Страница:
Эти данные привели Ромера к выводу о том, что предложенная Солоу модель экономики, в которой существуют постоянные экзогенные темпы технологических изменений, неадекватна и не способна объяснить долгосрочные экономические тренды. Вместо этого Ромер предложил модель, в которой был сделан акцент на внешнем эффекте накопления знаний. По его мнению, выпуск зависит от привычных факторов производства (таких, как труд и капитал), но, кроме того, зависит и от запаса знаний. Со временем по мере того, как предприятия начинают инвестировать в накопление знаний, этот запас увеличивается. Каждая фирма выполняет производственную функцию, в которой основная деятельность зависит в том числе от накопленного фирмой опыта и накопленных обществом знаний. Следовательно, у каждой фирмы есть стимул к инвестированию во внутренние знания, но этот процесс косвенно способствует наращиванию мирового опыта. Отсюда и внешний эффект.
Что заставило Ромера обратиться к проблеме экстерналий? При наличии экстерналий возможно агрегирование возрастающей прибыли за счет масштаба – каждая фирма может быть ценополучателем, поскольку она является свидетелем убывания предельной производительности ресурсов, которые, однако, находятся в ее распоряжении. В результате детализация экстерналий позволяет управлять эффектом, обусловленным ростом масштабов, не учитывая неконкурентные рынки. Можно рассматривать эту методику как расширенную версию модели внешних экономик, которую изначально разработал Маршалл (Marshall 1920; Маршалл 1993). Подобное практиковал Эрроу (Arrow 1962a) в модели обучения в процессе деятельности. Внешний эффект Ромера заключается в накоплении знаний, а модели Эрроу – в капитале.
Как уже было отмечено, инвестиции во внутренние знания стимулируют накопление мирового опыта, а значит, увеличивают производительность каждого. При таких обстоятельствах убывающая предельная производительность таких знаний позволяет всем компаниям работать на конкурентной основе и быть ценополучателями, когда экономика сталкивается с эффектом, обусловленным возрастающей предельной производительностью знаний. Важно отметить, что снижение эффекта от совокупных знаний не должно влиять на темпы роста[41]. Модель такого типа оправдывает представленные данные.
Лукас (Lukas 1988) также обратился к экстерналиям. Однако в отличие от Ромера (Romer 1986) он учитывал внешний эффект человеческого капитала. Экономист предполагал, что общий объем продукции зависит от физического капитала (то есть машин, оборудования и зданий), от совокупного человеческого капитала (измеряемого как совокупность навыков) и от среднего уровня труда. Физический и совокупный человеческий капитал подвержены убывающей отдаче, но предполагалось, что их совместное воздействие на выпуск тем сильнее, чем выше средний уровень качества человеческого капитала, которым располагает экономика. Следовательно, экстерналия заключена в воздействии среднего показателя человеческого капитала на выпуск.
Индивиды также вносят вклад в накопление человеческого капитала. Рост индивидуальных запасов человеческого капитала – функция этого вклада и уже достигнутого уровня. Используя взаимозависимость, предложенную Узавой (Uzawa 1965), согласно которой темпы накопления пропорциональны запасам человеческого капитала, Лукас продемонстрировал, что такая экономика в долгосрочной перспективе растет темпами, превосходящими темпы технологического прогресса. Темпы роста экономики зависят от технологии производства товаров и услуг и от «технологии» производства человеческого капитала.
Предполагалось, что уровень выпуска любого сектора экономики пропорционален запасу человеческого капитала и рабочей силе, занятой в нем. Впрочем, в отличие от первого варианта модели здесь человеческий капитал, задействованный в конкретном секторе экономики, растет в результате специфического для него обучения персонала в процессе деятельности. Таким образом, экономика в долгосрочной перспективе растет даже без технологических изменений, поскольку двигателем роста становится обучение в процессе деятельности. Когда существует высокая степень взаимозаменяемости товаров, сектор, в котором наблюдаются наиболее высокие темпы обучения, со временем становится более важным, и так продолжается до тех пор, пока он не становится основным. А если степень взаимозаменяемости товаров низка, экономика приближается к долговременному равновесию по секторам, при котором темпы роста человеческого капитала одинаковы.
При трактовании моделей накопления человеческого капитала нужно быть крайне осторожным. Люди, занимающиеся эмпирическими исследованиями, зачастую используют критерии человеческого капитала, которые основаны на продолжительном фундаментальном образовании. В этом случае человеческий капитал в расчете на сотрудника не может расти бесконечно, поскольку продолжительность человеческой жизни ограничена. Получается, что рост человеческого капитала не может быть источником постоянного расширения экономики. Напротив, во многих теоретических моделях– например, в модели Лукаса (Lukas 1988) – человеческий капитал рассматривают как меру навыков, которые могут расширяться бесконечно. При таком понимании накопление человеческого капитала может служить источником постоянного и долгосрочного роста. Но все-таки имеет место следующий вопрос: человеческий капитал – это только люди или же общество в целом? И если человеческий капитал это не только люди, то насколько он отличается от «запаса знаний», о котором говорит Ромер? Лично я полагаю, что и концептуальный, и практический смысл этих понятий все еще остается неясным.
Образование – важный механизм формирования человеческого капитала. Впрочем, как уже было отмечено, накопление человеческого капитала этого типа не может обеспечить долгосрочный рост. Несмотря на это ограничение, исследователи неоднократно приходили к выводу, что образование играет важную роль в экономическом росте. Ученые Гольдин и Кац (Goldin and Katz 2001) обнаружили, что в течение ХХ века в США около четверти роста показателя дохода на работника было связано с повышением уровня образования[42]. А Митч (Mitch 2001) установил, что, хотя распространение начального образования в Европе в конце XIX века внесло скромный вклад, распространение среднего и высшего образования в ХХ веке оказало существенное воздействие на экономический рост. Но тем не менее в Европе это воздействие было не столь значительным, как в США. Наконец, Янг (Y oung 1995) обнаружил, что увеличение продолжительности фундаментального образования сыграло главную роль в росте новых индустриальных стран Азии. Сходные результаты были получены в отношении многих других стран и разных периодов. Образование играет важную роль в объяснении межстрановых различий в доходах на душу населения[43].
Остается не до конца изученным вопрос о том, существуют ли вообще экстерналии человеческого капитала, необходимые для продолжительного устойчивого роста. С одной стороны, Асемоглу и Ангрист (Acemoglu and Angrist 2001) не обнаружили экстерналий при анализе микроданных, а Коэн и Сото (Cohen and Soto 2001) не обнаружили таких экстерналий и в макроданных. С другой стороны, Моретти (Moretti 2002) обнаружил положительные экстерналии: взаимозависимость числа выпускников колледжей и заработной платы. Точнее, Моретти установил, что в городах США, где в рабочей силе доля работников, закончивших колледжи, выше, чем в других городах, заработная плата тоже выше. Соответственно, значение уровня образования общества в целом выше, чем отдельно взятого индивидуума.
Я рассматриваю эти выводы (а именно то, что экономистам пока не удалось найти решающих доказательств существования экстерналий человеческого капитала) как сугубо предварительные. Последовательно я исхожу из посылки, утверждающей, что работники учатся друг у друга и поэтому следует ожидать, что производительность работника, оказавшегося среди более образованных работников, возрастает. При оценке экстерналий вообще и экстерналий человеческого капитала в частности возникает много трудностей, и Крюгер и Линдаль (Krueger and Lindahl 2001) рассматривают некоторые из них.
Существуют ли экстерналии в накоплении знаний? Эрроу (Arrow 1962b) всесторонне проанализировал выделение средств на изобретательскую деятельность и дал утвердительный ответ на этот вопрос. Ромер (Romer 1986), продолжив исследование этого вопроса, доказывал, что такие экстерналии не просто существуют, но являются главной чертой современных экономик и одним из источников экономического роста. Главный довод, выдвинутый Эрроу, таков: в отличие от товаров информацию люди и предприятия могут использовать неоднократно, не истощая ее, а кроме того, им невозможно запретить использовать весь доступный поток информации. По этой причине преимущества, которые дают новые знания, не зависят от тех, кто эти знания накопил. Отсюда и экстерналии[44].
Научные исследования и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) формируют новые знания. В результате, если вышеописанные экстерналии существуют, они должны иметь свое отражение в НИОКР. Грилихес (Griliches 1979) сообщил о высоких нормах прибыли от инвестиций в НИОКР в послевоенный период. Во-первых, прибыльными были частные инвестиции. В США нормы прибыли были более чем вдвое выше нормы прибыли на инвестиции в физический капитал. В других странах это соотношение было еще более высоким[45]. Хотя, возможно, частично это отражает высокий риск. Во-вторых, оценочные нормы прибыли удвоились после того, как было учтено распространение новых знаний среди компаний, работающих в одном секторе, и возрастали еще больше, когда было учтено распространение выгод секторов, инвестировавших в НИОКР[46]. Очевидно, что норма прибыли от инвестиций в НИОКР намного превышает норму прибыли от частных вложений. А это свидетельствует о существовании экстерналий. Вторая волна «новой» теории роста делает акцент на инновациях как на непосредственном источнике роста производительности.
Вторая волна
Ромер (Romer 1990) также положил начало второй волне исследований в области «новой» теории роста. Вместо агрегированного подхода к накоплению знаний, которого Ромер придерживался в 1986 году, в 1990 году он разработал дезагрегированную модель сектора для того, чтобы изучить эволюцию производительности. В новой модели компании инвестируют средства в научные исследования и опытно-конструкторские разработки для создания новых продуктов. Проект этих продуктов защищен патентом. В результате новаторы обретают монопольную власть, которую можно использовать для наращивания прибылей, а дополнительные прибыли стимулируют последующие инвестиции в научные исследования и опытно-конструкторские разработки. Как и в случае многих других типов инвестиций, новаторы принимают решения на основе сравнения дисконтированной стоимости будущих прибылей от инвестиций, учитывая предварительные затраты на исследования и разработки. Конкуренция привлекает новых участников до тех пор, пока частная норма прибыли от инвестиций в научные исследования и опытно-конструкторские разработки не станет равной норме прибыли от альтернативных инвестиционных проектов.
Частная норма прибыли от инвестиций в НИОКР зависит от институциональных характеристик (таких, как продолжительность предоставляемой патентами защиты, охрана товарных знаков, эффективность защиты прав интеллектуальной собственности правовой системой и рамки регулирования, в которых работают компании). В результате некоторые полезные знания, созданные в процессе изобретательской деятельности в одной компании, становятся доступными и другим компаниям.
Ромер описал механизм, позволяющий увидеть эти эффекты. Важным новшеством было его моделирование отношения между производительностью ресурсов в НИОКР и кумулятивными инвестициями в них. В этой модели новаторы стремятся изобретать новые продукты, что приносит им прибыли, которые в свою очередь стимулируют к новым инновациям. Но разработчики непреднамеренно создают такие знания, которые не могут быть сохранены как коммерческая тайна. Эти «отделенные» знания становятся доступными для других компаний и потому снижают будущие затраты на НИОКР для всех участников рынка. Таким образом, запас знаний, накопленный компанией в результате вложений в НИОКР, теперь лишь результат прошлых затрат. Но тем не менее чем больше был объем НИОКР, тем дешевле проводить НИОКР в настоящее время.
Механизм распространения результатов НИОКР со временем сокращает расходы на этот вид деятельности. Но поскольку изобретается все больше и больше продуктов потребления, конкуренция между их поставщиками сокращает прибыли каждого из них. Отсюда следует, что желание инвестировать в инновации со временем то повышается, то понижается в зависимости от того, насколько быстро сокращаются затраты на НИОКР по отношению к прибыли от них. Ромер выявил технологические характеристики, приводящие к равновесию: когда инвестиции в инновации остаются постоянными с течением времени, используемые ресурсы также остаются неизменными. Экономика, которая движется по траектории такого типа, имеет постоянные темпы роста производительности. Причем эти темпы эндогенны в том смысле, что они зависят от показателей экономики, особенно от характеристик, определяющих норму сбережений. Экономики с более высокими нормами сбережений растут быстрее, поскольку выделяют (эндогенно) больше ресурсов на НИОКР. В отличие от модели Солоу модель Ромера предусматривает связь между размещением ресурсов и ростом производительности[47].
Компания, получающая патент на изобретение, зачастую в процессе получения патента раскрывает важную информацию о патентуемой технологии. После регистрации патента эта информация становится общедоступной. Джаффе и Трахтенберг (Jaffe and Trajtenberg 2002) убедительно продемонстрировали, что упоминание патентов является важным каналом распространения технологий. В отличие от исследований, выявивших разрыв между нормой прибыли от общественных и частных инвестиций в НИОКР (что служит доказательством распространения результатов исследований и разработок), Джаффе и Трахтенберг открыли важный механизм, подтверждающий модель Ромера[48].
Ромер (Romer 1990) проанализировал экономику, в которой все продукты потребления в равной мере взаимозаменяемы, а ассортимент доступных продуктов расширяется благодаря инновациям. Альтернативные аналитические схемы были разработаны Гроссманом и Хелпманом (Grossman and Helpman 1991a, b) и Агийоном и Хоуиттом (Aghion and Howitt 1992). В этих моделях продукты улучшаются по показателям качества. Каждый новый продукт в высокой степени заменяем схожим продуктом более низкого качества, но в меньшей мере заменяем другими продуктами. Впрочем, как и в модели Ромера, достижения новаторов, работающих сегодня, в перспективе передаются новаторам будущего, поскольку актуальное качество продукта становится контрольным показателем. Возникающий в результате этого процесс роста оказывается процессом «созидательного разрушения», поскольку продукты более высокого качества не дают возможности прочим менее качественным товарам конкурировать[49]. Производительность со временем растет в результате улучшения качества. Темпы улучшения колеблются от сектора к сектору, поскольку темпы совершенствований непредсказуемы. Тем не менее, если в экономике много секторов, средние темпы не стохастичны и могут быть описаны определенной функцией от показателей экономики. В некоторых вариантах этой модели формы уравнений, описывающих связь между показателями экономики и темпами ее роста, сходны с версией модели Ромера. По этой причине предложенная Ромером модель расширения ассортимента продукции демонстрирует динамику, сходную с динамикой, демонстрируемой моделями изменения качества Гроссмана и Хелпмана и Агийона и Хоуитта[50].
Частная норма прибыли от инвестиций в НИОКР зависит от институциональных характеристик (таких, как продолжительность предоставляемой патентами защиты, охрана товарных знаков, эффективность защиты прав интеллектуальной собственности правовой системой и рамки регулирования, в которых работают компании). В результате некоторые полезные знания, созданные в процессе изобретательской деятельности в одной компании, становятся доступными и другим компаниям.
Ромер описал механизм, позволяющий увидеть эти эффекты. Важным новшеством было его моделирование отношения между производительностью ресурсов в НИОКР и кумулятивными инвестициями в них. В этой модели новаторы стремятся изобретать новые продукты, что приносит им прибыли, которые в свою очередь стимулируют к новым инновациям. Но разработчики непреднамеренно создают такие знания, которые не могут быть сохранены как коммерческая тайна. Эти «отделенные» знания становятся доступными для других компаний и потому снижают будущие затраты на НИОКР для всех участников рынка. Таким образом, запас знаний, накопленный компанией в результате вложений в НИОКР, теперь лишь результат прошлых затрат. Но тем не менее чем больше был объем НИОКР, тем дешевле проводить НИОКР в настоящее время.
Механизм распространения результатов НИОКР со временем сокращает расходы на этот вид деятельности. Но поскольку изобретается все больше и больше продуктов потребления, конкуренция между их поставщиками сокращает прибыли каждого из них. Отсюда следует, что желание инвестировать в инновации со временем то повышается, то понижается в зависимости от того, насколько быстро сокращаются затраты на НИОКР по отношению к прибыли от них. Ромер выявил технологические характеристики, приводящие к равновесию: когда инвестиции в инновации остаются постоянными с течением времени, используемые ресурсы также остаются неизменными. Экономика, которая движется по траектории такого типа, имеет постоянные темпы роста производительности. Причем эти темпы эндогенны в том смысле, что они зависят от показателей экономики, особенно от характеристик, определяющих норму сбережений. Экономики с более высокими нормами сбережений растут быстрее, поскольку выделяют (эндогенно) больше ресурсов на НИОКР. В отличие от модели Солоу модель Ромера предусматривает связь между размещением ресурсов и ростом производительности[47].
Компания, получающая патент на изобретение, зачастую в процессе получения патента раскрывает важную информацию о патентуемой технологии. После регистрации патента эта информация становится общедоступной. Джаффе и Трахтенберг (Jaffe and Trajtenberg 2002) убедительно продемонстрировали, что упоминание патентов является важным каналом распространения технологий. В отличие от исследований, выявивших разрыв между нормой прибыли от общественных и частных инвестиций в НИОКР (что служит доказательством распространения результатов исследований и разработок), Джаффе и Трахтенберг открыли важный механизм, подтверждающий модель Ромера[48].
Ромер (Romer 1990) проанализировал экономику, в которой все продукты потребления в равной мере взаимозаменяемы, а ассортимент доступных продуктов расширяется благодаря инновациям. Альтернативные аналитические схемы были разработаны Гроссманом и Хелпманом (Grossman and Helpman 1991a, b) и Агийоном и Хоуиттом (Aghion and Howitt 1992). В этих моделях продукты улучшаются по показателям качества. Каждый новый продукт в высокой степени заменяем схожим продуктом более низкого качества, но в меньшей мере заменяем другими продуктами. Впрочем, как и в модели Ромера, достижения новаторов, работающих сегодня, в перспективе передаются новаторам будущего, поскольку актуальное качество продукта становится контрольным показателем. Возникающий в результате этого процесс роста оказывается процессом «созидательного разрушения», поскольку продукты более высокого качества не дают возможности прочим менее качественным товарам конкурировать[49]. Производительность со временем растет в результате улучшения качества. Темпы улучшения колеблются от сектора к сектору, поскольку темпы совершенствований непредсказуемы. Тем не менее, если в экономике много секторов, средние темпы не стохастичны и могут быть описаны определенной функцией от показателей экономики. В некоторых вариантах этой модели формы уравнений, описывающих связь между показателями экономики и темпами ее роста, сходны с версией модели Ромера. По этой причине предложенная Ромером модель расширения ассортимента продукции демонстрирует динамику, сходную с динамикой, демонстрируемой моделями изменения качества Гроссмана и Хелпмана и Агийона и Хоуитта[50].
www.nsf.gov/sbe/srs/nsf01309/tables/tab.7xls)
Инвестиции в НИОКР во много раз выше инвестиций в машины и оборудование. Всякий раз, когда НИОКР повышают совокупную производительность факторов, более высокий уровень СПФ вызывает ускоренное накопление капитала. В результате НИОКР оказывают прямое и косвенное воздействие на выпуск, а косвенное воздействие может быть в этом случае весьма значительным. Здесь достаточно отметить, что модель повышающегося качества может быть откалибрована так, что она будет вполне соответствовать данным по США (Grossman and Helpman 1994a, p. 35).
Более подробное исследование экономики США выполнил Джонс (Jones 2002) [51]. Он установил, что увеличение уровня образования и подготовки (выразившееся в увеличении среднего срока формального обучения на четыре года в период между 1950 и 1993 годом) стимулирует 30 % роста часовой производительности. Остальные 70 % обеспечивает накопление инноваций в экономиках США, Франции, Западной Германии, Великобритании и Японии. Рассматривая воздействие НИОКР на совокупную производительность факторов, Мохнен (Mohnen 1996, p. 56) сообщил, что в главных странах ОЭСР от 10 до 50 % прироста производства – результат роста НИОКР. А в других двух исследованиях 40 % и 66 % роста СПФ соответственно – результат развития НИОКР.
Эффекты масштаба
Модели обусловленного инновациями роста критиковали за то, что большое значение придавалось эффектам масштаба. Эти модели учитывали один фактор производства, а именно труд, соответственно, страны с большими ресурсами рабочей силы растут быстрее. Данные за период после Второй мировой войны не подтверждают этого предположения[52]. Более того, как утверждает Джонс (Jones 1995a), отношение кривой выделения ресурсов на НИОКР к тренду совокупной производительности факторов не соответствует показателям моделей, разработанных Ромером (Romer 1990), Гроссманом и Хелпманом (Grossman and Helpman 1991a, b) и Агийоном и Хоуиттом (Aghion and Howitt 1992). Хотя на протяжении нескольких десятилетий во Франции, Германии, Японии и США численность ученых и инженеров, вовлеченных в НИОКР, росла стремительными темпами, рост СПФ не был ярко выражен. Скорее наоборот: после нефтяного кризиса 1973 года темпы роста СПФ во многих странах замедлились[53].
В ответ на критику модели были различным образом модифицированы, чтобы смягчить влияние эффекта масштаба на темпы роста производительности[54]. Джонс (Jones 1995b) и Сегерстром (Segerstrom 1998) ввели понятие концентрации и тем самым устранили долгосрочное воздействие эффекта масштаба на рост производительности. Янг (Y oung 1998) совместил модель расширения ассортимента Ромера (Romer 1990) c моделью повышающегося качества Гроссмана и Хелпмана (Grossman and Helpman 1991a) и Агийона и Хоуитта (Aghion and Howitt 1992). В модели, предложенной Янгом, долгосрочный рост производительности определяется ростом качества продуктов. Но крупная экономика требует большего объема НИОКР, направленных на повышение качества. В результате дополнительные ресурсы, которые более крупные экономики привлекают для совершенствования продуктов, приводят лишь к увеличению объемов выпускаемого товара, а средние темпы роста качества остаются прежними. Разумеется, в этой модели присутствует эффект масштаба – в том смысле, что в более крупных экономиках выше доход на душу населения, а не темп роста[55].
В ответ на критику модели были различным образом модифицированы, чтобы смягчить влияние эффекта масштаба на темпы роста производительности[54]. Джонс (Jones 1995b) и Сегерстром (Segerstrom 1998) ввели понятие концентрации и тем самым устранили долгосрочное воздействие эффекта масштаба на рост производительности. Янг (Y oung 1998) совместил модель расширения ассортимента Ромера (Romer 1990) c моделью повышающегося качества Гроссмана и Хелпмана (Grossman and Helpman 1991a) и Агийона и Хоуитта (Aghion and Howitt 1992). В модели, предложенной Янгом, долгосрочный рост производительности определяется ростом качества продуктов. Но крупная экономика требует большего объема НИОКР, направленных на повышение качества. В результате дополнительные ресурсы, которые более крупные экономики привлекают для совершенствования продуктов, приводят лишь к увеличению объемов выпускаемого товара, а средние темпы роста качества остаются прежними. Разумеется, в этой модели присутствует эффект масштаба – в том смысле, что в более крупных экономиках выше доход на душу населения, а не темп роста[55].