Елена Сухова. Сумеречный охотник. Вход в Реальность

Елена Сухова
Сумеречный охотник. Вход в Реальность

   © Елена Сухова, 2010
   © Катя Матюшкина, 2010
   © ООО «Астрель-СПб», 2010

 

 

Пролог

   Плохая это примета – гулять ночью… с заклеенным ртом… и связанными руками.

Народная мудрость

   В толпе жителей мегаполиса сложно было разглядеть спешившую куда-то молодую женщину в бежевом плаще. И почти невозможно обнаружить на красивом лице страх, гнавший ее вперед. Впрочем, в этот осенний вечер люди и не стали бы утруждать себя подобными загадками.
   Горели фонари, проносились машины, толкались прохожие. Удивительно, но никто не чувствовал нависшей опасности.
   Она оглянулась: погони не видно. Пока не видно! В том, что они идут следом, можно не сомневаться. И они сделают все, чтобы остановить ее.
   Дальше находиться на оживленной улице нельзя. Она нырнула в подворотню и столкнулась с прохожим.
   – Эй, поаккуратней, дамочка! – рявкнул он и отпрянул.
   Бледное лицо. Растрепанная прическа… Но больше всего его испугал холодный блеск серых глаз. Решив, что с такой лучше не связываться, мужчина направился по своим делам, постаравшись скорее забыть о неприятной встрече.
   Убедившись, что это обычный прохожий, она поспешила дальше и, пробежав по темным дворам, оказалась на набережной. Народу тут намного меньше!
   Заморосил дождь. Женщина в бежевом замедлила шаг. Никого из тех, кого надо опасаться, поблизости не было. Значит, еще не все потеряно. Сейчас все зависит от трех человек: от нее самой и от тех, с кем ей предстоит встретиться.
   Она пробежала еще несколько метров и вдруг замерла.
   – Нет!
   В ярком свете было отчетливо видно, что на мосту застыли двое. Окруженные со всех сторон милицией, они прижались к ограде. Тот, что повыше ростом, держал в вытянутой руке маленький сверток. Стоит разжать пальцы, и он полетит в воду.
   – Нет, Дементий, нет! – шептала женщина. – Ты не можешь так поступить.
   Страх на ее лице сменился ужасом. Она не знала, что делать и как это остановить. Неужели сейчас все оборвется?!
   Дождь пошел сильней. Сверток в руках мужчины начал дергаться. Оттуда послышались всхлипы, перешедшие в плач.
   – Отдай его! – потребовал один из милиционеров. – Отдай нам ребенка!
   Ответом ему было лишь отрицательное покачивание головой. И тут сверток дернулся сильней и у всех на глазах стал разворачиваться. Дементий попытался схватить его второй рукой. Милиционеры метнулись вперед. Но поздно. Сверток развернулся, и орущий младенец в нарядных ползунках полетел вниз.
   Удар о воду. Фонтанчик брызг. Младенца подхватило течением и стремительно понесло прочь. Он то скрывался под водой, то вновь появлялся на поверхности. А дальше… Погасло несколько фонарей. Во тьме сложно было что-либо разглядеть.
   Женщина ахнула и бросилась в воду. Несколько секунд в холодной реке показались вечностью: мышцы свела судорога, голова закружилась от нехватки воздуха. Но где же младенец? В отчаянии она нырнула еще глубже. И, наконец, когда легкие уже начали мучительно гореть, ей удалось увидеть ребенка и схватить его за ножку.
   Вскоре милиционеры спустились к реке, но увидели лишь темный поток воды. Зеваки, собравшиеся на мосту, сообщили, что вроде бы кто-то нырнул за ребенком. Оставалось лишь досадовать на внезапную аварию электросети.
   Через несколько минут примчались пожарные, водолазы и работники речной службы. С фонарями в руках они пытались найти ребенка, но смогли выловить лишь пару женских туфель, не подозревая, что их хозяйка сейчас мчится по городу.
   Прохожие, прячущиеся под зонтиками, шарахались от странной босоногой женщины. Под мокрым плащом она прижимала к себе закоченевшего младенца, который уже не плакал, а лишь тихонько постанывал. Из его рассеченной брови тонкой струйкой стекала кровь.
   На лице женщины застыло отчаяние. Она испуганно озиралась по сторонам. Преследователи еще далеко, но все равно нужно быть предельно осторожной. В покое ее не оставят.
   Где ей укрыться? Необходимо срочно что-то придумать.
   – Не желаете снять комнату? – из-под черного зонта высунулась носатая бабулька. Она бросалась с этим вопросом ко всем прохожим, но никто не хотел к ней селиться.
   Кажется, это выход. Можно спрятаться, выиграть время и все хорошенько обдумать.
   – Тебе чего? – спросила бабулька. – Проваливай. За комнату платить надо, а у тебя, как я погляжу, и на туфли денег не нашлось.
   Впрочем, она резко изменила свое мнение, когда незнакомка извлекла из кармана крупную купюру.
   – Пойдем, пойдем, милая. И ребеночка твоего пора в тепло отнести. Тут недалеко, – и бабулька быстро заковыляла по улице.
   Старый дом без лифта, обшарпанный подъезд. На третьем этаже тусклая лампочка освещала деревянную дверь, покрашенную коричневой краской.
   – Звать-то тебя как? – Бабулька вошла в темную прихожую и направилась к одной из комнат. – Сама понимаешь, как опасно всех без разбора пускать.
   Ничего не ответив, женщина полезла в карман, извлекала оттуда паспорт и прочитала:
   – Альбина Калинина.
   Оставляя на полу мокрые следы, Альбина вошла в бедно обставленную комнату: выцветшие обои, застиранные занавески, просиженный диван, под ножку стола подложена картонка. Что же, для временного убежища – очень неплохо. Кроме того, никому и в голову не придет искать ее здесь.
   Она положила ребенка на диван, застеленный рваным пледом. Надо поспешить, еще немного, и будет поздно.
   – Ах ты батюшки! Сынок-то твой, – бабулька перелистнула несколько страниц паспорта и прочитала, – Никита, чего-то он у тебя посинел весь. Да он же больной совсем! Может, врача позвать?
   От бабульки следовало поскорей избавиться.
   – С ним все хорошо. Я сама врач, – Альбина посмотрела на ребенка; времени, чтобы помочь ему, оставалось все меньше и меньше. – У вас не найдется теплого молока? Я заплачу.
   – Уже бегу, – бабулька схватила протянутую Альбиной вторую купюру. – Ох, до чего же ты хорошая постоялица.
   Бабулька исчезла за дверью.
   Альбина тут же сняла с ребенка мокрую одежду, завернула его в плед и вытряхнула на диван содержимое своих карманов. Ей не удалось сдержать удивленный свист, когда она увидела несколько солидных пачек денег.
   – Я и не думала, что здесь столько. Ну что же, так будет меньше проблем.
   Но ее сейчас гораздо больше волновало другое. Среди пачек денег оказался маленький флакончик с прозрачной жидкостью. Флакончик, который она раздобыла с громадным трудом и хранила как величайшее сокровище. Но ничего не поделаешь, настало время его открыть.
   Семь капель попали ребенку в рот. Несколько минут он отплевывался, потом плач стих.
   Альбина напряженно ждала.
   Синева ушла с лица малыша, и вскоре на его щеках заиграл здоровый румянец. Вздохнув с облегчением, Альбина принялась обрабатывать рассеченную бровь младенца.
   – Ух ты, уснул уже, – просюсюкала вернувшаяся с молоком бабулька. – Славненький-то какой. Никита, Ник, значит. Интересно, кем ты вырастешь?!
   В этот момент Альбина решила, как поступить. Неожиданно все встало на свои места. Ответ был рядом, он спокойно сопел во сне.

Глава 1
Скверный день

   – Какая прекрасная сегодня луна!
   – Да, но если бы вы видели ее до войны…

О. Уайльд

   Это случилось внезапно. Ник уже третий раз просто так обходил двор, косясь на играющих мальчишек, когда почувствовал сильный толчок в спину. Отчаянно размахивая руками, он полетел на асфальт и больно оцарапал руку.
   Раздался неприятный смех.
   Ник поднял голову: над ним нависала дворовая компания. Ее главарь Рома, обладатель тяжелых кулаков и сотни веснушек, мерзко ухмыльнулся. Медленно поднявшись, Ник посмотрел на разодранный рукав и на кровь, сочившуюся из раны. Губы предательски задрожали.
   – У-тю-тю, разреветься готов, Никушка, – заявил Рома. – Одиннадцать лет, скоро паспорт получать, а ревешь, как маменькин сыночек.
   – Я не такой, – Ник и сам почувствовал, как неуверенно прозвучали его слова.
   С глубоким вздохом, выражающим скуку, Рома отступил на шаг назад и почесал живот, выглядывающий из-под футболки. Остальные мальчишки расступились, ожидая продолжения.
   Ник сжался.
   – Чу! Смельчак!
   – Не, ты прикинь, точно жаловаться побежит!
   Рома многозначительно хмыкнул, и все замолчали. Все-таки у него были самые мощные плечи и приплюснутый нос, поэтому он решал, когда нужно смеяться.
   – Да ладно, Никушка, не дрейфь, я пошутил, – смягчился Рома. – Хотел проверить, как ты на ногах держишься. Если б ты не рухнул, то мы бы тебя взяли мяч пинать. Лето заканчивается, а ты с нами ни разу не поиграл, – с фальшивым сочувствием добавил он.
   – Честно?
   – Угу. Но ты глянь на себя. На ногах не держишься, рука поцарапана, бровь кривая.
   Ник, забыв о ссадине, схватился за лицо. Он знал, что однажды в детстве упал с качелей и рассек бровь. Срослась она криво.
   – Не, ну и скучно же с ним, – брезгливо поморщился один из Роминых друзей. – Ром, может, пойдем?
   – Хорош нянчиться. Айда мяч пинать, – приказал Рома.
   Ник невольно встрепенулся и откинул со лба светлые волосы. От этого неосторожного движения рука засаднила.
   – Можно я с вами? – тихо попросил он.
   – Кишка тонка, – ухмыльнулся Рома. – Ты че, еще не понял?
   Ник едва успел увернуться от затрещины.
   – Проваливай! – крикнул Рома; его вспотевшее от жары лицо пошло красными пятнами. – Сам ты – слабак, мать у тебя ненормальная, вечно боится, что с ее ненаглядным сыночком что-то случится, а отца вообще нет. Катись отсюда!
   Ник хотел что-то возразить, но предательские слезы защипали глаза. Развернувшись, он со всех ног кинулся прочь. Может, кому-то его существование казалось слишком уютным и спокойным! Мама Альбина щедро давала деньги на карманные расходы, покупала машинки для коллекции… но она же делала жизнь Ника невыносимой, запрещая все на свете.
   Ник спрятался возле стены дома за разросшимся кустом шиповника. Рука болела, ладно хоть кровь перестала капать. Царапину можно прикрыть рукавом, а вот разорванную рубашку не скроешь. Грозил трехдневный домашний арест, пока мама Альбина не убедится, что рана неопасна.
   Тут Ник услышал за спиной шум и резко обернулся. По водосточной трубе сползал незнакомый мальчишка. Худое лицо, растрепанные русые волосы и какие-то блеклые глаза. Оказавшись на уровне второго этажа, он отпустил руки и спрыгнул прямо в лужу. На Ника полетели грязные брызги.
   – Ты что? – отскочил Ник.
   – Ничего, – присев на корточки, мальчишка принялся рыться в своем рюкзаке, таком же стареньком и перепачканном, как и вся его одежда. – Чего тут встал? Не видишь – тут люди по трубам лазают.
   – Ты специально меня забрызгал!
   – Вот делать-то больше нечего! Давай, топай отсюда.
   – Куда? – оторопел Ник.
   – Ты меня не зли. Топай куда подальше.
   Ник что-то прошептал.
   – Чего-чего?
   – Я сказал, что не хочу никуда уходить, – повторил Ник немного громче. Он чувствовал себя невероятно несчастным.
   – Чего? – Мальчишка, наконец, перестал рыться в рюкзаке и встал на ноги. Ростом он оказался сантиметров на пять ниже Ника. – Чего ты мне указывать вздумал? Говоришь шепотом, выглядишь будто маменькин сынок. Такого точно никто слушать не станет.
   Ник невольно посмотрел на свою одежду. Конечно, весь вид портил разодранный рукав, но в остальном все нормально: ботинки с белыми носочками, черные шорты, отглаженная рубашка, из кармана торчит платочек.
   – А ну! Дай пройти, – мальчишка подошел вплотную и пихнул Ника плечом.
   Ник вылетел с газона на песчаную дорожку. Следом из-за шиповника показался его обидчик. И тут Ника охватило чувство нереальности, будто все происходило не с ним, а с кем-то другим. Не задумываясь, он толкнул задиру плечом.
   – Ага, драться хочешь! Ну так сам напросился! – Мальчишка толкнул Ника в грудь.
   Ник отступил на шаг, чтобы удержать равновесие.
   – Что это тут такое?
   Ник обернулся и с радостью заметил, что к ним спешит старик в клетчатой рубашке и светлых потрепанных джинсах.
   – Твой дед? – нахмурился мальчишка.
   – Нет, мой друг, – ответил Ник.
   – Сейчас нет на тебя времени, но я найду тебя через пару дней. И мы разберемся по-настоящему, – с сожалением пробормотал мальчишка и бросился прочь.
   – Дед Гордей, – сказал Ник, повернувшись к знакомому.
   Доброе загорелое лицо старика казалось встревоженным.
   Он внимательно посмотрел Нику в глаза, затем уставился на царапину и шутливо погрозил пальцем:
   – Никитка! Ты же никогда раньше не дрался. С чего же решил начать, а?
   И хотя голос был строг, глаза старика улыбались.
   – Наверное, съел что-то, – пошутил Ник. Он и сам был поражен тем, что оказался способен постоять за себя.
   – Да уж! – Дед Гордей покачал головой. – Решительным становишься. Решительным. Давно пора. Вон и царапину уже где-то заработал.
   – Царапина пустяковая, – вздохнул Ник. – Только вовсе я не решительный.
   – Ты не переживай, скоро все образуется. Я тут по одному срочному делу спешу, а вот через пару дней заходи ко мне в гости, – ответил дед Гордей и поспешил прочь.
   Ник посмотрел на его совсем не старческую походку и с сомнением уставился на разодранный рукав. Скрыть такую здоровенную дыру точно не удастся. Придется все-таки пробираться домой тайком.
   Ник тихонько приоткрыл дверь квартиры, прошмыгнул в свою комнату и быстро переоделся в точно такую же рубашку. И вовремя: с кухни послышался голос мамы Альбины. Ник не расслышал, что именно она сказала, наверное, звала ужинать. Он надел удобные домашние тапочки: ходить по квартире в уличной обуви было строго запрещено. Закатав рукава, он тщательно вымыл руки бактерицидным мылом и направился на кухню.
   И тут снова раздался голос мамы Альбины:
   – Никогда! Я знаю, что может произойти. Нет. Этого нельзя допустить.
   Ник толкнул дверь и увидел, что она стоит у плиты и разглядывает свое отражение в маленьком красном зеркале.
   – Ты говорила по мобильному? – спросил Ник и тут же увидел, что ее телефон лежит на столе.
   – Нет, – мама Альбина убрала зеркальце в карман. – Руки вымыл, переоделся, садись за стол.
   – Но я же слышал…
   – Ты поцарапал руку! Что случилось?
   Ник поспешно одернул рукав. И как это он забыл?! Все продумал и попался на такой мелочи.
   Говорить правду нельзя, мама Альбина пойдет к Роминой маме, которая тут же отвесит Роме подзатыльников и скажет больше так не делать. Рома, конечно, пообещает матери вести себя примерно и уже завтра с утра подкараулит Ника, чтобы объяснить, как плохо ябедничать. Тогда Нику можно будет забыть о прогулках во дворе на всю оставшуюся жизнь.
   Мама Альбина в упор смотрела на Ника, ожидая ответа.
   – Я упал, случайно. Я не хотел, не думал, что так получится, – принялся оправдываться Ник.
   Каждый раз, когда она вот так сурово смотрела на него, он готов был бесконечно оправдываться, будто отвечал за все происходящее на планете и в ее окрестностях.
   – Плохо! – сухо сказала она, доставая из шкафчика зеленку. – Ты неаккуратен.
   Пока она обрабатывала рану, Ник морщился, но не жаловался на то, что щиплет, – это могло привести еще и к прививке против бешенства.
   – Теперь ужинай, – сказала мама Альбина и, взяв пульт, включила закрепленный на стенке телевизор. – Расправь плечи, хватит стесняться своего роста.
   Ник выпрямился и принялся неторопливо пережевывать гречневую кашу. Спешить нельзя, заработаешь новое замечание. Нужно просто смириться с удивительно полезным продуктом питания.
   Шли новости: мама Альбина не интересовалась другими передачами.
   – Предстоящее затмение – факт или вымысел? Ученые спорят об этом, нашему корреспонденту так и не удалось получить однозначного ответа, – послышался взволнованный голос ведущего. – По наиболее пессимистичным прогнозам, планета Земля на два дня погрузится во тьму.
   Ник уронил ложку.
   – Это глупость, – даже не повернув головы, сказала мама Альбина. – Затмения не будет.
   Она никогда ничего не объясняла и никогда не ошибалась. Если среди лета Альбина обещала, что пойдет снег, смело можно было готовить лыжи.
   – Я поел, – Ник поставил тарелку в раковину.
   – Можешь идти в свою комнату, – разрешила мама Альбина. – Перед сном почисти зубы.
   – Хорошо, – покорно пообещал Ник, будто можно забыть то, о чем напоминают дважды в день!
   – Если все еще боишься темноты, можешь спать со светом, – услышал он уже на пороге.
   Ник включил свет и весь вечер просидел у окна, погрузившись в свои мысли. Он мечтал, что однажды появится отец, он будет сильным и смелым и научит Ника быть таким же.

Глава 2
Странный господин

   Всех людей надо любить!

Едолюд

   Утром Ник, зевая, вышел в прихожую. Остановился перед зеркалом пригладить взлохмаченные волосы и вдруг заметил нечто странное: дверь в кухню была открыта, и струившиеся оттуда солнечные лучи освещали большую сумку. Совершенно новую сумку, от которой еще пахло кожей.
   – Уже проснулся. Хорошо! Я еду на конференцию представлять нашу больницу, – Альбина вынесла из комнаты темный пакет и убрала его в сумку.
   – Угу, – ошарашенно пробормотал Ник.
   – Меня не будет несколько дней.
   – Так долго? – Остатки сна слетели в один момент. – Ты же никогда не уезжала.
   Ник уставился на маму Альбину в надежде, что она шутит.
   – Теперь уезжаю, – спокойно ответила она, словно речь шла о простом походе в магазин. – Еды в холодильнике хватит на неделю. Если вдруг понадобятся деньги, то несколько купюр вложено в книжку на полке.
   – Зачем? – выдавил из себя Ник. Хотя деньги его совсем не волновали. Он очень хотел спросить, зачем она вообще уезжает, но не решился. Она все равно не добавит ничего сверх того, что уже сказано.
   – Могут пригодиться. Если что-то случится, – ровным голосом ответила мама Альбина. – В этом мире деньги часто бывают нужны.
   Ник был слишком взволнован отъездом мамы Альбины и потому не заметил, что ее слова прозвучали как предупреждение. А даже если бы и заметил, то все равно не поверил бы, что в его размеренной жизни может что-то произойти.
   Альбина успела надеть туфли и легкий плащ.
   – Мы ничего не купили к школе, – вспомнил Ник.
   – Дня два походишь в старой одежде, потом я приеду и все купим.
   Ник представил, как будет чувствовать себя, когда первого сентября заявится в старом костюме, да еще и с пустым рюкзаком. На его голову посыплются все колкости, изобретенные за лето одноклассниками.
   – Мобильный телефон должен быть всегда заряжен. Звонить буду часто, – Альбина присела, чтобы застегнуть молнию на сумке. – Ты знаешь, как себя вести в мое отсутствие?
   – Знаю, – глухо ответил Ник.
   – Повтори.
   – Я должен быть очень осторожен. Мне нельзя одному уходить далеко от дома. Я никогда не должен подходить к людям с оранжевыми глазами, – вздохнув, он повторил то, что много раз слышал от Альбины. – Потому что это симптом очень опасной болезни.
   – Значит, все помнишь, – Альбина подняла сумку и вышла. Уже с лестницы послышался ее спокойный голос: – Закрой дверь на замок.
   Ник провернул ключ, все еще не веря в происходящее. Он впервые оказался предоставлен самому себе. Впервые остался один в этой квартире. Один среди своих игрушек. И один на всем белом свете.
   Лампочка, горевшая в прихожей, неожиданно вспыхнув, перегорела с громким хлопком, и тут зазвонил городской телефон.
   – Алло!
   – Ага! Я же обещал, что найду тебя! – завопили в ухо.
   Ник выронил трубку, она громко ударилась о паркет.
   – Эй, ты там! Ты меня слышишь?
   – Что? – ответил Ник.
   – Это ты, маменькин сыночек? – послышалось снова. – Думаешь спрятаться? Размечтался!
   И тут Ник понял, кто это звонит, – мальчишка, зачем-то забравшийся на водосточную трубу. Все-таки он смог раздобыть номер телефона, хотя это казалось пустой угрозой.
   – Чего тебе? – спросил Ник.
   – Как чего? Выходи, драться будем.
   – Сейчас спущусь во двор, – оторопел Ник.
   – Сейчас спущусь, – передразнили в трубке. – Я не такой дурак, чтобы в ваш двор соваться. Снова кто-нибудь из твоих заступников вылезет. Встречаемся через два часа в парке у фонтана времени.
   – Так далеко!
   – Чего? Уже испугался? Я же говорил, ты трус. С тобой связываться – только время зря тратить.
   – Я приду, – сказал Ник.
   – Ну-ну, – мальчишка рассмеялся и повесил трубку.
   Ник слушал короткие гудки. В голове царил сумбур: он обещал маме Альбине не уходить далеко и обещал этому неприятному мальчишке приехать в парк. Зачем он вообще согласился встретиться с ним, ведь можно же было отказаться. Сидел бы себе спокойно в пустой квартире или пошел бы гулять во двор, где командует Рома.
   Ник тряхнул головой: ничего хорошего из этого расклада не выходило.
   Через несколько минут Ник вышел на улицу, и его сразу ослепил яркий солнечный свет. Ник зажмурился и пожалел, что не взял с собой темные очки. Как только глаза привыкли к свету, он увидел деда Гордея.
   – А, Ник! Рад тебя видеть.
   – Я тоже рад, – пробормотал Ник; ему почему-то показалось, что дед застал его за чем-то нехорошим.
   – Ну и вид у тебя, – покачал головой дед Гордей. – Ты чем-то встревожен. Так ведь?
   – Да, – запнулся Ник. – Нет. Ничего не случилось. Наверное, я должен…
   Изрезанное морщинами лицо деда Гордея выражало искреннюю заботу. Он ободряюще подмигнул Нику.
   – Вы всегда говорили, что я должен стать решительней, – сказал Ник. – А что это значит?
   Дед Гордей неторопливо поправил кепку, чтобы козырек лучше защищал глаза от яркого солнца, и затем ответил:
   – Это значит делать то, что должен. Не отсиживаться, а смело идти вперед. Иначе жизнь пройдет мимо, а ты и не заметишь. Так что иди давай. Чем меньше сомневаешься, тем большего добьешься.
   – Тогда я пошел, – Ник впервые в жизни принял ответственное решение.
   Дорога до парка заняла больше времени, чем он рассчитывал. Когда автобус остановился у входа, Ник поспешил вперед. Он думал, как поведет себя, встретив нахального мальчишку, и не замечал, что творится вокруг. Наверное, поэтому его ничуть не насторожило, что парк был почти безлюден, там прогуливался лишь один человек в мятом костюме.
   Ник нашел центральную аллею, ведущую к фонтану, и тут из кустов выскочила черная кошка. Наткнувшись на мальчика, она резко развернулась, бросилась в сторону, проскочила между двух берез и исчезла. Воздух возле берез задрожал – так дрожит водная поверхность при слишком сильном ветре. Ник замер, не в силах отвести взгляд.
   Человек в мятом костюме вышел на аллею и внимательно посмотрел на Ника.
   Воздух между берез продолжал дрожать, словно кто-то натянул экран, искажающий действительность. Еще шаг, и Ник смог разглядеть появившиеся между березами очертания полуразрушенной серой крепости.
   – Осторожно!
   По аллее мчался грузовик. Его сияющие фары, словно глаза чудовища, были нацелены прямо на Ника. Мальчик бросился в сторону, но зацепился ногой за корень и повалился на траву.
   – Держись! – В один прыжок человек в мятом костюме оказался рядом. Он схватил Ника за шиворот и отшвырнул в сторону.
   Грузовик промчался в нескольких сантиметрах от них и скрылся где-то среди деревьев, оставив за собой лишь шлейф выхлопных газов.
   – Ты жив? – Незнакомец только сейчас отпустил Ника.
   – Кажется, да, – пробормотал тот и посмотрел на своего спасителя. Он был невысок ростом, небрежно одет, половину его бледного лица закрывали солнцезащитные очки.
   – Откуда только могла взяться эта машина? – сказал он. – Движение в парке запрещено. Безобразие, что они творят! Надо будет пожаловаться кому следует.
   Ник пожал плечами. Все произошло слишком быстро, он не успел ничего понять. Даже испугаться не успел. А ведь еще совсем немного – и попал бы под колеса.
   – Вы спасли меня! – воскликнул Ник.
   – Неужели ты думаешь, что я мог пройти мимо, когда увидел, что сейчас произойдет?! – скромно ответил незнакомец. – Я никак в толк не возьму, ты-то сам почему этот грузовик не увидел? Чем ты был занят?
   Ник вспомнил полуразрушенную серую крепость, колебание воздуха и снова посмотрел на две березы. Ничего необычного! Сразу за березами виднелся парк, высокие тополя и кусты боярышника. Неужели то, что он видел, было игрой света?
   – Ничем. Просто там… Ничем, – ответил он.
   Незнакомец уже не слушал, он достал из кармана часы на цепочке и хлопнул себя по лбу так сильно, что чуть не сбил очки:
   – Уже поздно! Совсем не успеваю. Ты лучше иди домой, пока с тобой еще чего-нибудь не случилось.
   – Не могу. Я должен подрать… встретиться кое с кем. – Ник аккуратно, чтобы не раскрыть бровь, поправил упавшую на глаза челку.
   Возле фонтана по-прежнему никого не было, хотя Ник подозревал, что два часа уже давно прошли.
   – И где он, этот человек? – спросил незнакомец.
   – Опаздывает, наверное, – ответил Ник и вдруг кое-что сообразил, – или струсил.
   Ник довольно улыбнулся этой мысли: раньше его никто никогда не боялся.
   – Струсил подрать-встречаться с тобой? Что-то не верится. Иди домой, все-таки я тебя спас, а значит, теперь отвечаю за тебя. А у меня своих дел невпроворот. – Незнакомец принялся шарить по карманам, а потом снова хлопнул себя по лбу: – Как же я мог забыть! Теперь все сорвется!