете шарф на черном платье, будет совершенно иная картина.
   – Да ладно, мы берем!
   – Вот и отлично. Только придется полчаса подождать, пока там один шов застрочат.
   – Ой, а туфли? – вспомнила девушка.
   – А что туфли? – спросила мать.
   – Да вот, говорят, можно заказать туфли точно в тон платья…
   – Хорошо, что у меня только одна дочь, а то вконец разоришься, – добродушно засмеялась мамаша. – Давайте уж и туфли до кучи.
   – Сейчас отправим заказ, и через две недели туфли будут готовы.
   Когда покупательницы ушли, Аня сказала:
   – Надо же, я думала мамаша удавится, по виду такая жлобиха…
   – Просто у нее одна дочка и она ее до смерти любит, – улыбнулась Ия. День начался удачно.
 
   Обычно по городу, к великому негодованию мужа, Ия ездила на скутере.
   – Как ты не понимаешь, это опасно и к тому же несолидно.
   – А мне плевать. Мне удобно и хорошо.
   – А как на это смотрят твои клиенты? Тебе нужна какая-нибудь статусная машина…
   – Ненавижу статусные машины! К тому же до работы я хожу пешком. И на скутер сажусь не так уж часто, но…
   – Пойми, чудачка, я за тебя боюсь.
   – А я езжу очень аккуратно, ты же знаешь.
   Переспорить Ию было не так-то просто.
   И в конце концов Роман махнул рукой. Но сегодня в шифоновом платье на скутере не поедешь, и Ия заказала такси. Ресторан находился в центре, в небольшом садике. Стол был накрыт на свежем воздухе под навесом.
   Алина, в изысканном платье цвета спелой вишни, встречала гостей.
   – О, Владя! Какой ты стал!
   – А ты сейчас еще красивее…
   – Онегин, я тогда моложе и лучше, кажется, была, – засмеялась она.
   – Чепуха! Ты сейчас в самом расцвете и еще приобрела европейский лоск!
   – Ты всегда умел говорить комплименты.
   А ты поседел, но тебе это идет…
   – А где же твой муж?
   Что-то промелькнуло в ее глазах.
   – Мы поссорились.
   – Надеюсь, это несерьезно?
   – Боюсь, наоборот. Но настроение мне это не испортило. Владя, я страшно рада тебя видеть.
   Она подвела его к столу, где уже сидели несколько человек.
   – Друзья, познакомьтесь, это друг моей юности, Владислав Александрович Голубев.
   Он обвел взглядом стол, но никого похожего на Ию не увидел.
   – А где же твоя сестра?
   – Будет, она на такси попала в пробку.
   Тут явился еще кто-то, а к Владиславу Александровичу подошла эффектная блондинка.
   – Простите, вы тот Голубев, который…
   – Который что? – улыбнулся он.
   – Журналист?
   – Совершенно верно!
   – О, я читала ваши статьи об истории европейских разведок, потрясающе интересно!
   – Спасибо.
   – Но я не просто так подошла к вам, чтобы сделать комплимент. Дело в том, что я продюсер одного нового телеканала и хочу сделать цикл программ на эту тему.
   – По-моему, таких программ чертова уйма.
   – Меня не устраивает их уровень. Дело в том, что мои дед и бабка были разведчиками, и довольно успешными, так что я кое-что об этом знаю.