Страница:
Елена Колядина
Сто осколков счастья
Глава 1
Добро пожаловать в Москву!
«Варя» развернула ковер. Ярко брызнули светом нашитые на ткань крошечные кусочки зеркал, и в каждом отразились огромные голубые глаза, темно-русые брови и шапка курчавых ромашковых волос.
Девушки грустно смотрели на Варю из серебристых окошек и беззвучно шевелили губами.
«Ну и где оно – счастье? – мысленно спросила Варя у своих отражений. – Ни работы, ни вещей, да еще чужой ребенок на шее. Что-что? Не слышу!»
Ковер лежал на Вариных коленях, переливался рыбьей чешуей. Девушки в зеркальной мозаике молчали.
Неужели Лейла обманула?
Лейла – однокурсница, студентка из Пакистана. Они с Варей жили в одной комнате – в общежитии театрального института.
Однажды Варя неловко хлопнула дверцей, и из шкафа выпало зеркало. Разлетелось на сотню – никак не меньше – осколков.
«К горю! К горю!» – причитала Варя.
«А у нас в Пакистане считается – на счастье! Только нужно своими руками нашить каждый кусочек на ткань, сделать ковер: чем больше зеркалец в ковре, тем больше желаний исполнится».
Ой, сколько вечеров просидела Варя над своим «счастьем»: вырезала из лоскутка кармашек, маникюрными ножницами простригала в кармашке окошечко, нашивала крошечную заплатку на основу из разноцветного штапеля, вставляла зеркальный осколок, и так – много десятков раз! Зато вещь получилась – эксклюзив, ручная работа! А главное – ковер огромный, на целый ворох желаний!
Лейла тоже сшила зеркальный коврик, только маленький, потому что у нее было одно маленькое желание: остаться живой после возвращения домой. Родители считали, что дочь учится в медицинском училище на акушерку. Узнают о профессии актрисы – Лейле несдобровать, односельчане и палками могут побить! В их семье и так изъян: сестра Сайма рожает мертвых детей. Одиннадцать раз родила. И каждый раз ребеночек не дышал, появившись на свет, или умирал через несколько часов после рождения. Если еще и Лейла окажется плохой невестой – девушек из их семьи никто никогда не возьмет замуж!
Варя вздохнула: где сейчас подруга? Удалось ей сбежать из горной деревушки и устроиться в театр в древней столице Карачи или родители заперли девушку под замок в надежде покрыть грех седьмой дочери – артистка! – замужеством с грубым и необразованным двоюродным братом? Может, скитается, бедняжка, по чужим углам… Если камнями не закидали!
Впрочем, ей, Варе, сейчас не легче – оказалась одна она в огромном городе, не выразившем восторга по случаю приезда еще одной талантливой актрисы: встречи на вокзале с оркестром, хлеба-соли и распростертых объятий – не было! Впрочем, если бы Варя была одна и сама себе хозяйка – это куда ни шло, но она, тетеря вологодская, обзавелась ребенком! И теперь связана по рукам и ногам.
Правильно папа говорил: актриса погорелого театра!
А ведь всего три дня назад надежды и планы переполняли Варвару Кручинину – двадцать один год, диплом Ярославского театрального института, постоянная прописка в городе Кириллове Вологодской области…
Поезд Вологда – Москва прибыл в столицу точно по расписанию – в шесть утра.
Свежесть и легкая дымка в светлом небе обещали ослепительно счастливый день.
Варю должны были встретить. Договорились с давними знакомыми, Наумовыми: Светлана Николаевна и Оксана, мать и дочь, несколько раз приезжали отдохнуть под стенами Кирилло-Белозерского монастыря, жили у Кручининых, восхищались энергетикой бревенчатого дома с резными наличниками, звали в Москву.
Правда, в июне семейство Наумовых разъехалось в отпуска: родители на дачу под Жигули, дочь Оксана в пансионат в Сочи, но Кручининых заверили: Оксанка вернется к приезду Варвары в Москву и непременно ее встретит.
Варя планировала погостить всего пару деньков, пока обустроится и найдет квартиру: как и все провинциалы, Кручинины переживали, что придется стеснять жителей столицы, деловых, занятых и измотанных.
Варина мама, Людмила Анатольевна, рассказала о своих сомнениях Наумовым, но Светлана Николаевна замахала руками: «Я вас умоляю! Никаких проблем! Оксаночка подскочит на вокзал, встретит, примет. И не вздумайте привозить никаких огурцов!»
После этих слов Людмила Анатольевна не спала ночь, ломала голову: что подарить взыскательным москвичам? Она-то как раз рассчитывала передать по баночке соленых огурчиков и клубничного варенья.
После долгих раздумий и консультаций с сослуживцами решили послать Наумовым связку сушеных боровых грибов: знающие люди сказали, что в Москве килограмм белых стоит – страшно вслух сказать! – ты-ся-чу!
Грибы прибыли в столицу в Варином чемодане.
Но Оксаны у вагона не было.
«Где же она? – переживала Варя. – Неужели проспала?! Или забыла, время перепутала? Нет, не может быть! Наверняка просто где-то задержалась и уже идет: вот-вот покажется из толпы!»
Варя тянула шею, высматривая фигуристую налитушку с крашеными волосами, отказывалась от носильщиков, порывалась пойти к началу платформы: вдруг Оксана ждет у первого вагона? – жалобно смотрела на проводницу, словно та могла знать, куда теперь ей, Варе, идти?
– Не встретили? – равнодушно спросила проводница. – В пробке небось стоят, у них тут, в Москве, круглый день пробки.
Пассажиры разошлись, электровоз утащил пустые вагоны, а девушка все переминалась на пустой платформе, лелеяла надежду, подаренную проводницей: приятельница вот-вот приедет!
«Придется позвонить, – огорченно подумала она. – А ведь хотела экономить каждый рубль!»
Дома, перед отъездом, Варя твердо решила на первых порах, пока не получит хорошую работу, не шиковать, обходиться малым: все великие артисты начинали скромно! Рассчитывала ужинать дошираком, где можно, ходить пешком, а с мамой общаться эсэмэсками, чтобы на счете не переводились деньги: она, Варя, в любой момент должна быть на связи с режиссерами и продюсерами!
И вот тебе на! Не успела выйти из поезда, уже расходы!
Варя вытащила мобильник, набрала номер, больше всего опасаясь услышать: «Абонент временно недоступен», – но через несколько секунд в трубке зазвенел сонный, зычный голос Оксаны:
– Варь, как раз собиралась тебе звонить, ты в Москве? Слушай, я в Сочи задержалась, понимаешь, с парнем познакомилась, все очень серьезно, если я сейчас уеду… Долго объяснять, не телефонный разговор, ты сможешь остановиться в гостинице? Тебе же всего на пару ночей, да? В Москве это не проблема, и в газетах, и на любом столбе объявления: комната на ночь, на сутки. Ой, ничего не слышно, наверное, связь плохая! Приеду – созвонимся. Все, целую, пока!
Оксана отключилась.
Варя оторопело слушала короткие гудки, смотрела на мобильник, словно не верила – разговор не приснился. Потом судорожно сглотнула, дрожащей рукой отправила маме эсэмэску: «Доехала, встретили хорошо», – и потерянно огляделась вокруг: что делать? куда идти?
Честно говоря, от растерянности и волнения она даже вспотела.
Но тут из голубой дымки долетел клич приближающегося поезда.
Варя посмотрела на веселые игрушечные вагоны, и в голове прозвучал жизнерадостный голос папы: он любил петь бодрые песни СССР, чем сердил маму – уборка не сделана, а он поет!
«Нас утро встречает прохладой, нас ветром встречает река, кудрявая, что ж ты не рада веселому пенью гудка!» – напевал отец и подмигивал дочке.
Варя свела лопатки – актриса должна держать спину! – задвинула подальше на плечо сумку, подхватила чемодан на колесиках и решительно пошла к вокзалу. Не встретили! Пусть! Не велика беда. Что теперь, слезы лить? Где тут столбы с объявлениями?
В конце платформы, возле продуктового павильона, стоял пенсионер в старой бейсболке с картонкой в руке: «Гостиница, общежитие».
«Не соврала Оксана, переночевать в Москве не проблема», – обрадовалась девушка и бросилась к старику:
– Сколько ваша гостиница стоит?
– Четыреста рублей за ночь, все удобства, душ на этаже.
«За одну ночь четыреста рублей? – ужаснулась Варя и растерянно скосила глаза на сумку. – Ничего себе расценки!»
Похоже, они с мамой не совсем правильно представляли «непредвиденные обстоятельства». А ведь были уверены: денег на первое время хватит с лихвой – двадцать тысяч на пластиковой карте, открытой на двух владельцев, маму и Варю, пять тысяч в надежно спрятанном носовом платке, и семьсот рублей, пятисотка и две сотенные, в кошельке.
– Пятьсот рублей – на непредвиденные обстоятельства, – поучала мама. – На самый крайний случай.
Кто мог знать: «крайний случай» ждет Варю прямо на платформе!
Пять тысяч из укромного места доставать нельзя – даже если Варя прямо сегодня найдет работу, до первой зарплаты – целый месяц!
Двадцать тысяч – Варя таких денег ни разу в жизни не держала! – на аренду квартиры: мама целый год откладывала со своей скромной зарплаты бухгалтера городского клуба, хотела отметить диплом дочери поездкой в Феодосию, на море.
Но Оксана сообщила: в Москве квартиру дешевле двадцати тысяч в месяц не найти, да и то в халупе, в хрущевке на первом этаж! Море пришлось отложить.
Варя вновь глянула на картонку с вожделенной надписью: «Гостиница», озабоченно свела брови и неуверенно спросила:
– А давно такие цены?
– Это еще дешево, считай, задаром! – прокаркал пенсионер и обтер уголки рта. – В Москве гостиницы в два раза дороже, да наездишься рублей на двести, пока свободные места найдешь.
– В Москве? – удивилась Варя. – А ваша гостиница где?
– В ближнем Подмосковье: полчаса на электричке, а там пешком два шага.
– Ой, нет, – попятилась девушка.
Дедуля ухватил ее за сумку:
– Погоди, красавица!
Но Варя бежала прочь от пенсионера, громыхая чемоданом по облепленному жвачкой асфальту: где тут столбы с объявлениями?
Она вылетела на привокзальную площадь и нацелилась на ближайший столб.
Ага, есть, и не одно!
Варя воровато оглянулась – не смотрит ли кто? Но приезжий народ был озабочен своими проблемами, а бездомному привокзальному люду дела не было до девчонки, срывающей объявления, и отпечатанный на компьютере листок спокойно перекочевал в карман джинсов.
Чемодан прокатился по привокзальной площади, весело прогремел колесами по плитке возле пиццерии, объехал лужу, вытекшую из-под бомжа, свернул в арку могучего сталинского дома: наконец-то нашлось безлюдное место, можно позвонить по телефону, указанному в объявлении.
«Комнаты, места в общежитии в день обращения, работаем круглосуточно», – еще раз перечитала Варя. Интересно, почему о квартирах ничего не сказано? Она набрала номер.
– Агентство информационно-сервисных услуг «Аренда», здравствуйте! – ответил приветливый женский голос.
– Девушка, я насчет комнаты! – закричала Варя. – Но мне нужно в Москве!
– Пожалуйста, любой район к вашим услугам. Подъезжайте прямо сейчас: метро «Аэропорт», улица Лизы Чайкиной, не торопитесь, записывайте.
Варя прижала объявление к ладони и накорябала длинный адрес: строение, подъезд, домофон, офис.
Потом прямо в подворотне изобразила рэп, подхватила чемодан и пошла с гордо поднятой головой, выкидывая длинные стройные ноги в туфлях на высоченном каблуке: квартирный вопрос практически решен, – осталось разложить вещи, принять душ и – искать интересную высокооплачиваемую работу по специальности!
В агентстве – двух проходных комнатках с затертыми плинтусами, Варю встретили радостно. Любезно сообщили: услуги по подбору комнаты в общежитии стоят одну тысячу рублей, подписываете договор в двух экземплярах и прямо сейчас едете знакомиться с жильем.
За что тысяча? Ну мы же не можем подбирать вам комнаты бесплатно, мы – коммерческая организация. В общем-то, если вам это не подходит, вы можете обратиться в любое другое агентство.
Перспектива блужданий с чемоданом по городу Варю напугала, и она согласилась:
– Ладно, пусть тысяча!
Потом, понизив голос, смущенно добавила:
– Мне бы деньги из потайного места достать.
Женщина приветливо кивнула:
– Конечно, конечно, вот, пожалуйста, здесь – за шкафом. Маша, выйди, девушке деньги нужно из лифчика достать! Не торопитесь, все мы женщины, все понимаем.
Маша согласилась с коллегой:
– В наше время с деньгами надо осторожно, народ совершенно озверел, за рубль убьют! А ворья сколько развелось, бандиты, черные на каждом шагу – понаехали в Москву со своей Азии!
Варя торопливо вытянула сложенную в гармошку тысячу и дрожащими пальцами вновь пристегнула узелок к трусикам: стыдоба! Говорила маме, деньги прекрасно полежат в кармашке в чемодане, так нет! Теперь вот позорься булавками!
Приветливая Маша вновь вернулась за шкаф, положила Варину тысячу в сейф, шлепнула две печати на отксеренный листок с данными паспорта и спросила, какой район Москвы интересует Варвару Владимировну?
– Мне бы рядом с «Мосфильмом», – слегка смутившись, ответила Варвара.
– Вам повезло! – мгновенно отреагировала Маша. – На улице Мосфильмовской есть замечательное общежитие: чистота, охрана, туалет и душ на две комнаты в блоке, на первом этаже недорогое кафе.
Варя не верила своему счастью!
– Вы, пожалуйста, езжайте на станцию метро «Киевская», у выхода на Киевский вокзал вас встретит представитель общежития – мы ему сейчас позвоним, сообщим номер вашего мобильника – он проводит прямо до места. Если возникнут проблемы, сразу звоните нам!
К десяти часам «представитель общежития» так и не появился, телефон агентства не отвечал, у Вари первый раз мелькнула мысль: она попала в лапы мошенников!
Еще полчаса девушка гнала прочь унизительное подозрение – обманули! – и набирала номер агентства: утром сразу ответили! Может, ушли обедать или телефон сломался?
Когда часы на башне Киевского вокзала показали одиннадцать, Варя догадалась: Маша не дозвонилась до общежития, им стыдно перед клиенткой, у них есть определитель номера, поэтому сотрудницы не отвечают на ее звонки. Но вот-вот все уладится, за ней приедут!
Черт, зачем она надела черные лакированные туфли на десятисантиметровых каблуках! Мама из рук их вырывала: надень босоножки на плоской подошве, умаешься по Москве ходить! Но разве могла актриса Варвара Кручинина появиться в столице в разношенных шлепках?! Вот результат: ноги горят, спину ломит.
Утренняя свежесть быстро сменилась бензиновой жарой, над асфальтом колыхалось марево, от пакета густого сладкого сока из маракуйи еще сильнее хотелось пить.
Варя оперлась на ручку чемодана и вздохнула со всхлипом и тонким стоном.
– Внученька, ты, поди, агента из общежития ждешь?
Варя удивленно посмотрела на древнюю старуху в разбитых кроссовках: она давно сидела на бетонной мусорнице с пластиковым стаканчиком в протянутой руке – собирала милостыню.
– Откуда вы знаете? – звенящим голосом спросила Варя. Информированность бабули почему-то напугала.
– А здесь кажный день такие стоять, ждуть. Вчера бабушка с дочкой и внучкой до обеда маялись: привезли ребенка на операцию, жить негде, заплатили в конторе тысячу рублей, да так на вокзале и ночевали.
Варя с ужасом посмотрела на старушку – но от стыда не смогла признаться: да, и меня обманули! Из последних сил напустив на себя независимый вид, она громко сообщила:
– Нет, я не агента… Я поезд жду!
– Я не такая, я жду трамвая! – заржал парень с банкой пива в руке, проходивший мимо.
Варя вскипела, метнула в хама злобный взгляд, но решила поберечь гнев для Маши и ее сообщницы. Забыла про стертые ноги, решительно направилась в метро: ну сейчас она это агентство разнесет!
Обратная дорога показалась бесконечной: рюкзак тянул плечи, пассажиры так и норовили ударить по Вариным ногам сумкой, отпихнуть чемодан.
Через сорок минут она нажала кнопки домофона на дверях подъезда.
Но дверь не распахнулась, как утром, с приятным мелодичным сигналом.
– Слушаю вас, – ответил из динамика раздраженный женский голос.
– Откройте, это Варвара Кручинина, где представитель общежития?! Три часа ждала!
– К сожалению, в общежитии на Мосфильмовской не оказалось свободных комнат, вчера вечером заняли последнюю.
– А сообщить об этом вы не могли?! – закричала Варя.
– Мы вам звонили, вы были вне зоны действия сети.
– Неправда, не было звонков! Мне нужна комната, я тысячу рублей заплатила, у меня есть чек!
– Девушка, не надо на меня кричать, иначе я вызову охрану! Прочитайте внимательно договор: вы уплатили не за жилье, а за оказание информационных услуг, и теперь в течение десяти дней можете пользоваться нашей компьютерной базой.
– Мне не база нужна, а комната на Мосфильмовской!
– Извините, разговор принял циклический характер.
Домофон замолчал.
Варя в отчаянии подняла голову к окнам, словно надеялась взглянуть мошенницам в глаза, но увидела лишь глаз видеокамеры над дверями.
Девушка вздрогнула: «Они видели меня и смеялись!»
Почему-то не потеря тысячи рублей, а эта мысль ударила под дых, перехватила горло судорогой. Закипели жгучие слезы: привалиться бы к дверям и порыдать в голос!
Она с трудом сдержалась: только не здесь, не на глазах подлых мошенниц! Варвара Кручинина не позволит шайке мерзавок потешаться над собой!
Варя отбросила за плечи копну вьющихся волос, выгнула спину, подняла ногу, поправила дорогущую туфлю и гордо покатила чемодан за угол, на Ленинградский проспект.
За цветочным киоском нацепила солнцезащитные очки и дала волю слезам.
Поток роскошных машин сиял в ярком солнце, счастливые обладатели квартир, комнат и мест в общежитиях смеялись и ели мороженое, уборщица уличных биотуалетов голосисто ругала неаккуратных пользователей, а Варя всхлипывала.
Наконец слезы кончились. А сердце все не отпускала горькая жалость к себе.
Правильно папа говорил: горе луковое! «Папочка, миленький, ты мне так нужен», – просила она.
«Нет, Варюшка, ты уже взрослая, актриса, сможешь всего добиться сама!» – ответил тогда отец и закрыл глаза.
Он умер в три часа дня первого декабря. Сердобольная санитарка подвязала подбородок обрывком бинта и сложила на груди синие от капельниц руки.
Варя ни разу не ходила к отцу на кладбище, хотя мама изводилась, – господи, что соседи-то скажут?
А к кому туда ходить? Отец всегда был рядом, она видела и слышала его ярко и ясно.
Однажды, после очередного упрека мамы, Варя прошептала: «Папа, прости, что не прихожу к тебе». Отец махнул рукой, мол, не слушай ты никого, и правильно делаешь, что не ходишь: чего тебе делать на кладбище?
Шел дождь, но мама увязала тряпками лопатку, тяпку, сердито поджала губы и, не взглянув на дочь, пошла приводить в порядок могилку.
Варя сидела на веранде: дождь стекал по ложбинкам шиферной крыши, трепал астры, полоскал белье на веревке, подпертой рогатиной. От ветра рогатина покачивалась, как речной бакен. Когда мокрая простыня склонялась вниз, Варя видела отца: он стоял под дождем в голубой рубашке и виновато улыбался, словно просил прощения за то, что умер.
Девушки грустно смотрели на Варю из серебристых окошек и беззвучно шевелили губами.
«Ну и где оно – счастье? – мысленно спросила Варя у своих отражений. – Ни работы, ни вещей, да еще чужой ребенок на шее. Что-что? Не слышу!»
Ковер лежал на Вариных коленях, переливался рыбьей чешуей. Девушки в зеркальной мозаике молчали.
Неужели Лейла обманула?
Лейла – однокурсница, студентка из Пакистана. Они с Варей жили в одной комнате – в общежитии театрального института.
Однажды Варя неловко хлопнула дверцей, и из шкафа выпало зеркало. Разлетелось на сотню – никак не меньше – осколков.
«К горю! К горю!» – причитала Варя.
«А у нас в Пакистане считается – на счастье! Только нужно своими руками нашить каждый кусочек на ткань, сделать ковер: чем больше зеркалец в ковре, тем больше желаний исполнится».
Ой, сколько вечеров просидела Варя над своим «счастьем»: вырезала из лоскутка кармашек, маникюрными ножницами простригала в кармашке окошечко, нашивала крошечную заплатку на основу из разноцветного штапеля, вставляла зеркальный осколок, и так – много десятков раз! Зато вещь получилась – эксклюзив, ручная работа! А главное – ковер огромный, на целый ворох желаний!
Лейла тоже сшила зеркальный коврик, только маленький, потому что у нее было одно маленькое желание: остаться живой после возвращения домой. Родители считали, что дочь учится в медицинском училище на акушерку. Узнают о профессии актрисы – Лейле несдобровать, односельчане и палками могут побить! В их семье и так изъян: сестра Сайма рожает мертвых детей. Одиннадцать раз родила. И каждый раз ребеночек не дышал, появившись на свет, или умирал через несколько часов после рождения. Если еще и Лейла окажется плохой невестой – девушек из их семьи никто никогда не возьмет замуж!
Варя вздохнула: где сейчас подруга? Удалось ей сбежать из горной деревушки и устроиться в театр в древней столице Карачи или родители заперли девушку под замок в надежде покрыть грех седьмой дочери – артистка! – замужеством с грубым и необразованным двоюродным братом? Может, скитается, бедняжка, по чужим углам… Если камнями не закидали!
Впрочем, ей, Варе, сейчас не легче – оказалась одна она в огромном городе, не выразившем восторга по случаю приезда еще одной талантливой актрисы: встречи на вокзале с оркестром, хлеба-соли и распростертых объятий – не было! Впрочем, если бы Варя была одна и сама себе хозяйка – это куда ни шло, но она, тетеря вологодская, обзавелась ребенком! И теперь связана по рукам и ногам.
Правильно папа говорил: актриса погорелого театра!
А ведь всего три дня назад надежды и планы переполняли Варвару Кручинину – двадцать один год, диплом Ярославского театрального института, постоянная прописка в городе Кириллове Вологодской области…
Поезд Вологда – Москва прибыл в столицу точно по расписанию – в шесть утра.
Свежесть и легкая дымка в светлом небе обещали ослепительно счастливый день.
Варю должны были встретить. Договорились с давними знакомыми, Наумовыми: Светлана Николаевна и Оксана, мать и дочь, несколько раз приезжали отдохнуть под стенами Кирилло-Белозерского монастыря, жили у Кручининых, восхищались энергетикой бревенчатого дома с резными наличниками, звали в Москву.
Правда, в июне семейство Наумовых разъехалось в отпуска: родители на дачу под Жигули, дочь Оксана в пансионат в Сочи, но Кручининых заверили: Оксанка вернется к приезду Варвары в Москву и непременно ее встретит.
Варя планировала погостить всего пару деньков, пока обустроится и найдет квартиру: как и все провинциалы, Кручинины переживали, что придется стеснять жителей столицы, деловых, занятых и измотанных.
Варина мама, Людмила Анатольевна, рассказала о своих сомнениях Наумовым, но Светлана Николаевна замахала руками: «Я вас умоляю! Никаких проблем! Оксаночка подскочит на вокзал, встретит, примет. И не вздумайте привозить никаких огурцов!»
После этих слов Людмила Анатольевна не спала ночь, ломала голову: что подарить взыскательным москвичам? Она-то как раз рассчитывала передать по баночке соленых огурчиков и клубничного варенья.
После долгих раздумий и консультаций с сослуживцами решили послать Наумовым связку сушеных боровых грибов: знающие люди сказали, что в Москве килограмм белых стоит – страшно вслух сказать! – ты-ся-чу!
Грибы прибыли в столицу в Варином чемодане.
Но Оксаны у вагона не было.
«Где же она? – переживала Варя. – Неужели проспала?! Или забыла, время перепутала? Нет, не может быть! Наверняка просто где-то задержалась и уже идет: вот-вот покажется из толпы!»
Варя тянула шею, высматривая фигуристую налитушку с крашеными волосами, отказывалась от носильщиков, порывалась пойти к началу платформы: вдруг Оксана ждет у первого вагона? – жалобно смотрела на проводницу, словно та могла знать, куда теперь ей, Варе, идти?
– Не встретили? – равнодушно спросила проводница. – В пробке небось стоят, у них тут, в Москве, круглый день пробки.
Пассажиры разошлись, электровоз утащил пустые вагоны, а девушка все переминалась на пустой платформе, лелеяла надежду, подаренную проводницей: приятельница вот-вот приедет!
«Придется позвонить, – огорченно подумала она. – А ведь хотела экономить каждый рубль!»
Дома, перед отъездом, Варя твердо решила на первых порах, пока не получит хорошую работу, не шиковать, обходиться малым: все великие артисты начинали скромно! Рассчитывала ужинать дошираком, где можно, ходить пешком, а с мамой общаться эсэмэсками, чтобы на счете не переводились деньги: она, Варя, в любой момент должна быть на связи с режиссерами и продюсерами!
И вот тебе на! Не успела выйти из поезда, уже расходы!
Варя вытащила мобильник, набрала номер, больше всего опасаясь услышать: «Абонент временно недоступен», – но через несколько секунд в трубке зазвенел сонный, зычный голос Оксаны:
– Варь, как раз собиралась тебе звонить, ты в Москве? Слушай, я в Сочи задержалась, понимаешь, с парнем познакомилась, все очень серьезно, если я сейчас уеду… Долго объяснять, не телефонный разговор, ты сможешь остановиться в гостинице? Тебе же всего на пару ночей, да? В Москве это не проблема, и в газетах, и на любом столбе объявления: комната на ночь, на сутки. Ой, ничего не слышно, наверное, связь плохая! Приеду – созвонимся. Все, целую, пока!
Оксана отключилась.
Варя оторопело слушала короткие гудки, смотрела на мобильник, словно не верила – разговор не приснился. Потом судорожно сглотнула, дрожащей рукой отправила маме эсэмэску: «Доехала, встретили хорошо», – и потерянно огляделась вокруг: что делать? куда идти?
Честно говоря, от растерянности и волнения она даже вспотела.
Но тут из голубой дымки долетел клич приближающегося поезда.
Варя посмотрела на веселые игрушечные вагоны, и в голове прозвучал жизнерадостный голос папы: он любил петь бодрые песни СССР, чем сердил маму – уборка не сделана, а он поет!
«Нас утро встречает прохладой, нас ветром встречает река, кудрявая, что ж ты не рада веселому пенью гудка!» – напевал отец и подмигивал дочке.
Варя свела лопатки – актриса должна держать спину! – задвинула подальше на плечо сумку, подхватила чемодан на колесиках и решительно пошла к вокзалу. Не встретили! Пусть! Не велика беда. Что теперь, слезы лить? Где тут столбы с объявлениями?
В конце платформы, возле продуктового павильона, стоял пенсионер в старой бейсболке с картонкой в руке: «Гостиница, общежитие».
«Не соврала Оксана, переночевать в Москве не проблема», – обрадовалась девушка и бросилась к старику:
– Сколько ваша гостиница стоит?
– Четыреста рублей за ночь, все удобства, душ на этаже.
«За одну ночь четыреста рублей? – ужаснулась Варя и растерянно скосила глаза на сумку. – Ничего себе расценки!»
Похоже, они с мамой не совсем правильно представляли «непредвиденные обстоятельства». А ведь были уверены: денег на первое время хватит с лихвой – двадцать тысяч на пластиковой карте, открытой на двух владельцев, маму и Варю, пять тысяч в надежно спрятанном носовом платке, и семьсот рублей, пятисотка и две сотенные, в кошельке.
– Пятьсот рублей – на непредвиденные обстоятельства, – поучала мама. – На самый крайний случай.
Кто мог знать: «крайний случай» ждет Варю прямо на платформе!
Пять тысяч из укромного места доставать нельзя – даже если Варя прямо сегодня найдет работу, до первой зарплаты – целый месяц!
Двадцать тысяч – Варя таких денег ни разу в жизни не держала! – на аренду квартиры: мама целый год откладывала со своей скромной зарплаты бухгалтера городского клуба, хотела отметить диплом дочери поездкой в Феодосию, на море.
Но Оксана сообщила: в Москве квартиру дешевле двадцати тысяч в месяц не найти, да и то в халупе, в хрущевке на первом этаж! Море пришлось отложить.
Варя вновь глянула на картонку с вожделенной надписью: «Гостиница», озабоченно свела брови и неуверенно спросила:
– А давно такие цены?
– Это еще дешево, считай, задаром! – прокаркал пенсионер и обтер уголки рта. – В Москве гостиницы в два раза дороже, да наездишься рублей на двести, пока свободные места найдешь.
– В Москве? – удивилась Варя. – А ваша гостиница где?
– В ближнем Подмосковье: полчаса на электричке, а там пешком два шага.
– Ой, нет, – попятилась девушка.
Дедуля ухватил ее за сумку:
– Погоди, красавица!
Но Варя бежала прочь от пенсионера, громыхая чемоданом по облепленному жвачкой асфальту: где тут столбы с объявлениями?
Она вылетела на привокзальную площадь и нацелилась на ближайший столб.
Ага, есть, и не одно!
Варя воровато оглянулась – не смотрит ли кто? Но приезжий народ был озабочен своими проблемами, а бездомному привокзальному люду дела не было до девчонки, срывающей объявления, и отпечатанный на компьютере листок спокойно перекочевал в карман джинсов.
Чемодан прокатился по привокзальной площади, весело прогремел колесами по плитке возле пиццерии, объехал лужу, вытекшую из-под бомжа, свернул в арку могучего сталинского дома: наконец-то нашлось безлюдное место, можно позвонить по телефону, указанному в объявлении.
«Комнаты, места в общежитии в день обращения, работаем круглосуточно», – еще раз перечитала Варя. Интересно, почему о квартирах ничего не сказано? Она набрала номер.
– Агентство информационно-сервисных услуг «Аренда», здравствуйте! – ответил приветливый женский голос.
– Девушка, я насчет комнаты! – закричала Варя. – Но мне нужно в Москве!
– Пожалуйста, любой район к вашим услугам. Подъезжайте прямо сейчас: метро «Аэропорт», улица Лизы Чайкиной, не торопитесь, записывайте.
Варя прижала объявление к ладони и накорябала длинный адрес: строение, подъезд, домофон, офис.
Потом прямо в подворотне изобразила рэп, подхватила чемодан и пошла с гордо поднятой головой, выкидывая длинные стройные ноги в туфлях на высоченном каблуке: квартирный вопрос практически решен, – осталось разложить вещи, принять душ и – искать интересную высокооплачиваемую работу по специальности!
В агентстве – двух проходных комнатках с затертыми плинтусами, Варю встретили радостно. Любезно сообщили: услуги по подбору комнаты в общежитии стоят одну тысячу рублей, подписываете договор в двух экземплярах и прямо сейчас едете знакомиться с жильем.
За что тысяча? Ну мы же не можем подбирать вам комнаты бесплатно, мы – коммерческая организация. В общем-то, если вам это не подходит, вы можете обратиться в любое другое агентство.
Перспектива блужданий с чемоданом по городу Варю напугала, и она согласилась:
– Ладно, пусть тысяча!
Потом, понизив голос, смущенно добавила:
– Мне бы деньги из потайного места достать.
Женщина приветливо кивнула:
– Конечно, конечно, вот, пожалуйста, здесь – за шкафом. Маша, выйди, девушке деньги нужно из лифчика достать! Не торопитесь, все мы женщины, все понимаем.
Маша согласилась с коллегой:
– В наше время с деньгами надо осторожно, народ совершенно озверел, за рубль убьют! А ворья сколько развелось, бандиты, черные на каждом шагу – понаехали в Москву со своей Азии!
Варя торопливо вытянула сложенную в гармошку тысячу и дрожащими пальцами вновь пристегнула узелок к трусикам: стыдоба! Говорила маме, деньги прекрасно полежат в кармашке в чемодане, так нет! Теперь вот позорься булавками!
Приветливая Маша вновь вернулась за шкаф, положила Варину тысячу в сейф, шлепнула две печати на отксеренный листок с данными паспорта и спросила, какой район Москвы интересует Варвару Владимировну?
– Мне бы рядом с «Мосфильмом», – слегка смутившись, ответила Варвара.
– Вам повезло! – мгновенно отреагировала Маша. – На улице Мосфильмовской есть замечательное общежитие: чистота, охрана, туалет и душ на две комнаты в блоке, на первом этаже недорогое кафе.
Варя не верила своему счастью!
– Вы, пожалуйста, езжайте на станцию метро «Киевская», у выхода на Киевский вокзал вас встретит представитель общежития – мы ему сейчас позвоним, сообщим номер вашего мобильника – он проводит прямо до места. Если возникнут проблемы, сразу звоните нам!
К десяти часам «представитель общежития» так и не появился, телефон агентства не отвечал, у Вари первый раз мелькнула мысль: она попала в лапы мошенников!
Еще полчаса девушка гнала прочь унизительное подозрение – обманули! – и набирала номер агентства: утром сразу ответили! Может, ушли обедать или телефон сломался?
Когда часы на башне Киевского вокзала показали одиннадцать, Варя догадалась: Маша не дозвонилась до общежития, им стыдно перед клиенткой, у них есть определитель номера, поэтому сотрудницы не отвечают на ее звонки. Но вот-вот все уладится, за ней приедут!
Черт, зачем она надела черные лакированные туфли на десятисантиметровых каблуках! Мама из рук их вырывала: надень босоножки на плоской подошве, умаешься по Москве ходить! Но разве могла актриса Варвара Кручинина появиться в столице в разношенных шлепках?! Вот результат: ноги горят, спину ломит.
Утренняя свежесть быстро сменилась бензиновой жарой, над асфальтом колыхалось марево, от пакета густого сладкого сока из маракуйи еще сильнее хотелось пить.
Варя оперлась на ручку чемодана и вздохнула со всхлипом и тонким стоном.
– Внученька, ты, поди, агента из общежития ждешь?
Варя удивленно посмотрела на древнюю старуху в разбитых кроссовках: она давно сидела на бетонной мусорнице с пластиковым стаканчиком в протянутой руке – собирала милостыню.
– Откуда вы знаете? – звенящим голосом спросила Варя. Информированность бабули почему-то напугала.
– А здесь кажный день такие стоять, ждуть. Вчера бабушка с дочкой и внучкой до обеда маялись: привезли ребенка на операцию, жить негде, заплатили в конторе тысячу рублей, да так на вокзале и ночевали.
Варя с ужасом посмотрела на старушку – но от стыда не смогла признаться: да, и меня обманули! Из последних сил напустив на себя независимый вид, она громко сообщила:
– Нет, я не агента… Я поезд жду!
– Я не такая, я жду трамвая! – заржал парень с банкой пива в руке, проходивший мимо.
Варя вскипела, метнула в хама злобный взгляд, но решила поберечь гнев для Маши и ее сообщницы. Забыла про стертые ноги, решительно направилась в метро: ну сейчас она это агентство разнесет!
Обратная дорога показалась бесконечной: рюкзак тянул плечи, пассажиры так и норовили ударить по Вариным ногам сумкой, отпихнуть чемодан.
Через сорок минут она нажала кнопки домофона на дверях подъезда.
Но дверь не распахнулась, как утром, с приятным мелодичным сигналом.
– Слушаю вас, – ответил из динамика раздраженный женский голос.
– Откройте, это Варвара Кручинина, где представитель общежития?! Три часа ждала!
– К сожалению, в общежитии на Мосфильмовской не оказалось свободных комнат, вчера вечером заняли последнюю.
– А сообщить об этом вы не могли?! – закричала Варя.
– Мы вам звонили, вы были вне зоны действия сети.
– Неправда, не было звонков! Мне нужна комната, я тысячу рублей заплатила, у меня есть чек!
– Девушка, не надо на меня кричать, иначе я вызову охрану! Прочитайте внимательно договор: вы уплатили не за жилье, а за оказание информационных услуг, и теперь в течение десяти дней можете пользоваться нашей компьютерной базой.
– Мне не база нужна, а комната на Мосфильмовской!
– Извините, разговор принял циклический характер.
Домофон замолчал.
Варя в отчаянии подняла голову к окнам, словно надеялась взглянуть мошенницам в глаза, но увидела лишь глаз видеокамеры над дверями.
Девушка вздрогнула: «Они видели меня и смеялись!»
Почему-то не потеря тысячи рублей, а эта мысль ударила под дых, перехватила горло судорогой. Закипели жгучие слезы: привалиться бы к дверям и порыдать в голос!
Она с трудом сдержалась: только не здесь, не на глазах подлых мошенниц! Варвара Кручинина не позволит шайке мерзавок потешаться над собой!
Варя отбросила за плечи копну вьющихся волос, выгнула спину, подняла ногу, поправила дорогущую туфлю и гордо покатила чемодан за угол, на Ленинградский проспект.
За цветочным киоском нацепила солнцезащитные очки и дала волю слезам.
Поток роскошных машин сиял в ярком солнце, счастливые обладатели квартир, комнат и мест в общежитиях смеялись и ели мороженое, уборщица уличных биотуалетов голосисто ругала неаккуратных пользователей, а Варя всхлипывала.
Наконец слезы кончились. А сердце все не отпускала горькая жалость к себе.
Правильно папа говорил: горе луковое! «Папочка, миленький, ты мне так нужен», – просила она.
«Нет, Варюшка, ты уже взрослая, актриса, сможешь всего добиться сама!» – ответил тогда отец и закрыл глаза.
Он умер в три часа дня первого декабря. Сердобольная санитарка подвязала подбородок обрывком бинта и сложила на груди синие от капельниц руки.
Варя ни разу не ходила к отцу на кладбище, хотя мама изводилась, – господи, что соседи-то скажут?
А к кому туда ходить? Отец всегда был рядом, она видела и слышала его ярко и ясно.
Однажды, после очередного упрека мамы, Варя прошептала: «Папа, прости, что не прихожу к тебе». Отец махнул рукой, мол, не слушай ты никого, и правильно делаешь, что не ходишь: чего тебе делать на кладбище?
Шел дождь, но мама увязала тряпками лопатку, тяпку, сердито поджала губы и, не взглянув на дочь, пошла приводить в порядок могилку.
Варя сидела на веранде: дождь стекал по ложбинкам шиферной крыши, трепал астры, полоскал белье на веревке, подпертой рогатиной. От ветра рогатина покачивалась, как речной бакен. Когда мокрая простыня склонялась вниз, Варя видела отца: он стоял под дождем в голубой рубашке и виновато улыбался, словно просил прощения за то, что умер.
Глава 2
Найденыш
Варя, едва живая от усталости, вернулась на Ярославский вокзал: передохнуть в зале ожидания.
Транзитные пассажиры и бездомные покорители Москвы активно обживали временное железнодорожное прибежище: без стеснения снимали обувь и носки, клали грязные, натруженные ноги на сумки и соседние кресла, утирались, ели вареные яйца, пирожки, развешивали вещи, кормили грудных детей, спали.
Пахло потом и дешевой едой.
«Я здесь временно, долго не задержусь: передохну, изучу газету с объявлениями и – вперед!» – уверяла себя Варя, неприязненно косясь на тетку в кресле напротив – та непрерывно чесалась.
Девушка со стоном сняла туфли, с наслаждением пошевелила ступнями: о-о, наконец-то!
На розовой пятке набухла водяная мозоль, в животе урчало, и самое горестное: тысячу рублей она выбросила псу под хвост!
«Ну и черт с ней, с тысячей, пусть подавятся!» – простонала Варя, прикрыла глаза и замерла с блаженно вытянутыми ногами: достать из рюкзака питье не было сил!
Лишь через полчаса Варя пришла в себя, в три глотка выпила пакет сока, огляделась, увидела прилавок с книгами и журналами: все это время в трех метрах от нее висела газета «Аренда жилья»!
Девушка босиком бросилась к киоску, схватила пухлую бумажную пачку, жадно раскрыла. Сдается! Сдается! Сдается! Сотни объявлений, и в каждом – предложение снять квартиру!
Варя вчиталась внимательнее и задохнулась от радости: в Москве полным-полно квартир за двадцать тысяч рублей в месяц – как раз столько и лежало на ее пластиковой карточке! Нашлось жилье и в районах киностудий.
«Надо было сразу купить газету, а не читать объявления на столбах», – выругала серьезная, рассудительная Варвара глупую торопыгу Варюшку.
Позабыв про мозоли, она надела туфли и вновь заторопилась с чемоданом на улицу – звонить в солидное агентство недвижимости. Без свидетелей, подальше от любопытных мошенников, жадных до чужих денег.
Хоть и с трудом, нашла укромный уголок возле мусорницы, набрала номер.
– Здравствуйте, я по объявлению: однокомнатная квартира, улица Эйзенштейна, возле киностудии имени Горького. Свободна? – деловито спросила Варя и небрежно бросила: – Которая двадцать тысяч в месяц.
– Да, квартира свободна, подъезжайте к нам, проплатите шестьдесят тысяч, – ответил любезный голос.
Варя вздрогнула и перешла на крик:
– Подождите, почему шестьдесят? В объявлении написано…
На том конце не дали договорить и с нарастающим раздражением сообщили:
– Двадцать тысяч за первый месяц, двадцать – за последний и двадцать – нам, за подбор и оформление договора аренды.
Голос девушки срывался от обиды и возмущения:
– А почему за последний месяц нужно сейчас платить?!
– Потому что некоторые арендаторы забывают про деньги и исчезают в неизвестном направлении.
– Понятно, извините, – пробормотала Варя упавшим голосом.
Без сил опустилась на бетонную тумбу, безвольно прислонилась спиной к чугунной решетке, разделявшей привокзальную площадь и проезжую часть.
Людской поток равнодушно двигался мимо, обтекая вытянутые Варины ноги в пыльных черных туфлях и чемодан с грязными, облепленными жвачкой колесами.
«Если я сейчас пошевелюсь, упаду, – подумала Варя. Мысли плавились, как асфальт от жары, тело казалось тряпичным. – Мне не встать. Больше нет сил ходить. Буду сидеть, пока не умру».
Она прижала руку к груди и, словно надломленная горем, принялась раскачиваться взад-вперед. В очередной раз наклонилась к коленям и вдруг нащупала под топиком, на цепочке, медальон: в овальной коробочке лежал крошечный портрет отца.
Варя раскрыла серебряный футляр, украшенный великоустюжской чернью, грустно посмотрела на смеющееся лицо с кудрявым чубом.
Внезапно папа нахмурился.
«Знаешь, сколько лет было моему отцу – твоему деду, когда он один, пешком, шел к родственникам в колхоз? – спросил он. – Пять! Дед зиму проболел. Врач приказал: на все лето в деревню, на свежий воздух и парное молоко, иначе не выкарабкается! 1938 год, у взрослых работа без выходных. Никто понятия не имел про отгулы, свободные дни за свой счет. Мама дала мешочек крупы, положила в котомку ботинки на деревянной подошве, поцеловала сына и посадила в попутный грузовик. На развилке шофер высадил деда, и он, пятилетний, один прошел семь километров по лесной дороге. Телефонов тогда не было. Только через неделю мама получила письмо от родни: дошел, жив-здоров».
Варя закрыла медальон, поднесла к губам. Снова бережно спрятала под топик: «Я все поняла, папа!»
«Не раскисать!» – приказала себе, повращала ступнями, встала с бетонной тумбы, погрозила невидимым усмехающимся квартиросдатчикам: «Думаете, все брошу и сбегу домой? Не дождетесь!»
Не успела девушка тронуться с места, к ней обратился мужчина в камуфляжной футболке:
– Жилье с регистрацией нужно?
– Да, нужно! А как вы догадались? – удивилась Варя.
– Глаз наметанный, в спецслужбах работал, – пояснил незнакомец.
Варя с сомнением покосилась на растрескавшуюся дерматиновую сумку «спеца».
– Ты на мой прикид не гляди, сумка чужая, товарища одного, – словно прочитав мысли девушки, успокоил мужчина. Достал из нагрудного кармана удостоверение в синей корочке.
«Васильев Павел Николаевич, – прочитала Варя и смутилась. – Что это я, людям верить перестала?!»
– Квартира близко, в двух шагах, коммуналка. Две комнаты сдаются. Агентства недвижимости дорого дерут за услуги, поэтому хозяин квартирантов ищет частным порядком, на вокзале и через знакомых, – сообщил Павел. – Комната с мебелью, с телефоном, на кухне холодильник. Хотите посмотреть?
Варя замешкалась: «Господи, что же делать, идти или нет? Насчет агентств похоже на правду. В самом деле – дерут за услуги нещадно».
Она оглядела мужчину: «А вдруг маньяк?»
– Не волнуйтесь, убивать вас не собираюсь, – весело сказал Павел.
Варя смутилась – Павел прочитал ее мысли. Она тут же тряхнула головой:
– А я и не волнуюсь, пойдемте посмотрим.
– Не прошу ваш чемодан, а то еще подумаете, что хочу ограбить красивую девушку.
Варя с новым знакомым спустились в подземный переход, ведущий к Казанскому вокзалу: бесконечный, темный, с вонючими сквозняками. Варя поморщилась. Потом пригляделась внимательнее и удивилась: в затхлой сырости и тревожном полумраке светились нежные ирисы, роскошные розы, томные лилии.
Транзитные пассажиры и бездомные покорители Москвы активно обживали временное железнодорожное прибежище: без стеснения снимали обувь и носки, клали грязные, натруженные ноги на сумки и соседние кресла, утирались, ели вареные яйца, пирожки, развешивали вещи, кормили грудных детей, спали.
Пахло потом и дешевой едой.
«Я здесь временно, долго не задержусь: передохну, изучу газету с объявлениями и – вперед!» – уверяла себя Варя, неприязненно косясь на тетку в кресле напротив – та непрерывно чесалась.
Девушка со стоном сняла туфли, с наслаждением пошевелила ступнями: о-о, наконец-то!
На розовой пятке набухла водяная мозоль, в животе урчало, и самое горестное: тысячу рублей она выбросила псу под хвост!
«Ну и черт с ней, с тысячей, пусть подавятся!» – простонала Варя, прикрыла глаза и замерла с блаженно вытянутыми ногами: достать из рюкзака питье не было сил!
Лишь через полчаса Варя пришла в себя, в три глотка выпила пакет сока, огляделась, увидела прилавок с книгами и журналами: все это время в трех метрах от нее висела газета «Аренда жилья»!
Девушка босиком бросилась к киоску, схватила пухлую бумажную пачку, жадно раскрыла. Сдается! Сдается! Сдается! Сотни объявлений, и в каждом – предложение снять квартиру!
Варя вчиталась внимательнее и задохнулась от радости: в Москве полным-полно квартир за двадцать тысяч рублей в месяц – как раз столько и лежало на ее пластиковой карточке! Нашлось жилье и в районах киностудий.
«Надо было сразу купить газету, а не читать объявления на столбах», – выругала серьезная, рассудительная Варвара глупую торопыгу Варюшку.
Позабыв про мозоли, она надела туфли и вновь заторопилась с чемоданом на улицу – звонить в солидное агентство недвижимости. Без свидетелей, подальше от любопытных мошенников, жадных до чужих денег.
Хоть и с трудом, нашла укромный уголок возле мусорницы, набрала номер.
– Здравствуйте, я по объявлению: однокомнатная квартира, улица Эйзенштейна, возле киностудии имени Горького. Свободна? – деловито спросила Варя и небрежно бросила: – Которая двадцать тысяч в месяц.
– Да, квартира свободна, подъезжайте к нам, проплатите шестьдесят тысяч, – ответил любезный голос.
Варя вздрогнула и перешла на крик:
– Подождите, почему шестьдесят? В объявлении написано…
На том конце не дали договорить и с нарастающим раздражением сообщили:
– Двадцать тысяч за первый месяц, двадцать – за последний и двадцать – нам, за подбор и оформление договора аренды.
Голос девушки срывался от обиды и возмущения:
– А почему за последний месяц нужно сейчас платить?!
– Потому что некоторые арендаторы забывают про деньги и исчезают в неизвестном направлении.
– Понятно, извините, – пробормотала Варя упавшим голосом.
Без сил опустилась на бетонную тумбу, безвольно прислонилась спиной к чугунной решетке, разделявшей привокзальную площадь и проезжую часть.
Людской поток равнодушно двигался мимо, обтекая вытянутые Варины ноги в пыльных черных туфлях и чемодан с грязными, облепленными жвачкой колесами.
«Если я сейчас пошевелюсь, упаду, – подумала Варя. Мысли плавились, как асфальт от жары, тело казалось тряпичным. – Мне не встать. Больше нет сил ходить. Буду сидеть, пока не умру».
Она прижала руку к груди и, словно надломленная горем, принялась раскачиваться взад-вперед. В очередной раз наклонилась к коленям и вдруг нащупала под топиком, на цепочке, медальон: в овальной коробочке лежал крошечный портрет отца.
Варя раскрыла серебряный футляр, украшенный великоустюжской чернью, грустно посмотрела на смеющееся лицо с кудрявым чубом.
Внезапно папа нахмурился.
«Знаешь, сколько лет было моему отцу – твоему деду, когда он один, пешком, шел к родственникам в колхоз? – спросил он. – Пять! Дед зиму проболел. Врач приказал: на все лето в деревню, на свежий воздух и парное молоко, иначе не выкарабкается! 1938 год, у взрослых работа без выходных. Никто понятия не имел про отгулы, свободные дни за свой счет. Мама дала мешочек крупы, положила в котомку ботинки на деревянной подошве, поцеловала сына и посадила в попутный грузовик. На развилке шофер высадил деда, и он, пятилетний, один прошел семь километров по лесной дороге. Телефонов тогда не было. Только через неделю мама получила письмо от родни: дошел, жив-здоров».
Варя закрыла медальон, поднесла к губам. Снова бережно спрятала под топик: «Я все поняла, папа!»
«Не раскисать!» – приказала себе, повращала ступнями, встала с бетонной тумбы, погрозила невидимым усмехающимся квартиросдатчикам: «Думаете, все брошу и сбегу домой? Не дождетесь!»
Не успела девушка тронуться с места, к ней обратился мужчина в камуфляжной футболке:
– Жилье с регистрацией нужно?
– Да, нужно! А как вы догадались? – удивилась Варя.
– Глаз наметанный, в спецслужбах работал, – пояснил незнакомец.
Варя с сомнением покосилась на растрескавшуюся дерматиновую сумку «спеца».
– Ты на мой прикид не гляди, сумка чужая, товарища одного, – словно прочитав мысли девушки, успокоил мужчина. Достал из нагрудного кармана удостоверение в синей корочке.
«Васильев Павел Николаевич, – прочитала Варя и смутилась. – Что это я, людям верить перестала?!»
– Квартира близко, в двух шагах, коммуналка. Две комнаты сдаются. Агентства недвижимости дорого дерут за услуги, поэтому хозяин квартирантов ищет частным порядком, на вокзале и через знакомых, – сообщил Павел. – Комната с мебелью, с телефоном, на кухне холодильник. Хотите посмотреть?
Варя замешкалась: «Господи, что же делать, идти или нет? Насчет агентств похоже на правду. В самом деле – дерут за услуги нещадно».
Она оглядела мужчину: «А вдруг маньяк?»
– Не волнуйтесь, убивать вас не собираюсь, – весело сказал Павел.
Варя смутилась – Павел прочитал ее мысли. Она тут же тряхнула головой:
– А я и не волнуюсь, пойдемте посмотрим.
– Не прошу ваш чемодан, а то еще подумаете, что хочу ограбить красивую девушку.
Варя с новым знакомым спустились в подземный переход, ведущий к Казанскому вокзалу: бесконечный, темный, с вонючими сквозняками. Варя поморщилась. Потом пригляделась внимательнее и удивилась: в затхлой сырости и тревожном полумраке светились нежные ирисы, роскошные розы, томные лилии.