Страница:
– Глупая корова! Великая Мать! Ну почему в совет входят такие дуры?! Услышь мольбу своей служанки, вразуми этих недалёких! – Голос Верховной прозвучал неожиданно звонко в тишине зала, и, словно в ответ, в сером небе раздался гром. Все поражённо уставились на Верховную.
– Похоже, твоя мольба услышана, старейшая, – осторожно произнесла Надия.
– Хорошо. Забирай девчонку. Определи, что ты считаешь необходимым, и передай список нам. На следующем совете мы попробуем решить, нужно это или нет, – добавила Лидия, и сестра согласно кивнула, подтверждая решение.
Старшая Мать, обиженно сопя, начала выбираться из кресла. Медленно встав, она поклонилась и покинула зал. Подождав, пока за ней закроется дверь, Лидия звонко рассмеялась.
– Она и правда похожа на толстую корову, – поддержала её сестра, и обе залились чистым серебристым смехом.
– Вы недалеко от неё ушли, – оборвала их веселье Верховная. – Похотливые козы. Фигуры как у богинь, а ума как у этой. – Она небрежно кивнула вслед ушедшей.
Разом замолкнув, сёстры посмотрели на жрицу.
– Знаешь, Верховная, когда-нибудь ты переступишь черту…
– И что? – насмешливо спросила старуха. – Я говорила так и двадцать, и сорок лет назад. С тех самых пор, как стала Верховной, я говорила только то что, думаю, и никто не мог заткнуть мне рот. Чем грозиться, лучше заткнитесь и попробуйте уложить хоть крупицу мудрости в свои куриные мозги.
Старшина гвардейцев шагнула вперёд, грозно взявшись за меч, но Верховная уже разошлась не на шутку.
– А ну встань на место, вшивая дворняжка! То, что здесь говорится, не для тебя, тупая скотина. Исчезни, пока я не заставила твоё чрево раздуться, как коровье вымя. Ну! – грозно прикрикнула она, и охранница встала, в растерянности оглядываясь на королев.
Надия знаком приказала ей отойти.
– Ладно. Ты облаяла всех, но цель твоя не в этом. Так чего же ты хочешь? – осторожно спросила она.
– Слава Великой! Образумились! – всплеснула руками Верховная. Затем, помолчав, она спокойно продолжила: – Нам нужно новое сословие – ремесленники. Рабы – это хорошо. Но они работают только из страха. Нужно изменить нынешнее положение дел. В набегах не уничтожать всех поголовно, а выбирать мастеров. Покупать не самцов, всё достоинство которых в штанах, а мужчин, обученных ремеслу. Дать им возможность выкупить себя работой. Это только для начала, – поспешно подняла она руку, предвидя возражения королев. – К ним приставить молодых девушек, способных к обучению. Тогда нам будут не нужны ни купцы, ни работники. Мы перестанем платить серебром за любую дешёвку. Наши копи не бесконечны. Придёт время, и рудник истощится. И что тогда? Чем будем платить за товары? Телами наших воинов?
От этих слов охранницы побледнели, со злостью глядя на старуху. Умом они понимали, что Верховная права. Но сердца грозных воительниц не могли вынести такого осквернения древних устоев.
– Итак, ты предлагаешь тратить серебро на мастеров? – задумчиво спросила Лидия.
– Да. Пусть они работают и обучают наших девушек своему искусству. За хорошую работу они получат свободу. Это придаст нам вес в соседних государствах, которые считают нас просто злобными сучками, которые убивают самцов, удовлетворив свою похоть. Получив своих ремесленников, мы сможем поднять государство на новую ступень. Это докажет всем, что мы не только воины, но и политики.
Сёстры задумались.
– А как это соотносится с устоями заветов?
– Пусть вас это не волнует, – усмехнулась Верховная. – На эти вопросы буду отвечать я. Главное, чтобы эти, – она жестом указала на пустующие кресла, – не вздумали путаться под ногами. Если уж не могут помочь, так пусть хоть не мешают.
– Ну, Старшая Мать, хоть и недалёкая, но спорить не станет. А вот Волчица – это вопрос.
– Соблазните её хорошим оружием и новыми изобретениями для войны. Не надо далеко ходить. Подойди, девочка, – неожиданно мягко обратилась она к старшине охранниц.
Та нерешительно шагнула вперёд.
– Скажи, тебе хотелось бы иметь более удобный и острый меч? – с улыбкой спросила Верховная.
Воительница помолчала, затем, бросив косой взгляд на своё оружие, мрачно кивнула.
– Ты понимаешь, что для защиты королев у вас должно быть хорошее оружие, а не это сырьё для переплавки?
Снова мрачный кивок.
– Как ты сказала? – переспросила Надия. – Откуда ты знаешь такие слова?
– Поживёшь с моё да потаращишься в шар, как сова, не тому научишься, – отмахнулась Верховная. – А теперь скажи – ты готова потерпеть в городе мастеров, если знаешь, что они сделают для тебя хорошее оружие?
Сомнение отразилось на лице женщины.
– Подумай. Ведь это поможет тебе исполнять твой долг.
Решившись, старшина кивнула.
– Продано, девочки! – весело рассмеялась Верховная.
– Да-а, – задумчиво протянули сёстры. – Ты умеешь убеждать. Что ж, возможно, в этом есть резон. Попробуем.
Облегчённо вздохнув, Верховная встала и, опираясь на посох, побрела к выходу. Сёстры остались одни. Задумчиво глядя ей вслед, Лидия тихо произнесла:
– Ты и правда считаешь, что из этой затеи что-то получится?
– Верховная мудра как змея, – ответила сестра. – Всё происходило у нас на глазах. Если уж она сумела убедить Дасту, то с Волчицей у неё проблем не будет.
– Не знаю. Даста умна, а Волчица стала воеводой только благодаря злости и личной храбрости. К сожалению, с мозгами у неё слабовато. Правильно сказала старая карга – злобная сучка. Кстати, она ни разу не была в райской башне.
– Да, зато в её доме целая стайка юных девочек. Очаровательный цветник. Правда, испуганные, забитые. У Волчицы рука тяжёлая, а характер ещё хуже.
– Это точно. Ты заметила, как она смотрела на рабыню Верховной?
– Ещё бы! Просто пожирала глазами. Ну ладно. С делами покончено. Чем займёмся?
– Пошли в башню. Вчера мне приглянулся новый юноша.
– Это тот, светловолосый?
– Да. Фигура хорошая и оснащён как следует… – Весело щебеча, сёстры отправились в башню, обсуждая достоинства и недостатки рабов.
– Ну, хочешь, что-то сказать? – глядя ей в глаза, спокойно спросила жрица.
– Да. Я хочу поговорить с тобой.
– Что ж, пойдём, девочка. Такой старухе, как я, трудно говорить стоя.
Волчица отступила, и Верховная продолжила свой путь. Войдя в келью, она опустилась в кресло и, указав Волчице на другое, приказала:
– Лата, принеси нам вина. Хорошее вино располагает к беседе, а она у нас будет долгой.
Огромная по сравнению со старухой Волчица не осмелилась спорить. Вспышка гнева и оскорбления в зале и мягкая ласка сейчас выбили её из колеи. Дожидаясь, пока девушка подаст вино, старуха молчала, принуждая молчать Волчицу.
Подав на стол, девушка скрылась за дверью.
– И так. Что ты хотела, девочка? Не обижайся, но по сравнению со мной ты ещё ребёнок. Я была старухой, когда ты появилась на свет.
– Скажи, Верховная, почему ты всё время унижаешь меня на совете? Что я тебе сделала?
– Дурочка. Ты сильный воин, но плохой политик. Я вынуждена злить тебя, чтобы пробиться сквозь завесу твоего упрямства. Я не лезу в то, что касается воинов, но то, что касается политики, оставь мне. Ты ушла из зала, не услышав самого главного. Но я готова повторить, если ты выслушаешь меня.
– Хорошо, я слушаю, – спокойно ответила Волчица и вытянулась в кресле, жалобно скрипнувшем под её могучим телом.
Жрица повторила всё, что говорила королевам. Волчица задумалась.
– Оружие – это хорошо, – помолчав, ответила она. – Но ведь это только начало. Ты хочешь, чего-то большего?
– Я всегда знала, что ты не глупа, просто слишком упряма. Я хочу возродить былое величие амазонок. Хочу заставить всех наших соседей считаться с нами. Вот тогда я смогу спокойно умереть.
– Ты? По-моему, ты так же вечна, как Великая Мать.
– В этом мире нет ничего вечного. Прошу тебя только об одном. Не спорь со мной на совете. И то, что я тебе обещала, будет твоим.
– Я хочу кое-что другое.
– Ну да. Мою Лату.
– Откуда ты знаешь? – поражённо уставилась Волчица на старуху.
– Достаточно видеть, как ты смотришь на неё. Но эта девочка не для того создана. У неё другая судьба. Сделаем так. Первому же каравану я закажу такую же рабыню для тебя. Это будет мой тебе подарок. Потерпи.
Волчица поджала было губы, но, подумав, согласилась.
– Нет смысла ссориться из-за рабыни, – пожала она плечами.
– Ты быстро учишься. Это радует. У меня всего три девушки, но я подбирала их тщательно. Теперь осталось найти четвёртую и моя задумка воплотится в жизнь.
– Откуда ты знаешь, что это именно та, кто тебе нужен?
– Глупый вопрос. Я жрица. Верховная жрица Великой Матери! Она даёт мне силу и знания. Так мы договорились?
Волчица кивнула.
– Хорошо, я поддержу тебя на совете.
– Умница. Ты не пожалеешь. Я сделаю тебя не только богатой, но и счастливой. Я знаю, что тебе нужно. Теперь ступай. Мне нужно подумать.
Залпом допив вино, Волчица легко поднялась и шагнула к дверям.
– Я запомню твоё обещание, – негромко бросила она и вышла из кельи.
– Не сомневаюсь, – тихо усмехнулась жрица и уставилась на огонь. Взяв колокольчик, она вызвала Лату.
Обо всей этой истории Лин узнала от Латы. Темнокожая рабыня не смогла устоять перед маленькой нахалкой, отловившей её в тёмном коридоре храма с кинжалом в руках. Прижав клинок к шее рабыни, девушка потребовала рассказать ей историю своего происхождения. Рабыня предложила ей поговорить с Верховной, но Лин была неумолима.
Сообразив, что от этой рыжей бестии так просто не избавиться, рабыня начала говорить. Узнав всё что хотела, девушка отпустила рабыню и отправилась прямиком к Верховной.
Лин с улыбкой бросила очередной взгляд на спящего воина и вернулась к своим размышлениям. Самое главное для неё было знать, что готовят правители этой страны, самого крупного соседа королевства амазонок, против её родины. Её задачей было вовремя предупредить Верховную о готовящемся нападении. Всё остальное время она могла делать что угодно. За две недели только этот гигант смог раскусить её. На всех остальных детская мордашка и наивный лепет действовали безотказно.
Выстирав платье, она повесила его сушиться и залезла на кровать, укутавшись в одеяло. Стараясь думать только о делах, она старательно смотрела в окно, но глаза сами собой возвращались к фигуре спящего воина.
Она не раз видела крупных мужчин, но по сравнению с ним они были просто мелюзгой. Могучее тело, казалось, было свито из одних мышц. Нигде не было и капли жира. Его спокойствие и умение сражаться поразило её ещё в зале. Не обнажив клинка, даже не выпустив из рук кувшин, он уложил целую шайку, не получив ни царапины. Похоже, он говорил правду о гладиаторстве. С такой лёгкостью мог двигаться только человек, отдавший боям почти всю жизнь.
– Ты слишком долго думаешь об этой горе мышц, амазонка, – строго одёрнула она себя, но тут же усмехнулась своим мыслям. – Кажется, тебе предоставляется шанс позаботиться о теле. Оно давно уже требует своего, а этот самец может быть очень интересен.
«Ага, если только не раздавит тебя в своих лапах», – ответил её внутренний голос.
Опустив голову на подушку, она закрыла глаза и задремала, вспоминая годы своего ученичества.
К вечеру, изрядно подустав, совет хотел было разойтись, когда Верховная подняла посох.
– Нам осталось проверить последнюю девушку.
– Кого это? – удивлённо спросили сёстры.
– Мою ученицу, Лин.
– И где же она? Мы много слышали о твоей воспитаннице, но видеть не приходилось.
– Иди сюда, девочка, – громко позвала жрица.
Словно из ниоткуда перед советом возникло странное существо. В половину человеческого роста высотой, с копной густых рыжих волос, она была абсолютно обнажена. Точёная фигурка, крохотные ступни и ладошки были верхом совершенства. Плавная, крутая амфора бёдер, узкая талия и высокая полная грудь делали её нежной и женственной, а прекрасно развитые мышцы ясно говорили, что малышка не так уж слаба.
Гордо вскинув голову, девушка грациозно поклонилась и посмотрела на совет своими разноцветными глазами. Оттенённые длинными пушистыми ресницами, они блестели, лукаво оглядывая собравшихся. Чуть вздёрнутый нос и красивые чувственные губы придавали её лицу выражение детской наивности.
– Ну и что же умеет эта кроха? – с улыбкой спросила Волчица.
– Испытай её и всё увидишь, – усмехнулась Верховная.
– Как? – не унималась Волчица. – Этого ребёнка мои воины просто раздавят. Меч любого воина равен ей по весу.
– Рано смеёшься, Волчица. Смотри.
Верховная кивнула, и кроха метнулась по двору, словно рыжая молния. С разбегу взвившись в воздух, она атаковала ближайшую воительницу. Крохотная пятка ударила её в живот с силой тарана. Хватая ртом воздух, амазонка грохнулась наземь, гремя железом. Её кинжал уже сверкал в руке крохотной девушки, выписывая круги и восьмёрки.
Выхватив меч, огромная воительница двинулась вперёд, намереваясь разрубить дерзкую пополам. Короткий лязг – и меч воина вонзился в землю, а кинжал рыжей упёрся ей в горло. Отбросив оружие, она подхватила с земли шест и кинулась на шеренгу воинов. Глухие удары, лязг, ругань – всё смешалось в один гул. Несколько минут, и над кучей поверженных амазонок возникла крохотная фигурка. Совет смотрел на это чудо, раскрыв рты.
– Это невозможно! – выдохнула Волчица.
– Ты это видела сама. Но это не главное. Лин говорит на пяти языках и помнит всё, что прочла один раз. У неё много и других достоинств.
– Что это за борьба? – не унималась Волчица.
– Это то, что вы забыли по своей лени.
– Как ты хочешь использовать её? – спросили сёстры.
– Она станет нашими глазами и ушами, там, за границей королевства.
– Ты уверена в ней?
– Да.
– Она многое умеет. Но что насчёт чувственных наслаждений? – не унимались сёстры, пожирая глазами точёную фигурку.
– Они мне нравятся, – спокойно ответила маленькая красотка.
– Хорошо. Делай как знаешь, – кивнули сёстры, и день был окончен.
Легко поклонившись, девушка шагнула в тень раскидистой яблони и исчезла, словно растворившись. Верховная поднялась и, посмотрев на сестёр, покачала головой:
– И не мечтайте. Даже я не увижу её до завтрашнего дня. Эта девочка не для вас. Она принадлежит Великой Матери. – Она повернулась и направилась в свою келью, потешаясь в душе над скисшими физиономиями сестёр. – Глупые похотливые козы, – проворчала она себе под нос и скрылась за дверью.
Но стоило Верховной опуститься в кресло, как она повернула голову и позвала:
– Иди сюда, хватит играть.
– Как ты узнала, что это я? – выступила из темноты Лин.
– В тебе заключена большая сила. Благодаря ей, ты светишься для меня, как огонь. Но не волнуйся. Это известно только посвящённым. Для остальных ты невидима. Завтра ты отправишься в дорогу. Мы смогли доказать этим громилам, что не только сила делает амазонку воином. Теперь пора работать. Сядь поближе.
Две головы склонились над хрустальным шаром, и тихий шёпот старухи чуть слышно зашуршал в келье. Спустя несколько часов Лин нежно коснулась губами сморщенной щеки и исчезла как привидение.
– Ступай, девочка, и да хранит тебя Великая Мать, – тихо прошептала старуха, глядя на языки пламени. В глазах её мелькнули слезинки, и она опустила голову на грудь.
– Что с тобой? – спросил он, посмотрев на её испуганное лицо.
– Я боюсь грозы, – тихо проговорила она.
– Шутишь? – От удивления он приподнялся на локте.
Лин отрицательно покачала головой.
– Правда, боюсь, – проговорила она срывающимся от слёз голосом.
– Ну, если хочешь, ложись рядом, – развёл он руками. – Больше мне нечего предложить.
Она посмотрела на него, затем покосилась на своё платье. Уловив её взгляд, воин махнул рукой.
– Иди с одеялом, если и меня боишься.
Обреченно вздохнув, она слезла с топчана и, шлёпая босыми пятками по выскобленным доскам пола, подошла к его матрасу.
– Подвинься. Тут даже мне места нет.
Неопределённо хмыкнув, гигант повернулся на бок. Поплотнее запахнувшись в одеяло, Лин опустилась на матрас и легла на бок, повернувшись к нему спиной. Могучее тело просто излучало тепло, которое она почувствовала даже сквозь одеяло. Почувствовав, что она дрожит, воин положил ей локоть под голову и, обняв, прижал к себе.
– Расслабься, и будет тепло. А теперь, спи. В такую погоду только и остаётся, что спать, – тихо пророкотал он и уснул, словно провалился.
Почувствовав его руку, Лин поначалу напряглась, готовясь дать отпор его поползновениям, но, сообразив, что он просто пытается её согреть, расслабилась. Страх улетучился. Вместе с живительным теплом пришли и фривольные мысли. Девушка даже несколько обиделась на такое пренебрежение с его стороны, но, вспомнив про глотку Ифрита, назвала себя дурой.
Пройти это место в одиночку решались очень немногие. Даже караваны обходили это место стороной, предпочитая делать крюк, но не рисковать. Сколько же сил должно было отнять у него это путешествие?
Пригревшись, девушка вдруг поняла, что ей совсем не хочется шевелиться, даже несмотря на тяжесть его огромной руки. Именно её вес вселял в неё спокойствие и уверенность в будущем. Замерев, Лин постепенно задремала под шум дождя.
Проснулись они одновременно. Взгляд воина столкнулся со взглядом разноцветных глаз девушки.
– Доброе утро, – улыбнулась Лин.
– Угу, – содержательно ответил он.
Очевидно, ночью девушке стало жарко, потому что одеяло лежало по большей части на полу, самым углом прикрывая её бёдра. Воин лежал на спине, а Лин устроилась у него на груди, прижавшись всем телом к могучему торсу. Тонкая рука малышки по-хозяйски обнимала его за талию, а стройная ножка была закинута на бёдра.
Сообразив, что практически лежит на нём, она смущённо отодвинулась и потянулась за одеялом. Молча поднявшись, гигант шагнул к ведру и, умывшись, посмотрел в окно.
– Проклятие! Похоже, это надолго, – проворчал он.
Дождь лил не переставая. Вздохнув, он посмотрел на свою соседку.
– Схожу за едой, а ты пока одевайся, – бросил он и, натянув сапоги, вышел из комнаты.
Подскочив, Лин с удовольствием накинула сухое чистое платье. Бросив одеяло на топчан, она умылась и, пройдясь по комнате, задумчиво посмотрела в окно. Дождь продолжал барабанить в стекло, навевая скуку и желание снова улечься в постель.
«Странный человек», – подумала Лин. Провести ночь рядом с обнажённой женщиной и не сделать ни одной попытки к близости. Это уже было сродни оскорблению. Дверь распахнулась, и на пороге появился воин, держа в каждой руке по кувшину вина. Следом семенил хозяин и заискивающе что-то лопотал. Последней шла служанка, не сводя восхищённого взгляда с широких плеч постояльца.
И хозяин и служанка несли подносы, уставленные самой разнообразной снедью. Этого могло хватить на обед целой крестьянской семье. Оставив подносы, они подхватили вёдра с грязной водой и скрылись за дверью.
– Садись, – бросил воин, опускаясь на жалобно скрипнувший топчан. Налив вина, он разорвал пополам курицу и с удовольствием принялся за еду.
– Долго ты ходил, – нарушила молчание Лин.
– Проверил коня, – коротко ответил воин.
– Ты всегда так говоришь? – не унималась Лин.
– Как?
– Коротко, словно нехотя.
– Почти.
– Но вчера, в зале, ты был более ласков.
– Незачем пугать ребёнка.
– А что изменилось?
– Не люблю, когда из меня делают дурака.
– Ну в этом ты не оригинален. Но похоже, ты обиделся.
– Я не знаю, как к тебе относиться. Кто ты? Друг? Враг?
– Просто женщина, которой ты помог. Или ты не помогаешь бесплатно?
– Я что, просил у тебя что-то?
– Нет. И это меня удивило.
– Ах, вот оно что! Кажется, я начинаю понимать.
– Что именно?
– Ты из страны амазонок. Только они считают себя равными мужчинам во всём.
– По-твоему, это не так?
– Мне нет до этого дела. Каждый думает так, как ему нравится.
– Что ты имеешь против женщин?
– Ничего. Но я не сравниваю нас. Женщина – созидатель, мужчина – разрушитель. Так решили боги. Но они не могут существовать друг без друга. Боги создали всё живое, разделив на пары, которые дополняют друг друга. Это равновесие. Там, где оно нарушено, начинаются войны и болезни.
– Амазонки живут без мужчин.
– Неправда. У вас есть мужчины. Рабы, но есть. Есть и башня наслаждений.
– Откуда ты знаешь? – насторожилась Лин.
– В гладиаторских казармах была одна женщина воин. Мы часто говорили с ней.
– И что потом с ней стало?
– Погибла.
– Как?
– Как и все, на арене. Её поймали во время набега. Продали туда. Обратной дороги для неё не было.
– Это она сказала?
– Да. Она говорила, что опозорена. Мы договорились, если нам придётся сразиться, победитель подарит проигравшему быструю смерть. Это всё, что один гладиатор может сделать для другого.
– И ты убил её?
– Да.
– Животное! Ты мог найти другой выход! – подскочила от возмущения девушка.
– Не ори. Там нет другого выхода. Умри или победи.
– Но ведь ты мог просто ранить её…
– И продолжить её рабскую жизнь? Тебе не понять меня. Ты не знаешь, что такое быть рабом.
Лин замолчала, пытаясь осмыслить услышанное. У неё в голове не укладывалось, что этот огромный самец посмел убить амазонку.
– Тварь! – не выдержала она. – Похотливый самец! Вас и надо держать в ошейниках, как животных! – продолжала визжать Лин. Ярость переполняла девушку.
– Убирайся! – услышала она в ответ. – Вон отсюда, глупая гусыня!
Задохнувшись от возмущения, она вскочила на ноги.
– Это моя комната, – спокойно продолжил воин. – А ты поищи себе другое место. Я хотел помочь ребёнку, но оказался наказан за свою доброту. Воистину сказано, не делай добра, не получишь зла. Видно, правду говорили в казармах – женщина и благодарность понятия несовместимые. Убирайся!
Вскочив из-за стола, Лин бросилась вон. Пробежав через зал, сопровождаемая удивлёнными взглядами, она распахнула дверь и попала под струи проливного дождя. Грубая холстина платья моментально промокла, и холодные потоки воды потекли по спине. Пышные густые волосы амазонки намокли, упав на плечи мокрым мочалом.
Разные люди приставали к устью реки. Были это и купеческие караки, и боевые пиратские галеры, и огромные фрегаты сильных соседей. Всем нужна была пресная вода. Но никто не рисковал останавливаться в этих местах лишний раз, стараясь по возможности найти воду в другом месте. Только купцы в погоне за наживой готовы были рискнуть своей головой.
Но и они старались предупредить свою гильдию о месте причала. Те, кто регулярно бывал в этих местах, знали: вход в город мужчинам заказан. Это было женское царство. Сильные, беспощадные воительницы презирали весь род мужской, считая его средним звеном между животными и людьми.
Но купец всегда останется купцом. Это сословие торгашей шло на сознательный риск, зная, что в случае удачи будут с барышом, а если нет, то в царстве Серых Теней деньги не нужны. Не раз случалось, что именно купцы становились первыми людьми, проникавшими на территории других государств. Только благодаря смелости, порождаемой их жадностью, налаживались новые связи между странами.
Амазонки признавали мужчин только в виде рабов и использовали их в двух целях: как рабочую скотину или для продолжения рода. Для первого брали рабов независимо какого вида, лишь бы были здоровы и сильны. Для второго, рабов отбирали особенно тщательно.
Это были мужчины от двадцати до тридцати лет, физически сильные и выносливые, желательно воины, доказавшие свою храбрость в бою, красивые внешне и оснащённые достойно. Шрамы только приветствовались, являясь доказательством их храбрости. Все остальные уродства, не важно, врождённые они или приобретённые, были недопустимы.
Молились амазонки Великой Матери Войны, женщине суровой и неприступной. Именно она давала женщинам силы противостоять в боях мужчинам, помогала рожать детей и дарила плодородие полям, на которых рабы выращивали рожь и пшеницу.
– Похоже, твоя мольба услышана, старейшая, – осторожно произнесла Надия.
– Хорошо. Забирай девчонку. Определи, что ты считаешь необходимым, и передай список нам. На следующем совете мы попробуем решить, нужно это или нет, – добавила Лидия, и сестра согласно кивнула, подтверждая решение.
Старшая Мать, обиженно сопя, начала выбираться из кресла. Медленно встав, она поклонилась и покинула зал. Подождав, пока за ней закроется дверь, Лидия звонко рассмеялась.
– Она и правда похожа на толстую корову, – поддержала её сестра, и обе залились чистым серебристым смехом.
– Вы недалеко от неё ушли, – оборвала их веселье Верховная. – Похотливые козы. Фигуры как у богинь, а ума как у этой. – Она небрежно кивнула вслед ушедшей.
Разом замолкнув, сёстры посмотрели на жрицу.
– Знаешь, Верховная, когда-нибудь ты переступишь черту…
– И что? – насмешливо спросила старуха. – Я говорила так и двадцать, и сорок лет назад. С тех самых пор, как стала Верховной, я говорила только то что, думаю, и никто не мог заткнуть мне рот. Чем грозиться, лучше заткнитесь и попробуйте уложить хоть крупицу мудрости в свои куриные мозги.
Старшина гвардейцев шагнула вперёд, грозно взявшись за меч, но Верховная уже разошлась не на шутку.
– А ну встань на место, вшивая дворняжка! То, что здесь говорится, не для тебя, тупая скотина. Исчезни, пока я не заставила твоё чрево раздуться, как коровье вымя. Ну! – грозно прикрикнула она, и охранница встала, в растерянности оглядываясь на королев.
Надия знаком приказала ей отойти.
– Ладно. Ты облаяла всех, но цель твоя не в этом. Так чего же ты хочешь? – осторожно спросила она.
– Слава Великой! Образумились! – всплеснула руками Верховная. Затем, помолчав, она спокойно продолжила: – Нам нужно новое сословие – ремесленники. Рабы – это хорошо. Но они работают только из страха. Нужно изменить нынешнее положение дел. В набегах не уничтожать всех поголовно, а выбирать мастеров. Покупать не самцов, всё достоинство которых в штанах, а мужчин, обученных ремеслу. Дать им возможность выкупить себя работой. Это только для начала, – поспешно подняла она руку, предвидя возражения королев. – К ним приставить молодых девушек, способных к обучению. Тогда нам будут не нужны ни купцы, ни работники. Мы перестанем платить серебром за любую дешёвку. Наши копи не бесконечны. Придёт время, и рудник истощится. И что тогда? Чем будем платить за товары? Телами наших воинов?
От этих слов охранницы побледнели, со злостью глядя на старуху. Умом они понимали, что Верховная права. Но сердца грозных воительниц не могли вынести такого осквернения древних устоев.
– Итак, ты предлагаешь тратить серебро на мастеров? – задумчиво спросила Лидия.
– Да. Пусть они работают и обучают наших девушек своему искусству. За хорошую работу они получат свободу. Это придаст нам вес в соседних государствах, которые считают нас просто злобными сучками, которые убивают самцов, удовлетворив свою похоть. Получив своих ремесленников, мы сможем поднять государство на новую ступень. Это докажет всем, что мы не только воины, но и политики.
Сёстры задумались.
– А как это соотносится с устоями заветов?
– Пусть вас это не волнует, – усмехнулась Верховная. – На эти вопросы буду отвечать я. Главное, чтобы эти, – она жестом указала на пустующие кресла, – не вздумали путаться под ногами. Если уж не могут помочь, так пусть хоть не мешают.
– Ну, Старшая Мать, хоть и недалёкая, но спорить не станет. А вот Волчица – это вопрос.
– Соблазните её хорошим оружием и новыми изобретениями для войны. Не надо далеко ходить. Подойди, девочка, – неожиданно мягко обратилась она к старшине охранниц.
Та нерешительно шагнула вперёд.
– Скажи, тебе хотелось бы иметь более удобный и острый меч? – с улыбкой спросила Верховная.
Воительница помолчала, затем, бросив косой взгляд на своё оружие, мрачно кивнула.
– Ты понимаешь, что для защиты королев у вас должно быть хорошее оружие, а не это сырьё для переплавки?
Снова мрачный кивок.
– Как ты сказала? – переспросила Надия. – Откуда ты знаешь такие слова?
– Поживёшь с моё да потаращишься в шар, как сова, не тому научишься, – отмахнулась Верховная. – А теперь скажи – ты готова потерпеть в городе мастеров, если знаешь, что они сделают для тебя хорошее оружие?
Сомнение отразилось на лице женщины.
– Подумай. Ведь это поможет тебе исполнять твой долг.
Решившись, старшина кивнула.
– Продано, девочки! – весело рассмеялась Верховная.
– Да-а, – задумчиво протянули сёстры. – Ты умеешь убеждать. Что ж, возможно, в этом есть резон. Попробуем.
Облегчённо вздохнув, Верховная встала и, опираясь на посох, побрела к выходу. Сёстры остались одни. Задумчиво глядя ей вслед, Лидия тихо произнесла:
– Ты и правда считаешь, что из этой затеи что-то получится?
– Верховная мудра как змея, – ответила сестра. – Всё происходило у нас на глазах. Если уж она сумела убедить Дасту, то с Волчицей у неё проблем не будет.
– Не знаю. Даста умна, а Волчица стала воеводой только благодаря злости и личной храбрости. К сожалению, с мозгами у неё слабовато. Правильно сказала старая карга – злобная сучка. Кстати, она ни разу не была в райской башне.
– Да, зато в её доме целая стайка юных девочек. Очаровательный цветник. Правда, испуганные, забитые. У Волчицы рука тяжёлая, а характер ещё хуже.
– Это точно. Ты заметила, как она смотрела на рабыню Верховной?
– Ещё бы! Просто пожирала глазами. Ну ладно. С делами покончено. Чем займёмся?
– Пошли в башню. Вчера мне приглянулся новый юноша.
– Это тот, светловолосый?
– Да. Фигура хорошая и оснащён как следует… – Весело щебеча, сёстры отправились в башню, обсуждая достоинства и недостатки рабов.
* * *
Верховная медленно шла по коридору дворца, погрузившись в свои думы. Неожиданно дорогу ей заступила могучая фигура. Подняв голову, старуха сразу узнала Волчицу.– Ну, хочешь, что-то сказать? – глядя ей в глаза, спокойно спросила жрица.
– Да. Я хочу поговорить с тобой.
– Что ж, пойдём, девочка. Такой старухе, как я, трудно говорить стоя.
Волчица отступила, и Верховная продолжила свой путь. Войдя в келью, она опустилась в кресло и, указав Волчице на другое, приказала:
– Лата, принеси нам вина. Хорошее вино располагает к беседе, а она у нас будет долгой.
Огромная по сравнению со старухой Волчица не осмелилась спорить. Вспышка гнева и оскорбления в зале и мягкая ласка сейчас выбили её из колеи. Дожидаясь, пока девушка подаст вино, старуха молчала, принуждая молчать Волчицу.
Подав на стол, девушка скрылась за дверью.
– И так. Что ты хотела, девочка? Не обижайся, но по сравнению со мной ты ещё ребёнок. Я была старухой, когда ты появилась на свет.
– Скажи, Верховная, почему ты всё время унижаешь меня на совете? Что я тебе сделала?
– Дурочка. Ты сильный воин, но плохой политик. Я вынуждена злить тебя, чтобы пробиться сквозь завесу твоего упрямства. Я не лезу в то, что касается воинов, но то, что касается политики, оставь мне. Ты ушла из зала, не услышав самого главного. Но я готова повторить, если ты выслушаешь меня.
– Хорошо, я слушаю, – спокойно ответила Волчица и вытянулась в кресле, жалобно скрипнувшем под её могучим телом.
Жрица повторила всё, что говорила королевам. Волчица задумалась.
– Оружие – это хорошо, – помолчав, ответила она. – Но ведь это только начало. Ты хочешь, чего-то большего?
– Я всегда знала, что ты не глупа, просто слишком упряма. Я хочу возродить былое величие амазонок. Хочу заставить всех наших соседей считаться с нами. Вот тогда я смогу спокойно умереть.
– Ты? По-моему, ты так же вечна, как Великая Мать.
– В этом мире нет ничего вечного. Прошу тебя только об одном. Не спорь со мной на совете. И то, что я тебе обещала, будет твоим.
– Я хочу кое-что другое.
– Ну да. Мою Лату.
– Откуда ты знаешь? – поражённо уставилась Волчица на старуху.
– Достаточно видеть, как ты смотришь на неё. Но эта девочка не для того создана. У неё другая судьба. Сделаем так. Первому же каравану я закажу такую же рабыню для тебя. Это будет мой тебе подарок. Потерпи.
Волчица поджала было губы, но, подумав, согласилась.
– Нет смысла ссориться из-за рабыни, – пожала она плечами.
– Ты быстро учишься. Это радует. У меня всего три девушки, но я подбирала их тщательно. Теперь осталось найти четвёртую и моя задумка воплотится в жизнь.
– Откуда ты знаешь, что это именно та, кто тебе нужен?
– Глупый вопрос. Я жрица. Верховная жрица Великой Матери! Она даёт мне силу и знания. Так мы договорились?
Волчица кивнула.
– Хорошо, я поддержу тебя на совете.
– Умница. Ты не пожалеешь. Я сделаю тебя не только богатой, но и счастливой. Я знаю, что тебе нужно. Теперь ступай. Мне нужно подумать.
Залпом допив вино, Волчица легко поднялась и шагнула к дверям.
– Я запомню твоё обещание, – негромко бросила она и вышла из кельи.
– Не сомневаюсь, – тихо усмехнулась жрица и уставилась на огонь. Взяв колокольчик, она вызвала Лату.
Обо всей этой истории Лин узнала от Латы. Темнокожая рабыня не смогла устоять перед маленькой нахалкой, отловившей её в тёмном коридоре храма с кинжалом в руках. Прижав клинок к шее рабыни, девушка потребовала рассказать ей историю своего происхождения. Рабыня предложила ей поговорить с Верховной, но Лин была неумолима.
Сообразив, что от этой рыжей бестии так просто не избавиться, рабыня начала говорить. Узнав всё что хотела, девушка отпустила рабыню и отправилась прямиком к Верховной.
Лин с улыбкой бросила очередной взгляд на спящего воина и вернулась к своим размышлениям. Самое главное для неё было знать, что готовят правители этой страны, самого крупного соседа королевства амазонок, против её родины. Её задачей было вовремя предупредить Верховную о готовящемся нападении. Всё остальное время она могла делать что угодно. За две недели только этот гигант смог раскусить её. На всех остальных детская мордашка и наивный лепет действовали безотказно.
Выстирав платье, она повесила его сушиться и залезла на кровать, укутавшись в одеяло. Стараясь думать только о делах, она старательно смотрела в окно, но глаза сами собой возвращались к фигуре спящего воина.
Она не раз видела крупных мужчин, но по сравнению с ним они были просто мелюзгой. Могучее тело, казалось, было свито из одних мышц. Нигде не было и капли жира. Его спокойствие и умение сражаться поразило её ещё в зале. Не обнажив клинка, даже не выпустив из рук кувшин, он уложил целую шайку, не получив ни царапины. Похоже, он говорил правду о гладиаторстве. С такой лёгкостью мог двигаться только человек, отдавший боям почти всю жизнь.
– Ты слишком долго думаешь об этой горе мышц, амазонка, – строго одёрнула она себя, но тут же усмехнулась своим мыслям. – Кажется, тебе предоставляется шанс позаботиться о теле. Оно давно уже требует своего, а этот самец может быть очень интересен.
«Ага, если только не раздавит тебя в своих лапах», – ответил её внутренний голос.
Опустив голову на подушку, она закрыла глаза и задремала, вспоминая годы своего ученичества.
* * *
На внутреннем дворе королевского дворца проходило странное действо. Шеренга молодых девушек была выстроена перед креслами совета. Поочерёдно каждая из них выходила вперёд и принималась показывать свои боевые умения. Владеть оружием должна была каждая амазонка.К вечеру, изрядно подустав, совет хотел было разойтись, когда Верховная подняла посох.
– Нам осталось проверить последнюю девушку.
– Кого это? – удивлённо спросили сёстры.
– Мою ученицу, Лин.
– И где же она? Мы много слышали о твоей воспитаннице, но видеть не приходилось.
– Иди сюда, девочка, – громко позвала жрица.
Словно из ниоткуда перед советом возникло странное существо. В половину человеческого роста высотой, с копной густых рыжих волос, она была абсолютно обнажена. Точёная фигурка, крохотные ступни и ладошки были верхом совершенства. Плавная, крутая амфора бёдер, узкая талия и высокая полная грудь делали её нежной и женственной, а прекрасно развитые мышцы ясно говорили, что малышка не так уж слаба.
Гордо вскинув голову, девушка грациозно поклонилась и посмотрела на совет своими разноцветными глазами. Оттенённые длинными пушистыми ресницами, они блестели, лукаво оглядывая собравшихся. Чуть вздёрнутый нос и красивые чувственные губы придавали её лицу выражение детской наивности.
– Ну и что же умеет эта кроха? – с улыбкой спросила Волчица.
– Испытай её и всё увидишь, – усмехнулась Верховная.
– Как? – не унималась Волчица. – Этого ребёнка мои воины просто раздавят. Меч любого воина равен ей по весу.
– Рано смеёшься, Волчица. Смотри.
Верховная кивнула, и кроха метнулась по двору, словно рыжая молния. С разбегу взвившись в воздух, она атаковала ближайшую воительницу. Крохотная пятка ударила её в живот с силой тарана. Хватая ртом воздух, амазонка грохнулась наземь, гремя железом. Её кинжал уже сверкал в руке крохотной девушки, выписывая круги и восьмёрки.
Выхватив меч, огромная воительница двинулась вперёд, намереваясь разрубить дерзкую пополам. Короткий лязг – и меч воина вонзился в землю, а кинжал рыжей упёрся ей в горло. Отбросив оружие, она подхватила с земли шест и кинулась на шеренгу воинов. Глухие удары, лязг, ругань – всё смешалось в один гул. Несколько минут, и над кучей поверженных амазонок возникла крохотная фигурка. Совет смотрел на это чудо, раскрыв рты.
– Это невозможно! – выдохнула Волчица.
– Ты это видела сама. Но это не главное. Лин говорит на пяти языках и помнит всё, что прочла один раз. У неё много и других достоинств.
– Что это за борьба? – не унималась Волчица.
– Это то, что вы забыли по своей лени.
– Как ты хочешь использовать её? – спросили сёстры.
– Она станет нашими глазами и ушами, там, за границей королевства.
– Ты уверена в ней?
– Да.
– Она многое умеет. Но что насчёт чувственных наслаждений? – не унимались сёстры, пожирая глазами точёную фигурку.
– Они мне нравятся, – спокойно ответила маленькая красотка.
– Хорошо. Делай как знаешь, – кивнули сёстры, и день был окончен.
Легко поклонившись, девушка шагнула в тень раскидистой яблони и исчезла, словно растворившись. Верховная поднялась и, посмотрев на сестёр, покачала головой:
– И не мечтайте. Даже я не увижу её до завтрашнего дня. Эта девочка не для вас. Она принадлежит Великой Матери. – Она повернулась и направилась в свою келью, потешаясь в душе над скисшими физиономиями сестёр. – Глупые похотливые козы, – проворчала она себе под нос и скрылась за дверью.
Но стоило Верховной опуститься в кресло, как она повернула голову и позвала:
– Иди сюда, хватит играть.
– Как ты узнала, что это я? – выступила из темноты Лин.
– В тебе заключена большая сила. Благодаря ей, ты светишься для меня, как огонь. Но не волнуйся. Это известно только посвящённым. Для остальных ты невидима. Завтра ты отправишься в дорогу. Мы смогли доказать этим громилам, что не только сила делает амазонку воином. Теперь пора работать. Сядь поближе.
Две головы склонились над хрустальным шаром, и тихий шёпот старухи чуть слышно зашуршал в келье. Спустя несколько часов Лин нежно коснулась губами сморщенной щеки и исчезла как привидение.
– Ступай, девочка, и да хранит тебя Великая Мать, – тихо прошептала старуха, глядя на языки пламени. В глазах её мелькнули слезинки, и она опустила голову на грудь.
* * *
Из сладких объятий сна её вырвал громкий раскат грома. Вздрогнув, Лин подскочила, со страхом глядя в мутное окно, затянутое бычьим пузырём. Крупные капли дождя с силой застучали по крыше. Она панически боялась грозы. Много раз Верховная пыталась ей объяснить, что ничего плохого с ней случиться не может, но у каждого свой страх. Девушка так и не перестала вздрагивать при каждом ударе грома. Она попыталась поплотнее закутаться в одеяло, как вдруг воин поднял голову. Шорох её движений разбудил его.– Что с тобой? – спросил он, посмотрев на её испуганное лицо.
– Я боюсь грозы, – тихо проговорила она.
– Шутишь? – От удивления он приподнялся на локте.
Лин отрицательно покачала головой.
– Правда, боюсь, – проговорила она срывающимся от слёз голосом.
– Ну, если хочешь, ложись рядом, – развёл он руками. – Больше мне нечего предложить.
Она посмотрела на него, затем покосилась на своё платье. Уловив её взгляд, воин махнул рукой.
– Иди с одеялом, если и меня боишься.
Обреченно вздохнув, она слезла с топчана и, шлёпая босыми пятками по выскобленным доскам пола, подошла к его матрасу.
– Подвинься. Тут даже мне места нет.
Неопределённо хмыкнув, гигант повернулся на бок. Поплотнее запахнувшись в одеяло, Лин опустилась на матрас и легла на бок, повернувшись к нему спиной. Могучее тело просто излучало тепло, которое она почувствовала даже сквозь одеяло. Почувствовав, что она дрожит, воин положил ей локоть под голову и, обняв, прижал к себе.
– Расслабься, и будет тепло. А теперь, спи. В такую погоду только и остаётся, что спать, – тихо пророкотал он и уснул, словно провалился.
Почувствовав его руку, Лин поначалу напряглась, готовясь дать отпор его поползновениям, но, сообразив, что он просто пытается её согреть, расслабилась. Страх улетучился. Вместе с живительным теплом пришли и фривольные мысли. Девушка даже несколько обиделась на такое пренебрежение с его стороны, но, вспомнив про глотку Ифрита, назвала себя дурой.
Пройти это место в одиночку решались очень немногие. Даже караваны обходили это место стороной, предпочитая делать крюк, но не рисковать. Сколько же сил должно было отнять у него это путешествие?
Пригревшись, девушка вдруг поняла, что ей совсем не хочется шевелиться, даже несмотря на тяжесть его огромной руки. Именно её вес вселял в неё спокойствие и уверенность в будущем. Замерев, Лин постепенно задремала под шум дождя.
Проснулись они одновременно. Взгляд воина столкнулся со взглядом разноцветных глаз девушки.
– Доброе утро, – улыбнулась Лин.
– Угу, – содержательно ответил он.
Очевидно, ночью девушке стало жарко, потому что одеяло лежало по большей части на полу, самым углом прикрывая её бёдра. Воин лежал на спине, а Лин устроилась у него на груди, прижавшись всем телом к могучему торсу. Тонкая рука малышки по-хозяйски обнимала его за талию, а стройная ножка была закинута на бёдра.
Сообразив, что практически лежит на нём, она смущённо отодвинулась и потянулась за одеялом. Молча поднявшись, гигант шагнул к ведру и, умывшись, посмотрел в окно.
– Проклятие! Похоже, это надолго, – проворчал он.
Дождь лил не переставая. Вздохнув, он посмотрел на свою соседку.
– Схожу за едой, а ты пока одевайся, – бросил он и, натянув сапоги, вышел из комнаты.
Подскочив, Лин с удовольствием накинула сухое чистое платье. Бросив одеяло на топчан, она умылась и, пройдясь по комнате, задумчиво посмотрела в окно. Дождь продолжал барабанить в стекло, навевая скуку и желание снова улечься в постель.
«Странный человек», – подумала Лин. Провести ночь рядом с обнажённой женщиной и не сделать ни одной попытки к близости. Это уже было сродни оскорблению. Дверь распахнулась, и на пороге появился воин, держа в каждой руке по кувшину вина. Следом семенил хозяин и заискивающе что-то лопотал. Последней шла служанка, не сводя восхищённого взгляда с широких плеч постояльца.
И хозяин и служанка несли подносы, уставленные самой разнообразной снедью. Этого могло хватить на обед целой крестьянской семье. Оставив подносы, они подхватили вёдра с грязной водой и скрылись за дверью.
– Садись, – бросил воин, опускаясь на жалобно скрипнувший топчан. Налив вина, он разорвал пополам курицу и с удовольствием принялся за еду.
– Долго ты ходил, – нарушила молчание Лин.
– Проверил коня, – коротко ответил воин.
– Ты всегда так говоришь? – не унималась Лин.
– Как?
– Коротко, словно нехотя.
– Почти.
– Но вчера, в зале, ты был более ласков.
– Незачем пугать ребёнка.
– А что изменилось?
– Не люблю, когда из меня делают дурака.
– Ну в этом ты не оригинален. Но похоже, ты обиделся.
– Я не знаю, как к тебе относиться. Кто ты? Друг? Враг?
– Просто женщина, которой ты помог. Или ты не помогаешь бесплатно?
– Я что, просил у тебя что-то?
– Нет. И это меня удивило.
– Ах, вот оно что! Кажется, я начинаю понимать.
– Что именно?
– Ты из страны амазонок. Только они считают себя равными мужчинам во всём.
– По-твоему, это не так?
– Мне нет до этого дела. Каждый думает так, как ему нравится.
– Что ты имеешь против женщин?
– Ничего. Но я не сравниваю нас. Женщина – созидатель, мужчина – разрушитель. Так решили боги. Но они не могут существовать друг без друга. Боги создали всё живое, разделив на пары, которые дополняют друг друга. Это равновесие. Там, где оно нарушено, начинаются войны и болезни.
– Амазонки живут без мужчин.
– Неправда. У вас есть мужчины. Рабы, но есть. Есть и башня наслаждений.
– Откуда ты знаешь? – насторожилась Лин.
– В гладиаторских казармах была одна женщина воин. Мы часто говорили с ней.
– И что потом с ней стало?
– Погибла.
– Как?
– Как и все, на арене. Её поймали во время набега. Продали туда. Обратной дороги для неё не было.
– Это она сказала?
– Да. Она говорила, что опозорена. Мы договорились, если нам придётся сразиться, победитель подарит проигравшему быструю смерть. Это всё, что один гладиатор может сделать для другого.
– И ты убил её?
– Да.
– Животное! Ты мог найти другой выход! – подскочила от возмущения девушка.
– Не ори. Там нет другого выхода. Умри или победи.
– Но ведь ты мог просто ранить её…
– И продолжить её рабскую жизнь? Тебе не понять меня. Ты не знаешь, что такое быть рабом.
Лин замолчала, пытаясь осмыслить услышанное. У неё в голове не укладывалось, что этот огромный самец посмел убить амазонку.
– Тварь! – не выдержала она. – Похотливый самец! Вас и надо держать в ошейниках, как животных! – продолжала визжать Лин. Ярость переполняла девушку.
– Убирайся! – услышала она в ответ. – Вон отсюда, глупая гусыня!
Задохнувшись от возмущения, она вскочила на ноги.
– Это моя комната, – спокойно продолжил воин. – А ты поищи себе другое место. Я хотел помочь ребёнку, но оказался наказан за свою доброту. Воистину сказано, не делай добра, не получишь зла. Видно, правду говорили в казармах – женщина и благодарность понятия несовместимые. Убирайся!
Вскочив из-за стола, Лин бросилась вон. Пробежав через зал, сопровождаемая удивлёнными взглядами, она распахнула дверь и попала под струи проливного дождя. Грубая холстина платья моментально промокла, и холодные потоки воды потекли по спине. Пышные густые волосы амазонки намокли, упав на плечи мокрым мочалом.
* * *
С вечерней прохладой оживилась и жизнь в городе амазонок. Скрытый в глухих лесах, он был построен на краю обрыва, в трёх полётах стрелы от устья реки. Высокий берег, в полторы сотни локтей, омывался морскими волнами. Со сторожевой башни было хорошо видно, кто подходит к этому пустынному берегу.Разные люди приставали к устью реки. Были это и купеческие караки, и боевые пиратские галеры, и огромные фрегаты сильных соседей. Всем нужна была пресная вода. Но никто не рисковал останавливаться в этих местах лишний раз, стараясь по возможности найти воду в другом месте. Только купцы в погоне за наживой готовы были рискнуть своей головой.
Но и они старались предупредить свою гильдию о месте причала. Те, кто регулярно бывал в этих местах, знали: вход в город мужчинам заказан. Это было женское царство. Сильные, беспощадные воительницы презирали весь род мужской, считая его средним звеном между животными и людьми.
Но купец всегда останется купцом. Это сословие торгашей шло на сознательный риск, зная, что в случае удачи будут с барышом, а если нет, то в царстве Серых Теней деньги не нужны. Не раз случалось, что именно купцы становились первыми людьми, проникавшими на территории других государств. Только благодаря смелости, порождаемой их жадностью, налаживались новые связи между странами.
Амазонки признавали мужчин только в виде рабов и использовали их в двух целях: как рабочую скотину или для продолжения рода. Для первого брали рабов независимо какого вида, лишь бы были здоровы и сильны. Для второго, рабов отбирали особенно тщательно.
Это были мужчины от двадцати до тридцати лет, физически сильные и выносливые, желательно воины, доказавшие свою храбрость в бою, красивые внешне и оснащённые достойно. Шрамы только приветствовались, являясь доказательством их храбрости. Все остальные уродства, не важно, врождённые они или приобретённые, были недопустимы.
Молились амазонки Великой Матери Войны, женщине суровой и неприступной. Именно она давала женщинам силы противостоять в боях мужчинам, помогала рожать детей и дарила плодородие полям, на которых рабы выращивали рожь и пшеницу.